Текст книги "Тайна озера Сайсары"

Автор книги: Егор Неймохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глубокие корни

1.

Когда Федора Давыдова выпустили из тюрьмы, он находился в состоянии психического расстройства. В его ушах еще звучала суровая проповедь следователя, что погубил себя непомерным эгоизмом и дурацким притворством. Горько это было признавать, но он много думал и признал... Это была обидная и больная правда. И не избавиться от нее, не убежать... Сам скатил себя в болото.

В тот вечер, когда вернулся в свой дом и огляделся, его обуял тихий ужас и страх. Разве может человек жить в такой грязи! Он зашел к Хамсеевым, надеясь поговорить со своим закадычным другом, но того не оказалось. Жена встретила такой бранью и обвинениями! Оказалось, что ее муженек пьянствует и дома ничего не делает по вине Давыдова, что, если бы он с Федькой не связался, стал бы знаменитым боксером или уважаемым человеком, сидел бы в президиумах собраний... Оказалось, что и квартиру в каменном доме им не дают из-за Федьки... Боже мой! Как ему было тошно слушать этот бабский крик! Принимать в свой адрес всю чушь, что она несла... А когда она стала «благодарить» за то, что хоть в убийство своей девки ее мужа не втянул и не посадил его в «свой родной дом» – тюрьму, – не вынес и опрометью кинулся во двор...

После этого так захотелось напиться! Чтобы ни о чем не думать и не сожалеть. Какой же он «эгоист», если сам себя довел до такого срама, до непомерного свинства... Дома затопил печь и взялся за уборку. С каким-то остервенением выгребал мусор, выкинул на помойку пустые бутылки, постель и колченогий, пропитавшийся винной вонью стол. Когда стало тепло, принес воды и выскоблил, вымыл добела пол. Застелил койку новыми простынями, упал на них и уснул в изнеможении...

Всю ночь его мучили кошмары, казалось, что по телу ползают какие-то мерзкие насекомые, похожие на скорпионов. А еще толком не проснувшись, четко увидел тот момент, когда провожал к автобусу Гелю... Он увидел, как в кино, тот ярко освещенный автобус, даже услышал шум его мотора... Федор резко сел на кровати, тряся головой. Наконец-то вспомнил! Когда подошел автобус, он потянул Гелю за рукав к себе, видимо, хотел поцеловать. Но она резко выдернула руку и забежала в салон... Даже не оглянулась. Автобус тут же тронулся...

Она же уехала! А он еще терзался, что сам убил... Да разве мог он это сделать! И вдруг губы его сами прошептали: «Конечно мог... спьяну ты все бы мог. В беспамятстве водки...»

Следователь, дьявол, сумел впихнуть в его душу второе «я», которое было казняще благоразумным, смелым и честным... Как он сумел понять его суть, раскусить его, Федьку Давыдова, с первой встречи! Ох и тяжко же жить стало двум Федькам в одном отравленном теле! Не ладят...

Давыдов затопил печь, нагрел воды и умылся. Когда побрился и посмотрел на себя в зеркало, то больно кольнуло: «Что нашла Геля хорошего в этом опустившемся молодом старике? Увидев насмешку на лице женщины, которая смотрела на него с картинки над кроватью, отлепил ее и прочел внизу: «Мона Лиза». Аккуратно засунул картинку под матрац, тут самому тошно, без ее усмешек. Словно извиняясь, промолвил: «Вот такие пироги, Лизка... пироги с горчицей...»

Кто же убил Гелю? Кому она помешала? Надо сходить к ее сестре Капе... Повиниться за тот дебош, рассказать, что вспомнил, как ее проводил, что не имеет к убийству отношения...

Он стал торопливо собираться. Из своего небогатого гардероба кое-как выбрал чистую, но мятую рубашку, одел старенький костюм с пузырями на коленках. Зимнее короткое пальто тоже было ветхим и давно вышло из моды, а уж кроличью шапку, если ее выбросить на улицу, цыганка не поднимет... Оглядел в зеркало себя и с усмешкой проговорил: «Все это на чучело надеть, да в огород выставить... ни одна птаха близко не сунется!» Он медленно шел до калитки, черпая снег ботинками. С удивлением оглядывался кругом, словно впервые оказался тут. А день разыгрался такой солнечный, морозный и светлый, что еще грустнее стало на душе, еще бесприютнее, еще тошнее было одиночество...

Федор пообедал в столовой у кинотеатра «Айхал», сел в автобус и поехал. Смотрел в окно, как на остановке у хозяйственного магазина кинулась к автобусу толпа народу, давились в дверях, кричали. В салон «внесли» испуганную молодую женщину с девочкой лет пяти на руках. Давыдов, сам того не ожидая, вдруг вскочил и усадил на свое место этих двоих. Женщина так благодарно на него посмотрела, держа на коленях дочь, так ласково вымолвила «Спасибо», что он занемел. Как давно не слышал Федор от людей слова благодарности! Как ему стало в этот миг хорошо и тепло! А когда вышел на своей остановке, опять вспомнил следователя и подумал: «Может быть, и на самом деле я всю жизнь пекся только о себе?»

Поднимаясь по лестнице четырехэтажного панельного дома, Федор вдруг остановился. Его обуяло чувство боязни: «Ведь прогонит сейчас ее сестра, после того, что я натворил тут... Да еще подозрение в убийстве на мне висит! Куда я иду?» Но все же набрался мужества и надавил кнопку звонка. Он услышал легкий топот ног, и дверь распахнулась. Открыла ему незнакомая девушка с сильно подведенными глазами и бровями. Молча смотрела на Федора. Он приготовился к встрече с Капитолиной и тоже растерялся:

– Мне бы Ка-Капитолину?

– Заходите, – девушка грациозным движением руки пригласила его в квартиру. – Проходите, она вышла в магазин и сейчас вернется. Она очень тебя ждала. Раздевайся и проходи в комнату.

Давыдов снял пальто и прошел в зал, недоумевая, с какой это стати Капитолина его ждала? Огляделся кругом и поразился. Квартира со дня его посещения сильно преобразилась. Появилась новая импортная мебель, на всех стенах и на полу ковры, в серванте сияли хрусталь и позолоченный сервиз. Видимо, неплохо она зарабатывает в ресторане своим пением... Он вспомнил давний случай, когда пьяный кавказец в ресторане заказывал музыку и расплачивался только пятидесятирублевками.

– А где твоя машина? – вкрадчиво спросила девушка, явно кокетничая. Она закурила невиданную им черную тонкую сигаретку с золотым ободком.

– К-какая машина? – не понял он вопроса.

– Как, разве ты приехал не на машине?

– Нет, на автобусе...

– Ой, а автобус свой где оставил?

– Ушел, наверное...

– Как это, ушел?

В это время тренькнул звонок и девушка убежала открывать. Федор услышал, как она зашептала:

– Капка! Я думала, что пришел тот человек, которого ты ждала, но что-то мы не поймем друг друга.

Капитолина вошла, даже не раздевшись. И сразу же посуровела, сощурилась с ненавистью на него:

– Какой гость! Значит, убив мою сестру, решил и до меня добраться?! Может, тебе из кухни ножик принести, или свой есть? Убивай! – она театрально рванула двумя руками за воротник, открыв грудь. – Убей, сволочь! Ты зачем сюда явился?

– Капа, Капа! Остановись, успокойся, – испуганно бросилась к ней подруга.

Давыдов проскользнул мимо, схватил свое пальто и шапку и крикнул с порога:

– Я Гелю не убивал! Я ее проводил на автобус и помню, что уехала. Я не убивал!

Дверь вдруг с силой захлопнулась перед его лицом. Федор постоял в нерешительности, оделся и спустился вниз по лестнице. На него разом накатила такая тьма, что задрожали руки и захотелось расплакаться... Он шел по улице и никто его не остановил, не узнал, никто не обратил на него внимания. Давыдов вдруг почувствовал себя человеком-невидимкой, прозрачным и никому не нужным привидением.

Ноги сами привели к пивному бару. Он поднял голову и тяжело вздохнул. Взял сразу четыре кружки пива, сел за пустой столик и стал сосредоточенно пить. Но не пришло ожидаемого облегчения, еще большая тягость налила тело, мысли стали еще мрачнее, смятеннее и он вдруг осознал, что зашел в глухой тупик, в погибельные дебри. Вчера и сегодня его унизили и обругали две женщины с таким презрением, что пережить это было невозможно. Припомнилось лицо матери, воспитавшей его. Как она потакала ему, предугадывала любое желание, ни в чем он не знал отказа. Как она слепо любила его, звала Феденькой... Жива ли она? Бедняжка... Геля... Его последняя радость и надежда. За что так казнит судьба! Почему так мучительно и жутко быть совсем одному...

Он скрежетнул зубами, уронил голову на ладони, лежащие на столе, зарылся в них лицом... Сдвинутая локтем пивная кружка со звоном ударилась об пол и рассыпалась на мелкие сверкающие брызги...

2.

Захар только уснул и сразу же проснулся. В спальне было темно и тихо, из кухни доплывал мужской голос. Какой-то артист читал по радио поэму Твардовского «За далью даль». Эленев невольно повторил вслед за диктором: «И степь без края за окном...»

Заложив руки за голову, он лежал и пристально вглядывался в светлую полоску, легшую по бельевому шкафу от уличного фонаря... «И степь без края за окном...» – опять прошептали губы... Да, да... так же расширилось без конца и края дело об убийстве Александровой. Корни этого преступления были глубоки и обширны... Подруга убитой, Винокурова, на которую удалось ему выйти и поговорить с ней, рассказала любопытные вещи. Гелена приехала к ней в половине седьмого вечера, как только Клара Винокурова вернулась с работы. Она заметила, что Гелена была в подавленном состоянии. Значит, от сестры она поехала к подруге, а потом уж к Давыдову. Почему она была в подавленном настроении? Из шоферов пятого маршрута никто не вспомнил Александрову и Давыдова, это понятно. За день столько пассажиров проходит перед их глазами, что от усталости они все кажутся на одно лицо.

Теперь еще появился в деле Свистунов... Откуда взял столько золота Засыпкин? Экспертиза должна точно определить, в каком районе страны оно добыто, даже из какого ручья. Что это, хищение на приисках, на драгах, или самовольно добытое «хищниками» в глухой дальней тайге? В последние годы таких развелось немало, они создавали бандитские артельки и были вооружены вплоть до боевых автоматов.

Эленев осторожно поднялся с кровати, стараясь не побеспокоить жену, на цыпочках прошел в кухню. Выпил холодного чая и, опершись руками о подоконник, сел у окна. Мысли опять работали напряженно, отгоняя сон... Засыпкин с 27 октября по 4 ноября находился в Якутске, это установлено точно. Доказано и то, что опечатанную квартиру Гелены в Салдыне посетил тоже он, все же удалось найти отпечатки пальцев. Что он искал? Возможно, письма, или он знал про дневник? Если он убил Александрову, то с какой целью? Боязнь, что мы найдем в зимовье его деньги, полученные за продажу золота, или ответственность за смерть Гелены толкнули его к самоубийству? Еще выяснилось, что его встреча на пляже с Геленой не была случайной, он умышленно искал с ней сближения. Для чего он хотел познакомиться именно с ней? Неизвестно... Засыпкин по зимникам колесил на своей машине по всей Якутии в рейсах, в одном из них он и заимел золото. Но где? В Алдане, Оймяконе или приволок из Магаданской области? Надо изучить документы и путевки его рейсов, где он побывал, где останавливался, с кем там знаком. Связано ли золото и смерть Александровой? Связь какая-то есть, ведь именно после неосторожного упоминания Васюковым озера Сайсары, Засыпкин бросился убегать. Пусть даже он убил, но где свидетели этого, кто видел? Это надо еще доказать.

Засыпкин-Засыпкин... Как ты все запутал своей смертью... Теперь гадай, откуда золото! Рассказы Гелене о своей жизни частично подтвердились. Правда, он учился не в столице, а в Уральском госуниверситете на геологическом факультете. После второго курса они выехали на геологическую практику. Засыпкин с одним из студентов решили переправиться на самодельном плоту через реку. На перекате плот разбросало. Засыпкин выплыл, а парень утонул. По причине того, что эти двое ухаживали за одной девушкой и враждовали, против Засыпкина было возбуждено уголовное дело. Но потом оно было закрыто из-за отсутствия состава преступления. Расследование показало, что плот был связан гнилыми обрывками веревок, а на теле утонувшего не нашли следов побоев. Но как ответственного за маршрут и старосту, Засыпкина исключили из университета.

Засыпкин сразу после этого подался в Якутию на заработки. Работал во многих геологических организациях, а потом осел в Томтогоре и стал шоферить. Его характеризовали как человека себялюбивого и дерзкого, но работящего. Это для руководителей совхоза в Томтогоре было главным. Жил он в одиночестве в деревне, снимал отдельную комнату у старухи, вход отдельный. Обыск в его квартире ничего не дал, скорее всего, все деньги от продажи золота он прятал в охотничьем зимовье.

Капитолина Александровна сказала, что с Засыпкиным не знакома, что Геля познакомилась с ним во время ее отпуска.

– Заха-ар, почему ты опять не спишь? – Марианна незаметно подошла сзади и стояла, прислонившись к косяку кухонной двери.

– Не спится...

– Чайку согреть?

– Согрей, только больше ничего не ставь на стол, один чай.

Захар смотрел, как Марианна ловко и привычно распоряжается на кухне. «Милая ты моя женушка, – подумал он, – из-за того, что ты рядом, что есть настоящая и любимая женщина рядом, я всегда чувствую себя уверенно и спокойно... А если бы была другая... К примеру, Капитолина?» Перед его глазами возник и исчез образ певички из ресторана, он видел случайно ее там всего один раз. Капитолина была в белом платье, это была даже не песня, а истошный крик под грохот эстрадного оркестра. Весь ее облик выражал доступность женщины, не зря с такой похотью взирала на певичку компания пьяных мужиков за сдвинутыми столами. Захар сейчас постарался мысленно представить Капитолину в роли матери, в роли жены в семье, как она баюкает в колыбели ребенка, и... не смог. Она стояла перед глазами натужно орущая какие-то пошлые песни, вся пропитанная дымом сигарет и коньяком, выставившая напоказ все свои тайные прелести под тесным платьем.

«О пусть спасет меня создатель от таких женщин, – тряхнул он головой и опять ласково посмотрел на жену, – судьбе было угодно свести нас с Марианной, я благодарен ей за такое счастье. Хоть и живем скромно, тесно, приходится топить печь, мебель старенькая, разве моя жена хоть раз упрекнула в этом? Самому бывает иногда стыдно, что мало забочусь о доме. Что во время частых командировок Марианне самой приходится колоть в сарае уголь, носить из колонки воду... А совести попросить квартиру в доме со всеми удобствами не хватает...»

– Заха-ар, пей чай... Ты опять от меня где-то далеко в своих мыслях.

Он быстро выпил чашку крепкого чая и обнял ее.

– Пойдем спать...

* * *

Захар проводил сына в школу и собрался на работу. Он шел пешком по туманным от мороза улицам, не обращая внимания на автобусы. Эта утренняя прогулка всегда взбадривала и заряжала на весь день. Вот и теперь он шел мимо старых домов Залога, срубленных еще в прошлом веке. Они уже осели в мерзлоту и скособочились, словно вросли в землю. Шел мимо заборов из толстых листвяночных плах с круглыми дырками, эта изгородь тоже сделана из старинных разобранных плотов, на которых сплавляли грузы с верховьев Лены. Он шел и воочию видел всю историю родного города, многие улицы названы именами революционеров и великих сынов Якутии. Город преображался на глазах, строились новые жилые районы, он шел как раз по стыку нового и уходящего, по грани одного и другого веков.

Когда он присел в своем кабинете за стол и вытащил из сейфа распухшее от бумаг дело, заглянул Хомподоев.

– Доброе утро, Захар Захарович! Зайди-ка, пожалуйста, ко мне.

Эленев двинулся вслед за ним по коридору, встретился старик Харлампьевич и поздоровался.

– Зах-а-ар, ну как идут твои дела, как успехи? – Схватил Эленева за рукав и остановил.

– Двигаются... понемножку. Вот, начальство вызывает.

– Ну, иди, иди...

– Захар Захарович, – Хомподоев открыл сейф в своем кабинете и стал рыться в бумагах, говоря через плечо, – как стало известно, Засыпкин был несколько раз в городе Суруман, Магаданской области. Суруман граничит с Якутией. Мы только что получили ответ на запрос из Магадана. В позапрошлом году ими арестованы двое расхитителей золота. Эти двое «хищников» просто ездили на автобусе «Суруман – Дяра» в Оймяконский наш район и лотками мыли золотишко. Нет ли связи с ними у Засыпкина? Изучи этот вопрос повнимательнее.

Телефонограмма

Якутск. Прокуратура, следователю Эленеву.

Ваш запрос отвечаем: в июле 198.. года на берегу реки Адыча, на склоне горы, геолог Бузыкин обнаружил скелет человека, убитого несколько лет назад... Личность уточнить не удалось, нет и потерявшихся без вести в этом районе в те годы. Согласно статьи 195 УПК РСФСР, следствие по этому делу было прекращено, останки захоронены на месте находки.

Один день «хищника» (Три года тому назад)

– Стой! Стой! – орал огромный мужик с рюкзаком за спиной. Он был одет в грязный и линялый брезентовый плащ. Навскидку вторично выстрелил вслед убегающему по склону горы человеку. – Сто-ой, сука! Если не вернешься, пристрелю! Пуля догонит!

Тот разом остановился и обернул к стрелявшему заросшее бородой лицо, в нерешительности потоптался на месте и задышливо проговорил:

– Я не верю тебе, Бугай... ты все равно меня убьешь! Не верю!

– Спятил?! Мы же с тобой карифаны до гроба! Иди сюда!

– Зачем же ты тогда стрелял в меня? – Он осторожно шагнул вниз по склону и опять остановился. – Знаю тебя...

– Не трусись, Сундук... Ты что, не видал... Глухарь за стлаником сидел. Смазал... Ты что же, думаешь, смазал бы и в тебя с близкого расстояния?

– Глухарь? – Сундук недоверчиво огляделся. – Но я же не слышал, как он взлетел?

– А он и не взлетел, там лежит... Счас пожрем вволю, – Бугай небрежно кинул ружье за спину и весело разулыбался. – Иди, иди...

Сундук начал возвращаться, матерясь и проклиная напарника за такие шуточки. Когда до него осталось всего десять метров, Бугай мигом смахнул ружье, торопливо выбросил стреляные гильзы и ловко зарядил. Увидев это, Сундук страшно закричал, рванулся прочь, но дуплет оборвал его бег и кинул ничком. Он еще хрипел и бился в конвульсиях, когда подскочил Бугай и спокойно прикончил его выстрелом в затылок.

– Вот так-то, зайчик, отпрыгался, – со зловещим хохотком промолвил он.

Бугай тщательно вытряхнул карманы убитого, вымазав руки в теплой крови. Брезгливо вытер их об одежду Сундука. Нашел все же кожаный мешочек под грязной рубахой покойного. Резко дернул и оборвал на шее ремешок. От этого рывка голова убитого дернулась, хлынула изо рта пузырящаяся, розовая пена...

Бугай злобно сплюнул, торопливо развязал едко разящий потом тулунок, заглянул внутрь. Грязным и кровяным пальцем потрогал тусклые крупинки. Теперь все добытое золото в его руках! Если добраться до Таас Дюляя и продать тайному скупщику... Сколько же кусков отвалит барыга? Когда схлынуло возбуждение, он снял с шеи свой тулунок, взвесил на руке оба пая и радостно заржал. Золота было много... Тащить на шее было тяжело, он спрятал за пазуху, потом переложил в рюкзак.

Убитого стащил за ноги в овражек, закидал ветками и мхом. Тронулся в путь. Шатаясь от усталости, Бугай взобрался на перевал и огляделся. Бессчетные сопки волнами уходили к горизонту, тонули в голубой дымке. Его окружал дикий и суровый простор нехоженой тайги. Где-то там, еще за двумя перевалами вьется тоненькая жилочка дороги Суруман – Дяра. Он вспомнил густые заросли стлаников и молодых лиственниц в долине реки, где была трасса. Скоро придется продираться сквозь них.

«Как бы не заблудиться, – подумал опасливо он, – может быть, я рано кончил Сундука...» Бугай долго озирался с перевала, выискал глазами тот склон, где покоился напарник. И вдруг ему стало не по себе, шевельнулась в черствой душе людская жалость, сомнения. Ведь сколько дней они провели рядом, грелись у одного костра, пили и ели из одной посуды, промывали золото... Только вчера разделили последний сухарь. Озлясь на себя за эту минутную слабость, Бугай выматерился и пошел дальше. Здесь на высоте была скудная, тундровая растительность. Идти легко, а вскоре он даже побежал вниз, словно боясь, что догонит его Сундук, посмотрит укоряюще в глаза и протянет руку за своим золотом... Бежал он как зверь, осторожно и сильно, а когда все же споткнулся и закувыркался по склону, опять явственно встал перед глазами Сундук и вверг в ужас. Когда Бугай остановил свое падение, то невольно и резко оглянулся на перевал. Два черных ворона молча кружили в небе, высматривая падаль. И больше никого... С шумом поднялся рябчик с ягодника, доверчиво пялился на лежащего человека. Словно вымещая на нем злобу, Бугай медленно и тщательно прицелился. Цепляясь за ветки, убитый рябчик упал на мох и долго еще трепетал непослушными крыльями. Бугай рванулся к нему, ломая кусты и сглатывая густую слюну. Он торопливо общипывал рябчика, сдирая вместе с пером куски кожи, разорвал его руками и выбросил внутренности, насадил на прут. Пока разгорался костер, Бугай не мог оторвать взгляда от птицы, тряслись руки от нетерпения и голода. Вытащил из огня еще сырую, полуобгорелую тушку и с жадностью впился в нее зубами. Хрустели косточки, по губам текла кровь и грязь, но он мигом съел все без остатка. Потом нашел в потрохах сердце и печень, глянул на костер, но не придумав, как их можно обжарить, кинул в рот сырыми... Чувство голода стало притупляться, навалилась пьяная истома, и Бугай откинулся на спину, бездумно уставившись в синее небо. Нестерпимо хотелось пить, но лень было вставать, идти вниз, к ручью. Сонная одурь не проходила. Опять пришел на память Сундук, как они с ним мыли золото, как познакомились.

В тот вечер он болтался у винного магазина в Сурумане. Как обычно, не было денег, и люто хотелось выпить. Решил податься к универмагу, там можно заработать на пузырь погрузкой мебели. Довольно долго ошивался у мебельного отдела, пока не явились двое покупателей. Старик купил шифоньер, они попытались со своим напарником вытащить его вдвоем и не смогли. Второй парень и был Сундук. Он повернулся, оценивающе посмотрел на Бугая и промолвил:

– Эй, иди-ка подсоби!

– Помог бы, да что-то в глотке заржавело.

– Смажем, смажем... будет магарыч, если еще и разгрузить поможешь, затащить в дом.

Как оказалось, Сундук тоже «бичевал», жил временными заработками и отловил старика чуть раньше Бугая. Вдвоем они легко установили шкаф куда надо, ободрали на две бутылки хозяина и обмыли покупку прямо у него на кухне. Шли обратно по улице вместе. Бугай рассказал, что приехал недавно в Суруман, на работу еще не устроился, и кивнул на сухое бревно под забором. Сели в тягостном раздумье, где бы еще достать денег на выпивку. Вдруг Сундук проговорил: «Ты хочешь целый год по ресторанам гудеть?»

– Не дурно, – сонно отозвался Бугай.

– Тогда держись за меня, – Сундук внимательно оглядел дружка.

Потом рассказал, что течет в этих холодных краях речушка Селлях, полная золота... Эта мысль очень понравилась Бугаю, который за незаконную добычу золота в Верхоянске был осужден к трем годам принудительных работ. Вскоре сбежал. Опыт тайной промывки у него был богатый.

Через несколько дней они стали готовиться к задуманному делу. Устроились грузчиками и заработали деньги на снаряжение и одежду. Когда в автобус зашли два рыбака, с торчащими из рюкзаков телескопическими удилищами, никто на них не обратил внимание. Рыбалка в этих местах – святое дело. И обычное, пьяненькие друзья сбегали от жен на природу.

Они беззаботно болтали всю дорогу, но все же Сундук не прозевал нужный деревянный мост через речушку. Таких одинаковых мостов сотни по трассе. Они сошли с автобуса, вытаскивая удочки.

Сундук вел своего товарища по одному ему известным приметам. Миновали три перевала, вброд переходили какие-то речки и ручьи, продирались сквозь густые стланики и мелколесье. На вторые сутки были у речки Селлях. Допили всю водку, а утром проснулись у затухшего костра болея с похмелья. В одной из бутылок все же осталось немного для «поправки». Вытащили из рюкзаков заранее припасенные лотки, сделали рукоятки к кайлам и лопатам. Бугай не особо верил рассказам Сундука о богатом золоте, выпал хороший повод отсидеться немного в тайге, пока его ищет милиция за побег. Да и речушка ему не особо нравилась, обычный большой ключ, заваленный буреломом. Упавшие лиственницы перекрывали Селлях поперек.

Сундук отыскал свой старый шурф, набрал из него песка в лоток и зашел в речку по колено. Стал умело промывать. Бугай подошел сзади, терпеливо ждал. Мутную воду сносило течение, на дне лотка все меньше и меньше оставалось отмытой породы. Сундук лихо закончил промывку и вышел на берег. Осторожно ссыпал шлих на тряпицу. «Вот! А ты не верил!»

Бугай склонился и потрогал пальцем желтые крупинки золота. Их было для одной пробы очень много, этих тусклых зернышек, похожих на латунные опилки. Сердце его радостно заколотилось: «Не может быть! Ведь тут дурное золото! Теперь я...» И, не додумав до конца, что теперь будет делать и кем станет, не сдерживая ликования, заговорил:

– Твою ма-а-ать! Сунду-ук! Как тебя угораздило найти такое богатое месторождение?! Прорва золотья! За работу!

Со временем он подчинил Сундука своей воле, тот оказался обычным бесхребетным бичом-алкашом. Стал им командовать, помыкать, ругал за неповоротливость и лень. Работали они от зари до зари, но постепенно, все чаще, Бугаю приходила мысль: «Почему я должен буду поделиться с этим «козлом»? А мешочки их все тяжелели, и мысли эти, об овладении всем золотом, уже не покидали его ни днем, ни ночью. Осторожно расспросил Сундука и выяснил, что тот даже не прописан в Сурумане и жил там, где придется. Что уезжал частенько на «материк» кутить, продав золото. Кто станет искать бича-забулдыгу? Тут и созрело окончательное решение – убить.

Бугай решил, если кто из немногих знакомых в Сурумане спросит о Сундуке, сказать, что тот укатил на «материк», а еще лучше самому спрашивать о нем... Надежнее! Когда продаст золото в Таас Дюляе, где у него был надежный скупщик, тогда ищи-свищи...

Он очнулся от раздумий, быстро вскочил на ноги. Умостил рюкзак за спиной, перезарядил ружье. Надо было шагать, чтобы не застигла ночь.

Только к вечеру он доплелся к трассе, еле передвигая ноги от усталости и голода. Узнал мост, где они сошли с автобуса. Он подошел к нему и сел на обочине, совершенно выбившись из сил. Тупо смотрел на светлый бег воды, видел стайки мелких хариусов. Трасса пустынна, ни одной машины. Он думал, что делать с ружьем. В случае, если найдут Сундука, а у него это ружье... Беды не миновать, это страшная для него улика. Ну, а если еще придется вернуться за золотом на ту речку? Ружьишко будет нужно... Тяжело поднялся, разобрал ружье и завернул его в старые портянки. Спустился под мост и засунул ружье меж плах, за поперечную балку у самой насыпи. Теперь найти ружье могли только сняв настил.

Бугай опять выбрался на дорогу и внимательно прислушался, но звука мотора так и не услышал. Успокаивал себя, что труп Сундука не найдут теперь и через сто лет, а может и медведь сожрать без остатка. Тайга большая...

Наконец его слух уловил далекое жужжание мотора. Оно постепенно приближалось. Он взял в руки рюкзак и вышел на трассу. Должны же взять человека, вышедшего из тайги. Скоро показался груженый самосвал с прицепом. Бугай поднял руку и стал махать над головой. Машина замедлила ход и остановилась. Он торопливо заскочил на подножку.

– Братцы! Подкиньте до Сурумана!

В кабине было двое молодых парней. Они пристально разглядывали бородатого и худого незнакомца с лихорадочно запавшими глазами. Наконец один из них подвинулся к шоферу.

– Садись... Подкинем. А что ты здесь делаешь? – спросил длинный и худой парень с черными усиками, сидящий за баранкой.

– Приехал на рыбалку и заблудился... Неделю шлялся по сопкам.

– Далековато забрался. Ты что, один на рыбалку ездишь?

– Не люблю компаний, я старый бродяга – тайги не боюсь.

– Ну и как клевало? Много наловил харюзов? – С затаенной усмешкой спросил второй, толстый и круглолицый парень с ранним брюхом.

– Наловил хорошо, но пришлось съесть... да и портятся они быстро. А потом уж не до рыбалки было, плутал...

– Что же ты, старый бродяга и плутаешь? – опять недоверчиво скосил глаз толстый, – так и до беды недалеко. В отпуску, что ли?

– Что? Э-э... да так, конечно, в отпуске...

– Леша, может быть, немного передохнем, – повернулся толстый к шоферу, – перекусим малость и человека подкормим.

Шофер молча кивнул и вырулил на обочину. Резко скрипнули тормоза. Они вытащили из сумки свежий хлеб, термос, сахар и масло. Увидев эти продукты, Бугай с жадностью уставился на них, а потом стал торопливо есть, почти не прожевывая. Толстый налил что-то в кружку и протянул.

– На, выпей с устатку... чистый спирт.

От радости у Бугая все взыграло внутри. Он взял кружку и стал пить. «В память о тебе, Сундук!» – прошила жгучая мысль, опалила сознание, как спирт горло...