Текст книги "Проект "Ной" (СИ)"

Автор книги: Екатерина Степанидина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

  – Что?

  – Ты хотел наслать на меня чары... чтобы выдать себя за Властительницу Смерти... ведь так?

  Йаллер вздрогнул. Признаваться было страшно.

  – Почему ты так решил?

  – Я видел твои глаза...

  – Мои глаза лгут, – резко отозвался Йаллер. – Я ведь был правой рукой Прародителя Зла. С чего же мои глаза скажут правду?

  – Ты всё равно не смог бы, – на измученном лице старика промелькнула болезненная улыбка. – Прикосновение Властительницы Смерти и твоё – большая разница. Так говорят те, кто умирал.

  – Кто же?

  – Арелат.

  – Что?!

  – Да. Ты – последнее, что он видел перед смертью... правда, он был быстро отомщён.

  Йаллер молчал.

  – Ты, наверное, не знаешь... он же мой внук. И весь этот бред...

  Йаллер чувствовал, что запутался в чужих сплетениях судеб. Очень хотелось вырваться, но он знал, что если он просто откроет дверь и уйдёт, это ничему не поможет и ничего не решит.

  – ...весь этот бред он рассказал сначала мне.

  – Это не бред. Это правда. К сожалению.

  Старик скрипуче засмеялся. Впрочем, надолго его не хватило.

  – Приведи ко мне Властительницу Смерти.

  – Чтобы ты сбежал в смерть и ничего мне не сказал?

  – А ты считаешь, что я без этого скажу?

  Йаллер широко улыбнулся. Старик попытался отодвинуться, но было некуда.

  – Вы научились не держать на поверхности мыслей то, что нужно скрыть. Вы владеете защитой, – той, которой научил я. Поэтому ты хотя бы будешь знать, что я пытаюсь прочитать твои мысли. Но я не хочу. Всего силой не вырвешь... и Силой тоже. Я не буду пытаться убедить тебя в чём-либо. Но Смерть – дама с характером. Она может прийти к тебе и раньше, чем я найду потомков Кариаки.

  Он вышел. Бешено мчащиеся рваные облака обступили со всех сторон, они не знали и не хотели ничего знать о бессмысленно долго умирающем в тишине человеке.

  Им было всё равно.

  – Подожди, – хрипло и почти неслышно раздалось вслед.

  Йаллер медленно обернулся. Распахнутая дверь пропускала ветер в комнату, он тревожно касался простыни, шевелил редкие седые волосы старого человека.

  – Кариаки, – почти неслышно повторил старик. – Ты знаешь больше, чем говоришь.

  Йаллер неслышно переступил порог. Страх перед Властителями Смерти, дремучий клубок старых и новых легенд, поверий, вихрь мыслей... чужих и всё же болезненно-близких, – Йаллер не мог заставить себя перестать это слышать. Ведь за это можно было зацепиться, хотя бы попытаться потянуть, сказать – да вот же, это же живое, и я живой, я видел, я знаю, это то общее, на котором мы можем... да нет, ты не перестанешь считать меня врагом, не перестанешь говорить про «проклятый род», но... здесь, на этом берегу, мы все свои, мы уже не имеем права смотреть зверем друг на друга, потому что нас слишком мало – оттудошних, знающих, помнящих, так какого же...

  И он решился. Даже не рассказать, – просто обрушить на человека то, что когда-то видел, слышал, прочувствовал... не словами, а от души к душе. Знал, что Кодекс Владеющих Силой такое никогда бы не одобрил. И – было всё равно. Он не человек. Он не член Ордена. Он вообще почти изгой... снова. И если ничего не изменится, то исчезнет «почти»... Единственное, что он позволил себе, – изменить имена, названия... на современные, чтобы убрать последний барьер, чтобы человек не тратил силы, внимание и волю на то, чтобы понять, о ком идёт речь. Не надо. Утони в том, что ты хотел узнать. Просто – утони. Не думай, не отвлекайся, а смотри. Думать будешь потом.

  ...Обвал начался тогда, когда отступать было уже некуда, – воины поняли, что это конец. И внезапно лавину камней словно остановила в воздухе невидимая рука, – махина зависла, образовав жутковатого вида козырёк над головами.

  – Проходите поскорее, – гостеприимно донёсся снизу звонкий юный голос. – Когда все спустятся, я отпущу лавину, пусть летит дальше.

  Воины в чёрном переглянулись. Это было что-то новое.

  Командир отряда спустился первым. Внизу был всадник, – простой домотканый плащ, небогатая упряжь, волосы перехвачены невзрачным ремешком, а в глазах... Командир отряда замер: эти глаза выдавали незнакомца с головой. Он не человек. И даже не элиа.

  – Кто ты, спасший наши жизни?

  Всадник жестом попросил подождать. Наконец весь отряд спустился вниз, и неизвестный властно вскинул руку. Зависшие в воздухе камни обрели свободу и с грохотом обрушились в пропасть. Всадник явно наслаждался своей силой.

  – Я Кариаки, дочь Повелителя Мёртвых! Я еду на север, чтобы увидеть брата моего отца!

  Воины переглянулись. Это ещё и девушка?

  – Я никогда не слышал, чтобы у руниа были дети, – признался командир.

  Взгляд Кариаки сверкнул.

  – Не веришь? Надо доказать? Лавины маловато?

  Командир усмехнулся.

  – Хорошо. Завяжите мне глаза и дайте лук и стрелы!

  Воины вопросительно посмотрели на командира. Тот кивнул. Глаза Кариаки завязали плотно, подглядывать было невозможно.

  Кариаки легко развернулась в седле, миг – и стрелы полетели в цель, одна за другой. Целью было дерево высоко над тропой, а стрелы аккуратно выложились руной "Н".

  Кариаки, не снимая повязки, протянула лук и колчан тому, кто их дал.

  – Как это? – заинтересованно спросил кто-то из отряда.

  – Зрение руниа. Так даже элиа не умеют.

  – Это мы знаем, – усмехнулся командир.– А почему "Н"?

  – Ты же знаешь имя моего отца, – с вызовом сказала Кариаки. – Ещё вопросы есть?

  – Конечно, – отозвался командир. – Но нет времени их задавать. Как ты уже заметила, наши пути ведут в противоположные стороны. Я дам тебе проводника, ибо умею ценить не только своё время.

  Кариаки склонила голову в знак благодарности.

  ...По дороге она бешено веселилась, то и дело устраивала скачки с препятствиями и чувствовала приближение живых существ с такого расстояния, что в это трудно было поверить. Возле ворот крепости вдруг посерьёзнела и замолчала, спешилась и, пройдя немного по камням, остановилась. Воин тоже спешился и подошёл к ней.

  – В чём дело?

  – Здесь кого-то убили. Я чую след смерти.

  – Всё верно. Здесь умер король элиа. Очень давно.

  – Для меня время не имеет значения, я всё равно это чувствую. А здесь красиво.

  Воин кивнул. Ворота распахнулись, пропуская их внутрь. Кариаки с восхищением смотрела во все стороны.

  – Теперь я оставлю тебя, Кариаки.

  – Благодарю.

  Крепость была населённым местом, – а перед Кариаки возник другой воин в чёрном и пригласил следовать за ним. Она шла, рассматривая стройные башни, стрельчатые окна, – как будто творения рук человеческих ставили на горном пейзаже точку, придавали ему законченность и совершенство. Солнце светило ярко, и тени чётко очерчивали рельефы.

  Ей отвели комнаты с великолепным видом на горы. Только здесь она увидела, как высоко забралась. Она переоделась, – и воин, пришедший за ней, увидел вместо юного небогатого путника девушку в расшитом золотом фиолетовом платье и маленькой плоской шитой шапочке с длинной вуалью. Преображение было столь разительным, что на лице воина зажглась улыбка. Кариаки гордо вскинула голову, довольная произведённым впечатлением.

  Путь вёл в тронный зал. Черное с серебром, высокие потолки, белые светильники, – длинный просторный зал с колоннами, уходящими под потолок. И впереди, на возвышении, – трон. И – он.

  «Да, отец сказал правду. Он действительно красив. Но почему не сказал про шрамы? Не знал?»

  – Приветствую тебя, Кариаки.

  – Приветствую тебя, Скарвин. Позволь преподнести тебе дар по обычаю народа моей матери.

  Скарвин чуть улыбнулся и в знак согласия склонил гордую седую голову в высокой короне.

  «А по обычаю народа моей мамы, родственникам полагается дарить платок, вышитый своими руками, – при достижении совершеннолетия и обряде вступления в полноправные члены рода. А меня не приняли. И я так ревела!.. Потому что только тогда поняла, что значит быть незаконным ребёнком. И тогда мама назвала мне имя моего отца...»

  – Мой дом – твой дом, – у него глубокий красивый голос. – Пойдём. Сейчас время обеда.

  – Благодарю.

  Он встал, широким жестом пригласил последовать за ним. Его одежда тоже чёрная, но у воинов это обычный цвет, порой тусклый, а у него – словно сама ночь, яркая и живая. Плащ стелился, словно сложенные крылья. А может, так и есть?..

  Комнаты в башне. Камин. Дверь на балкон распахнута. Скарвин сел в большое резное кресло.

  Он соединил кончики пальцев и, подавшись вперёд, улыбнулся.

  – Ну что? Что скажешь, Кариаки?

  – А что сказать? Ты... Ты такой, как рассказал отец. И я всё равно ничего не понимаю.

  – А что ты хочешь понять?

  «Хороший вопрос.»

  – Ой, многое! Например, почему папа не остался здесь. Он ведь поругался с женой и сбежал с острова Бессмертных, встретил мою маму... ну, тогда она ещё не была моей мамой, конечно, а когда стала, её выгнали из семьи. А снова он появился здесь, когда её родня не приняла меня, и мама его позвала познакомиться со мной. Сама не хотела выйти к нему, сказала: я постарела, не надо... Но всё равно потом вышла. Я как его увидела, ахнула: он такой необыкновенный! А он плакал.

  – Мой брат?

  – Ну да. Ещё подумал: теперь я понимаю Скарвина. Я не поняла, что он только подумал, а не сказал вслух, – ну, со мной так часто бывает. Спрашиваю: почему? Он смутился, начал что-то говорить про детей, что в них смысл жизни.

  – Он прав.

  Скарвин перестал улыбаться.

  – Он не мог остаться здесь, Кариаки. Они тогда все вместе решили уйти на остров Бессмертных, а твой отец никогда не пытался пойти против всех. Он и сейчас не пойдёт.

  – А разве руниа нельзя жить на Тайшеле? Но ты-то ведь живёшь?

  – А разве ты не знаешь, что моё имя не числится среди руниа?

  – Ну, знаю, – Кариаки съёжилась. – Вроде тебя тоже изгнали из семьи. И позвали другого из-за пределов мира, чтобы место не пустовало.

  – Место? – в светлых глазах Прародителя Зла зажглись весёлые огоньки. – А почему ты решила, что он там вместо меня?

  – Ну, ты же всё крушил, – разъяснила Кариаки. – А его позвали, потому что кто-то же должен этим делом заниматься, только крушить не то, что сам захочет, а что ему скажут. Чтоб сам не думал, значит.

  Скарвин с восхищением смотрел на Кариаки. Такой версии он ещё не слышал.

  – Как же тебя мама отпустила к Прародителю Зла?

  – Во-первых, мы о тебе мало что знаем, кроме того, что ты, единственный из руниа, живёшь здесь. Войны – это для элиа, мы о них только слышали. Во-вторых, когда я сказала о тебе отцу, он вздохнул и махнул рукой: мол, какой из него Прародитель Зла. И я решила выяснить, какой. А в-третьих, мама всегда мне говорила, что её народ меня не примет, и что придётся уйти к народу моего отца, потому что иначе я не смогу исполнить долг женщины и продолжить род. Я всё не верила: ну как это не примет? Но так оно и вышло. И вот я здесь. Ты тоже меня выгонишь?

  – Нет. И какой же из меня Прародитель Зла?

  – Пока никакой. Вот государь вполне приличный. Замок роскошный построил, слуги по струнке ходят, хозяйство в полном порядке.

  Скарвин усмехнулся.

  – Я как увидела папу, говорю: наверное, ты самый красивый из руниа! А он в ответ: нет, у меня есть брат, намного красивей. Я спрашиваю: Владыка Грёз? Он – нет, Скарвин. А теперь я вижу, что он был прав... Он много о тебе рассказывал. Точнее, не рассказывал, а показывал. Вспоминал то, что было, и передавал мне.

  – Что именно?

  – Ваши беседы. В подземелье, при свете упавшей звезды. Как он у тебя прощения просил. Ты простил его?

  – Да! Конечно.

  – Он очень тебя любит. И другой твой брат. И сестра.

  – Я знаю, – в голосе грусть и тепло.

  – Ты счастливый человек... ой... ну ладно, неважно... Словом, потому, что у тебя есть родные, которые тебя любят. Я всю жизнь хотела, чтобы у меня была настоящая семья, а не так, как сейчас, – только мама, и та изгой...

   ...Йаллер очнулся оттого, что ледяная костлявая рука впилась в его запястье. Видение разрушилось, разлетелось на осколки, вокруг была только маленькая комната, и – некуда скрыться – здесь было тесно от ярости старика, не сумевшего умереть.

  – Ты...

  Йаллер попытался высвободиться, но не решился: старик вцепился мёртвой хваткой. От поднятой в чужой душе бури он вдруг почувствовал себя бесконечно виноватым, но – ждал, не может же так быть, чтобы всё это прошло бесследно и не дало ничего, неужели же старик сможет противостоять живой волне, ведь это же правда, и нет никого, кто стоял бы между нею и человеком, бери, живи в ней, и тогда откроется новый путь...

  Старик попытался улыбнуться, и это было жутко.

  – В тебе есть... верность, – признал он. – Ты так и не отрёкся... сколько бы тебя жизнь ни била. За это стоило бы тебя уважать... даже если знать, на чьей ты стороне...

  Йаллер отвернулся.

  – Уходи. Я... понял тебя. Но нам не по пути.

  * * *

  Вспоминать слова старика было мучительно, – он слишком хорошо помнил тех, кого тот называл Властителями Смерти. Не были они властителями, их лишь обвиняли в том, что они умеют убивать взглядом, мгновенно и безболезненно, и никто не доказал ни их вины, ни невиновности. Может быть, так и было... а потом эти способности растворились в людском море, чтобы всплывать в путаных снах о другой жизни. Да, Арелат правильно доверял ему, а может – старик в детстве рассказывал ему эти сны как сказки на ночь, тот завидовал и хотел, чтобы у него тоже было необычайное прошлое из нездешних времён. Дозавидовался. Получил. И что?

  Йаллер невольно вздрогнул. Убивать взглядом. Способность, которая дремлет и может проявиться в любой момент и у кого угодно. Орден, теряющий контроль над переселившимися на другие планеты одарёнными Силой. Не отследишь, не предупредишь, дежурных на все Переходы не посадишь, прямой связи с новыми колониями нет: переговорник, способный пробиваться сквозь Переход, никто не изобрёл, это лишь мечта. А это означает тупик. Как и в поисках других, помнящих прошлое. Что толку от этого визита, от разговора, от сведений Службы Безопасности? Потеря времени...

  Ма-Истри выслушал его сдержанно и отстранённо, – ну да, дружественное ведомство попросило, им было нужно, а Ордену... у Ордена другие заботы. Да, они есть, эти странные люди, не вписывающиеся в нормальную жизнь, а ежели кто-то впишется, как Арелат, то ещё сто раз пожалеешь, что он не остался сидеть в нищенской квартире в обществе себе подобных, как остальные.

  – Я ухожу в рейд, – сказал Ма-Истри, и Йаллер вскинул на него глаза как у встревоженной птицы. – Завтра. По графику ты уйдёшь следом, через две недели. За эти две недели на Тайшеле не должно ничего случиться. Ничего, связанного с тобой. Здесь должно быть безопасно.

  – Уверен?

  – Да.

  Йаллер молчал. Ма-Истри знал: он мало с кем общался, кроме него и Рионель, а теперь ещё была Ранна Та'ги... и, наверное, должно быть всё в порядке, ну должно же быть, без подстрекательств Арелата волна протестов, конечно, сразу не схлынет, но этот шаг, это жест – я ухожу, значит, я могу себе это позволить, я спокоен, – не может остаться незамеченным и скажет людям... то, что должен сказать. Хотя многие теперь напрягутся... и сквозь это тоже нужно пройти. Сквозь недоверие, сквозь страх, которые не преодолеть словами, а можно только взять и сделать – так, чтобы действительно оказалось так, как он хотел бы видеть.

  – Вот, возьми, – Ма-Истри протянул ему маршрут.

  Они давно уже составляли карты – трёхмерные карты планет с Переходами, соединяющими далёкие миры, сложнейшую сеть, пронизывающую Вселенную. Многие Переходы выводили высоко над землёй, в открытый космос, и ясно было, что есть Переходы в межзвёздных пространствах, и возникало множество вопросов: а как это, должна же быть концентрация Силы, а если она не планетарная, то – как?.. Но на исследования не было ни времени, ни возможностей, всё уходило на Расселение, и так должно было быть ещё долго. Ма-Истри часто хотелось, чтобы на Тайшеле наконец не осталось людей, чтобы Орден тоже обосновался где-нибудь на просторах и занялся чем-нибудь интересным.

  Йаллер глянул на карту. Далеко. И их на Тайшеле не будет обоих. Владеющие Силой, одновременно уходящие в рейды, всегда обменивались своими маршрутами, знали, где друг друга искать, как добираться. Мало ли что.

  Он остался один.

  * * *

  Без Ма-Истри Йаллер чувствовал отчуждённость, – возле Перехода его провожали, конечно, но особой сердечности не было ни с кем. Он попрощался, вздохнул и сел в небольшой флайер. Переход был сияющей, невидимой простым глазом точкой, которая пульсировала и была готова принять равного себе: того, кто смел и мог пройти.

  Он двинул машину вперёд. Переход пока что возвышался над сушей, отсюда до берега простиралась каменистая земля, – почему-то очень чётко запомнилось, как похрустывали под сапогами мелкие светлые камешки. Машина поднялась, приблизилась к Переходу, незримый нематериальный огонь охватил её, Йаллер почувствовал обычный для пересечения Перехода провал сознания... и в этот момент что-то случилось.

  Он почти задыхался, ему не хватало воздуха – в хорошо защищённой и оборудованной машине, рассчитанной на безжизненные земли, – и нахлынуло жуткое чувство: как будто перед тобой раскрывается одна дверь, ты падаешь в неё, затем – другая, ещё, ещё, всё дальше от первой, от реальности, от яви, ты тонешь, и все попытки барахтаться приводят только к новым и новым падениям... Он рванулся сам не зная куда, рука дёрнула руль, он отчаянно пытался удержать ускользающее сознание, перед глазами не было ничего, кроме светлого серого мрака, тут же из незасыпающей больной памяти вырвалось: осудить навеки и заточить в Бездну... Ужас парализовал волю, но и породил страстное желание бороться и выжить, Йаллер ничего не видел ещё несколько томительно долгих минут, а потом светящийся серый мрак стал нехотя расступаться, превращаться в туман, за которым проступали знакомые очертания земли... земли по другую сторону Перехода. Машина клюнула носом, чудом не врезалась в скалу, Йаллер затормозил – и обессиленно откинулся на спинку кресла. Сердце отчаянно колотилось.

  Он медленно обернулся назад. Переход существовал, но его пульсирующее мерцание стало тревожным, в нём безошибочно ощущалась враждебность, а во враждебности – след людей.

  Когда он осознал, что его пытались убить, первым чувством была ярость. Значит, все усилия Ма-Истри пошли прахом, никому ничего не докажешь, они внешне согласились – и даже так, что сам Йаллер не уловил подвоха, – и поджидали удобный случай. Ма-Истри далеко...

  Ма-Истри далеко. И на пути обратно он будет проходить Переходы. И его маршрут известен. И те, кто хотел замуровать в Переходе Йаллера, могут сделать то же и для Ма-Истри. И как бы это не была атака на него... убрать союзника-руниа, а затем прикончить. Куда он уходил, через какие Переходы?.. И как до него добраться кратчайшим путём? Да и есть ли он, кратчайший путь?!

  Через мгновение он уже понял, что за враждебностью Перехода кто-то пытается скрыть свою собственную, что человек – рядом, и что сейчас его, а не Йаллера, очередь бояться смерти. Йаллер, не оборачиваясь, на ходу вскинул руку, и чужая жизнь оборвалась. Вспомнилось: да, наверное, его прикосновение не такое, как у Властителей Смерти... Он не стал выходить и проверять, кто это был, просто умчался к другому Переходу, на ходу пытался сообразить, сможет ли докричаться до Ма-Истри, пытался настроиться на него, почувствовать в страшной дали его присутствие, предупредить... Другой Переход был свободен, но Йаллер на миг запнулся: вот так, сразу, когда только что... Он даже зажмурился, чтобы не видеть обычную светлую мглу, которая через миг должна – должна! – рассеиваться пейзажем другой земли.

  Карта Переходов была у него на экране, но ему было не нужно: он шёл по памяти. Наконец отозвался Ма-Истри: уверенный, напряжённый... обычный. Можно было выдохнуть, но – не получалось, он слишком ждал новых неприятностей и не мог поверить в то, что они ещё не произошли. Ма-Истри понял.

  Переходы мелькали, до каких-то надо было добираться через пол-планеты, какие-то выводили в черноту, высоко над землёй, туда, где ярко и остро сияли звёзды, а земля казалась маленькой, и машина резко летела вниз, к поверхности, чтобы снова и снова проскакивать вспыхивающие двери к иным мирам... Большинство Переходов никто не сторожил, – невозможно сидеть у всех нематериальных дверей только чтобы открывать и закрывать их, Йаллер знал считанное количество таких вахт, созданных по договорённости с колонистами. Он продолжал неслышный бег, машина пролетала над чужими равнинами и морями, это было далеко, долго, кружным путём, Йаллер понимал, что за это время многое может произойти на Тайшеле, и ничего не мог поделать с тем, что и он, и Ма-Истри всё это упустят. Когда наконец он выбрался и почувствовал присутствие Ма-Истри, – не ожидал, что облегчение всё же настанет, а непрестанная тревога ослабеет и отойдёт в сторону. У Ма-Истри был лагерь высоко на скалах, ему надо было собрать данные, он ждал окончания работы и собирался возвращаться... несмотря на опасности этого возвращения.

  – То есть ты не знаешь, кого ты убил, – уточнил Ма-Истри. – Очень жаль. Кто тебя провожал?

  Йаллер назвал. Ма-Истри глянул на него в упор.

  – Эти люди спасли тебе жизнь, – негромко проговорил он.

  – Ты уверен?

  – Да.

  Он снова замолчал. Слишком ярко представилось: объединяющая воля направила Силовой удар на Переход, а двое провожающих, не поняв, в чём дело, пытались своими одиночными силами как-то помочь Йаллеру. Их специально выбирали из тех, кто ничего не знал о готовящемся убийстве, – скрыть враждебность не удалось бы, вон посланный наблюдатель мгновенно распрощался с жизнью...

  – Как ты думаешь возвращаться?

  – По определённому ранее маршруту.

  – Почему? – вскинулся Йаллер. – А если с тобой будет то же, что и со мной?!

  – Потому что я – глава Ордена, – спокойно сказал Ма-Истри. – В Ордене раскол, ты не понимаешь? Теперь, когда они точно знают, что убить тебя им не удалось, там паника.

  – А они точно знают? А ты уверен, что именно паника, а не выстраивание круговой обороны? А если они уже поубивали всех твоих союзников? Ты вообще представляешь, сколько их было? Закрыть Переход стоит больших усилий!

  – Можно я буду отвечать по порядку?

  Йаллер замолчал и кивнул.

  – Как я понимаю, Переход закрыт. Наблюдатель должен был удостовериться в успехе – увидеть, что ты не вышел, – и вернуться на Тайшеле. За то время, пока ты добирался до меня, он мог бы уже успеть, но время вышло, а он не вернулся. Если, разумеется, ты его действительно убил: Владеющие Силой – народ живучий. В любом случае, проделать этот путь вовремя ему не светит, и они знают, что с их планом что-то не так.

  – Ну, допустим.

  – Поставь себя на их место. Что они могут думать о твоих возможных ответных действиях?

  Йаллер улыбнулся.

  – Вот именно. Ты считаешь, это просто – перехватить у главы Ордена право на объединяющую волю? Победитель, конечно, получает всё, но если заговорщик проиграл, то поддержавшие его обычно сильно жалеют об этом.

  – Мне бы твою уверенность...

  Ма-Истри стало ясно, что Йаллер не в состоянии трезво разбирать даже самые простые вещи.

  – У меня здесь нет спиртного, – извиняющимся тоном сообщил он. – Поэтому постарайся понять меня так. Хорошо?

  Йаллер тихо засмеялся.

  – Дожили, у меня теперь репутация законченного алкоголика...

  Ма-Истри бросил на него быстрый внимательный взгляд и стал немного менее напряжённым.

  – Теперь насчёт усилий и убийства моих союзников. Я, конечно, не руниа, но чувствовать множество почти одновременных смертей, особенно Владеющих Силой, я умею. Этого – не было.

  Йаллер несколько мгновений смотрел на него в упор, потом закрыл лицо руками.

  – Извини. Я что-то совсем ничего не соображаю.

  – Я заметил. Поехали домой. Нет, флайер поведу я.

  * * *

  – Притормози, – попросил Йаллер перед последним Переходом. – Мало ли что, вдруг они решили подставить с той стороны какую-нибудь стену, врежешься со всей дури...

  Ма-Истри хмыкнул, но скорость сбросил. Второй флайер был переключён на дистанционное управление и послушно повторял все движения первого. Машина нырнула в Переход, Йаллер не удержался и на миг зажмурился, а когда открыл глаза, впереди было уже море Тайшеле.

  Их никто не встречал, – Ма-Истри вернулся намного раньше срока, бросив всё. Их никто не подстерегал, и это настораживало.

  Экспедиционные флайеры стремительно перечёркивали пространство, и не было между морем и небом никого, кроме них: гражданским пассажирским лайнерам в районах Переходов полёты были запрещены.

  Ма-Истри осторожно попытался нащупать прежние связи – дотянуться до тех, кто когда-то отдал ему право на объединяющую волю. Знал, что почувствует множество оборванных невидимых нитей. Почувствовал. Постарался холодно и расчётливо осознать потери. А потом – властно и чётко позвал тех, кто остался.

  Йаллер молча ждал, пока они доберутся до штаб-квартиры Ордена. Экспедиционный флайер сильно отличался от обычных: резко напоминал о недалёких – только за Переход шагнуть – опасностях, о непригодных для жизни землях... Маршруты уходящих в рейд всегда известны, это как ходить по пещерам: те, кто наверху, должны знать о том, что внизу кто-то есть, знать, куда идти выручать, если что. А что делать, если наверху всё переменилось, а ты и не узнал...

  – Они сбежали с Тайшеле, – ворвался в его мысли спокойный голос Ма-Истри.

  – Все?

  – Нет. Не все. Зачинщики и часть тех, кто их поддержал. Я отдал приказ об общем сборе.

  Йаллер кивнул. Предстояло встретиться с теми, кто пытался его убить. И – как теперь?

  Ма-Истри обернулся.

  – Йаллер. Если понадобится, то убивать буду я.

  Йаллер понимающе улыбнулся.

  – Не буду мешать.

  Невольно подумалось: мёртвых будут хоронить в море. Люди уже давно не могли позволить себе отдавать сушу под кладбища...

  Когда они примчались в штаб-квартиру, до сбора ещё оставалось время: Ма-Истри давал людям шанс. Сбежать вслед за остальными, подумать... Пока ставили экспедиционные флайеры на стоянку, Йаллер заметил, сколько там было других. Не больше и не меньше обычного, можно даже подумать, что разведка Переходов идёт своим чередом...

  У него не было сил куда-то идти. Всё закончилось, – точнее, в это хотелось бы верить: расколотый Орден не давал повода надеяться на спокойную жизнь. Мелькнуло вспышкой воспоминание, – глаза Эльды Ма-Истри. Он не знал о её чувстве, а она молчала, и если бы не покушение, она бы не бросилась его встречать и не выдала бы себя. Да, до разоблачений Арелата ему бы простили всё, вот только после – был бы ещё один скандал, подрывание одного из устоев Ордена, когда священная обязанность – продолжать род, когда одна жизнь – одна жена, иначе Орден переполнится детьми, которые будут родственниками друг другу, и тогда быстро настанет вырождение и гибель самой организации. Она – молчала. Она не преступила Закон, не навлекла позор на отца, на мужа, на детей. А он ничего и не знал... А если бы знал – разве предал бы Рионель? И то ли нервы сдали, то ли переполнили чувства, только он опустился перед Эльдой на колени, а она выдернула руку и убежала. Ушла. Навсегда.

  А Ма-Истри расчётлив. И он, похоже, гордится своей дочерью – за то, что она не подставила его под удар. У него удивительная способность не замечать очевидного... иногда.

  В отделе разведки дежурный вытянулся перед Ма-Истри в струнку, потом увидел Йаллера и очень нервно улыбнулся. Говорить первым было страшно тяжело, он честно попытался, – не вышло. Ма-Истри терпеливо ждал, пока к парню вернётся дар речи, но на это явно требовалось слишком много времени.

  – Яр, вы участвовали в покушении на Йаллера, – мягко констатировал он. – Вы можете объяснить причины? И да, – остальные ваши... бравые горцы... все были с вами заодно, или всё же кто-то оказался поумнее и в стадо не пошёл?

  Яр сжал руки. Не смотреть на Йаллера было тяжело, отвечать Ма-Истри – ещё тяжелее, но он старался.

  – Послушайте, я... мы обсуждали ситуацию. Вы не знаете, они шантажировали... угрожали взять заложников. Я не мог отказаться.

  – Заложников? – Ма-Истри недоверчиво поднял бровь. – И наш отдел внутренней безопасности всё это пропустил?

  – Они могли только реагировать на свершившееся.

  – Хорошо. Я выясню. Дальше.

  – Дальше... мы же не можем подняться выше ступени ар-нидрис...

  – Можно обойтись без очевидных фактов?

  – Да. Простите. Так вот... от нас мало толку, и мы решили, что сильно не повредим, даже если вольёмся в объединяющую волю, да и можно попробовать не отдавать всё...

  – И при этом вы знали, для чего устраивается заговор?

  – Да.

  – Назовите цель заговора. Вслух. Не мысленно.

  Яр побледнел и застыл.

  – В общем... это звучало так...

  Йаллер ждал.

  – Простите, господин Ма-Истри, я скажу так, как это прозвучало тогда...

  – Да.

  Яр обречённо глянул на Ма-Истри в упор. Глава Ордена был сдержанно-яростным, державшим себя в руках, готовящим какие-то решительные шаги... но только не марионеткой кукловода-руниа, стоявшего рядом. Ма-Истри был... прежним. Тем самым Ма-Истри, которому Яр когда-то доверил свою силу и волю... и которого, получается, предал. Внезапно пришло осознание: ну да, вот таким Ма-Истри и был всегда, Йаллер ведь уже почти двести лет как вернулся, это ему, Яру, вместе со всем человечеством вдруг стало известно, кто он такой, да и главе Ордена тоже, и... Главе Ордена. Яр ещё раз произнёс это мысленно. Значит, Ма-Истри для него по-прежнему – глава Ордена. А он, Яр, вместе с остальными – уже не члены Ордена, потому что отдали свою волю в руки другого.

  – Согласно Закону, Орден создан и существует ради защиты от Владеющих Силой, превосходящих людей и угрожающих людям. Список в приложении десять... Ни один член Ордена не имеет права пойти на контакт с враждебным существом...

  – Я объяснял необходимость сотрудничества с Йаллером двести лет назад, – в голосе Ма-Истри была угроза. – Согласно Закону, этот вопрос был вынесен на всеобщее обсуждение и решён. Закон не позволяет возвращаться к решённому вопросу дважды. Дальше.

  – Дело не только в руниа, – Яр бросил на Йаллера испуганный взгляд и снова повернулся к Ма-Истри. – Вы не позволили убить при задержании того, кто подверг Орден опасности, из-за кого чуть не разрушился союз Ордена и людей... он не Владеющий Силой, но может быть при определённых условиях приравнен к ним из-за памяти о предыдущих воплощениях...

  – Арелат, – проговорил Ма-Истри. – Тогда всё ясно... Они продолжили использовать его. Не собственные его действия, так в качестве предлога... И, разумеется, у них сразу же нашлись сторонники.