Текст книги "Пуля в Лоб (ЛП)"
Автор книги: Эдвард Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
– Ну же! Убейте же меня и закончим с этим!
– Убить тя? Убить? – переспросил Джори.
– Не-е-е, ты че, это было наказание, за то, что пытался нас наебать, – сказал Халл. – Что за нашими спинами захговоры плел.
– Ты – особенный. Лучше, чем ты, у нас еще не было.
– Без дураков, лучше не было, – Халл потер свою промежность. – Черт меня подери, у меня уже сейчас встает, когда я вспоминаю о твоем пяти-звездном отсосе.
– Слышь, Халл, а ты дело говоришь. У меня тоже встает. Может, еще по одной ему кинем?
– Вишь, – Халл стал доставать свое орудие. – Давай, городской. Давай еще разок, сучка.
– О, нет, – выдохнул Грэй.
Вместе с воздухом с губ вылетели куски фекалий. Опять? Только не это!
Да. Опять. Это. Грэй устало принял позу, опершись на колени и локти, напоминая кофейный столик из человеческой плоти. Рот поглотил набухшую головку. Пара ловких движений глоткой и поршень Халла уже был тверд, как полицейская дубинка. Сзади привычный мокрый шлепок: Джори вонзил в него свою дубинку и воткнулся бедрами в его ягодицы.
Халл схватил Грэя за уши, как за ручки для кистей.
– Вот это жизнь, да, Джор?
– В точку, Халл, – согласился Джор, двигаясь в бешеном темпе. Он шлепнул Грэя по правой ягодице. – Давай, городской, сожми свое очко, как ты умеешь.
Грэй напряг сфинктер…
– Да-а-а-а! Вот так! Вот это кайф!
Грэй не мог ответить, глотка по самые гланды была занята шлангом Халла.
– Вишь ли, городской, – с ухмылкой сказал старший брат. – Все остальные, мы их просто убивали и на куски разделывали. С тобой мы так не поступим.
– Мы уже все решили!
– Мы оставим тя живым!
Глаза Грэя округлились.
– Да, вот так, городской, – Джори продолжал поступательные движения. – Мы с Халлом все обсудили. Мы будем идиотами, если прикончим тя.
– Потому, что ты так хорош.
– Такую подстилку нельзя так потерять.
– Да, которая еще и соска такая.
– Короче, вместо того, чтобы убить тя, как других, мы, типа, здесь тя жить оставим.
– Кэйри Энн будет о те заботиться. Воду приносить.
– А ты будешь нашими с Джором членами заниматься. На постой. Каж нош.
На постой, каж нош, – причмокивал Грэй. – Постоянно. Каждую ночь.
– Точно, городской, – сказал Халл погладив свою жертву по голове. Почти ласково. – Бушь сосать мой член каж нош.
– А я тебя в очко буду дуплить, – подхватил Джори. – Каж нош.
– Понял, городской? Каж нош.
– Каж нош.
– Слыш. Каж нош. Всю твою жизнь.
Грэй понял намек. Он уже не слушал. Просто работал сфинктером. И сосал.
перевод: Дмитрий Архангельский
«Каж Нош» (альтернативный конец)
Братья закончили. Грэй просто сидел и смотрел в потолок. Мысль, что вот так вот закончится его жизнь сводила с ума. Разве заслужил он подобное? Грэй прекрасно помнил, каких мук его матери сто́ило пережить смерть отца. Смириться с тем, что мужа больше с ней нет.
Когда-то давно, она решилась на побег. С гор. Oт этoгo бeзумия. Она больше не могла там находиться. Нужно было выбраться из того места. Начать новую жизнь, а со старой покончить. Раз и навсегда. Молчать о прошлом. И тогда никто ничего не узнает.
И матери удалось сбежать, вырваться в город, найти работу на свиной ферме. Это была чудовищная грязная работа, но женщина наконец-то была свободна. От гор, от их жутких обитателей. Больше не нужно было с ними разговаривать, притворяться, что рада носить тряпье, которое зачастую было на несколько размеров больше, терпеть их издевательства. Но мать поклялась, что никому об этом не расскажет.
В один прекрасный день мать Грэя познакомилась с хозяином свиной фермы, и полюбила его. Его звали Билл. Со временем появился Грэй, единственный ребенок в их семье. Хороший ребенок, замечательный сын. Окончил колледж, устроился на престижное место.
К тому моменту отца уже не стало, и Грэй забрал мать жить к себе. Он видел, как тяжело женщина переживает смерть Билла. Она была в депрессии, днями напролет рыдала в гараже, отказываясь выходить. Грэй переделал гараж в жилую пристройку к дому, чтобы мама была как можно ближе. Он безумно любил ее и был готов ради мамы на все.
* * *
Когда Грэй не вернулся домой, матери стало страшно. Невероятно. Она уже потеряла мужа и не могла поверить, что теперь лишилась и сына.
* * *
Слезы лились по щекам Грэя. Ему было жалко. Но не себя. Маму. Кто теперь о ней позаботится? Отец ушел из жизни, Грэй попал в этот адский капкан. Почувствовав прилив сна, Грэй помолился. О том, чтобы умереть быстро, без мучений.
* * *
Эмма мерила шагами комнату. Из глаз не прекращали литься слезы. Нет, у нее не было иного выхода. Женщина собрала всю свою волю в кулак и направилась в горы. Туда где еще жили брат с отцом. Рассказала родственникам, что ее сын пропал, что она боится. Отец, Илай, просто захохотал:
– Твоего засранца поди просто кто-то до потери сознания отдуплил.
Брат, Хак, тоже предположил, что Грэй из тех парней, кто любят, когда им хорошенько засадят и загоготал.
Отец сказал, что их старый грузовик дышит на ладан, и чтобы они могли отправиться в город на поиски, Эмме нужно купить им новый.
– Надо сходить к Джори и Халлу, у этих парней может быть че-то на продажу.
Эмма согласилась, и семейство направилось к этим людям. «Парни» были посреди двора у деревенского дома, как раз трудясь над какой-то машиной.
– Эти засранцы тупы, как свиньи, но с тачками умеют ладить, во че я тебе скажу, – проинформировал Эмму Илай.
Отец представил Эмму, но братья словно вообще ее не заметили. Еще одна тупорылая из города. Время на нее еще тратить. Парни всего лишь хотели поскорее закончить с машиной и вернуться на чердак. К своему городскому парню.
Пока отец общался с братьями, Эмма осмотрела двор. Ее взор упал на уродливую розовую машину. Когда женщина увидела, ЧТО лежит на заднем сидении – ее сердце на миг замерло. Плащ. Тот самый, что она подарила Грэю на прошлое Рождество. Но как такое возможно? Эмма решила сделать вид, что ничего не произошло. Мужчины направились к дому.
У этих кретинообразных братьев ничего подходящего не было, они предложили Илаю взять их старую машину. На время. Пока не найдут для старика грузовик. Илай и Хак были не в восторге от того, что им придется ездить на «галимой» розовой машине, но все же это было лучше, чем путешествовать на своих двоих. Эмма с родственниками сели в машину и поехали домой к отцу.
Машина казалась Эмме такой знакомой…
– Открой багажник, – сказала Эмма брату, когда они приехали домой.
Она не могла понять в чем дело, но интуиция подсказывала – там, что-то есть, что-то важное.
– Слышь, сеструха, а на хера те эта нада? Че там такого важного?
– Завали свое хлебало и делай че сестра тебе грит, – сказал Илай и отвесил сыну подзатыльник.
Хак повиновался и Эмма, взглянув внутрь оцепенела от ужаса. Там лежал кейс. Кейс Грэя. Но как он там оказался? И почему был другого цвета?
– Боже Милостивый, это кейс Грэя… и… это машина Грэя, эти братья обокрали моего сына!
Но что они с ним сделали? Он еще жив?
Илай почесал подбородок и на минуту погрузился в раздумья.
– Ну эти парни со странностями, вот че я те скажу. Я думал че они просто два дурака. Которые дуплят друг друга. У них еще сеструха есть. Кэйри. А у той дитя. Черное. Ну я те так скажу, им бабы не нужны, потому и ребенок негритос. Не ихий. Если б им бабы нужны были, дите бы белым было, када такая сеструха дивная. Зуб даю. Мы их вечерком с Хаком навестим, а ты в хате, это, сиди, вот че.
Вечером Илай и Хак пробрались к дому Джори и Халла и притаились за деревьями. В окне на чердаке горел свет.
– Наверняка там сейчас кому-то весело.
И тут они увидели в окне чье-то лицо. Кто-то с силой вдавил его в стекло. Лицо под нажимом расплывалось по поверхности.
– Эта рожа в окне. Она типа какая-то знакомая, – предположил Хак. – Бать, я это, типа думаю, че это Грэй.
Илай одобрительно закивал головой. Он знал, что эта парочка предпочитает мужиков. И в любой другой ситуации просто бы постоял в сторонке, посмотрел, да вздрочнул. И с удовольствием спустил бы на окрестные деревья. Но это было другое дело.
Семья!
Никто не вправе дуплить членов семья Илая! Никто!
Это заслуживало возмездия.
– Хак, иди-ка и притащи ту сумку, че я на сиденье кинул. Типа с дробовиком, которая, ага. И мы седня повесилимся, вот я те че скажу.
– А как мы, типа, веселиться будем? – недоуменно спросил Хак.
– Ну, сынку, вот и пришло время узнать, че твой батька еще не рассказывал. Мы сделаем Головача.
– А че за Головача?
– Хак, не спрашивай. Я тя всему научу. Покажу че нада делать.
* * *
Кэйри вылезла из грузовика Джеда, парня, который ее подвозил.
– А знаешь че? За еще десятку можешь мне типа засадить.
Джед, с воодушевлением воспринял это предложение. Его точно бы хватило на еще один заряд. Парень с девушкой вошли в дом. Сверху раздался звук дрели.
* * *
– Вот так сынку. Суешь свою пипку прям в эту дырку.
* * *
Кэйри поднималась по лестнице, заинтригованная, что еще ее больные братцы отчебучили. Но то, что открылось глазам парализовало девушку. Она не могла пошевелиться. Какой-то мужчина… засаживал член в череп ее брата. Другой стоял рядом и мастурбировал. Второй брат был привязан к стулу. На лице застыла гримасa ужаса.
А тот парень, который раньше был прикован – сидит на кресле с дробовиком в руках. И целится в Кэри.
Звук выстрела был последним, что девушке довелось услышать в этой жизни… прежде чем все вокруг поглотила тьма.
перевод: Дмитрий Архангельский
«Солевой Ворожей»
Ономансеры потерпели неудачу. То же самое случилось с сивиллитами. Тогда вперед вышли гаруспикаторы – жрецы, с пронизывающими взглядами, жуткие и мрачные в своих кроваво-красных одеяниях. Один из них кивнул головой, скрытой под широким капюшоном, и юную деву, раздетую донага, уложили на плиту из черного оникса.
Обученный кастрат, которому чуть ранее зашили глаза, неуклюже сунул посох в вагину девы. Стройные бедра обнаженной жертвы дернулись вверх, и крик боли поднялся выше зиккурата, словно девушка взывала к самим богам. Слепой кастрат передал окровавленный посох для осмотра Синода. Вне всяких сомнений она была девственницей.
Кастрата тут же обезглавили, и молчаливые легионеры утащили его тело в темную нишу. И тогда величайший из гаруспикаторов вонзил длинный заостренный крюк глубоко во влагалище девы. Она вздрогнула и умерла. Лишь токая красная струйка излилась наружу. Но гаруспикатор уже работал. Его святая рука аккуратно вытащила крюк из теплых внутренностей девушки. Закатав рукава мантии, он бросил кишки на каменный пол зиккурата. Ветер завывал в колоннах. Или, возможно, то было дыхание великого Эа.
Однако, когда жрец внимательно взглянул на мокрые и вывернутые внутренности, он тоже не увидел предвестия. Челюсть царя отвисла. Казалось, что он окаменел на своем троне. Оставалось только одно спасительное средство. Если и оно не поможет, то царя и царство ожидала гибель. Он повернулся к дальнему ряду жрецов в черных мантиях – к загадочным аломансерам. Царь медленно кивнул головой.
Неуклюжая фигура вышла вперед. Лицо было скрыто под балахоном. Одной рукой жрец помахивал кадилом, заполненным солью. Он поставил его на огонь и дождался момента, когда соль начала плавиться. Дым изливался через крохотные отверстия. Ворожей склонился над кадилом, сделал несколько глубоких вдохов и рухнул на пол. Царь напряженно ждал. Легионеры выбежали вперед, предлагая свою помощь. Через несколько мгновений – слава Эа – аломансер пришел в себя и поднялся на ноги. Тревожное молчание затянулось. Даже ветер перестал завывать среди колонн. Даже облака, казалось, замерли в небе.
Аломансер содрогнулся, посмотрел на царя глазами аметистового цвета и начал произносить пророчество…
1.
Все это началось, когда рассыпалась соль.
Незнакомец выглядел нелепо. Его черные волосы были пострижены «под горшок», как у мультяшного Мо[6]. Он стоял у стойки – высокий и бочкообразный, с зубастой усмешкой лунатика.
– Альд, пожалуйста, – потребовал он. – Я не пробовал его уже века.
Руди и Бет сидели чуть дальше, сжимая в руках банки с «Милуокиз Бест». Руди с притворным интересом смотрел боксерский бой, который шел по телевизору. Они с утра крутились по городу в надежде занять у кого-то деньжат. Но у них ничего не выгорело. Тогда они вернулись в кафе-бар «Перекресток» неподалеку от бульвара Рут. Руди не хотел идти на поклон к Вито – ни минутой раньше, чем придется. Он чувствовал себя, как осужденный в день жестокой казни.
– Ты слуга этой таверны? – спросил у бармена нелепый мужчина. – Подай мне альд.
– Никогда не слышал о таком напитке, – ответил бармен, щеголявший бачками и пивным животом, похожим на шар для фитнеса. – У нас здесь импорта нет. Это «Перекресток», мать его, а не «Четыре Cезона».
– Я в затруднении. А с медовухой как?
Руди едва не рассмеялся. Голос мужчины звучал еще более нелепо – с высоким носовым прононсом. О каком чертовом “альде” он тут говорит?
– Нам привезли пару бочек «Роллинг Рок»[7], приятель. Надеюсь, это тебя устроит?
– Благодарю за рекомендацию, добрый человек.
Когда бармен подошел к пивному крану, Руди склонился к стойке.
– Эй, брат, что это за тип?
Брюхатый бармен пожал плечами. Из-под его воротника торчал пучок волос, похожий на подпаленную стекловату.
– Какой-то псих. У нас таких полным-полно.
Бет, нахмурившись, отвернулась от телевизора.
– Руди, тебе, что, больше нечем заняться? Так и будешь интересоваться каждым фриком в баре? А если Вито заглянет сюда?
– Вито Глаз? Сюда? Скорее, мир перевернется.
Впрочем, особой уверенности у него не было.
– Может, Мона займет нам немного бабла?
– У нее денег хватает только на обучение и ренту. Когда же ты вернешься в объективную реальность?
Ох, уж эти женщины, – подумал Руди. – От них всегда один негатив. Он посмотрел на телевизор. Черепаха сражался со Щукой. Средний вес. Четвертьфинальный поединок. Но мысли о Вито продолжали беспокоить Руди. Интересно, что со мной сделают его парни?
Бармен поставил перед нелепым мужчиной большой стакан с пивом. При этом его мускулистый локоть перевернул солонку. Белые гранулы рассыпалась на стойке. Странный посетитель усмехнулся. Он кивнул головой, взял щепотку соли и бросил ее через левое плечо.
– Пусть это навредит Нергалу и всем его дьяволам. Пусть они не потревожат сие место и вернутся к своим злобным подземным делами.
– К чему такие суеверия, приятель? – проворчал толстый бармен.
– Чтобы ослепить стражей нижних регионов, – пояснил мужчина. – Они всегда слева от нас и за нашей спиной. Соль является даром святейшего Эа – бога всех хороших вещей. Рассыпая священную соль, мы отгоняем плохую судьбу, идущую с небес. Когда-то соль была дороже мирры[8].
– Что еще за “мира” такая? – спросил бармен.
– А ты, мой добрый друг, остерегайся обмана язычниц, – ответил посетитель. – Твоя наложница…
– Какая еще к черту наложница?
– Любовница, – сказала Бет. – Или подружка.
Недаром у нее было хорошее образование.
– Ее зовут Стейси? – спросил нелепый мужчина.
Лицо бармена, и без того похожее на рыло мопса, сморщилось от изумления.
– Откуда, мать твою, ты знаешь имя моей женщины?
– Я – аломансер, – ответил странный посетитель. – А у твоей наложницы волосы, как мешковина, и гнилые зубы старой обманщицы. В данное время она находится в кровати с доселе неизвестным ей мужчиной.
Бармен почесал свои баки.
– О чем ты говоришь?
– Он сказал, – пояснила Бет, – что твоя сожительница сейчас трахается с парнем, с которым недавно познакомилась.
– Сей муж, – продолжил посетитель, – имеет особый талант в использовании своих причиндалов.
– Хватит прикалываться! – рявкнул бармен. – Еще один мешок с дерьмом!
Прикольный мужик, – подумал Руди. Он хотел поделиться своим комментарием с Бет, но кто-то похлопал его по плечу. О, нет! Он медленно повернул свою рыжую голову направо.
– Вито! Приятель! А я как раз искал тебя по всему городу.
– Да?
Вито носил кожаную куртку и белые штаны – итальянские. Все называли его Глазом, потому что левое бельмо этого букмекера прикрывала черная повязка.
– Твой счетчик крутится до пятницы, братишка. Ты не забыл об этом, а?
– Что ты, Вито? – залепетал напуганный Руди. – Я помню. Я все помню.
– Шесть штук. Босс рассердится, если ты не принесешь их в срок.
– Бармен, – меняя тему, крикнул Руди. – Принеси пивка для моего лучшего друга Вито. И для этого парня тоже.
Он похлопал нелепого мужчину по спине. Вито погрозил ему пальцем.
– Я посижу в той кабинке. Нужно заняться записями. Если захочешь, что-то сказать, найдешь меня там.
– Отлично, – проблеял Руди, оценивая шансы на отсрочку платежа. – Я вот тут подумал… Ты не мог бы дать мне немного дополнительного вре…
– Я рассказывал тебе, как лишился глаза? Это было около десяти лет назад. У меня тоже был долг перед боссом, и я сделал большую ошибку, попросив его о дополнительном времени.
Руди с трудом сглотнул слюну. Когда Вито скрылся в задней кабинке, Бет начала ныть.
– Какой ты добрый человек! Мы сидим «на мели»! У тебя шесть тысяч долга, и ты покупаешь букмекеру пиво? И этому незнакомцу? Господи!
– Таким парням, как Вито, нравится щедрость. Это часть их натуры.
– Посмотри, что ты наделал! – прошипела Бет.
Мужчина с зубастой усмешкой приблизился и встал напротив Руди.
– Бесчисленные благодарности, господин. Хотя это и не альд, я благодарен тебе.
– Что за хрень такая, альд? – спросил его Руди.
– Крепкий высококачественный напиток, особенно любимый машмашами. Кстати, это мы изобрели его, хотя ваши зимургисты отказываются признавать нашу правопреемственность. А суть простая! Большие горы зерна, выставленные на солнце, выделяют конденсаты влаги. Эти испарения пропитывают нижние слои зерна. Остается лишь отжать влагу в бочки.
Он сделал глоток пива и скосил глаза.
– Я – Гормок. А вас как зовут, добрые люди?
Гормок? Что за идиотское имя!
– Я – Руди. Это Бет, моя невеста.
Бет снова нахмурилась, и Руди понял причину ее недовольства. Он давал ей сотни обещаний, но ни одно из них пока не стало правдой. Рискованные ставки и аферы являлись для него священным ритуалом – актом одержимости, похожим на почитание. Все это создавало долги, чье бремя иногда напоминало Кинг-Конга, забравшегося на их спины. Стресс уже оставлял свои следы на милом личике Бет: тонкие морщины и заметный налет утомления. Она теряла вес. Ее блестящие длинные волос карамельного цвета приобретали оттенки седины. Пока Руди носился по ипподромам и букмекерским конторам, она надрывалась на двух работах. Но и это не помогло. Люди босса поставили их на «счетчик». Не удивительно, что она все время злится. В следующую пятницу мне вырвут глаз, а я тут покупаю пиво для какого-то придурка по имени Гормок.
– Клянусь, что ваша щедрость не останется неоплаченной, – трескучим голосом продолжил Гормок. – Если я могу оказать вам услугу, умоляю вас, дайте мне знать.
– Забудь об этом, – сказал Руди.
Вот же идиот! Он глотнул пиво из банки.
– Куда ушел бармен? Я хотел сделать еще один заказ.
– Наш скромный слуга переживает момент печали, – ответил Гормок. – Он хочет пообщаться со своей неверной наложницей.
Руди оглянулся и увидел бармена в той части заведения, где находился телефон. Толстяк внезапно побледнел и повесил трубку.
– Сначала я позвонил управляющему трейлерного парка, – сообщил огорченный мужчина. – Моей подруги там нет. Затем я связался с администратором в мотеле «Наковальня», и он сказал, что моя Стейси провела там час удовольствия… с каким-то долговязым парнем.
– Со статным молодцем, доселе неизвестным ей, – напомнил Гормок. – И с огромными причиндалами.
– Заткнись, урод.
Бармен вернулся к телефону. Бет хранила молчание, но Руди уже размышлял.
– Гормок, как насчет того, чтобы испробовать эту соль на мне.
– Аломансию? – с усмешкой отозвался незнакомец.
– Скажи, кто победит в этом бою? – понизив голос, спросил Руди.
– О, гладиаторы нового темного века!
Гормок взглянул на экран телевизора.
– Найдется ли у тебя курильница? Ясные видения должны порождаться огнем.
– Какая на хрен курильница?
– Это предмет, в котором что-то жгут во время ритуалов, – пояснила Бет. – Не будь таким болваном, Руди.
Игнорируя ее слова, он осмотрелся по сторонам.
– Как насчет этого?
Он взял со стойки большую стеклянную пепельницу с наклейкой шведской команды пловчих в спортивных бикини.
– Возможно, подойдет, – ответил Гормок.
Он насыпал щепотку соли в салфетку и сунул ее в пепельницу.
– Теперь нужна свеча или факел. Или огниво с трутом.
Надеюсь, он говорит о зажигалке. Руди отдал ему свой «Бик». Мужчина поджег салфетку, и та, странно полыхнув ярким пламенем, тут же угасла. Лицо Гормока стало безмятежным. Казалось, он действительно принимал участие в каком-то ритуале. Склонившись к стойке, он вдохнул сизый дым. Руби выжидающе смотрел на него.
– Боец с темной кожей и в светлых трусах, – рассеянно сказал Гормок. – Тот, кого называют Черепахой. Через две минуты он нанесет удар в голову противника и одержит победу.
Руди схватил сумочку Бет.
– Нет! – вскричала его невеста.
– Мне нужно что-нибудь поставить, – проворчал он, роясь в сумочке.
Открыв бумажник, он сердито зарычал.
– Двадцать баксов? Это все?
– Проклятье, Руди! Ты не смеешь…
Он повернулся к кабинке букмекера.
– Эй, Вито? Ставлю двадцатку, что Черепаха одолеет Щуку в этом раунде.
– Больше никаких кредитов, – не поднимая голову, ответил букмекер.
– Наличка, парень. Вот, смотри.
Вито перевел взгляд на экран телевизора.
– Сейчас твоему Черепахе надерут задницу, браток. Ты действительно хочешь, чтобы я забрал твою зелень?
– Кончай, Вито, – взмолился Руди. – Перестань крутить мои шары.
– Ладно, приятель, – пожав плечами, ответил букмекер. – Ты в игре.
Руди посмотрел на экран телевизора и рухнул на стул. Щука танцевал кругами вокруг его парня, нанося ужасающие хуки. Голова Черепахи дергалась назад и в стороны, словно шар на резинке.
– Ты идиот, – простонала Бет.
– Вот! Сейчас! – прошептал Гормок.
Черепаха вслепую нанес удар в голову Щуки и послал противника на канаты…
– Да! – крикнул Руди. – Да, будь я проклят!
Он громко захохотал, когда рефери, встав над Щукой, начал отсчет, а затем объявил победу Черепахи.
– Хорошая ставка, братишка, – сказал Вито, возвращаясь к записям. – Только не забывай о шести штуках.
– Теперь это пять тысяч девятьсот восемьдесят, Вито, – с улыбкой ответил Руди.
– Увидимся в пятницу, остряк.
Вито покинул прокуренный бар. Руди задумчиво покачивался на стуле. Даже Бет, потирая щеку, размышляла о чем-то своем. И Руди догадывался, какие мысли носились в ее голове.
– Как ты это делаешь? – спросил он у Гормока.
– Я – аломансер, – с нелепой усмешкой ответил мужчина. – Я солевой ворожей Четвертого Кенота Нергала.
Дурак ты набитый, – подумал Руди. – Но я все равно люблю тебя. Он по-дружески похлопал Гормока по плечу.
– Может, хочешь пойти с нами? Поживешь у меня некоторое время.
2.
– Кто это? – поморщилась Мона, когда они пришли домой.
Сопливая сучка, – подумал Руди.
– Это наш добрый друг, – ответил он белокурой студентке. – Его зовут Гормок.
Массивная грудь девушки выпирала под блузкой.
– Гормок, это Мона, наша соседка по квартире.
Их гость с восторгом осматривал аппетитную девушку в тугих джинсах.
– Люди плыли бы через моря ради такой красоты! Жрецы взбирались бы на зиккураты!
– Не спеши, Гормок, – сказал Руди. – Мона, ты не хочешь пройти в свою комнату и позаниматься там немного? Нам с этим парнем нужно переговорить.
Девушка не возражала. Она сунула под мышку папку с рефератом: Паунд, Элиот и Сеймур: величайшие поэты нашего века.
– Присаживайся, Гор, – произнес Руди. – Чувствуй себя как дома.
Их гость опустился на потертую софу. Руди заглянул на кухню и крикнул Бет:
– Принеси ему пиво. Кажется, оно понравилось ему.
– Руди, это плохая идея. Не знаю, смогу ли я…
– Заткнись и принеси ему пиво, – вежливо ответил он.
Руди вернулся в грязную гостиную, неся в руках солонку и пепельницу.
– Короче, Гор. Расскажи мне о себе.
На лице его гостя появилась усмешка.
– Я всего лишь скромный солевой ворожей, некогда благословенный Эа, а позже проклятый Нергалом.
– О! – отозвался Руди.
– Я был ашипу, белым и добрым аколитом, но, увы, мне пришлось продать душу Нергалу, несносному богу Эбона. О, как жалок я в своих грехах! Увы, мои сожаления не принимаются в расчет. Отверженный небесами и изгнанный из ада, я обречен на вечные скитания по грязной корке земли. И ныне хожу я, обретая те или иные тела, как сосуды для моего бессмертного духа.
– Хм!
– Господи! – прошептала Бет.
На ее лице появилась гримаса неодобрения. Она сунула Гормоку зеленую банку «Бада». Да, он знатный чудила, – подумал Руди. Следующий бой – Дженкинс против Клиппера – проходил на западном побережье. Ночное шоу. Ставки принимались до вечера.
– Все это очень интересно, Гормок. А ты можешь повторить свой фокус с солью?
На губах его гостя пузырилась пена от пива.
– Аломансию!
– Ну, да, аломансию. Мне очень хотелось бы знать, кто победит в бое Дженкинса и Клиппера.
Усмешка не сходила с лица Гормока. Он встал на колени на маленький коврик и начал таинственный ритуал, сжигая соль в салфетке и вдыхая дым, который поднимался из пепельницы. Затем он закачался на коленях.
– Воин по имени Клиппер. На шестой стадии конфликта.
Внезапно он рухнул на пол.
– Вот же дерьмо!
Руди и Бет помогли аломансеру подняться.
– Гор! Ты в порядке?
– Слишком много для одного дня.
Гормок говорил, как обкуренный нарик.
– Уложите меня спать, дорогие друзья. Завтра утром я буду в порядке.
– На кушетку, – предложил Руди. – Поднимай его за ноги…
– Куда-нибудь вглубь и вниз, – бормотал Гормок. – Я должен покоиться в глубине, как все проклятые нашипу. Перенесите меня к одному из кенотов.
– Кенот – это дыра в земле, – сказала Бет, вспоминая университетский курс древних мифов. – Там проводили ритуалы, жертвуя девственниц и кастрируя мужчин.
Дыра?
– Подвал! – предложил Руди.
Бет дернула за кольцо, открыла люк, и они потащили бормотавшего гостя по деревянным ступеням.
– Уже лучше. Сладкая тьма.
Они уложили мужчину на старый тюфяк рядом со сломанной стиральной машиной и сушилкой. Пыль поднималась с грязного пола.
– Он тяжелый, как мешок с кирпичами, – пожаловалась Бет.
Руди набросил на него старое армейское одеяло.
– Порядок.
– Эа, я искренне раскаиваюсь, – лепетал во сне Гормок. – Отпусти мне грехи, умоляю тебя!
Он начал похныкивать.
– И я, проклинаю тебя, Нергал. Нечестный грабитель! Преследователь и совратитель душ!
– Ни фига себе, – проворчал Руди.
Он настоящий псих… и золотая жила.
3.
В постели между ними начался спор.
– Как ты мог пригласить такого фрика в наш дом? – шипела Бет.
– Я не слышал, чтобы ты возражала, – напомнил Руди.
– Как будто ты меня послушал бы. Я боюсь его.
– Только не верь всей этой мумбо-джумбо, ладно? Он просто болтает всякую шизофреническую чушь.
– Не совсем, Руди. Перед тем, как бросить университет и пойти ишачить на двух работах, чтобы вытащить тебя из цементных колодок, я изучала древнюю историю. Кеноты, зиккураты, аломансия – это все из вавилонских мифов. Парень говорит, что он одержим духом солевого ворожея – нашипу. Фактически, он признался, что в нем сидит демон.
Руди тихо рассмеялся.
– Ты, наверное, перегрелась на солнце, милочка. Он обычный шизик, понимаешь? Я думаю, парень сбежал из ближайшей психушки, а всю эту дрянь он вычитал в какой-нибудь оккультной книжке. Гор верит в одержимость демонами. Ну, и ладно. Пусть думает, что хочет. Для нас важно, что он обладает даром экстрасенса. Ты же слышала его? Он сразу же предугадал, что подружка бармена изменяет ему на стороне.
– Это могло быть совпадением.
– Совпадением? А что ты скажешь насчет боя Черепахи и Щуки? Он не только назвал победителя, но и раунд угадал. Гор выбрал парня, которого каждый городской букмекер считал пропащим лузером.
– Меня это не волнует, – повернувшись спиной, ответила Бет. – Он жуткий тип. Я не хочу, чтобы он жил в нашем доме.
– Дорогая, этот Гормок – золотой рудник на двух ногах. Мы будем держать его под своим крылом, и нам больше не придется тревожиться о деньгах. Мы будем…
Крик рассек воздух, как лезвие гильотины. Руди и Бет напряглись под одеялом. Еще один крик донесся из соседней комнаты.
– Это М… Мона? – заикаясь, прошептал Руди.
– Д… д-да, – согласилась Бет.
– Она твоя подруга. Сходи и посмотри, что случилось.
– Мать твою! – закричала Бет. – Трусливый сукин сын!
– Ладно, пойдем вдвоем. Я буду защищать тебя.
Руди храбро взял со столика Бет одну из пилочек для ногтей. Затем, всклокоченные и в нижнем белье, они на цыпочках вышли из спальной.
– О, Боже! – прошептал Руди, заметив открытую крышку подвального люка.
Они прошли по коридору и заглянули в комнату Моны.
– О, Боже, – еще раз тихо повторил Руди.
Однако Бет не стала шептать. Она истерично завизжала. Гормок, с лицом, измазанным алой жидкостью, смотрел на них с дикой усмешкой. На кровати, перепачканной кровью, лежала Мона, обнаженная и мертвая… и немного выпотрошенная.
Живот студентки был вспорот от пупка до грудины. Рядом лежали извлеченные внутренние органы, как бы выставленные для ужасной проверки. Вокруг трупа растекалась струйки крови, создававшие жуткое подобие кирлиановской ауры. В руке Гормока находилось что-то темное и влажное. Ее печень, – понял Руди. – Он жрет печень Моны!
– Приветствую вас, друзья! – с набитым ртом сказал Гормок.
– Что, во имя Бога, ты делаешь? – взревел Руди.
– Не во имя Бога, – возразил Гормок. – А во имя Нергала. Увы, это моя вечная вина. Я обречен нести свое проклятье. Всем сердцем я стараюсь бороться с адским принуждением, но злобный Нергал приговорил меня к подобным действиям. И когда бы я ни вдыхал божественные пары соли, мне приходится совершать убийство.
– Плохое уравнение!
Руди покачал головой и посмотрел на пилочку для ногтей. Может, мне убить его. Но затем он передумал. Прежде всего, Мона никогда не нравилась ему. Упрямая сучка. Она всегда вела себя, как дешевка. Конечно, он трахал ее пару раз, когда Бет была на работе. Глыба льда в постели. Как будто пялишь холодную рыбу. И потом она постоянно шантажировала его, поэтому он не мог поднять ей плату за съемную комнату.
– Гормок, подожди минуту. Мне нужно поговорить с Бет.
– Конечно! Беседуйте, друзья. А я пока наслажусь своей пищей.
Руди пришлось тащить Бет за руку. Она шла в спальную с бледным лицом.
– Нам нужно бежать отсюда, пока мы можем, – наконец, затараторила она. – Мы должны позвонить в полицию.
– Не драматизируй ситуацию, милая. Он безвредный парень.
– Безвредный?!
Глаза Бет едва не выскочили из ее головы.
– Он ест печень Моны! И ты называешь его безвредным?
Руди уже придумал план, но ему следовало разыграть его по нотам.
– Послушай, Бет, – сказал он убедительным и тихим голосом. – У Моны нет ни родственников, ни друзей. Черт! У нее даже нет парня. Ее никто не будет искать. И она редко ходила в свой университет, поэтому…
