Текст книги "Судьбы и сердца "

Автор книги: Эдуард Асадов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Эдуард Асадов

Стихи и поэмы

ТВОРИТЕ БИОГРАФИИ СВОИ

Ах, как мы мало время бережем!

Нет, это я не к старшим обращаюсь.

Они уж научились. Впрочем, каюсь, —

Кой-кто поздненько вспомнили о нем.

И лишь порой у юности в груди

Кипит ключом беспечное веселье,

Ведь времени так много впереди

На жизнь, на труд и даже на безделье.

Какой коварный розовый туман,

Мираж неограниченности времени.

Мираж растает, выплывет обман,

И как же больно клюнет он по темени!

Пускай вам двадцать, или даже тридцать,

И впереди вся жизнь, как белый свет,

Но сколько и для вас прекрасных лет

Мелькнуло за спиной и больше нет,

И больше никогда не возвратится.

Еще вчера, буквально же вчера,

Вы мяч гоняли где-нибудь на даче,

А вот сейчас судьбу решать пора

И надо пробиваться в мастера,

В всяком деле только в мастера,

Такое время, что нельзя иначе.

А кто-то рядом наплевал на дело,

Ловя одни лишь радости бессонные,

Тряся с отцов на вещи закордонные.

Но человек без дела – только тело,

К тому же не всегда одушевленное.

Болтать способен каждый человек,

И жить бездумно каждый может тоже.

А время мчит, свой ускоряя бег,

И спрашивает: – Кто ты в жизни, кто же?

Уж коль расти, то с юности расти,

Ведь не годами, а делами зреешь,

И все, что не успел до тридцати,

Потом, всего скорее не успеешь.

И пусть к вам в сорок или пятьдесят

Еще придет прекрасное порою,

Но все-таки все главное, большое,

Лишь в дерзновенной юности творят.

Пусть будут весны, будут соловьи,

Любите милых горячо и свято,

Но все же в труд идите как в бои.

Творите биографии свои,

Не упускайте времени, ребята!

ДВАДЦАТЫЙ ВЕК

Ревет в турбинах мощь былинных рек,

Ракеты, кванты, электромышленье…

Вокруг меня гудит двадцатый век,

В груди моей стучит его биенье.

И если я понадоблюсь потом

Кому-то вдруг на миг или навеки,

Меня ищите не в каком ином,

А пусть в нелегком, пусть в пороховом,

Но именно в моем двадцатом веке.

Ведь он, мой век, и радио открыл,

И в космос взмыл быстрее ураганов,

Кино придумал, атом расщепил

И засветил глаза телеэкранов.

Он видел и свободу и лишенья,

Свалил фашизм в пожаре грозовом

И верю я, что все-таки о нем

Потомки наши вспомнят с уваженьем.

За этот век, за то, чтоб день его

Все ярче и добрее разгорался,

Я не жалел на свете ничего

И даже перед смертью не сгибался!

И, горячо шагая по планете,

Я полон дружбы к веку моему.

Ведь как-никак назначено ему,

Вот именно, и больше никому,

Второе завершить тысячелетье.

Имеет в жизни каждый человек

И адрес свой, и временнЫе даты.

Даны судьбою мне координаты:

«СССР. Москва. Двадцатый век».

И мне иного адреса не надо.

Не знаю, как и много ль я свершил?

Но если я хоть что-то заслужил,

То вот чего б я пожелал в награду:

Я честно жил всегда на белом свете,

Так разреши, судьба, мне дошагать

До новогодней смены двух столетий,

Да что столетий – двух тысячелетий,

И тот рассвет торжественный обнять!

Я представляю, как вес это будет:

Салют в пять солнц, как огненный венец,

Пять миллионов грохнувших орудий

И пять мильярдов вспыхнувших сердец!

Судьба моя, пускай дороги круты,

Не обрывай досрочно этот путь.

Позволь мне ветра звездного глотнуть

И чрез границу руку протянуть

Из века в век хотя бы на минуту!

И в тишине услышать самому

Грядущей эры поступь на рассвете,

И стиснуть руку дружески ему —

Веселому потомку моему,

Что будет жить в ином тысячелетье.

А если все же мне не суждено

Шагнуть на эту сказочную кромку,

Ну что ж, я песней постучусь в окно.

Пусть эти строки будут все равно

Моим рукопожатием потомку!

СОЗВЕЗДИЕ ГОНЧИХ ПСОВ

Мимо созвездия Девы,

Созвездий Льва и Весов

Несется по темному небу

Созвездие Гончих Псов.

Клубится, шурша по следу их,

Космическая пурга.

Комету ль они преследуют?

Иль гонят во тьме врага?

Я видел их тени тугие

Сквозь дымку мальчишьих снов,

И были они как живые,

К тому же слова какие:

«Созвездие Гончих Псов»!

Детство прошло, умчалось,

Растаяло без следа,

А песня в душе осталась,

И, кажется, навсегда.

Несется собачья стая

Мильоны веков вперед.

И я, как в детстве, гадаю:

Куда они? Кто их ждет?

Какая их гонит тайна

Средь стужи и тишины?

А вдруг они там отчаянно

Ищут во тьме хозяина,

С которым разлучены?

Он добрый, веселый, звездный,

Но с очень дальних времен

Где-то во мгле морозной

Чудищами пленен.

В безбрежье миров и столетий,

Где не был ни звук, ни взгляд,

Он к черной гигантской планете

Магнитным кольцом прижат.

Там странные измерения:

Сто верст – только малый шаг,

Столетье – одно мгновение,

А озеро – жидкий мрак…

Чудища, плавая в реках,

И после, сушась на скале,

Звездного человека

Держат в пещерной мгле.

Столапые электриды —

В каждой лапище – мозг,

Внушают ему, чтоб выдал

Он все, что когда-то видел,

А главное – тайну звезд!

Как они загораются,

Стужу гоня с планет?

Чем они остужаются?

Как погасить их свет?

Так, молча и некрасиво,

Жуя студенистую тьму,

Волю свою терпеливо

Они внушают ему.

А он не дает ответа.

И только упрямое: SOS!

С черной, как мрак, планеты

Шлет светлому миру звезд!

Зов по вселенной несется,

И все, что хоть где-то живет,

Говорит: – Високосный год. —

Или: – Год активного солнца.

И только в бездонном мраке,

Где нет ни ночей, ни дней,

Огненные собаки

Мчатся еще быстрей!

Все ярче глаза сверкают,

Струной напряглись хребты,

И жаркие искры роняют

Пламенные хвосты.

Вселенная бьет клубами

Космической пыли в грудь,

И тонко звенит под когтями

Серебряный Млечный Путь…

Но сквозь века и пространства

Домчат они и найдут

Планету Черного Царства

И чудищ перегрызут.

Лапы – на плечи хозяину,

И звездный вздохнет человек.

Вот она, главная тайна,

Основа всего мирозданья:

В любви при любом испытанье

И преданности навек!

Невзгодам конец! Победа!

Гремите, звезд бубенцы.

Пусть волны тепла и света

Помчатся во все концы!

И вправо помчат и влево,

Неся серебристый гам.

И радостно вскрикнет Дева,

Поверить боясь вестям!

Рукою за сердце схватится,

Щекою прильнет к Тельцу,

И звездные слезы покатятся

По вспыхнувшему лицу!

Фантазия? Пусть! Я знаю!

И все-таки с детских лет

Я верю в упрямую стаю,

Что мчится за другом вслед!

Спадает с души все бренное,

Истории бьют часы,

Звенит серебром вселенная,

Летят по вселенной псы…

Горят причудливо краски,

И, как ни мудра голова,

Вы все-таки верьте сказке.

Сказка всегда права!

«Ах, как мы нередко странны бываем!..»

Ах, как мы нередко странны бываем!

Ну просто не ведаем, что творим:

Ясность подчас ни за что считаем,

А путаность чуть ли не свято чтим.

Вот живет человек, как игрок без правил,

Взгляды меняя, как пиджаки.

То этой дорогой стопы направил,

То эту дорогу уже оставил,

И все получается. Все с руки.

С усмешкой поигрывая словами,

Глядит многозначаще вам в глаза.

Сегодня он с вами, а завтра с нами.

Сегодня он – «против», а завтра – «за»…

И странно: знакомые не клеймят

Такие шатания и болтания.

Напротив, находятся оправдания.

– Сложность характера, – говорят.

Вот и выходит, что все идет:

Оденется пестро – оригинален,

Ругает политику – смелый парень!

Похвалит политику – патриот!

Противоречив? Ну и что ж такого —

Молодо-зелено! Ерунда!

А брякнет скандальное где-то слово —

Мы рядом же! Выправим. Не беда!

И вот все с ним носятся, все стараются,

А он еще радостнее шумит.

Ему эта «сложность» ужасно нравится.

Вот так и живет он: грешит и кается,

Кается снова и вновь грешит!

И ладно б так только в живых общениях,

Но сколько бывает и в наши дни

В науке, пьесах, стихотворениях

Пустой и надуманной трескотни.

Когда преподносят вам вместо симфонии

Какой-то грохочущий камнепад,

Вы удивляетесь: – Где же симфония?

Это же дикая какофония!

– Нет, сложная музыка, – говорят.

А если вы книгу стихов возьмете,

Где слов сумбурный водоворот,

Где рифмы вопят на надрывной ноте,

То вы лишь затылок рукой потрете:

– О чем они? Шут их не разберет!..

Стихи словно ребус. Стихи-загадки.

Все пестро, а мыслей-то никаких!

Не надо терзать себя. Все в порядке.

Это «новаторство», «сложный стих».

А тот, кто себя знатоком считает,

Чтоб вдруг не сказали, что он глупец,

Хоть ничего-то не понимает,

Но с важным лицом головой кивает

И шепчет: – Вот здорово! Молодец!

«Сложное творчество», «смелый гений»,

«Сложный характер»! И так во всем!

Не часто ли мы по душевной лени

И сами на эти крючки клюем!

Ведь если типичнейшего нуля

За что-то яркое принимают,

Не слишком ли это напоминает

Сказку про голого короля?!

И почему простота в общенье

И в смелых суждениях прямота —

Самое сложное из мышлений,

Самое светлое из общений

Порою не ценятся ни черта?!

И сколько же жалкая ординарность

Будет прятаться с юных лет

За фразами «сложность», «оригинальность»

И ненавидеть принципиальность,

Как злые сычи ненавидят свет?!

Нельзя, чтоб в петушьем наряде серость

Шумела, задириста и пуста.

Не в этом, товарищи, наша зрелость,

Пусть царствуют ум, красота и смелость,

А значит – ясность и простота!

УЧИТЕСЬ!

Учитесь мечтать, учитесь дружить,

Учитесь милых своих любить

И жить горячо и смело.

Воспитывать душу и силу чувств

Не только труднейшее из искусств,

Но сверхважнейшее дело!

– Позвольте, – воскликнет иной простак, —

Воспитывать чувства? Но как же так?

Ведь в столбик они не множатся!

Главное в жизни без лишних слов —

Это найти и добыть любовь,

А счастье само приложится!

Спорщики, спорщики! Что гадать,

Реку времен не вернете вспять,

Чтоб заново жить беспечно.

Так для чего ж повторять другим

Всех наших горьких ошибок дым,

Жизнь-то ведь быстротечна.

Нельзя не учась водить самолет,

Но разве же проще любви полет,

Где можно стократ разбиться?

Веру, тепло и сердечность встреч

Разве легко на земле сберечь?

Как же тут не учиться?!

Учитесь, товарищи, уступать,

Учитесь по совести поступать

И где бы ни пить – не упиться.

Не просто быть честным всегда и везде,

И чтобы быть верным в любой беде,

Трижды не грех учиться!

С готовой, красивой душой навек

Отнюдь не рождается человек,

Ничто ведь само не строится,

Уверен, что скромником и бойцом,

Отзывчивым, умницей, храбрецом —

Учатся и становятся!

Но как это сделать? Легко сказать!

Как сделать? А душу тренировать

На искренность, на заботы.

Как в спорте, как в музыке, как в труде

Тренаж нужен людям везде-везде,

Вот так и берут высоты.

Высоты всяческой красоты,

Любви и действительной доброты,

И нечего тут стыдиться!

Ведь ради того, чтоб не зря весь век

Носили мы звание Человек —

Стоит, друзья, учиться!

РОССИЯ НАЧИНАЛАСЬ НЕ С МЕЧА!

Россия начиналась не с меча,

Она с косы и плуга начиналась.

Не потому, что кровь не горяча,

А потому, что русского плеча

Ни разу в жизни злоба не касалась…

И стрелами звеневшие бои

Лишь прерывали труд ее всегдашний.

Недаром конь могучего Ильи

Оседлан был хозяином на пашне.

В руках, веселых только от труда,

По добродушью иногда не сразу

Возмездие вздымалось. Это да.

Но жажды крови не было ни разу.

А коли верх одерживали орды,

Прости, Россия, беды сыновей.

Когда бы не усобицы князей,

То как же ордам дали бы по мордам!

Но только подлость радовалась зря.

С богатырем недолговечны шутки:

Да, можно обмануть богатыря,

Но победить-вот это уже дудки!

Ведь это было так же бы смешно,

Как, скажем, биться с солнцем и луною,

Тому порукой – озеро Чудское,

Река Непрядва и Бородино.

И если тьмы тевтонцев иль Батыя

Нашли конец на родине моей,

То нынешняя гордая Россия

Стократ еще прекрасней и сильней!

И в схватке с самой лютою войною

Она и ад сумела превозмочь.

Тому порукой – города-герои

В огнях салюта в праздничную ночь!

И вечно тем сильна моя страна,

Что никого нигде не унижала.

Ведь доброта сильнее, чем война,

Как бескорыстье действеннее жала.

Встает заря, светла и горяча.

И будет так вовеки нерушимо.

Россия начиналась не с меча,

И потому она непобедима!

ДИСПУТ

На клубной трибуне в закатном огне,

Собрав пареньков и девчат,

Приезжий инструктор о будущем дне

Читал по шпаргалке доклад.

Из цифр и цитат он словесный букет

Дарил им, как дарят сирень.

И так получалось, что нынешний день

Всего лишь подножье, лишь слабая тень

Грядущих сияющих лет.

Часа полтора говорил он о том,

Что вьюги невзгод и лишений

В любую минуту мы смело пройдем,

Ведь все мы, товарищи, нынче живем

Во имя иных поколений.

Он смолк. Деловито портфель застегнул,

Достал папиросы и спички.

И тотчас же, сквозь неуверенный шум,

Хлопки раздались но привычке.

Сейчас он к машине и… разом во мглу…

Доклад и стандартен, и ясен.

Но тут вдруг протиснулся парень к столу

И брякнул: – А я не согласен!

В спецовке, механик, иль, может, кузнец.

– Неправильно это, – сказал, – и конец!

В семнадцатом деды в грязи и пыли,

В дырявых шинелях под пулями шли.

Окопы, баланда, промокший табак.

Да хлеще, чем пули, разящий сыпняк,

А дома разруха. Хоть плачь, хоть кричи.

Ни хлеба в избе, ни полена в печи.

Они б не кормили окопную вошь,

Но где же ты мыла с одеждой возьмешь!

И жены, не ради диеты, в ночи

Рубили ботву на пустые харчи.

Но стужа и хлеб пополам с лебедой

Людей надломить не могли,

Ведь жили те люди красивой мечтой,

Без соли и спичек, одной мечтой

О светлом грядущем земли!

В тридцатом – Турксиб, Комсомольск и Кузбасс,

Магнитка – великий завод.

Шли новые смены, хоть, скажем, подчас

Невзгод доводилось хлебнуть им не раз,

А все же не прежних невзгод!

А если бы прежних, тогда бы беда;

Ботва… на заплатах – заплаты…

А если бы прежних, за что же тогда

В семнадцатом гибли солдаты?!

Страна поднималась, мужала, росла,

Все шире походка, все тверже дела,

И пусть доставалось порою сынам,

А все же не так и не то, что отцам.

В войне, где дробился фашистский кулак,

Солдат не косил уже в ротах сыпняк,

Снаряды косили, а тиф не косил,

И рваных шинелей боец не носил.

Но трудностям разным, годами подчас,

Почти что поэмы слагали у нас.

Едва ль не романтика: мерзлый барак,

Лопата в мороз или старый тюфяк.

Была ли она на Магнитке? Была.

Но только не в том, не в сутулости спин,

Не ради романтики тачка ползла

И нудно визжала ручная пила,

А просто стране не хватало машин.

Романтика ж в душах ребячьих жила.

Мечтала красиво и в битвы звала,

Давала с братвой уголек на-гора

И пела ночами в степи у костра.

Нет, мы не боимся ни горьких невзгод,

Ни трудных дорог, ни опасных работ.

Но, честное слово, ведь в том и секрет,

Чтоб меньше невзгод на дорогах побед!

Лопату в отставку. Бульдозер сейчас!

Комбайн, телевизора сказочный глаз.

Да что телевизор, – пробив небосвод,

За спутником спутник уходит в полет!

Мы стали богаче, сильнее стократ,

А песни, посмотришь, все те же звучат:

«Невзгоды пробьем и лишенья пройдем…»

Да мы уже в новую эру живем!

Да мы уже в силах сложнейшее сметь,

А горьких невзгод не иметь, не терпеть!

Туда ж, где палатки, костер и зима,

Теперь не проблема доставить дома.

Доставить как почту, как добрую весть.

И драться с чинушами в центре и здесь.

Да вот хоть бы этот наш клуб заводской,

Давно уж пора нам другой, не такой.

А где он? «Невзгоды»? Неправильно, врешь!

Начальство закупорит уши

И выйдет: мужайся, терпи, молодежь.

Во славу иного чинуши.

Мы бед не боимся, не робкий народ!

Но всюду ль оправданы беды?

Не слишком ли часто за ширмой «невзгод»

Скрываются дармоеды?!

Упорство, способное мир удивить,

Уже доказали не раз мы.

Так надо ль теперь города городить

На голом энтузиазме?

И мы не подножье для завтрашних лет!

Вздымая грядущего дом,

Мы тоже хотим и квартиры, и свет,

Цветы, и театры, и добрый обед,

И нынче хотим, не потом!

И вовсе не надо в статьях и речах

Ни пышных, ни жертвенных фраз.

И деды для нас – не торжественный прах,

Не камни ступеней на трудных путях,

А крылья, взметнувшие нас!

Шумели до полночи. Споры ребят

Звучали светло и азартно.

Вот так был окончен стандартный доклад,

И кончен отнюдь не стандартно…

ДОРОЖИТЕ СЧАСТЬЕМ, ДОРОЖИТЕ!

Дорожите счастьем, дорожите!

Замечайте, радуйтесь, берите

Радуги, рассветы, звезды глаз —

Это все для вас, для вас, для вас.

Услыхали трепетное слово —

Радуйтесь. Не требуйте второго.

Не гоните время. Ни к чему.

Радуйтесь вот этому, ему!

Сколько песне суждено продлиться?

Все ли в мире может повториться?

Лист в ручье, снегирь, над кручей вяз…

Разве будет это тыщу раз!

На бульваре освещают вечер

Тополей пылающие свечи.

Радуйтесь, не портите ничем

Ни надежды, ни любви, ни встречи!

Лупит гром из поднебесной пушки.

Дождик, дождь! На лужицах веснушки!

Крутит, пляшет, бьет по мостовой

Крупный дождь, в орех величиной!

Если это чудо пропустить,

Как тогда уж и на свете жить?!

Все, что мимо сердца пролетело,

Ни за что потом не возвратить!

Хворь и ссоры временно отставьте,

Вы их все для старости оставьте

Постарайтесь, чтобы хоть сейчас

Эта «прелесть» миновала вас.

Пусть бормочут скептики до смерти.

Вы им, желчным скептикам, не верьте —

Радости ни дома, ни в пути

Злым глазам, хоть лопнуть, – не найти!

А для очень, очень добрых глаз

Нет ни склок, ни зависти, ни муки.

Радость к вам сама протянет руки,

Если сердце светлое у вас.

Красоту увидеть в некрасивом,

Разглядеть в ручьях разливы рек!

Кто умеет в буднях быть счастливым,

Тот и впрямь счастливый человек!

И поют дороги и мосты,

Краски леса и ветра событий,

Звезды, птицы, реки и цветы:

Дорожите счастьем, дорожите!

В ЛЕСНОМ КРАЮ

Грозою до блеска промыты чащи,

А снизу, из-под зеленых ресниц,

Лужи наивно глаза таращат

На пролетающих в небе птиц.

Гром, словно в огненную лису,

Грохнул с утра в горизонт багряный,

И тот, рассыпавшись, как стеклянный,

Брызгами ягод горит в лесу.

Ежась от свежего ветерка,

Чуть посинев, крепыши маслята,

Взявшись за руки, как ребята,

Топают, греясь, вокруг пенька!

Маленький жук золотою каплей

Висит и качается на цветке,

А в речке на длинной своей ноге

Ива нахохлилась, будто цапля,

И дремлет, лесной ворожбой объята…

А мимо, покачиваясь в волнах,

Пунцовый воздушный корабль заката

Плывет на распущенных парусах…

Сосны беседуют не спеша.

И верю я тверже, чем верят дети,

Что есть у леса своя душа,

Самая добрая на планете!

Самая добрая потому,

Что, право, едва ли не все земное,

Вечно живущее под луною

Обязано жизнью своей ему!

И будь я владыкой над всей планетой,

Я с детства бы весь человечий род

Никак бы не меньше, чем целый год,

Крестил бы лесной красотою этой!

Пусть сразу бы не было сметено

Все то, что издревле нам жить мешало,

Но злобы и подлости все равно

Намного бы меньше на свете стало!

Никто уж потом не предаст мечту

И веру в светлое не забудет,

Ведь тот, кто вобрал в себя красоту,

Плохим человеком уже не будет!

ПАДАЕТ СНЕГ

Падает снег, падает снег —

Тысячи белых ежат…

А по дороге идет человек,

И губы его дрожат.

Мороз под шагами хрустит, как соль,

Лицо человека – обида и боль,

В зрачках два черных тревожных флажка

Выбросила тоска.

Измена? Мечты ли разбитой звон?

Друг ли с подлой душой?

Знает об этом только он

Да кто-то еще другой.

Случись катастрофа, пожар, беда —

Звонки тишину встревожат.

У нас милиция есть всегда

И «скорая помощь» тоже.

А если просто: падает снег

И тормоза не визжат,

А если просто идет человек

И губы его дрожат?

А если в глазах у него тоска —

Два горьких черных флажка?

Какие звонки и сигналы есть,

Чтоб подали людям весть?!

И разве тут может в расчет идти

Какой-то там этикет,

Удобно иль нет к нему подойти,

Знаком ты с ним или нет?

Падает снег, падает снег,

По стеклам шуршит узорным.

А сквозь метель идет человек,

И снег ему кажется черным…

И если встретишь его в пути,

Пусть вздрогнет в душе звонок,

Рванись к нему сквозь людской поток.

Останови! Подойди!

ПОМНИТЕ!

День Победы. И в огнях салюта

Будто гром: – Запомните навек,

Что в сраженьях каждую минуту,

Да, буквально каждую минуту

Погибало десять человек!

Как понять и как осмыслить это:

Десять крепких, бодрых, молодых,

Полных веры, радости и света

И живых, отчаянно живых!

У любого где-то дом иль хата,

Где-то сад, река, знакомый смех,

Мать, жена… А если неженатый,

То девчонка – лучшая из всех.

На восьми фронтах моей отчизны

Уносил войны водоворот

Каждую минуту десять жизней,

Значит, каждый час уже шестьсот!..

И вот так четыре горьких года,

День за днем – невероятный счет!

Ради нашей чести и свободы

Все сумел и одолел народ.

Мир пришел как дождь, как чудеса,

Яркой синью душу опаля…

В вешний вечер, в птичьи голоса,

Облаков вздымая паруса,

Как корабль плывет моя Земля.

И сейчас мне обратиться хочется

К каждому, кто молод и горяч,

Кто б ты ни был: летчик или врач.

Педагог, студент или сверловщица…

Да, прекрасно думать о судьбе

Очень яркой, честной и красивой.

Но всегда ли мы к самим себе

Подлинно строги и справедливы?

Ведь, кружась меж планов и идей,

Мы нередко, честно говоря,

Тратим время попросту зазря

На десятки всяких мелочей.

На тряпье, на пустенькие книжки,

На раздоры, где не прав никто,

На танцульки, выпивки, страстишки,

Господи, да мало ли на что!

И неплохо б каждому из нас,

А ведь есть душа, наверно, в каждом,

Вспомнить вдруг о чем-то очень важном,

Самом нужном, может быть, сейчас.

И, сметя все мелкое, пустое,

Скинув скуку, черствость или лень,

Вспомнить вдруг о том, какой ценою

Куплен был наш каждый мирный день!

И, судьбу замешивая круто,

Чтоб любить, сражаться и мечтать,

Чем была оплачена минута,

Каждая-прекаждая минута,

Смеем ли мы это забывать?!

И, шагая за высокой новью,

Помните о том, что всякий час

Вечно смотрят с верой и любовью

Вслед вам те, кто жил во имя вас!