Текст книги "Дэвид и Феникс"

Автор книги: Эдвард Ормондройд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава 9, в которой Дэвид и Феникс находят Фавна, и прекрасный день заканчивается странно

Феникс смертельно устал. И не удивительно – всего за одну неделю он сбежал от грифи́нов, соревновался с ведьмой, слетал туда и обратно до островов в Тихом океане и Ирландии, был пойман в силок, обжегся от короткого замыкания и был сбит с ног взрывающейся сигарой. Даже птица настолько сильная как Феникс не может совершать все это, не нуждаясь в отдыхе. Поэтому, часть образования Дэвида, связанная с путешествиями, была временно приостановлена, чтобы позволить Фениксу восстановить силы.

Дни на уступе проходили приятно и неторопливо. Лето было в самом разгаре. Солнце согревало их, пока они валялся на траве. Воздух был наполнен ленивым ропотом. "Слушайте" казалось, говорил ропот: "не говорите, не думайте... закройте свои глаза и слушайте". Под ними, вся долина танцевала и колебалась в волнах тепла так, что, казалось, была под водой.

Они вели ленивые разговоры, которые начинались ниоткуда и ни к чему не приводили – такие чудесные беседы, в которых вы говорите все, что приходит в голову, не боясь быть непонятым, поскольку то, что вы говорите, в любом случае, не имеет большого значения. Феникс рассказывал о приключениях и событиях, в которых он побывал. О забытых уголках мира, где жизнь продолжалась так, как это было с самого начала времен, и о друзьях, которые там жили. О троллях, которые добывали металл из земли и делали из него удивительные машины, которые жужжали, и стучали, и гремели, и абсолютно ничего не делали. ("Лучший вид машин все-таки, мой мальчик, так как они никого не травмируют, и никто не переживает на их счет, когда они ломаются"). О единорогах ("Отличные малые, но такие пугающе меланхоличные"), которые светятся белым на солнце и вскидывают свои рога цвета слоновой кости, как шпаги. О драконе, который, не имея никакого сокровища чтобы охранять, собрал жалкую кучку цветных камешков в своей пещере. ("Представляешь, он со временем поверил, что они были просто бесценны, и ходил с озабоченным выражением ответственности на своем лбу!"). Дэвид, в свою очередь, рассказал Фениксу об играх, в которые он играл, когда жил в равнинной части страны, и все о школе, и маме, и папе, и тети Эми, и Бекки.

Он не мог удержаться от смеха, время от времени вспоминая про поражение ученого. Но всякий раз, когда это происходило, Феникс только тряс своей головой с какой-то печальной мудростью.

– Мой мальчик, есть определенные вещи, такие как насморк и забывчивость о том, где ты оставил ключи, которые неминуемы... и я боюсь, что ученый, тоже.

– Ох, Феникс, ты же не думаешь, что он вернется?

– Да, мой мальчик, думаю. Я предвижу весь ход событий: он оправится от своего испуга. Ему станет любопытно узнать о Вопле, и он вернется исследовать его. Только теперь, он будет помнить о нас, и нам снова придется иметь с ним дело.

– Ох. Ты думаешь это случиться скоро?

– О-о, нет, мой мальчик, в настоящее время беспокоиться не о чем. Но мы должны помнить, что это произойдет когда-нибудь.

– Да, я полагаю, ты прав. Мне кажется, что он полон ненависти!

– Не могу не согласиться с тобой, мой мальчик. Я не сомневаюсь, что, в целом, развитие науки это, конечно, все к лучшему. Знание – это сила. Но в такие дни, как этот, я иногда задаюсь вопросом... Не кажется ли тебе, что самая важная цель в жизни на данный момент это насладиться солнечным светом и позволить другим сделать то же самое?

– Ты прав, Феникс... впрочем, ты всегда прав. Я как раз думал о том же самом. Это забавно... я имею в виду ... ну, ты понял. Почему люди не могут оставить других людей в покое... и... и... ну, просто наслаждаться, лежа на солнце и слушая ветер?

– Так устроен мир, мой мальчик. Зарабатывать и тратить, и все тому подобное. Но довольно! Почему мы должны беспокоиться о глупости остального мира? День, как этот сотворен для жизни, не размышлений. Прочь, унылая забота!

И они забыли ученого и смотрели, вместо этого, как пара бабочек гоняется друг за другом.

Но однажды Феникс вдруг встал с испуганным выражением на лице. – Мой дорогой друг! – воскликнул он. – Я только что вспомнил! Завтра...

– Что насчет завтра?

– Ну как же, мой мальчик, завтра еще один век завершает свой цикл. Если быть кратким, завтра мой день рождения. Мой пятисотый день рождения.

– Что ж, поздравляю, Феникс!

– Спасибо, мой мальчик. Пятьсот... Судьба... Разве я не упоминал ранее, мой мальчик, что у меня великолепное предназначение?

– Нет. В чем оно заключается, Феникс?

– Я... ну, это странно, мой мальчик, но я не знаю... впрочем, но оно великолепно, никто не сможет усомниться.

– И у меня тоже оно есть?

– Конечно, мой мальчик. У всех нас оно есть.

Дэвид был этому рад. Впрочем, он не знал точно, что такое предназначение, и старался думать о том, как это могло бы выглядеть. Но единственная картина, которая пришла ему в голову – это, что небольшое, как мышка, существо (его предназначение) смотрит вверх с восхищением на великолепное нечто из пламени и золота, ослепляющее глаза – таинственное предназначение Феникса.

Он сказал: – Мы должны сделать завтра что-то особенное, чтобы отпраздновать, Феникс.

Феникс задумался. – Я думаю, что нам лучше делать то, что мы собирались делать сегодня, – сказал он.

– Ну, тогда мы можем что-нибудь сделать и сегодня и завтра, – сказал Дэвид. – В конце концов, день рождения бывает только раз в год, и даже немного стыдно тратить на него только один день. Особенно, если это пятисотый день рождения.

– Завтра... – сказал Феникс с сомнением. – У меня странное предчувствие, мой мальчик... на этот раз, я не в состоянии объяснить... очень странно, очень странно... пятисотый день рождения...

– А, ладно, – продолжил он более весело, – я, несомненно, вспомню позже. Вопрос в том, что же нам сделать сейчас?

Дэвид встал, подумал немного и внезапно раскинул свои руки. – О, Феникс, – воскликнул он, – это такой прекрасный день, я хотел бы чтобы он мог продолжаться вечно! Не могли бы мы пойти куда-нибудь... туда, где мы... ну, я не знаю. Я не могу объяснить это. Куда угодно как ты решишь, Феникс.

Феникс смотрел на него долгое времени. – Кажется, я понимаю, мой мальчик. Да... Как на счет одного из забытых мест, о которых я рассказывал тебе? Не хотел бы ты встретить фавна?

* * * * *

Это была зеленая долина, полностью окруженная скалистыми горами, которые возвышались над ней. На одном конце с поверхности скалы свисал водопад, туманным потоком вливающийся в пруд украшенный аркой радуги. Ручей извивался через поля и рощи деревьев. На полях паслись стада овец и коз. Тут и там виднелись странные руины из мрамора и красного гранита – колонны, скамейки с высеченными львиными головами и пьедесталы.

Они приземлились на небольшой поляне, и Дэвид спустился на землю в тихом изумлении. Полнейшая неподвижность воздуха была чарующей. Трава, с пятнами солнца и тени, носила мантию из цветов. Тучи бабочек взметнулись при их приближении и закружились над головами. Справа от них стояли две сломанные колонны, наполовину скрытые под сплетением дикой лозы и гроздьями фиолетового винограда. Позади стоял лес, темный, прохладный и молчаливый, с лучами солнечного света в нем, как будто золотые копья прикалывали лесную подстилку к земле. Не было ни малейшего движения воздуха. И пока Дэвид стоял, едва дыша, они услышали звук пастушьей свирели, идущий от края леса. Это была грустная мелодия, но также и ритмичная, с журчанием воды в ней, и смехом птиц, летящих высоко, и шепотом камыша, когда его клонит к воде у края ручья, и весельем сверчков по ночам, и ливнем летнего дождя.

Звук свирели утих, и Феникс подозвал к себе завороженного Дэвида. Вместе они прошли через поляну, оставляя за собой хоровод кружащихся бабочек. Огромный дуб стоял на краю леса. У его основания, на подстилке из мха, сидел Фавн.

Ростом он был с Дэвида, от талии вниз был покрыт лохматой шерстью, как у козы, а вместо ног у него были раздвоенные копыта. Волосы на его голове были черные и кудрявые, и ниспадали вокруг маленьких заостренных ушей и пары коротких рогов. Его глаза немного косили вверх, у него был острый подбородок и курносый нос.

Фавн дерзко взмахнул своей свирелью Фениксу и криво усмехнулся. – Привет, Феникс! Снова вернулся почтить нас своим умом и мудростью? Какие драгоценные советы ты припас на этот раз?

– Мой любезный Фавн, – сказал Феникс сухо, – я привез своего друга Дэвида, который получает образование. Мы...

Фавн улыбнулся Дэвиду. – Хочешь посоревноваться? – сказал он.

– Конечно, – сказал Дэвид. – До куда?

– Один момент, – хмыкнул Феникс. – Что мы...

– До того пьедестала и обратно, – сказал Фавн.

– Хорошо. Подожди пока я завяжу шнурок.

Феникс хмыкнул еще раз. – Всему свое время, но мы должны...

– Готов? – сказал фавн. – Раз, два, три, пошел!

Они рванули к каменной отметке. Гонка была равная, пока они не добежали до пьедестала, но там Дэвид попытался, не тормозя, повернуть, поскользнулся на траве, и растянулся, упав на руки и колени. Фавн поступил умнее. Он вспрыгнул на пьедестал копытами, оттолкнулся от него, как пружина, и помчался обратно к дубу. Но затем он тоже упал, споткнувшись о лозу, и Дэвид пронесся мимо него и коснулся дуба на один шаг раньше него, крикнув: "Первый!"

Они сели на мох, тяжело дыша. Фавн сказал: – Ты действительно умеешь бегать! Мне жаль, что ты упал.

– Ну, ты упал тоже, так что все по честному, – сказал Дэвид. Они посмотрели друг на друга и почему-то рассхохотались. Они катались по мху и смеялись до слез, пока Феникс ерзал в укоризненной тишине.

Когда они немного успокоилась, Фавн сказал: – Ты умеешь танцевать?

– Нет, – сказал Дэвид. – Хотя, я хотел бы.

– Образовательная ценность танцев практически отсутствует, – начал Феникс серьезно. – Я советую...

– Конечно, ты умеешь танцевать, – сказал Фавн. – Слушай. – Он поднес свирель к губам и начал играть.

И к своему удивлению и восторгу, Дэвид обнаружил себя танцующим, хотя он никогда не делал ничего подобного в своей жизни. Удивительно было то, что ему не надо было думать о том, что он делает: музыка все делала за него. Он увидел, что даже Феникс шаркал ногами в то время, когда звучала свирель, и при этом выглядел очень смущенным по этому поводу.

– Вот, – сказал Фавн, когда они закончили, – ты умеешь танцевать, и очень хорошо. Даже старый Феникс умеет танцевать. – Вдруг он вскочил и закричал: – Давай… идем! – и бросился бежать.

Дэвид пошел следом, не зная куда они идут и не беспокоясь об этом. Феникс двигался за ними, то бегом, то взлетая, чтобы не отставать. Они пробежали через поляну, сквозь лесок, и вышли на луг за ним. Там они подошли к скоплению маргариток, бросились в его середину и начали забрасывать друг друга цветами. Феникс, проникнувшись духом происходящего, собрав огромный букет, пока они боролись, внезапно пролетел над ними и утопил их в ливне цветов. Рядом был ручей. Они плескались на мелководье, запускали камешки по поверхности, и даже выкопали небольшую гавань с двумя каналами на песчаной части берега. Фавн показал Дэвиду, как строить маленькие лодки из тростника, а Феникс заставлял их плавать, поднимая ветер своими крыльями.

Они устроили соревнование в лазании по деревьям, в котором победил Дэвид, потому что его ноги лучше подходили, чем копыта, для стояния на ветках. Но фавн выиграл соревнование по прыжкам из-за огромной пружинистости своих ног. Они затеяли даже соревнования по стоянию на руках, кувыркам и в гибкости. А Феникс выиграл, когда они прыгали со скакалкой, используя лозу, потому что он мог зависать в воздухе на своих крыльях, пока лоза пролетала со свистом над и под ним.

Еще они подшутили над овцами и козами. Фавн заставил животных танцевать и скакать под мелодию из своей свирели, и показал Дэвиду, как ездить на баранах. Ты очень тихо подкрадываешься сзади – вскакиваешь внезапно им на спину – быстро обхватываешь за шею – и несешься в стремительном беге! Это было почти так же хорошо, как летать, за исключением того, что рано или поздно тебя сбросят. Тогда остерегайся! – понадобиться несколько раз быстро уворачиваться, чтобы избежать рогов сердитых баранов. А коз они оставили в покое, из-за их острых рогов и злых глаз.

– Я знаю, где есть великолепные картинки, – сказал фавн. – Пошли! – И он привел их к своего рода поляне окруженной разрушенными колоннами. Земля здесь была покрыта мхом и кучами листьев. Каждый из них взял палку, чтобы убрать мусор, и они расчистили красивое мозаичное покрытие. Оно было сделано из кусочков цветного камня и плитки, которые были подобраны так, что создавали картины. Здесь были изображения юношей давящих виноград, менестрелей с лирами, богов с вьющимися волосами и зверя, который был наполовину человек, а наполовину лошадь. Здесь были девы танцующие под флейты и барабаны, охотники сражающиеся с кабанами и львами, дерущиеся воины с мечами, щитами и копьями. Здесь были серии картинок рассказывающие истории о чудесах и приключениях в далеких землях, путешествиях, войнах, завоеваниях. Фавн с гордостью указал на картинку другого фавна танцующего с нимфами. Феникс смотрел очень глубокомысленно на некоторые сцены, где птица строит и сидит в гнезде из пламени. Но последняя картинка этой истории была разрушена корнями, поэтому они не увидели, как она закончилась.

Когда они подошли к концу долины, где радуга выгибалась аркой над прудом, Дэвид рассказал им о горшке с золотом, который, как предполагается, должен быть у подножия радуги. Они поискали его, но безуспешно, потому что радуга исчезла, как только они приблизились к ней слишком близко. Поэтому Дэвид и Фавн удовольствовались прыжками в пруд, бултыханием и игрой в воде, пока Феникс, который не умел плавать, стоял на берегу и улыбался глядя на них. Они набрали папоротника из под водопада и сплели венки и гирлянды, которые они набрасывали на голову Фениксу, словно метание колец в цель. Фавн показал им определенное место, откуда нужно было кричать, чтобы услышать эхо. Феникс крикнул: "Лучше стежок в срок, чем потом девято́к!" и эхо печально ответило: "Преподаст урок за проступок ремешок".

Мокрые и уставшие от плескания в пруду, они растянулись на солнце, чтобы просохнуть. Виноград рос рядом с ними, и они наелись фруктов, перепачкав лица и руки фиолетовым. А Дэвид закрыл глаза и подумал: "Теперь мне снится сон, как и Фениксу. Нам всем снится одно и то же, и мы живем во сне, и я желаю... ох, я желаю, чтобы никто из нас никогда не проснулся!"

Впрочем, он все же открыл глаза, когда Фавн вскочил на ноги и закричал: "Слушайте!" и его заостренные уши дернулись вперед, как у кошки.

Дэвид встал и сказал озадаченным голосом: – Я ничего не слышу. – Он заметил, что Феникс тоже встал, и неловко прислушивался к чему бы то ни было.

– Слушайте! Слушайте! – воскликнул Фавн. Глаза его радостно заблестели, когда он наклонился вперед, а его рот слегка приоткрылся, напряженный в таинственном молчании. Вдруг он закричал: – Я иду, я иду! – и умчался в лес.

– Великие небеса, – пробормотал Феникс. – Я забыл об... этом. Пойдем домой, мой мальчик.

Странная, неконтролируемая дрожь охватила ноги Дэвида. Он по-прежнему ничего не слышал, но какое-то чувство, намек на неизвестное, огромное событие затрепетали в воздухе над ними и послали легкую электрическую волну, промчавшуюся вверх и вниз по всему телу.

– Ой, Феникс, что это, что это? – прошептал он.

– Я думаю, что нам лучше уйти, мой мальчик, – сказал Феникс с тревогой. – Пойдем.

– Феникс... – И наконец он тоже услышал. Оно пришло, перешептываясь, к ним, звук веселой свирели... свирели, такой же, на какой играл фавн, но больше, как орган больше в сравнении с флейтой. Дикие, сладкие звуки поднимались и опускались, увеличиваясь до целого хора и уменьшаясь до одного сопрано, которые пронзали Дэвида насквозь, лаская и подергивая, призывая: "Иди... иди... беги... беги...".

– Феникс! – вскрикнул Дэвид. – О, Феникс, слушай, слушай!

– Беги... беги... – шептала свирель.

– Пошли домой, мой мальчик, – сказал Феникс предостерегающе.

– Иди... иди... – взывала свирель.

Ей не возможно было больше сопротивляться. В порыве радости Дэвид крикнул: "Я иду!" и помчался прочь в сторону звука. В голове его ничего не осталось, ничего в целом мире, кроме желания быть рядом с той свирелью. Он должен бежать, как ветер, прыгать и кричать, валяться на траве, бросаться вниз по цветущим склонам, следовать за той волшебной музыкой, куда бы она ни приведет. Он слепо летел через лес, не замечая ветвей, хлеставших его по лицу и колючек, царапавших его ноги. Свирель сейчас призывала гораздо громче: "Беги... беги... быстрей... быстрей...". Затем Феникс упал на землю перед ним, раскинул свои крылья, и крикнул: "Стой!"

– Пропусти меня, Феникс! – воскликнул Дэвид. – Пусти меня! Я хочу бежать, я должен бежать!

Он сделал отчаянную попытку протиснуться мимо распростертых крыльев. Но Феникс повалил его на землю, подхватил, прежде чем он успел дернуться, и закинул его на свою спину. Затем они полетели на полной скорости, лавируя сквозь бреши в кронах деревьев и между близко растущими стволами, листья и ветки секли их со всех сторон. Наконец они вырвались из леса и помчались над лугом. Дэвид увидел под ними огромную, похожую на фавна, фигуру, величественно ходившую по траве. Пылающий венок окружал его лоб, гирлянды цветов свисали с его рук и плеч, и та зачарованная свирель была поднесена к его губам. Вокруг козлоногого, и следуя за ним, танцевало множество существ: резвящиеся ягнята и козлята, козы и бараны, вскидывающие свои рога, лисы, меховое море белок, кролики, задирающие пятки, бесшабашные фавны и нимфы, лягушки, сверчки и змеи. Над ними кружащимися облаками летели птицы, бабочки, жуки и летучие мыши. Восхитительная свирель пела во весь голос. "Иди, иди, беги, беги! Следуй за мной, прыгай и танцую, преклоняйся и повинуйся! Беги, беги, внимай мне, прежде чем все закончится! Следуй за мной, пока не стало слишком поздно, слишком поздно, слишком поздно..."

И Дэвид, в бреду желания, крикнул: "Я иду!" и спрыгнул со спины Феникса.

На мгновение, пока он падал сквозь воздух, он думал, что ему удастся присоединиться к танцующей толпе. Но Феникс, нырнувший за ним подобно соколу со сложенными крыльями, схватил его за воротник своими когтями и вырвал из самых рук Фавна, который узнал его и звал его по имени, когда он падал.

Они взмыли к безоблачному небу. Дэвид кричал, умолял, колотил Феникса кулаками. Феникс, не обращая на него внимание, продолжал подниматься, делая огромные взмахи крыльями. Выше, и выше, и выше... Звуки свирели становились слабее с расстоянием, их магия ослабла. Заколдованные танцоры уменьшились до крупинок, долина отдалялась, пока не стала всего лишь зеленым пятнышком, расположенным среди зубчатых вершин. И Дэвид заплакал... а затем удивился, отчего он плачет... и попытался вспомнить, и не смог. Дрожь покинула его тело, и он безвольно повис. Глаза его закрылись.

Глава 10, в которой отмечается 500 день рождения, и Феникс отдает дань традиции

– Забавно, – сказал Дэвид, протирая глаза и озираясь с озадаченным видом. – А где это мы, Феникс?

– "Дом моряка – вернуться с холма", – сказал Феникс, – "А для охотника – сойти с корабля". Или все наоборот? Во всяком случае, мы дома, мой мальчик.

И так и было.

– Разве мы не играли с Фавном только что?

– Совершенно верно.

– Но там было что-то еще, – сказал Дэвид. – Что-то... Кажется кто-то говорил: "Следуй за мной, пока не стало слишком поздно", или что-то вроде этого? Мы следовали?... Я не могу вспомнить.

– Нет, мой мальчик. К тому времени, когда слышишь такое, действительно уже слишком поздно.

– Ох. – Слишком поздно для чего, подумал он. Ну, что ж... Он вздохнул и погрузился в мечтания.

Покашливание Феникса вернуло его обратно.

– Прошу прощения?

– Я никогда не видел тебя таким задумчивым, мой мальчик. Тем не менее, я считаю, что знаю, о чем ты думаешь. Это трудная задача, не так ли?

– Да, я только...

– ...думал, что ты мог подарить мне на день рождения, – прервал Феникс. – Я не прав?

Дэвид, который даже не задумывался об этом до сих пор, покраснел.

– Ага! – сказал Феникс триумфально. – Так я и думал! Поверь мне, мой дорогой друг, когда ты поживешь с мое, так долго как я, ты сможешь читать мысли своих друзей так же легко, как книгу. Итак, проблема что подарить является трудной в любое время, но проблема что подарить на пятисотый день рождения еще сложнее. Пепельницу с монограммой? Я не достаточно часто получаю сигары, чтобы это было практичным. Свитер ручной вязки? Он не будет впору (они никогда не подходят). Позолоченную цепочку для часов? У меня нет часов. Нет, лучше всего подарить мне что-то, что я могу использовать.

– Конечно, Феникс, – запинаясь сказал Дэвид. – Что же ты, тогда, хочешь?

– Ах! Мы достигли сути проблемы. И ответ, мой мальчик, это: корица.

– Корица?

– Именно. А еще коробок спичек... те, что зажигаются в любом месте, ты знаешь.

– Что ж... хорошо. Это не похоже на настоящий подарок, но если это то, что ты действительно хочешь... Что ты собираешься с ними делать, Феникс? Если ты не возражаешь против моего вопроса.

– Дело в том, мой мальчик, – сказал Феникс с сомнением, – дело в том... ну, я не знаю. Странно! Но что-то подсказывает мне, что они мне будут нужны. Что ж, меня наверное утром осенит, без сомнений. И тогда, конечно же, я буду очень рад иметь их под рукой.

– Хорошо, корица и спички, значит. И я достану немного... нет, я не скажу тебе. Пусть это будет сюрприз.

– Сюрприз? Великолепно, мой мальчик! Ты не мог бы, я предполагаю, дать мне маленькую подсказку? Нет? Хотя, конечно же, нет... одна подсказка, и мой мощный Интеллект может догадаться обо всем... и тогда сюрприз будет испорчен. Ну, тогда, до завтра!

* * * * *

Этим вечером Дэвид заперся в своей комнате и опустошил свою копилку. Это была приземистая чугунная коробка, с надписью "сохраненный пенни это заработанный пенни" выпуклыми буквами на одной стороне. Единственный способ, открыть ее, было разломать с помощью монтировки, но был один способ ее опустошить. Ее следовало наклонить так, чтобы лезвием ножа засунутым в прорезь, можно было поймать монеты и вывести их наружу. Именно этим и занимался Дэвид, позаимствовав хлебный нож из кухни. Это была медленная, ненадежная работа, и одна монета (он догадался, что это пенни по тому, как она гремела) так и не вышла. Но и остальных, куда вошла сдача с подарка дяди Чарльза, будет достаточно.

Рано утром он пошел в магазин и купил три больших коробки с палочками корицы, две банки порошковой корицы и огромный коробок спичек. В качестве сюрприза, он приобрел почти литр клубничного мороженого, с куском сухого льда, чтобы предохранить его от таяния. Он еще хотел купить торт и свечи, но деньги кончились. Потом он вспомнил, что вчера дома была испечена новая партия печенья, которая могла бы послужить достойной заменой торту. Он завернул корицу и спички в аккуратную упаковку из белой бумаги, перевязав ее голубой лентой, и написал на ней "Для Феникса, счастливого 500 дня рождения, от Дэвида". Затем он взял все печенье из банки, позаимствовал две тарелки и ложки, положил все в большой бумажный пакет, и отправился к уступу Феникса.

Он очень удивился, увидев Феникса, деловито работающего в середине широкого места на уступе. Видимо, птица потратила на это всю ночь, поскольку на земле была нагромождена огромная куча прутиков и веток,  сформированая примерно как гнездо. Сейчас Феникс боролся с небольшой колодой, пытаясь приладить ее на кучу.

– Привет, Феникс! Счастливого дня рождения!

– Ах, надо же, мой мальчик! Премного благодарен. Не мог бы ты любезно помочь мне с этой колодой?

Они налегли и водрузили кусок дерева на вершину кучи, а Дэвид сказал: – Что это такое, Феникс?

– Это, мой мальчик, костер. Немного неопрятно по краям, но, тем не менее, это костер.

– О, – сказал Дэвид. – Для чего это?

– Ну... костер, как ты знаешь... это своего рода огонь, так или иначе.

– Ах, огонь. Я думал, ты сказал... ох, да. Огонь. Разве не слишком тепло для огня?

– Погода необычайно тропическая, – сказал Феникс, взглянув одним глазом на солнце. – Этот огонь, однако, необходим... но я объясню позже. Тем временем, если бы ты просто помог мне с этой веткой... – И в течение следующих пятнадцати минут они работали над кучей, добавляя в нее новые ветки и придавая ей форму. Дэвид держал свои мысли при себе. Он видел, что Феникс знает, что делает, поэтому все должно быть в порядке.

– Кстати, мой мальчик, – сказал Феникс небрежно, когда они закончили, – мое предсказание оказалось верным. Я знал, что это произойдет. Неизбежность свершилась.

– О чем ты говоришь, Феникс?

– Ученый, мой мальчик. Он снова находится в наших краях.

Дэвид схватил ветку из кучи и сказал "Ох, Феникс!" испуганным голосом.

– Сейчас, мой дорогой друг, нет причин для тревоги. В данное время его нет рядом. Я отправил его обратно.

– Отправил его обратно? Как?

– Пустяки, мой мальчик, – сказал Феникс самодовольно. – Он появился в расселине на рассвете, работая с типичной глупостью на виду ниже по склону. Он делал укрытие из зеленых веток, чтобы прятаться в нем пока следит за мной. (Действительно, какое ребячество эти его усилия! Только подумай на минуту, будто он мог обмануть меня такими трюками!) Ну, я подождал, пока он пошел вниз по склону, чтобы нарезать больше веток, и когда он повернулся спиной, я соскользнул к укрытию и забрал его бинокль.

– Но, Феникс, зачем тебе нужен его бинокль?

– Мне не нужен его бинокль, мой мальчик, а ему нужен. Его речь, когда он обнаружил потерю, была просто противной... я мог слышать все от начала и до конца здесь наверху. Конечно, он был вынужден вернуться в город за другим биноклем.

– Но он вернется!

– Именно, мой мальчик. Но он увидит нечто особенное, что займет его, когда он вернется. Я взял на себя смелость разрушить его укрытие. Это должно задержать его.

– Но это не задержит его надолго, Феникс! Мы должны подумать о чем-нибудь еще. Теперь весь твой день рождения испорчен!

– Напротив, мой мальчик, он удержит его достаточно долго. Теперь, пожалуйста, не спрашивай меня зачем; ты должен поверить мне на слово, и я объясню позже. И мой день рождения не испорчен. Я с нетерпением и большим удовольствием жду того сюрприза, который ты мне обещал. Давай, позволь нам насладиться этим, чем бы это ни было, и забыть ученого.

– Ну... ты уверен на счет ученого?

– Абсолютно.

Феникс был так уверен, что Дэвид начал чувствовать себя лучше. Он взял бумажный пакет и сказал: – Ну, это не настоящий сюрприз, на самом деле... просто вечеринка по случаю дня рождения. И твой подарок. Но я думаю, что подарок следует дарить после вечеринки, не так ли?

– Совершенно верно, мой мальчик. И я должен оставить управление всем этим делом в твоих умелых руках.

– Хорошо, – сказал Дэвид. – Теперь, ты должен отвернуться, Феникс, и не смотреть, пока я не скажу, что все готово.

Феникс послушно отвернулся, сложив крылья за спиной, и старался не подглядывать. Дэвид расставил угощения для вечеринки на траве: мороженое в середину, печенье кольцом вокруг него, тарелки с обеих сторон и ложки рядом с тарелками. Он отставил подарок Феникса в сторону туда, где до него можно дотянуться, когда они закончат.

– Хорошо, Феникс, теперь ты можешь повернуться.

Феникс долго смотрел на все и хрипло сказал: – Мой дорогой друг, это, несомненно, самый приятный момент в моей жизни. Как я могу отблагодарить тебя?

Они сели на свои места. Дэвид наложил печенье и подал мороженое, и сказал, что по его мнению, это лучшая вечеринка на день рождение, на которой он когда-либо бывал. И Феникс сказал: "Совершенно верно, мой мальчик, но могу я взять на себя смелость, чтобы спросить, почему?" И Дэвид ответил: "Ну, причина в том, что обычно во время празднования дня рождения ты должен играть в глупые игры, типа приколи-хвост-ослу и угадай-у-кого-пуговица, вопреки тому факту, что, как всем известно, съедобные лакомства и являются настоящей причиной для проведения вечеринки ". И Феникс сказал: "Именно, мой мальчик, но люди как-то теряют основную идею подобного события. Когда ты приходишь непосредственно на него, мороженое является основой любой разумной вечеринки, а все остальное это пустая трата времени". И Дэвид сказал: "Да, Феникс, и не забывай про торт, и печенье, и конфеты, и орехи, и сладости. Они не так хороши, как мороженое, но это тоже не пустая трата времени". И Феникс сказал: "Конечно, нет, мой дорогой друг, они тоже важны. И если говорить о мороженом, ты заметишь, что, хотя шоколадное очень хорошо и ванильное пользуется большой популярностью, но ничто не может сравниться с клубничным?" И Дэвид сказал: "Да, ты прав" – слегка печально, потому что Феникс съел большую часть мороженого.

Наконец коробка мороженого была пуста, и все печенье исчезло. Они оба вздохнули с сожалением и смахнули крошки. И Феникс с надеждой посмотрел на подарок, что принес Дэвид.

– С днем рождения, Феникс, – сказал Дэвид и вручил подарок с небольшим поклоном.

– Спасибо, мой мальчик, спасибо. – Феникс нетерпеливо открыл пакет и издал довольный крик. – Как раз то, что я хотел, мой дорогой друг!

– Я рад, что тебе нравится, – сказал Дэвид. – Ты знаешь все-таки для чего это? Можешь ли ты использовать это для чего-нибудь?

Феникс вдруг перестал улыбаться и посмотрел на Дэвида со странным выражением на лице – выражением, которое Дэвид никогда не видел там прежде. Смутный страх охватил его, и он сказал нерешительно, – Феникс... ты знаешь для чего это? Что это такое? Скажи мне.

– Что ж, мой мальчик... ну, дело в том... да, я знаю. Это понимание пришло ко мне сегодня утром, когда я строил... э-э... гнездо, здесь. Я боюсь, что это будет немного трудно объяснить. Корица... э-э... корица... ну, палочки корицы это то, что мне действительно нужно...

– Но Феникс, для чего они?

– Смотри, мой малыш. – Феникс раскрыл коробки и разбросал палочки корицы по гнезду. Затем он взял жестянки и рассыпал коричный порошок по вершине и бокам кучи, пока всё гнездо не покрылось пылью цвета красного кирпича.

– Вот он,  – печально произнёс Феникс. – Традиционный коричный костёр Феникса, прославленный в песнях и сказаниях.

И с третьим упоминанием слова "костер" ноги Дэвида ослабели, и словно что-то застряло в его горле. Он вспомнил, теперь, где он встречал это слово раньше. В своей книге исследователей, и это означало... это означало...

– Феникс, – еле выдавил он, – д-д-для кого этот костёр?

– Для меня самого, – произнёс Феникс.

– Феникс!