Текст книги "Барометр падает"

Автор книги: Эдриан Маккинти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

9. Двадцать миль до слемиша

Тир-на-Ног, страну вечной юности кельтских мифов, совсем не так уж трудно отыскать. Она здесь, в Западных Землях. Вся Ирландия – святое место. Все ее луга, поля, холмы, ручьи и озера имеют особое значение в подлинном «реальном мире», всё здесь – часть вселенского порядка вещей. Ты пытался объяснить это парню в том баре в Бронксе. Эпоха Сновидений вывела нас из Африки, дала нам имена и позвала за океан. Секрет этой знойной земли хранили птицы, но нас утомила их песня, и пробуждение застало в великих саваннах. Когда мы одиноки, к нам вновь взывает Сновидение. Когда-то оно призвало нас – так начался великий путь народа странников. Иные сумели попасть в Ирландию, прочие рассеялись по всему миру, навеки озабоченные стремлением до нее добраться. Вот почему мы странствуем. Мы пейви, трэвеллеры, скитальцы… Мы идем за призрачными толпами наших пращуров. Ирландия – наша земля обетованная. Мы живем на святой земле. Живем в мифах.

Слышишь?

Киллиан…

Если это и есть твое имя.

Просыпайся, я с тобой говорю!

Ветер дует в лицо из открытого окна.

Длинные пальцы ветра холодят его губы.

Он слышит шум снастей, чувствует соленые брызги на коже, ощущает привкус крови, тупую ноющую боль…

Он вгрызается в изоленту, которой наспех залепили рот. Прогрызает ее и пытается кричать.

Зовет на помощь, заклиная Господом.

Его крики – как песни слепца Гомера. «Помогите! Помогите!»

Проходит не более минуты, и он вновь теряет сознание.

Мир расплывается.

Мгновения текут.

Что прячется в зеркальном море? Жемчужина. Небо и есть зеркало. Небо – это огромное серое зеркало, отражающее боль обратно на землю.

Ночь.

И снова все кажется не тем, чем является на самом деле. Звезды – походными кострами, облака – обнаженными девушками.

Река под его ногами. Забытая река – теперь часть огромного белфастского подземного мира туннелей и дренажных стоков. А когда-то – желанный поток для паломников и купцов, приезжавших в Каррик к святому источнику.

Святой источник Фергюса Мор мак Эрка. Того самого Фергюса, который испил из источника, перед тем как отправиться в путь, и основал Шотландское королевство.

Он помнит об этом, потому что он тот, кто он есть. Что он есть.

Изумрудная вода, насыщенная золотом и хлорофиллом.

Вода… Ветер… Мысли…

Он не в ладах со своими мыслями. В этом ничего не значащем мире мысли калечат. Этот мир – с другой стороны зеркала. Здесь тени лежат непривычно, не действуют земные законы физики, и он смотрит на самого себя…

Есть еще одно отличие: ни одна из этих мыслей не облечена в слова английского языка. Он мыслит на шельте.

Встает на колени.

Откашливается, сплевывает кровь.

– Ты допустил только одну ошибку, выродок. Тебе нужно было убить меня. – Эту фразу он произносит на языке саксов.

Кое-как выбирается из ванной и становится на кафельный пол. Глаза по-прежнему залеплены изолентой, а руки скованы пластиковыми наручниками за спиной.

Он знает, что надо делать.

Подходит к раковине, наклоняется к ней и зубами хватает ручку на дверце шкафчика. Открывает, ныряет в него с головой, вываливает содержимое на пол. Убедившись, что в шкафчике пусто, ложится на пол и тыкается лицом в разбросанные предметы: баллончик с пеной для бритья, безопасную бритву, мыло… Наконец находит то, что искал – швейный набор из «Фермонта». Усаживается к нему спиной, нащупывает коробочку, сдвигает крышку, встряхивает. Берет иголку большим и указательным пальцами, перехватывает поудобнее и просовывает в зубцы наручников. Аккуратно проталкивает вглубь.

Не торопясь, осторожно.

Вот так.

Отлично.

Используя иголку как рычаг, большим пальцем стягивает одно кольцо наручника сантиметр за сантиметром.

Не дай бог иголка сломается и останется внутри…

Не сломается. Он не раз проделывал такое.

Отец научил его и других ребят, как избавиться от наручников, взламывать замки, отключать сигнализацию с помощью подручных средств.

В его время пластиковых наручников не было, но при должном терпении их секрет можно раскрыть за полтора часа: вставляешь рычаг в зубцы, немного терпения… так… и они спадают.

Четверть дюйма… полдюйма… дюйм… полтора дюйма…

Вращает кистью до тех пор, пока руки не становятся свободными.

Встает, срывает изоленту с глаз, бежит в спальню звонить Шону.

Звонок… еще звонок… еще… и еще один.

– Да?

– Мэри, соедини меня с Шоном, срочно, слышишь!

– А кто его спрашивает?

– Соединяй, я тебе говорю!

Пауза.

– Алло?

– Он добрался до меня. Русский парень. Избил и связал. Теперь он едет в Баллимену, пытать родителей Рейчел.

– Что?! Черт побери… Ох… Ну что ж, это все равно бесполезно. Они же не знают, где она. Наемники Тома могли прослушивать телефон, перехватывать их электронную почту, следить за ними. Потому она правильно сделала, что затерялась. Не стоит…

– Послушай меня… – перебил Киллиан. – Она посылала своему отцу открытки на адрес КОБ, этой чертовой бычьей ложи в Баллимене. Я нашел письмо от него в одном медвежьем углу в Донеголе, где она жила. Потом она съехала оттуда, перебралась в другое место, но отцу известен ее новый адрес, и мой преследователь знает об этом. Он их разыщет – кровь из носа, – убьет, но выведает, где она.

– Мать твою!.. Но как же он тебя высчитал?!

– Не знаю! Он преследовал меня. Этот спец наверняка из форсайтовской группы. Какой-то русский маньяк-садист. И хорошо еще, что он мне только ребра переломал, спасибо ему, мог бы и убить. Говорил же я тебе, что-то в этом деле мне не нравится…

– Твою мать!

– Который час? Не знаю, сколько провалялся без сознания.

– Полтретьего, – ответил Шон.

– Недолго. Кого мы знаем в Баллимене? Кого-нибудь из фракции боевиков…

– Роки Макглинн, старый боевик из «Борцов за свободу Ольстера». Думаю, это как раз по его части, – сообщил Шон.

– Отлично, разыщи адрес Андерсонов и передай Роки, чтобы он отправлялся туда сейчас же. Думаю, псих еще не добрался до них. Если же добрался, нам кранты. Я буду там через двадцать минут.

– Да ты не сможешь из Каррика…

– Адрес скажешь мне по дороге, – оборвал его Киллиан.

– Н-да, круто мы влипли.

– А я тебе говорил, что с самого начала все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Знаешь, можно было бы обратиться к легавым… Они там будут минут через десять и, если этот маньяк пытает людей, арестуют его.

– Киллиан, это в самом, понимаешь, в самом крайнем случае. Позволишь пилерам заняться делом – останешься без бабла.

– Это да. Хорошо, пока.

К бою!

На первый-второй рассчитайсь!

Киллиан положил трубку, натянул джемпер, джинсы и кроссовки. Схватил куртку и выбежал на улицу под сеющийся дождь. Сел в машину и повернул ключ.

Зазвенел телефон.

– Ну что?

– Киллиан, ты уверен, что справишься? Мэри поискала, похоже, мы действительно с маньяком связались.

В эту секунду тело Киллиана, от глаз до пяток, пронзила острая боль. Если бы он вел машину, обязательно сорвался в чертово озеро. Он выругался про себя и, не выдержав, застонал.

– Киллиан?

– Н-н-х-х…

– Киллиан?!!

– Я… в… порядке… – Он попытался расслабиться. Пусть боль пройдет…

– Киллиан, мне страшно за тебя! Это слишком круто для нас.

– Ничего, в самый раз. Короче, я отключаюсь. Разыщи мне адрес ее родителей. И подключай к делу Роки.

– Хорошо. Если ты настаиваешь…

Киллиан отключил телефон и отложил его в сторону.

Та-ак… Баллимена… Баллимена…

Сначала по Белтой-роуд, потом свернуть на трассу А-36. Двадцать миль однорядных проселков через болота и холмы… Нет, если честно, двадцать пять.

Киллиан включил фары, нашел «Классик-FM» и поехал прочь. Возможно, в машине еще оставался жучок русского, но Киллиану было уже наплевать.

Когда он проехал мили две по унылой дороге, позвонил Шон.

– Короче, вот адрес: Слемиш-Вью-лейн, Карналбана-Шеддингс, дом номер три.

– Где это?

– Рядом с Брушеном. Введи в навигатор.

– Ладно, даже отдаленно не представляю, где это.

– Роки уже в пути. Пообещал ему тысячу.

– Скажи ему, пусть смотрит в оба. Его противник не новичок.

– Ты же знаешь Роки. Он справится.

– Я тоже так думал, пока Иван меня не покалечил.

– Что за мрачные мысли? А может, плюнем и позволим парню закончить дело, раз он так рвется?

– Ты издеваешься? Коултер нанял меня.Именно я ужинал с ним и его женой. Именно я ради этого летал в гребаный Гонконг. Это мое задание. Я с этим бритоголовым такое сделаю, что он еще горько пожалеет, что мамаша-потаскуха его на свет родила, а не сделала аборт! – Киллиан отключил телефон и радио, открыл окно.

С озера Ларн на болота веяло сырым и спертым воздухом. Дождь прекратился, и над плато Антрим повисла мелкая теплая морось.

Вдалеке Киллиан заметил машину. Бритоголовый?

Разогнав «фиесту» и проскочив деревеньку Глено, Киллиан проехал мимо машины, но это оказался «воксхолл-астра», а не «рейнджровер».

Опять телефон.

– Плохие новости?

– Других-то нету, – мрачно отозвался Шон.

– Хорошо, что на этот раз?

– Роки не может найти дом. Говорит, что это где-то у черта на рогах в глубине медвежьего угла рядом со Слемишем.

– Черт! Пусть продолжает искать.

– Твой навигатор не показывает?

– Еще не включал его, ждал, пока доберусь до Брушена, – сказал Киллиан.

– Ну хорошо, кто-нибудь из вас найдет. Сам-то ты где? Далеко?

– Выжимаю все возможное из машины, на полной скорости еду по А-36.

– Долго?

– Минут пятнадцать.

– А парень когда выехал?

– Часа три назад, наверное…

– Твою мать! Кому звонить? Тому? – спросил Шон.

– Черта с два! Может, это его человек…

– Что же делать?

– Передай Роки, чтобы он высматривал большой белый «рейнджровер» – такую крупную грохочущую хрень. Не заметить невозможно, – ответил Киллиан.

– Ладно. За дорогой следи, смотри не разбейся!

– Не разобьюсь.

С гор опять надуло дождь, и Киллиану пришлось включить дворники. Он ткнул в кнопку – «Радио Скотланд» транслировало концерт аккордеона с оркестром, другие станции не ловились.

Когда телефон зазвонил снова, Киллиан выключил магнитолу:

– Дозвонился до Роки?

– Да, – ответил Шон. – В свете открывшихся обстоятельств он требует уже две тысячи.

– Обдирала чертов… И что ты ему ответил?

– А что я мог ему ответить?

– Хороший человек… Рассказывай.

– Он нашел дом. Роки был прав, настоящий медвежий угол, по проселку прямо в никуда.

– Это плохо… никаких свидетелей.

– Дальше еще хуже.

– Не томи!

– Психопат уже там.

– Откуда Роки знает?

– Он видит джип, «рейнджровер».

– Проклятье! Пока! Передай Роки, пусть мне позвонит.

– Хорошо.

Через несколько секунд раздался звонок.

– Это Роки. Киллиан, это ты?

– А ты кому звонишь?

– Ты же вроде отошел от дел? Говорят, в колледже учишься?

– Тебя неверно информировали. Рассказывай, что там.

– Вижу машину того парня.

– Ты в доме? – забеспокоился Киллиан.

– Я похож на ненормального? Довольно далеко от дома, – доложил Роки.

– Это хорошо. Так… в доме свет горит?

– Нет.

– Парень в машине?

– Не думаю.

– Хм-м…

– Вот что, я сейчас попробую подобраться поближе и осмотреться. Перезвоню, – сообщил Роки.

– Подожди! Рок, не выключай телефон. Пойдешь на разведку, понял? Ничего не делай, пока я не доберусь туда, ясно? – чуть не кричал Киллиан.

– Да понял я.

– И займись чем-нибудь полезным. Запиши номер машины, проверь ее… Но, черт побери, будь осторожен. Наш объект – тот еще отморозок. Береги себя.

– Ты за кого меня принимаешь? За придурка? – огрызнулся Роки.

– Роки, я серьезно…

– Ладно, ладно, будь по-твоему. Значит, разведать обстановку, а потом? Проникнуть в дом?

– Нет, ни в коем случае! Жди меня. Если он уедет, следуй за ним на приличном расстоянии, я встречу тебя на дороге, хорошо?

– Все понял.

– Повторяю, действуй осторожно. Мне от этого типа уже крепко досталось. Буду через десять минут, – пообещал Киллиан.

– Договорились, приятель. Я сама осторожность и бдительность.

Киллиан подъехал к Баллимене, не встретив по пути ни одной машины. Баллимена, средоточие шотландской диаспоры, – самый консервативный город в округе. К полуночи все добрые пресвитериане давно уже спят. В час ночи можно пройти по главной улице голышом, дуя в трубу, и ни одна занавеска даже не дрогнет.

Единственными людьми, которые его заметили, были двое наркодилеров, спорящих о падении цен на недвижимость, краденые машины и чистый героин.

Киллиан ввел в навигатор указанный ему адрес и, следуя голосовым указаниям, проехал через Брушен на скорости 105 миль в час в сторону отметки на карте, где, казалось бы, вообще ничего не было – только зеленая пустота и пунктирные линии вместо дорог.

Взгляд в ветровое стекло подтверждал это: крутые холмы, овцеводческие фермы и коттеджи, заброшенные еще со времен Великого голода, – вот и все. В лунном свете можно было увидеть призрачные очертания горы Слемиш. Святой Патрик семь лет был рабом в Слемише, а среди пейви это место считалось несчастливым, населенным привидениями и призраками. Киллиан, который так и не избавился от суеверий, усвоенных в детстве, поежился.

Навигатор голосом Кэтрин Зеты-Джонс настойчиво повторял: «Вы подъезжаете к месту назначения… вы подъезжаете к месту назначения… вы подъезжаете…»

Киллиан удивленно уставился в темноту. Неужели приехал?

У него мелькнула мысль, а что, если он неправильно запрограммировал навигатор? Вдруг Киллиан разглядел невдалеке машину. И это был не белый «рейнджровер».

Он включил фары на полную мощность.

Действительно, серый «рено-эспас», большая семейная машина.

«Роки», – произнес про себя Киллиан.

Он занервничал.

Позвонил Шону.

– Шон, тебе Роки не перезванивал?

– Нет, я думал, он будет с тобой держать связь.

– Его нет.

– Что-то не так? – заволновался Шон.

– Не знаю. Его машину я вижу, а вот «рейнджровера»… Попробуй дозвониться до него, пока я паркуюсь.

– Звоню.

Киллиан проехал дальше и поставил машину в двухстах ярдах от «рено». Дом по-прежнему не был виден, но, возможно, он просто за пригорком.

Выключив фары, он вышел из машины и прислушался.

Ни звука.

Тишина была такая, что было слышно шум моря, до которого по прямой больше десяти миль.

Когда зазвонил телефон, Киллиан переключил его в режим виброзвонка, прежде чем ответить.

– Да? – прошептал он.

– Роки не отвечает.

Киллиана прошиб холодный пот.

– Это подозрительно…

– Киллиан, что у тебя из оружия?

– Ничего.

– У тебя нет пистолета?!

– Вообще ничего. Я же отошел от дел… – напомнил Шону Киллиан.

– А куда ты дел свою пушку?

– Отдал ее Карли Макализ, помнишь, у нее с ее бывшим были проблемы?

– Ну да, и тогда все вокруг чертовых денег вертелось. И как же ты будешь выкручиваться?

– Шон, все будет в порядке. Значит, так, я отправляюсь к дому. Не звони мне. Я сам с тобой свяжусь.

– Я прекрасно понимаю, что тебе нужны деньги, но, по мне, это не лучший план. Может, плюнем на все и вызовем легавых, как ты предлагал?

– Все, Шон, ухожу. В десять позвоню. – Киллиан отключил телефон.

Прошел по болотистой тропинке к «рено», заглянул внутрь. Никого. Пара школьных сумок и надувная игрушка-слоник.

Дождь прекратился.

Ветер разогнал тучи, и все вокруг было залито лунным светом. Кто-нибудь, спрятавшись за изгородью и имея мало-мальски приличное оружие, запросто мог достать пулей Киллиана.

Надо уходить. Сойдя с тропинки, он перемахнул через ограду и короткими перебежками стал пересекать болотистый луг. Лунный свет был таким ярким, что Киллиан в подробностях видел всю округу – от затопленной долины до городка, со стороны которого подъехал. Местность была ему незнакома, он оглянулся, пытаясь понять, насколько он отошел от машины, но налетевший с запада дождь скрыл серой пеленой окрестности.

Этот маньяк вполне может прятаться где-то поблизости.

Но отступать Киллиан не станет: слишком многое поставлено на кон.

Пригнувшись, он прошел по чавкающей жиже, приближаясь к дому Андерсонов сзади. Перепрыгнул каменную перегородку между полями и увидел на возвышении дом.

Ни огонька, ни звука.

И «рейнджровера» не видно.

– Черт побери, – тихо прошептал Киллиан.

Он пошел дальше, переступая через кучки овечьего навоза и лужи, и остановился у границы участка Андерсонов: путь ему пересекала река. Нужно было либо переправиться через нее, либо возвращаться на дорогу.

При нынешней неопределенной ситуации дорога исключалась.

Река была глубокой, стремительной и темной. Чуть подальше, на границе со следующим участком, виднелась изгородь из колючей проволоки. Надо попытаться.

Киллиан подбежал к изгороди и, опираясь кроссовками в нижнюю проволоку, перебирая руками промежутки без колючек в верхней, кое-как пополз по изгороди. Каждый шаг раскачивал изгородь сильнее и сильнее, ему приходилось все крепче вцепляться в проволоку, чтобы не упасть.

Разумеется, он порезался – в темноте просто невозможно было этого избежать – и уже в самом конце изгороди чуть было не лишился большого пальца, напоровшись на шип. От боли Киллиан чуть не упал в реку.

Его затрясло от ужаса. Он закрыл глаза и так добрался до берега.

Спрыгнул с проволоки на шины, засунул раненый палец в рот, сплюнул кровь.

Из-за дождевых облаков медленно появлялась луна. Темнота была предпочтительней, но ждать времени не было.

Киллиан прошел по едва намеченной тропинке среди объеденного овцами вереска к задним воротам ограды дома Андерсонов.

Посмотрел сквозь железные прутья. Двухэтажный дом из белого камня. Милое местечко, как будто с открытки, на заднем плане – Слемиш и море.

Киллиан осмотрел подъездную дорогу. Кроме старого фермерского «лендровера» – ни одной машины.

Волосы на голове у него зашевелились от острого ощущения опасности.

Запертые ворота не преграда, по ограде он легко перелез в сад. Киллиан стоял среди грядок капусты и развешенного на веревках белья и смотрел на дом: шторы опущены, задняя дверь заперта. И тишина.

Он прошел по дорожке к самому дому. Заглянул в окна – через занавески ничего нельзя было разглядеть. Подергал заднюю дверь – заперто. Обычный автоматический замок. К десяти годам он мог вскрыть такой замок минуты за две. Как и любой мальчишка в его клане.

Вынув отмычку, Киллиан уже вставил было ее в замок, как вспомнил о склонности психопата к резке стекол.

Зашел за угол дома: следы на клумбе с розами, настежь распахнутое окно кухни, аккуратно вырезанный квадрат рядом с ручкой.

Руки Киллиана дрожали.

А у него оружия нет!

Его противник – не затравленный игрок из прибрежного городка в Нью-Гемпшире. Профессионал, отлично выполняющий свою работу. Он притаился где-то поблизости и поджидает его.

Киллиан взобрался на подоконник и с шумом ввалился на кухню.

Ни оружия, ни фонаря…

Он включил свет. Маленькая ольстерская кухня: чайник на плите, картинки лисьей охоты на стенах, разноцветная плитка на полу, стопка сборников кроссвордов и головоломок на столе.

Кухонная дверь открыта, Киллиан осторожно выглянул в коридор.

Что-то лежит на полу. Вернее, кто-то…

Киллиан зажег свет в коридоре.

Это был Роки Макглинн. Он лежал лицом вверх, верхняя часть головы снесена выстрелом, обои с французскими лилиями обильно заляпаны кровью и мозгами. В него стреляли дважды. Один раз в живот, затем в голову. Кровь из раны в животе залила весь пол, значит, бритоголовый пытал Роки, прежде чем сделать контрольный выстрел.

Киллиан уже знал, что найдет на втором этаже.

В голове шумело.

Вернувшись на кухню, он налил себе стакан воды.

Позвонил Шону:

– Шон, будь другом, пошли кого-нибудь в Каррикфергюс ко мне домой. Боюсь, этот отморозок может ждать меня, чтобы расправиться. Не уверен, но он способен на все. Он как-то узнал, что мы отправили сюда Роки.

– Киллиан, что случилось?!

– Все мертвы. Он узнал, что ему было нужно, и всех прикончил.

– Он знает, где Рейчел?

– Если это знал ее отец, то и психопат тоже теперь знает, – ответил Киллиан.

– А ты?

– Нет.

– Он убил Роки? – дрожащим голосом спросил Шон.

– И его тоже.

– Ох! Упокой, Господи, его душу! Я не понимаю, зачем их убивать? Тебя же он оставил в живых? Что, черт возьми, произошло?!

– Роки сунулся в дом, разыгрывая из себя героя, псих выстрелил ему в живот, пытал и прикончил выстрелом в голову. А после у садиста выбора не было – пришлось убить и родителей Рейчел.

– Черт побери, Киллиан, у меня мурашки по коже… Как будто вернулись плохие старые времена.

– И у меня такое ощущение, Шон. Все это, черт возьми, – одна огромная гнусная хрень. Все из-за меня! Как мне паршиво…

– Это не твоя вина. Ты же не мог знать, что поиски человека превратятся в охоту на людей.

– Полмиллиона, чтобы отыскать женщину. Даже для Коултера это чересчур. Должен ведь был предвидеть! И что, этому гаду еще и полмиллиона? Эх, не надо было мне возвращаться! Затаился бы на время, устроился на нормальную работу…

– Нытьем ты никому не поможешь. Мы сделали все, что могли. Выбирайся давай оттуда.

– Да. Но сначала кое-что сделаю.

– Не надо! Сматывайся по-быстрому. Ты уверен, что тот тип уехал?

– Уверен.

– У Рока было трое детей. Не забудь взять его мобильник, мы больше не можем позволить себе ошибок.

– Скинхед наверняка забрал телефон, – отозвался Киллиан, но все же заглянул в карман плаща Роки. Там был телефон и кое-что еще. Клочок бумаги.

Киллиан развернул его.

На обрывке рукой Роки было написано: «JGI 3245». Номер «рейнджровера».

– Телефон у меня, – сообщил Киллиан.

– Утопи его где-нибудь поглубже.

– Так и сделаю.

– Теперь мотай оттуда на предельной скорости.

– Я отключаюсь, мне нужно успеть еще кое-что сделать.

«Кое-что сделать» – это подняться на второй этаж.

Киллиан, перескакивая через две ступеньки, взлетел наверх. Включил свет. Из-под двери одной из спален сочилась кровь, собираясь в лужу на полированном деревянном полу. Резко пахло чем-то горелым, сладковатый запах смешивался с вонью застывающей крови.

Киллиан перевел дух и облизал губы.

Аккуратно перешагнув через порог, он вошел в спальню, ставшую местом бойни, и включил свет.

Убитые были раздеты по пояс. Они были моложе, чем он ожидал: мужчине под шестьдесят, женщине и того меньше.

Она была блондинкой, он – брюнетом, только несколько седых прядей напоминали о возрасте.

Оба тела лежали на полу.

Руки женщины были скованы за спиной. На лице не было синяков и ссадин, но все тело, бледное, стройное, почти призрачное, было сплошь усеяно ожогами от сигарет. Убита выстрелом в голову. На теле мужчины следов пыток не было – только пулевая рана над ухом. Душегуб пытал жену, чтобы получить информацию от мужа.

И муж не выдержал, проговорился.

Хотя садист жестоко расправился с этими людьми, делал он это достаточно аккуратно. Мерзавец не изнасиловал женщину, ничего не отрезал. Может быть, он и оставил бы их в живых, если бы не вмешался Роки. Бандит явно не хотел неприятностей. Он всего лишь желал получить вознаграждение, а инструкции у него были простые и однозначные. И в таком деле замешан миллионер, владелец авиакомпании и казино, который водится со звездами и важными шишками!

«Спокойно, парень», – мысленно скомандовал себе Киллиан, глядя на убитую женщину.

Бессмысленная жестокость.

И все из-за Роки. Бандит мог бы связать этих людей и запереть в подвале, чтобы иметь больше времени на поиски Рейчел.

Да, это был тот еще садист, но Форсайт не порекомендовал бы этого типа, если бы тот был просто тупым мокрушником. Киллиан осмотрел женщину. Ожоги от сигарет были свежими, примерно получасовой давности.

Присев на край постели, Киллиан представил, как могли развиваться события: убийца прилетает в Ирландию, выслеживает его, преследует, вламывается в дом, вырубает его, старого и глупого, находит письмо от отца Рейчел, приезжает сюда, связывает супругов, начинает пытать женщину, тут врывается Роки с револьвером и происходит кровавая бойня.

Да…

Если бы Киллиан приехал пораньше, он бы застал их живыми. Он посмотрел на безжизненное лицо женщины.

Киллиан, правда, забыл подумать, что он безоружный и мог тоже сейчас лежать рядом с Роком и Андерсонами – этот псих убил бы его за компанию.

Зажужжал телефон.

– Да?

– Ты все еще там?

– Угу.

– Уезжай, черт возьми! Ты тут ни при чем. Садись в машину и уезжай.

– Шон, что-то тут неправильно… Это не из-за опеки, не из-за детей. Думаю, Форсайт не послал бы психопата, если бы дело касалось только розыска пропавшего человека.

– Киллиан, не забывай о полумиллионе долларов.

– Сколько бы ему досталось как посреднику? Двадцать пять тысяч? Для Форсайта это не деньги. У Бриджит миллионы, связи с законниками. Здесь что-то еще, о чем мы пока не знаем.

– Хорошо, подумай об этом в машине.

– Хорошо, Шон, – согласился Киллиан.

Он достал платок, стер отпечатки пальцев с выключателя. Прошел мимо Роки на кухню, стирая следы своего присутствия, последними уничтожил отпечатки на окне кухни и выскользнул наружу.

Затер следы на клумбе, провел платком по прутьям ограды около ворот.

Когда он дошел до «форда», над Шотландией уже занималась утренняя заря. Киллиан сел в машину, включил первую передачу и поехал мимо «рено» и мертвого дома в сторону рокового Слемиша.

Позвонил Шон.

– Ты уехал оттуда?

– Еду к Ларну.

– Отлично. Давай навсегда забудем, что произошло. Я позвоню Тому, скажу, что ты стал жертвой нападения, пребываешь в шоковом состоянии, потому мы отказываемся от дела. Согласен?

– А по-другому никак нельзя? – поинтересовался Киллиан.

– Никак, – отрезал Шон.

– Нам придется вернуть аванс.

– Логично.

– Не представляю, как Тому удастся скрыть происшествие от газетчиков…

– Не переживай, сделают козлом отпущения какую-нибудь группу фанатиков-националистов. Обычная же практика…

– Наверное, ты прав, – согласился Киллиан.

– Дружище, с тобой все в порядке?

– Странно. Я так себя хорошо чувствовал после Нью-Гемпшира. Отличная работа – ни единой капли крови, все счастливы. Считал, что вернул себе былую форму. А оказалось, Шон, что для нынешних дел я уже стар.

– Плюнь, не думай об этом. Ты не мог ему помешать. Ложись и попытайся выспаться.

– Он еще не закончил.

– О чем ты?

– Теперь он, наверное, убьет Рейчел. Ему нечего терять.

– Киллиан, это нас уже не касается. Возвращайся, встретимся завтра в Белфасте, хорошо?

– Договорились.

– Выспись.

Киллиан выключил телефон.

Дорога в Ларн была пустынной, перед ним открывался вид на Северный пролив и Голуэй. Киллиан различал паромы, горы в голубоватой дымке и даже отблески солнца на крыльях самолетов, приземляющихся в Глазго.

Он проехал через какую-то традиционно чистую деревушку, о существовании которой раньше не подозревал. Из трубы над каждой соломенной крышей курился дымок. Лошади паслись на полях. Выносливые охотничьи гунтеры и стройные рысаки.

Было раннее утро, Киллиан повстречал на дороге стадо коров, бредущих на пастбище. Погонял их парнишка лет одиннадцати, в джинсах, дождевике и кепке. Паренек курил.

Киллиан вспомнил рынки скота и ярмарки лошадей времен своей молодости. Он по-прежнему не знал, где именно находится, знал только, что Слемиш остался позади. На экране навигатора была пустота, никаких голосовых указаний, что было подозрительно…

Коровы замедлили ход, и Киллиану пришлось остановиться.

Шон прав. Лечь спать. Забыть обо всем.

Шон был на пятнадцать лет старше его. На Шона Киллиан начал работать, когда ему только исполнился двадцать один год.

Шон заменил ему отца.

Но настоящий отец Киллиана дал бы ему совсем другой совет. Настоящий кодекс чести тинкера не записан на бумаге. Твое слово вернее печати. Твое имя крепче зарока. Долг превыше права. Прежде всего ты должен выполнить свои обязательства. Даже ценой жизни…

С тех пор как Шон научил его читать и писать, Киллиан прочел множество книг. Он пытался избавиться от этого кодекса.

Но потом понял: происхождение определяет твою суть.

Абстрактных «я» не существует. А есть только люди, связанные с определенными практиками, местами, культурами. Человек, не имеющий культуры, – это вымысел. Его просто не существует.

Согласно кодексу чести тинкеров, смысл жизни человека определяется тем, как его действия вписываются в рамки общей истории.

Путь Киллиана не мог завершиться таким образом. Это было попросту невозможно.

Он позвонил Шону.

– Да?

– Я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделал.

– Что именно?

– У меня есть номер «рейнджровера»: джей-джи-ай тридцать два сорок пять. Думаю, не составит особого труда узнать в конторе по прокату машин данные кредитной карты этого парня. Разузнай, кто это.

– Да, может получиться.

– И в машине наверняка есть навигатор.

– Ну да.

– Если он приехал в Ирландию из другой страны, то он им пользуется постоянно и фирма по прокату может отследить местоположение машины при помощи этого же навигатора, так? Тогда мы будем точно знать, кто он такой и куда направляется.

– Киллиан, ты же не собираешься… – начал было Шон.

Киллиан оборвал его:

– Я именно собираюсь.Когда разузнаешь об этом сукином сыне, позвонишь.

– За «спасибо» нам эту информацию не дадут. Мне придется выложить пару тысяч.

– Вот и заплатишь.

– Не отпускает тебя дело, да?

– Я не могу его бросить.

– Это что-то вроде части философии трэвеллеров?

– Типа того.

Долгая пауза.

– Узнаю – позвоню.

«Форд-фиеста» приближался к краю плато Антрим, дальше находился причал паромной переправы через Ларн. Белая пена на волнах, спасательный вертолет, летящий почти над самой поверхностью бурлящей воды в поисках пропавшего человека, или затерявшегося катера, или хозяина собаки, смытого с палубы парома.

А позади, в горах, все было тихо и спокойно.