Текст книги "Проект "Ной" (СИ)"

Автор книги: Екатерина Степанидина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

  Он резко обернулся. Йаллер не ожидал, – вздрогнул. Кивнул.

  – Отлично. Так вот. С Арелатом нужно воевать его же оружием, – то есть публичными заявлениями, выступлениями и прочим. Как говорили древние земледельцы – пустить встречный пал. Я постараюсь. Я буду очень стараться. Я не могу гарантировать, что у меня получится, но сделаю для этого всё.

  – Что именно?

  – Я буду свидетельствовать истину.

  Йаллер очень глубоко вздохнул.

  – Да Арелат тоже, в общем, не наврал...

  – Зато ты хорош, – голос Ма-Истри прозвучал немного резко. – Вот что. Тебе нужно лететь к ребятам, отдать им данные по найденной планете. Сейчас – бесполезно: у них пять утра, в это время нормальные люди обычно спят. Я тоже собираюсь немного побыть нормальным человеком. В общем, оставляю тебе кабинет, разберись со своим материалом, как обычно.

  Йаллер вскинулся.

  – А...

  – Нет. Они не разбежались при известии о том, кто ты такой. Точнее, разбежались, но не все. Когда прилетишь, они выскажут тебе всё, что о тебе думают, потому что им пришлось набирать новых сотрудников. Впрочем, им это только на пользу: замкнулись на своих, исключив возможность здоровой конкуренции, а теперь это необходимо поменять. Ну и... в общем, стало ясно: тем, кто остался, действительно важно дело и проект «НОЙ».

  Он махнул рукой.

  – Тебя так уважают, что даже проект в твою честь назвали, а ты...

  – Уважали, – тихо поправил Йаллер.

  – Всё. Я пошёл. И если ты меня разбудишь, то я лично откручу тебе голову, назад будешь сам приставлять! Или новую отрастишь...

  Йаллер наконец сумел улыбнуться и смотрел вслед Ма-Истри, пока за тем не закрылась дверь.

  * * *

  В предрассветном полумраке дым растворялся, вентиляция подхватывала его и помогала делать вид, как будто здесь никто не курил. Владеющим Силой курить было нельзя. Пить тоже. Сейчас это было неважно.

  – Бесполезно, – говорил тихий размеренный голос. – Ты же видела, что с Ма-Истри говорить бесполезно. Даже твоя сестра не может.

  – Эльда много чего не может. Можем – мы!..

  – Ты переоцениваешь наши возможности и выдаёшь желаемое за действительное. Ма-Истри уже почти двести лет под его влиянием. Когда он появился, мы провели совет и признали его неопасным. Почти двести лет назад. Это много.

  Тишина стала жуткой, потому что в ней убили надежду.

  – И что теперь?

  – Молчать. Не спорить. Время для слов давно прошло, а мы и не заметили.

  – И всё?

  Дым стал гуще.

  – А что ты предлагаешь?

  В тишине подавили глухой всхлип.

  – Мы отвыкли жить в страхе. Теперь это снова...

  – Не плачь. Нельзя.

  – Но ты же будешь что-то делать?

  – Если я буду что-то делать, ты пойдёшь со мной?

  Ответ возник не сразу: внезапно пришло осознание, что решение уже есть, что оно сложилось и требует переступить черту.

  – Да. Что бы ты ни задумал, я пойду с тобой. До конца.

  – Нет. До конца не пойдёшь.

  – Говори. Говори, что ты задумал.

  – Убрать Йаллера, конечно. Без него Ма-Истри очнётся сам.

  В тишине взметнулся ужас – древний ужас, погребённый в веках и вернувшийся вновь.

  – Но – как?!

  – Орден существует для обороны от Силовых существ. Разведка, установление мира, привлечение на нашу сторону – или уничтожение. В крайнем случае – при помощи объединяющей воли.

  Нервный смех.

  – Ну, меня-то ты объединишь, но этого же не хватит...

  – Есть и другие.

  – Это хорошо...

  – Это плохо. В случае неудачи меня ждёт смерть – либо от рук самого Йаллера, либо от него же руками Ма-Истри. Остальные должны успеть уйти через Переходы. Чем больше будет остальных, тем сложнее быстро уходить.

  – То есть Кодекс летит в Бездну?

  – В каком смысле?

  – Отстранение главы Ордена может происходить только в его присутствии...

  – В этой части – да. Он под влиянием. Он несамостоятелен. Он зависим.

  – Он может обнаружить заговор раньше...

  – Это не заговор. Мы не предатели. Мы так же, как и прежде, работаем на людей.

  Долгое мучительное молчание.

  – Постарайся... чтобы всё удалось.

  – Ещё бы. Но обольщаться не стоит.

  * * *

  Ма-Истри проснулся на рассвете и первым делом бросился звать Йаллера. Если он по-тихому исчез...

  «Да?» – донеслось в ответ.

  «Ты где? – требовательно спросил Ма-Истри. – Ты ещё не улетел?»

  «Нет, – оказалось много работы с материалами. А что?»

  Ма-Истри вздохнул с облегчением. Если только он не врёт... Впрочем, для того, чтобы исчезнуть, Йаллеру достаточно только одного: не отвечать. И тогда можно годами бесполезно кричать в пространство, на Тайшеле хватит суши для того, чтобы скрыться одному руниа... который, ко всему прочему, умеет и Переходы открывать.

  «Йаллер. Хочешь правду? Как на духу?»

  Тот невесело усмехнулся.

  «Ну давай...»

  «Я не хочу, чтобы ты исчезал.»

  Ма-Истри вдруг услышал, – Йаллер не скрывал своих чувств, он сначала обрадовался, рванулся навстречу этому «не хочу», но потом заставил себя не поддаваться на желаемое: боялся разочароваться.

  «Почему?..»

  «Как бы тебе так объяснить, чтобы не обидеть. Ты псих. Я сильно испугался за тебя этой ночью.»

  «Не стоит. Я вовсе не горю желанием во второй раз собирать себя с нуля.»

  «Я заметил!»

  «Постой. Постой! Я вовсе не о том, чтобы согласиться умереть...»

  Ма-Истри перевёл дыхание. Как же всё-таки с ним тяжело... иногда.

  «Йаллер, есть и другие способы избавить от себя человечество. Не хочу предлагать варианты. Пойми, если с Великим Расселением всё уже более-менее ясно, если мы уже многих переселили, создали много колоний, то проект „НОЙ“... Ты же понимаешь, что он никому не нужен, кроме кучки ненормальных, которых ты вдохновил своей идеей. Он изначально нерентабелен. Это огромные деньги, которые никогда не дадут прибыли, которые даже не вернутся. Что же, ты его бросишь? Это же твоё детище, твоя идея. Я помню, как ты обрадовался, когда люди сказали: да, нам тоже жаль, мы будем работать над этим заповедником, мы тебя поддерживаем. Ведь они же никуда не делись и не заявили, что раз ты правая рука Прародителя Зла, то они с тобой иметь дело не будут.»

  Он боялся замолчать и услышать возражения.

  «Пожалуйста. Скажи мне, что ты не исчезнешь.»

  «А если у тебя не получится? Если вместо оправдания ты получишь такое же отторжение, если тебя сместит с поста твой же собственный Орден? Ты ведь фактически встаёшь на одну сторону со мной. Зачем им руководитель, который открыто поддержал меня – после разоблачения?»

  «Ты что, задумал всё бросить и удрать? – Ма-Истри начал злиться. – По примеру своих астланцев? Чем же ты тогда лучше них? Зачем тогда не сделал этого сразу, пока я спал, зачем отзывался?»

  «Нет! Нет, я не задумывал удрать... вовсе нет. Я тут смотрел свои материалы, выкидывал лишнее...»

  В мыслях Йаллера фоном промелькнула и исчезла неуверенность.

  «Ты боишься встретиться с ребятами из проекта „НОЙ“? Послушай. Может, мне поехать с тобой? Но я должен что-то доложить совету Ордена после встречи с тобой, они ждут. И я должен быть там один. Без тебя.»

  «Это как раз понятно... ожидаемо.»

  «Ну так как? Подождёшь?»

  Йаллер некоторое время размышлял.

  «Нет. Я отправлюсь один. И... не бойся, что я исчезну. Я не предатель. Никогда им не был. Веришь?»

  «Посмотрим, – буркнул Ма-Истри. – Слова – это прекрасно, особенно те, которые хочешь услышать. Если что – зови.»

  * * *

  Ему было тяжко в городах, точнее – в переходящих одно в другое бесконечных поселениях, где шалеешь от нескончаемого моря звуков, лезущих в уши, лиц, попадающихся навстречу, улиц, сменяющих друг друга, домов – высоких, почти уродливых от множества одинаковых окон, от их подавляющей высоты. За эти окна загоняли людей больших просторов, чьи земли перестали существовать: одни уходили за Переходы, но другие занимали их место. Поначалу лица в городах, в рельсовиках, на улицах были – лицами, но со временем люди стали меняться: грубели, среди них становилось всё больше и больше некрасивых, опустившихся, махнувших рукой на внешний вид и приличия. Он задыхался от перекрещивающихся чужих раздражений, недовольств, усталости, всегда старался держаться незамеченным. Впрочем, рельсовики ходили под землёй, а их бородатые машинисты почему-то видели его. Почти всегда. Он поначалу побаивался того, что они его ещё и опознают, но давно перестал. А заодно – и вздрагивать при виде амулета со знаком руниа Оле у многих из них на шее... Может быть – зря? И как они – теперь, когда все точно знают, кто он?

  Нужно было проскочить в вагон, и тогда дальше – надолго – будет путь сквозь пустоту подземелий, уносящий прочь все мысли. Бородатый машинист всё-таки в последний момент заметил его, махнул рукой – и рельсовик тронулся.

  Он ехал к Рионель.

  Рионель Кайто он привёз к наирим, когда ярким пламенем вспыхнуло тлеющее обсуждение того, что вместе с сушей Тайшеле тонут все её бессловесные обитатели, и, может, надо всё же смягчить закон, разрешающий путь через Переходы только людям. Кое-кто начал делить животных на полезных и вредных. Он испугался. Выбрал – её. Учёный, биолог, специалист... Надеялся, что она поймёт. Отчаянно надеялся, не признаваясь в этом самому себе, что она догадается... Это он понял только сейчас, в долгом пути подземного рельсовика, когда отражение в стекле смешивало реальность с тем, что роилось в мыслях, и можно было увидеть не то, что есть на самом деле...

  Он привёз её к наирим, и звери вышли – огромные, хищные, грозные, способные напугать... и очень чуткие к тем, кто их не боялся.

  Она замерла. Страха не было – он бы почувствовал, Рионель не обучалась прятать чувства, как Владеющие Силой, – было только удивление, как будто перед тобой оживает легенда, как будто ты внезапно прикасаешься к хрупкой тайне, один неосторожный нажим – и тайна рассыпется на множество осколков, которые уже никогда не соберёшь... Они кружились возле Йаллера совсем как тогда, давно, когда он, ещё не решившись выйти к людям, узнал, что от наирим хотят очистить какую-то землю, и рванулся – спасать. Наплёл что-то людям, ещё плохо произносил слова, – не было практики, некому было поднатаскать... Он отвык говорить вслух и только сейчас понял это, а ещё – что не справляется ни с языком, ни с произношением. Телепатия помогла только выучить и понимать, но он не хотел ею пользоваться: у людей есть Владеющие Силой, которые могли говорить на другом языке так, чтобы другие ловили телепатическую волну и не нуждались в переводе, но они все наперечёт, а появление кого-то нового... подозрительно. И его тогда пустили. А он – кроме остального, ещё и хотел после долгих веков встретиться с наирим вновь.

  Он рассказывал о первой встрече Рионель – сбивчиво, пропуская то, что хотел скрыть, и всё же – говорил.

  Вспоминал, как смотрел в светлые, жестокие, хищные глаза – тех, кто умел красиво и быстро убивать, но никогда не унижался до падали, тех, кто умел любить и ненавидеть, но по своему непреложному и честному закону, тех, кто стоял под взглядом близкой смерти и не боялся, потому что всевидящая смерть была с ними, дикими и свободными, всегда.

  Как внезапно в светлых глазах что-то дрогнуло. Зверь двинулся, – под густой чёрной шерстью заиграли мускулы, – и мощные лапы легли ему на плечи. Он ошалело пошатнулся: этого не может быть, это было так давно... неужто узнал?! Они пронесли в памяти рода сквозь века и тысячелетия то, как он когда-то спасался у них от смерти? От одиночества? Это – правда?..

  Светлые хищные глаза подтверждали: это правда.

  Они набросились на него всей стаей, кружились, лизали руки и лезли огромными башками под ладони, чтобы он их погладил. Их когти не убирались, они невольно исцарапали ему плечи, грудь, спину, он едва замечал это, и только мимолётно мелькнула мысль: вот, с таким трудом создал себе новое тело, и снова на нём кровь... только уже не от ненависти, а от неуклюжей звериной ласки...

  Он не мог говорить с ними, – они бы не поняли, – но всё же сумел дать понять, что опасно охотиться на домашний скот, что им грозит беда. Они – поверили... и надо было возвращаться. Вырваться из объятий стаи. Да, это – стая, у них своя иерархия, но когда стаю с единым и всегда правым вожаком создают себе люди, они оскорбляют этим зверей, потому что – не умеют делать так, как должно быть в природе, и ничего хорошего из такой затеи не получается... Стая уходила, а он смотрел ей вслед. Знал, что точно так же смотрят и другие глаза, человеческие, и человек, не веривший, что стаю возможно отвадить, наконец увидел это сам.

  При виде него человек испугался, засуетился, – он задним числом осознал, что весь исцарапан. Махнул рукой: ничего, не страшно, заживёт... Он поднял голову и осознал, что его настойчиво о чём-то спрашивают. Человек был благодарен за помощь и спрашивал, как его зовут.

  Он замялся. Имя... Он просто рванулся отводить беду от тех, кого считал своими, и совсем не подумал о последствиях. О благодарности за помощь... Старые прозвища нельзя вытаскивать на свет, за ними – шлейф событий, войн и бед. Не надо. Он попытался сказать, что имя неважно, и опять запутался в произношении.

  – Йаллер? – переспросил человек. – Тебя зовут Йаллер?

  Он от неожиданности улыбнулся. Йаллер. Имя, которого никогда не было, которое ничего не значит... за которым ничего нет. Имя, которому он с чистого листа будет давать жизнь и историю.

  – Да, – твёрдо ответил он. – Моё имя Йаллер.

  Он вспоминал глаза Рионель, – как она смотрела, пока он рассказывал. Мгновения, события, чувства – всё ускользало, всё утекало, как вода сквозь пальцы, и невозможно даже удержать их, не то что возвратить. Первая встреча с наирим ушла в прошлое, от неё остались только слова рассказа о картинах в памяти, пришла другая встреча, чтобы тоже исчезнуть, остаться только в душе, и хотелось кричать оттого, что так будет всегда.

  Отражение в стекле спуталось и дрогнуло: на очередной станции вошли люди, их было много, в них было усталое вынужденное смирение перед долгой дорогой, превращавшей жизнь в замкнутый круг. Йаллер не хотел видеть их, снова отвернулся – и из тьмы нового туннеля перед мысленным взором возникло лицо Рионель. Тогда, давно, он в растерянности смотрел на неё с земли, снизу вверх, даже не пытаясь угадать, что она скажет в ответ. Предложил ей погладить зверя...

  ...Он едва не проехал свою станцию пересадки.

  * * *

  – Постой, – он ошеломлённо осёкся перед смеющимися серо-зелёными глазами Рионель. – Так значит... ты знала, кто я?

  – Нет. Не знала. Разумеется, многие ломали голову над этим вопросом, но у них было недостаточно данных... в отличие от меня. Правда, в версию, что тебя прислали руниа с острова Бессмертных для помощи нам в Расселении, я не верила с самого начала...

  Йаллер тихо хмыкнул.

  – Ну почему же, это же лежит на поверхности...

  – Потому что все Переходы, ведущие с Тайшеле, давно уже открыты Орденом, который держит их под наблюдением. С помощью Силы можно обмануть людей, но не приборы, и можно совершенно точно сказать, что за всё время наблюдений из Перехода, ведущего на остров Бессмертных, никто не выходил.

  – Это ещё не аргумент, помощника могли выслать раньше...

  – Не могли, – Рионель взглянула на него серьёзно. – Да, я понимаю, для тебя это бравада и немножко месть – прикидываться посланником с острова Бессмертных, но... не передо мной, хорошо? И сейчас уже поздновато, ты не находишь? К тому же, против этой версии есть и более весомый аргумент.

  – Какой?

  – Боги-созидатели убеждены в том, что все, кто пришёл в Тайшеле для сотворения людей, связаны с планетой и вне её жить не могут. Судя по тому, как ты без оглядки сунулся в Переходы, ведущие прочь с планеты, у тебя эта убеждённость напрочь отсутствует. А это значит, что ты не из их лагеря, хотя ты такой же руниа, как и они... а раз такой же, то связь не существует.

  – У них – да, – лицо Йаллера исказилось, дрогнули губы. – Но они-то не договаривались с Тайшеле для того, чтобы та держала материки...

  – Значит, у него связь подлинная, – спокойно согласилась Рионель. – А они так и не осознали, что оторвали от Тайшеле остров Бессмертных и перенесли невесть куда, продолжили обманывать себя наличием этой самой связи. Если бы она была, они бы умерли, перейдя свой Переход, и не было бы ни ваших войн, ни уничтожения Йосаяна. Руниа повезло, у них нет психосоматики, которая при наличии убеждённости такой силы... и одарённости Силой, кстати... непременно привела бы их к гибели.

  Йаллер глянул на неё удивлённо: то ли научный интерес у неё заслонял болезненную, до ярости древних войн, остроту противоречий, то ли она давно уже всё решила, то ли он так и не привык к нынешним людям, которые чувствовали себя в безопасности даже от руниа. Если верно последнее, то это заслуга Ордена – избавить людей от давнего страха. И если бы Орден ничего больше не сделал, то из-за одного этого он уже недаром существовал...

  – Так вот. После наирим у меня осталось совсем мало вариантов. И далеко не каждый руниа будет вздрагивать и так меняться в лице... если назвать этих зверей арьо мелкори.

  Йаллер вздохнул.

  – А другие тоже догадались бы, если бы имели... достаточно данных?

  – Не знаю. Правда, все мои версии упирались в то, что кандидаты в Йаллеры давно уже умерли. Но у вас, руниа, особые отношения со смертью... говорят.

  – И... Ма-Истри тебя не спрашивал?

  – Ты хотел сказать – не допрашивал?

  – Пожалуй.

  – Он звонил.

  Рионель помолчала. Йаллер тревожно двинулся вперёд.

   -И что же ты ему сказала?

  – То же, что и тебе сейчас.

  Йаллер охнул и растерянно улыбнулся.

  – А он думал, что я сбегу...

  – Он плохо разбирается в некоторых сторонах человеческой жизни, – голос Рионель стал резким. – А разве ты собирался?

  – Нет. Но...

  – Так «нет» или «но»?

  – Нет. Рионель!

  – Что?

  – Я нашёл подходящую планету.

  – Да, ты говорил.

  – Но вы должны всё перепроверить, это же был только поверхностный осмотр.

  – Конечно. Но должны – не только мы.

  Йаллер нахмурился.

  – Что же именно я должен?

  – Выйти к людям.

  – Зачем?!

  – Принести им данные о планете для проекта «НОЙ».

  – Но... я же отдам их тебе.

  – Ты не понимаешь. Этого мало.

  – Почему?

  – Потому что они должны снова увидеть тебя. Понять, что ты – прежний. Тот самый, который так переживал за своих наирим, что затеял всё это большое, бестолковое и затратное дело по спасению фауны Тайшеле. Что именно про этого Йаллера, которого они уважают и ценят, Арелат наговорил гадостей. Ты знаешь, сколько мне пришлось провести бесед после его разоблачения? Сколько человек сразу хлопнули дверью, а сколько со скрипом согласились остаться, отложили решение до твоего возвращения? И что же – ты вернулся и не появишься? Значит, их решение уйти – верное? Ты хочешь, чтобы мы потеряли... да что там говорить, это длинный список. Это ты виноват – сначала своим молчанием, потом своей откровенностью. С первым я уже как-то свыклась. Но виноват – ты. А расхлёбывать пришлось – мне. Так что будь добр помочь закончить с выяснениями. Всё это ужасно невовремя! Надо делом заниматься, оно наконец-то сдвинулось с мёртвой точки, а тут...

  Она встряхнула головой, солнце заиграло на светлых волосах. Йаллер вдруг понял, что ему стало легко, удивился и не захотел разбираться в причинах.

  – Хорошо. Я выйду. Но только если...

  – Я вообще-то директор проекта «Наирим-о-Йаллер» – засмеялась Рионель. – Конечно, я буду вместе со всеми.

  – И со мной, – попросил Йаллер.

  – И с тобой, – покладисто отозвалась она. – Не будем тянуть.

  * * *

  После собрания она уехала вместе с ним, – нужно было лично прийти в министерства, согласовывать множество вопросов, начинать работать с другими ведомствами... Йаллер пытался вникнуть в её объяснения, вежливо кивал, потом они доехали до станции пересадки, вместе с толпой вышли на перрон, – и внезапно среди моря чужих чувств, мешающих, давящих, стало слишком много бешенства и ненависти. Он успел только вспомнить слова Ма-Истри о человеческом мусоре, – и понеслось.

  Толпе было тесно в подземных переходах, построенных давно и не рассчитанных на перенаселённость нынешней Тайшеле, и Йаллера не спасло обычное отведение глаз, к тому же – рядом шла Рионель. У многих в толпе были безумные глаза, металлические прутья и ещё какой-то опасный хлам. Он толкнул Рионель к стене, прикрыл её собой, та отчаянно крикнула – не устраивай бойню, – а он и не мог, раскидывать людей было попросту некуда. Из другого туннеля вымахнул очередной рельсовик, на перрон хлынула новая людская волна, началась давка и драка. Когда ему несколько раз заехали железом по лицу, он только отмахнулся, держался как мог, – человека давно уже сбили бы с ног и растоптали... Он улавливал обрывки чужих мыслей, – да, это те отбросы, которых обходили раз за разом при отселениях, это уже почти не люди, они согласны с Арелатом и едут бить Владеющих Силой, снесли охрану у входа на станцию, и...

  Он не знал, сколько простоял вот так, прикрывая Рионель у стенки, – когда отключил боль, вместе с этим как будто потерялось и чувство времени. Драка прекратилась внезапно, люди пытались выбраться, от кого-то убежать, в животном ужасе оглядывались туда, откуда пришли, – а оттуда доносилось глухое яростное звериное рычание. Люди лезли друг по другу – выше, на стены, – многие уже валялись в крови на полу, а неподалёку грохотали, не останавливаясь, рельсовики: начальство быстро сориентировалось и закрыло станцию.

  Он помнил расширившиеся глаза Рионель, помнил, что мимо проходили люди в форме Службы Безопасности – с чёрными зверями, рвущимися с поводков. Толпа, обмякнув, рассыпалась на отдельные трясущиеся человеческие отбросы, из застывшей массы выхватывали кого-то и уводили. Кто-то в форме, – он не сумел запомнить человека, только отпечатались в памяти чёрные волосы до плеч, расчёсанные на прямой пробор, – увёл его и Рионель прочь, в светлую комнату, потом обнимал свою чёрную небольшую зверюгу... неспешно и как-то удивлённо прошла мысль, что наирим с этими зверями точно родственники... а ещё – пришёл страх: наверное, что-то с ним случилось, раз всё, что обычно запоминается насмерть, сейчас проскакивает мимо, может, это только кажется, на самом деле он вспомнит и этого человека, и всё остальное, просто должно пройти время... Он попытался успокоить себя: то, как его сбили в полёте во время самой первой войны, он тоже не помнит, в отличие от остального, значит, это просто – в момент опасности, ничего страшного... Потом чья-то рука подала ему салфетку, чтобы вытереть кровь, кажется, это была Рионель, а человек из Службы предлагал им поехать на наземном экспрессе, извинялся за то, что не знает, когда они ходят, должны же они когда-то ходить... Потом ему крепко и ободряюще пожали руку, он улыбнулся в ответ, а человек порадовался, что он умеет быстро регенерировать выбитые зубы. Ну да, это же Йаллер, он же руниа. А что?

  За окном рвался бешеный ветер и швырял облака.

  * * *

  – И как же ты смог пойти против Ма-Истри, ведь твоя жена его племянница...

  – Мне не нужна слепая вера. Я ещё не забыл Кодекс, – Элегвен вымученно и печально усмехнулся. – Как смог? Это было тяжело. Но я не предатель, и любая проверка это подтвердит... а они были.

  Яр тревожно глянул на друга. Остальные из его маленького народа ждали.

  – Ты прошёл проверку Ма-Истри?

  – Конечно. Он же всех прощупывал – и на собрании после разоблачения Арелата, и на втором, после возвращения Йаллера.

  Он поморщился: произносить овеянное славой имя, зная правду, было неприятно.

  – Так что же ты хочешь предъявить нам в качестве доказательства? – спросил Яр.

  Серые глаза Элегвена скрылись за длинными ресницами. В штаб-квартире Ордена все белые двери были одинаковыми, приходили только по зову, поэтому посторонних, которые не знали, куда идти, нужно было провожать.

  Через короткое время белая дверь открылась. Чтобы понять, как не по себе пришедшей, не нужно было быть Владеющим Силой.

  – Проходите, – мягко сказал Элегвен. – Пожалуйста, садитесь... мы не станем задавать вам вопросы. Просто покажите.

  Женщина села.

  Она не знала, как такое обрушивалось на неё. Просто во время дождей, точнее, когда медленно и вязко надвигалась высокая серая туча, в груди что-то сжималось, и становилось трудно дышать. Если кто-то попадался рядом и случайно становился свидетелем, – часто бывало, что больше никогда к ней не приходил.

  Потому что она исчезала. Оставалось то же лицо, те же глаза... только из этих глаз смотрел другой человек. Жёсткий, видевший смерти и убийства... ну да, мужчина. Он говорил на другом языке, полном странных шипящих звуков, каких не было ни в одном из ныне существующих. Он рассказывал о том, как его народ жил в покрытых зеленью горах, пас скот, и как однажды настал голод. Люди съели сначала скот, потом животных, которые стерегли его, – высоких тонконогих тварей, страшненьких, если бы не полезность, вряд ли их кто-нибудь бы разводил... а потом стали есть друг друга. Не было войны, до соседей было далеко, кто-то уходил за помощью и даже возвращался, но голод не уходил. И тогда они стали нападать на соседей. Отвыкшие от обычной еды люди не брали ничего съедобного: их интересовало только человеческое мясо. Они забыли о том, кем были, они забыли о том, что принадлежат к числу вассалов ха-азланна... и однажды поплатились. Из-за гор пришёл отряд с высоким черноволосым вождём, чьи глаза не были глазами человека, одетым в красно-золотое, слишком быстрым и безжалостным для того, чтобы можно было ему противостоять... и было непонятно, зачем ему вообще отряд. Он всех убил сам. Всех, и воинов, и женщин, и выживших благодаря человеческому мясу детей. И стариков, которые отказывались есть людей и молча ждали смерти, чтобы самим стать пищей. Их не убивали, потому что в воинах на дне душ почему-то сохранялось что-то человеческое... а он пришёл и убил. Убил всех.

  Мужчина, видевший смерть и погибший сам, видел всплывающее перед мысленным взором и рассказывал, хотя для свидетелей из Ордена слова были лишними. Обычно он появлялся только тогда, когда небо заволакивала тяжёлая серая туча, приносившая безрадостный дождик. Не грозу, а только дождик, то приходящий, то умолкающий, словно не уверенный в том, стоит ли по этим людям плакать. Сейчас – мужчину из глубин памяти женщины вызвал не дождь. Ей было тяжело, Владеющие Силой видели это, кто-то хотел побыстрее закончить беседу, но внезапно всё кончилось само. Женщина вздрогнула, чуждое выражение исчезло с её лица, а она потянулась, – просыпаясь.

  Владеющие Силой сидели в молчании, никто не думал о ней, только об увиденном, – и она, тихо поклонившись и попрощавшись, ушла. Ушла приходить в себя – одна, как привыкла за десятилетия.

  Первым опомнился Яр.

  – Я правильно понял, что это были людоеды? – осторожно спросил он.

  Тишина была такой, как будто женщина, уйдя, оставила живших в её памяти мертвецов людям, и они теперь не знали, что с ними делать.

  – Да, – резко ответил Элегвен. – Продолжай.

  Яр смешался.

  – Самое страшное не призраки прошлого, – неспешно сказал кто-то за его спиной. – И даже не то, что кто-то из прошлого внезапно оказался среди нас. И даже не то, что мы его проморгали – и стоит задуматься над вопросом, действительно ли Ма-Истри тоже ничего не знал, как утверждал на совете.

  – А что же? – не выдержал Яр.

  – Нас использовали, – жёстко прозвучало в ответ. – Наши лучшие побуждения, наше желание помочь, спасти, вывезти – использовал в своих целях руниа, которому эти стремления, как ты видел, глубоко чужды. Стоит, кстати, задуматься над вопросом, каковы же его цели. Скажи, ты, вот ты сам – мог бы пойти к преступившим закон и вместо наведения порядка просто убить всех? Не разбираясь, кто прав, кто виноват?

  – Тогда было другое время и другие законы...

  – Но закон человечности никто и никогда не отменял! Да, ты не ошибся, там все были людоедами, даже дети. Вот только добровольно ли? Почему-то сейчас уже столетиями суды стараются установить степень вины преступников, разбираются в отягчающих и смягчающих обстоятельствах... Может, зря?

  Элегвен подошёл к Яру, тот смотрел на него снизу вверх.

  – Кажется, я ошибся, пригласив тебя сюда.

  Он обернулся на остальных, уголок рта дёрнулся.

  – Простите меня... если можете.

  – Не понадобится, – шелестящим спокойным шёпотом донеслось от окна. – У него есть родители, семья. Он не станет предателем. Разве не так?

  Яр вскочил.

  – Нет! Нет. Я не предатель. Но... неужели никто из вас не пришёл в ужас? Только я?

  Элегвен невесело усмехнулся.

  – Не только. И всем приходится выбирать. Что выбираешь ты?

  Яр обернулся на остальных – и опустил голову: он был один против всех. Думать надо было стремительно, и он решился.

  – Я... мы присоединимся к вам. Только вы же знаете, мы не можем подняться выше уровня ар-нидрис... от нас мало толку.

  – В объединяющей воле толк есть от всех.

  Яр обвёл Владеющих Силой горящим взглядом.

  – Вы все – каждый – делаете выбор. И каждый из нас будет за него отвечать... Что-то мне кажется, что если этот выбор неправильный, если я ошибаюсь... вслед за вами... то я за это поплачусь.

  – Очень может быть, – отрывисто сказал Элегвен. – Всё?

  – Да. Я... понимаю, – нехотя произнёс Яр и решился произнести вслух то, о чём молчали все. – Но все мы тоже можем погибнуть. Только бы не напрасно... Как нам избавиться от него?

  – Переход, – коротко проронил Элегвен. – Силовая аномалия. Если его закрыть в тот момент, когда он будет проходить... Вы же помните, потеря сознания в момент пересечения... он не сможет освободиться.

  – Да.

  Владеющие Силой оживились, и комната перестала быть похожей на то, как будто здесь только что появился покойник.

  – Значит, замуровать... Только бы получилось!..

  – Только бы он не узнал раньше, – Элегвен усмехнулся. – Надо же, придётся использовать методы Службы Безопасности и не думать о самом важном... как они умеют.

  – Это просто.

  – И ещё. Ма-Истри считает, что в Ордене у него всё в порядке, занялся успокоением народа. Пусть. Кровавые бунты ни к чему. Но пока он не отправляет его в новый рейд и неизвестно когда отправит. Надо следить за графиком. И готовиться. У нас будет только один шанс.

  * * *

  Ма-Истри позвал его, едва они расстались с Рионель. Глава Службы Безопасности хотел побеседовать с ним. Срочно. Лично. В присутствии главы Ордена.

  Йаллер не хотел. Впрочем, Служба Безопасности имела полное право спросить с них, Владеющих Силой, с какой радости они стали причиной бунтов и мятежей вместо того, чтобы заниматься своим делом. Претендовали быть гарантами стабильности, между прочим...