Текст книги "Чародейка (СИ)"
Автор книги: Екатерина Оленева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Крупу, – ответила Антрида, доставая из чересседельных сумок небольшой мешочек и довольно объемный ковш, которому грозило послужить котелком.
Не говоря ни слова, воительница зачерпнула им мутную воду из близлежащей лужи.
У Надежды челюсть отвисла от возмущения:
– Ты предлагаешь готовить пищу в этом?! – В ужасе отшатнулась она. – Хоть представляешь, чем мы рискуем заболеть? В кого можем обернуться?
– Магии в воде нет. – Огрызнулась Инаран. – Я – Страж первого ранга. Магию подобного рода почувствовала бы обязательно.
– А как насчет стаффилококов, прочих «кокков» и кишечных палочек? Их ты «почувствовать» способна, до того, как они начнут размножаться в твоем организме?
Женщины переглянулись.
– Кого «почувствовать»? – Протянула Инара.
– Слона в сарафане.
Пока она пыхтела со злости, проклиная грязь и антисанитарию, вода в котелке медленно закипала.
– Помочь? – Предложил Паркэс, подкравшийся, как всегда, не заметно.
– Я сама. – Не особенно дружелюбно откликнулась Надежда. – Сложностей никаких: не кулинарное чудо готовлю. Всего лишь кашу.
– Там, откуда ты пришла, все такие? – Поинтересовался лучник, присаживаясь рядом.
– Какие? – Отодвинулась Надя.
– Сильные. Для своих лет ты, Джайна, удивительно разумное существо.
Женщина одарила парня обескураженным взглядом. Может у них тут, на Ассиорте, женщины в старческий маразм начинают впадать, чуть за тридцать перевалит?
– В деревнях девчонки в пятнадцать лет совсем дети. – Продолжал развивать мысль Паркэс. -Ты же действуешь, как взрослая женщина.
– Ну, это, наверное, потому, что мне давно уже не пятнадцать. – Посмеиваясь, помешивала варево подвернувшейся под руку деревяшкой Надежда. – Грязь скрадывает как минимум половину прожитых лет. В этом её единственное, весьма сомнительное, преимущество.
После ужина, активизировав охранный круг, стали готовиться к ночлегу.
Удобно устроившись между воительницей и ведьмочкой, укутавшись теплым плащом, Надежда с удивлением думала о том, что счастлива. На небе, одна за другой, загорались звезды – большие и маленькие. Глядя в небо над Ассиортом, она впервые не только поняла, – почувствовала и поверила – это не прошлое; не параллельный мир. Это вообще не Земля.
Вот ведь как бывает, смотришь и не осознаешь, что рисунок звезд тебе куда более знаком, чем отдаешь себе в этом отчет?
***
Разбудили резкие, возбужденные голоса.
– Убери грязные лапы, Эмпар!
Как не странно, рычал не Сурэй. Это был Паркэс.
Смех, раздавшийся в ответ, глумливо-непристойный, показался Надежде издевательским и злым.
– Держи себя в руках, – вплелось в низкое рычание мужских голосов бархатное контральто Антриды. – Они нарочно провоцируют тебя. Ты же понимаешь?
Со своего места Надежда могла видеть лишь многочисленные складки черного плаща, полностью драпирующие «героя», стоявшего к ней спиной. Паркэса удерживали трое мужчин, отнимая возможность сопротивляться. Было омерзительно смотреть, как холеная бледная рука, украшенная множеством перстней, с нарочито-унижающей лаской похлопывала друга по щеке.
– Красавчик! Почти жаль тебя. Я далеко не так жесток, как гласит молва. Я способен сочувствовать и сострадать. Иногда. – Подобострастное хихиканье становилось назойливым, как комариный писк. – Жаль тех, кто, подобно тебе, слишком красив. Или, как маленькая ведьмочка, слишком глуп. Вам дали шанс. – Мужчина медленно повернулся на каблуках. – Всем. Почему вы предпочли струсить?
– Ты говоришь чушь, – голос Антриды оставался, как всегда мягким, полнозвучным и спокойным. Едва уловимая льдинка выдавала владеющий женщиной гнев. – Даже самые отчаянные храбрецы твоей своры, Чархан, никогда не называли трусом ни Сандара. Ни меня.
Чархан кивнул:
– Верно. Но если не страх привел вас сюда, так что? Вероломство?
– Мы исполнили вашу волю, Ваше Величество. – Склонился в поклоне Сурэй. – Однако магия Проклятого Леса многое искажает. Мы просто сбились с пути. И только.
– Исполнили? Где же она, в таком случае? – В голосе черного человека прозвучало гневное нетерпение.
Широкими шагами Чархан направился к Надежде.
Она поспешно поднялась, не желая смотреть снизу вверх на узкое надменно-презрительное лицо Кая, способного убить Герду пренебрежительным взглядом; легким надменным движением тонких, вразлет, бровей. Его уже не расколдовать никакими поцелуями. Его раздражает нежность, потому что он успел сложить жестокое слово «Вечность» и понять, – оно того не стоило.
Насмешливая печаль в синем взоре смешивалась с расчетливой беспощадностью. Легкие, прямые, рыже-каштановые волосы падали на лицо, обрамляя острые, четкие, резкие черты, наводящие на мысль о лезвии.
– Это она? – Сапоги на высоких каблуках оказались начищенными до зеркального блеска. – Наша последняя надежда?
Свита молчала, тревожно переминаясь с ноги на ногу.
Изящные брови чуть сдвинулись, образуя легкую складку на переносице. Уголки тонких губ дрогнули в усмешке:
– Как ты смеешь так пристально, в упор, разглядывать меня?
– Просто никак не могу понять, кто вы: мужчина или женщина? – Решила быть дерзкой «Чародейка».
– Я – нифилим, – от тихого голоса, что только снежинки не падали?
Исчерпывающий ответ. Только что бы это значило– нифилим? Что за зверь и с чем его едят?
Существо отвернулось, с некоторым усилием натягивая на узкую кисть перчатку.
– Отойди от неё! – Рыкнул Паркэс, корчась в руках удерживающей его стражи. – Ты! Проклятое отродье!
Ни один мускул на треугольном лице рыжего не дрогнул. Лишь в глазах промелькнула едкая, как кислота, не предвещающая добра, злинка.
Неторопливо, лениво, Чархан подошел к пленнику. Склонившись с нарочитой небрежностью, крепко сжал пальцы на подбородке противника. Жестким тычком запрокинул голову Паркэса назад.
– Ты? Ты называешь меня отродьем? – Голос звучал мягко, зачаровывающе. Будто кто-то крался по снегу на мягких лапках, стараясь не оставлять следов.– Ты? Предатель и мракобес?
От резкого удара под ребра Паркэс захрипел, повисая на руках удерживающих его людей.
– Тебе говорили, что связь эльфа и орка, так же предосудительна, как страсть орла к свинье?
Голос продолжал шелестеть, словно ольха на ветру. Почти невесомо. Остроносый сапог с размаху ударил в пах. Паркэс охнул, дернулся и застонал. Но затем с усилием поднял голову. В черных глазах горела такая ненависть, что невольно по телу продирала дрожь.
– Вы сами, Ваша Светлость… – прохрипел полукровка.
– Паркэс! – С отчаянием вскрикнула Инара. Но повелительный взгляд Чархана заставил её разом съежиться.
– Продолжай, – добродушно кивнул рыжий. – Я – сам? Что?
– Мракобес! – Хрипло выдавил из себя Паркэс. – Похлеще других! Вы сами появились на свет благодаря страсти Тигрицы к Крысе, но понятия не имеет о том, что такое – страсть. Вам доступна лишь грязная похоть!
– Правда? – Покачал головой Чархан. – Это ты с чего такие далеко ведущие выводы сделал? – Кривая усмешка не украсила тонкое, породистое лицо.
– С того! Рано или поздно она выберет меня! Меня, – не тебя, Крылатый, ясно?!
Рыжий снова кивнул.
– Мне – да. Тебе тоже придется кое-что уяснить, красавчик. Например, то, как нужно разговаривать с сильными мира сего. В тюрьму его! – Бросил Чархан. – Пусть там поучится хорошим манерам.
– Нет! – Крикнула Инара, бросаясь чудовищу в ноги. – Ваше Величество! Вы всем нам обещали жизнь, помните? Говорили, если, вопреки Проклятью, выйдем живыми, то помилуете и дадите свободу! Вы не можете так поступить!
Чархан брезгливо отпихнул девушку ногой, высокомерно, с горделивой спесью вскидывая рыжую голову:
– Если каждая деревенская девчонка сможет указывать царям, что и как делать, куда же скатится мир?
– Вы дали слово, Ваше Величество. – Весомо проговорил Сандар.– В вашем роду правили разные короли. Но никто ещё не нарушал данного слова.
–Убирайся! – яростно процедил рыжий, отталкивая Воина.
Широкими порывистыми шагами он дошел до пленника. Узкая ладонь размахнулась и отвесила Паркэсу одна за другой, три оплеухи.
– Храбрец! – Оставив показное спокойствие, процедила сквозь зубы Антрида. – Чему только учили тебя все эти годы, мальчишка?! Бить связанного?! – Она выразительно повела плечами, всем видом выражая острейшее отвращение. – Позор для воина!
– Для воина-то, может быть, и позор, Страж, – немало не смутившись, отозвался Чархан. – Только я – не воин. Я – Его Величество, Король! И вообще, вы мне надоели. Оба, – улыбка, адресованная Антриде, отличалась ласковостью, свойственной, разве, кобре? – Эмпар! – Симпатичный придворный подобострастно метнулся, как шавка в ногкам хозяина. – Проводи девку во дворец, там разберемся – чудо она или вонючая самозванка. Почетный эскорт – насмешливо выделил он последние слова, – пусть отдыхает.
Поднявшись в седло, Чархан швырнул к ногам Сандара увесистый кошель.
– Поделишь с остальными. Представление закончено, все свободны. Эй, красавчик! – В огненных глазах Паркэса, когда он обернулся, горел огонь, роднивший его с зомбарками из Черного Дома. – Увижу тебя ещё раз, – не обессудь. На вторую нашу встречу данного мной слова уже точно не хватит.
Надежда вывернулась из рук стражи:
– Я никуда не пойду с вами! С места не сдвинусь!
Холодная угроза в сине-зеленых переменчивых глазах заставила умолкнуть и съежиться, как ежился незадолго до этого бельчонок.
– Сделаешь то, что прикажут.
Подстрекаемая бог весть каким демонам, Надежда крикнула в спину тронувшемуся всаднику:
– А если рискну ослушаться?!
Миндалевидные, узкие, чуть оттянутые к вискам глаза насмешливо блеснули, когда Чархан бросил взгляд через плечо, небрежно уточняя:
– Не пойдешь сама – заставим силой, только и всего. Эмпар, поторопись. Сегодня я ещё желаю поохотиться.
Вонзив металлические шпоры лошади в бока, всадник с медными волосами исчез в образовавшейся портальной арке.
Придворный кивнул, улыбаясь такой же кривой, как у господина, улыбкой.
Надежда бросила умоляющий взгляд на друзей. Новые хозяева внушали куда больший ужас, чем вчерашний Трионский Змей. Но её с самого начала вели к рыжему в черном плаще с кривой улыбкой. Он понимала: силы не равны.
– Прости, – с болью прошептала Антрида. – Мне очень жаль.
Надежда кивнула. Ощущение, что её предали, не проходило.
– Не стоит прощаться. Ещё увидимся. Колесо жизни вертится, – многозначительно сказал Сандар.
Глава 8
Чархан
Комната, куда проводили Надежду, оказалась небольшой, но светлой. Двухстворчатые цветные окна пропускали свет, разноцветной мозаикой укладывающийся на плиточный пол. От лохани, установленной напротив камина, валил густой пар.
Горячая вода смыла грязь с уставшего тела и расслабила напряженные нервы.
Справиться с костюмом, пошитым по здешней моде, оказалось не просто. Наряд состоял из двух платьев, последовательно надеваемых одно на другое. На мягком каркасе шелестящей нижней юбки лежало тяжелое, роскошное, из алого бархата, верхнее платье. Квадратный вырез декольте позволял любоваться золотистой, теплого тона, кожей, точеной шеей и мягкими полушариями груди.
Надежда не сразу поняла, откуда это ощущение неправильности?
Широко распахнутыми от удивления глазами с блестящей зеркальной амальгамы на неё смотрело отражение двадцатилетней давности. «Сегодняшней» Надежде миновало тридцать три. Двойнику в зазеркалье ни как не могло быть больше двадцати.
– Ты симпатичнее, чем показалась с первого взгляда.
Неожиданно возникшая за плечом рыжеволосая тень заставила Надежду судорожно глотнуть от испуга. Бледная мужская рука скользнула в рассыпавшиеся по плечам, золотящиеся на свету, волосы. Игриво пропустила их между пальцами.
– Чародейка…
Завораживающая музыкальность голоса заставляла смежить веки, вслушиваясь в каждый обертон; наслаждаться им, точно чувственной лаской.
– Я погорячился с неблаговидными высказываниями в твой адрес. Человеческая юность слишком привлекательна, чтоб пренебрегать ею. Я нравлюсь тебе, куколка?
Надежда молчала.
Чархан неторопливо отодвинулся, прошел к высокому стулу. Усевшись, закинул ногу на ногу; тонкая щиколотка легла на острое колено:
– Итак? – Вопросил он. – Ты есть воплощенное пророчество?
Надежда продолжала хранить напряженное молчание.
– Отвечай, когда с тобой говорят, – голос зазвучал тише, но в нем зазвенели колючие льдинки.
– Я не знаю.
– Не знаешь? – Рыжий упрямо выдвинул вперед узкую челюсть. – Как это понимать: не знаешь?
Надежда сжала зубы. Дерзкие слова просились на язык, но давать им ходу не следовало.
– Мне ничего не известно о ваших пророчествах.
Переменчивого цвета глаза оценивающе её сканировали:
– Ты не высокого мнения о моей персоне? Так, куколка?
Надежда отвела взгляд.
– Ну? Я жду ответа?
Надежда кивнула.
– Отлично! – Радостно улыбнулся Чархан, будто и вправду услышал что-то приятное.
Он вообще в здравом уме? Честно говоря, что-то не похоже.
– Я великолепное чудовище. Этакая блестящая мразь. – Голос рыжего был бы просто чистый мед и патока, если бы не пренебрежительно-высокомерные нотки. – Людям, однако, так кажется даже занятнее?
Надежда пожала плечами:
– Как скажите, Ваше Величество. Мне по большому счету, все равно.
Подскочив на ноги, сумасшедший властелин ударил кулаком по столешнице, от чего та, прогнувшись, с треском разломилась. То ли удар был сильным, то ли столик – непрочным?
– Ты знаешь, чего мне стоила наша встреча?! – Брызгая слюной, визгнул король.
Надя покачала головой, уже догадываясь, что недолго осталось пребывать в счастливом неведении.
– Я заключил сделку с демонами, – проинформировал он. – Судя по безмятежной физиономии, ты представление не имеешь о гадах, верно?
– Имею. – Заверила его Надежда. – Но весьма смутное.
– Мне пришлось убить брата, чтобы открыть тебе дорогу. Единокровного брата, представляешь? – Губы разошлись в леденящей душу улыбке. – Рыцари Света отчаянно нуждаются в орудии, способном противостоять Тьме. Тут уж не до мелочей. – Улыбка слиняла с лица оратора. Оно заострилось ещё сильнее. – Я любил его.
Чархан отвернулся к окну. После короткой паузы король продолжил с истеричной, веселой злостью в голосе:
– Выходит, я продал душу за бабьи лохмы? За чудные глазки?
Усилием воли Надежда не позволила себе отодвинуться. Она застыла, словно статуя. Только на шее стремительно пульсировала жилка.
– Представь, как я смотрел ему в глаза? Смотрел, пока кромсал тело на узкие ленточки? На кусочки: лоскуток кожи за лоскутком; стружка за стружкой. Представь…
– Хватит! – Взмолилась Надежда.
Ей не раз приходилось делать нечто подобное. Но совсем с другой целью: причиняемая человеку боль была платой за жизнь.
– Демону нужно было много энергии. Гораздо больше, чем могла дать человеческая смерть. Та, какой бы мучительной не была, – это же просто сказка по сравнению с тем, через что пришлось пройти брату! Он – нифилим. Мы умираем долго. Очень-очень долго. Потому что почти бессмертны.
Надежда дернулась. Но руки Чархана, наручниками сжавшись на тонких кистях, не дали отстраниться.
Горячий язык скользнул в ушную раковину, оставляя влажную дорожку. В этом было нечто настолько непристойное, гневное и злое, что её замутило от страха.
Слова тяжелым эхом отзывались в сознании:
– Брат оказался обреченным дышать до тех пор, пока последняя капля крови не покинула израненное тело. Посмотри на меня. – Он не оставлял шанса ослушаться. – Смотри! Знаешь, почему пришлось пойти на это? Потому что я послушался этих придурков, – Сандара с его сумасшедшей шлюхой!
Лицо собеседника оставалось бесстрастным. Но под ледяной оболочкой кипела лава яростного разочарования и жажда крови, видимо, составлявшая основу этой темной души.
– Вы сделали глупость, Ваше Величество, – заявила Надежда.
– Дерзишь? – Изогнул бровь Чархан.
–Искренность считается дерзостью?
– Зависит от обстоятельств, – парировал рыжий. – Например, от того, по какому поводу проявляется.
– Вы напрасно принесли в жертву брата. Я не миссия. Если хотите, можете зажарить меня живьем. – Не смотря на все старания, полностью изгнать из голоса страх не удалось. Кто знает, может, он примет её слова за руководство к действию? – Изрезать на мелкие кусочки. Скормить местной агрессивной флоре и фауне. Только сомневаюсь, что это что-то изменит. Или исправит. – Совсем тихо закончила она.
Смех острыми льдинками рассыпался по комнате. Злобный и отчаянный.
–Не бойся, куколка. Не я лишу тебя жизни. Придет время, – сама сдохнешь. – Очаровательная улыбка сопровождала «милые» пожелания. Влажные пальцы сжали её персты. Задержались на магической безделушке:
– Условный знак – метка богов. – Окинув девушку быстрым взглядом, нифилим одарил её очередной издевательской улыбкой. – Жаль, кроме магической ерунды ничего интересного в тебе не нахожу.
– Вы в своем зрении уверены, Ваше Величество?
Вопросительно изогнутая королевская бровь побуждала высказаться до конца.
– В вашем мире играют «В пьяницу»?
– У нас много во что играют, – ухмыльнулся он.
– Это игра особенная. В ней шестерка бьет короля, – Надежда заставляла себя прямо глядеть Чархану в глаза.
Ну почему так колотиться сердце? Кажется, помолодевшие гормоны играют с ней злую шутку.
Зрачки в глазах противника расширились, руки сжали талию так, будто намеревались переломить пополам. На какое-то мгновение Надежда с предвкушением подумала, – её сейчас поцелуют. Как в тех дурацких романах, что она втайне почитывала…
Лицо короля исказилось.
Резкий толчок заставил, попятившись, упасть в кресло. Чархан наклонился. Руки его легли на подлокотники, заключая в кольцо рук, словно в капкан:
– Деточка, – выдохнул он жарко, – нет такого мира, в котором шестерка била бы короля. Не играй в глупые игры с дурацкими названиями. Приятного вечера.
Дверь за узкой спиной сумасшедшего короля захлопнулась.
Желая вдохнуть свежий воздух, Надежда широко распахнула окно. Залетный ветер разметал легкие занавески.
Взгляд обежал постройки, складывающиеся в прямоугольную букву «О». Дворец выглядел шикарно и вычурно: часы, витражи, статуи.
Вернувшись в комнату, Надежда ещё раз окинула взглядом кровать о четырех резных столбиках с балдахином, высокий ларец, видимо, служивший одновременно и шкафом и лавкой; кипы бумаги и очиненные перья на бюро. Интересно, зачем их тут оставили? Рассчитывали, что она начнет записывать божественные откровения?
***
Коридор освещали факелы. Почти обычные. Только благодаря работе придворных магов, они не чадили.
Идти было неудобно: длинный шлейф все время норовил запутаться в ногах. Во избежание неприятного инцидента с падением приходилось семенить, из-за чего походка приобретала почти азиатское жеманство.
Столы в зале ломились от еды, аппетитной грудой лежащей на золотых подносах. От обилия драгоценного металла рябило в глазах. Впрочем, как и от драгоценностей, что придворные сочли нужным на себя нацепить. Причем, нельзя сказать, чтобы кавалеры при их выборе оказались умереннее дам.
На некоторых мужчинах были надеты длинные, до середины бедра, распашные кафтаны с широкими, в виде буфа, рукавами. На других – колеты, сверху донизу застегнутые на пуговицы из сияющих драгоценных камней, с узкими рукавами и высоким плоеным крахмальным воротником. Полукруглые плащи набрасывались сверху на все это великолепие и скреплялись на плече яркой фибулой.
Кто-то из мужчин носил коротко состриженные волосы; другие предпочитали прическу с волнистыми локонами, спадающими на плечи. На ком-то красовались мягкие туфли с заостренными носами; на ком-то – чулкообразные сапоги выше колена.
Одежда дам была ещё более пышной. Зала словно бы вместила в себя моды всех европейских эпох.
На помосте циркачи и акробаты выделывали «па». На них никто не обращал внимания. Высокопоставленные дамы и господа предпочитали развлекаться беседой.
– Сегодня за обедом Его Величество выказывали весьма дурное расположение духа, – достигла слуха молодой женщины тирада франта, разодетого в пух и прах. – Ходят упорные сплетни, что его Сиятельство Светлый Рыцарь в последнее время не в чести.
– Не в чести? – Сверкнул в улыбке ровными жемчужными зубами мужчина постарше. – Я бы подобрал другое слово – он в откровенной опале. Остается только порадоваться, что мой клан последние полгода держался в стороне от Сандара.
– А что можно ожидать от человека, готового жениться на бабе, носящей штаны и орудующий булавой лучше меня?
– Последнее совсем не сложно, – поддел франта собеседник.
– Чар не стерпит подобного. – Сделал вид, что не заметил реплики придворного первый франт. – Ни один простолюдин не перешагнет порог янтарного зала.
Зазвенели трубы. Толпа расступилась, открывая взору шестерых пажей, одетых в камзолы из серебряной парчи, увешенных драгоценностями, словно рождественская елка – огоньками. За пажами выступала красивая молодая женщина с высокомерным лицом. Держась очень прямо, она высоко несла голову и вышагивала, презрительно вздернув верхнюю губу, бросая по сторонам надменные взгляды.
– Левантэ! – раздались голоса. – Левантэ де лю Сэ!
Толпа расступалась, давая проход гордой красавице.
– Готов поставить нового жеребца, что приобрел за восемьсот крионов третьего дня, теперешняя фаворотка короля продержится не больше полугода, – заговорщицким тоном прошептал щеголеватого вида молодой человек с черными усиками над пухлой губой и глазами, похожими на черную смородину.
– Спорь, если отыщешь чудака, готового биться об заклад. Все знают любвеобильность властелина.
– Но Джинджира проходила в фаворе почти шесть месяцев! – возразил юнец с завитыми кудельками, спадающими прямо на пышные брыжи. – А ведь Левантэ не в пример красивее.
– У Джинджиры были мозги. А у Левантэ кроме бюста да спеси – ничего, – пожал плечами придворный с аккуратной черной бородкой.
Глазки буравчики одного из собеседников вопрошающе обернулись к Надежде. Она поспешила отойти.
Двустворчатые двери снова распахнулись, пропуская Чархана и гепардов, следовавших за ним по пятам.
Присутствующие склонились в поклоне.
Не одарив придворных даже мимолетным взглядом, король прошел к столу.
Паштеты, свежезаваренное мясо, распространяющие волшебный аромат закуски, бархатистые красные вина возбуждали всеобщий аппетит, и Надежда отнюдь не являлась исключением.
– Двор в полном сборе, – льстивым голосом проговорил Эмпар, суетясь, – в полном составе рад приветствовать ваше величество!
– Не со всем так, – медоточивым голосом пропела Левантэ. – Право же, дерзость Светлого Паладина постоянно испытывает наше терпение и милосердие. Если бы Ваше Величество прислушались к моим советам, голова наглеца давно покатилась по Мер-де-Грис.
Во взгляде, брошенном Чарханом на фаворитку, Надежда уловила угрозу.
– Заткнись, – Рыкнул король. – Остерегись надоедать глупыми советами. Не будешь знать свое место, твоя собственная голова сделается подставкой для свечей, после того, как надоест моим любимцам, – король швырнула кошакам отличный кусок мяса.
Рыча, хищники сцепились, заставляя придворных изрядно попотеть от страха.
Чархан весело рассмеялся:
– У меня в спальне как раз не хватает одного светильника. Но не расстраивайся. Таким образом у тебя будет шанс остаться в ней навсегда.
Резко побледнев, красавица замолчала, плотно сжав карминовые губы.
Дверь пропустила новое действующее лицо.
– А вот и наш чрезвычайный посол по магическим делам, – улыбнулся Чархан, – садитесь и ужинайте.
– Мой король! Я голоден, как волк, почти обессилен и томлюсь от жажды. Но я не проглочу не кусочка, не сделаю ни глотка, и не присяду, прежде чем не передам вашему высочеству чрезвычайно важное известие.
– Сколько пафоса, друг мой! Осади малость. Не превращай драму в фарс. Вы прибыли из Тантрисса, не так ли?
– И очень спешил, мой лорд. Новости, что я должен сообщить, не терпят отлагательств.
– Я намерен поужинать, Тафрид. – Заломил бровь Чархан. – И не буду благодарен, если ты испортишь мне аппетит. Так что умерь-ка пыл, да присядь-ка пока вон там, в сторонке. И если долг и совесть встанут тебе поперек глотки, что ж, – улыбка исказила тонкие черты, – твое право. А почему молчат музыканты? – Повернулся король к стоявшему за его спиной человеку. Тот суетливо подал музыкантам знак. Мягко зазвучали скрипки. – Продолжаем ужин, господа.
Надежда наблюдала, как придворные довольно варварским способом расправляются с едой, усердно налегая на вина. Вилки они использовали, но мясо откусывали с него зубами, не помышляя о ноже. Некоторые не брезговали испачканные в жире пальцы вытирать прямо о скатерть.
– Нравы Светлого Двора не пришлись тебе по душе, Джайна из Райского леса? – насмешливо спросил Чархан, заметив гримасу на её лице. – Находишь аппетиты моих подданных не умеренными?
– Лишь бы вас они устраивали, – рискнула она огрызнуться.
Чархан снова сморщил губы в ухмылке:
– Всегда предпочитал брюнеток. Они куда выразительнее, не в пример блондинкам. И все равно наша гостья красивая женщина! Что думаешь? – Чархан развернулся к любовнице, словно приглашая разделить восхищение по этому поводу.
Глаза Левантэ сверкнули:
– Не вижу ничего достойного высочайшего внимания.
Чархан неприятно засмеялся, поднимаясь из-за стола.
Мелодия разладилась. Скрипки, визгнув, сбились с ритма.
Король сделал знак придворным продолжать ужинать. А сам пригласил Надежду на танец. Отказаться не было возможности. Даже не зная местного политеса, не сложно догадаться, что подобное поведение сочтут за моветон.
Левантэ наградила Надежду таким взглядом, что, если бы, подобно Инаре, она обладай она хотя слабым подобием Силы, кожа на Надежде превратилась в лоскуты.
Но подобной силы у Левантэ, к счастью, не было.
Глава 9
Моровое поветрие
– Я – Крэй, Верховный Придворный Маг. Мне поручено доставить вас в Королевскую Академию Магии.
Голос звучал вежливо и чуть отстраненно.
Час был поздний. Надежда уже собиралась ложиться спать. Визит мага стал для неё неприятной неожиданностью.
Мужчину с ног до головы окутывала алая мантия. Насколько она позволяла судить, человека нельзя было назвать ни тщедушным, ни здоровяком. Коренастая фигура не превышала среднего роста. Лицо пряталось под низко надвинутым капюшоном.
– Несколько часов назад в лазарет Академии доставили человека, – продолжал вещать Крэй. – Признаки его заболевания указывают на Моровое Поветрие.
– Я не знакома с этой болезнью, – сухо ответила Надежда, нахмурившись. – К тому моя специализация – хирургия. Вам нужен терапевт.
– Ваши слова мне ни о чем не говорят. – как ни в чем небывало продолжил собеседник. – Его Величество ждет, что вы окажетесь способны предотвратить распространение чумы.
– Ну, если его величество ждет… – протянула Надежда.
По дороге молодая женщина наблюдала за городом, окутанным лунным сиянием. Ночное светило ничем не отличалось от земной луны. Судя по идеально круглому диску, сейчас была середина месяца.
Проплывающие мимо здания казались живой реконструкцией прошлого: мрачные остроконечные башенные шпили сменялись уютными домиками, крытыми черепицей. Улицы были узкими настолько, что крыши почти смыкались над головой.
Где-то в отдалении глухо и тревожно подвывали собаки. Заскрипел, опускаясь, перекидной мост. По нему гулко застучали колеса.
Академия Магии выглядела скорее военным, чем научным центром. Ночной полог скрывал многое, оставляя доступными взгляду общие очертания зубчатых башен и длинных внутренних корпусов.
Следуя за Крэем, Надежда, пройдя ряд галерей и коридоров, поднялась по потайной винтовой лестнице в небольшую комнату на вершине башни.
Маг что-то произнес. Вспыхнуло множество ламп. Надежда с любопытством огляделась.
Потолок поднимался неестественно высоко. Стены оплетали книжные полки. В центре находилось нечто вроде пюпитра. На нем красовался тяжелый книжный том.
– Умеете читать? – Полюбопытствовал маг.
Надежда обвела странницу, испещренную незнакомыми символами, взглядом. К её удивлению, значки сложились в понятные слова.
Поглядев на мага, она кивнула в знак утверждения.
– Очень хорошо. Человек, знакомый с грамотой, не нуждается в дополнительном посреднике между собой и источником знаний. К рассвету следует прочитать книгу и вот этот свиток. Если устанете, можете подремать в одном из кресел. Однако не переусердствуйте. Постарайтесь уложиться ко времени. Его Величество не любит ждать.
Массивная кованая дверь со скрипом затворилась. Длинная, дрожащая тень, порождаемая множеством светильников, скользнув за порог, пропала. Воцарилась полная тишина. Ни единого звука, шепота, шелеста.
Книга являла взгляду форзац, приглашая перевернуть лист. Пожелтевшая, хрупкая, призывно шелестящая бумага внушала уважение.
« Истина проста.– Гласили строки. – В основе Добра и Зла, Тьмы и Света, Жизни и Смерти лежит Любовь. Сие есть Огнь, Ось, вокруг которой вращается и бытие, и небытие. Любовь есть Свет, Любовь есть Тьма. С любви зарождается все и продолжается только благодаря ей…»
Пододвинув кресло, Надежда села, положив увесистый том на колени. Сей текст, полный аллегорий и иносказаний, читался ею по диагонали, как малоинформативный.
« Высшие Демоны способны томиться по любви, но не способны её испытывать. Неспособность испытывать Любовь порождает Зло. Мир, существа в котором отказываются любить, начинает разлагаться, подобно телу, пораженному опухолью. Так в мир приходит Зло, несущее гибель…».
Надежда перевернула ещё пару страниц.
«Круг – священный символ. Не случайно светила и время двигаются по кругу, ибо все в мире уже было и вновь прибудет, когда мировые стрелки приблизятся к указанному часу.
Великое проклятие, породившее в мире зло, пришло около двух тысячелетий назад.
1.В государстве, расположенном на землях, ныне принадлежащих мертвым, правил король по имени Рай, титулованный Трионским. И предал он Светлые Силы, и принес в жертву не только родных, но и жизнь подданных.
2. И наполнились реки кровью, наполнились небеса – стоном, когда заключили они с Чернобогом великий договор, позволяющей душе не покидать мертвого тело, а поселяться в нем навечно.
3. И передал царь проклятие жене своей. И там, где был один, стало двое. А где двое, там неизменно появится третий. Так распространялось Проклятие и распространяется по сей день.
4. Множилось зло, разрастаясь, пока не сравнялось с Добром и не стало больше его и шире.
5. И перестал мир быть прежним.
6. Но настанет час, когда Добро постучится и позовет Зло на бой. И не сможет Зло уклониться.
7. Явится оно в виде Девы. Станет та дева ликом и волосом светла, но глаза её будут глазами ночи.
8. И придет она тихо, не являя миру чудес.
9. У ног её станут ластиться ворлены и ворлаки, словно котята.
10. В руке её загорится звезда, «Око Вечности», – подарок Богов, наделяющий хозяина могучей, непобедимой силой.
11. Дева сумеет укротить Моровое поветрие.
