Текст книги "Комерс: Тем, кто не дожил"

Автор книги: Ефим Дикий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

Ненастоящий полковник

Терпила начал названивать буквально через неделю после аварии. Разговор с ним был короткий: «Есть вопросы? Только через суд, раньше надо было думать». Потом пришла повестка в суд, на который я не явился. Приговор прислали по почте: полгода лишения прав и под тридцатку денег за ущерб.

И вот тут я оттянулся. Денег сволочному полковнику платить не хотелось; обсуждали даже варианты «официалки».

– Да пускай он по исполнительному листу теперь и получает, – глумился Доктор. – Там, по-моему, не больше четверти от зарплаты можно выставлять. У тебя сейчас какая официальная зарплата?..

– Издеваешься, что ли? Какая еще зарплата? Ну, трудовая у Костенко лежит, но зарплаты там точно никакой не начисляется.

– Значит, получит он четверть от нуля, то есть нуль, – хохотнул Макс.

– Ну так тоже нехорошо…

– А о чем он раньше думал? Получил бы все и сразу. Ну, этот вариант – крайний, а так – ну будешь ему отстегивать по чуть-чуть. Главное – чтоб не торопясь.

К полковничьим звонкам меня чаще всего просто не звали, редкие разговоры завершались обещаниями в духе «будут деньги – отдадим». Немного бабла пару раз подгоняли, но когда клиент обнаружил, что за полгода получено меньше трети суммы, он разозлился. Еще бы: инфляция съела уже где-то половину денег. Но вот резкие движения у полкана получились на редкость неудачными.

Один раз он позвонил с прямым, только что не «на козе», наездом – но нарвался на Сашкиного соседа по подъезду Славу. Слава, прячась от супруги, часто заходил к нам выпить и был при этом, на минуточку, майором госбезопасности. Так что несчастный полкан схватил в обратку такой встречный наезд (вплоть до обещания немедленно выехать), что на месяц запропал.

Следующий раз оказался для него как бы не более плачевным. На сей раз к телефону я подошел сам. Полкан плаксиво пожаловался, что у нас-де к телефону какие-то натуральные бандиты подходят.

– Ну, бандитов наших ты, положим, еще не видел, – терпила успел меня изрядно достать, так что церемониться с ним не хотелось, – а это приятель наш, комитетский. Ты ему что-то там сказал неправильно, вот он и разозлился. Говори спасибо, что человек отходчивый. Ладно, чего сейчас хотел-то?

– Да встретиться бы надо…

– А хоть сейчас! – Я вдруг разозлился и решил разобраться с вопросом радикально. – Ты же тут вроде рядом живешь, в минобороновских домах? Вот сейчас к «Южной» и подходи, через полчасика где-то.

Полкан, простая душа, явился один. У меня тоже не было группы сопровождения, по приколу прихватил с собой пару малолеток со двора: сына того самого Славы и его приятеля, обоим лет по пятнадцать, если не меньше. «Чисто для численного преимущества».

После свирепого чекиста наш терпила, похоже, испугался и малолеток. А особенно меня, который на сей раз был особенно суров в базаре. Окончательный перелом в беседе произошел, когда оппонент попытался упирать на свое офицерство.

– Офицер? – ухмыльнулся я. – Может, еще скажешь «боевой офицер»?..

– Ну… У меня и полк есть…

– Да-а? И когда ты в этом полку последний раз был?..

Удар неожиданно попал в самую цель: господин полковник замешкался.

– Ну… Года два назад.

– А предпоследний?

Пауза. Куда деваться, надо добивать.

– Вот и получается, что не офицер ты, а крыса штабная. И ведешь себя как крыса. Ладно, не плачь: будут тебе твои деньги. За полгода рассчитаюсь. А что инфляция – извини. Раньше надо было думать. Я ж тогда сразу сказал: поехали, все выдам. А ты зассал, «офицер»!..

С офицерами, сто лет не имевшими отношения с боевой службе, я вдоволь наобщался в университете. За четыре года военной кафедры насмотрелся на этих голубчиков: приличными людьми там, как правило, оказывались совсем уж горькие пьяницы. Так что никакого уважения к «паркетникам» в погонах я не испытывал и за офицеров никак не считал. Подловатые, трусливые карьеристы: шугануть слегка – и вся мишура разом осыпается.

В общем, не за полгода, а за девять месяцев с терпилой я рассчитался. Инфляция превратила искомую сумму в гроши, а к тому же после такого растаптывания человека уже и денег было не особо жалко. Дело ведь не в деньгах, а «кто кого». В нашем же случае вопроса «кто победил?» не возникало.

Научные разработки

Бизнес наш тем временем процветал. Собственно, развивался бизнес в целом по стране – при том, что налоговая система по-прежнему оставалось драконовской. Так что объем операций с черным налом стабильно увеличивался – и параллельно росла наша клиентура.

А вот валютное регулирование постепенно либерализовалось: потихоньку открывались первые обменные пункты. Зловещую «валютную» статью 88 УК РСФСР отменят только через два года, но главное – пошло официальное «хождение доллара в народ».

Уголовку по валютной статье уже почти не применяли – около тех самых «пунктов обмена СКВ», не особо таясь, шустрили жучки, предлагая более выгодный курс. Среди них попадалось немало мошенников, но криминалом россиян удивить было уже сложно.

Соответственно изменилась ситуация и на рынке обнала: заказчики все чаще стали просить выдать им наличность не в рублях, а в долларах. И тут мне в голову пришла дивная схема, от которой доходы резко увеличились.

Идея была до смешного проста. Многие финансисты стали предлагать новую услугу – конвертацию. На выходе в числе прочего предлагался наличный доллар, при этом себестоимость оказывалась (уж не знаю почему) раза в три ниже, чем при «классическом» обнале. Наши же клиенты получали «товар» по обычной ставке, так что навар получался нечеловеческий. Более того, даже если заказчик просил рубли, их было выгодней купить в оптовой обменке после той же конвертации. То есть одновременно росли и объем операций, и норма прибыли: ситуация, от которой придет в экстаз любой бизнесмен.

Прелесть работы в условиях «раннего капитализма» в том и заключалась, что любая свежая идея могла принести автору изрядное количество денег – хотя бы на первых порах. Даже если идея более чем тривиальная, как в данном случае.

Что до вещей нетривиальных, то именно в то время у нас начался натуральный расцвет того, что я еще раньше окрестил «научными разработками». Вполне естественная штука: если есть некий бизнес, который приносит стабильный доход, возникают мысли о развитии.

Мысли по большей части бестолковые: в основном попытки ухватить за хвост какую-то большую, серьезную тему куда более серьезного масштаба, чем обнальная текучка.

Какие только бумаги не проходили в это время через наши руки! Счета-фактуры на вагоны (если не эшелоны) продуктов питания. Пакеты документов на межбанковские кредиты. Пару раз даже возникали схемы, связанные с левыми, «чеченскими» банковскими авизо.

– Макс, но это же явный стремак. Голимая уголовка, «хищение госсобственности в особо крупных размерах». Вышку по статье 93-прим в ноябре отменили, но все равно стремно!

– Милочка, – с доброй улыбкой возразил Доктор, – а мы сейчас чем, по-твоему, занимаемся? Минимум каждый пятый заказчик моет у нас государевы бабки. А «особо крупное» у них там начинается с таких грошей, что мы туда как бы не каждый раз вписываемся.

– Но там обнал, а тут…

– А тут то же самое. Ну, плюс мошенничество – но за него-то сроки поменьше. И ты что думаешь, никто из наших в эти игры не играет?.. Химкинских не забыл еще?

Незадолго до этого разговора мы справляли в ресторане гостиницы «Ленинградская» день рождения приятеля. На пьянке присутствовала парочка развеселых банкиров из Химок, которые ближе к концу вечеринки начали нон-стопом поднимать тосты «за торговлю воздухом». Я тогда по простоте душевной эту тему активно поддержал.

– А ты-то чего так радуешься? – спросил меня именинник.

– Ну как же – наша тема: мы же, типа, тоже воздухом торгуем!..

– Вы, ребята, торгуете наличными деньгами, – с легким высокомерием пояснил собеседник. – А воздухом торговать – это, братец, совсем другие игры. Взрослые игры взрослых людей.

С авизовками ничего не вышло – может быть, оно и к лучшему. Я вообще исходил из того, что если из сотни «научных разработок» выстреливает хотя бы одна – это уже неплохо. Вот только времени вся эта «наука» отнимает немерено.

Парочка схем в результате выстрелила. Причем вполне легальных – типа, попосредничали в продаже нескольких крупных партий чего-то съестного: сгущенка, тушенка… Денег получили немало, но не в астрономических количествах.

Тут же как повезет: у кого-то срослось с продовольствием, у кого-то – с левыми авизовками. Принципиальной разницы по большому счету никакой.

Это, кстати, еще один штрих к портрету эпохи. Между явным криминалом и почти легальной деятельностью разница почти не ощущалась. Средний комерс вообще не считал нарушение по «экономической статье» преступлением: «Все же так делают». Иными словами, при желании господа менты могли с чистой совестью хватать и сажать любого, кто занимался бизнесом, нимало не боясь ошибиться.

В кавказских диаспорах все было еще круче: один и тот же человек сегодня мог заниматься «барыжными» делами, а завтра ехать с автоматом на стрелку. «Мужчина должен семью кормить», а откуда берутся деньги на прокорм – вопрос десятый.

Наши бандюки тоже постоянно пытались мутить какие-то сугубо коммерческие темы, но не особо успешно. Тем более что сам Дима Грек на годик уехал на зону, а без него особых мозгов в бригаде не осталось.

«А теперь мы немножко постреляем»

Бандитская жизнь Диму очевидно портила. Он много пил, активно потреблял дурь – и, главное, все больше приобретал блатные ухватки, причем не в лучшем их изводе.

– Мне нужен телевизор, – разбудил он меня звонком как-то ранним утром.

– Погоди, у тебя же нормальный телик, здоровый такой. Мы у тебя его в прошлое воскресенье смотрели – помнишь, ты еще боевые качества Ван Дамма критиковал?

– Ван Дамм – не боец, все правильно. А телик… нету его больше, короче. Я тут с проститутками дома зависал, скучно стало – вот я его и прострелил. Теперь не работает.

– Еще бы. А стрелял-то зачем?

– Ну я же говорю: скучно. Еще эти дуры какой-то говнофильм требовали поставить по второму заходу, не бить же их. А так – сразу тихие стали, – басовито хохотнул Грек.

Димина мать, Елена Николаевна (напомню, доктор наук и профессор), часто звонила нам с Доктором, и с каждым разом голос ее становился все тоскливее. Иногда она только что не плакала в трубку. Хотя в квартире на улице Алексея Толстого (уже переименованной в Спиридоновку), где мы тоже часто бывали, наш друг вел себя исключительно корректно: эдакий любящий сын с незаконченным высшим образованием.

Спалился Дима по откровенной глупости. По большой пьяни он явился ночью в Можайские бани – и, обнаружив, что дверь заперта и открывать никто не собирается, несколько раз в эту самую дверь выстрелил из своего «ТТ». Ствол он потом сплавить успел – но менты, у которых Грек давно уже был «на карандаше», не могли не воспользоваться возможностью закрыть набирающего авторитет бригадира «люберецких».

Как человек неглупый Дима проанализировал ситуацию – и через адвокатов передал подробную инструкцию, кому какие показания давать, чтобы обеспечить алиби.

Фокус не прошел: на год Грек уехал на зону в Рязанской области. Причем не последнюю роль в таком развитии событий внезапно сыграли мы с Доктором.

Прикиньте расклад: на заседание суда два ключевых свидетеля защиты являются, по дикому разгильдяйству, без документов, удостоверяющих личность. Макс нашел где-то карманах старенький, давно просроченный читательский билет времен обучения в мединституте. Как ни странно, проканало. Я же был совсем пустой и из свидетелей был изгнан. Суды тогда проходили совсем просто: одно заседание длиной минут сорок, и человек радостно едет на зону. Срок небольшой, Дима даже не стал заморачиваться насчет кассации.

Кстати, последней жертвой Грека стал наш старый знакомый Струц-МакДак. Пообщавшись несколько раз с Димой, он вдруг почувствовал себя «стремящимся» – то есть из комерсов пожелал перейти в бандиты. Благо физические кондиции вполне позволяли, а проблемами морали Игорь вообще не отягощался.

Поначалу все шло хорошо: в процессе недельной пьянки с Даком Грек несколько раз перезванивал нам с телегами типа «Игорь нормальным пацаном оказался – надо бы его вам старшим поставить». Самому Струцу идея явно нравилась: в трубке был слышен его довольный гогот. А вот потом получилось нехорошо.

– Да чертом голимым ваш Дак оказался, – объяснял мне Дима через пару дней в «Колумбусе». – Прикинь, для начала он в бане попал на развод за дату рождения. Ну как малолетка, реально.

Про эту разводку мне рассказали еще в конце 80-х. Действительно, совершенно детская байда. Спрашивают у человека: «Ты какого года рождения?» Он, к примеру, отвечает, что 69-го. «А вот замажем на бабло, что не 69-го?» – предлагают ему. Человек горячится, забивается на серьезные деньги. И тут ему предлагают доказать: «А покажи паспорт или еще какую ксиву». Показывает. «Э-э, брат! Тут не 69-й написано, а 1969-й. Попал ты, парень. Бабки гони!»

– И прикинь, – продолжал Грек, – этот лошара замазал на пятьдесят штук. А потом, после разводки, объявил, что денег у него таких нет.

– Во дурень-то! – не мог не согласиться я. – И за развод, и насчет бабла.

– Да мы бы ему, может, скачуху и дали: не звери все же. Мало ли чего промеж своих не бывает.

Известный психологический феномен, характерный для тюрьмы-зоны. Замкнутый коллектив, лохи на свободе гуляют; господа преступники начинают со скуки разводить друг друга. А дальше уж по обстоятельствам: можно дать возможность попавшему соскочить по облегченной программе («скачуха»), а можно и заставить ответить по полной.

Игорь своим не был, правил не знал – и дальше повел себя еще более глупо.

– Так он же, прикинь, в натуре на наших кидаться вздумал! Ну я ему дал раза в печень, а потом ребята налетели. В общем, побуцкали мы его там крепко. Потом думаем: а может, кончать его надо?

– Строго, строго у вас все…

– А что делать, епта. Но не в бане же под собственной «крышей» мочилово устраивать, правильно? Короче, выводим его на улицу, еще и кривые все вусмерть. Один предложил терпилу машиной переехать. Но машиной чего-то не получилось. Пьяные были, не отработали схему! – Короткий басовитый смешок. – В общем, поступили гуманно.

– Это как?..

– Да в уши ему, козлу, нассали. Так что вы теперь с ним повнимательней, чтоб не законтачиться. Утка ваша теперь… с петушинкой.

Дак, как нам рассказала его жена, попал в больницу (итог банного замеса – опущенные почки) и пролежал там недели три. И больше, кажется, бандюковать не пытался.

А Диму вскоре закрыли. С ребятами его общаться было неинтересно: обычные быки, единственный забавный персонаж – Юра Палач, но с человеком такой профессии общаться как-то стремновато. Так что где-то год мы работали с чисто формальной «крышей»: благо, что и проблем, требующих ее привлечения, практически не возникало. Если что, помогал отбазариться Краб, который тоже угодил в стремящиеся (что через пару лет привело к схожим с описанными последствиям, хоть и не столь фатальным). К тому же у Сашки были и другие ходы в блатном мире, которые помогали решать вопросы.

Человек, похожий на Жириновского

Как-то раз мы с Комиссаровым проснулись на Чертани от громкого гудения автомобильного клаксона. Под окнами стоял очень довольный Краб с неизвестным нам дорого одетым мужчиной. Источником звука была навороченная ярко-синяя «хонда» свежей модели.

– Прикинь, первый раз в жизни сел за правый руль – и за пять минут освоился, – радостно хвалился Крабушка. – Машина – реальный зверь, с места рвет прямо как «бимер». Это Володя вот подогнал.

– Владимир Красовский, лучше просто Вова, – представился дорого одетый. Голос у него был хриплый; при этом гость довольно сильно грассировал, чтобы не сказать картавил.

Выглядел Красовский импозантно: короткая, но аккуратная стрижка, некоторое благородство в лице и осанке – вот только во взгляде просматривалось что-то волчье.

– Да я ж вам про него рассказывал, – напомнил Краб. – Ну тот самый афер Вова. Который еще контору азеров на Каширке, как там ее, на два лимона развел.

– Ну, это когда было-то, – прохрипел, ощерившись, афер. Зубы были крупные, белые, но парочки не хватало. До эры имплантов было еще далеко, а золото во рту уже становилось признаком лоха, пусть и небедного.

Золото, голду, надлежало носить не внутри, а снаружи: у бандитов и приблатненных как раз начинался период смены дресс-кода. Малиновые пиджаки еще не вытеснили тренировочные костюмы (руками махать удобнее, а стреляли все еще нечасто), а вот массивные цепи и браслеты «желтого металла» уже стали как бы необязательным аксессуаром солидного человека.

У Красовского, впрочем, на шее голды не было. Что и неудивительно.

– Прикинь, – сообщил Краб (он явно гордился знакомством с Вовой), – человек месяц как с зоны откинулся – а уже на «хонде» разъезжает.

– Да хорош! – рявкнул Владимир. – Ну, взял у комерса тачку покататься, потом отдам. Я вообще пустой вернулся: когда принимали, все вытрясли.

Мы сидели на кухне у Комиссарова и пили привезенный гостями модный «Абсолют Курант».

– Ну вытрясли-то не все, – увлекшись, рассказывал Красовский. – Хата у Триумфальной арки – бабкина, на нее они и пасть не разевали. А про дачу на Каширке просто не знали, по ходу. А зря: там каминный зал, рыцарский зал…

– Что еще за рыцарский зал?! – невежливо изумился я.

– Рыцарский за-ал. – На секунду Владимир смешался, но тут же уверенно продолжил: – Есть, есть рыцарский зал. Там у меня коллекция доспехов!

Как-то сразу стало понятно, что бабкина хата на Кутузоне в природе и впрямь существует, а вот насчет дачи – большой вопрос. И никакого рыцарского зала нету, равно как и каминного.

Вова просто очень любил и умел гнать – изредка ухитряясь запутать даже меня. Ну сами подумайте: человек уверенно смотрит вам в глаза (причем смотрит очень нагло) и при этом несет некую несусветную пургу. Причем не очень связную, да к тому же еще и не вполне адекватно реагируя на реплики собеседников. Стоило кому-то упомянуть в разговоре тему офшорных контор, как Красовский тут же его перебил: «Да у меня у самого пять оффшоров на Кипре!»

Кто покупался на эту ерунду?.. Как ни странно, многие. А что вы хотите, если за того же Владимира Вольфовича (на которого его тезка был похож не только манерами, но и слегка внешне) всю дорогу стабильно голосует столько народа, что партия его из Думы не вылезает, а сам он – из ящика. Наглых и самоуверенных у нас не то чтобы любят, но уважают. И, что смешнее, верят – даже когда слышат нечто совсем уж несусветное.

Красовский был еще и крайне коммуникабелен; в сочетании с бешеным напором это действовало весьма эффективно. Причем на всех – комерсов, бандюков, лохов, не говоря уже о бабах.

В блатных тусовках Вова вообще чувствовал себя как рыба в воде. Развести он в принципе мог кого угодно, с базаром все было и вовсе великолепно (опять-таки вспомните Жирика в публичных дискуссиях). Так что какая-то польза от него была очевидна: мини-наезды в наш адрес он гасил на корню, а несколько раз умудрился еще и загрузить на бабло самих наезжантов. Комерсов, само собой.

Что до вреда… Вред от Красовского был, скорее, ментальный: если слушать много бреда, может у самого башня поехать.

И еще один неприятный момент – Вове постоянно нужны были деньги. То он честно признавался, что поиздержался и нужно на жизнь, то сообщал о рождении очередной гениальной схемы (теоретически реализуемой, на практике – никогда), но с этим мы худо-бедно научились бороться куда раньше. Желающие поклянчить бабла не переводились и раньше, так что фраза «Денег нет!» была как бы не одной из самых ходовых. Благо, что отследить финансовые достижения нашей маленькой компании вряд ли кто бы смог – при том, что в реальности выглядели они более чем прилично.

Наркотрафик и дураки

В начале лета в Москву вернулся Тема Китаец: он без малого год тусовался в США, занимаясь не вполне пойми чем.

– Да просто хиппует, – выдвинул свою версию Доктор. – Знаем мы этих китайцев. То к бабе какой примажется, то у «знакомых знакомых» недельку перекантуется… Не пропадет, в общем.

И не пропал. Макс снарядил Сашек на встречу в «Шереметьево-2», а меня попросил составить ребятам компанию. Типа, проследить.

– Ну ты же их знаешь, – пояснил он. – Краб наверняка придумает какие-нибудь колядки, Комиссаров по слабохарактерности согласится, а в результате опоздают в аэропорт часа на два, с них станется. А ты хоть на крабовщину не поведешься.

И ведь не повелся: в «Шарик-2» мы прибыли практически вовремя. В отличие от самолета.

Рейс задерживался – и по всем признакам сильно. Система оповещения была все еще совковая: вроде из Нью-Йорка вылетели, а что-где-когда – никому не известно.

Солнечная погода располагала, и я начал всерьез прикладываться к традиционно лежащей в багажнике купленного недавно Крабом белого «Москвича-2141» упаковке джин-тоника. И за два часа ожидания успел довольно сильно нагрузиться. В зале ожидания курил где ни попадя, а время от времени начинал распевать песни патриотического содержания. Хорошо, не в полный голос; менты хотя и оборачивались, но какие-то меры принимать ленились. Мало ли тут пьяных шастает, а этот по крайней мере на ногах стоит вполне твердо. Сашки, от греха, ушли отсиживаться в машину. «Музыку хоть нормальную послушаем», – отмазался Краб.

Словом, к прибытию американского рейса я был уже вполне нетрезв, громок и общителен.

На стойке выстроилась огромная очередь, и шла она очень медленно. Тему я с трудом разглядел в самом конце. Мы помахали друг другу – после чего я от избытка чувств пару раз попытался прорваться к нему за паспортный контроль.

Пограничники оказались трепетнее ментов и безобразие пресекли: «Не положено!» Одни раз пресекли, второй, на третий пригрозили сдать в милицию. Тогда я сменил тактику – начал коммуницировать с прилетевшим на расстоянии. Очень громко.

– Тема, здорово! – орал я на весь аэропорт. – Тема, как дела?

Скучноватая коммуникация, неинтересно. Надо бы оживить ожидание доброй шуткой – чтобы и окружающим скучно не было.

– ТЕМА, ТЫ НАРКОТИКОВ ПРИВЕЗ? – рявкнул я на всю зону прилета. Внимание встречающих (равно как и прилетевших, а также пограничников и ментов) привлечь удалось, и весьма. Идея явно пришлась всем по вкусу (ну или мне так показалось) и еще пару раз была исполнена на бис. Называется, сумел удачно скоротать время.

…Или относительно удачно. Когда Китаец прошел все контроли и мы с грудой его чемоданов вышли на улицу, он немедленно полез в драку. Сашки быстро его оттащили и с изумлением поинтересовались, в чем, собственно, дело.

Тут-то все и разъяснилось. Оказалось, что ТЕМА НАРКОТИКОВ ПРИВЕЗ. И от моих воплей был, мягко говоря, не в восторге. А скорее, на недурной такой измене.

– Идиоты, блядь, – бурчал он, зачем-то озлобившись еще и на Сашек. – У вас тут что, статью за наркоту сняли, пока меня не было?

– Ну, по крайней мере теперь точно не расстреляют, – интеллигентно уточнил я, после чего Крабу опять пришлось нас с Китайцем растаскивать.

Статью 224 УК РСФСР в ноябре действительно несколько смягчили, но вовсе не отменили. Тем более что в нашем случае речь шла о не самой мелкой – по тогдашним понятиям – и уж точно оптовой партии.

Да еще и наркотик довольно экзотический: прогрессист Тема привез на Родину изрядное количество марок ЛСД.

Самое смешное – в чем вез. Наш друг Артем придумал, находясь в Штатах, преизящный бизнес. Он банально собирал на американских помойках всякую старую, но работающую или требующую минимального ремонта бытовую электронику (автоответчики, радиотелефоны) – дабы в дальнейшем толкнуть их в Москве (в чем вполне преуспел). И во внутренности этих самых автоответчиков-диктофонов искомые марки и напихал.

Отдадим должное Китайцу: «кислотой» он в Москве практически не торговал. Употреблял сам, угощал друзей. Так что хватило этих марок надолго.