Текст книги "Рассказы и сказки"

Автор книги: Эдуард Шим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– А если хвост не суставчатый? Не широкий?

– Тогда нельзя, – отвечает Рак. – Сам подумай: как же воду загребать? Неспособно. Далеко не уплывёшь.

– Ну всё-таки, всё-таки попробуем!!

– Нет, не возьмусь я тебя учить, – сказал Рак и уплыл хвостом вперёд.

Совсем огорчился Щенок. Лапы для плавания не годятся, хвостик не годится. А в воду полезть ужас как хочется!

Вдруг из воды Щука вылетела как выстреленная, плюх! – опять нырнула. Только брызги вокруг да кольца по воде… Вот это пловец!

– Эй, Щука, – кричит Щенок, – слушай, научи меня плавать! Я тебя очень прошу, пожалуйста!

Замерла Щука, немигающими зелёными глазами смотрит на Щенка.

– Изволь, – говорит. – Это очень просто. Ты лежишь в воде, как бревно. Не двигаешься. Потом ка-а-а-к хвостом вильнёшь, как плавниками ударишь – сразу всех и перегнал!

– Чем, чем ударишь?

– Я тебе объясняю: плав-ни-ка-ми.

– Какими плавниками?! Нет у меня плавников!

– Нету?

– Нету!!

– Совсем?

– Совсем!!

– Тогда не за своё дело не берись! – сердито сказала Щука, вильнула хвостом и пропала в глубине.

Тявкнул Щенок от горькой обиды, подскочил на всех четырёх лапах. Не удержался на крутом берегу – кувырк! – и бултыхнулся в воду.

– Ай-яй!!

Вынырнул, не помня себя от страха, головой трясёт, чихает.

Но почему-то не тонет.

Лапы сами собой по воде колотят, пену взбивают! И берег всё ближе придвигается, ближе!..

Значит, плывёт Щенок! Сам научился плавать!

Да как научился-то здорово! Лучше всех плывёт!

По-собачьи!

ОХ, ТЯЖЕЛО!

– Ох, тяжело!..

– Почему тебе, Яблоня, тяжело?

– На мне ветки от яблок гнутся, к земле клонятся… Еле держу!

– Ох, тяжело!..

– Почему тебе, Рожь, тяжело?

– Колос налился, на стебле качается, вот-вот ляжет… Еле держу!

– Ох, тяжело!

– А тебе, Тыква, отчего тяжело?

– На земле лежать да себя держать, вот отчего!

ТЯЖЁЛАЯ РАБОТА

– Дятел, перестань ты стучать-долбить! Что же это, право, совершенно покоя нету! Голова от твоего стука болит!

– А у меня, думаешь, не болит? Того и гляди – сотрясение мозга будет.

– Дак зачем тогда стучать-колотить?

– А у меня, голубушка, работа такая. Опасная, вредная и тяжёлая. И другой работы, чтоб полегче была, у дятлов нетути.

ПОДОРОЖНИК

– Ну и место выбрал ты себе, Подорожник! На самой дороге растёшь… Наступят на тебя ногой – раздавят!

– Попробуй-ка раздави! Нынче по мне трактор проехал, а я живой да здоровенький!

РОЖКИ ДА НОЖКИ

– Ай, кто это такой рогатый?!

– Это я. Папоротник.

– Ты бодаешься?

– Не. Я смирный.

– Ты всех напугать хочешь?

– Не. Я добрый.

– А зачем тебе крутые рога?

– Это у меня листья так разворачиваются.

– Листья? Хи-хи… А где же стебель?

– Нету.

– А веточки?

– Тоже нету.

– А что же у тебя есть?

– Вот листья. И корешки в земле.

– Ай-яй-яй! У тебя только рожки да ножки! Рожки да ножки! Ай-яй-яй!

– Погоди дразниться. Вот я корешками укреплюсь, листья кружевные расправлю, – знаешь, какой сделаюсь?

– Какой?

– Глаз от меня не оторвёшь!

ХРАБРЫЙ ПТЕНЕЦ

– Воробьишко ты глупый, ты зачем на заборе уселся, у всех на виду?

– Ч-чего?

– Вон ворона летает, тебя схватить может!

– Ч-чего?

– А вон белка скачет, попадёшься к ней в зубы!

– Ч-чего?

– А вон кошка бежит по дорожке, глазищами зыркает!

– Ч-чего?

– «Чего», «чего»! Расчирикался! Улетай, пока не заметили!

– Чик!.. А я летать ещё не могу! Я только ещё… из гнезда вывалился… Чик! Ничего не знаю, ничего не умею! И никого ещё не боюсь!

КОРОСТЕЛЬ И ГРАЧ

– Коростель, ты чего запоздал, из тёплых краёв так поздно прилетел?

– А я ждал, пока мой дом подрастёт.

– Как это – дом подрастёт?!

– Ты на дереве, Грач, живёшь, тебе и не понять. А я на чистом лугу живу, в траве прячусь. Вот и ждал, пока трава подрастёт!

ВЫПЬ И УТКА

– Ой, кто так страшно на болоте ревёт? Медведь, наверно!

– Не.

– Значит, это Лось ревёт!

– Не.

– А кто же тогда?

– Это я, Выпь.

– Ты?! Вот уж не поверю! Чтоб такая серенькая птица, невидная, и так ревела?! Быть не может! Из всех птиц на болоте я, Утка, громче всех крякаю!

– А сейчас поглядим. У-у-у-у-у-у-ух!!

– Кря!..

– Ага, со страху в камыши забилась! Будешь знать, чей голос толще!

СЛЕПОЙ ДОЖДИК

Летний весёлый Дождик прибежал в лес – и давай плясать! По берёзовым листочкам пощёлкивает, по круглым осиновым листьям барабанит, напевает песенку:

 
Я из тучи упал,
По земле побежал,
Мои ножки легки —
Ни разу не споткнутся…
 

– Какая славная песня! – сказали вдруг тоненькие голоса. – Какой добрый Дождик!..

Это радовались Водомерки. Они жили в маленьком лесном озерце и сейчас стояли рядышком у берега, как маленькие лодочки у пристани.

– Значит, я вам нравлюсь? – спросил Дождик.

– Ну, конечно! – ответили Водомерки. – Мы тебя так ждали! Наше озерцо уже совсем высыхало, мы не знали, куда деваться… А теперь оно разольётся снова, жить нам будет просторно, привольно. Лей пуще, Дождик!

И Дождик защёлкал сильнее и ещё громче запел:

 
…Под кустом ждут меня,
Под листком ждут меня,
Птицы ждут, звери ждут,
Просто не дождутся!
 

– Как бы не так! – послышался злющий скрипучий голос Паука. – Кому ты нужен, глупый Дождь… Только мешаешь. Я трудился, я старался, паутину свою плёл. Между ветками её растянул, думаю: сейчас добыча попадётся! А попали одни твои капли, намочили паутину, разорвали… Убирайся из лесу!

– Вот тебе н а ! – сказал Дождик. – Одни меня хвалят, другие меня прочь гонят… Интересно, – нужен я всё-таки здесь или нет?

– Конечно, нужен!.. – пыхтя и отдуваясь, сказала Сыроежка. Она только что проглянула из-под земли, и на её круглой фиолетовой шапочке ещё лежал сучок и сосновые иглы. – Припусти, Дождик! Мы, грибы, расти без тебя не можем!

– Нет, нет! – закричала лесная Земляника в белом платочке. – Ты сейчас совсем не нужен! Я вся вымокну и у меня тогда ягод не будет!

– Молодец, Дождик! – сказал мокрый, но очень довольный Лось. – Ты слепней разогнал, мух распугал, а то ведь житья от них не было!

– Тьфу! – рассердился Барсук. – Я нору чистил, проветривал, подстилку менял, а тут – хлынуло… Безобразие! Совсем не вовремя дождик!

Слушал Дождик, слушал – ничего понять не может.

– Ну, – говорит, – вы тут без меня разберитесь – нужен я или нет. А я покуда в деревню сбегаю.

Прибежал в деревню, по тесовым крышам постукивает, в желобах побулькивает, распевает:

 
Я из тучи упал,
По земле побежал,
Мои ножки тонки —
А всё равно не гнутся!
В деревнях меня ждут,
В городах меня ждут,
Тут и там, там и тут
Просто не дождутся!
 

– Это верно! – сказали Огурцы, росшие в огороде. – Заждались мы тебя, Дождик. Ух, напьёмся сейчас!

– Ах, так?! – сказали капризные Помидоры. – Дождик пошёл? Ну, так не будет вам красных помидоров. Чтобы нам цвести, – жара нужна, сухой воздух… А сырость нам вредна, вредна, – понимаете?

– Ничего, ничего! – весело сказал жёлтый Лилейник, стоявший в палисаднике перед домом. – Дождик – это хорошо, это полезно… После него я так расцвету, что моя хозяйка будет очень довольна!

– Хозяйка не будет довольна! – захныкали синие Люпинусы. – Мы очень нежные цветы… У нас такие тяжёлые шапки, что если они намокнут, то мы не выдержим и сломаемся…

Не успели цветы договорить, как на улице кто-то закричал и засмеялся. Босые мальчишки шлёпали по лужам, брызгались и просили:

– Дождик, Дождик, – пуще! Дождик, Дождик, – пуще!

– Ага! – обрадовался Дождик. – Люди-то уж лучше всех знают, нужен я или нет… Пуще – так пуще!

И только он собрался припустить вовсю, как загромыхали колёса – на конных граблях ехали колхозники.

– Эх, – говорили они, – помешает нам дождик сено убрать… Хоть бы унялся, погодил маленько!

Дождик совсем растерялся. Он даже петь начал шёпотом и перепутал слова своей песенки:

 
Я на тучу упал,
Я с земли убежал,
Мои ножки тонки —
Меня не дождутся.
 

А тут между туч выглянуло ясное солнышко. Оно так заблестело, засияло, что Дождик сразу ослеп.

Ведь всегда при солнце Дождик становится слепым.

И он уже теперь не мог выбирать дороги, и пошёл по земле просто наугад. И больше на него никто не сердился. Все понимали, что если Дождик пришёл не вовремя, то сделал он это нечаянно.

МУРАВЕЙ И ТЛИ

– Гей, мои коровы, гей, мои безрогие! Гоню вас по прямой дорожке – по ровному сучку, на чистый луг – на зелёный лист. Чтоб паслись-наедались, молока нагуливали, чтобы с каждой Тли – по большущей капельке!

НЕЗАБУДКИ

Мы и ростом невелички, и цветы у нас капельные, и запаха приятного нет. А ты нас всё равно не забудешь.

Увидишь голубое небо весной, – нас вспомнишь.

Встретишь голубое чистое озерцо, – нас вспомнишь.

Глаза у кого-нибудь увидишь голубые, – опять нас вспомнишь.

Мы ведь – незабудки.

НТО БЕЛКИ ДЕЛАЮТ?

Старая Сова на пеньке сидит, головой вертит, глазищами круглыми хлопает.

– Не пойму, – говорит, – чегой-то на сосне мельтешит… Вроде знакомое чего-то… Эй, Сорока! Погляди, чего на сосне мельтешит? Я днём-то плохо вижу, не разберу никак.

– Да это белки, бабуся!

– Ишь ты! И сколько их, белок?

– Трое, бабуся. Моло-оденькие!

– Чего же они делают?

– Сейчас вот друг за дружкой бегут. Одна впереди, а две сзади.

– Небось шишку отнять хотят, еловую.

– Нет, шишки не видать. А теперь обратно повернули. Задняя белка догоняет, а передние бегут.

– Да куды бегут-то?! Может, спасаются от кого?

– Непохоже, бабуся. Вот остановились. А теперь на ветке качаются.

– Это как же – качаются?

– Да вверх-вниз.

– Небось мутовочку зелёную достать стараются. Свеженького погрызть хотят!

– Нет, бабуся. Они теперь вниз спрыгнули.

– Гриб какой-нибудь ищут… Мухомор какой-нибудь.

– Нет, бабуся. Не ищут! Они теперь вверх по стволу скачут, да все винтом, винтом!

– Тьфу, нечистая сила… Туды-сюды, вверх-вниз, взад-назад, винтом-финтом, и всё без толку… Не видала я таких белок. Небось ненормальные. Поди спроси сейчас же, чего они делают!! Ну? Спросила?

– Спросила.

– Чего они делают?

– Да они играют, бабуся! Играют!

ЧТО ЭТО НОЧЬЮ СВЕТИТСЯ?

Два маленьких лесных мышонка заблудились однажды. Играли, бегали, Друг за дружкой гонялись, потом глянь – место вокруг незнакомое. Чужой страшный лес!

А уже вечер наступил.

Красное солнышко за тёмные деревья закатилось.

Вот-вот глухая ночь настанет в лесу.

Скачут мышата с кочки на кочку, от страха попискивают, ищут дорогу домой. Хорошо бы Мышь-маму позвать, да боязно!

Уже и земли под лапками почти не видать. Чёрная трава над головою качается, шелестит. Чёрные кусты черники листьями шуршат. Чёрные пни вырастают на пути, как огромные башни. А совсем высоко, в поднебесной вышине, чёрные деревья на зелёном небе качаются, от ветра шумят… Страхи-то какие, мамоньки!

И вдруг что-то засветилось впереди. Голубым холодным светом, которого никогда мышата не видели…

Что это светится?

Пошли мышата тихонько-тихонько, глазёнки таращат, мокрыми носишками воздух нюхают.

Ближе голубой свет.

Совсем близко.

Видят: это старый пень, гнилой да склизлый, сам собою в темноте светится.

– Ты видал, чтобы пни светились? – спрашивает один Мышонок.

Второй от удивления на задние лапки сел.

– Нет, – говорит, – не видал… Вон, оказывается, чего в лесу-то бывает!

Обнюхали мышата удивительный пень, обсмотрели, даже на зуб попробовали.

Потом дальше побежали.

А в лесу ещё темней сделалось. Уже высоких деревьев не видать и зелёного неба не видать, а кусты над головой еле-еле угадываются.

На полянку выскочили мышата. Да так и присели на растопыренные лапы.

По всей полянке голубые огоньки мерцают. Видимо-невидимо! И двигаются эти огоньки, с места на место перескакивают, кружатся…

– Мамоньки! – первый Мышонок говорит. – Это что же: гнилые пни плясать да кружиться начали?!

– Это небось маленькие такие гнилушки… – второй Мышонок говорит. А сам от страха заикается.

Чуть не на пузиках поползли мышата, тихо-тихо ползут, не дышат.

Ближе вертлявые огоньки.

Совсем близко.

Видят мышата: на кустах и в траве чёрненькие жуки ползают и брюшко у каждого жука голубым пятнышком светится. Вот оно что!..

– Чего их бояться! – первый Мышонок говорит.

И одного светляка съел.

– Конечно, – второй Мышонок поддакивает. – Букашки, больше ничего!

И двух светляков съел.

Поглядели ещё мышата на удивительную полянку, повернулись, дальше побежали.

А в лесу-то совершенная тьма настала. Ни деревьев больше не видать, ни кустов, ни черники с брусникой. Только нюхом и можно дорогу отыскать.

Вдруг высоко над головами мышат новые огни засветились. Жёлтые, Два круглых одинаковых жёлтых огня.

Мерцают, медленно поворачиваются.

На мышат уставились.

– Небось тоже букашки! – первый Мышонок говорит.

– Ага, – поддакивает второй. – Я бы их съел, кабы не так высоко забрались!

А жёлтые огни с места снялись и бесшумно поплыли вниз, прямо на мышат.

Хорошо, что Мышь-мама, которая детей своих разыскивала, успела вовремя подбежать. Одного Мышонка в кротовую норку толкнула, второго под еловый корень подпихнула. Сама – прыг! – и за пнём спряталась.

Жёлтые огни низко проплыли, ветерком опахнули. Исчезли.

– Мам, это что было такое? – первый Мышонок спрашивает.

– Это чего светилось? – переспрашивает второй.

А Мышь-мама из-за пня вылезла, отдышалась и отвечает:

– Сейчас я вам такую трёпку задам! Такую таску! Будете у меня по ночам разгуливать!

– Да что же это светилось-то?

– Это глазища совиные! Это про вас, бестолковых да глупых, летает мышиная смерть!

КОМУ ЖАРКО, КОМУ ХОЛОДНО

Барсук говорит:

– Ну что за лето нынче?! Холодно, дожди льют. Впору зимнюю шубу надевать… У меня барсучата малые даже в норе зябнут!

Бобёр говорит:

– И-эх, какое лето нынче славное! Ни тебе жарищи окаянной, ни тебе засухи. Воды в речке много, плавать раздольно. Малые бобрята резвятся в своё удовольствие!

Уж говорит:

– Собралась погода нас, ужей, погубить! От холода кровушка стынет, шевелиться не хочется. Еле ползаю… Лягушку догнать – и то не могу!

Олень говорит:

– Хороши стоят погоды! Комар не кусается, слепней да мух, почитай, совсем не видать. Прекрасное лето, прекрасное, только жарковато малость… По лесам бежать – упаришься!

КТО КОПЫТО ПОТЕРЯЛ?

Шнырял Зайчонок по лесу, видит – на поляне пень стоит гнилой, а на пне – чьё-то большое копыто.

Серое гладкое копыто с коричневым ободком. Новенькое!

Ахнул Зайчонок:

– Это кто же копыто потерял?! Вот ротозей-то, а? Небось теперь на трёх ногах ковыляет, плачется, да найти не может. Выручить, что ли, беднягу?

Сидит Зайчонок, раздумывает: «Чьё такое большое копыто? Какого зверя?»

Из ельника выбегает на поляну Кабан. Длинное рыло к земле опустил, пятачком вертит, нюхает. Будто ищет чего-то.

– Дяденька Кабан! – Зайчонок кричит. – Это не ты здесь копыто потерял?

Хрюкнул Кабан.

– Почему думаешь, что я потерял? Ась?

– Да ты, дяденька, подслеповатенький! Небось и потерял!

– Хрюк! – Кабан говорит. – Насмешил. Я, может, лучший бегун в лесу! У меня копыта – хрю! – специальные. Сквозь такой бурелом проскочу, где все другие застрянут. По болотам сигаю. По кустам-камышам. Во у меня копыта какие, гляди!

Поглядел Зайчонок – верно, особенные копыта у Кабана. Вострые. Долгие. И раздвоенные. Совсем не похожи на оброненное…

«Нет, – думает Зайчонок, – это кто-то другой потерял. Что ещё за звери есть с копытами?»

Выпрыгнула на полянку лесная Коза. Приседает на ножках, оглядывается. Ушки торчком.

– Тётенька, – Зайчонок кричит, – не ты здесь копыто потеряла?

– А почему думаешь, что я?

– Да ты, тётенька, пугливая! Небось с перепугу и потеряла!

Смеётся Коза.

– Ах ты, – говорит, – несмышлёный! Разве у меня такие копытца? У меня они точёные, лёгонькие! Я ведь – глянь-ка! – прямо по воздуху летаю!

Поглядел Зайчонок – верно, копытца у Козы как игрушечки. Совсем не похожи на оброненное. Значит, кто-то другой потерял.

Что за зверь в лесу с большими копытами, неуклюжими?

Шагает через полянку Лось. Горбоносую голову нагнул, будто высматривает чего-то. Бородой чуть не по земле метёт.

– Дедушка Лось! – кричит Зайчонок. – Это не ты здесь копыто потерял?

– Почему, пострел, на меня думаешь?

– Да ты, дедушка, старенький, забывчивый. Небось и потерял!

Качнул бородой Лось, усмехнулся.

– Я, – говорит, – зимой рога теряю. Это верно. Это со мной бывает…

– Вот, вот! Я и говорю! Потеряешь, дедушка, а найти не можешь?

– А я и не ищу. Весной у меня рога новые появляются. Будут ещё больше да грозней. А копыт мы, Лоси, не теряем. Нету нас такого обычая. Гляди-ка: я на своих копытах по трясине шагаю. Как на лыжах! Нужда придёт – оборониться копытом могу. Хоть от Волка, хоть от Медведя. Мои копыта дорого стоят!

Поглядел Зайчонок – верно, грозные у Лося копыта. И удобные, по ноге присадистые.

– Ну кто же, – тогда Зайчонок говорит, – кто же вот это копыто потерял? Эту лепёху нескладную?!

– А никто не терял, – отвечает Лось.

– Да взялось-то оно откуда?!

Подскочил Зайчонок поближе, толкнул копыто – а оно не шевелится.

Подёргал, подёргал – не отрывается!

Приросло оно, что ли?!

И тут учуял Зайчонок, что от копыта лесным грибом пахнет.

– Да это же гриб, дедушка!!

– Конечно, гриб, – отвечает Лось. – Гриб-трутовик. Ни съесть его, ни к делу пристроить… Уж такое копыто никчёмушное. Одному гнилому пню впору!

КТО НА КОГО ПОХОЖ?

Маленький Енотик прибежал домой, а мама так и ахнула:

– Батюшки, на кого ты похож?! Ты это где извозился? Почему вся шёрстка в мусоре?

– А я муравейник ворошил.

– Почему лапы в болотной тине?

– А я за лягушкой гонялся.

– Нос почему в земле?!

– Я жука выкапывал…

– Нет, вы только посмотрите на него! – мама говорит. – Разве так порядочные звери выглядят? Это не зверь, это какой-то медвежонок немытый!

– А как порядочные звери выглядят?

– У порядочных зверей шёрстка блестит, носы вылизаны, коготки вычищены! А ты погляди-ка на себя!

– Я хотел поглядеть, – Енотик отвечает, – только не дали.

– Кто не дал?

– А Медведица. Я на речку пришёл, к воде спустился – вдруг Медведица с медвежатами! Стра-ашная такая! Злю-ю-ущая!

– Да ты знаешь, зачем она на речку пришла?

– Не знаю. Я скорей убежал.

– Она медвежат купать привела. И ей стыдно, когда дети чумазые!

– Вот оно что… – говорит Енотик. – Теперь понимаю. А то я догадаться не мог, почему она лапой машет и рычит: «Ах ты, чумичка, ах ты, Енот неумытый!»

НЕМ ПЛАВУНЕЦ ДЫШИТ?

– Ай, Жук-Плавунец помер! Глядите, глядите – вниз головой на воде плавает!

Один хвостик малюсенький наружу!

– Ничего я не помер.

– А зачем же ты вниз головой подвесился?

– Я подышать вылез.

– Подыша-а-ать?! Чем же ты дышишь-то?

– А что наружу выставил, тем и дышу. Вот так!

ЁЛКА

Грибничок-лесовичок, постой! Не прячься под Осинку, не прячься под Берёзку… У них листики хоть и лопушистые, да вертлявые, реденькие, – пропускают дождь.

Ты ко мне, Ёлочке, подойди, у меня схоронись. Я тебя лапами густыми прикрою, от дождика заслоню – ни одна капелька не просочится!

А чтоб сидеть было мягко, – моховая подушечка есть. Сядь-ка на неё, спиной к стволу моему привались, удобно будет. Вот так…

Э, брат, да у тебя корзинка совсем пустая! По лесу ходил, ничегошеньки не выходил?

Не беда, поможем твоему горю.

Глянь-ка под нижнюю лапу… Во-он, видишь? Крепенький боровичок растёт. Да нет, погоди! Там ещё есть. Боровики семьями держатся, тут их целый десяточек.

Вот и потяжелела корзинка!

А вот и дождик кончается. Нынче дождик – торопыга: спрыснул землю чуток и дальше побежал… Скоро опять сухо будет.

Можно тебе снова в дорогу.

Прощай, грибничок-лесовичок!

СЫЧ и мыши

– Сычик, Сычик, где ты был?

– На полях мышей ловил.

– И много ли поймал?

– Да всего одну семейку: пять братцев, пять сестриц, восемь дядек, восемь тёток и шестнадцать племянничков!

ЗВОН В ГОЛОВЕ

– Никак не разберу: что это день-деньской звенит? Не то кузнечики в траве, не то сама сухая трава… И звенит, и звенит… Просто голова заболела… Послушайте, нельзя ли узнать – что это такое звенит?

– Оборотись на себя.

– Зачем на себя оборотиться?

– Да это у тебя, у Мака, в сухой голове звон стоит!

ТЕЛЁНОК И МЕДВЕДЬ

– Уй!! Не тронь меня, Медведь! Не ломай меня, Медведь!!

– Фу-у, напугал-то как!.. Ну тебя… Разве можно этак орать дурным голосом… У меня сердце слабое, жилочки трепетные, от испуга со мной медвежья болезнь приключается!

НЕ ЗЕВАЙ

Поспел несеяный лесной урожай, звери да птицы запасы на зиму готовят.

Водяная Крыса на лугу зелёном луковки выкапывает, в нору таскает.

Полёвка носит в кладовочку разные корешки, на ровные кусочки разгрызенные.

Поползень кленовые и липовые семена по щёлочкам прячет.

Сойка дикое яблочко нашла – и то подобрала.

Стараются, работают.

Голод – не тётка, холод – не дядька, кому хочется зимой бедовать!

Старая Белка наставляет Бельчонка:

– И ты за дело берись. Урожай в лесу велик, но и охотнички на него сыщутся. Прозеваешь – с носом останешься.

– Ладно, баушка! – Бельчонок говорит. – Уж я постараюсь.

Спустился книзу по веточкам, раздумывает – куда бы пойти?

Глянь – скачет меж корней Лесная Мышь, в зубах тащит ядрёненький спелый орех.

– Хороши ли орешки-то? – спрашивает Бельчонок.

– Уж куда лучше! – отвечает Мышь. – И вкусны, и сытны, и на любой зубок присадисты. Грызи – не хочу!

– А где берёшь их?

– Да рядом, в орешничке.

Поскакал Бельчонок в орешник. И впрямь;—на тонких веточках, под круглыми листиками висят орехи в мохнатых воротничках. Да всё парочками, троечками!

– Эх, – вздыхает Бельчонок, – жалко, рот у меня мал, зубов не густо… Ухватить бы все орехи разом! А то по штучке носи, по орешку складывай.

Только бы ему за дело приняться – за орешником шум, за кустами чуханье. Возится кто-то!

Взлетел Бельчонок повыше. Глянь – неподалёку стоит Кабан, рыло задрал, на молоденький дубочек плечом навалился, жёлуди отряхивает.

– Эй, – кричит Бельчонок, – хороши ли жёлуди-то?

– И-их, до чего хороши! – отвечает Кабан. – Сладки, сочны, так на зубах и хрю-хрюпают!

По сучкам, по макушечкам поскакал бельчонок к дубу. И впрямь не обманул Кабан: висят на жёстких веточках, под резными листьями блестящие жёлуди в круглых шапочках. Да тоже всё парочками, троечками!

– Ах, – вздыхает Бельчонок, – жалко, дупло у меня далече, кладовочка не рядышком… Ссыпать бы все жёлуди разом! А то взад-вперёд бегай, с дерева на дерево скачи…

Только бы ему за дело приняться – за деревьями треск, за ельничком чавканье. Шастает кто-то!

Сунулся Бельчонок на крайнюю ветку. Глянь – бродит в ёлках Медведь, у боровиков шляпки скусывает.

– А ну! – Бельчонок кричит. – Грибки-то хороши?

– Сласть! – Медведь отвечает. – Молоденькие, крепенькие, жуёшь – так поскрипывают!

Доскакал Бельчонок до ельника. И впрямь – под тёмным лапником, на моховой подстилочке стоят пузатые боровички. Да семейками, кружочками!

– Ох, – вздыхает Бельчонок, – жалко, что грибы сырыми растут. Росли бы сразу сушёными! А то на солнышке развешивай, от дождичка береги… Может, они всё-таки сами высохнут?

Отправился Бельчонок восвояси, встречает старую Белку.

– Ну, много ли запасов наготовил?

– Совсем ничего, – Бельчонок говорит.

– Что ж так?

– Да всё как-то неспособно… Орехи надо по штучке носить, жёлуди больно далече растут. А грибы – так и вовсе несушёные ещё!

– Ах ты, такой-сякой! – рассердилась Белка. – Ступай работать! Зимой и одному орешку будешь рад, за жёлудем через весь лес поскачешь, а грибки во сне сниться будут! Брысь!..

Делать нечего – поплёлся Бельчонок за добычей.

До орешника добрался – а где же орехи? Остались на тонких веточках одни мохнатые воротнички, да внизу, на земле, дырявые скорлупки валяются.

Всё обчистили.

Заторопился Бельчонок к дубу – а где жёлуди? Остались на жёстких ветках одни шапочки круглые, да у корней земля изрытая – ископыченная.

Всё обтрусили.

Кинулся Бельчонок в ёлки – где же грибы-то? На моховой подстилочке одни ножки остались, да и то пожёванные…

Всё съели.

Не зевают лесные добытчики!

Сидит Бельчонок на ветке, глазами хлопает. Вот тебе и запасся на зиму…

– С носом не с носом, а остался я, горемыка, с одними шишками!

ВЕТЕР НАД ПОЛЕМ

Пролетает Ветер над полем, где рожь посеяна:

– Кто в хлебах живёт, кто в низеньких прячется?

– Это я, Жаворонок, с птенчиками. Больше нету никого.

Дни проходят, растёт рожь, кустится.

Опять пролетает Ветер:

– Кто в хлебах живёт, кто в густых прячется?

– Это я, Перепёлочка с детками.

– Это я, Жаворонок, с птенчиками. Больше нету никого.

Дни проходят, растёт рожь, колосится. Опять пролетает Ветер:

– Кто в хлебах живёт, кто в высоких прячется?

– Это мы, Жаворонки.

– Это мы, Куропатки.

– Это мы, Перепела.

– Это мы, Лисы, с лисенятами.

– Это мы, Волки, с волчатами. Больше не помещается никто! Дни проходят, жатва начинается. Убрана рожь. Опять пролетает Ветер:

– Кто в чистом поле живёт, кто в стерне прячется?

А ответа нет.

Жаворонки улетели, Куропатки по кустам разбежались, Перепела по лугам разошлись, Лисы и Волки в лесах скрываются.

И в поле – хоть шаром покати.

СОЙКА И КАНЮК

– Сойка-растрёпа, причешись!

– Попробовал бы… Меня и цапли за хохол драли, и сороки драли, и галки драли – все, кому не лень.

– Да за что же?!

– Да совсем ни за что… Не лезь, говорят, в чужое гнездо, когда хозяина дома нет!

ЗАЯЦ И ЁЖИК

– Ай, шум какой! Ай, треск какой! Не иначе – волки бегут или медведи бредут…

– Не бойсь… Это я, Ёжик.

– Чего же ты, бессовестный, такой шум поднял?!

– Да разве я виноват? Это листья опавшие под лапами шуршат, никак тихо не пройдешь. Я шаг шагну – и сам от страха трясусь!

ШМЕЛЬ И СИНИЧКА

– Ой, ой, мёртвый Шмель на цветке сидит. Вот бы съесть, вот бы склевать!

– Жж-ж-ж-жирно будет… Я ещё жж-ж-ж-живой… Я только ночами от холода замираю, а днём, при солнышке, я жж-ж-ж-живё-хонек!

КТО СТРЕЛЯЛ?

– Стой! Кто стрелял?! Кто в меня попал?!

– Я.

– Кто ты?

– Акация.

– Зачем?

– Нечаянно.

– Ишь ты, как метко… Будто из ружья. Из чего стреляешь-то?

– Из стручочка.

– А метишь куда?

– В белый свет, как в копеечку!

БРУСНИКА

– Ну почему это Солнышко с одной стороны ходит? Скажите ему: пусть с обеих сторон меня греет!

– Зачем, Брусника?

– Да как же! Одна щека у меня красная, другая белая! Срам какой!

– А разве Солнышко виновато?

– Конечно! Кому из нас легче повернуться-то?!

КУЗНЕЧИКИ

– Тик-чок! Тик-чок! Тик-чок!..

– Тик-чок! Серпы куём! Тик-чок! Косы отбиваем! Тик-чок! Трава поспела, косить пора!

– ……

– Кузнечики, почему замолчали? Отчего не куёте больше?

– Трава скошена, на лугах пусто! До будущего лета закрывается кузница!

ОДУВАНЧИК

– Одуванчик, ты не видишь разве – осень пришла!

– Ну и что?

– Зачем же ты расцветать собрался? Твои цветы золотые заморозком прихватит! Твои семена летучие дождями прибьёт!

– Не беда, управлюсь!

– Как же ты управишься?

– А я расцвету быстренько! И отцвету быстренько! И семена по ветру развею быстренько! Я такой, что не мешкаю!

ТРИТОН И ЛЯГУШКА

– И куда ты, хвостатый, ползёшь? Плавал бы себе в пруду!

– Пришла пора вылезать. На берегу пенёк отыщу, под кору забьюсь, буду спать-зимовать. А ты, бесхвостая, куда? Прыгала бы себе на бережочке!

– Пришла пора под воду нырять. На дно пруда опущусь, в тину закопаюсь, буду спать-зимовать. Покедова!

МОЛЧКОМ-ТО ЛУЧШЕ!

Идёт Хомяк с поля. Идёт, отдувается, белые щёки надул. Видать, тяжело такому толстому шагать. Постоит, попыхтит, опять двинется вперевалочку.

Водяная Крыса Хомяку повстречалась. Тащит Водяная Крыса какой-то корешок в зубах.

– Здравствуй, Хомяк!

Молчит Хомяк. Идёт мимо вперевалочку.

– Вот лентяй! – Водяная Крыса говорит. – Даже поздороваться лень! Ишь какое пузо себе отрастил, прямо по земле волочится! А уж щёки-то, щёки наел! Того и гляди – лопнут.

Молчит Хомяк. Будто не об нём разговор.

– Погоди, увалень! – говорит Водяная Крыса. – Зимой-то небось отощаешь! Зима ленивых не любит! Запасливые звери, они – что? Они запасы делают… Вот я корешок тащу, в норке сложу, на чёрный день приберегу! Изо всех сил стараюсь, не тебе чета, увальню!

Молчит Хомяк. Дальше идёт, пыхтит, щёки надувает.

Сойка летит навстречу Хомяку. Несёт в клюве жёлудь.

– Здравствуй, Хомяк!

Молчит Хомяк. Головы не поднял.

– Ну, лентяй! – Сойка говорит. – Это надо же: языком повернуть лень! Спину-то, спину себе какую нагулял, вот это спинища! А щёки сейчас лопнут!

Молчит Хомяк. Будто не слышит.

– Погоди, лежебока! – говорит Сойка. – Зимой меня помянешь! Работящие-то звери да птицы запасы делают! Зима ленивых не любит! Вот я жёлудь нашла, теперь в укромном местечке спрячу, до злых морозов поберегу… Ан зимой выйдет подарочек! Учился бы, лежебока, глядя на таких, как я!

Молчит Хомяк. Идёт себе дальше, пыхтит-отдувается.

Белка попалась навстречу Хомяку. В развилину сучков пристраивает Белка гриб-сыроежку.

– Здравствуй, Хомяк!

Молчит Хомяк. Вперевалочку мимо идёт.

– Здравствуй, я говорю!.. Это что ж, тебе и ответить лень? Ах ты, байбак! Надо же, какая лень ленивая! Весь жиром заплыл! Щёки-то ещё не лопнули?

Молчит Хомяк. Ухом даже не повёл.

– Погляжу я на тебя зимой! – Белка говорит. – Сойдёт твоя спесь… Думаешь, для чего мы тебя браним-ругаем? Для твоей же пользы! Не прохлаждаться надо, а запасы готовить! Зима ленивых не любит! Вон я: гриб сушу, потом в дупло спрячу. Зато зимой вкусненьким побалуюсь! А от тебя, байбака такого, кожа да кости останутся!

Молчит Хомяк. Не обращает внимания.

До своей норы дошёл.

Внутрь забрался.

В самом конце норы – сухая да чистая кладовочка.

Открыл рот Хомяк, из защёчных мешков высыпал горку зерна. Отборного зерна, спелого!

Освободился рот у Хомяка и говорит Хомяк тихонечко:

– Ладно. Пусть кричат. Пусть меня учат. А я, ни слова не говоря, пуд зерна в кладовую натаскал…

И никто этого не видел.

И никто этого не знает.

И никто не позарится.

Молчком-то лучше!

ЛЕСНОЙ РУЧЕЙ

Бегу я меж крутых бережков – я, весёлый лесной Ручей. Бегу, не устаю; на пёстрых камешках – позваниваю, в древесных корнях – перебулькиваюсь, в камышах да осоке – пришепётываю ласковым шёпотом.

Мы, лесные ручьи, – говорливые, со всяким встречным-поперечным не прочь поболтать.

Вот Клён высокий на опушке стоит, смотрится в светлое водяное зеркальце.

– Пригож ли я? – спрашивает.

– Всем на зависть!!! – отвечаю. – Лапчатые листья красным-красны, ярче огня горят, светлей зореньки полыхают… Не пожалей для меня пяточка-десяточка!

Тряхнул Клён макушкой, опустились на воду листья – поплыли, будто кораблики с красными парусами. Я их подгоняю, несу, всему свету показываю. А попадётся тёмный да скушный омуток – оставлю в нём парочку. Чтоб сияли-светили, чтоб место украшали, чей-нибудь глаз порадовали…

Вьются круты бережки, вдаль зовут. Бегу я меж них, бегу – тороплюсь.

Вот через мостик малые девчонки идут, в кузовах да лукошках ягоду-клюкву несут.

– Не хотите ли напиться? – кричу.

Наклонились девчонки к воде, у одной из лукошка ягоды просыпались.

– Не пропадать же добру – подхвачу я их, обмою, где-нибудь на чистый песочек вынесу. Авось пригодятся тому, кто кисленькое любит!

Вот и мосточек позади, и опушка позади; юркнул я в тёмный еловый бор, спешу-поторапливаюсь.

На большом камне Медведь сидит, тяжёлую башку наклонил-повесил, глаза скушные.

– Чего пригорюнился?

– Да жалко мне, – отвечает, – с лесом прощаться, до весны расставаться. В берлоге-то всю зиму спать невесело!