Текст книги "Превратности судьбы (СИ)"
Автор книги: Екатерина Беспалова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Глава 4
Солнце было уже высоко. Оно нещадно палило и, казалось, сжигало всё, что попадало под власть его лучей. Кирилл открыл глаза. Он долго не мог понять, что случилось, и где он сейчас находился. Всё произошло так неожиданно и быстро…
Чудов попытался подняться, но боль в теле сковывала все его движения. Кое-как он всё-таки сел, тяжело дыша и держась за правый бок. Сил не хватало даже на то, чтобы осмотреться вокруг. И вдруг в знойной тишине Кирилл услышал слабый звук, больше похожий на приглушённый кашель. Он посмотрел по сторонам, пытаясь определить, откуда он исходил.
Метрах в десяти от себя около ручья Кирилл увидел солдата, который выполнял с ним это задание, но, кто это был, ефрейтор никак пока не мог разобрать. Чудов еле-еле встал и, едва передвигая ноги, медленно направился к нему. Спотыкаясь на каждом шагу, он подошёл ближе.
Боец лежал лицом вниз, поэтому Чудов не сразу узнал его. Он опустился на колени и попытался перевернуть раненого на спину. Раздался слабый стон.
– Саня, это ты! – воскликнул Кирилл, и тут же его взгляд упал на кровавое пятно на правом боку под ребром.
– Киря, – попытался улыбнуться Шторм, но его лицо исказилось гримасой боли. – А… а где остальные?
– Они улетели, как ты и приказывал. Я видел, как вертолёт поднимался в воздух. Ну, ничего! Мы сейчас тоже пойдём – той дорогой, которой пришли.
Шторм попытался вздохнуть:
– Меня тут немножко зацепило, – с этими словами Александр положил руку на свою рану, – так что я, наверное, никуда…
– Сань, – перебил Кирилл друга, – Сань, ты только держись, ладно? Твоя рана…
Ефрейтор попытался посмотреть, но стон друга помешал ему это сделать.
– Извини, извини! Сань, ты лежи, ладно? Не шевелись!
Глаза солдата бегали по близ лежащей местности. Он был в растерянности и не знал, как помочь Александру, чтобы облегчить его боль.
– Чёрт! – выругался Чудов. – Что же делать?
– Кирь, слушай. Я сознание теряю, – начал Шторм. – Ты… ты самое главное сам успокойся, слышишь меня? Слышишь?
Ефрейтор покачал головой.
– Молодец! А теперь… теперь послушай. Здесь… должна быть деревня. Ты… ты должен… – рука Александра безжизненно упала на землю.
Кирилл смотрел на своего друга, его глаза заблестели, и в первый раз за всё время службы там показались слёзы. Но то были слёзы не страха, не отчаяния и не унижения, то были слёзы солдата: солдата, готового отдать жизнь за своего товарища, который сейчас лежал на камнях, истекая кровью, и мог умереть в любой момент; слёзы друга, винившего себя за то, что не он попал под тот осколок несколько часов назад. А ведь он предназначался именно ему.
– Сань, держись! Только не умирай! Я найду эту деревню! – собрав все силы, ефрейтор встал на ноги и, взяв автомат, направился по камням к проторенной дорожке, ведущей в зелёные заросли.
Кирилл потерял счёт времени, он не знал, сколько шёл, но эти несколько минут показались ему целой вечностью. Ефрейтор был слаб, но он продолжал идти, ради своего друга, который сейчас лежал там, на этом солнечном пекле, совсем один и без защиты. Никто даже и подумать не мог о таком каких-то двадцать четыре часа назад.
На этом мысли его были прерваны звуками, похожими на ломающиеся ветки кустов. Удивительно, на сколько обостряются чувства человека, когда его жизнь находится в смертельной опасности! Даже усталость не может притупить инстинкты самосохранения. Чудов насторожился, он вскинул автомат и передёрнул затвор, приготовившись в любую минуту открыть огонь на поражение.
Звук приближался, и, когда Кирилл хотел было уже стрелять, из-за деревьев показалась девушка. Увидев солдата с оружием в руках, она остановилась, не смея сделать даже шага. Какую-то долю секунды они смотрели друг на друга, а потом она медленно начала двигаться назад, пока дерево не преградило ей путь. Ефрейтор на секунду растерялся. Его застали врасплох, потому что он никак не ожидал встретить здесь девчонку.
– Кто ты? – решил первым нарушить тишину Чудов.
Но она не говорила ни слова. Кирилла настораживало её молчание, он начинал терять контроль над собой. А вдруг это ловушка?
– Кто ты, я ещё раз спрашиваю? – перешёл на крик он.
Незнакомка испуганно дёрнулась.
– Я… нет…. Я… я ничего не сделала, пожалуйста… – её глаза заблестели, и чистая, как утром росинка на траве, слеза покатилась по её щеке.
Она не сводила глаз с автомата, наставленного на неё. Кирилл стал подходить ближе, оглядываясь по сторонам, явно ожидая непрошенных гостей. Но никого не было – всё было тихо, как и две минуты назад. Нигде не хрустнула ни одна палка, и ни одна веточка не шелохнулась. Чудов немного успокоился: значит, она была здесь одна.
– Тише, успокойся, – начал он. – Я не причиню тебе вреда, просто скажи мне, кто ты и что ты здесь делаешь.
Слёзы по-прежнему катились из её глаз, но говорила она уже спокойнее.
– Я убежала. Люди с автоматами…
– Боевики…
– Да…. Они меня похитили, угрожали… – она не закончила фразу и закрыла лицо руками.
Кирилл опустил оружие.
– Успокойся, не плачь! Сейчас ты в безопасности, здесь никого нет. Слышишь меня? Не плачь! Скажи мне, как тебя зовут?
Она подняла мокрые от слёз глаза и посмотрела на солдата:
– Катя.
– Вот и прекрасно, а я Кирилл! Послушай, Катя, мне нужна твоя помощь! Мне очень сильно нужна твоя помощь, слышишь? У меня друг… он… сильно ранен. Ты поможешь мне?
– Но я…
– Он умрёт, если ему не помочь! А я… я не справлюсь один. Ты же местная, да? Тебе, наверняка, травы какие-нибудь известны, а я в этом не разбираюсь.
– Я не местная, но я помогу. Я учусь в медицинском.
Чудов улыбнулся.
– Спасибо тебе! Идём скорее, я покажу, где он!
С этими словами ефрейтор направился туда, откуда он пришёл несколько минут назад. Только теперь он был не один, их было двое, и шансы на спасение друга увеличились в несколько раз, а, значит, появилась надежда на возвращение домой без потерь.
Пока они шли, Катя рассказала Кириллу всё, что знала о событиях, произошедших накануне вечером и этим ужасным утром. Из её рассказа он сделал вывод, что их отряд справился с заданием, и они вернулись назад, будучи уверенными, что ефрейтор Чудов и младший сержант Шторм погибли во время боевых действий.
«Всё было сделано так, как приказывал Саня, – думал Кирилл, пока они шли к месту, где находился раненый солдат. – Значит, они не будут нас искать. Почему же так несправедливо?»
За этими мыслями, сам того не замечая, он начал что-то бормотать вслух.
– Что ты говоришь? – переспросила Катя, явно не расслышав его слов.
– Я говорю, что мы уже пришли.
Вдруг Кирилл в панике стал смотреть по сторонам: Александра нигде не было, лишь кровавый след тянулся по камням к зелёным деревьям.
– Что случилось?
Но Кирилл ничего не ответил, продолжая судорожно сжимать автомат, не смея идти туда, куда вела кровавая полоса. И тут он услышал так знакомый ему сдавленный стон и бросился к другу.
Состояние Шторма ухудшилось, даже не имея медицинского образования, Кирилл понял это сразу же, как только подошёл к товарищу. Он начал бредить, а кровавое пятно на одежде стало ещё больше.
– Сань, как же ты меня напугал, – начал Кирилл, опустившись на колени рядом с ним, но тот его не слышал, по-прежнему продолжая часто дышать.
Чудов оторвал кусок от своей куртки и бросился к ручью. Вернувшись, он стал протирать лицо друга водой.
– Катя, он здесь! Иди сюда, скорее!
Она стала медленно приближаться к месту, где ефрейтор пытался помочь бредившему бойцу. Опустившись на колени рядом с ним, Катя посмотрела на рану. Она действительно не была смертельной, но солдат потерял много крови и был слаб. Она боялась, что могло пойти заражение, и тогда шансов на жизнь у него осталось бы мало. Но, как она поняла, пока об этом говорить было рано.
– Ну, что там? – тихо спросил Кирилл.
– Ничего хорошего: он потерял много крови. И рана продолжает кровоточить.
– Почему?
Катя покачала головой.
– Я не понимаю. Неужели… – она осеклась на полуслове и попыталась убрать кусочки рваного материала с кровавого месива. Солдат на секунду замер, издав слабый звук, а потом часто задышал.
– Что? Что «неужели»? – забеспокоился Кирилл. – Ну, говори же, Катя! Не тяни!
Она побледнела.
– Кирилл, у него там внутри… осколок.
Ефрейтор посмотрел на неё широко раскрытыми глазами.
– Что? Как осколок? Нет, не может быть! Посмотри ещё раз, ты, наверное, ошиблась!
– Это правда! Такая рана не может кровоточить больше двух часов, если там ничего нет. Видишь, он не даёт дотронуться? Даже сквозь бред он чувствует боль.
– Но что же делать?
– Нужно вытащить осколок оттуда, иначе… он умрёт.
Катя положила руку не плечо Кирилла:
– Я постараюсь это сделать. Я учусь в медицинском, правда, практики у меня никакой, и без помощи я не справлюсь!
– Да, да, конечно, – сквозь затуманенное сознание говорил ефрейтор. – Я сделаю всё, что надо, всё, что ты скажешь. Даже своей кровью поделюсь!
Она улыбнулась:
– Надеюсь, до этого не дойдёт, но я приму к сведению твои слова. Нужно нащупать пульс.
С этими словами Катя потянулась к шее солдата, но как только её взгляд упал на его лицо, она резко отдёрнула руку.
Разумеется, она узнала его! Почти год прошёл с момента их последней встречи, но она помнила тот день так же хорошо, как и ночь, когда её «познакомили» с Владом Сизовым. Катя и не надеялась снова увидеть Шторма, но судьбе было угодно ещё раз свести их вместе. Для чего?
Она не сводила с него глаз: сейчас он лежал перед ней совсем беззащитный, и его жизнь находилась в её руках. Его лицо было в ссадинах, и на нём отражалась та боль, которую он испытывал. И вдруг ей стало так жалко его.… Тогда у торгового центра, она пожелала ему никогда не возвратиться из Чечни, из этого ада, и теперь, когда её желание стало исполняться, она почему-то была совсем не рада этому.
«Почему? И почему Кирилл так беспокоится за него? Неужели Шторм изменился? Нет, таких людей, как он, невозможно изменить!» Именно об этом думала Катя, когда её мысли прервал голос Чудова:
– Что случилось?
Она вздрогнула.
– Всё в порядке. Я… Просто он мне напомнил одного человека.
Кирилл перевёл взгляд с Кати на Александра.
– Он спас меня.… На самом деле это был мой осколок. Саня мне как брат, понимаешь? Я не могу позволить ему умереть…
– Надо развести огонь и вскивскипятитьу, чтобы промыть рану. Я поищу, чем можно будет хоть на немного притупить боль и облегчить его страдания.
К вечеру всё уже было готово для того, чтобы сделать Шторму своего рода «операцию в полевых условиях», так как состояние его с каждым часом становилось всё хуже и хуже.
– Сразу же после того, как младший сержант Шторм отдал приказ начинать выполнять задание, мы рассредоточились по периметру, заняв каждый свою боевую позицию. Все действовали слаженно и очень быстро. Мы подобрались максимально близко к деревне. Всё шло отлично, пока один из противников не выстрелил. Я не знаю, как это произошло… – сержант Киреев, который находился в кабинете Денисова и докладывал ему все подробности проведённой операции, замолчал и опустил глаза вниз, уставившись в пол.
Офицер тяжело вздохнул:
– Кто отдал приказ идти к этому селению?
– Младший сержант Шторм, товарищ полковник! Не знаю, по какой причине ему не понравилось селение Башлар, о котором говорил капитан Терехов, но в своём выборе он не ошибся!
– Как всегда нарушил приказ и оказался прав, – прошептал командир. – Продолжайте, сержант!
– Нашего появления никто не ожидал, потому что сначала началась беготня, а потом… потом паника прекратилась, и они стали давать нам отпор.
– Но, даже несмотря на это, вы выполнили задание! – наконец заговорил Денисов. – И снова не вышли на связь. Хотя чего уж там, младшему сержанту Шторму это вполне свойственно!
С этими словами он посмотрел на солдата:
– Кстати, а где он? Почему сам не явился с докладом? Ведь он же руководил операцией! Или что… – его перебили слова Киреева:
– Товарищ полковник, младший сержант Шторм… Он… Он…
Денисов застыл на месте и не сводил глаз с Вадима.
– Он…
– Ну, что он? Говори же!
Хотя продолжать уже смысла не было.
– Он погиб, – почти шёпотом проговорил Вадим. – Он и ефрейтор Чудов.
Полковник смотрел на солдата и никак не мог поверить в услышанное.
– Нет, не может быть! Шторм не мог погибнуть!
Он медленно опустился на стул.
– Я сам видел, – начал Вадим. Казалось, что каждое слово стоило ему громадных усилий. – Младший сержант и ефрейтор Чудов находились близко друг к другу. Они всегда держались вместе.
– Да, они были как братья, – устало прошептал Денисов.
– Шторм шёл впереди, а Чудов прикрывал его сзади: у них всегда так было. Но в этот раз ефрейтор вышел вперёд. Шторм что-то кричал ему, но тот не услышал. Тогда Александр побежал по направлению к Чудову и резко оттолкнул его в сторону. После этого… – Киреев замолчал. – После этого раздался взрыв, рядом со Штормом. И только потом, когда он упал, мы увидели того, кого заметил младший сержант перед тем, как попытался спасти Чудову жизнь. Там был парень с гранатомётом.
– Всё, достаточно! – отрезал Денисов. – Почему вы не забрали тела наших ребят?
Солдат не ожидал такого вопроса. Он на секунду растерялся, а потом посмотрел на полковника и ответил:
– Младший сержант приказал сразу же после выполнения задания ждать опоздавших не более пяти минут, а затем уходить, даже если кто-то не вернётся вовремя.
Офицер не сводил глаз с сержанта Киреева. «Шторм, как всегда, был прав, когда отдавал приказ, – думал он, – какой смысл ожидать мёртвых, если знаешь, что они никогда не вернутся». Однако никто не думал, что среди них могут оказаться Шторм и ефрейтор Чудов.
– Ну что, Шторм, тебя можно поздравить?
Терехов почти бегом влетел в кабинет к Денисову, не заметив стоявшего там Киреева.
– Сержант?
Несколько секунд капитан смотрел на Вадима, а затем перевёл взгляд на друга. В кабинете было тихо, никто не говорил ни слова.
– А… а где младший сержант Шторм? – наконец проговорил Терехов, но глаза полковника и выражение его лица объяснили капитану всё ясно безо всяких слов.
Он мог бы ещё усомниться, но тот факт, что в кабинете не было солдата, с которым он разговаривал несколько часов назад, лишь доказывал то, что ещё никем не было сказано.
– Сядьте, товарищ капитан, – сказал Денисов и, подождав пока Терехов выполнит его приказ, продолжил: – Младший сержант Шторм и ефрейтор Чудов погибли во время выполнения этого задания.
Он сделал паузу, как бы собираясь с мыслями.
– Все остальные бойцы живы. Боевики взяты в плен, правда, не все, но четверо из шести – это тоже большая удача. Одним словом, операция была проведена успешно.
Капитан смотрел на Денисова и не мог поверить его словам: двое его лучших солдат погибли, а он так спокойно говорил о том, что всё было хорошо?
– А Шторм? Чудов? Как быть с ними?
Терехов перевёл взгляд на сержанта Киреева:
– Где тела ваших товарищей, солдат?
Тот молчал.
– Где, я вас спрашиваю, товарищ сержант? Почему не вернулись?
– Успокойтесь, товарищ капитан! – вступился за парня Денисов, а потом обратился к Вадиму:
– Вы можете идти, сержант.
Когда за Киреевым закрылась дверь, Терехов дал волю своим эмоциям и чувствам:
– Почему они не вернулись за телами? Почему? Может, они были ещё живы! Что мы скажем их родителям?
Полковник не говорил ни слова, ожидая, пока капитан немного успокоится и придёт в себя. Когда Терехов замолчал, он сказал:
– Шторм сам отдал приказ не ожидать тех, кто отстал. И он был прав, потому что понимал, что в этой операции главным было – доставить боевиков живыми во что бы то ни стало! К тому же, – добавил Денисов, – Шторм знал, что вернуться без потерь с этого задания было просто невозможно! И в слово «потеря» он включал не только своих товарищей, а, в первую очередь, как ты знаешь, себя самого!
Уставившись в пол, Терехов молчал, так как полковник был прав: солдаты справились с заданием, и это было самое главное, причём каждый из них знал, на что он идёт. Но Александр… Разум капитана отказывался принимать это.
– Младший сержант Шторм должен быть представлен к награде. А так же ефрейтор Чудов.
Терехов поднял глаза на полковника:
– Кому они теперь нужны, награды эти? Разве они воскресят наших ребят?
Денисов смотрел на друга.
– Ты ещё заплачь, капитан! – начал он. – Мы живём в военных условиях! Мы воюем, а не в игрушки играем! А война, если ты ещё не понял, она такая: сегодня ты сидишь с солдатом, а завтра его уже, может, не будет в живых! И так изо дня в день!
Денисов почти перешёл на крик:
– А до тебя это дойти никак не может! Ты думаешь, мне не жалко этих ребят? Думаешь, мне плевать на них? Ошибаешься, товарищ капитан! Но если я буду оплакивать каждого солдата так, как это сейчас делаешь ты, то, поверь мне, Терехов, через пару недель я просто тронусь умом!
После этого словесного штурма в кабинете снова стало тихо. Первым заговорил полковник:
– И Чудов, и Шторм были хорошими солдатами, но наша жизнь на них не заканчивается. Они выполнили свой долг перед Отечеством, а мы выполним свой!
И, посмотрев на товарища, он добавил:
– Не вини себя во всём случившемся, Максим! Твоей вины в этом нет.
Глава 5
Когда солнце уже зашло за горизонт, и дневная жара сменилась ночной прохладой, Катя бросила у костра остатки от футболки Шторма, сплошь перепачканные кровью, и глубоко вздохнула:
– Вот, по-моему, и всё!
Кирилл посмотрел на неё испуганными глазами:
– Всё? Как всё?
– Я вытащила осколок, там ничего нет, и обработала рану, но его должен осмотреть доктор.
С этими словами она посмотрела на солдата.
– Но ты же…
– Настоящий доктор, Кирилл.
Чудов не сводил глаз с Кати. Она была права, но он понимал, что Александр никуда не сможет идти в таком состоянии, а тащить его на себе было невозможно: рана была глубокой, кровотечение, остановленное с таким трудом, могло возобновиться.
– Нет, – заговорил, наконец, Кирилл, – мы не можем сейчас идти. Нужна пара дней! За это время он придёт в себя и сможет двигаться сам.
Катя медленно встала и подошла к костру.
– Я не уверена, что за два дня он встанет на ноги. Такая рана.… Это невозможно!
Она обессилено опустилась на ветки, постеленные на земле и заменявшие кровать.
– Я отдохну немного, хорошо?
– Конечно! У тебя был сегодня трудный день. Хотя, впрочем, как и у всех нас.
Но этих слов она уже не слышала. Едва только её голова коснулась земли, глаза сами медленно закрылись, и Катя крепко уснула. Кирилл положил ещё пару сухих веток в огонь и, поднявшись на ноги, подошёл к другу.
Александр всё ещё продолжал часто дышать, но уже не бредил и, как понял ефрейтор, сейчас он просто спокойно спал.
– Ну, вот видишь, Сань, – прошептал Кирилл, положив руку ему на плечо, – а ты умирать собирался. Всё будет хорошо!
Чудов ещё раз посмотрел на Шторма и, убедившись, что всё в порядке, снова направился к костру, где спала Катя.
Она лежала на зелёных ветках, и яркие отблески огня плясали на её загорелом лице. «Она такая милая», – не сводя с неё глаз, думал Кирилл. И тут его внимание привлекли тёмные пятна на её руках. Они были повсюду: от локтей и до плеч. Он не мог понять, что это.
Кирилл тихонько встал и подошёл к Кате. Опустившись рядом с ней на колени, он провёл пальцами там, где были синяки. Но не успел он убрать руку, как она резко подскочила, и в глазах её было столько страха, сколько отчаяния когда-то в глазах Шторма.
– Нет! Влад, нет!
Кирилл не ожидал такого. На мгновение он опешил, но быстро пришёл в себя.
– Катя, успокойся! Это я, Кирилл.
И, прижав девушку к себе, он стал гладить её по голове.
– Это всего лишь сон.
Вырвавшись из объятий Кирилла, она села у костра на расстоянии от него. По её щекам текли слёзы. Кирилл молчал и не знал, что ему делать.
Неизвестно, сколько бы продолжалось это молчание, если бы не голос Шторма:
– Кирилл, – приглушённо прошептал Александр. – Кирилл.
Ефрейтор резко подскочил на ноги и бросился к другу.
– Я здесь, Сань.
Шторм открыл глаза:
– Пить….
Чудов улыбнулся:
– Да, Сань, я сейчас!
С этими словами он побежал к ручью и, зачерпнув там немного воды, вернулся назад. Кирилл помог другу приподняться и, поднеся воду к губам, стал медленно поить его.
Сделав пару глотков, Александр прошептал:
– Нужно связаться с Тереховым… тогда они будут нас искать.
– Тише, Сань. Мы свяжемся, обязательно свяжемся! Только сейчас ты лежи, не двигайся, ладно?
Но Шторм не унимался:
– Кирь, ты не понимаешь! Они улетели. Они не будут нас искать, потому что думают, что нас нет в живых. Нужно связаться со штабом!
– Сань, мы не можем сейчас идти! Ты очень слаб, твоя рана только закончила кровоточить.
– Да чёрт с ней, с этой раной!
– Нет, – покачал головой Чудов. – Два дня. Через два дня мы пойдём к ближайшему селению, не раньше! А теперь отдыхай, тебе нужно спать.
Кирилл слегка похлопал товарища по плечу и, встав на ноги, пошёл к костру. Александр, возмущённый своей беспомощностью, закрыл глаза и уже через пару минут погрузился в глубокий сон.
Когда Чудов снова вернулся на своё место, Катя по-прежнему сидела и не сводила глаз с пламени костра. Она уже не плакала, а на её лице застыла маска пустого безразличия. Никто из них не решался промолвить ни слова. Тишину нарушал только треск горящих веток. Наконец, Кирилл заговорил первым:
– Кто такой Влад?
Катя молчала.
– Я знаю, это не моё дело, и ты, конечно же, можешь не отвечать мне, но… – он осёкся и посмотрел на Катю, внимательно изучая каждую чёрточку её лица.
И тут, к его собственному удивлению, он снова заметил то, что было совсем не свойственно девушке. На её верхней и нижней губе были еле заметные красные пятна, похожие на запёкшуюся кровь.
– Тебя что, били? – вдруг выпалил Кирилл, пытаясь подавить растущее внутри возмущение.
– Это моё личное дело! Вы все одинаковые!
После этих слов Катя направилась к тому месту, где она спала. Для Кирилла её фраза так и осталась загадкой, так же как и то, что он увидел на её теле. Конечно, он мог объяснить эти следы тем, что девушка была в плену и могла получить их там, но имя Влад – не кавказское, и ни один из полевых командиров не мог его носить.
Сначала он гадал и пытался найти ответы, но тяжёлый день и усталость взяли своё, и через несколько минут его окутал глубокий сон.
Утром, когда солнце ещё не поднялось из-за горизонта, Александр открыл глаза. Он попробовал вздохнуть, но боль в боку не позволила ему насладиться горным воздухом.
«Хоть так», – подумал про себя Шторм.
После этого он попытался осмотреться по сторонам. Не поднимаясь, Александр бросил свой взгляд туда, где ещё вчера вечером горел костёр. Сейчас на том месте была кучка углей, которые всё ещё продолжали дымиться, но никакого тепла не давали. Рядом спал Кирилл. Его лицо было перепачкано кровью и сажей, а у правого глаза виднелась огромная ссадина. Рука ефрейтора лежала на автомате.
Александр улыбнулся и тихо прошептал:
– Это, конечно, всё очень хорошо, но, наверное, мне нужно встать.
С этими словами он согнул руки в локтях и, поставив их на землю, попытался приподняться, но боль помешала ему это сделать. Однако Шторм не сдавался. Он снова попытался сесть, но и в этот раз у него ничего не вышло.
Александр опёрся спиной на огромный камень и стал тяжело дышать, превозмогая боль в боку. На ткани, которая служила бинтом, проступила кровь.
– Чёрт! Как же больно!
И тут он услышал голос за своей спиной:
– Ты должен лежать. Тебе нельзя вставать!
Александр замер. Этот голос…. Он был таким знакомым! Столько раз он слышал его во сне! Восемь месяцев.… Восемь долгих месяцев, каждый день он жил надеждой когда-нибудь снова его услышать, хотя бы на секундочку, на одно мгновение, но чтобы это было не во сне, а на яву. И вот он дождался этого!
Тем временем незнакомка подошла ближе к Александру и, сев почти напротив него, сказала:
– Ты ещё очень слаб, тебе нельзя много двигаться. Может снова начаться кровотечение!
Шторм не сводил с неё глаз – он просто не мог поверить в то, что это на самом деле происходило с ним. Эта девушка, которая сидела сейчас перед ним, и которую он видел у торгового центра…. Она была здесь! И эти глаза.… Но они снова были полны страха. Почему? Чего она так боялась? Или, может быть … кого?
– Кто ты?
Катя, которая до этого изучала его лицо, тихо прошептала:
– Я.… Разве ты меня не узнаёшь?
Александр прекрасно помнил тот день, когда впервые встретился с ней, и хранил в памяти каждую деталь тех нескольких мгновений, но, сколько он не пытался, у него ни разу не получалось объяснить себе, откуда он её знал.
– Я видел тебя… – сказал он. – Ты плакала. И… просила помочь тебе, а потом, когда увидела меня, так испугалась…
Александр замолчал. Она тоже ничего не говорила.
– С того самого дня я каждый день, и даже ночь, видел твой образ. Твои глаза…
– Хватит! – резко прервала его слова Катя.
Она хотела было встать, но он остановил её.
– Подожди! Подожди, не уходи… пожалуйста!
Она замерла на месте, не зная, что ей делать: то ли уйти, то ли остаться вместе с ним.
– Не уходи, – снова, почти шёпотом, произнёс Шторм. – Прошу тебя.
И тут в её голове всплыли её собственные слова, когда она умоляла его друзей отпустить её, а сам он сидел в машине и даже не сказал ни слова. Не раздумывая больше ни минуты, Катя пошла прочь от того места, где лежал Александр, в глубь зелёных зарослей. Он смотрел ей вслед и не мог ничего сделать.
– Я должен с ней поговорить, – прошептал он и, превозмогая боль, начал вставать на ноги.
Пятно крови на его правом боку увеличилось, а дыхание стало частым и прерывистым. Едва он только поднялся на ноги и сделал шаг, как всё перед глазами поплыло, и он чуть было не упал на землю, но огромный камень, служивший до этого опорой, помог ему удержаться на ногах.
Кирилл, услышав странные звуки, резко подскочил и, вскинув автомат, приготовился стрелять, но, увидев друга, тут же бросился ему на помощь.
– Сань, зачем ты встал? Тебе нельзя!
– Та девушка! Она была здесь! Девушка, которую я видел!
Кирилл посмотрел на друга, и единственная мысль, которая пришла ему в тот момент в голову, была о том, что он снова начал бредить.
– Сань, давай ты ляжешь! У тебя опять кровь пошла.
– Ты не понимаешь, Кирь! Я жил ею одной все эти месяцы, и теперь она здесь! Я видел её! Мне нужно поговорить с ней!
Чудов кое-как заставил его лечь и, когда тот облокотился о камень, он закричал:
– Катя, ты где? У него снова кровь!
Шторм сидел и почти не дышал от боли.
– Катя! – не унимался ефрейтор.
Когда она показалась из-за деревьев, Кирилл бросился ей навстречу:
– У него кровотечение… он встал. И… и, по-моему, он снова бредит!
Катя взглянула на Александра, и та же волна жалости накатилась на неё, когда она впервые осознала, что раненый солдат был никем иным, как Сашкой Штормом.
Она подошла к солдату и, сев рядом с ним на колени, потянулась к ране. Александр открыл глаза.
– Сань, это Катя, – услышал он голос своего друга. – Она помогла тебе.
Солдат смотрел на неё и ничего не говорил. Она потихоньку стала разворачивать куски материи, которыми была перетянута рана.
– Кирилл, мне нужна вода, чтобы смыть кровь.
– Да, я сейчас!
Ефрейтор побежал к ручью. Вернувшись, он отдал Кате воду. Она стала аккуратно промывать рану Шторма. Его тело напряглось, но он не издал ни звука, пытаясь оставить боль в себе.
– Пожалуй, я вас оставлю, – сказал Кирилл. – Думаю, ты и без меня справишься, а я пока пойду, соберу дров и поищу что-нибудь нам на завтрак.
Чудов улыбнулся и, посмотрев на Александра, направился к зелёным зарослям, которые отныне стали местом, где они могли найти еду и тепло.
Когда он скрылся из виду, Шторм спросил:
– Почему ты боишься меня?
Руки Кати, которые до этого занимались его раной, на секунду замерли.
– Нет, – невпопад ответила она.
– Что «нет»? – переспросил солдат.
Он положил свою ладонь на ладонь Кати и тихо сказал:
– Посмотри на меня!
Она робко подняла свои глаза, и их взгляды встретились.
– Ты боишься, но только я не могу понять… почему?
Катя сидела, не двигаясь. Она дрожала, и её рука, находившаяся в ладони Шторма, лишь подтверждала его предположения.
– Ты испугалась тогда, и сейчас…. – начал Александр. – Восемь месяцев я днём и ночью спрашивал себя, почему она испугалась меня, но я никогда не мог найти ответа на этот вопрос. «Я даже не знаю её», – говорил я себе, но что-то подсказывало мне, что я ошибаюсь. Восемь месяцев я жил надеждой снова увидеть тебя, твои глаза.… Услышать твой голос. И… и, наконец, спросить, что тебя так пугает во мне или…
– Спроси у своих дружков, Шторм! – вдруг резко сказала она.
Александр опешил от этой фразы и от горечи, которой она была пропитана. А ещё больше его поразило то, что она знала его фамилию и его друзей, а, значит… значит, и то, чем он занимался до того момента, когда понял, что его жизнь разделилась на время «до» и время «после».
– Спросить у моих дружков? – он эхом повторил её слова.
– Да! Они тебе расскажут, как им было весело! А ты, – в её глазах появились слёзы, – а ты просто сидел в машине.
В голове Александра стали лихорадочно проноситься картины его гражданской жизни, но ни в одной из них он не мог запечатлеть образ девушки, которая сидела сейчас рядом с ним и почти рыдала оттого, что когда-то случилось, в чём был замешан он и его друзья из «прошлой» жизни.
И тут, где-то далеко в его подсознании, всплыли слова Эдика, который рассказывал, что они хотели развлечься с классной девчонкой. Он пообещал ему обеспечить свидание с ней в день его проводов, потому как в тот самый вечер, когда они встретили её в первый раз, он был здорово накачан спиртным и не мог присоединиться к ним.
Александр сидел и не мог сказать ни слова, ровно как и не мог поверить в то, что той девчонкой, про которую ему с такой страстью рассказывал Эдик, была она. По щекам Кати текли слёзы.
– А ты просто сидел в машине, – повторила она.
– Нет, – наконец произнёс Шторм, – нет! Я бы никогда, слышишь, никогда не позволил бы этого сделать!
Он стал напрягать свою память, чтобы вспомнить подробности того дня и вечера. Он помнил, как ему сообщили, что он будет служить в Чечне; помнил, как он и его товарищи поехали куда-то за город.… На этом воспоминания заканчивались. Потом было утро, головная боль, этот разговор с Эдиком, затем ещё что-то.… А вечером он встретил её!
– Я ничего не помню, – еле слышно прошептал Александр. – Я был пьян и спал, а о том, что случилось, узнал с их слов. Но… я не думал, что это была ты!
Наступила тишина. Первым её нарушил Шторм:
– Почему ты не заявила в полицию?
Катя подняла на него мокрые от слёз глаза:
– Они… Я убежала. В тот вечер ничего не случилось, и в полиции меня не стали бы слушать.
Александр облегчённо вздохнул – значит, ничего серьёзного не случилось тем вечером, только теперь он стал ещё больше ненавидеть своих «друзей» и то, чем он занимался.
