Текст книги "Барометр падает"

Автор книги: Эдриан Маккинти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Снова взяв под воображаемый козырек, Киллиан пробежал по коридору и вниз по лестнице.

Старуха вполне пришла в себя и обозвала его «грязным нечестивым турком». Милое старомодное ругательство.

Киллиан проскользнул мимо дворецкого, который тоже кому-то звонил.

Черт, а где же племянница?

Выскочив наружу, Киллиан кинулся к домику охраны. Вив пытался перетереть клейкую ленту на руках об острую кромку стула.

– Надо бы выбить тебе мозги, – проскрежетал Киллиан.

Вив зажмурился. Киллиан заново обмотал лентой его запястья.

– Как мне переключить эти чертовы камеры в инфракрасный режим? – вслух подумал он и тут заметил на всех мониторах кнопку «Тепло».

Найдя монитор, на котором была видна задняя часть сада, Киллиан переключил его в инфракрасный режим.

– Я уже слышу сирены. Поторопись, приятель, – подал голос Вив.

Киллиан присмотрелся к изображению на мониторе. Ага, вот оно! Большое, повторяющее человеческий силуэт тепловое пятно внутри длинной теплицы. Коултер прячется там в уголке за какими-то кустами или деревьями.

Киллиан кровожадно усмехнулся и обернулся к Виву.

– Я тебе не приятель, идиот!

По гравийной дорожке он быстро обогнул угол дома. Перехватив автомат, как при штурме, пригнулся и короткими перебежками приблизился к длинной теплице. Под прикрытием деревьев он пробрался к углу, где прятался Коултер.

Тишину распороли выстрелы.

Над головой Киллиана разлетелась стеклянная стенка теплицы.

Два выстрела. Третий.

Это была не миссис Лавери или, боже сохрани, Хелен. Нет. Стреляли изнутри.Коултер предусмотрительно вооружился.

Киллиан упал на землю и по-пластунски пополз между деревьями, растущими в горшках из красной терракоты.

Над головой просвистели еще две пули, тяжелые, увесистые, наверняка выпущенные из револьвера тридцать восьмого калибра.

Сколько всего было выстрелов? Пять?

Киллиан приподнял руку и осторожно помахал в лунном свете ладонью.

Еще один выстрел, звон стекла, а затем характерный щелчок. Коултер не сможет мгновенно перезарядить пушку.

Медлить было нельзя. Киллиан рывком поднялся на ноги и подбежал к укрытию Коултера.

Коултер полз к запасному выходу.

Киллиан дал короткую очередь из автомата в дверь теплицы. Коултер дернулся, обернулся, бросил револьвер на землю и поднял руки.

– Ты не застрелишь безоружного, – прокряхтел он.

Киллиан подошел к нему, держа автомат правой рукой за рукоять, а левой обхватив магазин.

Его накрыло волной депрессии.

Еще до того, как Киллиан начал действовать, на него напала грусть.

Он глубоко вздохнул.

Как хочется сделать все спокойно и не спеша…

Но сирены выли почти у порога.

Коултер встал около двери теплицы так, чтобы Хелен или миссис Лавери могли его заметить из дома. Надеялся на помощь.

А Киллиану требовалось уединение.

– Сядь, – скомандовал он.

Коултер сполз вниз и застыл, прислонившись к двери и упираясь головой в ручку замка. Киллиан присел перед Ричардом на корточки.

– Что ты собираешься делать? – Коултер дрожал.

Его лицо было белее мела, голубые глаза при свете луны казались почти черными. Осколками стекла ему порезало щеку, и из раны на землю капала кровь. Одет Ричард был в простую черную футболку и пижамные штаны с гоночными машинками.

– Что это, апельсины? – спросил Киллиан.

– Лайм и лимон, – отозвался Коултер.

– Лайм и лимон…

Мужчины посмотрели друг на друга.

Киллиан вздохнул и поднял автомат.

– Подожди! Почему ты хочешь меня убить, почему? – жалобно захныкал Коултер.

– Я хотел бы сказать, что мне жаль это делать… Но я видел фильм. Я слышал об абортах.

– Подожди. Киллиан, подожди! Они были старше, чем ты думаешь. И совершенно добровольно принимали в этом участие. Их никто не насиловал. Мы им заплатили, черт возьми! Сделали подарки. Купили их молчание.

– Нисколько не сомневаюсь, что так все и было. Я уверен, что ты и твой дражайший друг Дермид Макканн действительно позаботились о том, чтобы никто из них не заговорил.

– Киллиан, все было не так. Совсем не так. Ты помнишь семидесятые в Белфасте? Шла война. И жизнь была совсем другая. Ну… как в Берлине в сорок пятом. Не существовало никаких правил. Каждый день – взрывы и пожары. Стрельба. Помнишь? А я в то время управлял борделем. Посреди всего того безумия. Хоть какая-то возможность повеселиться. Вот и все. Это было неплохое дело. Объединяло нас, несмотря на разногласия.

– Ты называешь это весельем?!

– Прекрати быть таким ханжой, Киллиан. Это же Ирландия. В сиротских приютах, исправительных домах и монастырях происходят намного худшие вещи. Это давно не новость. Полиция давно знает об этом, но и они помалкивают.

– Так вот почему тебя никогда не посвятили бы в рыцари, – задумчиво произнес Киллиан, когда к визгу сирен добавился рокот вертолета.

– Киллиан, это все чепуха. Давно забытая история. Никому нет до нее дела, – произнес Коултер.

Киллиан покачал головой:

– Почему ты перевел фильм с пленки на видео? Зачем хранил его?

– Понимаешь, фильм – что-то вроде гарантии. В то время Макканн еще не стал министром, а был обыкновенным выскочкой, который контролировал местный рэкет. Он снабдил меня несколькими контактами, после чего началось наше восхождение к славе. Макканн пролез в армейский совет ИРА. Это было чертовски полезно. Но все же я заручился гарантиями, а потом, честно говоря, позабыл про этот фильм. Он был на каком-то древнем компьютере, я о нем и не вспоминал.

– А он знает про этот фильм?

– Да, он помнит, как мы его делали, но считает давным-давно уничтоженным. Он никогда не упоминал об этом при мне. Никто не знает о фильме. Только ты, я, Том и… Рейчел.

Киллиан кивнул. Да, теперь все встало на свои места.

– Видишь? Все кончено. Никакого вреда. Все закончилось, черт побери. Никому и дела нет до этой древней ерунды. Белфаст изменился, Ольстер изменился, сама Ирландия изменилась, – продолжил Коултер.

– Да…

Коултер залился смехом:

– А сам ноутбук на дне какого-то озера! Знаешь об этом?

– Я был там, – мрачно произнес Киллиан.

– Да. А ты поверил? Киллиан, это все чепуха. Однажды в гребаном Белфасте…

Киллиан потер подбородок и внимательно посмотрел Коултеру в глаза.

– Я стоял на стороне добра, приятель. И упорно работал, не допуская осечек, – закончил Коултер.

– Но ведь это красивая сказка, правда? Вашему маленькому сообществу, помешанному на самозащите, тебе и Макканну, не было нужды беспокоиться о том, как бы ИРА не взорвала одну из ваших контор. Ваша строительная компания, чуть ли не единственная из всех, что были тогда известны, процветала даже в самые мрачные годы. Что вам помогало? Удача? Упорный труд? Нет, теперь я знаю, что лежало в основе коултеровского «чуда». Верно?

– Что за бред? Ты по-прежнему болтаешь о чертовых семидесятых? Киллиан, это все давно быльем поросло. Тогда было тяжелое время. Но сейчас-то две тысячи одиннадцатый! Идет второе десятилетие нового века. Слушай меня, приятель: до этого фильма – никому! нет! дела!

– Ричард, я прекрасно понимаю, к чему ты клонишь. Возможно, ты и прав… Но я все равно должен убить тебя. Том сказал мне, что ты не успокоишься, пока Рейчел не будет мертва.

– Я тебе миллион фунтов дам, если ты сейчас же уберешь автомат. Ты умный, ты пейви, ну сам посуди: чего стоит одна глупая баба против миллиона фунтов? Каждый сам за себя, верно?

– Такова твоя философия, выведенная из накопленного жизненного опыта? – спросил Киллиан, слыша, как над водной гладью стрекочет вертолет.

– Да. Пойми, в этом нет ничего плохого. Миссис Тэтчер недаром говорила, что не существует такой вещи, как общество, есть только отдельные личности. Помнишь?

Киллиан опустился на колено перед Коултером, как жених перед невестой:

– Я помню. Но это не про меня. Жизнь имеет смысл только в контексте человеческих поступков. Нет личностей, существующих автономно. Все люди связаны с теми или иными практиками, местами, культурами. И в моей культуре – на другом конце криминальной цепочки – на человека налагаются серьезные обязательства. Быть пейви, тинкером, – это значит существовать среди бесконечных взаимных обязательств, долгов верности и гостеприимства.

– Что ты мелешь? Не понимаю, – просипел Коултер.

От страха во рту у него пересохло, но, когда он услышал, как у ворот остановился полицейский «лендровер», в глазах его загорелась надежда на спасение.

– Да что тут не понять? Я обещал Рейчел, что сегодня ночью покончу с этой историей. И я собираюсь сдержать слово…

Наконец-то Киллиан снова был в своей стихии. Он покинул двуличный «нормальный» мир – мир сделок с недвижимостью, банков и закладных. Покинул мир Шона, населенный лукавыми и изворотливыми бандитами, выкачивающими деньги из тех, кто слабее. Он покинул даже ту Северную Ирландию, в которой вырос, то самое место, о котором говорил Коултер, – эту странную не-страну, охваченную бандитской гражданской войной, выплескивающую в этой бойне столько религиозной страсти, сколько не бушевало ни в одной другой европейской стране в период «холодной войны».

Нет… Киллиан вернулся в страну своих отцов и предков. В мир людей, которые ударяли по рукам, заключая сделки на конных ярмарках, давая или беря что-либо в долг; людей, которые до гроба были верны своему слову.

Киллиан старался быть честным с самим собой и Коултером. Даже в лабиринте традиций и обязательств, которые формировали сообщество пейви, имелись свои лазейки. Как же без них? Традиция – не мертвая догма, но пример и образец для подражания, а человек – не кукла на веревочках, а живой актер с правом импровизировать.

Если б Коултер сумел кое-что сказать, кое-что объяснить, это спасло бы ему жизнь.

Но он не сумел. Или не захотел.

Тем хуже для него.

Его время истекало.

Киллиан прицелился из автомата в лоб Коултеру. Раздался один-единственный выстрел.

Коултер умер сразу же.

Был – и сгинул в черном мраке небытия.

Очень похоже на древнюю магию.

Киллиан стянул с плеча автомат, бросил на землю, вышел через заднюю дверь теплицы и пересек сад.

Перелез через одну ограду, добежал до второй, внешней, перебрался через нее и побежал в сторону далеких холмов Антрима. Бежал и бежал, пока не достиг торфяных болот, с древности ставших традиционным местом укрытия для тех, кто скрывается от власти королей.

Эпилог

На Гог-Магог-стрит

Майкл Форсайт свободно прошел через «зеленый» коридор в пятом терминале аэропорта Хитроу. Он был одет в темно-серый костюм от Армани, черные туфли «Тестони Норвегезе», а в руках нес дорожную сумку «Флото». При этом он вовсе не походил на наркокурьера, хотя контрабанда героина составляла прибыльный сегмент в деятельности криминальной империи, которой он управлял вместе со своей женой Бриджит.

Майкл снял солнцезащитные очки и оглядел клубящийся человеческий хаос зала прибытия, ища контактера.

Невдалеке стоял бледный красивый молодой человек, одетый в униформу, и держал в руках табличку, на которой было написано нечто вроде «Мишель Фэйрсайд». Вьющиеся волосы, года двадцать три – двадцать четыре. Он слушал что-то на своем «айподе», рок, наверное, какую-нибудь группу «Колдплей».

Майкл подошел к юноше.

– Вы встречаете Майкла Форсайта? – спросил он.

– Это вы? – У парня был дружелюбный шотландский акцент, как у персонажа смешного мультфильма.

– Да, это я.

– Я Дугги. Давайте мне вашу сумку и пойдемте на улицу. Мистер Полсон ждет в машине.

Майкл передал парню сумку и пошел за ним к черному лимузину. Мистер Полсон без дела не сидел: он слушал трансляцию крикетного матча и разгадывал кроссворд в «Таймс». Невысокого роста, но с весьма запоминающейся внешностью человек, одетый в костюм-тройку и ботинки «Ди-Эм». Костяшки пальцев покрыты шрамами.

Он пожал руку Майкла с не вполне английским энтузиазмом.

– Удачно долетели? – спросил Полсон.

– Весьма. Точно по расписанию и без проблем.

– Мне «Вёрджин Эрлайнз» нравится. Хорошее там обслуживание.

Акцент-то у него северо-восточный, типичный джорди из Ньюкасла, сообразил Майкл. Потому и рукопожатие такое живое.

– Согласен.

– Я заказал вам номер в отеле, если хотите передохнуть после перелета, – сообщил Полсон.

Майкл отрицательно покачал головой:

– Благодарю вас, я в порядке и готов приступать.

Полсон огляделся:

– Я должен вам кое-что передать, давайте сядем в машину?

– Хорошо, – согласился Майкл.

В салоне Полсон открыл пакет из магазина «Сэйнсбери» и передал Майклу маску, карту, мобильный телефон и пистолет «беретта» с двойным предохранителем для правой и левой руки, а также глушитель «Эй-эй-си Эволюшн 40».

Майкл взял пистолет, разобрал и снова собрал его.

Осмотрел глушитель, продул, привинтил на место и поинтересовался:

– А запасные обоймы?

– Две в коробке. Всего сорок пять патронов.

Майкл задумчиво кивнул.

– Что-то не так? – насторожился Полсон.

– Мы же не можем отправиться туда… в таком виде? – спросил Майкл.

Полсон нервно сглотнул:

– Ну… Дугги знает дорогу, мы раздобыли навигатор и…

– Как я понял, это маленькая английская деревушка?

– Да.

– А вам не пришло в голову, что этакий лимузинище будет там, мягко говоря, не к месту?

– Что нам нужно сделать? – обеспокоился Полсон.

Майкл зевнул и сообщил:

– Я выйду перекушу, а вы найдите мне другую машину, запрограммируйте навигатор, и я поеду один.

– Вы уверены? Я думал, Дугги будет вашим помощником, у него есть опыт.

«Опыт» Дугги, вздохнул про себя Майкл, наверняка не более чем красивая фраза в его резюме. Парень явно чей-то младший брат или племянник.

– Я не сомневаюсь, что он способный юноша, но я и сам справлюсь. Встретимся тут через час.

– Мы будем готовы, – пристыженно пробормотал Полсон.

Оставив свое снаряжение, Майкл вернулся в аэровокзал, позавтракал в ресторане Гордона Рамси и полистал английские газеты. Попробовал разгадать кроссворд в «Таймс». Но Майкл так давно не бывал в Соединенном Королевстве, что практически полностью отстал от местной жизни.

Когда Майкл снова вышел на улицу, около лимузина его ожидал улыбающийся Полсон.

– Мы разыскали для вас черный БМВ пятой серии. Их тут как грязи, – сообщил он.

– Очень хорошо. – Майкл был доволен.

– Дугги как раз программирует навигатор. Вводит туда самый удобный маршрут, то есть не через Лондон, нормально?

– Очень даже.

– Вы позавтракали?

– Зашел в «Рамси», съел омлет по-испански.

– Понравилось?

– Чтобы хорошо питаться в Англии, нужно съедать по три завтрака в день, – попытался пошутить Майкл.

Попытка не удалась.

– Вы не наелись? «Рамси» славится своими маленькими порциями. Знаете, если что, на объездной дороге есть «Макдоналдс». Последнее дело – отправляться голодным на такую работу.

– Где машина? – спросил Майкл, заставив себя подавить тяжелый вздох.

Поборов желание заехать в «Макдоналдс», он легко нашел трассу М-25 и поехал под бормотание радио, пока навигатор не начал предупреждать о повороте на М-11.

Майкл свернул на М-11 около Даксфорда, почти сразу повернул на А-505, а потом выехал на А-1301 и вскоре понял, что едет по Восточной Англии. В этой части страны он раньше не бывал.

На равнине раскинулись поля пшеницы, ячменя и рапса.

Все вокруг радовало взгляд.

В Состоне он, следуя указаниям навигатора, проехал Нью-роуд, Бэбрэм-роуд, Вудленд-роуд и наконец добрался до Гог-Магог-стрит.

Припарковав машину, Майкл вышел из нее и потянулся.

Улица только с одной стороны была застроена псевдотюдоровскими зданиями, из окон которых открывался вид на поля и небольшую группу холмов на севере.

Моросил дождь.

Часы показывали пять минут шестого, значит, уже одиннадцатый час.

Судя по подробным отчетам, Майклу пока было не о чем тревожиться. Киллиан работал на почтовом сортировочном пункте в Кембридже. Каждое утро в пять он выезжал из дому на велосипеде, ехал миль восемь до города, а домой возвращался в час.

Чуть поодаль виднелся и лагерь пейви, линия из двенадцати трейлеров, выстроившихся на площадке возле леса.

Поле перед лагерем при ближайшем рассмотрении оказалось мелким болотом, их еще называют «верховыми».

Майкл поморщился. Туфли будут безнадежно испорчены. А куда деваться? Нормальной дороги все равно нигде не видно…

Он ненадолго замер, подставив лицо теплому английскому дождику. Капельки медленно собирались в его светлых волосах, ожидая момента, чтобы струйкой побежать по лицу, словно при крещении.

– Что за чепуха! – произнес Майкл в сердцах, вернулся в машину и набрал сообщение для Бриджит:

ПРИБЛ ВСВПОРД БЗПРБЛ ЛБЛ М.

Переложил пистолет с глушителем в специальный карман пиджака, вышел из машины и запер ее.

Перешагнув через канаву на общественную землю, Майкл осторожно пошел по полю, приближаясь к лагерю.

Подбежала собака и пошла за ним. Вскоре, надеясь чем-нибудь поживиться, к группе присоединилась коза. Больше никого по пути к лагерю он не встретил.

В этот час в лагере было пустынно. Майкл приветливо кивнул ребенку и глазами поискал трейлер с синей дверью.

Нужный трейлер стоял немного в стороне от остальных, на небольшом пригорке рядом с лесом. Вагончик был маленький, помятый, но располагался в хорошем месте: с восточной стороны его прикрывал могучий дуб, а с пригорка открывался вид на север и запад. Рядом с трейлером на длинной веревке была привязана коза. Наверняка Киллиан ее доит, чтобы пить чай с молоком. Коза подошла к Майклу и ткнулась мордочкой в карман брюк. Ему пришлось отогнать ее.

Майкл поискал ключ под шлакобетонным блоком, ведром для мусора и запаской, но тщетно. Обошел вокруг трейлера, ища открытое окно, однако все окна были заперты.

– Воспользуемся отмычкой, а? – сказал он козе.

В этом он был не силен, так что прошло почти десять минут, прежде чем ему удалось вскрыть замок при помощи проволоки. Если б кто-то из его ребят так долго возился с замком, Майкл пристрелил бы его на месте.

По счастью, его усилия не привлекли излишнего внимания соседей Киллиана. Конечно, у Майкла была наготове история: «Я его двоюродный брат из Белфаста, хочу сделать ему сюрприз, пожалуйста, ничего ему не говорите», но, к счастью, заготовка не понадобилась.

Внутри трейлера не нашлось ничего интересного.

Кровать-раскладушка, телевизор, радио, банка риса, пакет с картошкой, консервные банки с грибным супом, несколько книжек. В вагончике было душно, воздух застоялся.

Майкл присел на потрепанный диванчик, положил пистолет перед собой на пластиковый столик. Просмотрел книжки и решил почитать помятый экземпляр «Девяти рассказов» Дж. Д. Сэлинджера.

Первый оказался про новобрачных, приехавших провести медовый месяц в Майами. У них были проблемы: у нее – с деньгами, а у него – с головой. Майкл никогда раньше не читал Сэлинджера, хотя и Бриджит, и Шивон были просто без ума от него; наверное, именно потому Майкл избегал читать этого автора – вкусы жены и дочери редко когда совпадали со вкусами самого Майкла.

Майкл приоткрыл заднее окно, впустив в трейлер приятный запах скошенной травы. До него доносились голоса детей – они что-то говорили козлику по-ирландски – и щебет птиц в кроне дуба.

Если бы Киллиан решил сегодня срезать путь, проехав на велосипеде через поле, он, конечно, заметил бы открытое окно и насторожился, но поле после дождя раскисло, и Киллиан поехал обычной дорогой.

Киллиану нравилась его работа. Развозить письма по деревушкам Южного Кембриджшира было все равно что вернуться в пятидесятые с пожелтевших фотографий. Его предшественник по службе, вероятно, был каким-то гениальным тунеядцем, невесть каким образом убедившим королевскую почту, что ему требуется семь часов на то, что вообще-то можно было сделать за три, причем прыгая на одной ноге.

Киллиан запомнил своих клиентов, а они запомнили его. А главное, они его признали. Киллиан в ответ старался всегда учитывать их предпочтения.

Одолев треть пути, Киллиан остановился выпить в «Пикереле» кружку эля «Грин Кинг». Заведение это работало, уже лет пятьсот, обслуживая работяг вроде Киллиана.

После посещения паба ноша показалась совсем легкой, и Киллиан останавливался поболтать с каждым встречным и поперечным. Сегодня ему довелось коротенько рассказать о цементе, колониальной Симле и голландском джазе и выслушать весьма непатриотичный анекдот про лорда Нельсона, который мог застать Наполеона врасплох, если бы не оплошал на Ниле.

Киллиан чувствовал себя прекрасно. Вкатив велосипед в лагерь, он кивнул соседу. Семья Коагов только недавно прибыла из Донегола, и они были единственными, кто говорил по-ирландски.

– Добрый день, Имонн, – обратился к Киллиану мистер Коаг на чистейшем гаэлике, умолчав, однако, о незнакомце, забредшем в лагерь некоторое время назад.

– И вам того же, Шеймас! – ответил Киллиан и отправился дальше.

Вообще говоря, ему не нравилось имя Имонн, которым пришлось назваться, когда он попал на паром, идущий в Англию. Да теперь поздно что-то менять.

Имя Киллиан, как, впрочем, и свое настоящее имя, ему придется, увы, забыть навсегда. Ольстерские легавые объявили его в пожизненный розыск, и, как он слышал, сам Майкл Форсайт назначил награду за его голову.

Он прислонил велосипед к трейлеру и пригладил бороду. В профсоюзе работников связи всеми правдами и неправдами пытались добиться для Киллиана разрешения носить бороду – к вящему неудовольствию начальства.

Коза Молли нервно поглядывала на хозяина, словно хотела что-то от него скрыть.

– Если я обнаружу, что ты объела мою морковь, тебе не поздоровится, – пригрозил Киллиан.

Молли заблеяла и помотала головой, отвечая на слова хозяина.

Киллиан вставил ключ в замок.

Майкл как раз дочитывал книжку, когда услышал голос Киллиана. Он взял пистолет и осторожно снял с предохранителя.

Киллиан вошел в трейлер, заметил Майкла и весь напружинился, готовясь бежать.

Майкл медленно, будто гипнотизируя, покачал головой:

– Заходи. Закрой дверь и присядь.

Киллиан послушно закрыл дверь и присел в углу на шаткий раскладной стул.

«Неужели я умру на этом чертовом стуле?» – пронеслось у него в голове.

– Я быстро с тобой управлюсь, – пообещал Майкл. – Моргнуть не успеешь.

По-прежнему держа Киллиана под прицелом, Майкл дочитал рассказ о новобрачных.

Покачал головой.

– Ох и ах… – произнес Майкл.

– Какой рассказ? – спросил Киллиан.

– «Хорошо ловится рыбка-бананка».

– Да, – согласился Киллиан.

Майкл перелистнул книгу.

– Итак, почему ты?

– Почему я? Почему я явился лично? – переспросил Майкл.

Киллиан кивнул.

Майкл вздохнул:

– Это прозвучит слишком старомодно.

– Мне подходит, я как раз очень старомодный человек.

– Понимаешь, это мой долг чести. Именно я порекомендовал тебя Дику Коултеру. Я сказал ему, что ты именно тот, кто сделает эту работу. В каком-то смысле я виноват в его смерти.

– Полагаю, ты не принадлежишь к поклонникам афоризма «что ни делается – все к лучшему»?

– О чем ты?

– А вот о чем. Марков виновен в нападении на родителей Рейчел, которых он убил… случайно.

– Я в курсе, – прищурился Майкл.

– Продолжать?

– Разумеется.

– Итак, в этом виноват Марков. Прессе это понравилось, раструбили о разборках в среде русской мафии и об операциях ФСБ, дело закрыто. Том умер от передоза. Я взял на себя вину в нападении на Коултера, но никто не знает, кто я на самом деле такой. Ходят, правда, слухи, что я то ли ирландец, то ли русский и как-то связан с ФСБ. Что касается остальных… ты в стороне, Рейчел получила крупную сумму денег для девочек, Хелен досталась основная часть поместья.

– Это все?

– Нет. Дермид Макканн остался чист, ИРА не развязала новую гражданскую войну, правительство Северной Ирландии осталось на плаву, в Ольстере мир.

– Значит, выиграли все?

– Выиграли все, – согласился Киллиан.

– Кроме несчастного Тома и бедного Дика Коултера.

– Они были педофилами. Торговали детьми. Обоим грозила бы тюрьма.

Майкл облизнул губы:

– И тебе есть чем подтвердить свои слова, а?

– Я видел тот фильм…

– Как удобно, что ноутбук утонул!

Киллиан знал, что Майкл – парень башковитый. Он ни за что не добился бы такого положения, не будь его ум чрезвычайно остер. Так какого черта он упрямится?!

– Майкл, Том тебе обо всем рассказал. Тебе не нужны доказательства, ты прекрасно знаешь, что это правда. Ты что, ищешь лишний повод меня пристрелить? Так плюнь на все условности и пристрели! Можешь для пущего драматизма бросить мне в лицо слово «лжец», хотя я не лгу и тебе это известно.

– Дик Коултер, которого я знал… – начал было Майкл, но Киллиан перебил:

– Тот Коултер, которого ты знал, был чист как первый снег. То, что случилось, – просто ужасная ошибка… недоразумение… Мы с Рейчел оказались не на той стороне.

Майкл откашлялся:

– Хорошо. Допустим, я тебе верю. А разве это что-то меняет?

Киллиан усмехнулся:

– Майкл, когда ты в последний раз был на деле? Сколько прошло лет с начала твоего пути наверх?

Майкл откинулся на спинку дивана:

– Должно быть, лет семь будет, как я в последний раз брал в руки пушку. И сейчас бы не взял, если б это не касалось лично меня.

– Ничего, если я закурю?

– Я бы предпочел обойтись без этого. Ты можешь потерпеть? Или так уж нервничаешь? – язвительно спросил Майкл.

– Потерплю, – ответил Киллиан.

– На чем я остановился?

– Это касалось лично тебя…

– Ах, да. Понимаешь, Киллиан, ты мне нравился. У тебя была сложившаяся репутация. Неподражаемый, первоклассный мастер убеждения, который мог выполнить работу, даже не сломав пальца клиенту. Ты был чем-то вроде местной звезды, а то, что популярность тебя немного смущала, шло на пользу делу. Ты был настоящим актером. Я слышал твою… уругвайскую историю. Гениально.

Киллиан улыбнулся:

– Тебе понравилось?

Майкл рассмеялся:

– Да, да, черт побери! И я во многом разделяю твою точку зрения. Избегать насилия. Использовать маленькие хитрости. Но… ты переступил черту. То, что ты сделал, не должно остаться безнаказанным.

Киллиан посмотрел в голубовато-серые глаза Майкла – они сейчас как-то странно потемнели.

– Майкл, та история осталась в прошлом. Коултер мертв, похоронен. Его уже почти забыли. Все стали богатыми. Никому и дела нет.

– Нет… неправда. Япомню, и мнеесть дело. – Голос Майкла начал повышаться, он почти выкрикнул эти слова.

Брови Киллиана поползли вверх. В Северной Ирландии приняты сдержанность и умолчания. Здесь не кричат о своих чувствах вслух. Майкл слишком долго жил в Нью-Йорке.

– Теперь можешь и закурить. Думаю, дым я переживу.

Поверх синей почтальонской футболки Киллиан носил легкую куртку. Запустив руку во внутренний карман, он достал сигареты и зажигалку. Он постепенно бросал курить. Дошел до пяти сигарет в день. Но это уже не имело значения.

– Закуришь? – Киллиан протянул пачку Майклу.

– Я бросил.

– А я в процессе. Или был в процессе.

Майкл снова вздохнул и спросил:

– Слушай, неужели тебе нравится такая жизнь, а? Постоянно оглядываться, похоронить себя в этом унылом уголке Англии?

– Это не унылый уголок. На земле нет унылых мест, нужно только уметь смотреть. Кстати, приглядись к вон той книжке в конце полки. Внимательно просмотри ее, вдруг понравится. Мне понравилась.

Майкл взял книжку. Она называлась «Где когда-то стояла Троя», автор Аймэн Уилкенс, голландец по происхождению. Майкл пролистал ее, прочел аннотацию и, не заинтересовавшись, отшвырнул в сторону.

– Уилкенс предполагает, что все события, описанные в «Илиаде», на самом деле происходили в Восточной Англии. Троянская война произошла в Британии, еще в бронзовом веке. Героические сражения этой войны были поистине выдающимися, истории о них разошлись по всей тогдашней Европе, были усвоены греками и стали частью их мифологии.

– Безумная идея…

– О да. Совершенно безумная. Уилкенса на эту мысль натолкнул тот факт, что в «Илиаде» очень часто идет дождь, но в Греции или Анатолии дожди идут редко. И где же чаще всего идут дожди? В Англии! Книга настолько бредовая, что практически шедевр. Кстати, ты видел вон тот холм? – Киллиан махнул на окно за спиной Майкла.

Майкл нахмурился:

– Рассчитываешь, что я куплюсь на эту уловку?

Киллиан ухмыльнулся:

– Хорошо, можешь не смотреть. Так вот, тот холм позади тебя называется Гог-Магог, мы на Гог-Магог-стрит, и, согласно теории Уилкенса, это и есть тот самый холм, на котором стояла Троя.

– Ты сюда переехал именно поэтому?

– Нет, мы перебрались сюда, потому что здесь есть общественная земля. А книжку я приобрел в «Оксфам-Шоп», начал читать, и, как видишь, она мне весьма понравилась. – Киллиан помолчал, а затем произнес голосом телеобозревателя: – Мы стоим в тени древнего Илия…

Майкл рассмеялся.

Майкл был такой человек и вел такую жизнь, что друзей у него практически не было. Ему нравился Киллиан. Киллиан вполне мог бы стать его другом… мог бы – но не сейчас.

Улыбка на губах Майкла увяла.

– Киллиан. Послушай, я не хочу давать тебе призрачную надежду. Ты понимаешь это, верно? Не строй никаких иллюзий. Это не разбор ситуации. Я приехал не для того, чтобы принять твою версию. Я приехал, чтобы покончить с этой историей.

– Ну, я предполагал нечто в этом роде, когда увидел в твоей правой руке эту штуковину.

– Ты понимаешь, к чему я клоню? Я должен это сделать: долг чести и, скажем так, профессиональные причины.

– А если я окажу сопротивление?

– Можешь делать что угодно, но только один из нас выйдет из этого…

–  …каравана.Если ты произнесешь это слово, то не превратишься тут же в тинкера.

– Я вовсе не пытался облить грязью твое жилище. Просто хотел подобрать британский термин. В Америке мы называем их жилыми прицепами.

– Я в курсе этой фигни.

– Да нет, пойми, это ничего общего не имеет с предубеждениями. У меня нет предубеждений. Меня самого жизнь потрепала, знаешь ли.

Киллиан положил руки на колени и улыбнулся.

– Когда я говорил о сопротивлении, я не имел в виду драку. Я имел в виду, что попытаюсь использовать свои умения и таланты, чтобы переубедить тебя, – осторожно произнес Киллиан.

Майкл кивнул.

Ни единой души не было на лугу. С того места, где сидел Киллиан, открывался изумительный вид: золотое море рапса, лазурный горизонт, карминовые облака. Солнечный свет, попадая в пластиковое окно, подсвечивал пылинки в тепловых потоках, очерчивая вокруг головы Майкла нимб.

Киллиану понравилось: у ангела должен быть нимб, даже если это ангел смерти.

– Как я уже сказал, отсюда выйдет только один из нас. Приятель, я знаю, ты мастер своего дела, но ты не сможешь уболтать меня и спасти свою жизнь.

– Но ты же дашь мне возможность попытаться?

– Дам.

Киллиан улыбнулся. Что может быть лучше, чем получить возможность сделать то, что ты умеешь делать лучше всего?

– Итак… – начал Киллиан свой рассказ.

Эти слова были смертоносней любой пули, выпущенной снайпером.

Киллиан не сразу расслабился, но постепенно он осваивался в своей теме, рассказ лился все свободнее и свободнее. Слушали все: Майкл Форсайт, коза, даже тени троянцев в Аиде. Киллиан все говорил и говорил.

Постепенно лагерь пейви, поля рапса и холм Гог-Магог скрыли вечерние тени. На багровеющее небо выплыла Венера, а вскоре показался лунный серп. А где-то над их головами, в раскидистой кроне старого дуба, запела каменка.