Текст книги "Милые лжецы"

Автор книги: Эдна Мир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Клеменс приблизил к ней свое лицо и коснулся губами ее щеки.

– Когда мы с Майрой поженились, то тоже считали, что нам это удастся, – тихо произнес он. – Майра была студенткой, изучала искусство. Она хотела стать художницей. О-о, она обладала большим талантом, и мы думали, что она прекрасно сможет здесь работать. Но ничего не вышло. Я был занят восстановлением фермы, и ей пришлось заботиться о Кармен и о работниках. У нас было шесть постоянных ковбоев, а во время уборки урожая – до пятидесяти поденщиков. Земля давала ровно столько, чтобы хватало на их зарплату и еду, а также на покрытие наших самых насущных нужд. Майра ненавидела это ежедневное ярмо, а в один прекрасный день возненавидела также и ферму, и меня.

Клеменс замолчал и привлек Дэвину к себе. Так, прижавшись друг к другу, они сидели перед камином, в котором потрескивали сухие дрова.

– Майра стала отлучаться с фермы, – спустя какое-то время снова заговорил Клеменс. – Сначала не часто, всего лишь раз-другой в месяц, когда ей было совсем невмоготу. Потом начала ездить в Кобурн-сити к своей подруге Луизе, чтобы отдохнуть от нас. Когда она возвращалась, то каждый раз ее словно подменяли.

– Там появился другой мужчина? – осторожно спросила Дэвина.

– Нет. – В смехе Клеменса послышалась ирония. – Майра была красивой темпераментной женщиной, но она не хотела еще больше усложнять нашу ситуацию. Когда Кармен исполнилось три года, она возобновила учебу. Пошла в тот же университет в Джениве, где теперь получает образование наша дочь. Я думаю, что это было для Майры самое счастливое время. Она рисовала как сумасшедшая, прямо-таки в угаре, словно знала, что времени у нее осталось мало.

– Как… как она… – Дэвина не решилась выговорить слово «умерла».

Клеменс мягко взял в ладони ее лицо и легко, нежно поцеловал в губы.

– Как умерла Майра? – Голос у него сел. – У Майры была тяжелая форма диабета, но она об этом не знала. Однажды она упала в обморок на улице. Ее привезли в клинику, но было уже поздно. Майра так и не пришла в сознание. Через три дня она скончалась от последствий глубокого шока.

– О Клеменс, мне так жаль.

– Все в прошлом. – Клеменс зарылся лицом в ее волосы. – Сначала я ужасно переживал, что приложил недостаточно усилий, чтобы Майра была счастлива, но ведь оставалась еще Кармен. Я был ей нужен больше, чем когда-либо. И тут пришла на помощь моя сестра Tea, она выручила нас в трудные времена. Без нее я бы совсем отчаялся.

– А другая женщина потом появилась? – поинтересовалась Дэвина. Не из любопытства, а сочувствуя.

Ей хотелось все узнать про Клеменса, чтобы лучше понять его самого, все его опасения, не дающие ему полностью довериться своей любви к ней.

– Нет. – Клеменс отрицательно покачал головой. – Ведь Кармен была тогда еще ребенком. Я не хотел постоянно знакомить ее с разными новыми тетеньками и к тому же не мог даже представить, что чужая женщина будет возиться с моим ребенком. Нет, только Кармен и я, нам было достаточно друг друга. В своем единстве мы не терпели никого постороннего. – И снова этот горький смешок. – Бедная Tea, она с нами намучилась.

– А сейчас ты почувствовал одиночество, – сделала вывод Дэвина, ласково поглаживая густые волосы Клеменса. – Кармен почти выросла, идет своей дорогой, и ты захотел еще раз начать все сначала, не так ли?

– Да. – Клеменс кивнул. – Я ощущаю себя достаточно молодым, чтобы выступать в роли дедушки. Гораздо охотнее я сам стал бы еще разок отцом. Резвиться со своими детками, устраивать разные затеи, путешествовать, ах, существуют тысячи вещей, которые я хотел бы еще испытать. Но не в одиночку.

– Тогда у нас еще есть шанс, – прошептала Дэвина голосом, от которого у Клеменса закружилась голова. – Ты мог бы сопровождать меня во время концертов, а в перерывах между турне мы бы жили здесь, и с детьми тоже можно было бы что-то придумать. Мне кажется, что твоя сестра с удовольствием послушала бы снова детский гвалт.

– Да, это верно. – Клеменс не в состоянии был дольше противостоять робким обольщениям Дэвины. – На первый взгляд все это так просто, но…

Дэвина не позволила ему продолжить, прижав ладони к его лицу и закрыв рот жарким, зовущим поцелуем.

Клеменс ответил со страстью, немедленно воспламенившей обоих. Желание, давно горевшее и неудовлетворенное, вылилось в бурные, опустошающие объятия, заставившие Дэвину забыть обо всем на свете.

Сейчас для нее существовал один Клеменс. Клеменс и его ласки, которых она долго была лишена. Его руки на ее теле, его поцелуи на ее губах – вот чего хотела Дэвина. Вчера, сегодня, всегда…

– Клеменс, Клеменс, я люблю тебя, – выдохнула она между двумя головокружительными поцелуями. – Пожалуйста, никогда больше не оставляй меня!

– О Дэвина! – Клеменс приподнял ее мягкий кашемировый пуловер и прижался губами к розовым соскам. – Дэвина, что ты со мной делаешь?

Где-то в доме хлопнула дверь.

Клеменс очнулся и растерянно посмотрел по сторонам.

– Дорогой. – Дэвина хотела вновь привлечь его к себе, но опоздала. Колдовство исчезло.

– Нет! – резко заявил Клеменс. Он вскочил на ноги и отпрянул от нее на несколько шагов, словно боясь собственных страстей. – Нет никакого смысла, Дэвина! – в отчаянии воскликнул он. – Мне нужна жена, которая будет довольна тем, что я могу ей предложить, то есть этой фермой. Ты хочешь сделать карьеру, а я – создать семью. У тебя впереди вся жизнь, а я стою на пороге старости. Тебе нужны вечеринки, забавы, успех, а я ищу домашний очаг, покой и уют. Нет, Дэвина! – Он покачал головой. – Я не хочу еще раз повторить то, что пережил с Майрой. Все, о чем я мечтаю, это тихая жизнь вдвоем, пара детишек и моя работа. Женщина, на которой я, возможно, женюсь, должна заранее принять эти условия.

– И где ты собираешься ее найти? – спросила, теряя надежду, Дэвина.

Клеменс ссутулился и пошел к двери. Там он остановился и посмотрел на Дэвину, все еще сидящую на полу.

– Не знаю, Дэвина, – негромко сказал он. – Но лучше я останусь один, чем опять свяжу себя с женщиной, которая сбежит через год, потому что ей необходимо реализовать себя.

– Проклятый идиот! – всхлипнула Дэвина. Боль, вызванная его отказом, словно злая дикая кошка набросилась на нее, терзая когтями ее душу. – Уходи, убирайся, ищи себе си-дедку. Но не удивляйся, если станешь с ней старым и седым!

Клеменс ничего не ответил.

Дэвина слышала, как он тяжело поднимался по лестнице на второй этаж. Потом хлопнула дверь, и вслед за этим надвинулась безразличная, свинцовая тишина, угрожавшая раздавить Дэвину.

Под веками жгло от тысячи непролившихся слезинок, но она не хотела плакать, нет, только не здесь и не сейчас. Может быть, позже, когда отступит боль, парализовавшая ее изнутри.

В ней все застыло и заледенело. Но она заставила себя встать и выйти из комнаты.

У себя в спальне Дэвина сняла со шкафа дорожную сумку и начала спокойно и аккуратно ее упаковывать.

– Что случилось? – Голова Кармен поднялась из вороха подушек.

– Я еду домой, – объяснила Дэвина, испытывая странное спокойствие, которое вдруг снизошло на нее.

– Но почему? – Кармен, выпрямившись, уже сидела на кровати.

Дэвина закрыла молнию на сумке и пошла в ванную.

– Я еду домой, – повторила она ровным голосом, складывая в косметичку туалетные принадлежности. – В Джениву. Ты знаешь, что в следующем месяце мы даем большой концерт. Репетиции к нему уже начались. Пора и мне снова заняться своей работой.

– И ты вспомнила об этом именно сейчас, в половине первого ночи? – спросила Кармен с нескрываемой насмешкой в голосе. Она успела вылезти из кровати и стояла в дверях ванной комнаты. Темные глаза следили за действиями Дэвины со смесью удивления и неудовольствия, а указательный палец нервно наматывал локон черных волос.

– Да, – холодно ответила Дэвина. – Именно сейчас, в половине первого ночи. Я хочу уехать отсюда, и немедленно. В Джениве меня заждались.

– Ну конечно. – Кармен оставила свои волосы в покое и присела на край ванны. – Роберт, Саймон и этот – как его? – да ладно, неважно, в общем, все сидят как на иголках в вашем спортзале и ждут, когда настанет день и ты приедешь из Кобурна. Ладно, Дэвина, не мели ерунду. Скажи правду. Что произошло?

– Ничего особенного. – Дэвина застегнула молнию на чемоданчике. – Я просто не хочу больше встречаться с твоим отцом.

– Ага, – насторожилась Кармен. Она сползла с края ванны и последовала за Дэвиной, которая вернулась в комнату. – А каким образом ты намереваешься вернуться в Джениву?

– Автостопом. – Дэвина взяла в руки свой багаж. – Кто-нибудь меня подберет.

Кармен покачала головой.

– Ты возьмешь «остин», – не терпящим возражений голосом распорядилась она и стала так похожа на Клеменса Вентуру, что у Дэвины болезненно сжалось сердце. – Я так хочу, Дэвина, ты меня поняла?

– А как тогда ты вернешься? – Голос Дэвины звучал хрипловато. Из-за бесчисленных сухих слез, из-за тоски и обиды, грызущих душу.

Кармен улыбнулась.

– Со своим папочкой. Сейчас он все что угодно для меня сделает. – Она подошла поближе и дотронулась до руки Дэвины. – Послушай! Сделай мне одолжение. Возьми машину. Я с ума сойду, как только представлю, что ты сидишь в попутном автомобиле с совершенно посторонним человеком. Я хочу хоть что-то сделать для тебя. В последнее время я здорово потрепала тебе нервы.

– Ах, не говори глупости, – отмахнулась растроганная Дэвина. – В конце концов, мы ведь подруги.

– Совершенно верно, и поэтому ты возьмешь «остин». – Кармен ухмыльнулась и по-дружески хлопнула Дэвину по плечу.

Дэвина, довольная предложением, наконец согласилась.

Через десять минут она уже сидела в малолитражке.

В световом конусе фар танцевали мелкие белые снежинки, а высоко над ней, на почти черном беззвездном небе одиноко сияла маленькая белая луна, обещая холода и новые снегопады.

6

Мэди Армстронг полностью вошла в роль домохозяйки и супруги владельца мастерской Тедди Армстронга.

Дэвина почти не узнала ее, когда Мэди, в прекрасном настроении, с сияющим лицом, открыла дверь симпатичного домика на Либерти-авеню.

– Дорогая! – Мэди, бурно радуясь встрече, бросилась дочери на шею и так крепко прижала Дэвину к себе, что та чуть не задохнулась. – Как чудесно снова тебя видеть! Откуда ты едешь? Ты устала?

– Я еду из Кобурна и очень устала, – ответила Дэвина, следуя за матерью в уютную гостиную.

– Из Кобурна? – Мэди помчалась дальше, на кухню. Дэвина слышала, как она там гремит посудой и приборами, продолжая весело болтать. – Ах да, ты ведь помогала там в подготовке к свадьбе. Как же так получилось, что Кармен в последний момент передумала?

Дэвина опустилась на диван с цветочным рисунком, прислонилась головой к спинке и закрыла глаза. Дорога до Рочестера оказалась тяжелой. Почти до самого въезда в город с неба беспрерывно то валил снег, то лил ледяной дождь. Поездка напоминала танец на льду, хотя дорожные службы задействовали мощные машины, беспрерывно посыпающие асфальт солью.

Но земля уже так замерзла, что талая вода мгновенно снова становилась льдом, превращая дорогу в каток.

– Хорошо, что Кармен вовремя одумалась, – продолжала трещать Мэди, входя в гостиную с подносом в руках. – Такой маменькин сынок ей совсем ни к чему.

– Поэтому Кармен и отказалась от него, – подтвердила Дэвина, но ей не удалось изобразить на лице непринужденно веселую мину, которой от нее, видимо, ждали.

– А ты, что ты тут делаешь? – поинтересовалась Мэди, наливая кофе в красиво расписанные кружки.

– Просто хотела посмотреть на тебя, прежде чем уехать в турне, – не задумываясь, ответила Дэвина.

– Ни за что не поверю. – Мэди уселась в одно из кресел и взяла свою кружку с кофе. – Ты никогда не приезжала ко мне просто так. – Извини, это я не в упрек, – торопливо заверила она, заметив реакцию Дэвины. – Только констатация факта. – Она отпила глоток и внимательно посмотрела через край кружки на Дэвину. – Что случилось, дорогая?

– Ничего. – Дэвина отрицательно покачала головой. – Совсем ничего.

Но сдержать слезы больше не могла.

С того момента, когда она в панике сбежала от Клеменса Вентуры, они копились у нее в горле, засели там плотным комком, даже дышать было трудно. Но от ярости, тоски, разочарования и усталости она загоняла их внутрь, понимая, что уж если заплачет, то не сможет остановиться.

Безобидный, всего лишь выражающий материнскую заботу, вопрос Мэди взорвал этот комок, и слезы тоненькими ручейками побежали по щекам.

Мэди терпеливо ждала, пока пройдет этот нервный срыв.

Она сидела рядом с дочерью, тихо обняв ее вздрагивающие плечи, покачивала, как ребенка, гладила длинные темные волосы, упавшие словно занавес на руки Мэди.

– О мамочка, – шмыгнула носом Дэвина, когда поток слез иссяк. – Почему все мужчины такие жалкие трусы?

– Наверное, потому, что мы навязываем им слишком большую ответственность, – задумчиво предположила Мэди.

Услышав из уст матери совершенно несвойственные ей слова, Дэвина подняла голову и удивленно на нее взглянула.

– Да, да, я в курсе. – Мэди хихикнула, прикрыв рот ладошкой. – Ты влюбилась в этого Клеменса Вентуру, или Мэтта Трустоуна. Кармен мне все рассказала. Этот Клеменс боится твоей молодости, он опасается, что не сможет тебя удержать. Только ты можешь ему доказать, что вполне способна быть самостоятельной женщиной и одновременно хорошей партнершей для него.

Удивление Дэвины продолжало расти.

– Что ты имеешь в виду, мама?

– Все очень просто. – Мэди отпустила плечи Дэвины и чуть отодвинулась от нее. – Видишь ли, мы, женщины, пытаемся либо действовать полностью самостоятельно и свободно, не давая своим партнерам возможности участвовать в нашей жизни, либо целиком отдаем себя в руки мужчины, забывая, что когда-то нас научили читать и писать, и предоставляем господам принимать решения по всем вопросам своей жизни, словно мы несмышленые дети. Мало кому удается найти золотую середину.

– Что с тобой произошло, мама? – спросила потрясенная Дэвина. – С каких это пор ты так грамотно мыслишь?

– С тех пор, как вышла за Тедди, – улыбнулась Мэди. – Он указал мне на колоссальное количество ошибок с моей стороны, но не грозя пальцем, а очень деликатно, как бы мимоходом. Я считаю, что Тедди хорошо разбирается в закулисных играх.

– И теперь ты пытаешься развернуть из-за кулис борьбу за эмансипацию? – поддразнила ее Дэвина, хотя все еще чувствовала себя довольно скверно.

– Чепуха! – Мэди схватила чашку Дэвины.

Кофе успел за это время остыть. Глазом не моргнув Мэди выплеснула его в огромную цветочную кадку, стоявшую около дивана, и налила свежий.

Похоже, что экзотическому растению высотой в рост человека такое обращение шло только на пользу, что доказывали сочные листья величиной с ладонь, вплотную друг к другу усеявшие длинный ствол.

– Я занимаюсь тем, что совершенно по-новому организую свою жизнь, – заявила Мэди, протягивая кружку Дэвине. – При этом я обнаруживаю в своем прошлом много ошибок и очень не хотела бы, чтобы ты их повторила. Поэтому послушайся меня, малышка, поезжай обратно в Джениву и дай Клеменсу возможность как следует обдумать свои чувства. Он сам поймет, что для него хорошо.

– О мама, тебя послушать, так все очень просто, но жизнь-то несколько посложнее. Нельзя же сидеть и спокойно ждать, что-то надо делать, иначе поезд уйдет без тебя.

– А я утверждаю, что в любви ты ничего не сможешь форсировать, – настаивала на своем Мэди. – Доверься своей судьбе, Дэвина. Если этот Клеменс Вентура предназначен тебе, ваши пути все время будут пересекаться, неважно, что стоит между вами.

– Ах, мамочка. – Дэвина протянула руку и благодарно погладила щеку Мэди. – Ну что поделаешь с тобой и с твоей жизненной философией? Однако брак, судя по всему, пошел тебе на пользу. Ты выглядишь замечательно.

– Спасибо.

Она ошиблась или лицо Мэди действительно слегка покраснело? Дэвина пристально взглянула ей в глаза, но Мэди поспешила отвернуться.

– Да, – пробормотала она, явно смутившись. – У меня все хорошо.

Дэвине показалось, что Мэди хотела что-то добавить, но в последний момент передумала и замолчала, нервно сплетя пальцы на коленях.

– Но? – прицепилась Дэвина, сразу забыв собственные проблемы.

– Никаких «но». – Улыбка Мэди выглядела искусственной.

– Давай, говори, мама. – Дэвина не ослабляла хватку. Что-то здесь не так, потому что такие глаза бывали у Мэди лишь тогда, когда она ковала один из своих безумных планов или по ошибке получала на банковский счет от своего бывшего мужа на пятьдесят долларов больше, чем ей было положено. – Что-то случилось, Мэди. Рассказывай, я ведь уже взрослая девочка.

– Ну, раз так… – Мэди выпрямилась и бросила на Дэвину испытующий взгляд. – Что бы ты сказала, если бы у меня появился еще один ребенок?

– Ах! Ну что ж… – Дэвина начала кое-что понимать. – У тебя будет ребенок?

– Да! – На лице Мэди засияла широкая улыбка. – Я на третьем месяце. Пока незаметно?

– Нет. – Дэвина внимательно посмотрела на стройную фигуру матери. – Но еще успеется. О мама! – Дэвина с восторженным криком бросилась к матери и прижала ее к себе. – Это прекрасно, Мэди. А Тедди уже знает?

– Да, да. Конечно, он знает. – Мэди засмеялась. – И ужасно рад. – Она осторожно высвободилась из объятий Дэвины и со вздохом откинулась на подушки. – Сначала я пришла в ужас, – тихонько сообщила она. – Ты же знаешь, Дэвина, мне сорок четыре, а Тедди сорок семь. Но потом, когда мы с ним поговорили, нам стало ясно, что этот ребенок для нас обоих настоящий подарок. Когда вы с Уолтером были детьми, у нас не хватало на вас времени.

– О существовании Тедди ты тогда вообще не подозревала, – мягко напомнила ей Дэвина.

– Я знаю. – Мэди опять вздохнула. – Но у нас были сходные проблемы. У Тедди с его женой и у меня с Джеймсом. Ах, Дэвина, ты так быстро выросла. А мне очень хочется еще раз пережить, как крошка подрастает, учится массе вещей, которые ты давно знаешь. Ах, Дэвина, до чего же я радуюсь этому ребенку.

– Я тоже, Мэди. – Дэвина наклонилась и погладила руку Мэди, лежавшую на коленях. – Даже очень. Обещай, что позвонишь мне, если потребуется какая-то помощь.

– О нет, Дэвина! – Мэди засмеялась. – На сей раз я справлюсь сама. Я слишком часто звонила тебе, когда что-то в моей жизни шло наперекосяк. Теперь все должно быть наоборот. Но я позвоню тебе, когда ребенок появится на свет, это само собой разумеется. И тогда ты приедешь и посмотришь на своего маленького братика или сестричку. – Она шутливо шлепнула дочь по плечу и легко встала. – А теперь все, марш в постель! – скомандовала Мэди фельдфебельским тоном. – Ты ехала всю ночь и теперь должна основательно выспаться.

Дэвина не заставила ее повторять это дважды. Она так устала, что пол, казалось, уплывал у нее из-под ног, когда она шла за матерью на второй этаж.

Добравшись до своей комнаты, которая была, собственно, комнатой Уолтера, она запечатлела на материнской щеке искренний поцелуй и, сбросив с ног туфли, повалилась на постель.

Через пару секунд Дэвина уже спала.

Дэвина пробыла в Рочестере всего два дня.

Хотя Тедди и Мэди хотели видеть ее в своем доме подольше, Дэвина рвалась в Джениву, чтобы встретиться там наконец со своим ансамблем и начать репетиции для концерта.

Известие о беременности Мэди все же привело ее в некоторое замешательство. Она уже как-то привыкла быть единственной у своей матери. То, что у Мэди будет еще ребенок, совершенно не вписывалось в привычную схему мышления Дэвины, но эта схема все равно основательно трещала по всем швам.

Однако сюрпризы на этом отнюдь не кончились.

Вернувшись в Джениву, Дэвина обнаружила, что в доме нет никаких припасов. Они с Кармен рассчитывали на куда более длительное пребывание в Кобурне и поэтому ничего не покупали. Теперь Дэвине пришлось отправиться в супермаркет, чтобы обзавестись самым необходимым, прежде чем вплотную заняться работой.

Она катила наполненную тележку мимо кассы к выходу, когда путь ей преградил Питер Хэллоуэй, свежевыбритый, в модном шерстяном костюме, ухмыляющийся, словно выиграл в лотерею.

– Питер! – Дэвина еле успела удержать тележку, норовящую въехать в его живот.

– Привет, Дэвина! – Ухмылка на его лице стала еще шире. – Как дела? У тебя все в порядке?

– О да. – Она попыталась за вежливой улыбкой скрыть неприязнь. – А у тебя? Чем ты занимаешься?

– О-о, у меня тоже все хорошо. Даже очень хорошо. – Питер засунул большие пальцы за ремень и стал раскачиваться на каблуках.

Раньше Дэвине хватало одной этой позы, чтобы испытать к Питеру внутреннее отвращение. Сейчас же, когда не было больше нужды сдерживаться, она жаждала свернуть ему шею. Но Дэвина была тактичной девушкой.

– Да, Дэвина, у меня действительно все очень хорошо, – пыжился Питер, явно стремясь разбудить в ней любопытство. – Можешь рассказать об этом Кармен.

Дэвина прислонилась к тележке и, нахмурясь, посмотрела на Питера.

– Что случилось? – не очень любезно спросила она. – Давай выкладывай. Знаешь, я спешу.

– Ладно, ладно. – Питер, как бы сдаваясь, поднял руки. Ухмылка стала совсем невыносимой. Дэвина с трудом удерживала себя от того, чтобы не заехать в этот широкий самодовольный оскал, ведь кругом было полно народу. Домохозяйки, толкающие с верхом нагруженные тележки к парковке, охранники, стоящие у дверей, и молодежь, встречающаяся здесь, чтобы обсудить планы на вечер.

Нет, лучше уж выслушать его, чем подвергнуться риску быть судимой за убийство в состоянии аффекта.

Но то, что он все-таки сообщил, оказалось такой сенсацией, что у Дэвины отпала челюсть.

– Я женюсь на Луизе Мэйгард.

– Ты – что?

– Я женюсь на Луизе Мэйгард. – Он с наслаждением наблюдал растущее замешательство Дэвины. – Мы с ней встретились после ссоры с Клеменсом Вентурой, и между нами пробежала искра. Свадьба состоится в рождественский сочельник.

– А что на это говорит Берта? – осведомилась Дэвина, частично оправившись от первого шока.

– Ей это не нравится. – Похоже, Питера этот факт скорее радовал, чем пугал. – Она считает, что Луиза слишком стара для меня, но мы ее вообще не слушаем. Я теперь делаю только то, что нравится мне. Берте придется с этим смириться.

– Ага. – Дэвина покачала головой, все еще ошарашенная услышанным. – Тогда… э-э… Берта, может, и не переедет к вам.

– Нет. – Питер засмеялся. Смех получился злобноватый. – Ни в коем случае. Луиза считает, что у Берты и так очень красивый дом, к тому же она полностью загружена в своем дамском кружке и в благотворительном обществе. Что она у нас потеряла?

– Берта придерживается того же мнения? – Дэвина не могла оправиться от удивления.

– Ну, не совсем. – Питер по-дружески хлопнул ее по плечу и направился к выходу. – Но она привыкнет. Другие матери переживают то же самое, да, они бывают даже рады, когда их дети в конце концов оперяются и вылетают из гнезда. Передавай большой привет Кармен и э-э-э… – Он уже подошел к автоматическим дверям, но приостановился. – Да, скажи, пожалуйста, Кармен, что я очень рад отмене нашей с ней свадьбы. Мы бы, вероятно, совершили ужасную ошибку.

Он еще раз осклабился, растянув уголки рта чуть не до ушей, потом поднял руку и снова махнул Дэвине, прежде чем выйти на улицу. Через пару секунд он исчез в толпе покупателей.

– Прощай, вечный пай-мальчик, – усмехнулась Дэвина.

И покатила свою тележку на парковку.

Зал был полон до последнего места.

Хотя Дэвина еще не принадлежала к числу самых известных певиц, похоже, что каждый, кому посчастливилось достать билет, пришел сюда не только послушать речь нового губернатора, но и насладиться будоражащей кровь музыкой «Людей синих лугов».

Многие песни зал даже подхватывал. Поначалу это раздражало Дэвину, поскольку они лишь несколько недель назад появились на долгоиграющей пластинке, которая прекрасно раскупалась.

В рейтингах она стояла на шестьдесят пятом месте, неплохая позиция, если вспомнить, что это была первая пластинка, которую создала группа, не считая любительских записей.

Во всяком случае, все, кто занимался этой сферой, обратили внимание на «Людей синих лугов», и теперь каждый член группы мог рассчитывать на приличное будущее, требовалось лишь немножко удачливости и чутья.

Об этом думала Дэвина, кланяясь самозабвенно аплодирующей публике.

Еще один поклон, еще одна ослепительная улыбка, и занавес упал.

За кулисами ждали Элмонд Мэйсон и Кирк Дублидер из «Мьюзик Коп» с цветами и шампанским.

– Ты была на высоте, – признал Элмонд, бурно обнимая Дэвину.

Со всех сторон раздавались похвалы и поздравления.

«Я должна быть счастлива», – мелькнуло в голове у Дэвины, принимавшей комплименты, сыпавшиеся на нее как из рога изобилия. Трудные времена остались позади. Больше никаких халтур ради куска хлеба. Перед ней распахивали двери большие залы, фестивали, звездные шоу.

Кирк Дублидер положил на лопатки всех менеджеров по рекламе, продюсеров и директоров. Каждый хотел заполучить «Людей синих лугов», но Дэвину почему-то не радовал этот успех.

«Вот это и будет моей жизнью?» – снова задала она себе вопрос, часто встававший перед ней в последние недели. Репетиции, жизнь на чемоданах, продуваемые сквозняком костюмерные, бессонные ночи в машине и вечная суета, суета, суета.

Несколько часов назад Элмонд явился в костюмерную с потрясающим предложением. Два очень известных исполнителя песен «кантри» выразили желание работать с Дэвиной, а одно крупное издательство добивалось приобретения прав на ее композиции.

Но Дэвина пока не хотела принимать решение. Ей нужно сначала дождаться других предложений. Был бы здесь сейчас Клеменс Вентура, тогда бы она точно знала, на что решиться. Но Клеменса здесь не было, так что над этой проблемой не стоило и размышлять.

В костюмерной пахло застарелым потом и дешевой косметикой.

Костюмерша помогла ей снять костюм, Дэвина со вздохом плюхнулась в удобное вращающееся кресло и схватила баночку с кремом.

Костюмерные в «Милуоки-холл» относились к числу достаточно комфортабельных помещений для переодевания в зданиях, предназначенных для общественных мероприятий. Здесь, по крайней мере, не дули сквозняки, и можно было вытянуть обе руки, не уперевшись при этом в стену.

«Вот тебе и еще один повод порадоваться, – подумала Дэвина, разглядывая свое лицо в зеркале с подсветкой. – Так чем же ты недовольна, неблагодарная коза? Почему не скачешь от счастья, не танцуешь, не поешь, а уставилась в дурацкое зеркало и нагоняешь на себя тоску?»

– В коридоре вас ждет мисс Вентура, – вмешался в невеселые мысли Дэвины голос Эрны Сандрок. – Впустить ее или вы предпочтете, чтобы она подождала вас у театра?

– Мисс Вентура? – Дэвина развернулась вместе с креслом и взволнованно посмотрела на Эрну. – Такая маленькая пышечка в кудрях с огромными черными глазами? – Дэвина изобразила с помощью большого и указательного пальцев основательный круг и, когда Эрна с улыбкой кивнула, пулей промчалась мимо костюмерши к двери, распахнула ее и втащила ошарашенную Кармен в комнату.

– О-о, вот это приветствие! – Кармен сияла, когда Дэвина все-таки выпустила ее из объятий. – Можно подумать, что ты по мне скучала.

– Именно так! – засмеялась Дэвина. Она обняла Кармен за плечи и усадила в первое попавшееся кресло. – Еще как скучала. Без тебя я чувствовала себя очень одиноко в тихом маленьком домике. Не было никого, кому нужно было немедленно спросить, сказать или сделать что-то ужасно важное. Двери не хлопали, стекла в окнах не дребезжали, никаких телефонных звонков среди ночи…

– Чудовище! – воскликнула Кармен. – Я проехала много-много миль, только чтобы тебя увидеть, и что же слышу в благодарность? Но шутки в сторону, – продолжила она более серьезным тоном. – Сегодня вечером ты была просто бесподобна. Папочка чуть со стула не упал, когда ты пела «Июнь в солнечной долине», а на «Вниз по дороге» он даже подпевал. Это притом, что обычно папочка вообще не выносит «кантри».

– А почему же он тогда приехал с тобой? – Дэвина хотела скрыть радостное удивление под маской самоуверенной иронии, но голос, которым она задала этот вопрос, выдал ее.

– Потому что я его похитила. – Кармен ухмыльнулась словно конокрад.

– Что ты сделала? – Дэвина опустила руку, которой хотела достать косметическую салфетку.

– Я похитила своего отца, – повторила Кармен, как будто речь шла о самой обыденной вещи на свете. – Поскольку его настроение со дня на день становилось все хуже, у меня не оставалось других возможностей, кроме как вернуться в Джениву или подбросить его тебе. Я выбрала второе, ведь из тебя получится отличная сиделка для папочки.

– Ты действительно свихнулась, – констатировала потрясенная Дэвина.

– Ну и что? – Кармен дернула плечом. – Я больше не могла поддерживать родственные отношения с этим человеком, пока он находился в таком состоянии. Поскольку в этом, пусть не прямо, виновата ты, я тебе его и доставила. В конце концов, я же не могу заставить его со мной развестись, правда?

– Как это «развестись»? – Растерянность Дэвины росла, но Кармен, похоже, не собиралась распространяться на эту тему.

– Можно мне привести папу? – осведомилась она с таким невинным выражением на личике, что Дэвина, несмотря на нервозность и замешательство, не смогла не рассмеяться.

– Да – или нет, подожди. Сначала тебе придется рассказать мне, как ты смогла затащить сюда Клеменса Вентуру.

Улыбка Кармен стала еще проказливей. Она напоминала маленького дружелюбно настроенного чертенка, замыслившего веселую забаву, о которой его боссу знать необязательно.

– Ну ладно. – Кармен принялась наматывать на указательный палец прядь длинных, до плеч, волос, как всегда, когда испытывала напряжение. – Еще вечером накануне нашего отъезда я велела упаковать папочкин чемодан. Тетя Tea очень обрадовалась, когда я рассказала ей о нашей поездке, потому что в последнее время он ее просто достал. Таким образом, папочкин чемодан уже лежал в багажнике машины, и мне оставалось только уговорить его на эту поездку.

– И как ты этого добилась? – нетерпеливо спросила Дэвина.

– Я просто сказала ему, что хочу с ним немного прокатиться. – Кармен не видела в этом никакой проблемы. – Сначала он не пришел от этой идеи в восторг, но папа ведь никогда не мог мне отказать ни в одной просьбе. Поэтому он и поехал.

– И когда он заметил, что это не просто автомобильная прогулка?

– На хайвэе в Питсбург. – Теперь Кармен уже не прятала злорадства. – Ой, Дэвина, Клеменс чуть не выпрыгнул из машины, когда сообразил, что я задумала. Потом, когда он свыкся с этой мыслью, то вознамерился сбежать, но я снова настояла на своем. Папа остался на борту, и мы приехали.

– Минутку. – Дэвина подняла руку. – Ты и впрямь одна проделала весь этот путь сюда только ради того, чтобы избавиться от своего неудобного отца? – Она не могла в это поверить. Дэвина была знакома с Кармен уже больше года, знала ее бешеный темперамент, но такой авантюры от нее все же не ожидала.