Текст книги "Милые лжецы"

Автор книги: Эдна Мир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– По мне, так пусть бы никогда не кончался! – Дэвина засмеялась и жадно выпила. – Скажи, ты не можешь остановить время?

Лицо Мэтта посерьезнело.

– К сожалению, нет. – Он наклонился вперед, чтобы снова наполнить бокал Дэвины. – К сожалению, к сожалению, этого я не могу. – Потом опять развеселился. – Пошли, – потребовал он, вставая. – Они играют «Загадочного мужчину». Давай еще разок потанцуем вместе. Я хотел бы, чтобы весь зал закружился вокруг нас.

И он этого добился.

Дэвине в объятиях Мэтта казалось, что она попала на карусель, вращающуюся все быстрее и быстрее.

Потом они отправились на дискотеку, но там стоял такой грохот, что у Дэвины зазвенело в ушах. Покинув шумное место, они стали бесцельно бродить по центру города, влившись в поток жадной до субботних развлечений праздношатающейся публики.

На углу одной из улиц выступала группа пантомимы. Дэвина и Мэтт немного посмотрели на них и пошли по главной улице к бальному клубу, перед которым разыгрывала пьесу театральная труппа.

Под конец они очутились в маленьком «салуне», где обычно тусовались городские полуночники.

– А что теперь будем делать? – спросил неугомонный Мэтт, когда они сидели друг против друга над кофе и свежими пончиками.

Дэвина пожала плечами, пытаясь скрыть зевок.

Мэтт все-таки заметил ее усталость. В мгновение ока он превратился во внимательного друга, с отеческой заботой раздающего добрые советы.

– Извини, Рита, я снова забыл про меру, а тебе давно пора в постель.

– Да, – хихикнула Дэвина и откусила кусочек пончика. – С тобой… хоп! – Она поспешно прикрыла ладонью рот и, покраснев, взглянула на Мэтта. – Пр-р-сти, пжалста, это все шампанское. Я всегда дурачусь, когда немного выпью.

– Не переживай. – Голос Мэтта приобрел еще более отеческую окраску, будто он хотел спрятаться за этой маской. – Знаешь, я тоже не прочь лично подоткнуть тебе одеяло, но… – Его улыбка погрустнела. – Боюсь, что немного староват для таких забав. Советую тебе подождать симпатичного парня твоего возраста, у которого это получится лучше, чем у меня.

– Хорошо. – Дэвина мгновенно протрезвела.

Розовый туман, пушистые облака и звуки арфы куда-то испарились, уступив место холодной, освещенной неоном реальности, от которой Дэвину зазнобило.

– Мне действительно нужно хорошенько выспаться и не болтать всякий вздор. Я для этого тоже уже старовата. – Она испытующе взглянула на Мэтта, затем негромко продолжила: – Такая неуместная для двадцати четырех лет идиотская болтовня может принести кучу неприятностей. Спасибо, что ты меня образумил.

– Забудь об этом, Рита. – Мэтт потянулся через стол за ее рукой. – Лучше скажи, когда мы увидимся? Или ты должна уехать в Джениву?

Мир вокруг нее немного посветлел.

– Нет, нет, – торопливо заверила Дэвина. – Я собиралась ехать только завтра вечером, поскольку в понедельник утром иду на зап… э-э… на интервью в полицию Элберты. Но до восьми у меня будет время.

Мэтт сжал ее руку крепко, до боли.

– Отлично, тогда завтра утром я заеду за тобой к твоей подруге. Мы вместе позавтракаем, а потом… ну-у, придумаем что-нибудь сногсшибательное.

– Катание на роликах, – не задумываясь, предложила Дэвина. – Я не помню, когда в последний раз стояла на этих штуках, но мне наверняка это так же понравится, как и раньше.

– Ладно. – Мэтт довольно кивнул. – А сейчас доедай свой пончик и отправляйся в постель.

Когда спустя полчаса они прощались перед особнячком Мэди, Дэвина напрасно ждала поцелуя перед сном. Теперь Мэтт окончательно преобразился в друга-покровителя, доставившего домой после выхода в свет свою подопечную целой и невредимой.

– Спокойной ночи, малышка, и огромное спасибо за сказочный вечер. – Вот и все, что позволил себе Мэтт, да еще ласковый щелчок по носу.

«Жаль», – огорченно подумала Дэвина. Хотя бы маленький, ну совсем крошечный поцелуйчик он бы мог ей подарить.

Она с грустью смотрела на задние огни удаляющегося такси, пока оно не скрылось за ближайшим поворотом.

2

– Дэви, дорогая, наконец-то! – Мэди Рэндолф ждала дочь в маленькой, своеобразно обставленной гостиной.

Дэвина подавила вздох и опустилась на ближайшее кресло.

– Дорогая, расскажи, где ты была, – нетерпеливо потребовала Мэди, видя, что дочь не собирается добровольно поведать ей о минувших событиях. – Давай, не упрямься. Я умираю от любопытства.

– Сначала я избавлюсь от этого платья, – хладнокровно возразила Дэвина, уже спуская с плеч тоненькие лямки. – А потом от туфель. Мне кажется, что ноги у меня стали как у слонихи.

– Значит, вы танцевали, – сделала вывод довольная Мэди и уселась напротив Дэвины на огненно-красный диван в форме губ.

– Да, мы танцевали. – Дэвина сбросила туфли и потерла друг о друга ноющие ступни. – А до этого прекрасно поужинали.

– А что вы ели?

– Э-э… Не помню. Кажется, цыплят. – Ну почему ее мать вечно интересуется деталями? – А потом танцевали, гуляли по Рочестеру…

– Неужели в этой деревне еще было что-то открыто?

– А под занавес ели в «салуне» пончики, – закончила Дэвина свой отчет, прекрасно понимая, что мать хотела услышать нечто иное.

И точно, Мэди вскочила, чуть не опрокинув модерновый торшер, и встала, подбоченившись, перед Дэвиной.

– Черт возьми, сладкая моя, ты отлично знаешь, о чем я спрашиваю, – упрекнула она ее. – Теперь расскажи мне наконец, что это за мужчина, как он выглядит, какое произвел впечатление – короче, все, что ты о нем выяснила.

– Ладно. – Дэвина с вымученной улыбкой сдалась. Следующие полчаса она терпеливо рассказывала и отвечала на вопросы.

– Так, – удовлетворенно вздохнула Мэди, получив исчерпывающую информацию. – Стало быть, я не упустила ничего существенного. Как хорошо, что я не отказалась от свидания с Тедди Армстронгом. Скажи, он хотя бы попытался тебя поцеловать?

– Кто? – растерянно спросила Дэвина, пытавшаяся в этот момент вспомнить, кто такой Тедди Армстронг.

– Мэтт Трустоун.

– Мэтт? – Дэвина покачала головой. – С какой стати?

– Ах, ну просто так. – Мэди хихикнула. – Соседям наконец будет о чем посплетничать. Сначала появляюсь я с этим незнакомым им Тедди и позволяю ему от души меня расцеловать, а потом ты с таким же непонятным кавалером. Тут есть о чем поточить лясы.

– Но я считала, что ты больше не разговариваешь с соседями? – Дэвина покачала головой, отчего улыбка матери стала еще шире.

– Я-то нет, но мне нравится, когда они беспокоятся из-за меня. Ты же знаешь, я люблю шокировать окружающих. – Мэди закрыла глаза и раскинула руки, словно желая обнять всю комнату. – Ах, с Тедди было замечательно! Он привез меня домой и очень долго целовал. Полагаю, что ты скоро получишь нового папочку.

– Зачем? – Дэвину раздражали девичьи повадки ее матери. – Мне и старого вполне хватает.

Мэди опустила руки.

– Иди в постель, – холодно посоветовала она. – Твой прагматизм действует мне на нервы.

Дэвина тотчас раскаялась в невольной грубости. Она поспешно вскочила и подбежала к матери, которая, надувшись, сидела на диване в форме губ.

– Мэди, прости, не сердись, – ласково попросила она, потершись щекой о ее лицо. – Я не то хотела сказать.

– Ну ладно. – Мэди чмокнула Дэвину в лоб и мягко отстранила. – Сейчас нам действительно пора спать, иначе завтра утром, когда за нами заедут наши кавалеры, мы будем похожи на сов. Спокойной ночи, малышка.

– Спокойной ночи, Мэди.

По пути Дэвина подхватила платье, брошенное на спинку кресла, и босиком прошлепала по лестнице на второй этаж.

«Что надеть завтра», – думала она, залезая через двадцать минут под душистую простыню.

Но вопрос остался без ответа. Дэвина заснула мертвым сном, едва ее голова коснулась подушки.

На следующее утро, ровно в десять, Мэтт Трустоун, оснащенный букетом чайных роз, стоял перед входной дверью.

Дэвина хихикнула при воспоминании о Тедди Армстронге, пятнадцать минут назад заехавшим за ее матерью и вручившем ей один-единственный светло-розовый цветок.

Что ж, таким образом, соседи, столь же любопытные в этом районе, как и в любом другом коттеджном поселке, получили новую пищу для пересудов.

– Как самочувствие Мэди? – осведомился Мэтт, когда чуть позже они проезжали по-воскресному тихий квартал.

– Лучше, намного лучше, – поспешно заверила Дэвина. – Представь себе, она сегодня даже собралась на прогулку. Таблетки, которые прописал ей врач, видимо, чудесно помогли.

– Надеюсь, что она не переоценит свои силы, – проявил озабоченность Мэтт, на что Дэвина смогла лишь угрюмо кивнуть.

Ох уж эта Мэди со своими безумными авантюрами! Сколько их у нее за плечами? Ну, во всяком случае, достаточно, чтобы понять, что не всем обещаниям, которые мужчины ее мечты нашептывают при лунном свете, можно доверять.

Однако этот Тедди Армстронг не походил на человека, обещающего каждой женщине звезды с небес.

В Тедди было что-то основательное. Именно тот тип мужчины, который не особенно привлекал Мэди. С легким намеком на животик и прогрессирующими залысинами. Но выглядел он мило, очень мило. Как медвежонок «Тедди», которого приносят в дом и сажают на диван.

Может, как раз такой и нужен?

– Мэди знает, что мы сегодня встречаемся? – отвлек ее от размышлений голос Мэтта.

– Да, – ответила Дэвина. – Я думаю, она ничего не имеет против.

– Тогда все хорошо. – Мэтт быстро взглянул в ее сторону, ласково улыбнулся и тут же снова сконцентрировал внимание на дороге.

– Я знаю, где мы могли бы позавтракать, – через некоторое время сказал он. – Это симпатичное маленькое кафе в стиле «бистро», и там готовят самую лучшую яичницу, которую мне когда-либо приходилось есть. А ты любишь яичницу?

– О да! – торопливо кивнула Дэвина и осторожно коснулась руки Мэтта, держащей руль. – Я рада, что могу побыть с тобой.

– Спасибо. – Мэтт повернул голову. Его улыбка заставила ее сердце так заколотиться, что стало трудно дышать.

После нелегкой внутренней борьбы Дэвина решила не скрывать свою молодость и не прятать ее под темно-синее джинсовое платье, которое навязывала ей Мэди.

В джинсах с иголочки – она купила их в бутике со своего последнего гонорара – Дэвина чувствовала себя куда вольготнее. Ансамбль дополняли высокие кроссовки и махровые носки, в которых можно бегать и прыгать сколько пожелаешь. Это была настоящая Дэвина, и она не казалась себе собственной двоюродной бабушкой, которой у нее, впрочем, вообще не было.

Завтрак оказался таким вкусным, как и обещал Мэтт, и Дэвина не возражала, когда приветливая официантка поставила перед ней гигантскую сковороду с яичницей, шпиком и луком.

Она съела все до последней крошки, не считая калорий, которые, без сомнения, выражались четырехзначной цифрой.

После завтрака наступила очередь роликов.

Дэвина была в ударе, зато Мэтту пришлось не меньше получаса промучиться, прежде чем он смог проехать хотя бы один круг, не приземлившись на свою драгоценную задницу.

– У тебя получится, – каждый раз подбадривала его Дэвина, снова и снова помогая подняться на ноги, и Мэтт со смущенной улыбкой приступал к очередной попытке.

Из динамиков раздавался голос Брюса Хорнспи. Дэвина сделала небольшой пируэт, прыгнула, согнув ноги, и, для подстраховки пружиня в коленях, опять выпрямилась.

Ролики доставляли ей удовольствие. Совершенно забыв об окружающих, она катилась, танцуя, по дорожке, пока Мэтт не пересекся с ней, и тогда они вместе кувырком полетели на бетон.

– Думаю, нам стоит это повторить! – Мэтт хохотал, с трудом поднимаясь.

– Нет проблем! – Прежде чем он успел возразить, Дэвина схватила его за руку и покатилась по дорожке, танцуя вместе с ним.

Хорнспи пел «Забытый форт», и Дэвина взяла разбег для вращения, которое сразу же бросило ее на грудь Мэтту.

– Ты очень музыкальна, – прохрипел он, запыхавшись от непривычной нагрузки.

– Да. – Дэвина плавно высвободилась из его объятий и покатилась к бортику, таща за собой Мэтта. – Я и должна такой быть, иначе…

– Что – иначе? – заинтересовался Мэтт, поскольку она смолкла.

– Иначе я не могла бы проделывать здесь вот это, – пролепетала Дэвина и исполнила несложный прыжок, лишь бы отвлечь Мэтта от опасной темы.

В джинсах, в яркой свободной майке, развевающейся на бегу, она выглядела подростком.

Длинные волосы Дэвина стянула на макушке в конский хвост, и темная грива развевалась в такт танцу, предложенному восхищенным глазам Мэтта.

Женщина-ребенок, сладкая, отважная, будившая запретные страсти, вызывающие в узколобом мелкобуржуазном американском обществе неодобрительные взгляды и колкие замечания.

«Следи за своим сердцем, старина», – всерьез предостерег себя Мэтт Трустоун, но было уже поздно. Сердце вовсю горело светлым огнем, и ему, в сущности, было абсолютно все равно, что скажут другие.

«Она на восемнадцать лет моложе тебя, одумайся!»

«Почему ты не ищешь женщину своего возраста?»

«Фу, как тебе не стыдно!»

«Почти ребенок, чуть старше…»

«Стоп! Замолчите! Вы всегда лучше знаете, что для меня хорошо. Это моя жизнь, и я собираюсь прожить ее так, как мне нравится, ясно?»

«Ясно», – обиженно пробурчали голоса, но Мэтт, танцуя на роликах с Дэвиной, слышал, как они продолжали перешептываться, брюзжать и шушукаться.

– Рита, – Мэтт сбросил газ, припарковал «порше» у тротуара и выключил мотор, – Рита, я хочу, я должен снова тебя увидеть!

Он повернулся в своем кресле так, чтобы смотреть на нее.

Через открытое боковое окно к ним проникали ароматы жарящихся на гриле продуктов. Дети играли на лужайках перед домами, кошка нежилась в последних лучах солнца, уже клонящегося к закату.

Пальцы Дэвины теребили подол юбки.

– Когда? – тихо спросила она.

– Скоро. – Мэтт отстегнул ремень безопасности и подвинулся к ней. – Очень скоро. Можно навестить тебя в Джениве?

– Нет! – Только не это, содрогнулась от ужаса Дэвина. Немедленно обнаружится обман. Чертова Мэди! Почему она постоянно позволяет своей матери впутывать себя в такие рискованные ситуации? – Я… я постоянно в разъездах по работе, ты понимаешь?

Мэтт не понимал, но кивнул.

– Видишь ли, я не могу сказать: «Встретимся там-то и там-то в таком-то часу», – попыталась вывернуться Дэвина. – Если за пять минут до нашей встречи случится какое-то чрезвычайное происшествие, я должна буду отправиться туда. Лучше, если я оставлю тебе сообщение.

– А это возможно? – недоверчиво спросил Мэтт.

– Конечно. – Дэвина кивнула. – Я могу, как Мэди, позвонить твоему другу и назначить встречу. Если у тебя не будет времени – ну что ж, просто прокачусь и вернусь домой.

– У меня будет время, – твердо заявил Мэтт и протянул руку.

Дэвина почувствовала, как его пальцы бережно погладили ее затылок. Нежная и одновременно ни на что не претендующая, ничего не требующая ласка.

– Значит, так и сделаем, – робко напомнила Дэвина.

Мэтт поднял брови.

– Звучит довольно сложно, ты не находишь?

– Да. – Дэвина вздохнула. – Но мне не приходит в голову более легкий вариант.

– Обещай мне, что действительно позвонишь Сэму. – Мэтт придвинулся еще ближе и привлек Дэвину к себе. – Если ты этого не сделаешь, я приеду в Джениву и возьму в заложники всю редакцию «Хроники».

Дэвина попыталась весело рассмеяться, но получилось какое-то всхлипывание.

– Это не понадобится, – торопливо пообещала она. – Я обязательно объявлюсь. А теперь, пожалуйста, уезжай. Я и так давно уже должна быть на обратном пути.

На мгновение показалось, что Мэтт не хочет ее отпускать, но потом он убрал руку с ее плеча и снова уселся за руль. Последние метры до дома Мэди они проехали в полном молчании. Каждый был занят своими мыслями, полными новых, еще совсем неясных чувств, которые они испытывали друг к другу и в которых им обоим предстояло разобраться.

Мэтт проводил Дэвину до двери, но не попросил банальной «последней чашки кофе» на прощанье, а простился с ней после легкого, почти отцовского поцелуя в лоб.

Дэвина смотрела ему вслед, когда он широким шагом возвращался к своей машине.

Сразу после этого «порше», взвизгнув шинами, рванулся с места. Дэвина повернулась и, тяжело вздохнув, вошла в дом.

Дэвина мечтала как можно быстрей оказаться в постели, вернувшись в пятницу около девяти вечера в свой маленький четырехкомнатный домик, который она делила с Кармен.

Позади осталась долгая напряженная работа. После того уик-энда в Рочестере Дэвина в общей сложности спала не больше шести часов, поскольку сразу по возвращении от матери ей пришлось лететь на вертолете в Элберту, где ее ждали Линн Бэлтвайн, Роберт Кьючем и Саймон Лир, чтобы записывать пластинку.

Они вкалывали по-зверски, и дело было сделано, но Дэвина чувствовала себя такой измочаленной, что сейчас ей было все равно: ждет пластинку успех или провал.

Она открыла дверь, бессильно бросила багаж в прихожей и пошла, на ходу скидывая туфли, в гостиную, где ее ждала чудесная продавленная кушетка.

К сожалению, объект ее вожделения был уже занят.

Дэвина громко покашляла, и Кармен с Питером в ужасе отпрянули друг от друга.

– Дэвина! – Кармен пригладила ладонями растрепанные волосы и вскочила, чтобы ее обнять. – Как здорово, что ты приехала! Все в порядке?

– Да, спасибо. – Дэвина отстранила от себя младшую подругу и подошла к старым детским санкам, используемым в качестве бара: на них стояли разнообразные бутылки. – Работа была зверская, – сказала она, наливая себе щедрую порцию виски. – Привет, Питер, рада тебя видеть. Можешь передать своей матери, что я записала ее любимую песню. Она получит рекламный экземпляр.

– О-о. – Питер смущенно улыбнулся, украдкой приводя в порядок свою одежду. – Мама будет очень гордиться. А так все прошло гладко?

– Довольно гладко. – Дэвина подняла в его сторону стакан и отпила большой глоток. – Правда, с Линн дважды во время записи случилась истерика, но у нее было столько работы, что удивительно, как она вообще выдержала эту пытку.

– И пластинка полностью готова? – поинтересовалась Кармен, снова усевшись на кушетку рядом с Питером.

Дэвина кивнула.

– Все сделано. Техники, солисты, студийный оркестр – каждый внес свой вклад. Теперь осталось лишь ждать. – Она одним глотком опорожнила стакан и сразу вновь его наполнила. – А что у вас? Есть какие-нибудь новости?

– Да. – Кармен загадочно улыбнулась. Она чуть теснее прижалась к Питеру и доверчиво положила голову ему на плечо. – Мы помолвлены.

Дэвина плюхнулась в первое попавшееся кресло.

– Вы – что?

– Помолвлены, – терпеливо повторил Питер. – В конце сентября собираемся пожениться. Мать уже подыскивает для нас подходящий дом.

– Для вас? – Дэвина наклонилась вперед. – То есть для Кармен и Питера или же для Кармен, Питера и миссис Берты Хэллоуэй?

– Естественно, мама переедет к нам, – растерянно пояснил Питер. – Я не могу и не хочу оставлять ее одну.

– К тому же это безумно выгодно, – с преувеличенным воодушевлением поддакнула ему Кармен. – Представь себе, я смогу закончить учебу и одновременно завести детей. Берта позаботится и о малышах, и о домашнем хозяйстве.

– А что говорит по этому поводу твой отец? – осмелилась спросить Дэвина.

Кармен сделала пренебрежительный жест.

– Это неинтересно! – надменно заявила она. – Папа будет поставлен перед свершившимся фактом.

– Мы съездим к нему на уик-энд, – вставил Питер. – Думаю, что мама сумеет его убедить.

«Это ты должен его убедить», – ехидно подумала Дэвина, но благоразумно придержала эту мысль при себе.

Кармен влюблена, и бесполезно отговаривать ее от мысли, что Питер Хэллоуэй именно тот мужчина, который ей нужен.

По наблюдениям Дэвины, Питер был из тех маменькиных сынков, которые никогда не смогут вырваться из-под влияния своих властных матерей. Если дело и впрямь дойдет до свадьбы, эта жуткая миссис Хэллоуэй одним своим присутствием обеспечит скорый развод. Но Кармен в ее теперешней стадии влюбленности ни за что этого не признает.

– Ну что ж, счастья вам! – Дэвина улыбнулась и подняла стакан. – За то, чтобы ваша совместная жизнь получилась такой, как вам хочется.

– О, так и будет, – откликнулась Кармен, с великой гордостью разглядывая кольцо с бриллиантом.

Дэвина запила свои сомнения добрым глотком шотландского виски.

Опасения оправдались, и уик-энд с Клеменсом Вентурой потерпел полное фиаско.

Когда Кармен в воскресенье вечером, вся зареванная и совершенно подавленная, снова появилась в Джениве, Дэвина даже не стала спрашивать, как Клеменс Вентура отреагировал на помолвку дочери.

– Он утверждает, что Питер – тряпка, – жаловалась Кармен, лежа на кушетке и обильно смачивая слезами обивку. – А Берту он не пожелал бы в свекрови даже самому своему заклятому врагу. Как будто Берта – вампир.

Про себя Дэвина согласилась с незнакомым, далеким Клеменсом Вентурой, но мнение свое вслух не высказала.

– Вы все равно поженитесь? – негромко спросила она.

Кармен ответила водопадом слез.

– Не знаю, – донеслось сквозь всхлипывания. – После ужасного уик-энда Питер уже не очень в этом уверен. На обратном пути он вел себя так странно, а Берта сказала, что мой папа – тяжелый человек и что она должна еще основательно подумать, стоит ли ей позволять своему сыну заводить подобное родство. – Кармен заколотила кулаками по обивке, а ее рыдания могли бы смягчить даже камень. – Дэви, папа вел себя как медведь. Берта была в шоке.

– Если Питер действительно тебя любит, это не помешает ему на тебе жениться, – рассудила Дэвина. – Он пойдет за тобой даже в пасть ко льву.

– Но кому нужен лев в виде тестя? – взвыла Кармен.

– Тому, кто любит. – Дэвина знала, что Кармен так не считает, но ее это не волновало. Девочка еще слишком молода, чтобы отличить любовь от влюбленности. Она всеми силами рвалась из-под власти сурового отца и искала спасения в браке с безвольным Питером.

А то, что в результате она лишь поменяет одну клетку на другую, до Кармен никак не доходило.

– Если Питер не женится на мне, я покончу с собой! – воскликнула Кармен, продолжая лупить кулаками бедную кушетку. – Клянусь, я это сделаю, и пусть тогда папа поймет, до чего он меня довел. Он разрушил мое счастье, да! Мое счастье и мое будущее. Он еще пожалеет об этом.

– Кармен! – Дэвина подошла к кушетке и осторожно присела рядом с подругой. – Пока еще ничего не случилось, – попыталась она ее утешить. – Твой папа немножко их напугал, но это вовсе не означает, что все кончено. Пойдем съедим пиццу у «Сэллимэна»? Я очень проголодалась!

Рыдания стихли. Кармен выпрямилась и взглянула заплаканными глазами на Дэвину.

– Платишь ты?

Дэвина подавила усмешку.

– Да, я плачу за пиццу и еще за мороженое, которое ты наверняка потом смолотишь.

– О Дэви, что бы я без тебя делала? – Кармен вскочила и обняла Дэвину. – Ты настоящая подруга, с которой можно всем поделиться. Спасибо!

– На здоровье, – усмехнулась Дэвина. Она вытащила из пакетика, лежащего на столе, бумажный платок и начала тщательно удалять с лица Кармен следы слез. – Вот так, а теперь беги прихорашиваться, – приказала она, когда с носа Кармен исчезли последние потеки туши для ресниц. – Необязательно всем сразу знать, что у тебя любовная драма.

Подруга немедленно подчинилась. И через пару минут до Дэвины донеслись из ванной беззаботные трели, будто весь мир был одной огромной розовой клумбой.

«Совсем дитя», – подумала Дэвина, выбирая наряд для предстоящей прогулки.

* * *

В среду вечером Дэвина позвонила в Рочестер, чтобы оставить сообщение для Мэтта у его друга Сэма. Поскольку откликнулся лишь автоответчик, она надиктовала на пленку три короткие фразы: «Для Мэтта Трустоуна. Встреча, если возможно, в воскресенье, в девять утра, в Мэнори, Элбертс-мотель. Пока, Рита Мэйсон».

Когда Дэвина в субботу, во второй половине дня, отправилась к озеру Элберт, она очень сомневалась, правильно ли поступает.

Что она будет делать в воскресенье, если Мэтт не появится, и вообще, хочет ли он снова ее увидеть?

Может быть, его чувства к ней уже охладели? Вдруг это воскресенье проведет с ним другая, более подходящая по возрасту женщина, а все его воспоминания о Дэвине давно поблекли?

Но если она все равно уже на пути к Мэнори, придется ехать дальше. Комната заказана, теплое летнее солнце смеется с небес, а в дорожной сумке лежит новехонький бикини, купленный Дэвиной перед самой поездкой.

Она сможет поплавать и поваляться на солнце, даже если Мэтт не приедет. Все лучше, чем сидеть дома и терпеть постоянно меняющееся настроение Кармен.

После трагического уик-энда в Кобурне Питер довольно скупо давал о себе знать. Якобы мама его чувствует себя не очень хорошо, и он должен за ней ухаживать. Но Дэвина подозревала, что Берта уже сильно подпортила отношения между Кармен и своим обожаемым сыночком, чтобы вернуть его на стезю добродетели.

До сих пор ей это всегда удавалось, а Кармен, с ее юной наивностью, принадлежала к тому типу женщин, которых Берта Хэллоуэй мигом съедала на завтрак, если они слишком близко подбирались к ее сокровищу.

Было уже около десяти вечера, когда Дэвина приехала в Мэнори. После легкого ужина в «бистро» она отыскала свой мотель. Один из множества современных комплексов, возведенных на зеленом газоне и напоминающих искусственные цветы.

В этот вечер Дэвина не обратила особого внимания на обстановку своего бунгало. Сказались изматывающие недели в студии, отвратительное настроение Кармен и работа в ансамбле.

Практически она уже спала, когда ее голова коснулась подушки.

Ровно в девять утра на следующий день в дверь ее маленького бунгало постучали.

Дэвина так заволновалась, что чуть не упала, бросившись открывать.

И оказалась лицом к лицу с Мэттом.

Он выглядел замечательно, именно таким Дэвина и хранила его в памяти все это время. Узкие джинсы подчеркивали стройность бедер, свободная «пиратская» рубашка, распахнутая на груди, позволяла полюбоваться загорелой кожей, а в черных глазах светился огонь, от которого Дэвина на мгновение онемела.

– Рита, – Мэтт неторопливо приблизился и бережно обнял ее, – как чудесно видеть тебя снова.

Куда подевались приветственные слова, заранее заготовленные Дэвиной для этой встречи?

Исчезли, вылетели из головы, не оставив следа.

Дэвина молча стояла, тесно прижавшись к груди Мэтта, и всем своим существом наслаждалась близостью, о которой так долго мечтала.

– Я боялся, что ты меня забыла, – пробормотал Мэтт, зарываясь лицом в ее волосы.

– Глупый. – Она потянулась к нему и легонько поцеловала в подбородок.

И как будто выстрелила из стартового пистолета.

Она вдруг обнаружила себя и Мэтта на широкой кровати, но не помнила, каким образом они так быстро там очутились.

Его губы шептали ей в ухо бессмысленные нежности, а пальцы осторожно обследовали тело.

– Вели мне остановиться, – шепнул Мэтт, прижавшись лбом к ее волосам и осторожно сжимая груди. – Я слишком стар для тебя и не должен даже затевать это безобразие.

Дэвина вывернулась и закрыла ему рот жгучим поцелуем, воспламенившим обоих.

Огонь спалил все сомнения, болезненно бередившие душу Мэтта. Что значат годы? Любовь не боится морщин. Она все окрашивает в розовый цвет и заставляет парить в облаках.

Зачем он мучается, если Риту не смущает его возраст?

Он очень давно не был с женщиной и сдерживал себя, чтобы не напугать Риту силой своей страсти.

Бережно, думая только о том, чтобы подарить ей счастье, он шаг за шагом вел ее к вершинам наслаждения, и Дэвина подчинялась и отвечала на его ласки так бурно, что сама себе удивлялась.

В свои двадцать четыре года она не была, разумеется, невинной овечкой в вопросах любви, но в объятиях Мэтта узнавала столько нового, будто все происходило с ней впервые. Целиком ему доверившись, она без оглядки приняла его лидерство в старой и вечно новой любовной игре.

Тело Мэтта было крепким, с гладкой кожей, под которой ходили упругие мускулы. Дэвина не пропустила ни сантиметра, исследуя его на ощупь, пока Мэтт не застонал от вожделения.

– Не… спеши, – прошептал он голосом, дрожащим от страсти. Он крепко сжал руки Дэвины и склонился над ней, целуя ее лицо, со лба до подбородка, потом шею, затем спустился к полным грудям, соски которых твердели от его ласки.

Руки Мэтта гладили ее разгоряченные бедра. Поначалу Дэвина пыталась этому воспротивиться, но Мэтт был достаточно опытен, чтобы преодолеть ее скованность.

Лишь когда Дэвине показалось, что она больше не вынесет этой сладкой муки, Мэтт вошел в нее, нежно и одновременно с такой страстью, что она захватила и ее тоже. Раньше Дэвина посмеивалась над женщинами, готовыми на все ради любви только потому, что нашли мужчину, угадавшего и удовлетворившего самые тайные их желания.

Теперь, лежа в объятиях Мэтта, она начала это понимать. А потом пришло блаженство, жаркое, мятущееся пламя, грозящее опалить тело и не дающее дышать. Дэвина впилась ногтями в спину Мэтта и закричала, не слыша себя.

Кажется, прошла вечность, когда она наконец опомнилась и обнаружила, что по-прежнему лежит в объятиях Мэтта. Он держал ее, как ребенка, прижав голову к своему плечу, и ласковым голосом что-то тихонько приговаривал.

Дэвина удовлетворенно вздохнула и закрыла глаза.

– Сейчас мне хочется нарисовать картину или сочинить новую песню. – Она была охвачена истомой и говорила машинально, вся еще наполненная пережитым, оказавшимся для нее настолько новым и неожиданным, что она до сих пор не могла прийти в себя.

– А я мог бы бесконечно любоваться тобой, – сказал Мэтт, и по голосу было ясно, что он улыбается. – Ты – самое прекрасное, что у меня было за многие годы. Я никак не могу поверить, что ты существуешь на самом деле.

Вот, вот она, реальность, а вместе с ней пришел и час истины. Лучше Дэвине сразу явиться с повинной, чем тащить за собой ложь дальше.

– Я не Рита Мэйсон, – тихо призналась она, со страхом ожидая реакции Мэтта.

Его мышцы напряглись, дав ей понять, что эта новость не просто его удивила. Он отстранил Дэвину от себя, выпрямился и внимательно посмотрел ей в лицо, еще не утратившее следов пережитой страсти.

– Кто же ты тогда, черт побери? – резко спросил он.

Дэвина натянула на себя простыню и скрестила руки на затылке.

– Дэвина Рэндолф, дочь Мэди Рэндолф, а не ее подруга.

– Дочь Мэди? – Мэтт покачал головой. – Милая малютка-школьница с хорошими оценками и солнечной улыбкой! – Он взъерошил обеими руками свою густую шевелюру и застонал, будто грудь ему придавило тяжелым камнем. – Да, хорошенькую комедию вы со мной разыграли. И с какой целью затеяна вся эта игра в прятки?

– Мэди договорилась с тобой и еще с одним мужчиной на один и тот же день и час, – попыталась объяснить Дэвина. – Мэди всегда несколько рассеянна. Она все путает, но ей не хотелось, чтобы ты понапрасну ждал ее в ресторане. Потому она и послала меня с этим враньем насчет гриппа.

– Что ж, замечательно! – Мэтт вскочил с кровати и схватил джинсы. – Звучит как анекдот из серии «Истории, написанные жизнью». Почему ты мне сразу не сказала, кто ты?