Текст книги "Проект "Ной" (СИ)"

Автор книги: Екатерина Степанидина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

  – Да.

  – И, разумеется, в условиях, когда на моей стороне руниа, на Закон было решено торжественно плюнуть.

  – Что?

  – Закон гласит, что выражение недоверия главе Ордена в виде отнятия у него права на объединяющую волю должно совершаться в присутствии главы Ордена. Вы действительно забыли или притворяетесь?

  – Нет. Всё так. Из-за руниа...

  Ма-Истри несколько мгновений смотрел Яру в глаза. Тот попытался выдержать его взгляд, знал, что не сможет, – и, часто-часто дыша, отвернулся.

  Ма-Истри коротко обернулся на Йаллера. Он понимал, что за словами Яра есть что-то ещё, что это не вся правда... и ему надоело смотреть на то, как Яр выкручивается.

  – Защита, – почти беззвучно сказал Яр. – Защита... Йаллера.

  Он обречённо глянул на руниа.

  – Ты ведь можешь её сломать, правда?

  Йаллер усмехнулся: мешать Ма-Истри он не собирался. Яр вздрогнул всем телом. По части владения Силой мало кто был способен противостоять Ма-Истри – даже одному, без объединяющей воли.

  – Нет, – ответил Йаллер. – И он тоже не пройдёт. Я не хочу врать, Яр... просто не хочу. Моя защита не Силовая... это элиа пытались делать Силовую, потому я и... в общем, это разбивается тем, кто более силён, на раз. Я же объяснял... моя защита кроится и шьётся из обычного человеческого «не хочу». Из активного и яростного нежелания отдавать – свои эмоции, мысли, то, чем живёшь, то, чем дышишь. Не отдавать. Оставить себе. Этим можно прикрыть всё, что угодно. Такое может сделать любой... поэтому неодарённые тоже владеют моей защитой. Я же объяснял... Другое дело, что Ма-Истри может тебе сейчас просто снести голову... вместе с её содержимым. Тогда ты свою память точно никому не отдашь.

  Он замолчал, потому что Ма-Истри жестом остановил руниа.

  – Итак?

  Яр прищурился.

  – Вам... не понравится то, что вы увидите.

  Йаллер с интересом поднял голову.

  – Значит, не только Арелат?

  Яр не успел ответить: перед мысленным взором возникло невидимое лезвие – белый слепящий луч, который заставлял зажмуриться, временно потерять земное зрение... и вонзался в глубины сознания, безжалостно высвечивая всё, что человек хотел бы скрыть. Яр пошатнулся, Йаллер едва успел его подхватить. А потом – он увидел то же, что видел Ма-Истри: приход женщины в комнату, где сидели Элегвен, Яр и другие, жуткую память о людоедах... и себя, в красно-золотой одежде ха-азланна, убивающего всех на своём пути. От неожиданности он выпустил Яра, тот не удержался на ногах и свалился на пол.

  – Вот как, – проговорил Ма-Истри и резко развернулся к Йаллеру. – Тогда понятно, почему они так испугались... кстати, об этом ты мне как-то забыл рассказать. Посчитал неважным эпизодом или...

  – Или, – Йаллер смотрел в сторону. – Это было... важно. У меня не так много друзей, и я, знаешь ли... тяжело провожаю людей в вечность. Они неправы, я хотел сделать по закону, но... там съели моего посланника.

  Ма-Истри кивнул. За последнее время ему не раз приходил в голову вопрос, что сделает Йаллер с Орденом, если Ордену удастся избавиться от Ма-Истри.

  Он подошёл к Яру. Протянул руку, помог встать. Зрение к нему вернулось, но его ещё трясло.

  – И как же вы теперь намерены жить?

  Яр долго молчал. Йаллер подумал, что тот уже и не ответит.

  – Знаете... мы не хотим участвовать в этих дрязгах. Открывать Переходы мы не можем, в разведке не участвуем... ну так, на подхвате. Орден не сильно много потеряет, если мы... уйдём.

  – Куда? – против воли напряжённо спросил Ма-Истри.

  – В новые земли.

  Ма-Истри хотел было язвительно спросить, не к заговорщикам ли, но удержался.

  – Вот как. И на это согласны все, весь ваш маленький народ?

  – У нас было время подумать, – Яр вскинул голову. – Мы не сможем работать под вашим началом, простите. Разорванную нить не соединить без узла. Нам лучше уйти.

  Йаллер ждал. Ма-Истри подумал, что тот что-то скажет, захочет отпускать Яра или нет... но руниа молчал. Решать предстояло только ему, и от этого становилось легче.

  Ма-Истри отошёл к экрану. Пульсирующие точки показывали Переходы, – карту Переходов на Тайшеле. Если заговорщики и хотели скрыть свой путь, то Следы выдадут, руниа найдёт их без труда, да и он сам тоже. И придётся это сделать. Вести разведку, выяснять их намерения... жить, зная о том, что есть враг. Всё изменилось бесповоротно, и предстоит привыкать к новой реальности.

  Другая карта – заселённые земли. Итог и смысл его жизни. То, с чем он придёт к Вечности, когда настанет его час.

  Он сдвинул карту, приблизил один из участков.

  – Это Дис, – негромко сказал он. – Двенадцать Переходов от Тайшеле. Последнее открытие Йаллера. Концентрация Силы почти нулевая, но есть два Перехода. Через один из них сейчас идёт переселение. Да, кстати... те, кто работает сейчас на этом Переходе...

  – Нет, нет, они не участвовали в заговоре, – поспешно отозвался Яр. – Там сейчас Райнер Окати и его группа...

  – А, молодёжь, – проговорил Ма-Истри. – Что ж, хорошо. Вам Сила не нужна, так что обойдётесь. Безопаснее будет. Вам – туда.

  * * *

  По дороге в зал совещаний, – в светлых коридорах, – Ма-Истри окончательно понял, что будет убивать. Переступить грань было нетрудно, точнее – он уже побывал за ней, принимал на себя обязанность отнять жизнь, а теперь ушёл за неё снова. Было легко, мыслей не осталось, он проходил сквозь падавший через окна живой солнечный свет и не замечал его. Давно. Несколько столетий назад. Задолго до того, как появились первые мысли о переселении с Тайшеле и первые попытки разведывать Переходы. За несколько столетий до возвращения Йаллера. Тогда Орден заканчивал объединять, втягивать в себя разрозненные школы Владеющих Силой, и Ма-Истри убивал тех, кто не собирался присоединяться и поднимал Силовые войны. Обычно хватало обезглавить группу мятежников, и те, как стая, признавали власть более сильного вождя. Иногда этого не хватало. И тогда...

  Он знал, что тех, кто более всех заслужил смерти, на планете уже нет. В зале совещаний остались – пришли сами – те, кто либо не предавал вовсе, либо оборвали невидимую нить доверия, но скорее нейтральны, чем враждебны. И всё же среди них ему предстояло выбрать будущих мертвецов. Потому что... они убивали Йаллера. Скорее всего, кто-то из них взял на себя обязанность жить в Ордене, чтобы следить за ним и передавать сведения бежавшим мятежникам. Возможно. И – как не промахнуться? Как не казнить невиновного, того, кто, как Яр, оступился, но нашёл в себе силы вернуться?

  Ответ нашёлся сам, едва они вошли в зал для общих собраний. Да, те, кто отступился, но решил вернуться, пришли, но они либо не ожидали, что Ма-Истри притащит за собой Йаллера, либо считали, что смогут справиться с собой при личной встрече с тем, кого пытались убить, – и не смогли. Они побывали в горниле объединяющей воли, направленной на убийство, когда их взгляды скрестились с чёрным взглядом Йаллера, то желание уничтожить вспыхнуло с прежней силой, – Ма-Истри ощутил это как взметнувшуюся к небу волну, ту самую, что сметала города и сушу. Дальнейшее произошло мгновенно, он вдруг понял, что смотрит на себя как бы со стороны: вот кто-то очень похожий на него встречается с незримой волной ненависти, встаёт у неё на пути и страшным усилием воли обращает её против создателей... вовлекая в это тех, чьи нити не порваны. Он внезапно осознал, что убивает, и что делает это – не один. Объединяющая воля главы Ордена по-прежнему была в его руках, люди отдавали свои силы – ему, для свершения правосудия... и он с запоздалым раскаянием подумал, что если бы был на Тайшеле, то две волны схлестнулись бы в момент покушения, и Йаллеру не пришлось побывать на грани смерти.

  А потом он пришёл в себя и понял, что всё кончено. Глянул в зал – и кто-то опустил глаза, кто-то отшатнулся, но всё же нашёл в себе силы встретиться с ним взглядом. Осторожно прошла мысль: это не все. Кто-то сумел справиться и с этим, с его возвращением и победой... и теперь найти затаившихся будет гораздо сложнее. Но придётся. Позже.

  Ма-Истри смотрел на тела у своих ног – да, так и должно быть. Йаллер стоял рядом, Ма-Истри осознал, что он тоже был среди тех, кто участвовал в объединяющей воле Ордена, был – с ним... Через мгновение взгляд Ма-Истри изменился и стал больше похож на человеческий, нежели на взгляд судьи и палача в одном лице.

  – А теперь второй пункт повестки дня, – проговорил Ма-Истри и жестом приказал всем сесть. – В связи с падением численности членов Ордена, способных открывать Переходы, необходимо изменить график работы. Будет уплотнение. Но позже. Пока в разведке я своей волей объявляю перерыв...

  * * *

  «Свидетельство» вышло в День памяти.

  Уже давно не осталось следов от сожжённых городов, что-то ушло под воду, что-то безжалостно застроили и снова заселили.

  Но люди несли цветы, выходили в море – вылетали и зависали над морем – и бросали в волны венки, сплетённые в виде древней и простой буквы "Р", потому что «райнэ» переводится как «мир»... Волны были в цветах, бесконечных цветах, как когда-то была земля. Живая земля, свободная и просторная, на которой хватало места для всех.

  «Свидетельство» вышло в День памяти, и с экранов с людьми говорил Ма-Истри. Он редко выступал публично, но голос его – уверенный, доброжелательный голос сильного человека – знали и узнавали сразу. Он говорил с людьми, говорил людям, обращался к ним. Не как к тем, кто бушевал, пошёл за Арелатом в бунты и разрушение, – а как к своим. К союзникам. К тем, с кеми ты на одной стороне. Люди шли и ехали с цветами, слыша этот голос. Вспоминали.

  – Вы видели сами когда-нибудь, как погибает земля? Да, я знаю, многим снится высокая волна, возникающая под грозовым небом, – а её освещает солнце, и она несётся на берег, мчится, чтобы смести всё на своём пути... нет? а я видел. Одно дело, когда вы видите это во сне, и совсем другое – когда сон превращается в явь, когда обрушиваются в бездну моря огромные скалы, казавшиеся незыблемыми, как вечность.

  К берегу двигалось бесконечное людское море, – казалось, что Расселение ничего не дало, ведь вот же они, толпы, и все эти люди в опасности, потому что море придёт и за ними... и с этим что-то надо делать.

  – Никто и никогда не называл эту дату днём победы, – неторопливо говорил Ма-Истри с экранов. – Не было победителей. Просто нашлись люди, имевшие мужество остановиться и прекратить войну. Разумеется, я их помню. Дарниса до сих пор клеймят предателем, тогда как других, которые сделали, по сути, то же самое, превозносят как героев. Они не были идеальными, они были просто людьми. Если бы не они, сейчас переселять было бы некого, и вся огромная работа руниа по созданию людей пошла бы прахом. Может, мы и не самое удачное их творение, но всё равно работу жалко, согласитесь. Из одного уважения к богам-создателям нам стоило бы выжить.

  Все рельсовики шли переполненными в одну сторону, почти пустыми – обратно, казалось – всё оставшееся население Тайшеле двинулось к морю. К тому самому морю, которое теперь внушало страх. К морю, которое в любой момент могло обрушиться на сушу и отобрать у людей очередной кусок. Они шли, касались волн, и в разных местах – и в холоде, и в тепле – покрывали воду цветы.

  Флайер с эмблемой Ордена завис над водой, Ма-Истри спустился по трапу. Его видели. Кто-то продолжал не доверять, кто-то... Людское море всё ещё было неспокойно, но он не боялся встретиться с ним в открытую, он вышел – к ним, перед ними, он погрузил в сияющую прозрачную зелень воды длинные стебли белых цветов и склонил голову, как и все.

  Йаллер чувствовал этот общий порыв памяти, скорби и удивления – как же так, как же близко была пропасть, оскал близкой гибели, как же мы – да нет, не мы, те, другие, уже далёкие – смогли отойти? Только что ведь прокатился вихрь ненависти, готовой смести всё, ненависти, убивающей остатки разума, только что... и до сих пор не всё улеглось, не все затихли... А в этом порыве Йаллер хотел бы быть с ними. Вместе. Но – Ма-Истри попросил не показываться. Следящие камеры ведь не обмануть... Пусть в день выхода «Свидетельства» его не будет видно, только имя будет на всех устах – или в мыслях. Пусть так. Хотя и тяжело. И потому – остаётся только смотреть издали, «смотреть вдаль», поглядывать на экраны... и думать, что хоть Ма-Истри и сказал про человеческий мусор, а сейчас его не видно, и как же так, кажется, что все же люди, и всё-таки в них есть человеческое, вот же оно, на поверхности... как покачиваются на поверхности волн бесчисленные цветы. Было грустно и тяжело оттого, что некуда деться, – разве что опять уйти в рейд, но ведь придётся возвращаться.

  * * *

  После встречи с Орденом Йаллер уехал к Рионель. Ма-Истри поставил на информации о покушении высший код допуска, – раскрывать её имел право только глава Ордена, – запретить Йаллеру он ничего не мог, но постарался объяснить, почему не следует об этом распространяться. Доверие к Ордену и так пошатнулось, завоёвывать его во многом придётся чуть ли не заново, ещё свежи в памяти людей речи Арелата, после ареста его сторонники обезглавлены, но действия орденских бунтарей поддержат, и будьте добры, начинайте принуждение Тайшеле к миру сначала... Йаллер согласился: да, не стоит. И Рионель ничего не узнала. От него. Может, сама догадалась...

  Он вернулся в штаб-квартиру Ордена в рассветных сумерках, думал, что Ма-Истри будет спать, и отправился в его кабинет – как всегда, когда возвращался из рейдов. В коридорах штаб-квартиры Ордена горел дежурный свет.

  На входе с ним поздоровались – обычно, как будто ничего не случилось. Он дошёл до одной из одинаковых дверей без табличек, – свои знают, за какой из них что, а если не знают, то спросят. Телепатически.

  Дверь была не заперта.

  Йаллер несколько мгновений пытался выбраться из-под обрушившегося чувства непоправимого. Хотел понять, – что, почему, да что же случилось за его спиной, что же теперь – не оставлять больше Орден?..

  Дверь отворилась.

  – Да входи же, что ты там застрял? – спросил Ма-Истри.

  Йаллер шагнул через порог. Ма-Истри сидел в кресле у окна, за которым внизу проносился бессонный поток машин и людей.

  – Сядь, – попросил Ма-Истри. – Да не пугайся ты так, никто не умер.

  – И всё же ты здесь. Сейчас.

  Ма-Истри повернулся к нему вместе с креслом. Йаллер с болью увидел, как тот осунулся, – постарел, что ли... Владеющие Силой умели бороться со старением и смертью, и не только из-за того, что сами были потомками долгоживущих элиа, но и тем, что могли управлять состоянием тела, – так почему?..

  – Эльда ушла, – просто сказал Ма-Истри.

  – Что?

  Йаллеру на миг показалось, что он ослышался, что люди иногда, в страхе и уважении к Смерти, так говорят про тех, кто уходит навсегда... и только чуть позже вспомнил слова Ма-Истри о том, что никто не умер.

  – Куда? И – как...

  – Наверное, я сам во многом виноват, – Ма-Истри говорил спокойно, как о чём-то обыденном. – Я слишком привязался к ней, держал при себе. Даже замужество её этому не помешало, у неё не возникло своей собственной жизни. Она жила тем же, чем и я, и... тебя это тоже касалось, да.

  Йаллер продолжал стоять. Слова Ма-Истри обжигали, как искры.

  – Она скрывала свои чувства, но после той вашей встречи... это невозможно было утаить. У неё хороший муж...

  – Что он сделал? – глухо спросил Йаллер.

  – Помог ей. Просто взял за руку и увёз с Тайшеле.

   Йаллер медленно отошёл к стене и опустился прямо на пол.

  – Они же оба члены Ордена.

  – И их дети тоже. Знаешь, Орден... мы никогда не были единым целым. Все эти поглощения школ Владеющих Силой... после того, как ушли твои астланцы, остальные удивлённо осознали, что те не растворились среди общей массы, не исчезли, а значит, так могли бы существовать и другие. Сейчас многие подумывают о возрождении собственных традиций на новом месте, это тревожно: не у всех изначально был Кодекс, многим его навязали. Новые проблемы... скажи мне, пожалуйста, ты-то с чего решил страдать? Это со мной она была десятилетиями, это на мою жену она похожа как две капли воды... Ты ничего о ней не знал, ты её не замечал, у тебя есть Рионель, в конце концов, это у меня больше никого нет. Так что встряхнись и сядь в кресло, у меня тут давно не было уборки. Или ты будешь и одежду свою с помощью Силы чистить?

  – Буду, – слабо отозвался Йаллер. – А куда...

  – Неважно. Главным иногда бывает не «куда», а «откуда». Или «от кого».

  Йаллер поднялся и сел на подоконник. Светало, солнце скоро должно было подняться и залить кабинет главы Ордена, призывая его к неизбежным делам.

  – Мне понадобится твоя помощь.

  – В чём?

  – Я не вечен, Йаллер.

  – Да. Я не могу в этом помочь.

  – Я не о том... – Ма-Истри чуть улыбнулся, покачал головой. – Расселение не окончено и вряд ли будет окончено после моей смерти. Я не собираюсь оставаться на посту, будучи немощным стариком, который не способен никем управлять. Мне нужен преемник, а лучше – слаженная команда. Они должны уметь всё, а главное – они должны быть с тобой. Я не хочу оставлять в наследство Ордену возможности для новых раздоров и покушений на тебя.

  Йаллер потёр лоб. Всё это надо было как-то осознать.

  – И что же мне делать?

  – Временно оставить рейды и заняться членами Ордена вплотную.

  – Но почему именно сейчас?..

  – Потому что муж Эльды был одним из моих кандидатов в руководство Ордена. Он и ещё кое-кто... Теперь придётся многое начинать с нуля.

  – Если бы я ещё знал, с какого именно нуля, и где он находится...

  – Подскажу, не бойся.

  Йаллер кивнул. В предотвращение раздоров верилось с трудом. Да и сбежавшие бунтовщики...

  – Послушай. Точнее, смотри.

  – Да?

  Ма-Истри повернулся, – в потускневшем взгляде было слабое удивление.

  Йаллер соединил сжатые кулаки, медленно развёл их в стороны, – между руками зажёгся яркий белый с голубоватым отливом луч. Когда Йаллер разжал одну руку, то луч остался в другой, – сияющий и грозный. Ма-Истри подался вперёд: ничего подобного он никогда не видел.

  – Что это?

  – Клинок Жизни, – коротко сказал Йаллер. – Когда-то я бился таким – с руниа. Он бьёт туда, где душа соединяется с телом.

  Ма-Истри прищурился: прощупывал нематериальный клинок с помощью Силы.

  – Интересно, – медленно проговорил он. – Надо будет поучиться и попробовать. Что ж... ты дал защиту, теперь ты даёшь оружие...

  Йаллер понял, что теряет нить: сказывалось напряжение.

  – Так это ж защита от подслушивания мыслей... это другое...

  – Не суть.

  Ма-Истри встал, подошёл к Йаллеру, тот быстро разжал вторую руку, и клинок пропал, как будто его и не было вовсе.

  – Спасибо. Спасибо, что ты с нами.

  Йаллер нервно улыбнулся.

  – Да я всегда с вами, даже когда далеко... только...

  – Только толку иногда бывает мало. Не переживай, от многих людей толку нет вообще.

  * * *

  Когда Ма-Истри закончил разговор с новым начальником Отдела по взаимодействию со Службой Безопасности, за окном совсем стемнело, но не оттого, что наступал вечер, – над частью бесконечных, переходящих один в другой городов Тайшеле собиралась грозовая туча. Туча довольно погромыхивала, предвкушая грядущий ливень. Где-то далеко что-то хлопнуло: порыв ветра пробежался по закоулкам и нашёл незакрытое окно. Новый начальник отдела деловито попрощался и выглянул на улицу, – его флайер был на открытой стоянке.

  – Бегите, – проговорил Ма-Истри. – Может, успеете не промокнуть...

   Он отвернулся. Иньяс Кемараре, в отличие от своего преемника, любил грозы. И его пришлось убить.

  «Яр, – мысленно позвал Ма-Истри. – Зайди ко мне. Я хочу кое-что уточнить. Когда тебя ждать?»

  Яр. Ярлис. Таланту мало, старания всегда было много, но как-то бестолково. Ответил сразу – был со своим народом, готовились к переселению, извините-подождите. Приказ главы Ордена застал их врасплох, после убийств на совете многие ожидали, что последуют за Кемараре и другими... и этого не произошло. Вряд ли они считают, что их защитил Яр, хоть он по традиции и обязан был бы это сделать... Принц он у них, что ли, или как там это называется...

  Йаллера не было. Там, далеко, у Рионель Кайто, тоже готовились к отъезду. Всё-таки будет реальностью этот их заповедник, трудно, конечно, – придётся как-то отгораживаться от местной фауны... Ма-Истри вдруг ярко и солнечно представил себе границу по океану далёкой планеты: вот тут – глубокий синий цвет, а рядом зелёный, светлый. Интересно, как они это сделают? Впрочем, их только спроси, они радостно устроят вдохновенную лекцию на часок-другой, в которой неспециалист будет ловить только восторженные эмоции, а по сути ничего не поймёт...

  Когда разразилась гроза, он поднялся на верхний этаж, в галерею – посмотреть. Лило так, как будто наверху прохудился какой-нибудь здоровенный водоём, молнии сверкали непрерывно, роскошными рваными линиями перечёркивали небо от горизонта до горизонта, то далеко, то совсем близко. Туча ползла быстро, вместе с ней уходил и день, а под косыми хлещущими струями – Ма-Истри увидел издалека – быстро нёсся маленький флайер. Воздушное пространство было почти пустым: люди в большинстве предпочитали переждать и не рисковать, хотя защита флайеров была и рассчитана на попадание молний. Всё-таки древние страхи оставались силой... Руниа. Их считали материализацией стихий. Кого какой, как повезёт, некоторые отвечали и за что-то человеческое. За сны или за смерть. Руниа. Уже никто не знал, как правильно читать название, какой-то народ левшей прочитал в другую сторону, остальным понравилось, так и прижилось, за века и тысячелетия забылось, как было изначально.

  Яр поставил флайер на стоянке, проскочил сквозь ливень и побежал по белым коридорам, надо было возвращаться в кабинет. Не хотелось, – хотелось остаться здесь, среди грозы, а лучше бы уметь летать и не бояться молний, чтобы носиться там, в вышине... Легенды говорили, что Йаллер так умел. Спросить, что ли, – правда или нет...

  Яр был напряжённый, несколько потрёпанный... и решившийся. Ма-Истри коротко глянул на него: на что он теперь годен – время покажет. В любом случае, такие встряски даром не проходят, в человеке что-то включается. То, что в нём главное. Хорошее ли, плохое ли...

  – Что вы хотели... уточнить?

  – Ты говорил про Арелата. Про то, что было решено использовать его снова – против меня. Дело Арелата находилось в ведении Службы Безопасности, выход на неё мог быть только через соответствующий Отдел по взаимодействию... и мне хотелось бы прояснить роль Иньяса Кемараре во всём этом. Я слушаю.

  Яр замялся. Ма-Истри остро глянул на него.

  – Я бы предпочёл, чтобы ты просто вспомнил, а я прочитал. Не возражаешь?

  Яр отрицательно помотал головой. Он не возражал.

  ...Иньяс Кемараре сидел в кресле перед столом, за которым были, кроме Элегвена, ещё несколько человек. Каждый из них отвечал за группу, системой организации была пирамида – как обычно, чтобы нижестоящие знали только своего главу, а верхушку не знал бы из них никто. Поэтому в белом зале собралось мало народу. Яр знал, что он тут самый слабый, и в течение предыдущего обсуждения молчал. Их взяли для количества, когда придёт час бить объединяющей волей – все сгодятся.

  – Глава Службы Безопасности предлагал Ма-Истри ликвидировать Арелата при задержании, но тот отказался, – говорил Кемараре. – Мотивировал это тем, что ореол мученика привлечёт к его делу симпатии, которые ему не нужны.

  – Что-то в этом есть, – задумчиво произнёс Элегвен. – Тем более, что эти симпатии к делу направлены не только против Йаллера, но и против Ордена в целом. Однако... если придерживаться буквы Кодекса, то Арелата можно определить как приравненного к Владеющим Силой, враждебным людям.

  Яр слушал с замиранием сердца. Оказывается, заведующий Отделом по взаимодействию со Службой тоже участник заговора. Да, заговора, – он наконец осмелился назвать это так. Заговор против Ма-Истри. Да, против Йаллера, но... против Ма-Истри тоже. Жаль...

  – ...да, не в первый раз, – продолжал Иньяс Кемараре. – Глава Службы попросил о разговоре с Ма-Истри сразу же после разоблачения Йаллера. После нашего совета. Ма-Истри убеждал его в том, что Йаллер безопасен. В ответ его попросили прислать Йаллера к ним, когда тот вернётся из рейда, – для проверки.

  – А, так вот почему было это дело с прибором и слишком памятливыми представителями рода человеческого, – Элегвен недовольно прищурился. – И тут Ма-Истри умолчал... нет, я понимаю, это дело не нашей компетенции, не наш уровень доступа, но всё же.

  – Какие будут распоряжения насчёт Арелата?

  – Вытащить его на свободу через освобождение в зале суда – не выйдет. Слишком рискованно раскрываться, будет заметно. Лучше позже. Если только Служба Безопасности не успеет по-тихому убрать его в тюрьме.

  – Я буду следить. Теперь относительно обстановки... Ма-Истри счёл возможным вернуться к разведке и послезавтра уходит в рейд.

  Элегвен собрался. Яр застыл.

  – А Йаллер?..

  – Он тоже включён в график. Сначала уходит Ма-Истри, потом он.

  – То есть... он оставляет Йаллера на Тайшеле?

  – Да.

  – Зачем? Почему? Есть соображения на этот счёт?

  – Ну... – Кемараре замялся. – Насколько я понял – в этом есть какая-то демонстративность. Дескать, я хочу показать, что он безопасен, я могу оставить планету, и ничего не случится.

  Элегвен нервно потёр руки.

  – Что ж... если за время, на которое он оставляет Йаллера на Тайшеле, ничего не случится... то в момент прохождения Перехода...

  – Мы поняли, – степенно отозвался Кемараре.

  Яр и остальные кивнули. Яр чувствовал, что земля уходит из-под ног, и ничего не мог сделать с этим ощущением. Наступало какое-то огромное, масштабное «не так», и прийти оно должно было скоро... совсем скоро. Он не думал о проигрыше, о том, что впереди может быть смерть, но сердце болезненно сжалось.

  – На случай неудачи, – продолжил Элегвен. – Срок возвращения Ма-Истри... позволяет успеть уйти. Я требую, чтобы все, кто задействован в нашей... новой объединяющей воле, в случае неудачи покинули Тайшеле.

  – Кто-то должен остаться, – негромко сказал Иньяс. – Если уйти – то зачем? Чтобы просто остаться в живых и тащить в будущее знание о нашей неудаче или всё-таки для чего-то более полезного?

  Элегвен смутился.

  – Я... думал о том, чтобы сохранить ваши жизни. Не более.

  – Скажи спасибо, что есть кому подумать о большем. Простое знание ни к чему не ведёт, оно и так тысячелетиями хранится в памяти людей, вон как вспыхнуло при первом же выступлении Арелата. Уцелеть – так для дела. Для того, чтобы повторить попытку и добиться успеха. Это сложнее, чем ловить его здесь, на Тайшеле, но...

  – Да. Ты прав.

  – И ещё кое-что. Ты собрал нас всех, тебе доверяют. Ты – тот, кто направляет объединяющую волю. Таких мало, таких рождаются единицы за всю историю. Не надо продолжать, правда?

  Элегвен встал. От напряжения меж бровей залегла складка.

  – Элегвен. Закон гласит, что люди, доверившие главе Ордена свою волю, имеют право потребовать от него сберечь свою жизнь. Мы требуем, чтобы ты возглавил бегство после неудачи, ежели она последует, и ежели на это будет время.

  Яр молчал. Бегство. Неудача.

  Он с тоской подумал о том, что при всех тяготах, постоянном страхе наводнений и землетрясений, неурядицах, – жизнь на Тайшеле была счастьем. Тяжёлое, трудное счастье жизни со своим народом и на своей земле. То, что Орден вместе со Службой Безопасности должны были уйти с Тайшеле последними, было своеобразной защитой, снимало камень с души – камень необходимости бросить умирающую землю Тайшеле и уходить куда-то, вовсе не обязательно – со своими: кто знает, как распорядились бы, какая была бы необходимость... потому что вне Тайшеле, на планетах с другой концентрацией Силы такие, как Яр, могли бы и вовсе стать обычными людьми. Влачить жалкое существование тех, кто годен только для размножения стада под названием «одарённые Силой», в надежде, что кто-то из его потомков окажется талантливее его, и из них выйдет толк...

  Его передёрнуло. В голову пришла безумная мысль – остаться. Под любым предлогом. Под страхом смерти. Да даже если и смерть – то здесь, дома. Где он что-то значит, где он нужен, где есть свои. Подумалось: а свои могут и не поддержать... захотят быть живыми вдали от Тайшеле. Уйдут. А он... умрёт от рук собственного главы Ордена, против которого решил мутить воду. Против того, кому доверял, кого мысленно ставил на один уровень с руниа, кого безмерно уважал за титаническую работу по Расселению, за то, что тому будет с чем предстать перед Вечностью... даже и теперь, после того, как стало известно, кто такой Йаллер. Ну Йаллер. Ну заморочил Ма-Истри голову. Не ему первому, в конце концов. Велика ли его вина? Вот если бы не было руниа...

  – Я останусь на Тайшеле, – тихо сказал Яр. К нему обернулись все, в глазах Элегвена была боль.

  – Зачем?!

  – Затем, чтобы... чтобы, если удастся выжить, сообщить вам о том, куда и когда двинется Йаллер. Чтобы вы смогли его отловить... и докончить начатое.

   Элегвен порывисто шагнул к нему, положил руку на плечо. Владеющие Силой потрясённо молчали.

  – Но как же тебе уцелеть?.. – Элегвен растерянно обернулся на остальных. – Даже в голову ничего не приходит, вот ведь...

  – Я... постараюсь не привлекать внимания Ма-Истри. Мы же... не особо одарены Силой. Должно сойти. Разве что он сам выйдет на меня и будет допрашивать, тогда... – Яр развёл руками.

  У него перехватило горло. Вспомнилось, как он с другими, только что окончившими обучение и вступающими в ряды Ордена, отдавал свою волю Ма-Истри – «для острия незримого клинка, защищающего тех, кто не может защититься сам». И что же?.. Яр всё отдал бы, лишь бы Ма-Истри освободился.

  – Ма-Истри – не главная опасность, – вполголоса напомнил кто-то из Владеющих Силой. – Элегвен, хватит переживать. Оставь его. Он, между прочим, что-то значит для своего народа... ты королевского рода, да?

  – Да, – с трудом выговорил Яр.

  – Так что его ещё могут и не отпустить. Или отдать такой же приказ уцелеть, как сейчас отдали мы – тебе. Всё сложно. Сейчас мы уже ничего нового не решим, надо идти по домам. Спасибо за информацию...

  Комната быстро опустела, Яр всё медлил уходить – не хотел смотреть в глаза Владеющим Силой. Не отпускала мысль: а что будет, если он встретится с Ма-Истри после того, как провалится покушение на Йаллера, и увидит, что тот не освободился?.. Тяжко, страшно, невозможно... видеть в плену того, кого больше всего на свете хотел бы видеть свободным, и не иметь никаких возможностей помочь... Знать, что возможности были, и что всё было напрасно, не свершилось, проиграно? Хуже того: увидеть, как ему хорошо – в плену? И как он сможет работать снова под его началом – после? Делать вид?..