Текст книги "Товарищ Торин (СИ)"

Автор книги: Егор Михнегер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Илона понимала, что кто-то из её агентов неминуемо пропадёт в начинавшемся в городе хаосе, так же как не питала иллюзий, что охранители не сумеют поймать ни одного участника операции по спасению мира. Раньше или позже о её группировке всё станет известно. Их начнут повсюду искать и преследовать. Переждать в убежище, как раньше, больше не выйдет.

Но Илона и не собиралась вести подпольную деятельность вечно. Теперь, когда она заручилась поддержкой утративших власть, но не влияние, Великой императрицы и Покровительниц, у неё появился шанс провести куда более радикальную операцию. Попытаться устранить первопричину угрозы.

Нет, конечно, не избавить мир от некоего абстрактного Проявленного. Бороться с пустотой невозможно, да и не нужно, когда жителями угрожает вполне осязаемая опасность.

Каждая глобальная беда имеет название. И имя всех несчастий этого мира – Гэльфштейн.

Глава 27. Игры закончились

Истина вспыхивает не только из столкновения мнений, как говорят французы, но также из внутренних противоречий лжи.

Лев Давидович Троцкий

Межрасовые игры, на первом этапе сыграв на руку восставшим, теперь обернулись против отчаянных каторжников, захвативших столицу Хребта Великого Змия. Товарищу Торину не пришлось тратить недели и месяцы на масштабные сборы, все боеспособные мужчины и так находились в Торинграде. Оставалось только вооружить всех желающих и немного пересмотреть логистику, направленную в последние месяцы на пропитание собравшихся в городе зрителей. Гигантская бюрократическая машина лихнистов быстро справилась с обеими задачами, невзирая на существенные потери в виде принесённых в жертву товарищей высокого ранга.

Чем хороша тоталитарная система, построенная на идеологии, что роль конкретных исполнителей в ней сведена к минимуму. Многочисленные формальные и неформальные заместители товарища Торина и раньше менялись один на другого довольно непринуждённо. Кадровый потенциал был велик, желающих занять тёпленькое местечко повыше так вообще хоть отбавляй! Позиции Маврика, его отца и других рьяных тружеников разобрали словно горячие пирожки, а через пару недель никто даже не помнил, что ещё недавно на этих должностях числились трагически погибшие индивиды. Власть, естественно, тоже делала всё, чтобы способствовать скорейшей массовой амнезии.

Пропаганда работала на полную мощность. Никакого жертвоприношения не было, вам всем показалось. На самом деле произошла диверсия: неблагодарные каторжники, амнистированные щедрым указом товарища Торина, учинили на севере бунт и отправили убийц в Торинград. Вместо свободы наравне с остальными они предпочли сражение со всем миром – какое-то всеобщее помешательство, не иначе. Целью мятежников стали высокопоставленные лихнисты и товарищ Торин – восставшие надеялись одним коварным ударом обезглавить систему, лишить её управления. Но они просчитались, здорово просчитались! Дальше обычно следовала пафосная трепотня про великий лихнизм, консолидацию общества и бдительность охранителей.

Если подумать, то картина вырисовывалась крайне противоречивая. Все проблемы исходили от каторжников на далёком севере, которые тем не менее сумели внедрить своих агентов повсюду, да ещё и под самым носом у «отлично сработавших охранителей». И Бугайлова убили тоже мятежники, и орк вовсе не атаковал товарища Торина. Беспорядки на стадионах тоже были организованы бывшими заключёнными. И так далее и так далее, хорошо хоть Маго Лихнуна в далёком прошлом не вездесущие мятежники устранили! Что делать, времени на придумывание логичного объяснения не было, поэтому пропагандисты просто заваливали обывателей бесконечными «фактами», пока голова не шла кругом.

Выдумки, поначалу казавшиеся нелепым фарсом, быстро и активно внедрялись в сознание, так что спустя довольно короткое время непосредственные очевидцы событий уже сами не могли отличить вымысел властей от своих реальных воспоминаний. Нет, конечно, в официальную версию произошедшего большинство по-прежнему не верило, но и в однозначности недавних событий тоже уверенности теперь почти ни у кого не было. Старый отработанный приём запудривания мозгов населению под названием «не всё так однозначно» снова показал себя хорошо. А вкупе с репрессиями всех, задававших слишком много вопросов, так и вовсе прекрасно!

Вскоре невообразимо огромная армия маршировала на север, чтобы отомстить мятежникам за чужие грехи. За провалы властей всегда отвечают другие – непреложный закон во все времена.

Освобождение Железнограда не обозначалось основной целью похода. Во-первых, это позволяло не акцентировать внимание общественности на самом факте захвата столицы мятежниками. Во-вторых, это помогало привлечь в армию больше людишек и орков, которые древнего города гномов никогда в жизни не видели и которым было на него по большому счёту плевать. В-третьих, чётко обозначенная цель ограничивала властям пространство для манёвров, налагала на неё больше ответственности. А ответственность, как известно, она для низов, для верхов – полномочия.

Остальных зрителей Межрасовых игр без особых церемоний выставили из гостиниц на улицу, понуждая отправляться домой. Своим ходом, естественно – ни дирижаблей, ни паровых машин обывателям никто для обратной дороги не предоставил. Вся техника была нужна воинству и снабжению. Обычные граждане должны сами заботиться о себе. Перефразируя прописную истину выше: государство вам ничего не должно, обязанности работают лишь в одну сторону. И так кормили и развлекали вас, дармоедов, почти два месяца, теперь опять пришла пора вкалывать, а вы как хотели?

Построенный для масштабного жертвоприношения город пустел. Помимо обслуживающего персонала, в нём оставались лишь охранители да их пленники, которых ещё не успели как следует допросить.

Не спешили уходить и эльфийские маги, старавшиеся не высовывать нос из выделенных им в распоряжение домиков. Все сошлись во мнении, что лучше чародеям на время из публичного пространства исчезнуть, дабы не будоражить коллективную память, с которой активно работали лучшие специалисты по промывке мозгов.

Лишь Гэльфштейн открыто посещал разбросанные по всему Торинграду подвалы, когда охранителям попадался подозрительный участник массовых беспорядков. Такие допросы проходили без пыток: старый маг читал сознание живых существ словно раскрытую книгу. От него нельзя было утаить даже самой тщательно скрываемой мелочи.

Стерва. Старпёр. Вразносор и Шилозад. Ламелия. Прозвища и имена, носителей которых следовало отыскать в самое ближайшее время.

Игра в кошки мышки объявлялась открытой.

* * *

– Всё завезли? – спросил Афелис у зашуганного гнома. – Тогда обрушаем туннель. Не халтурим! Вон до того поворота чтобы всё замуровано было.

«Армия амнистированных» не могла похвастаться хорошей разведкой, но к Железнограду приближалось настолько огромное воинство, что не заметить его загодя было сложно. Как невозможно было не понять, что при таком соотношении сил шансов у мятежников нет. Никакие укрепления не помогут, если вражеское войско превышает ваше раз в тридцать, и это только по самым оптимистичным прикидкам…

Оставалось либо сдаваться и вновь отправляться медленно гнить на север, либо пытаться использовать тактику узкого горлышка. Завалить все туннели, кроме одного, на котором сосредоточить все усилия обороны. Заставить атакующих платить за каждый пройденный метр сотнями жизней. Чтобы не победить в прямом противостоянии, нет. Но дабы спровоцировать внутриполитический кризис, заставить воинов восстать против бросающих их на убой повелителей.

После долгих раздумий и тщательных осмотров было решено оставить в качестве приманки главный южный туннель. Он был достаточно широк, но превосходным образом укреплён, так как именно с юга в последние два тысячелетия исходила угроза подгорному царству. Приближающемуся войску лихнистов тоже не придётся ничего обходить, они смогут сразу броситься в бой.

Все остальные туннели планомерно замуровывались. Работа кипела днём и ночью, мало отличавшихся друг от друга глубоко под землёй.

С севера в Железноград до последнего момента ввозилось всё, что только могло пригодиться. До подхода основных сил лихнистов восставшим каторжникам также удалось совершить несколько глубоких рейдов на юг. Целые стада были загнаны в столицу Хребта Великого Змия, ибо, как известно, много еды в осаждённом городе не бывает. «Конфисковывался» весь урожай, имевшийся в окрестных хозяйствах.

Разгребались учинённые во время штурма Железнограда завалы. От южных ворот и до самой крепости в центре города строились новые укрепления. Не баррикады, нет. Во всех промежутках между домами по обеим сторонам ведущего к дворцу проспекта возводились пускай грубые, но настоящие, высокие и толстые стены – вражеская армия точно не свернёт в сторону. Бесчисленными мешками со щебнем обычные здания превращались в надёжные твердыни, а окна в бойницы. Центральную крепость мятежники тоже постарались как могли залатать. Последний рубеж обороны должен был стоить атакующим особенно дорого.

Огромное внимание уделялось поиску, восстановлению и распределению паровых пушек, арбалетов, снарядов. В грядущем противостоянии орудия смертоубийства на расстоянии представляли для защитников едва ли не главную ценность. Даскалос Балинович вместе помощниками сутками напролёт выверяли расположение пушек, угол обзора, наклона, запас ядер, объяснял артиллеристам задачи на вверенном им участке. Седой бородач часто жаловался Афелису на недостаток медных орудий, рук из нужного места и, конечно, мозгов у ребят.

К пожилому гному относились с большим уважением, пушкари так вообще величали Даскалоса Наставником. Как говорится, бывших учителей не бывает, кто привык учить детвору уму-разуму, тот и взрослым найдёт чего посоветовать. Хорошо, когда потребность наставлять совпадает с потребностью других слушать. В данном случае гномы учились чрезвычайно охотно, понимая, что от усвоенных знаний и навыков будет напрямую зависеть продолжительность их собственной жизни. Остальные расы к паровым пушкам не подпускали, не без оснований полагая, что лучше подгорного народца с механизмами всё равно никто справиться не сумеет.

С арбалетами дефицит как кадров, так и оружия был значительно меньше. На складах Железнограда ждали своего часа тысячи прекрасно зарекомендовавших себя ещё со времён войны со Второй Ордой устройств. Арбалетчики теперь составляли едва ли не основную часть войска мятежников. Их тоже следовало хотя бы чуть-чуть обучить, расставить грамотно по местам и обозначить для каждого стрелка зону контроля.

Самым отважным и сильным мужам пришлось взять на себя роль пехоты. На пеших воинов не возлагалось особых надежд, их главной задачей являлось не убийство, а сдерживание противника. Медленно отступать, позволяя своим арбалетчикам и артиллеристам как можно дольше расстреливать атакующих, служить пушечным мясом для вражеских дальнобойных орудий и совершать контратаки – тяжела и бесславна доля пехоты. Но тем не менее и эта работа необходима, от стойкости воинов ближнего боя зависел успех остальной обороны. Вооружались в основном по старинке: большими щитами и излюбленными гномьими топорами – алебарды и пики решили отложить до лучших времён. В ограниченном подземном пространстве, куда путь кавалерии был заказан, модные двуручные оружия вряд ли могли показать себя должным образом.

И уж конечно, защитники города с избытком приготовили для лихнистов ловушек, которые те всего месяцем ранее применяли против отчаянных каторжников. Как говорится, всё всегда возвращается…

Подготавливали к обороне и внутренние помещения крепости. Афелис собирался лично встретить атакующих в тронном зале, когда отступать далее будет некуда. Но эти приготовления верхушка командования держала в секрете. Всякое может случиться, многие восставшие каторжники неминуемо попадут в плен. Чем меньше народу знает о последнем сюрпризе, тем лучше.

Афелис очень надеялся, что если уж дело дойдёт до последней черты, то он встретит гостей максимально подобающим образом. Ещё будучи юношей, Афелис хорошо запомнил легенды о Второй Орде, подавившейся Железноградом. Так почему бы и ему с соратниками не повторить славные деяния прошлого?

Глава 28. Битва за Железноград

Не так опасно поражение, как опасна боязнь признать своё поражение.

Владимир Ильич Ленин

– Давай-давай-давай-давай!

– Не останавливайся!

– Пли, пли!

Грохот пушек не замолкал почти что ни на секунду. Защитники Железнограда выпускали в сторону атакующих ядра, как только замечали в зоне поражения хотя бы намёк на движение. Конечно, они не могли уничтожить из пушек всех супостатов, но всячески препятствовали скоплению воинов и попыткам лихнистов наладить собственный артиллерийский обстрел.

Воинам товарища Торина приходилось жаться к стенам туннеля, а где-то пробираться ползком, чтобы подойти к оборонительным позициям бунтовщиков. В таком случае начинали активно щёлкать арбалеты, происходило смертельно опасное соревнование в меткости. По мере потерь, запал штурмующих иссякал, в то время как обороняющиеся оперативно оттаскивали и заменяли раненых бойцов свежими.

Надо отдать должное командующим армии лихнистов: поняв, что первая волна захлебнулась, они не стали тупо отправлять всё новых и новых воинов на убой, а дали сигнал к отступлению. Афелис предполагал, что какое-то время враги будут изучать остальные туннели, надеясь отыскать менее защищённый путь в город. Но он знал, что лихнисты ничего не найдут: время на подготовку к сражению имелось достаточно, восставшие основательно окопались, перекрыв все, даже считавшиеся тайными, ходы в пещеру. Да, где-то начнутся работы по раскопке завалов, но они займут дни, а то и недели, караулившие у замурованных шахт мятежники заранее узнают о месте прорыва и смогут направить туда подкрепление.

Однако, вопреки ожиданиям Афелиса, передышка оказалась недолгой. Лихнисты бросили навстречу пушкам свои пармашины. Прекрасно понимая, что из-за непрерывных обстрелов и рытвин те далеко не уедут, атакующие напихали в кузова машин каменное крошево и использовали застрявшие или выведенные из строя махины в качестве прикрытия. Ценой многочисленных жизней, штурмующая город армия прокладывала путь рядом с остановившейся техникой, частично засыпая выбоины или выравнивая бугры впереди, стремясь расставлять пармашины в шахматном порядке. Медленно, но верно нападающие сокращали дистанцию до ворот, кое-где из развороченных кузовов робко выглянули первые пушки лихнистов. К счастью для мятежников, из-за нагромождения техники стрелять у вражеских воинов пока получалось больше в потолок, чем в ворота.

Вскоре туннель превратился в эдакий гигантский извращённый «трупопровод»: в одну сторону двигалось ещё свежее мясо, в другую выносилось мясо окровавленное и, как правило, обездвиженное. Защитники тоже несли потери, но пока им удавалось удерживать первый рубеж обороны. Арбалетные болты перелетали через глубокий ров перед воротами города с такой частотой, словно под землёй шёл сильный ливень.

Через некоторое время лихнисты подобрались достаточно близко к передовым позициям мятежников и принялись наводить перекидные мосты через пропасть. Готовые к такому развитию событий защитники всячески пытались этому воспрепятствовать. Переброшенные брёвна, стальные брусья, лестницы и крюки сбрасывались, перерубались, поджигались и ломались всеми доступными способами. Чем-то вся эта возня напоминала детскую игру, в которой одна команда старалась что-то построить, а другая всё сразу ломала, вот только, как это часто случается с играми взрослых, соревнование сопровождалось чудовищной бойней. Жизни ежеминутно обрывались десятками и никакого перерыва между раундами здесь не было.

Силы наступающей армии постепенно концентрировались на небольшом участке туннеля, пушки лихнистов палили теперь почти на равных с защитниками, разрушая издали укрепления. Каменные брызги разлетались во все стороны, раня и обороняющихся, и атакующих, шла настоящая мясорубка. Никто не готов был отступить ни на шаг, сотни глоток непрерывно вопили, чтобы побороть в себе страх.

Давление на мятежников с каждой минутой усиливалось. Ворота и прилегающие стены превратились в гигантское решето, хотя нога ни одного лихниста пока не вступала по другую сторону последнего рва. Сказывалось численное преимущество и, самое главное, значительное превосходство в имеющейся в распоряжении артиллерии: атакующие могли почти безболезненно заменять разбитые паровые пушки новыми, в то время как защитники свои орудия берегли. Позади находились ещё целые рубежи обороны, вести обстрел с которых будет куда эффективнее, чем из руин, которые теперь скорее мешали, нежели прикрывали защитников.

Через несколько часов после начала атаки ворота – вернее, то, что от них осталось – пали. Лихнисты сумели-таки навести мосты, хлынув во внутренний туннель между стен. Однако, крики ликования длились недолго.

В коридоре, который плавно заворачивал в древний город, штурмующих уже поджидала пехота мятежников, а в скрытых галереях на стенах и потолке засели плохо обученные, но храбрые арбалетчики. Мясорубка продолжилась, лишь немного изменившись по форме.

Изгиб внутреннего прохода не позволял сторонам эффективно использовать пушки, а атакующим ещё и полноценно стрелять. Лихнисты просто давили защитников массой, забирались на трупы павших соратников и обрушивали удары на каторжников. Солдаты товарища Торина в большом количестве гибли, но тем не менее постепенно продвигались вперёд.

Подъёмная решётка на входе в туннель была серьёзно повреждена во время обстрелов, поэтому у восставших получилось отсечь часть войска лихнистов, только когда защитников полностью выдавили из туннеля. Трюк с поджогом нефти в коридоре решили не повторять, так как чёрное масло требовалось для другого сюрприза. Но чтобы жизнь мёдом не казалась, на столпившихся в туннеле солдат сбросили несколько корзин из голодных шевелящихся змей, отловленных во время похода в тайге. Большинство из пресмыкающихся ядовитыми не были, но атакующие-то об этом не знали! В общем, пока одни паниковали во внутреннем коридоре, успевших зайти в Железноград планомерно расстреливали. Суета первых и последние жизни вторых закончились практически одновременно. На выход туннеля направили сразу десяток пушек, готовясь встретить новых гостей, которые не заставили себя долго ждать.

Решётка со скрежетом отлетела, из тёмного зева туннеля в город хлынули одурманенные пропагандой бойцы, искренне полагавшие, что сражаются за правое дело. Но каким бы дело их ни было, физические законы оказались сильнее моральных – шквальный огонь из паровых пушек быстро разнёс и доспехи, и плоть, и даже частично завалил выход из туннеля. Стреляли от души, второй раз отрезав небольшую часть войска от подкрепления. Пленных не брали.

К третьему заходу лихнисты подготовились основательнее. По всей видимости, на скорую руку расчистив захваченные туннели, они сумели завести в Железноград свои проклятые паровые машины, въехав в город целой колонной на максимально возможной скорости. Машины быстро застряли в многочисленных выбоинах и на сей раз тактика с прикрытием за железными махинами особого результата уже не дала. Это в туннеле снаряды летели навстречу штурмующим, а под сводами огромной пещеры в них стреляли преимущественно не спереди, а с обеих сторон от прохода между домами и возведёнными за последние недели стенами.

Но казалось, ничто не могло сдержать воинство товарища Торина. Словно одержимые, лихнисты под непрерывным обстрелом пёрли вперёд, заносили в город паровые пушки и практически по кирпичику разносили каждый дом на пути. Ни учинённые столице разрушения, ни большие потери, ни накапливающаяся усталость бойцов, командиров огромной армией более не смущали: покуда получалось продвигаться вглубь города, солдат и технику не жалели.

Афелис догадывался, что столь безудержный порыв был обусловлен внушением, которое на протяжении месяца похода непрерывным потоком лилось в уши несчастных товарищей. «Наши враги – воплощение абсолютного зла!», «Они ничтожнее пыли у нас под ногами, мы сотрём предателей в порошок одним махом!», «Только бровь поднимем, как эти трусливые скоты разбегутся!», «Смело идите вперёд, товарищ Торин защитит, за нами правое дело!», «Железноград наш!» – после месяца подобной обработки признавать противников равными себе было трудно.

Столь фанатичное рвение убивать или быть убитым могло испугать кого угодно, но только не прошедших через суровую каторгу мужей, которые давно смирились с судьбой. Чем яростнее рвались в бой лихнисты, тем скорей умирали. Ощущение собственного превосходства стоило сегодня как никогда дорого.

Восставшие каторжники пощады не ждали и спокойно разменивали свои жизни на десяток противников. Что так, что сяк умирать, так чего же бояться? Раз мы не люди, не гномы, да и вообще хуже животных, то и вы вкусите страдания. Заплатите кровью за своё сраное дело, будь оно хоть трижды правым, левым, верхним, нижним или ещё каковым!

За зло платят злом, насилие ведёт лишь к насилию – простейшая истина, которую никто в мире тысячелетиями не может усвоить. А потому кровь льётся рекой, окрашивает моря в красный цвет. Орут в агонии глотки, дробятся кости, идёт на корм червям мясо. Увы, на чужих ошибках не учатся, а прочувствовавшие на собственной шкуре весь ужас бойни обычно либо погибают, либо ещё более озлобляются. Круговорот зла в природе происходит с незапамятных времён, с тех пор как первая двуногая тварь взяла в руки палку…

Стоя на стене дворца-крепости, Афелис с грустной улыбкой наблюдал за приближением вражеской армии. Он знал, что при таком громадном превосходстве по всем параметрам, лихнисты в конце концов победят, но не смел даже надеяться, что враги понесут при этом такие потери. Межрасовые игры крайне плохо сказались на инстинкте самосохранения граждан, а власть, похоже, пыталась отыграться за какой-то провал. Если бы они хоть ненадолго остановились, немного подумали… Но нет, лихнисты упрямо рвались вперёд, всем приспичило во что бы то ни стало взять Железноград поскорее. Город превращался в сплошную братскую могилу для всех разумных рас континента.

* * *

Товарищ Торин в ярости ударил кулаком по походному столику, скинув ненужную карту города. Все тщательно разработанные планы наступления обернулись полным провалом, единственно работающей стратегией оказалось идти напролом, вливая в туннели всё новые и новые силы.

– Мы же сражаемся с мятежниками, с какими-то драными мятежниками, а не профессиональными воинами! – в сердцах крикнул он вытянувшимся перед ним по струнке военачальникам. – Мы на войне с Третьей Ордой, наверное, меньше воинов потеряли, чем при одном долбанном штурме своего же города! Позорище! Все пойдёте под трибунал! Ну, что там ещё?

Прибежавший гонец, почувствовав на себе затравленные взгляды командующих, непростительно замялся на пару секунд, чем вызвал новый приступ ярости Торина:

– Ау?! Чего глаза вылупил?! Догладывай давай, недоумок! И лучше бы это были хорошие новости…

Юный гном радостно затряс головой:

– Наши войска овладели городом, начался штурм дворца…

Товарищ Торин сплюнул:

– И это ты считаешь хорошими новостями?! Наши воины должны были уже полностью очистить столицу от мятежной заразы, а мы только добрались до центра! Герои, мать вашу, подвиг немыслимый совершили! Кто бы мне сказал, что всего двадцать лет назад вот эта самая армия не знала себе равных, я б рассмеялся…

Какой-то частью сознания Вождь понимал, что его злость по отношению к рядовым подчинённым несправедлива: ребята проявляли и выучку, и отвагу, не их вина, что командиры, включая самого товарища Торина, недооценили противника. «Стремительный штурм со взятием дворца за три часа», а по факту самоубийственная атака в лоб на тщательно укреплённые позиции – вот причина столь тяжёлого продвижения. Озаботься руководящий состав более серьёзной разведкой и подготовкой, тогда огромных потерь, почти наверняка, удалось избежать.

Но разве может великий гений признать свою вину? Нет, теперь он должен продемонстрировать особое упорство, показать всем свою силу.

– Принесите мои усиленные паровые доспехи! Я хочу в числе первых войти в тронный зал. Возможно, кто-то из лидеров этого мятежного сброда ещё будет там. А мне бы очень хотелось побеседовать с личностью, сумевшей с помощью оборванцев основательно потрепать наше воинство. Задать, так сказать, парочку уточняющих вопросов, – широкоплечий гном нехорошо усмехнулся. – После чего символично прикончить мерзавца. Ну, чего встали? Несите доспехи или пойдёте лично штурмовать мой дворец!

* * *

Афелис знал, что крепость долго не выстоит. Прошли времена, когда высокие каменные стены обеспечивали надёжную защиту от превосходящих сил противника. Паровые пушки всё изменили. Больше не спрячешься в замке, не переждёшь полугодовую осаду. Штурмы стали короче и яростнее. У кого больше пушек, тот и прав.

Мятежники здорово потрепали лихнистов, но часы восставших каторжан были сочтены. Пространство для манёвра сужалось, в бой вступили все силы защитников, а конца-края вливающимся в город воинам Торина видно не было.

С обеих сторон конфликта беспрерывно палили пушки, к сводам пещеры поднимались облака пыли от разрушенных укреплений. Вначале защитники пытались вести стрельбу по вражеским осадным орудиям, но когда со всех сторон на штурм дворца двинулась сплошная масса пехоты, то целью стало то, что принято пренебрежительно именовать «живой силой». Раз битву не выиграть, то остаётся только максимизировать нанесённый ущерб. Ведь пушки можно наклепать достаточно быстро. Родить, вырастить и воспитать воина – процесс куда более долгий и трудоёмкий.

Взметнулись к стенам осадные лестницы, в покорёженные ворота ударил таран, в бреши протиснулись первые солдаты. Защитники не успевали отстреливаться, несметная живая масса захлёстывала последнюю цитадель инакомыслия и свобод. Людские, гномьи и другие потери атакующих казались ничтожными на фоне воинства лихнистов, сопоставимого по численности с Третьей Ордой.

Столько народу под одним знаменем, согнанные жёсткой рукой, чтобы сеять смерть и разруху…

Столько боли и крови…

Но власть найдёт, конечно, куда более ласкающие слух эвфемизмы для обозначения происходящего сегодня в городе зверства. Например, назовёт эту бойню освобождением Железнограда от мерзких мятежников. Многократно преувеличит численность противника, значительно приуменьшит количество убитых и раненых со своей стороны. Профессиональные пропагандисты и полезные идиоты будут с пеной у рта доказывать необходимость, даже неизбежность силового решения проблемы, оправдывать отказ властей провести хоть какие-то переговоры с отчаявшимися узниками северных лагерей.

Одна и та же ложь во все времена, одни и те же глупцы, внимающие всему, что им скажет дядя более высокого ранга. Несмотря на весь техно-магический прогресс, в умах обывателей тысячелетиями ничего не меняется.

Ворота пали практически моментально, в дворец-крепость хлынули воодушевлённые близкой победой мужчины.

Афелис дал Року и Даскалосу Балиновичу знак. Пора было отходить в тронный зал. Совсем скоро туда пожалуют гости.