Текст книги "Тридцать три несчастья (СИ)"

Автор книги: Екатерина Бэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

2 глава

Утром я соскочила с постели в рекордно раннее время: было девять часов. Коварная мама установила в изголовье кровати будильник. Он так оглушительно звенел, что поднял бы и мертвого. Протерев глаза, я со стоном направилась в ванную и целых полчаса стояла под душем в надежде отогнать сон.

– Как это безжалостно! – заявила я маме, входя в кухню, где меня ждала традиционная яичница, бекон, кофе и булочки, – где ты достала эту убойную штуку, мама?

– Это будильник моей бабушки, – отозвалась мама, – раньше умели делать такие вещи. А тебе пора научиться вставать вовремя. Сегодня я тебя пожалела. Но со следующего утра ты будешь вставать в восемь, как все нормальные люди. И не говори мне, что ты к таковым не относишься. Это я уже слышала.

– О нет, – простонала я и мрачно всадила вилку в ветчину, – в восемь! Это садизм, мама.

– Ничего страшного. От этого еще никто не умер.

– А я умру. Мама, ну как ты можешь так со мной поступать? Ведь я же не выспалась!

– Нужно раньше ложиться, – невозмутимо отозвалась она.

– Да? Интересно, как бы я смогла вчера лечь пораньше, если приехала только в двенадцать? А?

– Ешь, Тора, – на этот вопрос у нее ответа не было, естественно, и она предпочла сменить тему.

– Ну хорошо же, – пригрозила я неизвестно кому и принялась за яичницу.

Поэтому, так получилось, что я вышла из дома гораздо раньше, чем обычно и почти ничем не отличалась от остальных жителей городка.

В первую очередь я решила зайти к Сэму. Городок наш маленький, все друг друга знают. Наверняка он сможет посвятить меня в подробности.

В баре было немного народу. Я вошла вовнутрь, огляделась кругом в поисках бармена и пошла прямо к стойке. И тут… Ну конечно, я споткнулась о табуретку, которую какой-то кретин поставил на дороге и упала, загремев всеми своими костями и принадлежностями. На грохот обернулись все посетители. Тоже мне, цирк нашли! Почему на меня постоянно пялятся? Сами никогда не падали? Какой-то мужчина вскочил и, подбежав ко мне, помог подняться.

– Вы не ушиблись? – спросил он встревожено.

Я еще больше разозлилась. Ну конечно, я ушиблась! А он подумал, что мне было приятно?

– Все в порядке, – отозвалась я, не посвящая его в свои крамольные мысли.

Тут я увидела спешащего ко мне Сэма с идиотской ухмылкой во все лицо. Он не мог удержаться от смеха.

– Я знал, что это ты, Тора, – сказал он сквозь смех, – только ты можешь грохнуться на абсолютно ровном месте.

– Здесь стул стоял! – возмутилась я.

– Стул? А, этот, – приятель кивнул на валявшийся неподалеку стул, – ой, не могу! Ты давно зрение проверяла?

И он захохотал, не обращая внимания на мой гнев. Никогда не видела, чтобы люди так умирали со смеху.

– Болван, – отозвалась я, потирая колено.

Черт с ним. Все равно, его не успокоишь. Так и будет ржать, пока не выдохнется. Я полезла за сигаретой в карман джинсов.

– Лучше бы принес мне выпить.

– Да, да, конечно, – согласился Сэм и продолжал хохотать, согнувшись почти пополам, – сейчас, сейчас, Тора, погоди немного. О, господи!

И он направился к стойке, по пути все еще похохатывая. Погрозив ему вслед кулаком, я села на вертящийся табурет и выудила наконец из кармана сигарету. И тут же отшвырнула ее в сторону. Она оказалась сломана. Странно, если б было иначе. Я выудила другую, но и она была не в лучшем состоянии. Не проще ли было взять с собой пачку? Что за беличья манера, распихивать все по карманам, выбирая наиболее неудобные и удаленные? Не удивлюсь, если и в заднем кармане у меня что-нибудь лежит. То, что давно пора выкинуть.

– Угощайтесь, – мужчина, который помог мне подняться, протянул мне пачку сигарет.

– О, спасибо, – поблагодарила я его, вытаскивая одну. Прикурила от протянутой им же зажигалки и затянулась.

Что бы я делала без истинных джентльменов, кои еще остались на просторах Англии? Наверное, давно бы погибла, как цветок в пустыне.

Сэм протянул мне высокий стакан виски со льдом. Я сделала небольшой глоток, признавая, что этот виски очень неплох и промычала нечто одобрительное.

– Ты ничего себе не разбила? – продолжал издеваться Сэм, наклонившись ко мне через стойку.

Первым делом я схватилась за фотоаппарат, убедилась, что он цел и облегченно вздохнула. Сэм опять принялся помирать со смеху. Я сделала вид, что хочу треснуть его кулаком между глаз.

– Я не про то спрашивал, – простонал он, вытирая слезы от хохота, – но, впрочем, чему удивляться! О своих коленях ты вспомнишь к вечеру, если не позднее. Ты же у нас везучая. Помню, на выпускном вечере ты поднималась на сцену, чтобы выступить и грохнулась прямо на ступеньках.

Я прыснула, признавая, что это воспоминание стоило того. А Сэм продолжал:

– А помнишь, ты вносила свой именинный пирог? На нем было пятнадцать свечей, таких высоких, что у тебя волосы загорелись. Мама дорогая, как все хохотали! Особенно, когда она додумалась сунуть голову в мойку, – он повернулся к мужчине, так и стоящему рядом. Вероятно, его очень заинтересовали наши воспоминания.

– Перестань, – сказала я, больше для проформы, так как знала, что это бесполезно. Все равно, Сэм пока не выговорится, не успокоится.

– Да, конечно. А когда мы полезли в сад миссис Харт за яблоками и ты повисла на дереве, зацепившись курткой за ветку?

Теперь мы смеялись втроем. У меня очень богатая событиями биография. И если начать вспоминать все по порядку, на все мои несчастные случаи не хватит суток, даже если говорить без перерыва на обед и ужин.

– Тора – это тридцать три несчастья, – пояснил Сэм, – с ней вечно что-то случается. Жаль, что ты не жил в нашем городе, Рэд, – продолжал он, обращаясь к мужчине, – тогда бы знал, откуда она способна падать без малейшего ущерба для себя.

– Так уж и без малейшего, – проворчала я.

– Тебе нужна нянька, Тора, чтобы водить за ручку.

– А тебе нужен пластырь, – отозвалась я и добавила, – на рот. Много болтаешь.

Он хмыкнул и вытер стойку, на которую я пролила виски, сама не заметив, как.

– Кстати, познакомься, – произнес он, – это Рэд Хэммерсмит, приезжий борзописец.

Рэд комично сделал вид, что приподнимает отсутствующую у него шляпу. Я сделала реверанс, заслужив от Сэма новую порцию смеха.

– Гляжу, я не вписываюсь в эту изысканную компанию, – пошутил он, – ничего, что я без смокинга?

– Ну тебя, – отозвалась я, – лучше посвяти меня в подробности вашей истории. Что там за маньяк?

– Откуда мне знать, – Сэм пожал плечами, – я с ним не знаком. Скажу лишь, что ваша братия мне до колик надоела. Все почему-то лезут с расспросами именно ко мне.

– И много здесь нашей братии? – спросила я.

– Позавчера было человек пять. Вчера уехали не солоно хлебавши. Полиция молчит, как партизан на допросе. Ну, поспрашивали жителей, поснимали нашу достопримечательность, наговорили в свои микрофоны и свалили. Что еще здесь ловить? Остался самый упорный, – и он указал на Рэда.

Я повернулась к нему:

– Какая газета?

– «Нью-телеграф», – отозвался он.

– Вы не из Лондона?

Рэд покачал головой. Оказалось, он приехал из центрального городка нашего графства. Масштабы там, конечно, не те, что в столице.

– Вот и хорошо, – заключила я, – значит, вы сможете посвятить меня в подробности.

– Ничего интересного я вам не сообщу, – он пожал плечами, – только общеизвестные факты.

– Сойдут и общеизвестные. Мне бы только проникнуться атмосферой.

– Ладно, – Рэд оказался парнем не мелочным и не склочным.

Странность для журналистской братии, которые за эксклюзивную строчку удавятся. Обычно, из них нельзя ни слова выдавить. Но, видимо, я произвела на него благоприятное впечатление. Должно быть, он подумал, что пишу я так же, как и хожу.

– Пойдем отсюда, – заявила я, – лучше всего на место преступления. А по дороге вы мне все расскажете.

Я помахала рукой Сэму и мы пошли к выходу. Железо надо ковать пока оно горячо. Нужно выведать все из Рэда, пока он не передумал.

– А вы из какой газеты? – спросил он, когда я уселась за руль своей машины.

– «Дэйли ньюс».

– Я слышал о вас, – заявил Рэд, садясь рядом на сиденье, – вы Тора Дэннингс, так?

Я кивнула, занимаясь поисками ключей в сумочке. Это длительный процесс и ему следовало посвятить целую главу. Рэд с интересом наблюдал за моими манипуляциями. Я вывалила все содержимое на сиденье и стала расшвыривать вещи, увеличивая и без того большой радиус действия. Рэд наконец не выдержал и выудив одну из связок, показал мне:

– Эти?

– Ой, спасибо! – отозвалась я и схватила их, – как вы их так быстро нашли?

– Это нетрудно, – сказал он, пряча улыбку.

Ну, кому как.

Я вставила ключи в замок зажигания и повернула. На этот раз машина упорно не хотела заводиться даже с десятого раза. Я даже малость вспотела от усилий. Наконец выругалась и стукнула кулаком по приборной доске.

– Давайте, я попробую, – великодушно предложил коллега, повернул ключ раз, другой и, о, чудо, машина завелась.

– Здорово у вас получается, – не выдержала я, – поехали. А где ваша тачка?

– На стоянке, – признался он, – Кэмвиллидж – небольшой городок, и я хожу здесь пешком.

– Ладно, где место происшествия? Или их несколько?

– Одно. Это пруд у старого, заброшенного замка.

– Очень живописно, – одобрила я художественный вкус маньяка, – там должны выйти отличные фотографии.

– Да, – согласился Рэд, – я уже сделал пару снимков, хорошо вышли.

Я свернула направо, вспоминая дорогу. Все-таки, давненько я тут не ездила.

– Я читал некоторые ваши статьи, мисс Дэннингс, – заговорил Рэд, – вы ведь не занимаетесь криминальной хроникой.

– До сих пор мне приходилось это делать не слишком часто, – признала я, – Билл, тот репортер, который занимался криминалом, уволился, и Дэн, то есть, я хотела сказать, наш редактор, сперва затыкал мной все дыры, а потом решил, что у меня это неплохо получается. Вот, так я и получила эту колонку.

– Понятно, – кивнул он, – значит, вы новичок в этом деле.

Я не стала его разочаровывать. Тем более, что думая, что я ничего не знаю, Рэд будет откровеннее и не увидит во мне серьезного конкурента. Наверняка, он остался в Кэмвиллидже для того, чтобы распутать это дело.

– Ну, а теперь рассказывайте, – потребовала я, сворачивая на боковую улочку.

Рэд недолго колебался. Решив, что я – убогий дилетант, он ничего не стал от меня скрывать. Впрочем, в чем-то он был прав. Мне и в самом деле нечасто приходилось писать об убийствах. Но есть во мне одна черточка, о которой он пока не догадывался. Если уж я берусь за какое-нибудь дело, я распутываю его до конца. Ведь проникла же я в закрытый зал суда, куда не пускали репортеров, чтобы узнать, каким будет приговор Элизабэт Кроуэлл, той самой дамочки, которая зарезала своего мужа кухонным ножом. Честно говоря, элементарная бытовуха, но полиция молчала, не давая никаких комментариев по этому делу, что и разожгло мое любопытство. В результате, наша газета первой опубликовала вынесенный приговор, а инспектор Махони, который вел это дело, проклинал меня на чем свет стоит. Подозреваю, что он разослал по всем участкам мою фотографию, чтобы полицейские всего Лондона знали, что за фрукт мисс Дэннингс. Вот так-то.

Итак, вернемся к настоящим убийствам. Первое произошло около месяца назад. Его жертвой была девушка по имени Кэт Уорминг, пятнадцатилетняя школьница. Слушая излагаемые Рэдом факты, я включила диктофон, не надеясь на свою дырявую память на некоторые имена и даты.

Итак, Кэт Уорминг пропала в среду вечером. Она отправилась к подруге по имени Мардж Бэйли. Однако, Мардж сказала, что Кэт не приходила к ней. Так что, вероятнее всего девушка пропала примерно в это время.

Вторую жертву звали Лора Брайен. Через пару минут я сообразила, что это имя мне знакомо. Если фамилию Уорминг я слыхала мельком, все-таки наш городок нельзя назвать большим, здесь почти все друг друга знают, то Лора определенно была из круга моих знакомых. Поднапрягшись, я вспомнила, что с ней я училась в школе. Мы не дружили, просто общались, как и все одноклассники. Стало быть, мы были с ней одногодки. Почему-то именно это и убедило меня окончательно, что я должна разобраться в этом деле.

Лора исчезла через неделю после пропажи Кэт. Она работала в галантерейном магазине и когда утром не вышла на работу, ее хозяйка забеспокоилась и позвонила ей домой, подумав, что Лора заболела. Но родители Лоры сказали, что она не ночевала дома и где она, они не знают. Они думали, что Лора заночевала у какой-нибудь подруги и утром непременно придет на работу.

Кэт Уорминг нашли на следующий день после пропажи Лоры. Ее труп обнаружили полузатопленным в пруду у старого заброшенного замка. Его нашли играющие там мальчишки. Вообще-то, дети не очень любят это место, но в тот день наверное они временно изменили своим правилам.

Труп был совершенно обескровлен. Как я поняла, вся кровь вышла из двух небольших ранок на шее, точнее из вены, не помню, как она называется, яремная, кажется.

Способ убийства вогнал меня в легкий столбняк. Впервые о таком слышу. Точнее, наверняка в учебниках по криминалистике упомянуто и не такое, но я-то не служу в полиции и эта литература мне недоступна. Хотя, почему недоступна? Нужно об этом подумать. Если я намереваюсь и дальше заниматься преступлениями, то мне следует проштудировать подобные книги. Пригодится. Во всяком случае, для того, чтобы ввернуть в статье умную фразу.

Рэд тем временем продолжал свой рассказ. Третья жертва, Анна Стейверли, девушка двадцати трех лет без определенного места работы. Семью Стейверли я знала. Им не было нужды ходить на службу. Отсутствием денег они не страдали. Но до сих пор никто из них не показывал этого так явно, как Анна, которая прямо заявила, что работать она не хочет и не будет. Анна жила жизнью, как теперь говорят, прожженного тусовщика, шлялась по ресторанам и вечеринкам. Правда, в нашем городке было трудновато так жить, но девушка проводила время вовсе не в Кэмвиллидже, который считала замшелой дырой. Она тусовалась в центральном городе графства, расположенном не столь далеко, всего пара часов езды.

Следовало подвести итоги. Все три жертвы были похищены с интервалом в неделю, максимум восемь дней, и все три найдены в одном и том же месте с одинаковыми повреждениями.

– По результатам медицинской экспертизы, – важно заявил Рэд, – жертвы умирали не сразу. Они постепенно теряли кровь до тех пор, пока не наступала смерть.

– Брр, – отозвалась я, – и это мой родной город. Поневоле волосы дыбом встают. Такое можно ожидать в Лондоне, но здесь! Всегда думала, что основные преступления, которые здесь случаются – это бытовые свары на кухне.

– Всякое случается, – пожал плечами Рэд, – как-то раз я ездил на убийство в Андовер-хилл. Это даже не городок, захудалая деревушка. Так что, убийства случаются везде.

Я кивнула. Это я знала и без него. Само собой, что убивают всюду и ничего удивительного в этом нет. Люди-то везде одинаковы. Но вот такие убийства в маленьких городках случаются нечасто. Здесь все проще.

Между тем, мы подъехали к старому, заросшему камышом и осокой пруду. Неподалеку от него возвышался огромный обветшалый замок. Даже издали он выглядел заброшенным, а вблизи это была совсем старая развалина. Обитатели покинули его лет двести назад. Говорили, что владельцу было проще переехать в куда меньший, но более удобный домик, чем ремонтировать столь внушительную громадину. Продать его он тоже не мог, никто бы не позарился на эти руины. Сейчас времена изменились, и такими домами интересуется общество охраны памятников или что-то в этом роде. Но к нашему замку это не относилось. Почему-то он никого не заинтересовал. Наверное, дом не представлял никакой исторической ценности. А скорее всего, никто не хотел расстегивать кошелек, выделяя деньги на реставрацию. Кстати, я сомневалась, что здесь можно что-то сделать. По-моему, этому замку до полного разрушения осталось совсем немного.

В замках в частности и архитектуре вообще я не разбираюсь, поэтому не могу сказать, какой эпохе он принадлежал. На вид ему было лет пятьсот. Хотя конечно нет, это я загнула.

– Мне кажется, что он сейчас развалится, – поделилась я впечатлениями с Рэдом.

– Мне тоже так кажется, – отозвался он, – будем смотреть пруд, мисс Дэннингс?

– А как же, – кивнула я и щелкнула затвором фотоаппарата, сделав пару снимков замка, – загадочные убийства вблизи живописной развалины, – прокомментировала я и развернувшись, зашагала к пруду, – где это произошло?

– Я покажу, – он догнал меня и взял за руку, – держитесь крепче, тут под ногами попадается всякая дрянь. Не споткнитесь.

Мы остановились у зарослей камыша.

– Это здесь? – поинтересовалась я.

– Дальше, – Рэд махнул рукой, – почти у самой воды. Но думаю, нам не стоит туда лезть.

– Почему?

– Вы же видите, тут все заросло.

– Ну и что, – я шагнула прямо в камыши, которые доставали мне до груди.

Рэд был прав, ходить здесь было и вправду затруднительно. Начать с того, что осока больно кололась, прокалывая даже такую плотную ткань, как джинс, а камыши противно шуршали и чувствительно били по бокам.

– Дети, – проворчала я, – вечно их тянет в какие-то дурацкие заросли. И что им не играется на удобных, благоустроенных площадках? По мне, так хоть три трупа тут лежит, ни за что бы не полезла. Ой! – один наиболее высокий камыш пребольно стукнул меня по носу, – зараза. Почему бы маньяку не выбрать более удобное место для складирования трупов?

Тут я споткнулась и неминуемо упала бы, если б Рэд в последнее мгновение не удержал меня за куртку. Материя затрещала, но не разорвалась, и на том спасибо.

– Вот черт, – отозвалась я, принимая более устойчивое положение, – я обо что-то споткнулась.

– Говорю, смотрите под ноги. Что там?

– Какая-то коряга.

С этими словами я посмотрела вниз и охнула. Корягой оказалась женская нога в изящной туфельке.

– Бли-ин! – завопила я, – идите-ка сюда! Кажется, здесь еще один труп.

– Что-о? – голосом, полным изумления спросил он и выглянул из-за моего плеча.

Я отвела рукой заросли камышей и нашим глазам представилась неподвижно лежащая на земле женщина лет двадцати шести. Она была хорошо одета, но ее одежда была грязной и пыльной, в некоторых местах разорванной. Впрочем, ее одежда меня мало интересовала. Я, конечно, первым делом обратила внимание на ее лицо, неестественно бледное даже для трупа, без единой кровинки.

– Боже! – ахнул Рэд, – четвертый труп!

– Зло не дремлет, – пробормотала я, пытаясь одновременно отодвинуть камыши и сфотографировать труп, – помогите мне, – обратилась я к Рэду, – подержите это. Я сделаю снимок. Четвертая жертва безжалостного убийцы.

– Мне тоже нужно ее сфотографировать, – возразил он, но просьбу выполнил.

Я пару раз щелкнула, потом присела и сделала снимок крупным планом.

– Черт, – вырвалось у меня, я отшатнулась и села на землю, – Мойра!

– Вы ее знаете? – спросил Рэд.

– Я тут почти всех знаю.

– Как ее зовут, вы сказали?

– Мойра Стрейдж.

– Погодите. Стрейдж. Это, кажется, имя вашего мэра, если я не ошибаюсь. Так?

– Точно.

Теперь я держала камыши, пока Рэд исполнял свой репортерский долг. Наконец, он выпрямился.

– Ну и ну, – сказал он погодя, – она родственница мэра?

– Родная дочь.

– Обалдеть, – Рэд присвистнул, – ну и шумиха поднимется! Мэр небось за свою дочь всех наизнанку вывернет.

– Наш мэр точно вывернет, – согласилась я, – у вас есть телефон?

– В машине, – кивнул он.

– В чьей машине? В вашей?

– Ну да… Черт, – прошипел репортер сквозь зубы, – я забыл его в машине! А зачем вам телефон?

– Нужно вызвать полицию. Конечно, не сейчас. Я еще не все посмотрела. Знаю этих полицейских, приедут и все испортят, – я наклонилась над трупом, рассматривая порезы на шее.

Они были не совсем обычны. Края ран были не ровными, а словно рваными. И смотреть на это было очень неприятно. Но все же я не прекращала своего занятия. Много раз слышала, что люди при виде трупов ведут себя неадекватно. Одни рыдают, другие в обморок шмякаются, третьих тошнит. Я ничего подобного не испытывала. Так, легкий дискомфорт. Собственно говоря, мертвое тело – это мертвое тело и ничего больше.

– Вы это видели? – указала я Рэду на порезы.

Он присел рядом и поморщился.

– Вот значит, как… Что-то слишком они маленькие, вам не кажется? Разве через такие раны может вытечь вся кровь?

– Это зависит от того, как они появились. Приглядитесь, видите, они сделаны не ножом.

– А чем?

– Зубами, судя по всему.

– Фу, гадость, – отозвался он и отвернулся, – так он их кусает, что ли? Полиция не упоминала об этом.

– Когда она о таком упоминала, – пренебрежительно фыркнула я, – разумеется, нет. Чем меньше люди знают, тем крепче они спят.

Я щелкнула фотоаппаратом, запечатлев порезы на шее трупа.

– Точно, маньяк. Скорее всего, болен психически. Только этого не хватало. Одно скажу: этот тип явно не местный.

– Почему вы так думаете? – заинтересовался Рэд.

– До сих пор в городе ничего подобного не случалось.

– Все когда-то бывает впервые.

– Что-то в этом есть, – кивнула я, – может быть, вы и правы.

Я поднялась на ноги, обошла убитую, в последний раз посмотрела на нее и вздохнула.

– Бедная Мойра. Этот извращенец держал ее где-то взаперти. Судя по всему, это было очень пыльное место.

Мы вышли из зарослей камыша. Внезапно, я замерла на месте.

– Хэммерсмит…

– Что? – Рэд обернулся.

– Как вы думаете, где самое пыльное место в Кэмвиллидже и его окрестностях?

Он приподнял брови.

– Замок, – и я указала на развалины, – зуб даю.

– Полиция думала об этом, – сказал Рэд, но в его голосе слышалось одобрение, – но в замке пусто и там давно никого не было. Они обыскали его сверху донизу. Да и журналисты там побывали. А уж эти ничего не упустят.

– Ну, если так… – задумчиво протянула я, – но ведь все указывает на то, что это происходило в замке. Может быть, они плохо искали. Знаете, эти старые замки непредсказуемы. Там столько тайников, потайных лестниц, ниш и всякого такого.

– Разумно, – признал Рэд, – но если никто ничего не нашел, то вряд ли мы сумеем это сделать. К тому же, мы должны вызвать полицию.

– Успеется. Труп никуда не денется, уверяю вас. А когда сюда понаедут блюстители порядка, мы не сможем исследовать замок.

– Вы надеетесь отыскать логово маньяка? – скептически усмехнулся Рэд.

– Чем черт не шутит. Может быть, мне повезет. Не получится, так по крайней мере, с интересом проведем время. Обожаю исследовать старые замки. Пошли. Ну, что вы стоите?

– Я есть хочу, – почти обиженно отозвался он, – дело идет к вечеру. Предлагаю вернуться в город и пообедать. А поисками убийцы можно заняться завтра.

– Что я слышу! – изумилась я, – вы репортер или нет? Вам не нужен репортаж?

– Я и думаю о репортаже. И знаю, что не найду его в старом замке. Там ничего нет, поверьте.

– Ладно, топайте, – я пожала плечами, – сама разберусь. Собственно говоря, мы не работаем в паре. И у нас разные взгляды на репортаж.

– Предлагаете мне идти пешком до города?

– Можете бегом. Это даже полезно.

– Ну, Дэннингс, – покачал головой Рэд, – у вас прямо зуд какой-то. Считаете себя умнее всех?

– Умнее вас, точно, – я показала ему язык.

Он рассмеялся.

– Ладно, черт с ним. Пошли в замок, если вам так хочется.

– О, вспомнила, – сказала я, – в моей машине где-то завалялся шоколадный батончик. Не хочу, чтоб вы умерли с голоду. Идите, возьмите его.

– В вашей машине сам черт ногу сломит, – хмыкнул он, – пойдем вместе. Вам лучше знать, где он лежит.

– Вы так думаете? – я приподняла брови, – спорим на что угодно, что вы найдете его быстрее, чем я?

Тут мы расхохотались и отправились к машине.

На поиски шоколадки я потратила полчаса. Она как сквозь землю провалилась. А я отлично помнила, что покупала ее вчера. Просто диву даешься, куда девается все, что когда-то попадает мне в руки. Рэд ждал долго, потом не выдержал и присоединился ко мне. Мы молчали, сосредоточенно обыскивая машину. Наконец, Рэд вытащил что-то из-под сиденья и спросил:

– Это она?

Я бросила взгляд на то, что он нашел и кивнула:

– Она самая.

Рэд критически осмотрел батончик в помятой и скрученной упаковке, пожал плечами и одним движением снял обертку. На это ему не потребовалось много времени потому, что она уже была открыта. После чего он откусил кусок, пытался прожевать, поморщился и осведомился:

– Сколько лет этой шоколадке?

– Двести, – сердито отозвалась я, – я купила ее вчера.

Он скептически хмыкнул и еще пару минут героически пытался прожевать шоколад. Потом сделал над собой усилие и проглотил кусок. Тут я внимательнее посмотрела на остаток батончика в его руках и воскликнула:

– Ой, нет, это я другую купила, а эта… Откуда она вообще взялась?

Рэд взглянул на меня так, словно сию минуту собирался открутить мне голову.

– Дэннингс, – прошипел он, – что за дрянь вы мне подсунули?

– Я ничего вам не подсовывала, – с достоинством отозвалась я, – вы ее сами нашли. А тот батончик в сумочке. Теперь я вспомнила.

Он отшвырнул шоколадку в сторону и вылез из машины.

– Да ладно, не злитесь, – примирительно заметила я, вытаскивая батончик из сумки, – вот, держите. Смотрите, она даже не распакована. И кажется, мягкая.

– Отравить меня вздумали? – пробормотал Рэд.

Он колебался, раздумывая, стоит ли брать у меня хоть что-нибудь.

– Ну и ладно, – сказала я, – не хотите, не надо.

И с этими словами попыталась разорвать упаковку. Но надо знать мои замашки, никогда это у меня не получалось как следует. Сперва упаковка мужественно сопротивлялась. А когда я приложила максимум усилий, поддалась и освобожденный батончик вылетел на свободу, описал в воздухе широкую дугу и шлепнулся на капот машины.

– Браво, – отозвался Рэд и захохотал, согнувшись почти пополам, – теперь я понимаю, – бормотал он сквозь смех? – теперь я понимаю…

– Что вы там понимаете? – злобно спросила я, поднимая шоколадку и сдувая с нее пыль.

– Я понимаю реакцию Сэма, – пояснил он, – на вас невозможно спокойно смотреть.

– Ну и не смотрите, – огрызнулась я, – будете эту чертову шоколадку или нет?

– Давайте, – сдался он.

Я разломила батончик напополам и сунула ему большую половину. Свою я проглотила почти мгновенно, так как неожиданно почувствовала зверский голод.

Рэд ел шоколадку гораздо дольше. Он смаковал ее почти всю дорогу, пока мы подходили к замку.

– А что, если дверь заперта? – спросил коллега, когда мы проходили по заросшей травой аллее.

– Влезем в окно.

– Они тоже закрыты.

– Проявите смекалку, Хэммерсмит, – вздохнула я, – напрягите мозги. Да выбить это чертово стекло и дело с концом.

– Что за вандализм! – вздохнул он.

– Ладно, – у меня начало заканчиваться терпение, – тогда поезжайте в город и попросите ключ у мэра. Если он у него есть, в чем лично я очень сомневаюсь.

Мы взошли на крыльцо. Я потянула за ржавую ручку двери.

– Не открывается.

– Ну вот. Придется бить стекла, – обреченным тоном сказал Рэд.

– Погодите-ка, – одной ногой я уперлась в стену и повисла на ручке двери.

Рванула изо всех сил.

Ручка со скрежетом отвалилась, а я упала на крыльцо, да так удачно, что Рэд не успел меня подхватить. Да ему и затруднительно было это сделать, так как он в это время помирал от хохота. Молча встав, я со всего маху двинула его по спине.

– Хватит ржать. Лучше поищите камень. Или палку.

– Хорошо, хорошо. Только не бейте меня больше.

– Больше нет, не получится. Вот разве что, меньше.

Он нашел какую-то увесистую дубину и протянул мне.

– Сами будете бить или предоставите это дело мужчине?

– А вы сможете? – не преминула съязвить я, – вас совесть не замучает?

– Замучает. Но я это переживу.

Мы подошли к широкому и высокому окну. Рэд размахнулся, при этом едва не снеся мне голову, я еле успела пригнуться, и врезал по стеклу. Посыпались осколки.

Я отошла подальше, чтобы Рэд в припадке вандализма не пришиб и меня заодно.

Он ударил еще раз, потом еще. Аккуратными движениями выбил все осколки, торчащие из переплета словно драконьи зубы и отбросил палку. Повернулся ко мне.

– Дамы вперед.

– А вдруг там маньяк в уголке притаился? – резонно отозвалась я.

– Я успею вас спасти, пока он будет примериваться, за что лучше вас укусить.

Нахал. Я показала ему язык и повернулась к окну. Подпрыгнула, ухватившись руками за раму и подтянулась на руках. И через несколько секунд уже была на подоконнике, усыпанном стеклами. Выпрямилась и посмотрела вовнутрь. Огромная унылая комната с неимоверно высокими сводами потолка, словно в соборе, право слово. Мебели в ней не было вообще, со стен клочьями свисали истлевшие тряпки. Углы комнаты были затянуты паутиной, а пол был покрыт толстым слоем пыли.

Рэд влез следом за мной и спросил:

– Что стоим?

– Пошли, – я спрыгнула на пол.

Наверное, нужно было все-таки делать это более осторожно. Потому что, как только я спрыгнула, поднялась такая туча пыли, что видимость вокруг нас стала почти нулевой. Я зажмурилась и чихнула раз пять подряд. Рэд тоже не выказывал удовольствия. Он закашлялся и зажал руками рот.

Минуты через две пыль осела и мы смогли вздохнуть с облегчением.

– Ну и гадость, – проворчал Рэд, отряхиваясь, – знаете, Дэннингс, я бы все-таки ушел отсюда. Кто знает, какие сюрпризы нас здесь поджидают. К примеру, с потолка может обвалиться приличный кусок штукатурки. Пыль по сравнению с этим покажется милой забавой.

– Да черт с ней, – отмахнулась я, – раз уж мы здесь, то нужно продолжать поиски.

– Все, что здесь есть, мы уже нашли, – он широким жестом обвел пол, покрытый пылью, – и потом, как бы нас не арестовали за проникновение сюда.

– Да бросьте. Что здесь красть! Никогда еще не видела столько пыли. Пошли отсюда.

– Думаете, дальше лучше? – хмыкнул Рэд скептически.

Вместо ответа я отправилась к двери. Нужно заметить, что открыть ее было проблематично. Она разбухла и перекосилась, намертво застряв в дверной раме. Нам пришлось хорошенько попотеть, пока мы совместными усилиями не выбили ее.

– О Господи, – простонал Рэд, прислоняясь к стене, – если нам и дальше придется сталкиваться с такими трудностями, то я пожалуй обойдусь без сенсации.

– Мне здесь тоже не нравится, – поддержала я его, – но раз уж мы сюда пришли…

Я не договорила. Я оглядывала мрачный коридор, поражающий длиной и размерами и понимала, что поиски могут затянуться на неопределенное время. Энтузиазма во мне поубавилось, но я ни за что не призналась бы Рэду, что пошла на попятный.

О тайных ходах легко рассуждать, сидя в машине или попивая кофе в гостиной. А вот заниматься их поисками в огромном замке удовольствие ниже среднего. Рэд сперва тихо ворчал за моей спиной, потом принялся чертыхаться сквозь зубы и наконец заявил:

– Меня уже достал этот замок, Дэннингс. Ну его к черту. Я убираюсь отсюда. Тут можно искать до скончания века.

– Ну погодите же еще немного, – отозвалась я из чувства противоречия, хотя была согласна с ним на все сто. Этот замок осточертел мне не меньше, чем ему и я начала его тихо ненавидеть, – давайте еще спустимся по этой лестнице, посмотрим, что там.