Текст книги "Большой ливняк (СИ)"

Автор книги: Эдуард Ларин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

  – Но что великому от меня надо! – Воскликнула женщина, так что девочка, игравшая на берегу, посмотрела на нее.

  – А ты не знаешь? Это не башке надо, а его правой руке. Эмирханбаеву! – Усмехнулся Сергей.

  – А кто это? Я его не знаю! – Женщина вцепилась взглядом в Сергея.

  – А фамилия Гасанкаев тебе знакома? Простая фамилия, но не мог же он с ней всю жизнь ходить, вот он и придумал себе, что его предки были как бы и эмирами и баями и ханами. Он тебе до самой своей смерти мстить будет, только из-за того, что ты и твои родители предпочли Ивана, а не его. Нам повезло, что он своих подручных послал, а не чекистов. Твой брат мог стать генералом и не у вас, а в России, а до сих пор в капитанах ходит. Почему? Тебя спасал. Ушел в пограничники и тебя в городок забрал. Ивана младшего в суворовское пристроил. Теперь пограничным катером на Каспии командует. Если бы он вас в Гурьев не вывез... – Сергей встал. – Сколько раз я тебе буду говорить – никаких контактов. Нет тебя.

  – Если бы ты все время был рядом! – Женщина тоже встала.

  – Ты же знаешь, я геолог и по другому я деньги зарабатывать не умею! Собирайся, поехали! – Он повернулся к дочке. – Света, поехали!

  – Геологи камушки откалывают и землю копают, а с ними... – Она кивнула на речку... – ты лихо расправился, словно всю жизнь этим занимался.

  – Твой брат Алимов был моим командиром в Афгане. Что ты все время мне это в глаза тычешь, хочешь я уйду и больше не появлюсь? Я тут за одно открытое месторождение деньжат получил, так что если не шиковать, вам на оставшуюся жизнь хватит. Держи! – Он протянул ей паспорт. – Теперь ты Анна Владимировна Скобелева. Бывшая жительница города Уральска. Больше паспортов у меня нет. Если кто либо узнает, что ты из Туркмении, нас найдут. Поехали!

   Приехали они только к вечеру. Сергей открыл крашеные серым суриком железные ворота и проехал во двор. Все вышли, даже полусонная Света. Небольшой, но двухэтажный беленький домик с двумя крыльцами.

  – А зачем два входа? – Спросила Анна.

  – Фархада с семьей сюда вывезем, а потом и родителей. Все, что у меня было, я вложил в это. Другого варианта для спокойной жизни не будет. Запомни это Аня. Пошли в дом. Там все есть и мебель и посуда и белье. Работу я тоже тебе нашел. Главное – никаких контактов и в Туркмении ты никогда не была, языка не знаешь.

  – Но ведь меня спрашивать будут! – Неуверенно перешагнула темный порог Анна.

  – Выключатель справа! – Она сразу нашла его, и вспыхнул яркий свет, по крайней мере, он таким показался из темноты. Обыкновенная лампа под колпаком. Шкаф, вешалка, тумбочка, полка для обуви, зеркало. Простые крашеные стены. – А ты из казахстанского города Уральска, а ты там же жила. Веди себя естественно, но никаких подробностей. В холодильнике еда, питье. Я появлюсь неизвестно когда.

  – А ты разве не останешься... – удивилась Анна.

  – Да я и вообще не должен был приезжать. Никто не знает что я здесь. Это тоже помни. – Он поцеловал ребенка, ее и резко обернувшись, добавил, – машина здесь останется, – и вышел.

   Она посмотрела ему вслед. Так стремительно он не появлялся и так неожиданно не уходил. Она вспомнила то счастливое время, когда она была беременная Светой, потом родила и они вместе прожили больше года вместе. Конечно, он отлучался из Уральска иногда на неделю, иногда на две. А не наоборот. Гулял, сначала с ней, потом с обоими, ходил в магазин, готовил, убирался. И ребенок при нем всегда по ночам спал спокойно, но как только Сергей, вообще она запуталась и в его именах и в фамилиях, уезжал, девочка спала нервно, словно во сне видела, как тяжело ему приходится. Из-за нее, как она думала, и ему приходилось менять фамилии и имена.

   Анна понимала, что сейчас он никакой не геолог, но лишних вопросов не задавала, он все равно бы не ответил. Геолог так геолог, а мог быть летчиком. Ей то какое дело, кем он работает, главное – какой человек. Хороший, внимательный, заботливый, любящий, но своей женской интуицией она ощущала, что все это только на поверхности, а внутри его какая-то огромная непреходящая боль, чернота, которую он сжал в горошину и закрыл в тайных и крепких подземельях своего сердца.

   Она знала, неизвестно откуда, но знала, что в этой горошине таится огромная разрушительная сила. И что не надо долгими тайными путями пробираться к ней, сбивая увесистые замки со стальных дверей, она знала этот прямой ход, но стремилась о нем не вспоминать, хотя извечно женское любопытство регулярно провоцировало ее это сделать. Разум брал верх над этим, стоит только эту горошину выпустить на поверхность, как ничего не будет.

   Пленка закончится или оборвется и даже в зале не вспыхнет свет, и публика ногами не затопает, требуя продолжения сеанса. Это кино не для всех, это ее собственное кино, иллюзия под названием жизнь. И если ты сам как киномеханик и запустишь после обрыва или остановки свое кино, то это будет уже другой фильм, хотя и опять с тобой же в главной роли. Но тогда снова надо учить текст, вникать в другую, но все равно, твою жизнь.

   Анна привыкла к полуподпольной жизни, поэтому, уложив ребенка, поужинала и познакомилась с хозяйством.

   На большой просторной кухне стояло два холодильника; большой, новый, чуть ли не до потолка «Стинол» и старенький «ЗИЛ». Старый был отключен и использовался как овощехранилище, поэтому даже не был закрыт. Она отвернула его заднюю панель и достала один пластиковый пакет. В нем были документы на дом, инструкции и три пачки сторублевок. В остальные пакеты она не заглядывала – не время.

   Завтра им предстоял большой и сложный день. Дом был оснащен типично по мужски – функционально. Она перенесла нехитрые пожитки из машины. Разложила, развесила и дом сразу стал казаться если еще и не уютным, то обитаемым. Но все равно чтобы он считался обжитым не хватало множества мелких деталей, которые и делают обитаемое место обжитым. Надо было познакомиться с округой, расположением магазинов, различных учреждений, найти удобный путь к морю, она соскучилась по морю, привыкла к Каспию, но Черного моря никогда не видела. Сергей сказал, что до моря чуть больше километра. Она прочитала его инструкции насчет будущей своей работы, переписала для себя все, что необходимо, а его бумаги сожгла. Она знала, что несмотря на сезон и соседи и другие местные жители заметят новые лица и невзначай будут интересоваться и пройдет еще немало времени, пока они все привыкнут друг к другу и будут машинально не замечать если не знакомы или наоборот общаться если успели познакомиться, но так или иначе знать о тебе будут все.

   Главное в это время, время пристально интереса – не наговорить лишнего, поскольку они о тебе будут знать много, а ты о них ничего, поэтому главное, ответив на пару их начальных вопросов перехватить инициативу, как учили ее и Сергей и Фархад, и начать самой расспрашивать. Тебе все расскажут и о себе и о соседях. В таких местах, где и поговорить-то не с кем, где никто никого не слушает, благородный слушатель – лучший друг и ее задача стать именно таким благородным слушателем и тогда всем будет казаться, что ты живешь тут также долго, как и они. Главное интересоваться, как живут люди, что их тревожит, а что радует. Для нее начиналась очередная новая жизнь. И дай бог последняя.

   Глава четвертая.

   Сергей никуда не уезжал. Вернее далеко не уезжал. Он дождался, когда Анна уснула, проник во двор зашел в мастерскую. Он во время приездов сюда, когда шло строительство, жил в ней. Был знаком со всеми соседями и те знали, что рано или поздно появятся и жена и ребенок.

   Подсвечивая себе фонариком-карандашом, он раскрутил массивные тиски, после чего из-под винта вытащил металлическую коробочку. Он достал оттуда еще пару паспортов, выбрал себе один, а с двуглавым орлом, на имя Скобелева убрал. Этот паспорт был настоящим, поскольку старый на него он обменял здесь, по месту своего проживания. После этого забрался на крышу и перепрыгнул через забор.

   После этого не спеша пошел по темной улице. Он выбрался из поселка и, отмахав по шоссе, тянувшегося вдоль побережья Черного моря, два километра, по извилистой тропинке поднялся на скалу, нависавшей над дорогой.

   Там он раскидал осыпь из камней, лежавших на высохших ветках и тонких деревцах. После этого поднял что-то большое. Это оказался мотоцикл, сразу засверкавший никелем под ярким светом луны.

   К утру, он оказался недалеко от Абрау-Дюрсо, в местечке под названием Сухая щель. Обитал он в одном пансионате, мотоцикл хранил в другом, а питался в третьем, где была столовая. Для него это было удобно, не возвращаясь к своему фанерному домику, он мог через пляж попадать куда угодно.

   Его пансионат был обычным летним: фанерные домики, удобства на улице, питание самостоятельное. В своем домике он жил один. Домик стоял среди подлеска на самом обрыве, с которого открывался прекрасный вид, как на море, так и на бухту. Утес был крутой, хотя теоретически с него можно было спуститься к морю, но Сергей ходил как и все – по длинной лестнице, напоминавшей потемкинскую.

   Ранние пташки уже искупались перед завтраком. Это купание доставляю ни с чем не сравнимое удовольствие – море еще спало и смиренно, почти не шелохнувшись лежало у ног. Сергей тоже искупался и теперь поднимался по тягучей лестнице в кроссовках на босу ногу. Одежду он держал в руках.

   В отличие от других, он не смотрел себе под ноги, на ступеньки, а наоборот – вверх: к вершине лестницы и на край утеса, где находился его домик.

   Сначала ему казалось, что все было как и вчера, ранние купальщики почти все были ему знакомы по лицам, но что-то было не так. Он остановился, как и другие на площадке, чтобы передохнуть. Незаметно посмотрел назад, вниз. К лестнице подходили двое парней. На их крепких загорелых шеях болтались вафельные пансионатские полотенца. Все бы ничего, но ребята были одеты и, хотя, шли рядом, друг на друга внимания не обращали, но незаметно осматривали людей вокруг. То, что они кого-то ищут, незнающий человек заметить не мог бы, но такому опытному, как Сергей, это сразу бросилось в глаза. Они остановились перед лестницей, снова осмотрели пляж и прилегающие скалы и принялись тоже подниматься наверх.

   Сергей снова посмотрел на свой домик. Как всегда. Тогда он продолжил подъем. Поднявшись наверх, каждый застывал на мгновение, его окутывали не только запахи южной растительности, но и свежеприготовленных завтраков. Отдыхающие по зарастающим асфальтовым дорожкам расходились по домикам. Сергей повернул к своему, на ходу нацепив рубашку на почти высохшее тело. Пока он подходил, внимательно, как локатор метр за метром осматривал окружающую местность. Ничего подозрительного. Он подошел к домику, возвышавшемуся над землей на металлической конструкции примерно на полметра, из под деревянной лестницы достал ключ, поднялся по ступенькам, отпер дверь и вошел.

   На единственной табуретке, около койки сидел человек и целился в него из пистолета с глушителем. Сергей оглянулся. Сзади, вразвалку подходил еще мужчина, в руке он тоже держал пистолет, накрытый полотенцем. Сергей сразу понял это. Рука под полотенцем казалась неестественно длинной. Он вошел в единственную комнату, поднял руки, брюки упали ему на ноги. Человек пистолетом показал ему на кровать. Сергей шагнул и плюхнулся на скрипящие пружины, а брюки от этого залетели под кровать.

   В это время подошел и второй. Он кинул полотенце на спинку кровати, сделал рубашку на выпуск и засунул пистолет за пояс брюк. После этого он вытащил из кармана рубашки Сергея паспорт и перелистал его.

  – А чего паспорт на новый не поменял? – Деловито осведомился он. – Тебя по нему и нашли.

  – А куда спешить? – В тон ему ответил Сергей, – время еще есть.

  – Не в этой жизни, и я думаю, не в твоей, Михаил Митюков, или как там тебя! Руки! – Сергей вытянул. На правой руке защелкнулся браслет, а второй замкнули на поперечной трубе спинки кровати. После этого человек, сидевший на табурете, убрал и свой пистолет, достал сотовый, набрал номер и сказал всего два слова: « он у нас».

  – Хорошо держишься! – Сдержанно похвалил он.

  – А что тут особенного, если вы здесь, значит знаете кто я, что из себя представляю и что умею. Знаете, что разным приемчикам я не обучен, иначе бы на кровати распяли! Понимаю, что у ваших хозяев есть разговор ко мне, но не понимаю почему так, но думаю, что это скоро разъяснится. – Сергей пристроил свободной рукой у спинки кровати подушку и спиной привалился на нее.

   Ждать оказалось недолго. В его каморку вошел человек в летнем белом костюме и с помятым сорокалетним лицом. В помещении стразу стало тесно. Пришедший заметил это и красноречиво посмотрел на своих подручных.

  – Кроме паспорта ничего не обнаружили! – Пояснил сидящий на табурете, встал и вышел вслед за другим.

  – Если я не ошибаюсь, ты артист, а я не ошибаюсь! – Усмехнулся гость.

  – А я, что скрываю свою принадлежность к этой профессии? – В свою очередь усмехнулся артист.

  – Значит мы поняли друг друга и не будем тратить время на убеждения и предъявления полномочий! – Принялся расхаживать дознаватель. Два шага влево, поворот, три шага вправо, остановка. – То, что вы нас обобрали на четыреста тонн гринов – обидно, досадно, но ладно, мы сами согласились на эту сумму, хотя ювелир гонорары на порядок меньше запрашивал – это вина Кощея, но вам не следовало убирать его и его охрану.

  – Обвинения не по адресу! – Закинул ноги на койку артист и устало прикрыл глаза. – Я посредник. Ваш Кощей дал мне нить к «хирургу», я все сделал, теперь вы мне обвинение предъявляете! Послушайте, у меня была бурная ночка, поэтому я спать хочу. Я с «хирургом» никогда не работал, поэтому сами с ним разбирайтесь. Любая сходка скажет, что я прав.

  – Согласен, но тут одно маленькое но – Кощей и был тем самым «хирургом», к которому он и дал тебе нить. Он что, сам себя кокнул? Настоящий «хирург» такого шухеру в Москве наделал, что убрал не только своего посредника, но и заказчика и его посредника и на дно лег.

  – .Свалить все на «хирурга» и меня убрать, умно. Так вот он я! – Артист подложил под голову свободную руку и повернулся спиной к собеседнику, показывая этим, что разговор закончен.

  – Ты нам не нужен, нам нужен ювелир, который все это устроил, мы тебе даже заплатим! – В клетушке становилось душно и он открыл дверь.

  – Во-первых ювелир не дурак и заказы ищет когда сам хочет, это вы должны знать, а во вторых и я не совсем дурак...– артист вытянулся вдоль кровати, опустив свободную руку, так, что пальцы немного не доставали до пола. – Если я сдаю вам его, то и он и вы меня кончаете и мое честное имя артиста, оказывается запачканным, поэтому убейте сразу. Как вы и собирались, выманивая меня на Покровку.

  – Значит, нет? – Несколько растерянно спросил пришедший.

  – Значит, нет! – Подтвердил артист, даже не обернувшись.

  – Хочешь умереть благородным? Не выйдет! Мы найдем ювелира и скажем, что ты его сдал.

  – Ну что за детские разговоры? – Усмехнулся артист, заскрипев пружинами кровати. – Пришли кончать – кончайте. Сами прекрасно понимаете, что вам никто не поверит!

   Помятый сунул паспорт артиста в карман пиджака и встал на пороге, сделав красноречивый жест. Он посторонился, давая войти. Кровать заскрипела все сильнее, помятый усмехнулся, увидев, как артист, лязгнул по трубке кровати наручником, пытаясь спрятаться под кроватью, это не получилось и он внезапно успокоился. Помятый вышел и закрыл за собой дверь, но вошедший не успел достать пистолет. Он только улыбнулся, когда увидел, что артист спрыгнул с кровати и сделал шаг в его сторону, подтянув кровать за собой.

   Улыбка стала кривой, когда он уловил блеск металла, внезапно возникший из-за спины артиста, он вскрикнул, когда трехгранный клинок пронзил его. Человек в костюме на этот окрик недовольно посмотрел на дверь, он не знал, что артист, в этот момент, выудив брюки из-под кровати, достал оттуда ключ и отпирает замок наручников, надевает брюки, убирает нож и, отодвинув с противоположной стороны лист фанеры, выпрыгивает и бежит к обрыву.

   Бегство заметил другой его подручный, стоявший на тропе, ведший к домику, шагах в двадцати, и пасший окружающую местность. Он свистнул и показал за дом.

   Они оба увидели только одно: как артист прыгает с обрыва.

  – Куда он девался? – Спросил помятый, заглядывая вниз. – Убежать по пляжу он не смог бы – разбился! Слишком высоко! Скажи ребятам у лестницы, пусть вниз сбегут и посмотрят снизу, вдруг к скале прижался. Видишь вон выступ! Кроме него и прыгнуть не на что! Если и спускаться с обрыва, то очень медленно. Ребятам у ворот скажи пусть Витька заберут. Если мертвый скиньте вниз и в море утопите, пока народу на пляже почти никого, а если живой в машину и в больничку. – Помятый развернулся и пошагал к выходу с территории пансионата.

   Помятый все верно определил, прыгнуть можно было только на уступ, но он не знал, что с этого уступа, Сергей прополз обратно вверх и находился фактически у их ног, скрываясь в корнях деревца, под которыми он несколько дней выбивал маленькую нишу, но внимательный взгляд снизу все равно бы заметил под ним человека. Надо было принимать решение.

   Он выглянул из-за камня – ребята уже были на середине лестницы. Пора! Преследователь тоже смотрел на ребят на лестнице и обернулся только когда уловил неясное движение за спиной. Он обернулся, его рука с пистолетом была отброшена в сторону, а нож, разрывая мускулы, проходил в сердце. Сергей столкнул его вниз, забрав пистолет, а сам побежал к лестнице, не упуская из виду, как ребята бегут навстречу ему, но только внизу, по пляжу. Он не помнил, как скатился вниз и побежал в противоположную сторону, в пансионат, где хранил свой мотоцикл.

   Сергей еле успел, скромный Гольф резко отъехал от ворот пансионата, а около серой «девятки», остался, нервно переминаясь, парень, похожий на ребят с пляжа. Дорога спускалась вниз – в ущелье, проходя рядом с руслом, ныне сухой речки. Небо все еще оставалось серым, не желающим просыпаться и поэтому скрывающим восход солнца. Дорога шла среди деревьев, поэтому в ущелье полумрак был еще гуще. Фару он включать не хотел, поэтому поднял защитное стекло у шлема.

   Что-то изменилось. Изменилось везде и во всем. Природа как бы замерла: ни листочек, ни травинка не шевелились, птичий гам смолк. Какая-то странная и страшная тишина. Но и она не была абсолютной тишиной, скорее какой-то мертвечиной на фоне неясного и далекого гула ощущаемого даже не слухом, а сердцем. Это даже был не гул, а вибрация земли, которую выравнивает огромный каток.

   Сергей машинально посмотрел в русло. Такого никогда не было. Русло, как в руках опытного фокусника мгновенно наполнялось водой. Он, скорее не умом, а инстинктом, понял почему ущелье казалось мертвым – из него ушла жизнь. И деревья и трава замерли именно от этого они хотели бы тоже убежать, но не могли и только человек, пригвожденный разумом к этому месту, ничего не подозревал, хотя признаки надвигающейся беды просто вопили.

   Он вспомнил нескольких змей, которые отчаянно ползли вверх, на скалы, рядом с ними бежали, то ли мыши, то ли какие-то другие мелкие грызуны, стайка стрекоз тоже перемещалась в том же направлении. Он даже вспомнил, что усмехнулся, глядя на это.

   Он поднял мотоцикл на заднее колесо, развернулся на нем и помчался к берегу. Всем встречным он кричал, показывая назад, но люди, только непонимающе поднимали плечи, крутили у виска или едко усмехались. Механик из ворот ангара спустил уже первый гидроцикл на воду и пошел за следующим. Сергей рухнул с мотоциклом прямо ему под ноги, осыпав его галькой и песком. Сергей вскочил и крикнул: Шквал! Показав себе за спину и оглянулся сам, потому что механик стоял, замерев, с открытым ртом.

   Огромная грязная стена, высотой с пятиэтажный дом, показалась на выходе из ущелья. В ней торчали деревья, домики, машины. И все это уходило вниз – под огромный водяной каток. Сергей дернул механика за руку, увлекая за собой к гидроциклу, но тот окаменелой глыбой упал на землю.

   Сергей, уже разогнав гидроцикл по мелководью, вспрыгнул на него, тот завелся с полоборота и на полной скорости стал удаляться в море. Волна, пришедшая с берега, догнала и его. Она была уже не такая сильная, как на выходе из ущелья, но все равно накрыла. Сергей, не выпуская руля, вместе с машиной проваливался вниз, а потом, что-то ударило по голове...

   Голова гудела, как после хорошей пьянки, когда залитый спиртным ум не соображает и вливает все подряд: водку, вино, пиво... Он, не раскрывая глаз, ощупал ее и оцепенел. При ее сферической гладкости, посредине была вмятина. Сергей не сразу понял, что это не голова, а шлем. Когда понял, тогда осторожно снял. И сразу стало легко. Можно было дышать, легкий ветерок овеивал лицо. Он открыл глаза.

   Сергей делал это медленно. И правильно, все лицо было в какой-то грязи. Он оглянулся. Его спас гидроцикл, обладавший плавучестью. Вокруг него было просто грязное коричневое пятно, среди которых плавали обломки дерева, пакеты, в общем мусор, который не мог утонуть. Все это грязное пятно двигалось в сторону моря. Он провел рукой по волосам, они оказались в земле или песке, вода не вымыла их, поскольку шлем не дал.

   Он оглянулся еще раз: ближе к берегу, в равномерно покачивающейся волне, он заметил всплески. Если это была не рыба, то человек. Он попытался завести машину, но она даже не чихнула. Тогда он подобрал обломок фанеры и принялся грести в сторону всплесков. Только когда Сергей заметил голову, над волной, то догадался крикнуть. Голова задергалась, пытаясь его обнаружить, а потом из воды поднялась рука и радостно замахала.

   Мужчина оказался в костюме. Он даже пиджак скинуть не догадался и плыл в нем к берегу. Это ему плохо удавалось, течение все равно сносило его в море. Он вскарабкался на гидроцикл позади Сергея и обессилено повалился ему на спину.

  – Второй раз родился! – Пробормотал он скорее себе, чем Сергею. – Представляешь, сначала меня машина спасла. Я тут с ребятами по делу был. Меня прямо что-то дернуло сесть в машину и моментально уехать. Ребята должны были вслед за мной. Я уже почти из ущелья выскочил, я так и не понял, вдруг подо мной все ровно стало. Секунда и меня бы сплющило в машине, а так я на гребень попал и волна нас в море вынесла, а когда вниз, с волны, машина упала, то подушки безопасности сработали.

  – Машина не утонула? – Удивился Сергей.

  – Утонула, но не так быстро. Это «Гольф» с кондиционером, окна были задраены, я в машине один, в общем, спасся! – Человек засмеялся, но этот смех был больше похож на рыдания.

  – Гольф, говоришь? Темно-синий металлик? – Спросил Сергей.

  – Откуда ты знаешь? – Удивился спасенный.

  – А в номере цифры один и пять?

  – Сто пятый, да откуда...– но договорить спасенный не успел. Сергей резко ерзнул по сиденью назад и человек свалился. Он сразу вынырнул и схватился за машину. – Ты чего?

  – А вот чего? – Сергей вытащил пистолет, все время больно упиравшийся ему в живот и повернулся. – Узнал?

  – Это не мой пистолет! – Растерянно ответил собеседник, отплевываясь от грязной волны.

  – Понятно, что не твой, а твоего парня на обрыве! – Усмехнулся Сергей. – Я про себя говорю! Не узнал?

  – Это ты артист? – Дошло наконец до помятого. Но если раньше у него было помятым только лицо, то теперь он был весь. – Да ты чего? Не понимаешь, новая жизнь... это же счастье...

  – А из тех, кого ты убивал или заказывал, сколько такое счастье ощутили? Когда ты приказал меня в моей каморке пристрелить, какое счастье я испытывал?

  – А ты что думаешь мне это нравилось? Это была моя работа! Но теперь-то все по другому, мы уже все мертвые, можно с нуля начать новую жизнь и ты и я! У меня есть небольшой капиталец, будем спокойно жить за границей. Между прочим, в любой стране мира и легально. Ну, так как артист? – Он попытался улыбнуться, но поскольку смотрел снизу вверх, улыбка вышла жалкой.

  – Дай-ка мне паспорт! – Протянул руку Сергей.

  – Твой? Да, пожалуйста! Мне он не нужен!

  – Твой давай! Мой тоже мне теперь не нужен! Я мертвый!

  – Зачем?

  – Ты знаешь кто я, а я, кто ты – нет! – Сергей перелистал его. – Ничего сохранился. Мобила есть?

  – Я его в машине выложил! – Смущенно ответил помятый.

  – Значит доказательств, что ты это ты, нет? Давай другие документы! Права и все остальное...

  – Да зачем? – Но все протянул.

  – Ладно, если мы партнеры, расскажи. Кто твой шеф и как его найти! Он будет нас искать или живых или мертвых. Поэтому надо все концы аккуратно зачистить! – Тот рассказал.

   Сергей запомнил, в его ситуации хорошая память это прежде всего безопасность. На курок он нажал обыденно. Выстрела он не ожидал, обычно в таких условиях, оружие не стреляет. Он нажал на курок чтобы проверить это. Но и не только. Он проверял еще и судьбу своего собеседника, на самом ли деле это было для него второе рождение или отсрочка смерти? Выстрел над морем раздался неестественно громко, что даже сам Сергей дернулся. Он выронил пистолет, который совершенно неслышно булькнул, взялся за обломок фанеры и принялся грести к берегу. Как всегда он не промахнулся.

   Глава пятая.

   Летняя жара продолжала иссушать Подмосковье. С весны ни капли дождя. Подмосковные водохранилища уменьшались, а пожары расширялись. Гарь от горевших торфянников и лесов добралась и до Москвы. Медики убеждали, что это не так опасно, власти, что не страшно, пожарные в одиночку сражались с огненной напастью, население ругало их, но, тем не менее, крало и шланги и помпы, и даже устраивало новые пожарики.

   На политическом «Олимпе» тоже все затихло: «Медведь» и примкнувшие к нему бюрократы продолжали обустраиваться в своей берлоге, Вольфыч защищал Хусейна, от США, Израиль от палестинцев, «Яблоко» окончательно покраснело и только настырная СПС смогла заставить власть начать реформировать разбегающуюся армию. В общем, Россия жила обычной своей неуклюжей жизнью. Каждый был сам за себя.

   Машины, как обычно, стояли перед высокой кирпичной оградой, поэтому с улицы не было видно, что по всей поверхности участка разбрызгивалась вода, прибивая жару и гарь к зеленому газону. На островке посредине бассейна снова собрались все те же.

   Молодой парень, в дорогих очках без оправы, скромно потягивал сок киви, папку с документами он держал на коленях. Напротив него сидел пожилой человек с густыми абсолютно седыми волосами, небрежно зачесанными назад. Голова его была опущена, поэтому его нос картошкой казался еще больше. Он смотрел в одну точку и крутил в руке зажигалку, при каждом обороте постукивая ей по столу.

   Борец находился в костюме и галстуке и, как обычно, сидел на стуле развалившись и вытянув ноги. Он опять задумчиво смотрел в небо. Что он там видел, никто не знал, возможно, и он сам. Но сейчас легкая дымка закрывала все небо. Собственно из-за нее все и собрались здесь, у шефа. Кроме помятого. В раскаленной от асфальта, камня и машин Москве, дышать вообще было не чем.

   Шеф запаздывал. Борец в очередной раз посмотрел, на постукивающего зажигалкой седого и попросил:

  – Кончай нервничать! Другим на нервы действуешь!

  – Это ты нервничаешь, а я, таким образом, с курением борюсь. – Причем эта борьба заключалась и в том, что Седой время, от времени покуривал.

  – Твой стук меня раздражает! Лучше бы курил свою махорку! – Согласился с ним борец.

  – Это почему он тебя раздражает? – Вместе с вопросом стукнул в очередной раз зажигалкой Седой.

  – Мне это напоминает стук земли о крышку гроба! – Борец выхватил зажигалку из рук седого и закинул в бассейн. Седой вскочил с молодцеватой резвостью. Борец медленно приподнялся. Седой уже наставил указательный палец желая что-то сказать, но сказал молодой юрист.

  – Господа!...

  – Молчи щенок! – Сказал седой.

  – Не лезь не в свое дело! – Одновременно с седым, рявкнул борец. От этой двойной агрессии, парень дернул на себя стакан с соком и залил сорочку.

  – Я хотел сказать, если вы позволите, – хищно блеснув глазами, сказал юрист, – шеф идет!

   Соперники также одновременно посмотрели на садовую дорожку. Действительно, сверкая лысиной, во вьетнамках, шортах и майке с гордой надписью «Россия» шел шеф. В руках он держал ноутбук.

  – Чего петушки вскочили? – Оскорбительно промолвил шеф, пройдя на островок. – Сидаун плиз!

   Шеф раскрыл ноутбук, что-то пощелкал, пораскрывал папки на мониторе. – Смотрите сюда герои! Это радиоинтернет сообщения с юга пришли и как я понимаю, совершенно безрадостные.

  – Опять? – Спросил и еще сильнее сжал губы седой.

  – Не опять, а снова! – Поправил его шеф.

  – В каком смысле? – Седой посмотрел на руку, по столу стукнуть было не чем.

  – В прямом, дорогие мои! Монтана, – на экране появилась фотография помятого, -дело знал, вычислил артиста и захватил, но вместо того, чтобы упаковать, перевезти и потом допросить, начал допрашивать на месте. Хотя, может он был и прав, ему на месте было виднее.

  – Шеф, а почему ты про Монтану все время говоришь был? – перебил его Седой.

  – Не перебивай, все узнаете! – Недовольно прошипел шеф. – Артист сбежал, убив двоих.

  – Ни хрена себе артист! – Наконец сказал борец. – Чего он себе позволяет? Монтана должен был с ним договориться насчет ювелира.

  – Значит, не договорился! – Отрезал Седой.

  – Значит не так разговаривал! – Неожиданно сказал молодой юрист.

  – Наконец-то у зелени голос прорезался! – С ядовитым сарказмом произнес Седой.

  – Между прочим, он прав! – Поддержал юриста шеф. – Вы все взяли за правило корректировать мои указания и платитесь за это! Я – расплачиваюсь! Из-за вашей самодеятельности мы несем убытки! Мне что, новую команду набирать? Скольких усилий мне стоило вас вырастить, уберечь от необдуманных поступков, тюряги и смерти. Стоило мне чуть-чуть отпустить вожжи.... Я не могу контролировать каждый ваш шаг, погрязнув в мелочах, я не успеваю крупные и важные вещи обдумать!

  – Ну что дальше? – Повернулся к экрану борец.

  – Монтана уехал и его смыло в море, хорошо не всех. База отдыха Артиста на утесе, поэтому, те, кто там был, остались живы. Так вот, они говорят, что не поняли, почему он сорвался с места. Надо убитых вывозить, а тот прыгнул в машину... Собственно это я и хотел вам сказать, но только что пришло сообщение, что в море выловили трупешник, хотя паспорт размок, но по фото можно попробовать узнать. Похож на артиста? Вроде бы ФИО совпадают!

  – Что-то есть! – Прищурился на экран Седой.