Текст книги "Бред Тьюринга"
Автор книги: Эдмундо Сольдан
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Глава 7
Однажды вечером Кандинскому вздумалось навестить своих родителей. Они открыли ему через минуту, но она показалась ему такой долгой. Вот его мама. Ее глаза засияли, увидев его, они крепко обнялись. Она еще больше похудела, можно ощутить пальцами каждую косточку на ее спине.
– Проходи, проходи, вот сюрприз. Ты очень бледный.
Все мы мало-помалу усыхаем и распадаемся. В коридоре он встречает отца: угрюмое лицо, засаленный комбинезон, серая потрепанная рубашка; он холодно протягивает руку: "А я думал, ты про нас совсем забыл".
Все кажется маленьким, убогим, дурно пахнет. И здесь он прожил более пятнадцати лет? Как онмог выносить это? Он оглядывает ящики, нагроможденные тут и там в коридоре, дрожащий свет лампы в маленькой комнате с цветным телевизором; стены, осыпающиеся от влажности, плакат с пейзажем Сан-Хосе и в кухне – старенькую статуэтку Девы Марии с зажженной свечкой. Он вспоминает о мастерской: хочется увидеть велосипеды, ожидающие умелых рук отца; инструменты на деревянном столе, гайки и цепи на полу и на земле… Ребенком, еще в Кильякольо, он мог часами смотреть, как работает отец, и, глядя на него, собирал и разбирал все, что только попадалось ему под руку: радиоприемники и телевизоры, найденные на помойке. Трудное это было время.
Кандинский молчит. Он чувствует себя здесь чужаком, и это чувство для него гораздо болезненней, чем он предполагал. В нем еще теплилась слабая надежда, что родительский дом до сих пор и его дом тоже… Наверное, пути назад уже нет. И что же теперь?
Он не попросит у них прощения за свою гордость. Он считает, что его визит уже сам по себе выглядит как извинение. И не скажет им, чем занимается; он просто даст им пачку купюр и распрощается, сказав, что они всегда могут рассчитывать на него.
Он заходит в комнату, которую делил с братом Эстебаном: здесь все тот же застоявшийся воздух и запах грязной одежды. Но уже нет его кровати. Эстебан лежит на своей, курит и читает при свете лампы. Он крепче сложен и выше своего старшего брата. Кандинский протягивает ему руку. Брат не отвечает на его приветствие; стряхивает пепел в пепельницу, стоящую на столике.
– Как живешь, братец?
– Хреново, но зато честно.
Его тон явно не располагает к продолжению разговора. Кандинский тоже не знает, что сказать брату, о чем спросить его. Он видит, как по-разному они одеты: на нем хорошие джинсы и новая кожаная куртка (он не любит броские дорогие вещи, но ему Нравится новая одежда). Эстебан в старых брюках кофейного цвета и в выгоревшей красной футболке.
– Что читаешь?
– Ничего интересного для тебя, – Эстебан бросает слова будто нехотя, будто пытаясь поскорее от него избавиться, – старика Маркса.
– А почему ты думаешь, что это мне неинтересно.
– Ты не из таких.
– Ты бы удивился.
"Хреново, но зато честно". Что он хотел этим сказать. Теперь Кандинскому ясно: его вина в том, что в прошлый раз он дал отцу конверт с деньгами. Они не знают, как он зарабатывает на жизнь, и решили, что такие большие деньги можно достать только нечестным путем. А как же иначе? В этой стране чудес не бывает. А они – такие порядочные и еще более гордые, чем он: могут простить то, что он несколько лет не подавал никаких признаков жизни, но не допускают недостойных способов зарабатывания денег, даже чтобы вылезти из нищеты.
– Вы несправедливы ко мне.
– Да что ты? Ты не имеешь права предъявлять нам претензии.
Кандинский выходит из комнаты. Не попрощавшись, проходит мимо отца. Поспешно целует мать и уходит. Однажды они узнают правду. Когда-нибудь они все поймут.
Он идет по тротуару, огибающему главное здание Сан-Игнасио. Его пальцы непрестанно двигаются, будто стараясь не терять время даром. Возвращается зуд в кистях и боль, которая порой становится невыносимой.
Среди деревьев, за решеткой, вдруг появляется мастифф; из его открытой пасти капает слюна, он лает; Кандинский пугается и убегает.
В приватном чате Плейграунда он встречается с четырьмя членами "Созидания", выбранными им для участия в следующем этапе его плана (Корсо, Баэс, Вивас и Падилья). Чат создан в одной из самых безопасных систем, которые только можно найти на рынке. Через своего аватара BoVe он сообщает им, что все готово для следующей атаки против правительства Плейграунда.
Кандинский.Мы ведем войну нового типа. Для этого выбраны наиболее достойные из вас.
Баэс.Компьютерные системы безопасности правительства и крупных корпораций; это делается для блага страны.
Корсо.Цель ясна.
Кандинский.Не более и не менее. Мы готовы к нападению.
Падилья.Мы все – с тобой, но можно конкретней?
Кандинский.«Глобалюкс» располагает мощнейшей системой распознавания вирусов.
Баэс.Мы часть «Созидания», и мы все сможем.
Кандинский.Мы не часть чего бы то ни было. Многие думают, что мы – это «Сопротивление». А мы и есть «Сопротивление».
Он просит каждого действовать в одиночку и как можно осторожней, чтобы секретные службы не заподозрили неладное. Они будут раз в неделю выходить на связь в одном из чатов, который оговорен заранее.
Они прощаются. И вновь встречаются в анархистском районе Плейграунда, уже среди остальных членов "Созидания". Будто и не было никакой беседы в приват-чате…
Члены «Сопротивления» начинают свои действия в одно время с протестами Коалиции против повышения тарифов на свет (уличные манифестации проходят во всех крупных городах страны, но центром событий становится Рио-Фугитиво). Это наводит аналитиков систем связи и советников правительства на мысль о том, что обе группы действуют вместе: наряду с традиционными методами борьбы, которые практиковались на протяжении всего XX века, используются новейшие цифровые технологии, с помощью которых отправляются сообщения, способные надолго, а то и полностью парализовать государственные системы информации и аналогичные системы крупных корпораций.
Выступления против правительства принимают массовый характер: один из лидеров плантаторов коки своей антинеолиберальной и антиимпериалистической речью добился объединения рассредоточенных ранее левых сил, чего не случалось уже пятнадцать лет. Несмотря на это, аналитики не считают его перспективным кандидатом на президентских выборах будущего года; говорят, что его поддерживают лишь жители сельской местности, тропические районы страны находятся вне зоны его влияния. Известия о действиях "Сопротивления" помещены на первых страницах всех крупных газет. Все восхищаются фигурой Кандинского, который представляется чем-то средним между Дон Кихотом и Робин Гудом. И слухи о нем разрастаются как снежный ком, поскольку ни у кого нет его фотографий, никто ничего о нем не знает. Говорят, что он иностранец, судя по его прозвищу; да и такого уровня владения технологиями можно достичь лишь за границей. Другие считают его местным бунтовщиком и уверяют, что правительство должно им гордиться. Молодые люди из самых разных социальных групп берут с Кандинского пример: выступают против глобализации, против предательской политики правительства; совершают нападения на компьютерные системы местных мэрий, филиалов крупных фирм.
Растянувшись на одеяле в своей комнате, Кандинский дает отдых рукам, просматривая на мобильном телефоне новости, сообщаемые Ланой Новой; он доволен размахом начатого им движения. Еще больше его радует успех атак, предпринятых его подчиненными. Самым изобретательным оказался Баэс. Он создал электронную версию акций, которые проводили участники молодежных движений в Чили и Аргентине, когда узнавали местожительство кого-либо из официальных представителей Диктатуры. Они направлялись к дому или месту работы этого человека и исписывали все стены намеками на его прошлое, сообщая всей округе о том, что здесь живет или работает человек, принимавший участие в пытках и массовых убийствах. Такова была их стратегия. У Баэса есть список всех государственных чиновников времен диктатуры Монтенегро, и он посылает им электронные письма с безапелляционным утверждением: "Убийца, твои руки в крови". Баэс называет это "кибердавление". Он начал с некоторых своих коллег по Тайной палате. Далее он собирается обнародовать их имена.
В конце недели Нельсон Вивас и Фредди Падилья были убиты, Виваса зарезали ранним субботним утром при выходе из здания "Эль Посмо"; Падилья получил пулю у дверей своего дома в воскресенье ночью. Средства массовой информации называли эти случаи не связанными между собой; казалось, никто не знает о том, что оба убитых были членами "Сопротивления".
Первое, что приходит в голову Кандинскому: правительственным службам безопасности удалось расстроить планы его организации, и скоро они доберутся до остальных ее участников. На несколько дней он решает избегать любых контактов. Ничего не происходит.
Проходит еще несколько недель. Объяснение смерти Виваса и Падильи так и не найдено. Сайт "РиэлХакер", часто посещаемый Кандинским, сообщает, что оба убитых были участниками "Сопротивления", и Кандинский – в ответе за их смерть. Причина: лидер "Сопротивления" – настоящий мегаломан, и он больше заинтересован в сохранении собственной власти, чем в борьбе против правительства. Полный бред. Но Кандинского беспокоит следующее: как на сайте "РиэлХакер" стало известно, что ребята были из "Сопротивления"? Кто был информатором? Кто-то из его окружения? Или та девица, что снова работает на правительство?
Он сразу отбрасывает Баэса и Корсо. В них он просто не мог ошибиться. Но Кандинский за ними пристально понаблюдает.
Должно быть, тут все-таки замешано правительство, которому известно больше, чем он думает.
Тайком он заходит на сайт "РиэлХакер" и убеждается, что все эти бездоказательные обвинения – дело рук ученицы колледжа по имени Флавия Саэнс. На днях он сыграет с ней злую шутку, предложив вступить в ряды "Сопротивления". Нужно припугнуть ее, дать понять, что они напали на ее след.
В приват-чате он снова встречается с Корсо и Баэсом. Разрешает им возобновить атаки в следующий понедельник. Это будет неожиданностью для правительства. К четвергу их действия достигнут апогея и будут Дополнены перекрыванием улиц и дорог, планируемым Коалицией. Корсо, кажется, начинает сомневаться в успехе их предприятия. В следующую среду, в самый разгар стихийного нападения на правительственные компьютеры, Корсо расстреливают в киберкафе цыганского квартала.
Кандинский чувствует себя окруженным. Он решает выключить свои компьютеры и не выходить из комнаты до тех пор, пока не разберется в том, что происходит. Но как разобраться, если выключены компьютеры.
Глава 8
Карла помогает тебе войти в комнату. Ты ложишься на кровать. Она укладывается рядом, и ты кладешь голову ей на грудь. В этот вечер, плавно переходящий в ночь, вас обволакивает розоватый свет ночника.
– Я устал. Очень устал.
– Мне кажется, дело не только в этом.
– Что бы я ни сказал, тебе это покажется драматичным и фальшивым. – Ты говоришь, не глядя на нее. Так гораздо проще произносить нужные слова, скрывая свои истинные чувства или выражая их в завуалированной форме.
– Постарайся рассказать мне все, – настаивает Карла.
И после долгого молчания, прерываемого лишь шумом машин на улице, ты пытаешься это сделать:
– Я жил не своей жизнью.
– Ну вот… От этого признания мне не легче понять тебя.
Тебе хотелось бы заснуть и проснуться в другой действительности. Та, что выпала на твою долю, сыграла с тобой злую шутку: последние годы ты жил как все, и вдруг оказалось, что все это время тебя окружала сплошная ложь. Альберт, твой обожаемый начальник, оказался талантливым драматургом, он срежиссировал твою жизнь с помощью обмана, который имел роковые последствия. И нет средства, с помощью которого окупились бы все жертвы, что ты принес на алтарь криптоанализа. Лучше бы ты время от времени допускал ошибки. Но Альберт выбрал тебя именно за твою непогрешимость. Или, возможно, его задания для тебя были совсем не сложными. А ты хотел отдать за него жизнь… И сейчас готов сделать это. Какое унижение. Отрадное и в то же время болезненное.
Ты цепляешься за Карлу так, будто вот-вот утонешь. Сможет ли она удержать тебя на плаву? Вряд ли. Но тебе достаточно просто поглаживать ее руки, испещренные следами уколов. С таким количеством метадона в крови она не способна позаботиться даже о самой себе. Однако именно она была рядом с тобой все эти месяцы. И вынуждала все чаще оплачивать ее проживание в Золотом доме, бесполезное пребывание в реабилитационной клинике и (не обманывай себя) даже ее метадон, который она покупает втайне от тебя. Разве ты и в самом деле надеялся, что сможешь вытащить ее из этой пропасти? Или ты бессознательно пытался искупить свои грехи? В конечном счете Рут была права. И составитель сообщения тоже: твои руки действительно в крови.
– Мигель, я тебя не понимаю.
– Я ничего не говорил.
– Мне показалось, ты что-то шептал.
– Не обращай на меня внимания. Должно быть, у меня бред. Много работы. Постоянный стресс.
– Что за хрень с тобой происходит? Мне нужно, чтобы ты был в порядке. Срок платежа закончился, и сегодня мне будет негде ночевать. Меня выселяют из комнаты, чемоданы будут в камере хранения, пока я не заплачу. А в них все мои вещи.
Она повышает голос… Нет, пожалуйста, ты не хочешь очередного скандала.
– Тебе не хватает денег, которые я даю на неделю?
– Ты думаешь, нескольких купюр может хватить навечно? Я устала, Мигель. Так дальше продолжаться не может.
Ты прекрасно знаешь, что она имеет в виду. Связь, которую она с тобой поддерживает, не бесплатная. Убаюканный се лаской, ты говоришь больше, чем следует. Рассказываешь о том, что твои отношения с Рут давно сошли на нет. любовь прошла, осталась только холодная дружба. Намекаешь, что, если между тобой и Карлой все будет так же хорошо, как сейчас, тебе будет не так уж сложно развестись. Ты серьезно думаешь, что у вас с ней может быть будущее? Или снова услужливо обманываешь сам себя? Ты представляешь, как сидишь в снятой квартире у экрана компьютера и просматриваешь последний выпуск "Криптологии", а Карла тем временем, устроившись на кровати, берет грязную тупую иглу и кричит, чтобы ты подкинул ей шприц… Ты испытываешь к ней жалость, смешанную с нежностью, но никак не любовь. И надо признать, тебе не так уж нужен секс с ней. После занятий любовью ты чувствуешь себя загнанным в клетку зверем; приходит ностальгия по временам молодости, когда любовь не обязательно было поддерживать с помощью секса.
– Я завязала, – говорит она, и ты знаешь, что она врет. – Недавно я хотела уехать жить в Санта-Крус и осталась здесь только потому, что ты этого хотел. Вижу, все это было напрасно.
Ее грудь пахнет одним из тех парфюмов, которые она так любит, и этот запах притупляет все твои ощущения. Это запах ядовитых растений или каких-то увядших цветов, будто созданный для того, чтобы сломить соперника. Рут более изощренно выбирает духи: тонкий и легкий аромат жасмина, приглушенный запах миндаля… Грустно, что ты потерял возможность наслаждаться тонкими запахами. В стерильном мире Тайной палаты, в одиночестве своего Архива, ты скучаешь по запаху Карлы, а не Рут…
– Не знаю, подходящий ли сейчас момент для этого разговора.
– А когда он будет подходящий? Я предупреждаю тебя: если мы не договоримся, это будет наша последняя встреча.
В ее голосе слышится угроза. Только ты можешь оказаться в ситуации, когда проститутка и наркоманка чувствует себя вправе ставить тебе свои условия. Альберт был прав: ты пришел в ТП, потому что не умеешь думать о своих насущных проблемах. Так уж устроен твой ум. В твоих мыслях почти полностью отсутствует логика. Тебе кажется, что только сверхчеловек способен разобраться в хаосе повседневности, понять ее глубинный смысл, расшифровать нешифруемое.
Карла гладит твои щеки, изборожденные морщинами, и ты вдруг понимаешь, что готов расплакаться, чего не случалось с детских лет, когда весь мир был так же молод, как твои ощущения. Когда же они притупились? Когда в твою жизнь пришла эта глубинная двусмысленность? Со временем ты превратился в существо, которое и представить не мог в свои пятнадцать лет, когда видел, как отец с бутылкой виски запирается в комнате, и оттуда доносятся его рыдания и жалобы на то, что он, всю жизнь посвятивший работе, теперь не может прокормить семью; в такие моменты ты шептал, что никогда не станешь таким и никогда не будешь прятаться ни от себя, ни от окружающих.
Ты целуешь Карлу. При первом соприкосновении губ ты на мгновение ощущаешь нежность, но все рушится, когда ненасытный язык Карлы проникает в твой рот.
Ты закрываешь глаза. Ты измучен. Очень измучен. Когда ты открываешь ах, дневной свет проникает сквозь шторы. Уже раннее утро, ты заснул. Мочевой пузырь разрывается. Рядом потягивается Карла.
– Здравствуй, соня. Мы должны кучу денег за эту комнату. Мне не хотелось будить тебя.
– Я хочу сходить в церковь, – внезапно говоришь ты, удивляясь этой своей убежденности. И идешь в ванную; Карла непонимающе смотрит тебе вслед. – Серьезно, – продолжаешь ты из туалета, – мне нужно всего несколько часов, и я за тобой вернусь, обещаю.
Ты выпрямляешься. За время сна ты, кажется, понял, что должен делать дальше. Ты не знаешь, есть ли у вас с Карлой будущее, но твердо уверен, что его нет у вас с Рут. Ты пойдешь к Рамиресу-Грэму в Тайную палату и подашь в отставку. Зайдешь в церковь покаяться в своих грехах, заранее зная, что их не искупить и тебе нет прощения. Зайдешь домой, чтобы поговорить с Рут о разводе. Соберешь чемоданы и снимешь квартиру. Предложишь Карле жить вместе. И посмотришь, получится ли у тебя начать новую жизнь, не пачкая рук кровью.
Ты даешь Карле денег.
– На выходе я заплачу за комнату, – говоришь ты ей.
Целуешь ее в щеку и выходишь из комнаты.
Глава 9
Флавия встает с кровати, ощущая неприятный вкус во рту; на ее щеках – следы от подушки. Она крепко проспала часа два, и ей приснился странный сон: она в образе одного из цифровых существ зашла в Плейграунд, где попросила в посольстве политического убежища, поскольку ей не хотелось возвращаться в Рио-Фугитиво; убежище ей предоставили, и она ощутила небывалую свободу.
Нетвердыми шагами она направляется в ванную комнату. Смотрится в зеркало: под глазами темные круги, белки глаз покраснели. Флавия чистит зубы.
И вдруг бессильно прислоняется к раковине: возвращается боль, и все ее усилия не поддаваться ей идут насмарку. Кого она хочет обмануть?
Флавия не может поверить, что Рафаэля больше нет. Но это так. И он уже не вернется в виде нового аватара, как это случается с теми, кто умирает в Плейграунде. После стольких дней борьбы ей не хватает сил именно сейчас. Как легко было бы пустить все на самотек и затеряться во времени и пространстве… Но нет.
Она не хочет плакать. Она не уронит ни единой слезинки. Она сделает так, чтобы человек, виновный в гибели Рафаэля, ответил за это. Она снова полна решимости продолжать свои атаки. Она еще не расквиталась с Кандинским. И придумала новый способ добраться до него.
В кухне дремлет Кланси. Слышны осторожные шаги Розы. С улицы доносятся чириканье воробьев, шум газонокосилки, в гараже заводит машину сосед. Тучи закрыли солнце, скоро пойдет дождь. Крестьяне будут счастливы: в этом году урожай уж точно не пострадает от засухи, как это случилось в прошлом. Сезон дождей начался раньше обычного. И если ливни начались уже в ноябре, то что будет с декабря по февраль?
Флавия наливает себе стакан апельсинового сока. Он кажется ей таким кислым, что щиплет язык. Цепочка муравьев показалась из дыры под мойкой и уже начинает атаковать раковину. Флавия спокойно наблюдает за ними.
Родители еще не пришли. Отец оставил на автоответчике сообщение: он в Тайной палате, пережидает уличные беспорядки. Флавия не хочет его видеть. Она сделала заявление в органы защиты детей; ей сказали, что она должна лично явиться туда; она кричала, что не выйдет из комнаты, пока они не примут соответствующие меры. Тогда ей посоветовали успокоиться и не нервничать. Что они понимают? Нет мотивов? Сказали, что пришлют своего инспектора. Не сообщили, в какой день его ждать, хотя она очень об этом просила. Они точно не знают. Записали ее адрес.
Флавия садится за компьютер. Кланси идет следом и садится у ее ног. Флавия решает осуществить задуманный план. Это не так-то просто, но лучше, чем ничего; не сидеть же ей сложа руки, ведь иногда бредовые идеи оказываются самыми действенными. Чем черт не шутит?
Она заходит в чаты, особо посещаемые хакерами Плейграунда. Убирает Вольфрама и создает Песталоцци, хакера из Сан-Августина, который ненавидит "этих, из Сан-Игнасио". Она пишет его гневную речь почти два часа в надежде, что кто-нибудь да попадется на эту удочку.
Вечером она создает Дрима Уивера, якобы хакера, окончившего Сан-Игнасио; он вступает с Песталоцци в спор и ругает "Сопротивление" на чем свет стоит. Флавии одной приходится вести эту беседу за двоих, стуча по клавишам. Это непросто, но у нее есть кое-какой опыт. Несколько хакеров периодически вмешиваются в дискуссию, но быстро из нее выходят – эта тема не вызывает у них эмоционального взрыва.
Флавия готова закруглиться: от бурной переписки за двоих у нее уже болят руки, как вдруг кто-то заходит в чат с нападками на Дрим Вивера в защиту Песталоцци. Он называет себя NSA 2002. Поддерживая эту "тройную" дискуссию, она пытается определить местонахождение компьютера NSA. Откуда он зашел в сеть?
Ответ ее удивляет: NSA 2002 пришел с компьютера Тайной палаты. Или он использует телнет, прикрываясь ТП для того, чтобы уйти от возможных преследователей. Но Флавия почти уверена, что этот человек зашел в сеть именно из Тайной палаты. Да и какой смысл использовать телнет для совершенно невинной болтовни об отношении к Сан-Игнасио.
Она безотчетно чувствует, что NSA 2002 – это именно Кандинский, легендарный герой "Сопротивления", человек, ответственный за смерть Рафаэля; и работает он именно в Тайной палате.