Текст книги "Дело закатной девы"

Автор книги: Екатерина Федоришина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 1

В храме висел полуденный свет, золотой и пыльный. Я откинула капюшон и огляделась. Танцовщицы спали вповалку. После утреннего праздника у них не осталось сил. Да и я помогла, подмешав сонную пыльцу в церемониальное пиво. Я тихонько открыла дверь и выскользнула в служебную комнату. Здесь валялось храмовое имущество, не слишком дорогое, но и не бросовое. Обнаружив тонкий, изящный кинжал, сунула его в карман и выглянула в зал. Кажется, свет успел потяжелеть. На внешней галерее, убранной цветами и дубовыми ветками, уже развешивали черно-золотые вуали. Близился закат.

– Кхиара, ты здесь?

Услышав крик, я вздрогнула. Черт бы побрал эту рассветную. Пришлось встряхнуться, натянуть на лицо мрачную улыбку и выскользнуть из храмового зала.

– Что тебе надо, Тайла?

– Так и знала, что застану тебя в храме!

Тайла, как всегда, смотрела сверху вниз. Ее чистый серебристо-голубой взгляд раздражал неимоверно. Рассветная дева доброты и совести выглядела так уныло, что хотелось удавить ее собственными руками. Но я сдержала гнев. В конце концов, мы – сестры. Сестры по храму, конечно. Избавь богиня от такой родственницы. Тайла появилась в храме пару лет назад, но тотчас была отмечена богиней и стала главной рассветной девой. Это не повлияло на прозрачное выражение ее лица. В этот раз она была слегка не в себе. Тайла судорожно дышала, длинные тонкие пальцы подрагивали.

– Итак, зачем я понадобилась тебе перед закатом? – снова спросила, не особенно надеясь на хорошие новости.

– К нам едут… – она чуть не заикалась от воодушевления. – К нам едут послы миранги.

– Волшебно, – заметила я таким мрачным тоном, что Тайла скривилась. – Только мирангов не хватало. У нас и так проблем – по горло.

– Кхиара, как ты можешь? – возопила рассветная совесть и справедливость. – Миранги редко посещают кого-то сами. Только представь, что должно заставить этих существ отправиться в путь, наплевав на древнюю гордыню?

– Дай подумать… власть и сила?

– Считаешь, им что-то от нас нужно? – глаза Тайлы распахнулись как окна по весне.

Я усмехнулась. Прелестная, светлая и неискушенная рассветная дева, как много ты не знаешь об этом мире! Но вслух лишь заметила:

– Никто не ездит к жрицам храма Нави по другой причине.

– А как же праздники?

– Во время праздников просители пытаются вымолить благополучие, жизнь, смерть, любовь, победу, власть, в конце концов. Хотя, ты встречаешь только лучшие человеческие экземпляры. Вы, рассветные девы, слишком избалованы людьми со здоровым нутром.

– Зато вы, закатные, – сильнее… – протянула Тайла.

В ее голосе послышалась печаль. Рассветные сестры часто извинялись за то, что к ним приходят с красивыми просьбами. Люди просили здоровье, любовь и семейное благополучие, урожай и рождение детей, счастье, радость и удачу. А к нам являлись за всем прочим. Мне же всегда казалось, лучше умереть, чем заниматься такими скучными, предсказуемыми и невыразительными вопросами. В конце концов, богиня у всех одна, пусть многоликая, многорукая и многоголосая.

– Ладно, близится закат, – Тайла справилась с угрызениями совести и кивнула в сторону храма.

Свет стал медным, с прожилками красного бархата. Черно-золотые вуали украсили весь периметр галереи, как многослойный вход в шатер. Я оглянулась. Танцовщицы давно проснулись и выскользнули из храмового зала. После заката здесь не должно быть никого, кроме меня и моих закатных сестер. Ночной ритуал – слишком опасная штука. Богиня любит пошутить. А ночной юмор богини понимают не все. Для некоторых он заканчивается плачевно.

– Вестник сообщает, миранги прибудут к завтрашнему закату, – сказала Тайла. – Ты понимаешь, что это значит?

– Прекрасно понимаю.

Как и предполагала, новости не были хорошими. Если посольство мирангов едет для того, чтобы принять участие в моем ритуале, и если в процессе с ними случится неприятность, нам не поздоровится. Эти ребята мстят, как дышат. Хотя, есть надежда, что оскорблять богиню поостерегутся.

Я вздохнула, выпроводила Тайлу и пошла готовиться. Зря только пробиралась сюда днем. План, составленный давным-давно, придется отложить.

Сегодняшний ритуал я провела в полудреме. Мысли были заняты предстоящим визитом посольства. Надеюсь, богиня войдет в мое положение и простит случайную нерадивость. Стоило звездам побледнеть, а небу – потерять глубину, я выскользнула из храма и отправилась на берег. Волны тихо шуршали у ног, вдали блестели огоньки торговых кораблей.

Я опустилась на гладкие, теплые камни и задумалась. В округе давно закончились безрассудные и смелые люди, готовые поставить на кон жизнь, только бы получить помощь богини в делах, не связанных с ее рассветной ипостасью. С одной стороны, это хорошо, я не люблю идиотов. С другой – плохо. Потому что проводить ночные ритуалы в одинаковой компании сестер, без вливания новой крови (в прямом и переносном смысле) – немного скучно.

В храм Нави съезжались со всех концов мира. Но смельчаков, желавших участвовать в ночном ритуале, давно не было. И вдруг, – миранги едут к нам сами, с посольством!

Если хотят присоединиться к рассветным сестрам – это полбеды. Максимум, чего можно опасаться – плохого отзыва о храмовых танцовщицах и пиве. Но если хотят прийти ко мне… Это повлечет за собой большие неприятности. Связываться с мирангами слишком опасно.

Когда окончательно посветлело, я бросила свой пост на берегу, искупалась в прохладном море и отправилась домой. До заката надо было выспаться, подумать и приготовиться к ритуалу. Переполненная мрачными мыслями, я миновала фруктовую рощу, вышла на извилистую тропу по направлению к храмовому поселению, и вдруг замерла на месте.

Навстречу шли трое. Их глаза блестели синим, – небывалого оттенка небес и драгоценных камней. В черных, глянцевых волосах отражались облака. На острых, скуластых лицах, слишком бледных для нашего солнца, блуждало отстраненное выражение. Это были миранги, великие и ужасные. Хотя, скорее, унылые и заносчивые. Все зависит от точки зрения. Я остановилась и ждала их приближения. Они заметили меня издали. Тот, что помельче, изящный и гибкий, чуть склонил голову в приветствии. Двое других, крепкие и плечистые, рассматривали меня с плохо скрываемым интересом.

– Да будет светел ваш путь, жрица! – сказал гость помельче.

Я усмехнулась. Это кем же надо быть, чтобы не отличить закатную жрицу от рассветной? Я красноречиво окинула взглядом собственное тело, облаченное в золотисто-черную ткань, больше напоминавшую сеть. Накрутила на палец серебряный локон и поинтересовалась:

– Господа миранги кого-то ищут? Или потерялись?

Губы сами собой растянулись в ехидной ухмылке. Гости на мгновение затихли, разглядывая мое платье. После серьезной мыслительной работы один из них заметил:

– Мы впервые имеем дело со жрицами Нави. Простите наше неведение.

Я милостиво махнула рукой. В конце концов, миранги – народ, который предпочитает существовать по ту сторону цивилизованного мира, за тысячей стен и заборов. Чего же еще от них ждать.

– Это неважно. Богиня любит гостей. Располагайтесь и не теряйте времени даром. Рассветный ритуал вот-вот начнется.

Миранги переглянулись. Выражение их лиц мне очень не понравилось. Тот, что помельче, казался главным. Двое других заглядывали ему в глаза и ждали первого слова. Этот-то главный вдруг заявил:

– Мы разыскиваем закатную жрицу Кхиару.

Мое сердце гулко отозвалось в горле. Так и знала, добром это посольство не обернется.

– Для чего вам сестра Кхиара? – осторожно спросила я.

Миранги даже не дрогнули.

– Наш посол планирует принять участие в ночном ритуале. Хотелось бы увидеть жрицу до этого благословенного момента.

Я еле сдержалась, чтобы не выругаться вслух. Ох, лучше бы они приехали к рассветным. Если ночью в храме что-то пойдет не так (то есть, как всегда), миранги не постесняются расправиться и с сестрами, и с храмом. Богиня, за что же нам такая беда?!

– Посол уверен в принятом решении? Это крайне опасный ритуал.

– Он знает обо всех деталях, – прервал меня главный из троицы. – Решение принято. Нам нужна помощь богини, откладывать нельзя.

Гости выглядели раздраженными. Их нетерпение заставило меня призадуматься. Что-то тут нечисто. Ладно, разберусь позднее. Я раскланялась с гостями, не пожелав открыть имя, и отправилась в дом.

Со стороны храма доносились звуки флейты, гремели барабаны, гул разошелся эхом по священному холму. Рассветные ритуалы привлекали множество посетителей. Всем хотелось прикоснуться к светлой ипостаси богини и получить частицу благословения. Рассветные сестры вечно выглядели одухотворенными, возвышенными и слегка заносчивыми.

Мы же, закатные девы, были циничны, мрачны и ехидны, соблазнительны и своенравны. В общем, никто не хотел связываться с нами без большой надобности. Закатная ипостась богини была опасной. Возжелай ты хоть тысячу раз власти, победы, запретной страсти, смерти или воскрешения из мертвых, за это надо быть готовым заплатить высочайшую цену. А платить придется в том случае, если не достоин помощи богини. На моей памяти достойных было буквально пару человек. И те являлись с вопросами мелкими, далекими от жажды власти над миром.

Интересно, с чем пожаловали миранги. Неужели хотят захватить соседние государства? Или воскресить мертвеца? Может, их король требует запретной любви? Загадочное дело.

Вообще-то о мирангах ходили легенды, а полноценной правды – не сыскать. Поговаривали, эти существа обладают тайными знаниями и способны перемещаться во времени. Также поговаривали, что они хранят секрет создания других миров. Чего только не говорили об этих нелюдях, опасных и отстраненных. А причина в одном – они предпочитали жить закрыто, редко появлялись на мировых сборищах, и редко приглашали посольства на свои земли. В общем, – жили в свое удовольствие, ни во что не вмешивались, вели дела тихо.

Тем более удивительно, что они соизволили собрать посольство и выдвинуться в храм ради самой опасной церемонии. Эти существа даже в богиню не верили. Зачем так утруждаться?

Пока я размышляла, успела добраться до бассейна у дома. Сбросив платье прямо на землю, я с радостью нырнула в воду, смывая морскую соль. Жрицы жили хорошо. Видимо, блага нам полагались за служение, несовместимое с привычной человеческой жизнью. Мы не могли заводить семьи, не могли самостоятельно покидать храм, не могли выбирать, что носить, что есть и пить. Зато наши дома были просторны, богаты и прекрасны. Нас никто не смел обидеть. Мы были свободны и, в то же время, связаны по рукам и ногам. Впрочем, обычная жизнь связывает человека не меньше, просто путы иные. Наши – еще не самый плохой вариант.

Я наплескалась в бассейне, нехотя вылезла на утреннее солнышко. И только тогда почувствовала взгляд. Так и стояла голышом, не удосужившись натянуть жреческое платье. По разгоряченной коже, золотистой от мягкого загара, стекала вода. Я оглянулась. На галерее одного из домов расположилась пестрая компания. Видимо, посольство явилось пораньше в полном составе. Один из компании смотрел на меня так, что пришлось поежиться.

Его глаза, слишком серые для миранга, но слишком глубокие для человека, буквально пронзали меня насквозь. Не уж-то, никогда не видел закатную жрицу? Ах, да, миранги вообще плохо знакомы с нашей храмовой культурой. Ну, что ж, пусть привыкают. Я тряхнула головой в приветствии и усмехнулась. Волна серебряных волос, потемневших от воды, рассыпалась по спине. Миранг, высокий, изящный и слегка хищный, смутился. Он потеребил черную косу, перевитую кожаной лентой, расправил воротник тонкой черной рубашки и кивнул в ответ. Вслед за ним вся компания обратила на меня свои взоры. Кто-то смущенно отвернулся, кто-то ошарашенно распахнул небесные глаза, кто-то чуть ли не облизнулся.

Ну, вот, великие и ужасные, а ведут себя как дикари. Я натянула черно-золотистое платье и рассмеялась во весь голос. Тут до мирангов, наконец, дошло, кого имеют удовольствие лицезреть. Они потупились все хором, согнувшись в приветствии, и больше не поднимали глаз. А я, развеселившись, пошла в дом.

Глава 2

Я пыталась дремать, но безуспешно. Так и провалялась, глядя в прозрачный потолок, украшенный витражными вставками. День давно перевалил за половину. На небе собирались легкие облачка. К вечеру грозило сбиться в тучу и пролиться долгожданным ливнем.

Когда надоело вращаться в постели, я встала, заварила травяной чай и уселась на террасе, пожевывая фрукты. Ветерок растрепал волосы, теперь они вольно рассыпались по плечам как серебряные нити. Этот цвет волос доставался главной закатной жрице как особая печать богини, – воспоминание о свете полной луны.

После посвящения мои волосы, от природы темные, начали выцветать. Хорошо еще цвет глаз не изменился. Как был черным, так и остался. В результате закатная жрица всем своим видом производила на людей неизгладимое впечатление. Всегда крепкая, со смуглой кожей, острым лицом и волосами цвета лунного серебра – люди благоговели от одной этой картины. Что уж говорить о молве, которая ходила за нами по пятам. Закатная жрица – не было в округе существа более страшного с точки зрения обычного человека, и существа более притягательного. Запретное – всегда притягательно, мне ли не знать.

Пока я щурилась от солнечного света и пыталась привести мысли в порядок, попивая травяной чай, на пороге показалась Тайла. Она светилась вечным воодушевлением. Целомудренный пучок темных гладких волос снова вызвал во мне волну раздражения. Она прикрывалась тканью от ушей до пят, собирала волосы на затылке и вытягивала губы, от природы полные и холеные, в тонкую линию. Тайла была красива. Она была очень красива и очень тщеславна. Возможно, только такой набор качеств способен привести женщину к рассветному служению. Хотя, казалось бы, тщеславие – моя парафия. Но богине Тайла понравилась со всем этим комплектом качеств. Возможно, дневные шутки богини также отличались своеобразием.

– Я тебя искала, – Тайла выпорхнула на ступени, прикрывая бледное лицо от ветра. – Уже видела гостей?

– Издали, – протянула я, будучи в дурном расположении духа. – Вели себя как дикари.

–Кхиара! – укоризненно воскликнула рассветная дева и кашлянула.

– Прошу прощения. Мы не хотели вас оскорбить, – раздался глубокий мужской голос. – Ваши традиции слегка непривычны.

Из-за угла показался миранг. Черные волосы собраны в косу, чуть зауженные глаза отдавали сталью, а это очень необычно для его народа. Высокая, гибкая фигура была затянута в кожу и тонкий черный шелк. Выглядел он хищно и собранно. Я сразу узнала его. Именно этот человек, то есть миранг, таращился на меня с галереи. Тайла залилась румянцем от смущения. Она поглядывала на гостя, плохо скрывая восхищение. Я и глазом не моргнула. Во-первых, недаром я – закатная жрица. У нас – свой кодекс чести и набор моральных законов. По большей части они сводятся к постулату: «ты достоин, если богиня подтвердила; если нет, – эта проблема нас не касается». Во-вторых, компания новоприбывших гостей очень настораживала. И я не могла избавиться от ощущения, что нас уверенно догоняют неприятности.

Миранг ожидал любой реакции, только не хохота. Он застыл на месте, уставившись на меня во все свои странно серые глаза. А я громко смеялась. Ведь ситуация выглядела абсурдно. Существа, закрытые от всего мира за высокими баррикадами из предрассудков и сплетен, двинулись целой компанией в какой-то храм, намерены принять участие в самом опасном из существующих ритуалов, и заявляют, что не разбираются в наших традициях. Скажите-ка, а что вы тут забыли? Отсмеявшись, я вытерла слезы и заявила:

– Да вы присаживайтесь. Что ж на пороге застыли. Эта традиция, думаю, – универсальная.

Тайла снова покачала головой, полная немой укоризны. А миранг подумал немного, да и плюхнулся в кресло. Я налила гостям чаю и только потом поинтересовалась:

– Может, представитесь для разнообразия?

– Да, конечно, – спохватился гость. – Я – Арден.

– И все? А родовое имя?

– Этого хватит, – отрезал он. – Я возглавляю посольство. Мы двигались по другим делам и решили заглянуть в храм, чтобы просить неотложной помощи вашей богини.

– Почему? Вы же не верите в богиню, – прищурилась я.

– Верно, – миранг побарабанил пальцами по столу, взвешивая слова. – Мы обращались и к другим богам. Ответа не получили. Можно сказать, ваша богиня – последний шанс.

– Я понимаю, что богине все равно, верите вы или нет. Она предпочитает иметь дело с честными неверующими, а не с врунами, которые прикрываются ритуалом. Но объясните, почему не решить проблемы с помощью своих богов? Это проще и… безопасней.

Миранг вздрогнул. Видимо, я зацепила какую-то проблемную сторону вопроса. И попала в точку. Его бледное лицо стало еще бледнее. А острые черты заострились как у смертельно больного.

– Потому что это невозможно. Надеюсь, вы будете благосклонны и примете мое участие.

Я наклонила голову, тщательно рассматривая гостя. Было в нем что-то странное. Он выглядел сильным, но слабым. Он был красивым, но непривлекательным. Он был и слишком жестким, и слишком мягким одновременно.

– Господин посол, – позвольте называть вас так, – я не могу допустить вас к участию в ритуале, если вы не знаете правил. Каждый, кто соглашается на это, должен вполне и трезво представлять последствия.

– Знаю, – вспыхнул гость. – Не думайте, что я настолько глуп.

– Богиня упаси, – я примирительно подняла руки. – Разве можно назвать глупыми тех, о ком никто ничего не знает? Для начала надо разобраться в человеке, то есть миранге, а только потом выносить вердикт.

Посол Арден вздохнул с какой-то обреченностью.

– С вами сложно, я не привык уговаривать. Уверяю, я ознакомлен со всеми подробностями, знаю о последствиях и надеюсь на милость вашей богини.

– Ладно, хорошо. Тогда приму вас этим вечером. Тем более, ваши люди бродят по округе, разыскивают меня и смущают сестер. Негоже это. Давайте побыстрее разберемся с делом и попрощаемся навсегда.

Арден посмотрел на меня очень внимательно, как будто пытался заглянуть под кожу. Он скользнул взглядом по серебряным волосам, зацепился за жреческое платье, нервно сглотнул и ответил:

– Мои соратники тоже спешат покинуть это место и вернуться домой. Надеюсь, мы будем взаимно довольны исходом.

На этом он раскланялся и удалился по направлению к морю. Стоило ему уйти, Тайла напустилась на меня с упреками.

– Как ты могла? Это же миранги! У них гордыня – первейшая добродетель. А ты говорила так, будто посол – твой слуга.

– Он будет участвовать в моем ритуале. Значит, его жизнь – в моих руках. То есть, в руках богини, которая орудует моими руками. Разве несправедливо поставить его на то место, куда он отчаянно стремится сам? Да и подумай, миранги притащились к нам, не зная ничего о богине и о наших традициях. Разве за такое можно уважать?

– Может, у них беда?

– И оттого они приехали ко мне? О нет, дорогая рассветная дева, уверяю тебя, речь идет о смерти, войне или власти.

– Хорошо, тогда постарайся обойтись с ним помягче. Он весьма симпатичный мужчина, – протянула Тайла и снова залилась румянцем.

– Он не мужчина. Он миранг. Не хочу тебя расстраивать, но эти существа – совсем не люди. Кто знает, что болтается в этой черноволосой голове.

– Если для богини все существа равны, почему для нас должно быть иначе? – возмутилась Тайла.

– Потому что богиню эти существа уважают, в отличие от собратьев по миру.

– Да, закатная дева – это приговор, – вздохнула рассветная и выскользнула с галереи.

Я улыбнулась. Пусть идет. Мне удалось сбить ее с глупого романтического настроя. Значит, будет осторожнее вести себя с гостями. Жриц, конечно, никто не решится обижать. Никто из людей – так точно. Но миранги – не люди. И кто поставит на то, что рассветная жрица сама не бросится на шею милому гостю? Поддавшись чувствам, своевольно связавшись с кем-либо, она потеряет все: и служение, и расположение богини, и прекрасный дом. А останется с разбитым сердцем и жизнью без будущего. Нет, если уж связывать себя семьей, – только с благословения богини. Тогда на социальной лестнице бывшая жрица стоит на одном уровне с представителями высоких домов. Такой женщине полагается пожизненное содержание и всяческое уважение.

Разве не прекрасная перспектива? Всяко лучше нежелательных связей. Конечно, закатным жрицам говорить проще. Мы более самоуверенны. Рассветные девы вынуждены держать марку чистоты, света, вдохновения и призрачной недоступности. От такого набора только дурак не взвоет. Но богиня частенько отпускала рассветных дев под венец. И были они счастливы. В отличие от нас, закатных. Мы, конечно, и сами редко стремились связывать себя путами. Но и богиня почему-то не спешила отказываться от нашего служения. Как будто закатную жрицу найти сложнее, чем рассветную. Мне-то все равно. Мой план не оставлял пространства для маневра. Но, может, оно и к лучшему. Нечего себе голову морочить. Ррраз… и…

Я нахмурилась. Мысли полетели невеселые. Я хотела реализовать свой план прошлым вечером, но не успела. А этим – не получится из-за посла Ардена, явившегося очень некстати. Позже начнется затяжной праздник богини, и суета рассветных не предоставит мне хорошего шанса.

Когда на храмовой галерее развесили черно-золотые вуали, я была на месте. У ступеней топталась вся команда мирангов, в полном составе. Высокие и мрачные, с хищным прищуром чуть раскосых синих глаз, они смотрели на меня как на жуткое чудо. Я проплыла мимо, выхватив взглядом посла Ардена. Тот коротко кивнул своим соратникам. Вскоре мы остались одни. Миранг подрагивал. Я заметила, как он смотрит на храмовые вуали. Будто прощается с жизнью. Честно говоря, сама не верила в успех сегодняшнего ритуала. Но отказать не имела права.

– Вы готовы? – спросила я, оглядывая миранга с головы до ног.

Его глаза на мгновение вспыхнули чем-то, похожим на гнев. Я удивилась, но виду не подала. Ясно же, этот миранг с трудом сдерживается, чтобы не навесить мне крепких слов, а то и тумаков. Эти существа пользовались дурной славой и считались крайне агрессивными. Им – что жрицы богини, что камни у дороги, одна беда. Я кивнула и повела Ардена за собой.

Мы шли через галерею, приподнимая вуали. Сквозь каждую приходилось пробираться осторожно. Все вуали колыхались на ветру, путались и заставляли замедлять шаг. Наконец, мы преодолели галерею, и вышли в широкий коридор. Он освещался огнем, разведенным в огромных каменных чашах. На стенах горели узоры из драгоценных камней. Красочные фрески, будто только вышедшие из-под кисти художника, переливались серебристым светом.

Я украдкой взглянула на гостя. Он был сосредоточен. По сжатым кулакам и напряженному лицу я поняла, что миранг еле держит себя в руках. Это тем более странно, ведь никто не заставлял его идти в храм, особенно вечером.

Из коридора мы вышли в просторный зал. Купол блестел рисунком золотых и серебряных пластин. Его подпирали резные колонны. В центре зала располагалось небольшое каменное возвышение. Я вошла и хлопнула в ладоши. Из тени выступили закатные жрицы. Они встали в круг в отдалении, чуть видны из-за колонн. А я взмахнула рукой, разрезая прохладный воздух. Раздался стук первых барабанов, еще несмелый и глухой. Но вот, он обрел голос и четкость. Теперь стучал целый хор, как будто бились в унисон сердца сотен человек.

Миранг застыл на пороге зала. Его глаза распахнулись то ли от ужаса, то ли от осознания того факта, что назад дороги нет. Я тихо скользнула к центральному камню, поклонилась на четыре стороны и возвестила наше появление.

– Да прислушается богиня, светлая и темная, повелительница жизни и смерти, да будет благосклонна к жрице своей по имени Кхиара и к рабу своему по имени Арден.

Не успел миранг вымолвить и слова, купол распахнулся. Он раскрылся как цветочный бутон. А над ним блестела светлая луна, чуть прикрытая вечерней тучей. Дождя сегодня не было, мирангу повезло. Обычно ливни делают ритуал еще интереснее, как минимум – для меня. Но и луна сойдет.

Прозрачный свет озарил центральный камень. В этом свете вспыхнули знаки, вырезанные по краю. Только тогда стали заметны углубления для стока крови. Стоило мне приблизиться и улечься на это возвышение, черно-золотое платье начало само собой шевелиться. Оно выгибалось и льнуло, четко повторяя формы тела. Продолжалось это до тех пор, пока ткань не слилась со мной, превратившись во вторую кожу. Она облепила меня от шеи до пяток, как тонкий кокон. Я не могла сдвинуться с места. Жрицы затянули прекрасную, но заунывную песню. Я слышала ее из ночи в ночь, и про себя тихонько напевала. Не то, чтобы я служила богине, спустя рукава. Но если служишь несколько лет, изо дня в день, начинаешь более прозаично воспринимать происходящее. Это для гостей мы выглядели жуткими служителями культа. А сами себя считали работниками храмового комплекса, разве только начальник – божественного происхождения.

Вот и сейчас я лежала, жрицы гудели свой заунывный мотив, барабаны гремели как неотвратимость, вгоняя все живое в неизменный транс. Платье вело себя так, как ему полагалось по храмовой инструкции, камень был чуть слишком холодным, но я привыкла. Луна светила мне в глаз, приходилось щуриться. А миранг Арден все стоял, ожидая божественного послания.

Наконец, жрицы устали петь, барабаны устали греметь, я замерзла, а богиня все молчала. Это занятный поворот. Потому что богиня отвечала всегда. Пусть не всегда позитивно, но игнорировать просителей – не в ее привычках. Я поерзала на камне и вздохнула. Руки были свободны. Можно претворить в жизнь собственный план, пока богиня размышляет о чужих делах. Но как быть с Арденом?

Пока я раздумывала, посол вдруг громко выругался. Жрицы удивленно затихли. Затихли барабаны. Ругательства в ночном храме – опасное занятие. Богиня может не понять юмора. Но Арден на этом не остановился. Он сложил руки на широкой своей груди и завопил:

– Уважаемая богиня, светлая и темная, повелительница жизни и смерти, соизволь хотя бы поздороваться! Я проделал этот путь не для того, чтобы меня игнорировали. В конце концов, не всякий миранг решится прийти в такой храм. А ты даже выслушать не хочешь.

Я вздохнула. Вот идиот. Очень интересно услышать его просьбу. Подозреваю, этот зарвавшийся миранг потребует чего-нибудь сверхъестественного. Приготовившись к продолжению тирады я, вдруг, почувствовала присутствие богини. Посол все-таки заинтересовал ее своей наглостью.

Лунный свет стал настолько ярким, что пришлось зажмуриться. Он разлился по всему залу, окутывая каждую жрицу прозрачным облаком. Камень подо мной явственно потеплел. Вот за это, дорогая богиня, отдельное спасибо. Наконец, грянул голос, и мужской, и женский одновременно.

– Я услышала тебя, раб Арден. Что ты хочешь?

Миранг отпрянул от лунного тумана, но паниковать не стал. Только склонил голову и ответил:

– Прости меня, светлая и темная, повелительница жизни и смерти. Я в отчаянии. И не знаю, как докричаться до богов. Мне нужна твоя помощь.

– Говори, – зазвенел голос, сотрясая зал до каждого камушка.

– Я, законный наследник трона мирангов, изгнан с родной земли, вынужден скитаться как отшельник. Брат моего отца хитростью заставил меня отречься от короны.

Я искренне обалдела. Так вот, почему история с гостями казалась подозрительной. Эти ребята были изгнанниками, а среди них – самый настоящий король, которого свергли с престола. Тогда понятно, почему он согласился на ритуал. Если у него не было людей и силы, вернуть трон поможет только чудо. Богиня, кажется, рассмеялась. Лунный туман зазвенел, а воздух вздрогнул волной.

– Чем я могу помочь? Дело решенное, – грянула богиня.

Я же говорю, у нее странное чувство юмора. Но спасибо, что оно вообще есть. Хотя специфика нашего ритуала заставляла сомневаться в том, насколько божественный юмор доступен простому смертному.

– Дай мне инструмент, с помощью которого я смогу вернуть корону. Дай мне оружие или силу, чтобы совершить такое. У меня нет ни людей, ни поддержки. Еще немного, и я останусь совершенно один. Тогда можно сказать, что все пропало.

– Все уже пропало, раб Арден, – богиня снова изволила шутить. – Но я решу. Если пройдешь испытание.

– Знаю, что от меня требуется искреннее согласие принести себя в жертву. Прочитай в моем сердце, оно открыто. Я готов на все.

– О нет, раб Арден, – грянула богиня. – Это было бы слишком просто. Убей мою жрицу.

Лунный свет вспыхнул, туманом заволокло весь зал. Я покряхтела на своем камне. Все бока успела отлежать, пока гость болтал с божественной сущностью. Конечно, божественный юмор заключался именно в этом. Люди шли на ритуал, готовые умереть сами. Их никто не предупреждал, что для начала они должны будут попытаться убить закатную жрицу. А это, между прочим, задачка не из простых. И смысл у нее весьма философский. Итак, начиналось самое интересное.

Посол Арден на мгновение опешил. Он уставился на меня, оценивая перспективу мероприятия. Я лежала без движения, платье жестко удерживало тело в тисках. Наконец, миранг принял решение.

Приблизившись ко мне, Арден увидел тонкий кинжал. Я достала его сама, когда укладывалась на алтарный камень. Именно этот кинжал я вынесла прошлым днем из хранилища. Потому что только этим кинжалом, с которым связаны мои горестные воспоминания, планировала исполнить задуманное.

Гость взял оружие дрогнувшими пальцами. Я старалась не двигаться, ведь дело серьезное. Он занес кинжал на уровне моего сердца, но начал колебаться. Тонкое бледное лицо исказилось от противоречивых чувств. Так он стоял, не в силах ударить. Я начала тихонько ерзать, разминая затекшие бока. Ну, давай, решайся хоть на что-нибудь. Этот вечер становился скучным.

Наконец, посол принял решение и убрал руку. Убивать он не собирался. Что ж, таков его выбор. Но кто сказал, что у него вообще был выбор? Тотчас я почувствовала, как ткань платья шевелится, стекая по сторонам. Она снова приняла форму тела, облепив его как удобный костюм. Не успел миранг отшатнуться, я вскочила с камня, ударила его в солнечное сплетение, перекувыркнулась в воздухе и мягко опустилась на одно колено. Гость отлетел в сторону, захрипел и только тогда понял, что произошло. Он поднял на меня взгляд серо-стальных глаз. На лице отразилось удивление. Отбросив косу за спину, миранг перехватил кинжал и осторожно поднялся. Он обходил меня по кругу, не отводя взгляд. А я выжидала, притаившись как зверь, готовая в одном прыжке схватить добычу за горло. Серебряные волосы блестели как морская гладь в лунной дорожке.

– Какова твоя цель, жрица? – спросил Арден, не прекращая обходить меня по кругу, раз за разом уменьшая расстояние.