Текст книги "Сбой"

Автор книги: Эдуард Жизневский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)

Глава 72 – «Память»

Память… Где же ты? Все, что он знал, это то, что он начал жить не вчера утром. Тем не менее… Это существо начало жить вчера утром, если верить его памяти. Нет, он помнил, конечно, как двигать руками-ногами, глотать, помнил свой родной язык… Так что можно считать, что память сохранилась. За исключением одной мелочи: всей жизни. Все, что дало утро, это какую-то странную, как будто чужую, но приятную мысль.

«Память вернется»

Почему? Откуда? Может, он и ничего не забывал? Что, если он сам окружил себя ложными запретами? Бесполезно. Озарения нет. Память… Придется заполнять по новой. Хотя бы видом этой комнаты. Приятные, теплые цвета, довольно мягкая кровать. Солнце, светящее в комнату, дает ощущение уюта и как бы стирает детали. Внезапно пришло в голову, что надо бы сделать зарядку. Почему? Он же с утра ее делал. Он привык ее делать? Наверное, да. Значит, делаем. Пятьдесят отжиманий для начала? Что ж, вперед. Как ни странно, этого оказывается мало. Семьдесят пять? Хорошо, можно и семьдесят пять. Запросто. Почему? Наверное, тренировки. Или жизнь, что зачастую эффективнее.

А вот и зеркало. Отражение кажется родным. Это хорошо, когда отражение в зеркале кажется родным. Это очень хорошо. Значит, не все так безнадежно. Уже столько времени прошло. Четыре часа, как этот незнакомый даже с собою проснулся и терзает свою память. «Кто я?» Метр с чем-то росту, но сам себе кажется высоким. Наверное, он и есть высокий. Кожа красная. Очень нравится прическа, смахивает на дреды. И самое интересное – костяшки пальцев торчат несколькими шипами. Это так и должно быть? А ему нравится. Наверное, это нормально, когда сам себе нравишься. Именно нравишься, не переходя черту самолюбия.

Еще он находит в своей голове целый архив музыки. Архив был и вчера, но он точно знает, что это не из его памяти. Откуда? Этого не узнать. Незнакомец включает музыку «под настроение» (есть в этом странном архиве такая опция). По идее, это должно интриговать. Какая музыка на этот раз выпадет? Но интриги нет. Эта песня выпадает уже в десятый раз. И он в десятый раз ее прослушает. Потому что там теперь есть частица его. Он впервые задал себе вопрос: была ли раньше частица меня в этой песне? Мягко, приятно, но не по-домашнему, а слегка отстраненно, звучит гитара, и чей-то голос начинает тихо напевать:

Погреться у нарисованной печки,

Послушать несуществующий голос,

Он тихо споет тебе о хорошем,

Красивом, которым полон твой дом.

А где он? Ты это силишься вспомнить.

Ночью, рождаю странные мысли,

Приходишь к уже потрепанной фразе,

Что лучше оставить все на потом.

Песня была грустная, но красивая и светлая. И эти слова… Этот бедолага подумал о том, что он уже что-то искал в этой жизни. Или, может быть, он что-то нашел?

И встретив свое имя на одной из могил,

Ты с ужасом почувствуешь, что ты уже был.

И что тебе останется вместо мечты?

Ухаживать за ней, поливая цветы.

С этого места мелодия становится громче и напористей, как будто автор песни тоже хочет найти свое «я». Нет, они будут искать его вместе, вдвоем.

Тот праздник, что не доставил мне радость,

Тот вечер, который всех нас поставил на место,

Избавил нас от веселья

Которым, мы обладали с утра.

Бездомный, в боях потерянный кем-то рассудок,

Напоминает мне город сожженный,

Где вместо снега шел пепел,

Откуда, я убежал лишь вчера.

Почему именно на словах о городе и пепле щемит сердце? Он еще вчера начал догадываться, что город и пепел – действительно метафора, это действительно у него в голове. Что же с ним случилось? Это же было что-то ужасное. Оно накрыло резко, или давило день за днем?

И вспомнив свое имя за одним из столов,

Ты с ужасом почувствуешь,

Что ты не готов,

Исправить те ошибки,

Что наделал в пути,

Что наделал в пути…

Забились в головушке слушателя мысли: «Где ошибся я? Или ошибся кто-то другой… Даже мысль такая противна. Перекладывать на кого-то свои ошибки… Омерзительно».

«Ты не пугайся, сейчас придут посетители»

Опять мысль извне. Уж, не в психбольнице ли он? Так вот почему из комнаты нет выхода. Только не открывающееся окно, дверь ведет в душ и туалет. Пациент заперт и замурован. Но посетители… Они его знают! Несчастный волнуется, но старается держать себя в руках. Не получается. Черт с ним. Хотя бы имя они ему скажут. Он на это, по крайней мере, надеется.

Глава 73 – «Посетители»

– Ну, Валвес. Давай веди нас. К нашему пациенту.

– Ладно, Дима, как скажешь.

Валвес ухмыльнулся и открыл ту дверь, из которой мы пришли, и указал его рукой. Я его только хотел его обматерить, как у меня отвисла челюсть. Дверь уже не была выходом. Там был больничный коридор.

– Ну, ни, кхм-кхм…

– Да не бойся, сеть причин ты не повредишь. Можешь спокойно выразить свое восхищение без цензуры. Ты же в ее вселенной орудовал? – Валвес ткнул пальцем в Эми.

– Да. Разок даже не сдержался.

– И как оно, локальный микросбой?

«Без деталей, пожалуйста. Не дай бог сообразит, что у нас что-то серьезное»

– Плохо.

– Ладно. Пошли. Наведаемся к врачу.

После коридора, еще один, потом какой-то зал, а после и кабинет. Я уже запутался. Врач оказался небритым мужиком лет двадцати пяти с длинными, волнистыми волосами. Они все какую-то омолаживающую комбинацию используют? Никого из сотрудников СК старше тридцати я не видел. Ой-ей-ей, этот тип похож на врача еще меньше, чем Хаус. Если первой ассоциацией с Валвесом было слово «раздолбай», то здесь на ум приходило «металлюга». Майка – «Children of bodom», драные джинсы и сланцы. Так, а в чем я сам? Все тот же красный костюм, который мне дал Роботник. Надо бы во вселенной Хауса навестить ближайший бутик, или секонд-хэнд. Тут главное не деньги, а близость. Логичней было бы вообще не переодеваться, но я не очень люблю ярко-красный.

– Ну, с чем пожаловали. Меня звать Антонио Рубенс. А вы?

– Дмитрий Горяченков.

– Эми Роуз.

– А меня ты ж, надеюсь, не забыл.

– Да тебя, Валвес, вообще хрен забудешь. Может, расскажешь, зачем ты их сюда приволок?

– Нам нужно навестить пациента. Ты вчера с утра оперировал кого-то.

– Краснокожий человекоподобный зверь? О-о, это была мегажесть! – С такими лицами программисты хвастаются сложными программами, заработавшими после беспрерывной трехдневной отладки, или металлисты рассказывают о наикрутейшем слэме, добавляя что-нибудь вроде «а еще мне чуть глаз не выбили, крута-а-а».

– В смысле? – Переспросила упавшим голосом Эми.

– Я такого никогда еще не видел. До чего дошел. Пришлось отпилить тот участок памяти, который его так сильно шокировал. Это было нечто. Я минут семь обрабатывал его дэт-металлом до нужной кондиции, иначе все – хана. То, что он за пару дней пережил… Иметь дело с такой памятью…

– Достаточно. – Оборвал я его, не дожидаясь, пока Эми поседеет. – Что с ним?

– Нормалек. Через пару недель должен отойти и воспринять не вырезанную память. А так, хоть сейчас выписывай. О невырезанном прошлом можете рассказывать что хотите, только при нем ни каких упоминаний о Бэтмане, Макс Пэйне, Кейне из игры «Cane & Lynch», Нико Белличе, Карателе и других похожих героях. А то может целый букет болячек заработать. Альтернативные психозы всех мастей, синдром подмены, новую амнезию, болезнь Человека-паука. Ну, типа, побочные эффекты всякие. Мы память персонажей с одним типажом использовали. Принцип «Клин клином». В общем, те персонажи, которым особенно сильно от жизни досталось, вечные страдальцы. Но это ток на месяц, пока все не срастется, а там пусть хоть все эти игры зараз проходит.

– У вас есть вырезанный фрагмент памяти? – Голос Эми слегка дрожал.

– Сейчас найду.

Рубенс застыл. Наверное, перекапывает свой модуль.

– Блин, найти можно, но тяжело. Я лучше вам творческий первоисточник этой вселенной закину. Вы все поймете.

«Принят пакет мыслей»

– Эми, давай я первый ознакомлюсь. Не лезь, ты и так на взводе. Хорошо?

– Хорошо, Дима. Как скажешь.

«Мысленно выберите плоскость, на которой вы хотите воспроизвести видео»

Надо же. Выбираю стену, и вижу на ней кадры из мультика. Из детского мультика. Их никто больше не видит. Фактически, это иллюзия, создаваемая модулем и видимая только для меня. А еще музыка. Детское «Ля-ля-ля», карамельные цвета, зверюшки, как будто сбежавшие из диснеевских сериалов. Но то, что творилось в этих флэш-мультиках, даже близко не было похоже на диснеевские сериалы. Внутри прокатилась волна отвращения. А ведь когда-то это казалось мне смешным. Это почему-то всем казалось шуткой. Все хиханьки да хаханьки как ножом отрезает осознание того, что кто-то реально прошел через это. Классическая, но при этом одна из самых не жутких серий. Звери играют в прятки. Одного из зверей закалывают ножом, еще одного вешают. Вешают на дереве. За шею. А последняя жертва падает в яму с шипами. Истекая кровью, она просит о помощи того, кто водит, тянется к нему. И он протягивает ей руку. Но не руку помощи. Водящий просто вкладывает в дырявую и искровавленную руку жертвы гранату. Конец серии. И ведь для «Happy tree friends» это очень мягко. Очень-очень мягко. Обычно там все намного жестче. Лицо, срезанное ножом, дятел, клюющий глаз, труба, протыкающая насквозь чью-то голову.

– Боже мой! Боже мой, как я допустила такое?! Что это?!!!

Вот ведь дура. Я ее просил, чтобы не лезла.

– Это и есть та самая мегажесть. И я просил тебя не лезть. Ты и так уже за эти дни перенервничала.

– Но какая там связь?! Это же даже не игра! А Котэ говорил, что наши вселенные связаны! Как может быть связан этот глупый мультик с нашей вселенной?! Это же не игра. Не игра? Дима?

– Вообще-то была и игра… Как ты думаешь, кто был издателем?

– Sega?

– Да.

Да, неудивительно, что Наклзу вырезали кусок памяти. Провести пару дней в этой вселенной… Даже думать не хочется о том, что со мной случилось бы. Рубенс уже откуда-то достал коньяк, и быстренько передал Валвесу, а тот уже подносит горлышко Эми. Второй раз уже. Так и спиться можно. Даже Валвес скис:

– Ну и дела…

– Я должна прямо сейчас пойти и извиниться перед ним!

Пока Валвес успокаивал Эми я подошел к этому Рубенсу.

– Ты, кажется, говорил, что его уже можно выписывать.

– Говорил. Но бюрократия наша не позволит. Надо хотя бы неделю подержать.

– И какой за ним уход?

– А я вам уже говорил. Не дать развиться побочным болячкам. Вот и весь сказ. Музыку тех групп, которые предпочтет давать слушать и поощрять это дело. А так все, кажись. Ну, и совсем очевидное: не противоречить ему, если он начнет вспоминать. Не будет в памяти путаницы, не будет и проблем.

– Ясно. Все? Может можно и теперь выписку оформить?

– Да. Но я же не могу просто так это сделать.

– А за идею?

Рубенс посмотрел на меня, как на идиота.

– За какую идею?

– Хорошую. Вы используете музыку как абсолютный инструмент. Создание, разрушение, лекарство, оружие. Все, что угодно, только подбери правильную мелодию. Я хочу тебе дать идею. И если она будет стоящей, то ты отдашь нам Наклза, хорошо?

Рубенс заухмылялся:

– Значит, сделка?

– Сделка. Ты отдаешь мне Наклза, если получишь перспективное направление для исследований. Патент склепаешь, или что у вас там? И вперед. Ну, идет?

– Идет. Патент склепать можно. Ученым лень каждую мелодию пробовать. Они предпочитают пытаться угадать. А что за мелодия, и для чего ты предлагаешь ее использовать?

– Это насчет обработки толпы. Возможности смутить ее и повести за собой. К примеру, погруженцам это может пригодиться. Я думаю, что для этого будет очень удобно использовать кое-что из ранних альбомов Laibach, если тебе это о чем-нибудь говорит.

– Слышал. Только не очень они мне понравились.

Ого! Да Рубенс многое знает о музыке. Не так чтоб много людей, которые о них хотя бы слышали у нас. Но и не так уж и мало.

– Но ты можешь сам ознакомиться с их ранними альбомами и убедиться, что подействует хорошо.

– Да слышал. Мартиал-индастриал. Толпы и армии за собой вести будет неплохо. – Задумался Рубенс. Сильно задумался, даже слишком.

– Так идея стоящая? – Сказал я чуть насмешливо, ибо уже понял исход дела.

– Стоящая. Забирайте его.

Йес! Ура! Так! И как будет «да» по-белорусски? А хрен с ним, главное – прокатило!

Глава 74 – «Мы за тобой»

Посетители не замедлили себя ждать. Они вышли из той двери, за которой был санузел. Но любопытство задушило удивление. Их было двое. Розовая ежиха, тоже антропоморф, как и сам пациент (пока для себя безымянный, но кое-что вспоминающий), и человек. Его ровесник почти. И, кажется, что он недавно его видел.

– Вы что-нибудь знаете о моем прошлом? – Невежливо начинать разговор вот так вот, но потерявший память не мог сдерживать свое любопытство.

Ежиха выглядит мрачнее тучи. Она начинает говорить дрожащим голосом:

– Прости меня! Я не должна была допускать такого. Это моя вина!

– Так, спокойнее, пожалуйста, Эми. Давай хоть расскажем, за что извиняться. – Перебил его человек. – Твое имя Наклз. В твою вселенную влезло очень поганое существо, которое многое разрушило, а смываясь, раскидало тебя и еще несколько зв… антропоморфов по случайным вселенным. Тебе очень сильно не повезло, должен я тебе сказать. Ты попал в такую вселенную, которая тебя чуть не свела с ума. К счастью, сотрудники данного заведения тебя нашли и подлатали твой рассудок. Ты вспомнишь все, кроме того, что было в этой вселенной. А извиняются перед тобой за то, что обратились к левому специалисту, а не к настоящим профессионалам. То, что стряслось с тобой по большей части трагическая случайность. Не более того.

Эми просто дрожала. Может быть, она уже все выплакала? Как бы там ни было, винить ее не хотелось. Жизнь и так ее уже наказала. Теперь нужно немного подумать, подбирая слова. Ее надо бы утешить:

– Мне уже намного лучше. Если не учитывать пропавшую память, то мне не так уж и плохо. Что вы мне еще можете рассказать? Вы уж извините мое нетерпение.

– Через недели две сам все вспомнишь. – Опять говорит этот человек.

Мне кажется, или он в этой паре за главного?

– И долго мне здесь еще находиться? Две недели?

– Нет. Мы за тобой.

– Как?! Уже.

– Да. Так что с вещами на выход.

«Эта вселенная… Дима, это же ужасно!»

Знаю, но он ничего не помнит и действительно вменяем. Если через две недели действительно вернется память, то все не так уж и плохо. Одна из наших проблем решилась сама собой.

«Но как? Я должна сдаться!»

Отступать некуда. Тем более, сегодня должен вылечиться Соник. Эми, потерпи немного.

«Тебе легко говорить. А у меня куча проблем. Что делать с Наклзом? Что случилось с Тэйлзом? Как мы попадем домой? Что с Соником? Кто, в конце концов, хочет уничтожить сеть причин? За что мне все это?!»

Тпру, давай по пунктам. Первое, пусть пока будет с нами в Принстон-плейсборо. Второе, Котэ уволок Тэйлза в родную вселенную, куда нам путь заказан. Туда мы попадем, когда выясним, что случилось с Соником за те сутки. Сегодня Хаус его вылечит, и мы узнаем ответы на все вопросы. А дальше будем действовать по ситуации. И, может быть, даже выясним за что тебе все это. Ты лучше припомни, не посылала ли кого-нибудь из ухажеров очень грубо и очень глубоко.

«Нет»

Ладно, Рубенс еще что-то говорит Наклзу.

«Успокаивает. Хотя мне кажется это глупым. Наклз и так самый спокойный из всех нас»

Еще бы. Он и понятия не имеет о том, что происходит. Будет смешно, если он и был вандалом.

«Как вы…»

Просто предположение. Мы уже уходим отсюда и перемещаемся сразу в госпиталь «Принстон-плейсборо».

Глава 75 – «По всем канонам жанрам»

– О чем задумались Хаус? О нашем пациенте?

– А о чем мне еще думать, Форман?

– Он поправляется. Это значит, что у него действительно альтернативный психоз. Выходит, он уже более двух месяцев знает тайну персонажа. Но как он замешан во всем этом? Ведь, если ежиха нам не наврала, то кто-то уже долго и целенаправленно долбит эту вселенную. И вы думаете, что это лисенок.

– Ты сказал: «если ежиха не наврала». Все лгут. И вряд ли эта ежиха исключение.

– Ау, Хаус! Для лжи нужна причина.

Форман еще и помахал у Хауса перед носом рукой, чтобы хоть как-то вывести его из состояния задумчивости и апатии.

– Это меня и беспокоит. Я не могу собрать цельную картину.

– Вы поставили диагноз. Верный диагноз. И ежик поправится. Сегодня последняя фиксирующая операция, и он сможет рассказать, что к чему. Останется только добится у него признания с последующим рассказом о раскрытии тайны персонажа. Наша главная проблема – это рассказать Эми о диагнозе.

– Слишком легко я эту загадку решил. Форман, ты не первый год со мной работаешь. Ты же должен знать, что так не бывает.

– В сериале не все так просто, а здесь может быть и легкое решение.

– Значит так! Тринадцатая введет в курс дела Эми, а я буду дальше искать подлянку. Она есть.

– Вы привыкли, что она всегда есть в сериале. А ведь то, что происходит теперь, не является очередной серией.

– Да ну? Ты уверен?

– Хаус! – Застонал Форман. – Давайте не будем выпендриваться. Ну как вы себе представляете ежа и компанию в сериале?

– Да у создателей сериала давно уже творческий кризис. Уже шестой сезон этого проклятого мыла идет. Им осталось или грохнуть меня, или женить (лучше бы грохнули), или выдумать полную чушь. Если бы эта дамочка не была из совета кураторов, я бы сразу подумал о третьем варианте. Но совет кураторов – непридуманная организация. Кстати, она еще не вернулась из гостиницы?

– Кажется, еще нет. Я могу быть свободен?

– Еще бы! Это мой кабинет и мой ноутбук с пятью гигами непросмотренной порнухи! Форман, да ты просто обязан показать чудеса исчезновения! – Завершил эту тираду Хаус широким размашистым жестом.

Но уже минуты через три в кабинет Хауса влетела Эми. Как всегда с молотом наизготовку.

– Ах ты, черт! Сегодня не мой день. Вы в курсе, что оперировать Соника мы будем в шесть вечера.

– А мне наплевать! Я просто хочу знать, что происходит! Каков диагноз?

– Вообще-то тебе это должна была сказать Тринадцатая, но если ты выкинешь молот…

– Что происходит?!

Судя по всему, выкидывать молот Эми не собиралась. Скорее наоборот…

– Ладно, разрешаю оставить молот на коридоре! – Доктор резко пошел напопятную. – Дабы ты в порыве радости приобретенного знания не убила, или не покалечила вселеннообразующего персонажа, то есть меня.

– Вас надо не убить, а в гостиницу.

– Как и тебя, кстати. Так что постарайся меня не убить, и лучше присядь. Сообщаю плохие новости я не так круто, как Уилсон, поэтому … – Хаус выдержал небольшую паузу. – У Соника альтернативный психоз.

Эми понадобилось минуты две, чтобы переварить услышанное. Она сумела прошептать всего два слова:

– Не смешно…

– Хотел бы приколоться, свалил бы все на волчанку.

– Откуда вы знаете, что у него АП?!

– Потому что ему помогают личностные стабилизаторы. И неплохо помогают. Парень почти полностью на этом свете. Ему раскрыли тайну персонажа, и уже давно. Месяца два, наверное…

– Я не дура! Я все понимаю… Есть хоть какой-нибудь шанс, что вы ошибаетесь? Так не должно быть, потому что это невозможно… Он бы себя выдал. Сразу же… Уж кто, а Соник от меня ничего не скроет. Я… Думаю, вы ошиблись, Хаус.

– Смысл задавать вопрос, если вы сами на него отвечаете? Я не знаю, я сам чую подлянку. Так что еще не вечер. Может, я и пострашнее у него болячку найду. Кстати, вы нашли Наклза?

– Нашли. Он в кафетерии вместе с Димой и Тринадцатой. Ему всерьез порезали память, и…

Речь Эми прервалась писком пейджера. Хаус вынул из кармана маленькое пищащее устройство, и прошептал:

– По всем канонам жанра. Как в сериале.

Хаус был уже в коридоре, когда Эми прокричала:

– Что там?

– Две новости. Одна хорошая… Ну, ты поняла.

– Говорите.

– Я ошибся. У Соника не альтернативный психоз.

– Почему?

– Потому что у него остановилось сердце.

Глава 76 – «Все ли лгут?»

Наклз вообще был более чем нормален. Трудно было представить, что он кому-то навредит. Тихий больной, как выразился бы Рубенс, Валвес или еще кто-нибудь из работников «гостиницы». Кажется, они с Тринадцатой неплохо поладили. Я тут даже лишним кажусь. Интересно, как там Эми? Сплавила нас с Наклзом этой докторше, а сама ушла допрашивать Хауса. Чует мое сердце – не договорятся они толком. Обязательно что-нибудь да случится. Наверное, надо бы пойти, проконтролировать. Чудесно, к нам еще и Уилсон подсел. Я в своем камуфляжном костюме даже потерялся как-то. Да, я все-таки успел приодеться за это суматошное время. Цвет хаки мне нравиться как-то больше ярко-красного. Нет, надо аккуратненько уйти и выяснить, как там Эми. Чего они суетятся? У Тринадцатой пейджер в руке. Пищит так, нехорошо. Вот оно что. Экстренное сообщение.

– Дима. Бегом за мной. – Командует доктор Хэдли (ничего себе, я даже ее имя помню).

– А Наклз?

– Побудет с Уилсоном.

– Что там такое?

– У Соника остановка сердца.

– Сердце мы запустили, но это ерунда по сравнению с прогрессирующим полусвязным. Очень резко прогрессирующим. Так что у нас минут пятнадцать, не больше. – Кратко пояснил Хаус. – Кстати, Тауб и Тринадцатая пусть идут осматривать того коматозника, ибо один хрен ничего в энергетической медицине не смыслят. Живо, пошли отсюда. Только мешать будете. И вы мадам…

Пульс Соника уже выдавал 80 ударов в минуту. Не похоже на остановку сердца. Но слова «прогрессирующее полусвязное» показались мне опасными.

– Док, что такое «прогрессирующее полусвязное»?

– Он все ближе и ближе к состоянию «труп». Его душа вот-вот отделится от тела, а я никак не могу понять почему…

– А где Эми?

Вместо ответа Хаус кивнул на скамейку в коридоре, где в отключке лежала Эми. Обморок.

– Можно провести восстанавливающую операцию, но это временная мера. Пара часов отсрочки, да еще и навредить можем. Но если учесть все, что мы знаем, то другого выхода нет.

– Чейз, дубина, только ты можешь, не подумав, предложить такое! А если это побочный эффект восстановителей личности? Тем более болезнь не полностью энергетическая, как ты должен видеть.

– Что значит энергетическая, док? – Вклинился я, чувствуя себя ненужным.

– Связана с творческой энергией. – Ответил Форман вместо Хауса. – И если мы в течение десяти минут ничего не предпримем, Соника с того света нам никак не вытянуть.

Хаус уже в коридоре тормошил Эми Роуз за плечи:

– Просыпайся. Ну же.

– Что с Соником?!

– Молодец, очнулась. Теперь у тебя есть десять минут, чтобы рассказать мне, какими комбинациями воздействовала на Соника в последний месяц. Только честно! Иначе я ничего не гарантирую.

– Чего вы от меня хотите?!

– Хочу поставить сложнейший диагноз за десять минут, и скромно надеюсь на любую помощь. Давай вперед по порядку.

– Отслеживающие комбинации…

– Я знаю всю кураторскую рутину, она не могла вызвать такого. Лучше расскажи, не воздействовала ли ты на него чем-либо запрещенным. Соблазняющие комбинации, к примеру.

– Я?!!! Да я бы…

– Пропустим возмущенные вопли, и сразу перейдем к честным ответам. Ежику осталось минут восемь.

– Клянусь, я бы ни за что не стала ему вредить. Ни при каких обстоятельствах! За-пом-ни-те, ни при ка-ких об-сто-я-тель-ствах!!!

Между ними искрило. Если бы Соник не был при смерти, они бы поубивали друг друга. Надеюсь, у них не возникнет такая мысль в будущем.

– Чем он питался последнее время, были ли какие-либо тревожные симптомы?

– Очень много нервничал с момента явного начала сбоя. Черт, он же мог оббегать всю планету, не напрягаясь. И перекусить чем угодно. За ним даже куратору не уследить, хоть мне и очень хотелось.

– М-да, блин! – Это уже моя мысль вслух.

– Что могло угрожать в родной вселенной вселеннообразующему персонажу? Но он не мог оббегать другие вселенные. До начала сбоя, по крайней мере. А вот вы могли много где побывать.

Эми задумалась, после чего проговорила:

– Чтобы доставить Диму на место, я вела его специальными маяками. Его модуль именно так узнавал, куда перемещаться дальше. Маяки я ставила лично. Именно поэтому дорожка к месту расследования получилась кривой.

Кстати, я из глоссария узнал, что перемещение по маякам не записывается в модуле. Значит, она еще и отрезала мне путь обратно. Надо признать, что эта девушка не дура.

– Что за вселенные?

– Fallout, русская пародия на «Властелина колец», «Наша Russia» (русский аналог «Little britain»), DOOM. – Перечислил уже я.

– Еще мне пришлось идти через вселенную квеста Syberia. – Добавила Эми.

– Сибирь! – Прокричал Хаус. – Если скрестить симптомы, одно усиливает другое. Если это то, что я думаю, значит, операция поможет. Дима, от тебя сейчас потребуется по моему сигналу ввести Сонику одну комбинацию.

«Комбинация загружена. Сохранить загруженные настройки? Да»

– Что за оно, Хаус?

– Комбинация Городецкого, подбирает музыку под настроение. Правда, почему-то постоянно попадается русский рок. Явно кто-то из русских погруженцев создал. Используем медицинскую модификацию. Подберет нужную шок-анестезию.

– Я вообще-то о диагнозе.

– Потом. Чейз, как наш ежик?

– Плохо, но еще операбелен. Уже четыре минуты прошло. Что делать?

– Оперировать. И создать проводящий поток для комбинации Городецкого, ее введет наш погруженец. Дима, у тебя будет секунды три не больше, подготовься. Начали!