Текст книги "Странный приятель – 3"

Автор книги: Егор Чекрыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

А потом, пришла очередь литругцев, удивлять своих новых «друзей». Когда начали набирать первые экипажи… вчерашние оборванцы пришли вооруженные до зубов. Причем оружие, было не самого худшего вида. Если не сказать – преотличнейшее.

Дико было видеть босоногого бродягу в лохмотьях, с парой колесцовых пистолетов заткнутых за пояс, и шпагой, чьи эфес и ножны, украшенные золотом, явно дисгармонировали с усеянными заплатками парусиновыми штанами.

А еще многочисленные кинжалы, абордажные сабли, пики и протазаны, мушкеты, и даже один фальконет, весьма естественно расположившийся на плече здоровенного верзилы.

– Надеюсь, судари… – Сразу сказал, увидев это великолепие, капитан оу Маб. – Вы не позволите этой шантрапе подняться на борт со своим оружием? Иначе это уж извините не вписывается ни в какие нормы здравого смысла!!!

«Капитаны» долго препирались, утверждая что «таков их обычай» и «не для того они это оружие хранили, даже когда их дети с голоду пухнули, чтобы теперь…».

После долгих споров, пришли к компромиссу – Пираты оставляют свое оружие, однако запирают в арсенале все что длиннее и опаснее матросского ножа, и могут получить его только перед абордажем.

Увы. Но и дальше, проблем не стало меньше. Все-таки правила жизни торгового флота и пиратской вольницы существенно отличались.

Нет, конечно, по части умения управляться с парусами, стоять за штурвалом, и прочего морского искусства, ни тооредаанцы, ни литругцы, друг другу не уступали. Даже необходимость дисциплины, и те и другие понимали… только вот – слегка по-разному.

Если у торговцев, капитан был ставленником высших сил – Владельцев! И его приказы в любое время дня и ночи исполнялись беспрекословно… А посмевшим усомниться в этом, приходилось «беседовать» с плетью…

То у пиратов, это скорее был вожак шайки и ему все время приходилось вести тонкую политическую игру, то пугая своей, подчас бессмысленной, жестокостью, то удивляя разумностью, а то и подмазываясь к команде подарками и уступками. Так что боцманская плеть была на пиратских кораблях редким гостем. Отчего, видимо, смертных казней было значительно больше.

В бою, или во время управления судном – пираты слушались своих командиров безоговорочно. Но вот во всем остальном – сплошь и рядом норовили скандалить и предъявлять права. И на иных кораблях, каждая чистка палубы, не обходилась без скандалов.

Пришлось обламывать. Одного из «капитанов» попытавшегося на должности второго помощника, подмять под себя «чужаков», оу Дарээка вызвал на поединок, и прикончил буквально за пару секунд, хотя тот и считался большим мастером фехтования.

Возмутившихся было этим дружков убитого, остальные члены «великолепной шестерки» отделали голыми руками, и повыбрасывали за борт, все еще стоявшего в гавани корабля. …Двое утонули, остальные образумились. Грубую силу, местные ребята понимали правильно, и уважали.

И вот, наконец, снова открытое море… Еще немного нервное, после сезона ураганов, пугающее внезапно налетевшими шквалами и переменчивыми ветрами.

«Капитан» Дгай, ныне – второй помощник на «Ястребе» – флагмане эскадры, показал кое-что из арсенала пиратских хитростей, проведя «литругкский флот», меж островов и архипелагов Великого моста…, так что даже старый контрабандист оу Маб, вынужден был признать, что впервые услышал про парочку проливов, а о течении, на котором «прокатились» корабли, даже и не подозревал.

Но в конечном итоге, вышли они к одному из самых любимых всеми пиратами земли месту – проливу меж Западным океаном и Срединным морем. Чуть ли не все пути с запада на восток и с севера на юг, сходились в этой точке – оставалось только выбрать добычу… Чтобы была по зубам, и могла порадовать кошелек.

Добыча появилась уже на следующее утро. Из пролива вышли пять широких, неторопливых, и явно хорошо нагруженных купцов, под кредонскими флагами.

– Будем брать? – Нетерпеливо спросил оу Дарээка, чьи ноздри уже раздувались от азарта и предчувствия скорого боя.

– Хм… Не следует торопиться… – Влез в разговор второй помощник Дгай, как обычно умудрившийся оказаться на мостике в момент принятия решений. И пояснил свои слова. – Местечко тут рыбное, и не стоит сразу пугать добычу… Путь, то у них известный – мимо «большой затычки» к Последнему мысу… Вот за мысом, их и надо будет брать, там места, по нынешним временам, еще наверное достаточно безлюдные будут. Возьмем тихонечко, и деру, никто и не догадается.

– «Большая затычка»… – сказал оу Готор, заглянув в карту, это я так понимаю остров Аидаак… что на древнеаиотеекском, означает «отдых». Это вот он тут обозначен…, как раз посередине древнего «моста Икаоитииоо» меж Землями, и этот народ мог там отдохнуть, переходя с одного континента на другой… А Последний мыс – это вот тут… Раньше считался самой западной точкой Империи? Не от него ли, кстати, отходили корабли Даагериика I, вышедшего покорить новые земли?

– Это я, ваша милость без понятия… – Осторожно ответил Дгай, кажется вообще мало что понявший из сказанного. – Но пальчиком в карту, вы соизволили в правильных местах ткнуть…

– Хм… А разве эти вот земли, не контролирует Кредон? Так почему там «будет пустынно»?

– Места там и впрямь, довольно пустынные… – Ответил Готору оу Маб, с большим недовольством смотревший на своего второго помощника. – Да и сразу после мыса – кредонцы по чистой воде двинуться, либо прямо на север, либо на северо-запад… помните, как мы на Тинд ходили? Так что Дгай прав, сразу за мысом их и надо брать.

– Отлично… – Согласно кивнул головой Готор. – А теперь – одна маленькая мелочь, интересующая меня, как воина скорее сухопутного, чем морского. – Нас трое, их пятеро… Какие будут мысли по этому поводу?

– Купцы… – Чуть презрительно ответил на это Дгай. – Да еще и кредонские… Небось из Ваалаклавы идут, а может и из Фесткия… Отсиживались в сезон ураганов, а сейчас спешат домой, побыстрее свой товар сбагрить, пока конкуренты не обогнали… Знаю я таких. – Они, небось, думают, что их флаг защищает. Так что лишний груз, в виде пушек, брать не стали, ведь вместо него можно лишнюю штуку сукна, или мешок перца загрузить.

Может пять-семь пушечек на судно и оставили… чаек пугать, чтобы на палубу не срали – но больше – уже вряд ли. Да и матросни там – тока на парусах работать, потому как – матросне ведь, какое-никакое, а жалование платить надо!

Ну а уж про то что скорости у них, не нашей чета, мне вам объяснять не надо… Хорошие нынче кораблики, научились у вас в Тооредаане строить. Так что ударить мы сможем в любой момент, и, на выбор, по любому месту.

Караван начнем брать с последних. Пока первые им на помощь развернуться, мы свою добычу уже взять успеем. А коли передние вздумают бежать – потом догоним легко! Главное – как я вам раньше говорил – залп по палубам, крючья, сплошной напор, пальба и вопли погромче… Без всякого сопротивления лапки поднимут и сами трюмы откроют!

Что ж… Спустя три дня, к некоторому разочарованию оу Дарээка, все так и произошло – в точности как и описал «капитан» Дгай. Даже пожалуй еще и попроще. – Кредонцы явно не ожидали подобной наглости. И даже когда корабли под непонятными флагами, с открытыми пушечными портами начали сближение – кредонские «купцы» продолжали идти как ни в чем не бывало. И лишь когда жерла пушек корсаров нацелились им едва ли не в лоб – на «купцах» началась суета и попытки подготовиться к бою…

Но боя, как такового и не было. Сразу после картечного залпа вдоль палуб, кредонцы встретили хлынувших на них пиратов не мушкетной стрельбой или остриями клинков, а угрозами, и обещаниями «строго покарать»!

И даже загнанные в трюмы, они продолжали возмущаться, все еще не веря, что кто-то осмелился покуситься на них… Кажется, они искренне считали себя хозяевами морей, и признавали право грабить других, только за собой!

Добыча, как оказалось, была взята богатая. – Начиная от фесткийских пряностей, и кончая олидским оружием, а также шелка, и иные сорта дорогих тканей, серебро в слитках и немного железного дерева, как известно растущего только в лесостепных районах Северной Земли и ценящегося весьма дорого. И это не считая пяти кораблей, лишь слегка «поцарапанных» картечью, которые тоже можно было продать за немалые деньжищи!

Но была и добыча иного рода…

– …я бы связываться не стал… – Осторожно заметил Дгай. – Зачем нам эта морока? Повыкидывать в океан, и все дела. Как у нас говорят – Вода, любой грех прикроет… А связываться с торговлей рабами… дело выгодное, но хлопотное. Надо правильных людей знать!

– Хм… – Задумчиво сказал оу Маб… – Тут я, в кои-то веки, согласен с этим… Дгаем… Оно конечно – немалый грех, людей под воду спустить… Да ведь это ж кредонцы… Враги!

А к нам их вести… – У нас рабства нет. На каторгу, в Редаарские рудники отдать… уж лучше в воду!

Признаюсь, и так на душе кошки скребут, что пиратством занялся. Но тут хоть объяснение есть – война идет. А если еще и людоловами прослывем… Уж больно грязное это дело!

…Использовав опыт Тиндского рейда – простым матросам захваченных судов предложили службу у себя… И примерно треть – согласилась.

Оу Готор побеседовал с каждым из них. Четверых вернул в трюмы. А остальным предложил на выбор – либо вливаться в команду, либо, чуть позже, отслужить Тооредаану в военном флоте.

А вот что было делать с оставшимися коренными кредонцами, которым доверять было никак нельзя? – Как раз этот вопрос и решали сейчас предводители корсаров.

Прямое рабовладение – было строго осуждено еще в Кодексе Империи, и не одобрялось ни одним из богов… – что старых, что новых.

…Так что обычно – в государствах, числящих себя наследниками Старой Империи, владение человека человеком, пряталось и маскировалось под разные иные виды зависимости… Где-то это были должники, пожизненно отрабатывающие свой долг, военнопленные, «отрабатывающие» свое содержание, где-то – бедняк числился преступником «искупающим» эту свою вину вечным трудом. Многие безземельные крестьяне, были прикреплены к поместьям, и могли уйти в другое место, только выплатив немалый выкуп за себя и свою семью.

Форм было много. Но тех, кто хватает вольных людей и обращает их в рабов, нигде особенно не любили… Это было грязное дело. …Которым, впрочем, многие занимались… хотя бы потому, что добровольно работать в рудниках за миску баланды и краюху хлеба, желающих находилось немного. Но даже те, кто пользовался трудом рабов, свысока смотрели на тех, кто этих рабов им поставлял.

И теперь, все невольно косились на оу Готора – общепризнанного Вожака, ожидая от него достойного решения, этой непростой задачи.

– А я, если честно. – Улыбнувшись ответил оу Готор. – И не собирался заниматься торговлей… Но вот, как насчет обмена? – Кредон ведь кажется, захватил немало подданных Тооредаана? Как вы думаете, благородный оу Маб – если им предложить обменивать их пленников, на наших, они согласятся?

– Достойное дело!!! – Радостно согласился оу Маб. – Хотя будет непросто договориться с кредонцами. Но за последние годы, они похитили немало наших людей, и коли мы сможем вернуть хотя бы немногих из них, на наше нынешнее занятие, люди посмотрят с благодарностью, а не осуждением.

– А нам-то от того какая выгода? – Опять вмешался в разговор Дгай. – Мои люди…

– Сударь… – Оборвал его оу Готор. – Настоятельно рекомендую вам не делить экипажи на «своих» и «чужих» людей. Потому что я знаю много способов сделать «ваших» людей «своими», и смерть «вожака» – будет наиболее приятным из них… для вас. И я не шучу!

Что же касается выгоды? – Смотрите шире! Вашей Литруге, не выжить без поддержки Тооредаана, а если вы еще не поняли по поведению благородного оу Маба – в нашем королевстве, жителей ваших островов, не слишком-то жалуют. И не думайте, что вам удастся купить популярность, привезя большую добычу – еще слишком многие помнят времена, когда с вашего острова выходили корабли, убивать и захватывать в плен их родню.

Людская благодарность и хорошее отношение – это тоже сокровище, ради которого стоит побороться. И чем быстрее вы это поймете, тем будет лучше!

Спустя две с небольшим недели, в гавань Фааркоона вошел самый настоящий флот из восьми кораблей, под ставшими уже почти привычными флагами Вождей Берега.

Несмотря на некоторое опасение этих самых Вождей, за время их отсутствия, никаких серьезных происшествий, на подведомственном им берегу, не произошло. …Что и не удивительно – сезон Ураганов.

Но это не значит, что не накопилось множество других «неотложных» дел и «проблем требующих срочного решения». И пусть, иные из этих «дел» и «проблем», ждали их прибытия чуть ли не три месяца – откладывать их еще на три месяца, было бы не благоразумно.

И пока весь Фааркоон гулял, празднуя очередную «Великую Победу» своих лидеров. Они делили свое время между обязательным участием в гуляниях, и просматриванием счетов, смет, отчетов и договоров.

А еще надо было самим писать отчеты «начальству», раздавать указания, и ругаться с королевскими чиновниками, взявшимися оценивать добычу, сразу отделяя королевскую долю, при этом не забывая и про свой карман… Дел было много, так что не удивительно, что спустя две недели такой жизни, они уже бросали жребий, кому снова уходить в море, а кому – оставаться на берегу.

– …Ты главное… – По десятому разу, объяснял счастливчик Готор, своему приятелю – Дави там побольше на жалость… Особенно перед Герцогом Моорееко. Тем более – имеешь все законные основания – мы в долгах, как в шелках. Добычи нам хватило едва-едва с Одивией рассчитаться, да «горячие» долги раздать за снаряжение старой и новой экспедиции… Там, в красной папке, что я подготовил, точная смета лежит – тыкай в нее пальцем, и лицо понесчастнее делай. Герцог все равно не поверит, но в положение войдет.

Будет гневаться что я не соизволил явиться для отчета – делай морду кирпичом, как старый капрал перед молодым офицером, ни в чем не перечь, слегка поддакивай, но и отсебятину не неси. Основные бумаги, по мануфактурам и налоговым сборам я ему подготовил… впрочем – зная Герцога, я и так не сомневаюсь, что он все это знает – шпионов у него тут поболее чем у Тайной Службы. И заметь – доносы на нас, он нам обратно не присылает!

Перед оу Риишлее – напирай на координацию действий. – Если мы оттянем на себя кредонский флот – он может отправить оу Ниидшаа вдоль Заардаанского берега, резать кредонские коммуникации. Плачься, что нам не хватает солдат, амуниции, пороха, и пушек… А то я слышал – тооредаанским героям опять в Заардаане наваляли, так что как бы он наших ребят не попытался умыкнуть. Я конечно понимаю – защита отечества! Но обидно будет, если их какой-нибудь дурак, вроде Крааста, по глупости угробит.

Про Литругу, оу Риишлее говори только правду. Ничего не приукрашивай. Он ее должен знать.

А вот королю… Коли он снизойдет. Ну, королю, конечно, тоже правду. Только больше делай акцент на выгоде для королевства отдаленной морской базы, в такой стратегической точке мира, как Великий Мост. Короче – Король – фигура большая. С ним надо не о мелочах, ему глобальные вопросы надо решать.

Ну бывай… Думаю – через месяц-полтора свидимся.

Да. – Будешь через наш «Колхоз» проезжать, профессора там нашего, того… добрым словом приласкай. Мол, оу Готор сильно вашей работой интересуется, часто спрашивает, восхищается вашей ученостью. …Научная братия – на лесть падка!

Глава 7

Шпаги, то сталкивались с резким звоном, то шуршали-шипели, как две трущиеся друг о друга гадюки…

Противник был очень хорош. – Не какой-то там пират, берущий напором и силой, и даже не обычный оу, владеющий десятком стандартных связок.

Чувствовалось, что к этому мастерству, приложили руки лучше учителя фехтования, что только можно купить за деньги, или пригласить дать урок из любезности. – Скупые отточенные движения, позволяющие даже при невероятных скоростях не допускать ошибок, идеальный баланс тела, кошачья поступь, то теснящая противника мягкими просчитанными шажками, то бросающая тело в стремительный рывок… Да, противник был очень хорош!

На стороне Ренки, пока еще выступали его природные данные, развитые и оточенные многолетними тренировками, хорошая фехтовальная школа. И опыт. Опыт, которого этому придворному хлыщу, набраться было просто негде. Десятки жесточайших драк на полях сражений, и абордажных боев. Иномирное искусство Готора, и небывалые приемы акчскаа – все это позволяло держать противника в напряжении, не позволяя ему развернуться в полную силу.

…А еще – ярость! Холодная ледяная ярость, мобилизующая все силы и чувства, заставляя их сосредоточиться на одной задаче. Эта ярость, не позволяла увидеть иного исхода конфликта, кроме «Убей!», сужая поле зрения буквально до точки. Но и она же – придавала невероятные силы, сосредоточенность, и даже в самые опасные моменты схватки, позволяла оставаться спокойным…

Поскольку въезд в столицу ему все еще был запрещен – Ренки пришлось остановиться в трактире, в нескольких верстах от города, и послав соответствующую просьбу о встрече оу Риишлее и Герцогу Моорееко, послушно ожидать ответа.

Увы, но хоть данный трактир и стоял буквально в десятке верст от столицы – сведения о том, что оу Риишлее отправился инспектировать войска, а Герцог Моорееко, пользуясь затишьем в жизни королевства, наступающим в сезон Ураганов, отъехал на время в собственное герцогство, до него не дошли. …Впрочем – будь трактир расположен хоть посреди столицы – мало бы чего изменилось – Верховный Жрец и Старший Цензор в одном лице, не любил распространяться о своих делах. А Герцог был не настолько популярной фигурой, чтобы трактирщики отслеживали его местопребывание.

Неделю, Ренки послушно ждал ответа, потихоньку зверея от безделья и скуки. Затем – написал письмо Даме Тиире, с просьбой объяснить такую вопиющую немилость… ведь даже не смотря на «гнев» короля – с компанией «людей знающих Тайну» они расставались вполне по-дружески.

Дама Тиира письмо получила… в очень ответственный момент, подготовки торжественного бала, по случаю праздника Коронации. Мельком увидев, кем подписано письмо, она сочла его очередным отчетом из Фааркоона, и решила отложить до более спокойных времен… И это сыграло роковую роль.

К празднику Коронации, съезжались представители благородных родов со всего королевства. И те, кто имел персональное приглашение, и те, кто просто имел возможность приехать, чтобы потом иметь право небрежно бросить перед соседями – «Когда я был в Мооскаа, на празднике Коронации» как бы на что-то намекая… Ну, или просто – окунуться в праздничную суету большого города, побродить по ярко наряженным улицам, попить в местных кабачках паршивое винцо по заоблачным ценам, закусывая нещадно пережаренным мясом на лепешке, стараясь не задумываться почему в сие блюдо положили столько острых специй. Высокомерно поглазеть как празднует простонародье и студенчество, да и самому снизойти до этих забав – простых, но подчас куда более веселых и отвязных, чем официальные мероприятия.

В общем, народ съезжался на праздник, и трактир на пути в столицу, не пустовал. Но поселившемуся там оу Ренки Дарээка, от этого было не легче. Оказалось вдруг, что после общения с Готором, оу Риишлее, оу Ниидшаа, или дамой Тиирой – разговаривать с обычными оу, невероятно скучно, если не сказать – тоскливо.

Пересказывать преданно смотрящей в глаза молодежи, о своих подвигах? – Вечер-другой, в этом можно найти определенное упоение. На третий – становится безнадежно скучно.

Но еще более скучно – выслушивать суждения провинциальных оу, о политике, войне и Пути Чести… – Пусть эти разговоры и считались достоинством и привилегией благородного сословия. Но выслушивать из раза в раз стандартный набор прописных истин… О боги! – Это же просто невыносимо!

…А еще эти глаза вокруг, и шепотки… Будто он, оу Ренки Дарээка, какая-то дивная зверушка Королевского Зверинца, а все окружающие уже внесли плату за посещение сего заведения, и потому имеют полное право пялиться на столь редкий экспонат, как живой Военный Вождь Берега.

– …Ага, тот самый, который говорят… вишь, погон-то какой! А еще, будто бы… А шпага-то эван… с побитой гардой! … Высокий… но я, признаться, думал будет еще выше… И на лицо, вовсе не такой красавчик, как рассказывают – вполне обычная физиономия. …Зато говорят – страшно умный! Да нет – умный – это другой, а этот…

Подобные разговоры, произнесенные громким шепотом, постоянно преследовали Ренки что в самом трактире, что на улице перед ним. Раньше он как-то умудрялся не обращать на них внимания, занятый более важными делами. А в Фааркооне, к нему уже все давно привыкли, и его появление не вызвало особого ажиотажа. Но сейчас, вынужденный томиться бездельем, и обуреваемый плохими предчувствиями, вызванными отсутствием вестей, он реагировал на них особенно болезненно.

Забыться в пьянстве – оказалось не лучшим выходом. Воспитанный отцом в изрядной строгости, да еще и переняв от Готора, осторожное отношение к вину – Ренки отнюдь не находил ощущение полной потери контроля над своим телом и разумом, милым и приятным. Не говоря уж об утреннем похмелье – расплате за несдержанность.

Расположенный чуть дальше по дороге бордель – сильно уступал привычным для Ренки стандартам, будучи скорее притоном для всяких воров и бродяг, чем местом развлечения благородного человека. Так что он даже заходить в него не стал, разглядев издалека «уровень» посетителей.

Кости и иные азартные игры? – Его отец весьма стойко вбивал в молодую голову своего сына, запрет на подобные развлечения. А на каторге, Ренки несколько раз был свидетелем того, что проиграть можно вещи куда более ценные чем деньги, и даже жизнь… Так что азарт его не прельщал.

Оставалась скука, долгие прогулки по окрестностям, и сводящее с ума ожидание…

В тот день, он как раз вернулся с очередной прогулки, и сев за «свой» столик у уголке зала для благородных посетителей, просматривал свежую Газету. Увы, но практически вся она, была посвящена подготовке к предстоящему празднику, и оттого невероятно скучна. Не было даже обычных сводок с войны, пусть и прошедших через сито Тайной Службы, но тем не менее, позволяющие искушенному человеку, получить некоторое представление о ходе боевых действий. А читать о предстоящих увеселениях, человеку, которому наверняка не посчастливиться в них участвовать – было невыносимо скучно, и чуточку обидно.

Так что Ренки аккуратно сложил Газету, (не то чтобы он не мог бы за нее заплатить, просто сработала привитая отцом бережливость), и вернул ее трактирному служке, присовокупив малую монетку. Заказал вина, и стал просто глазеть в зал, без особых целей.

Внезапно до его ушей донеслось знакомое имя, и он невольно насторожившись, постарался расслышать больше…

– …дурень оу Лоик Заршаа… – Доносились до него обрывки фраз. – …корчит из себя… Какая-то прошмандовка из… А он… Этой свинье предлагают породниться…

Проследив за источником звука, Ренки разглядел компанию в противоположном конце зала. Несколько, довольно молодых людей, весьма богато одетых, сдвинули два стола вместе, и изволили устроить пирушку.

Судя по раскрасневшимся лицам, и несколько более чем приличествует, оживленным речам, можно было предположить, что молодые люди, сидят уже довольно давно, и изрядно успели опустошить винные подвалы трактира.

Что ж – ситуация, для придорожного трактира, была, прямо скажем, отнюдь не уникальная. Многие гости столицы начинали праздновать задолго до приезда в Великий Город, подчас приезжая в трактир уже «тепленькими», и уж тем более, не считали нужным сдерживаться на самом пороге праздника. Недаром, объясняя непомерные цены своих комнат, хозяин намекал, что делает в эти дни, едва ли не четверть годовой выручки. Потому Ренки и не обратил на очередную шумную компанию, никакого внимания, до тех пор, пока не прозвучали знакомые имена. И если бы не контекст, в котором они упоминались, он бы, наверное, продолжал бы не обращать на них внимание и дальше. Но некоторых вещей, благородный человек, терпеть молча не должен. Так что оу Ренки Дарээка встал, и самым решительным образом, отправился на противоположную сторону зала.

Он, как-то сразу определил свою цель – Сидящий на почетном месте, судя по всему высокий, плечистый детина, примерно его возраста, с щегольски закрученными усами, и на редкость самодовольным выражением на морде. Одет детина был в мундир 19-го королевского полка, хотя и всего лишь в звании второго лейтенанта, а погон его был абсолютно чист, не имея ни единого знака отличия, что свидетельствовало о том, что несмотря на свой, уже весьма значительный (для второго лейтенанта из благородной семьи), возраст – служит он недавно.

– Простите, сударь… – Холодно сказал Ренки, этому молодому человеку и как бы игнорирую вся остальную компанию. – Позвольте представиться – оу Ренки Дарээка, Военный Вождь Берега Северного Фааркоона. Я случайно услышал, как вы поминаете имя моего однополчанина и друга, отзываясь о нем весьма нелестно, в выражениях, которые не пристали благородному человеку. К тому же – имею честь сообщить вам, что лично знаком с девицей, коию вы называете «какая-то купеческая шлюшка», и хочу заверить вас, что Одивия Ваксай, хотя и состоит ныне в купеческом сословии – особа в высшей степени достойная и даже имеющая немалые заслуги перед Королевством. И я могу вам поклясться, что она никогда, никоим образом, не поощряла ухаживания благородного оу Лоика Заршии. Скорее наоборот, всячески отвергала его попытки выказать к себе приязнь, и это было задолго до того, как благородный оу Лоик Заршаа, имел честь быть представлен своей нынешней невесте – как я понял – вашей родственнице.

В связи со всем сказанным, настоятельно советую вам образумиться, и взять свои слова обратно, признав, что за вас говорило выпитое вино. В таком случае, я даже не буду требовать письменных извинений!

Слова его произвели сильный эффект – наступила тишина, причем умолкла не только шумная компания – затихли и соседние столы…

– Я оу Гаант Крааст. – Заявил в ответ детина, выдержав значительную паузу, видимо понадобившуюся ему, чтобы собраться с мыслями. При этом, он даже не сделал попытки, блюдя вежливость, оторвать свою задницу от лавки, и поприветствовать Ренки, хотя бы кивком головы. – Наследник графства Крааст. И мне плевать на мнение какого-то там выскочки, спущенного с каторжной цепи нашим Верховным Жрецом, чтобы тявкать на людей достойных! Да-да сударь, я прекрасно знаю кто вы такой, и каким образом добились своего нынешнего положения, мой дядя мне это объяснил!

…Гы-гы… зато я бы поподробнее послушал о «заслугах» которые эта ваша шлюшка, оказывала этим якобы «доблестным воякам» 6-го гренадерского, что все они так и вьются возле ее юбки. Вероятно она…

– Сударь… – Прервал его Ренки, старательно пытаясь оставаться учтивым, как то требовал этикет и Кодекс. – Своими несдержанными речами, вы в первую очередь, позорите форму своего полка, рядом с офицерами которого, я имел честь дважды биться плечом к плечу, в на поле боя.

Что же касается вашего мнения о моих заслугах… человеку с вашим погоном, думаю следует его придержать, до тех пор, пока его собственные дела не будут оценены должным образом Тем, кому все мы служим.

Но я вижу, что в данном случае, все мои слова бессмысленны, так что полагаю, вы не откажетесь встретиться завтра, где-нибудь после рассвета…, ну да хотя бы, в роще за трактиром… Пройдите немного по тропинке, увидите удобную поляну, там я и буду вас ждать. Хотя впрочем – перенесем на послеобеденное время. Надеюсь, к этому сроку вы протрезвеете. Если же нет – пришлите ко мне одного из своих приятелей, договориться о более удобном для вас времени.

После этого, не дожидаясь ответа противника, Ренки развернулся и удалился к себе. Он шел спокойным шагом, с безмятежным лицом человека, которого ничто не заботит. И лишь закрывшись у себя в комнате, бешено скрипнул зубами, грязно выругался, и даже шарахнул от всей души кулаком по стене. – Сколько не совершай подвигов, как высоко не поднимайся, а каторжное прошлое будет вечно напоминать о себе! Каждый лощеный бездельник и хам, вправе бросить ему в лицо это каторжное прошлое, и уйти безнаказанным, ибо это чистая правда.

Сколько лет прошло… Но стоило этому мерзавцу напомнить, и сразу вспомнился вонючий сумрак каторжанского трюма, удары бича надсмотрщиков на спине, и презрение в глазах каждого одетого в мундир солдата, смотрящего на лохмотья каторжанина.

Да и потом – когда он уже стал солдатом – многое ли изменилось? Разве что бичи, поменялись на капральские палки. Зато еще обиднее было видеть взгляды благородных офицеров, смотрящих на тебя как на комок грязи.

Нет, иные, вроде Бида, или оу Дезгоота, были вполне ничего… Они понимали, что в бою их жизнь, а в мирное время – карьера – зависет от солдат, и относились к ним достойно. Но вот такие вот… Богатые сынки, с купленными родителями патентами. …Они и иных офицеров из бедноты, воспринимали как низших существ, а солдат для них вообще не был человеком. И ему – оу древнего благородного рода… Рода – давшего королевству генералов, царедворцев и просто достойных воинов, приходилось тянуться перед такими вот… сынками, бегать у них на посылках, а то и убирать мусор и грязь, по их приказу.

Тогда он терпел. Опускал глаза, мысленно повторяя про себя науку Готора. Копил ярость и ненависть, чтобы потом потратить нее на «нечто полезное». И вот сейчас, весь этот нарыв ненависти, казалось бы уже давно исчезнувший, вдруг прорвался, и Гаанту Краасту, не повезло оказаться на пути хлынувшего потока ярости и злости.

Неизвестно, что чувствовал в это время его противник, но Ренки потребовалось немало усилий чтобы заснуть. …Нет, это был не страх, или волнение перед дуэлью. – Скорее он боялся потерять это чувство холодной ярости, что одолевало его. Боялся проснуться, и не почувствовать этого свирепого желания убить, растерзать противника, удовлетворившись раной в плечо, или порезанной щекой, чем в восьмидесяти случаях из ста, и оканчиваются «поединки чести».

Пол ночи он терзался, «расчесывая» свою душевную рану, пока наконец не возобладал здравый смысл, и он, прибегнув к некоторым старым солдатским примам, не заставил себя заснуть.

Ну да к счастью – и проспал намного дольше обычного, «украв» время у дня. Время, которое, перед дуэлью, наверняка тянулось бы невыносимо долго.

Легкий завтрак, чтобы не загружать желудок. Потом Ренки написал несколько писем оу Готору, оу Риишлее, даме Тиире, и почему-то Одивии Ваксай, и оставил их на столе, на случай, если дуэль окончится не в его пользу.