Текст книги "Узник Марса (сборник)"

Автор книги: Эдмонд Мур Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 58 страниц)

Денхэм повернулся к нам, лицо его побледнело.

– Вы слышали? – спросил он. – Это значит, что у нас мало времени. Мы не можем теперь ждать безлунной ночи. Мы будем вынуждены рискнуть в первую же ночь, когда будет облачно. И если мы потерпим неудачу, эти орды демонов обрушатся на беззащитный город. Захватчик готовится ударить!

Глава 13. В Яме

Часы, дни, которые последовали за этим, я помню теперь, как один яркий сон, но даже в то время, мне казалось, что все вокруг тонет в дымке нереальности. И, хотя город в Яме был адом для тех, кто долго прожил в нем, но для меня в течение следующих нескольких дней он был городом чудес.

Я успел вдоволь побродить по этому городу, пока мы ждали. Каждый день мы напряженно ожидали ночь, но всегда, когда ночь приходила, город заливал мягкий лунный свет. Не было и речи о попытке побега при таком ярком освещении. И мы ждали, понимая, что может выйти так, что никакой попытки не будет…

В течение восьми дней я изучал пещерный город, обычно в компании кого-нибудь из наших друзей. Когда это было возможно, мы предпочитали держаться вместе, так как вместе представляли собой весьма сильную компанию, чьи пять мечей заставляли агрессивную публику держаться на расстоянии.

Несмотря на это, мы дважды были вовлечены в бои, и оба раза нам удалось одержать победу, хотя не удалось избежать ран. Это было кровавое и жестокое общество, дикая и беззаконная вольница; мир волков в человечьем обличии. Но атмосфера свободы и отсутствия привычного социального лицемерия опьяняла. Продукт цивилизации, я был брошен сейчас в жизнь, где сила и мастерство владения оружием были мерилом человека, и где все споры урегулировались с помощью клинков. Заточенные в переполненной! Яме, мы были вольными, свободными от какого-либо права или этикета. Вскоре я научился куражиться так же смело, и хмуриться так же свирепо, как любой обитатель ямы. И, в постоянной практике с моими друзьями, я хорошо овладел мечом. А еще в мою жизнь вошла настоящая, преданная, крепкая дружба. Четверо мужчин, из четырех разных веков, разные по характеру и манерам, стали самыми близкими друзьями для меня и Лэнтина.

С самого начала я ощутил симпатию к Денхэму, ибо он был мне почти что современником, мне легко было понять его, а ему меня. Утонченный аристократ старой английской школы, элегантный в манерах и выглядящий франтом, он был ужасно быстрым в бою. Его тонкая рапира решала исход боя раньше, чем его противник успевал моргнуть. Он пытался выглядеть, как подобает джентльмену, и это было источником постоянных дружеских насмешек, которые мы отпускали, глядя на его попытки привести в порядок потертый и рваный мундир. Но, в ответ на все наши смешки, он лишь улыбался тихо и продолжал свою работу.

Совсем другим был Д'Алор, хотя он был мне не менее симпатичен. Ругань, смех, крик! Он никогда не был тихим, и всегда отличался волчьим аппетитом. Он очень быстро обижался, и часто было проблемой удержать его от бессмысленных ссор, но также быстро он забывал обиды, причем напрочь. Больше, чем остальные из нас, он любил сражаться, и был в своей стихии в Яме. Иногда он заявлял, что если бы не отсутствие вина и женщин, то хотел бы навсегда остаться здесь.

На несколько лет старше, чем остальные из нас, был римлянин, который побывал с его легионом на всех дальних границах империи, от Парфии до Британии. Он никогда не волновался и никогда не был растерян, спокойный, бесстрашный ветеран, который помог мне понять, какова была причина величия его народа, который создал величайшую империю в истории и наложил печать своих языка и обычаев на половину мира.

Самым странным из четверых был конечно ацтек. Тихий, даже робкий, когда не надо было драться; но я никогда не видел такой тигриной ярости, какую он проявлял в бою. Он имел громкую славу смертоносного бойца, даже в этом городе воинов, и его опасались самые бесстрашные. Он умело орудовал своим пилообразным мечом, и я всякий раз вздрагивал, видя рваные раны, наносимые этим смертоносным оружием. Он был самым надежным и верным другом для друзей, но для тех, кого он ненавидел, он был самым страшным врагом.

Мы бродили по городу, искали Кэннелла, но так и не нашли его. Я начал думать, что, в конце концов, он не в Яме. Возможно, мы упустили его в столпотворении Орды, или он был убит и теперь блуждает живым мертвецом по городу Кан-Лар как один из рабов в белых одеждах.

Но Лэнтин не верил в это. Он искал от рассвета до темноты каждый день и был удивлен тому, что не смог найти своего друга. Он не сопровождал нас, предпочитая искать в одиночку, и, хотя мы опасались за его безопасность, он никогда не попадал в переплет. Его очевидные возраст и мягкость, возвышенность его природы, укрывали его незримым щитом, так что никто не нападал на него, не из страха, но скорее из инстинктивного уважения, свойственного даже самым грубым натурам.

Дни пролетали, и, работая в редкие часы, когда мы были одни и никого не было поблизости, нам удалось сделать металлический крюк и сплести длинную веревку. Крюк был похож на тройной рыболовный крючок, достаточно большой, чтобы зацепиться за лестницу. Он был сделан из обломков металлических стульев. Веревку, одну длинную и очень крепкую, мы сплели из полосок разорванной ткани, навязав по всей её длине узлов, чтобы облегчить восхождение. Веревку и крюк спрятали под нары француза, в хитро устроенный маленький тайник.

На восьмой день облака, наконец, скрыли луну. Мы все, кроме невозмутимого Гонория, заметно волновались. И наконец, свет померк, и стигийский мрак опустился на город, тьма, нарушаемая лишь тусклым багровым светом редких ламп.

Час прошел, и еще, и еще. Потом Денхэм поднялся с койки и неспешно вышел из комнаты, затем, в течение нескольких минут – Д’Алор и ацтек. На койках храпели отборные головорезы из разных стран и эпох, но оба наших товарища прошли через всю казарму к двери, не разбудив никого, так что Лэнтин, Гонорий и я последовали за ними. Римлянин нес крюк и веревку, скрыв их под плащом.

Мы вышли из темной казармы на улицу, почти столь же темную. Багровые шары фонарей не столько рассеивали, сколько подчеркивали мрак вокруг. Несколько пьяных ещё шаталось по улице, но большинство из тысяч жителей подземного города спали в своих казармах.

Денхэм, Д’Алор и Иксчтиль ожидали нас, и, не говоря ни слова, наша маленькая команда быстро зашагала по темной улице к площади и лестнице.

Глава 14. Вверх по лестнице

Когда мы вышли на площадь, оказалось, что она почти полностью пуста. Над нами смутно вырисовывались витки спиральной лестницы, и там, где лестница касалась пола ямы, мы увидели багровые шары фонарей, которые освещали высокие запертые ворота. Прячась в тени, мы прошли к дальнему краю площади, и в темноте Лэнтин и я заняли позиции непосредственно под нижним витком спиральной лестницы, который висел в воздухе на высоте около тридцати футов над нашими головами.

Даже с того места, где мы стояли, мы слышали топот охранников, патрулировавших вход на лестницу. Также мы слышали болтовню и хриплый смех других охранников, которые несли вахту возле ворот. Говоря шепотом, Денхэм объявил:

– Будьте готовы к попытке в любой момент. Но будьте уверены, что все охранники на лестнице дошли до ворот.

– Если мы сумеем вернуться с подкреплением, – спросил я торопливо, – где мы можем найти вас?

Он задумался на мгновение, а затем сказал:

– Вы знаете высокий барак на северном краю Ямы, прямо под стеной?

– Который с крышей? – спросил я, и он кивнул. – Да, этот. Ну мы, вчетвером, будем ночевать на этой крыше. Можно залететь прямо в шахту на вашей летучей машине и забрать нас с крыши в темноте, чтобы здесь никто ничего не заметил. Но сначала надо заручиться помощью от людей Кома, как мы планировали.

– А Кэннелл? – спросил Лэнтин. – Вы будете искать его?

– Не бойтесь, – ответил Д’Алор. – Мы найдем его.

Спокойным голосом Гонорий прервал наши речи.

– Время делать нашу часть работы, – сказал он Денхэму, и англичанин кивнул.

– Прощайте, – сказал он нам. – Я знаю, вы сделаете все, как надо.

Пожав нам руки, друзья скрылись во тьме.

Минуту или около того Лэнтин и я стояли молча, слушая разговоры охранников на лестнице выше нас, а затем, внезапно, пронзительный крик от центра площади разорвал тишину. Это был Д’Алор.

– Тысяча чертей! Все на выход! Мы идём грабить Ком!

Крик разорвал тишину, а затем неоднократно повторился, но громче, к голосу француза добавился рев трех друзей. Крики заставили забеспокоиться охранников у ворот, и один из них заорал, чтобы француз прекратил кричать. Но был поздно. Услышав крик, по улицам уже катилась толпа головорезов. Они услышали крик и подхватили его, думая, что час набега настал.

– Вперед, на Ком! – ревели они, бросившись к воротам лестницы. В свете фонарей мы видели бушующее людское море, море лиц, перекошенных жаждой битвы и грабежа. Со всех девяти улиц бежали они, каждый с мечом в руке, жаждая обещанного Великого Грабежа.

Они начали ломать ворота, требуя начать набег немедленно. Крики орды слились в тысячеголосый гул:

– Свободу! В поход нас на Ком!

Когда начался весь этот шум и гам, встревоженные крики у ворот привлекли внимание охранников на лестнице. Те из стражей, которые патрулировали верхние части лестницы, побежали вниз, чтобы помочь своим собратьям у ворот. Именно этого Лэнтин и я ожидали. Я поднял металлический крюк, раскрутил над головой, предварительно привязав к нему веревку, и затем метнул к краю лестницы над нами.

Он ударился о внешний край лестницы с громким звоном, который заставил мое сердце подскочить. Я боялся привлечь к себе внимание охранников у ворот, даже несмотря на шум толпы. Но крюк просто упал рядом со мной.

Прежде чем я смог бросить его снова, я услышал пред упреждающий шепот Лэнтина, и в следующий момент группа в составе полусотни разъяренных воинов промчалась прямо перед нами, чтобы принять участие в штурме ворот. Они пробежали, не видя нас в темноте, и следом за ними промчались еще человек пять или шесть. Затем, дождавшись момента, когда лестница опустела, я вновь швырнул крюк, на сей раз удачно. Он уже начал было соскальзывать, но все же чудом зацепился за одно из отверстий в бортике, по краю лестницы.

Я поспешно ухватился за веревку и торопливо начал подниматься вверх. Карабкаясь вверх, я вскоре достиг бортика, перелез через него, и упал, задыхаясь, на мгновение на лестнице. Затем, склонившись над бортиком, подал сигнал Лэнтину, которого я мог видеть, но смутно в темноте. Уперевшись кое-как в противоположный бортик, я с большим трудом вытянул друга на лестницу. Затем, выкинув веревку и крюк как можно дальше, я постоял примерно минуту неподвижно, переводя дух.

На всей площади и ниже нас в алом зареве фонарей бурлило людское море. Жители города штурмовали тяжелые ворота, а охранники отгоняли их длинными копьями. И со всех длинных улиц, которые уходили во тьму, доносился топот множества ног и крики возбужденных мужчин. Бунт, который разожгли наши друзья. Лишь несколько мгновений я наблюдал сцену ниже, затем мы с Лэнтином начали наш подъем.

По мере того как мы поднимались вверх по круто наклонной спирали, картина бунта внизу уменьшалась в размерах, превращаясь из бурлящего людского моря в маленькую лужицу. Но то, что ниже бунт был еще не подавлен, стало очевидно, когда, прежде чем мы прошли десять витков спирали, тонкий луч синего света вспыхнул у ворот, луч, направленный вверх.

Я вспомнил слова Денхэма относительно сигнализации охранников и спросил у себя, не был ли этот луч сигналом. Меньше чем через минуту луч исчез, но, пока мы бежали вверх по виткам большой спирали, слабый звук донесся с высоты – лязг открываемого люка, который отсюда был едва слышен.

– Люк в храме! Они открыли его! Они идут в шахту! – воскликнул я.

Лэнтин не отвечал, задыхаясь от тяжелого подъема. Всего за несколько минут мы промчались примерно до середины этой громадной лестницы. Внезапно что-то с шипением пролетело вниз, сквозь спиральные витки лестницы. Шипение повторилось, и теперь я увидел, что оно было вызвано падающими вниз тросами.

Я схватил Лэнтина, бросившись плашмя на лестницу. И через несколько секунд, выглядывая осторожно через низкий бортик, увидел темные фигуры, мчащиеся вниз по тросам, одна за другой. Когда они проскочили мимо нас, мы вскочили на ноги и помчались вверх со всех сил.

– Стражники сверху, – сказал я моему спутнику – Будем надеяться, что все ушли вниз.

Мы бежали круг за кругом по спирали, вверх и вверх. Звуки бунта в яме уже не были слышны, и мы добрались до крыши пещеры и вала, который окружал шахту. Стена вала возвышалась уже недалеко, слева над нами.

Я думаю, что мы прошли две трети длины лестницы, когда Лэнтин внезапно остановился как вкопанный. Когда я повернулся, он поднял руку, словно хотел предупредить меня.

– Слышишь это? – спросил он шепотом.

Я слушал напряженно и в один момент услышал звук, который остановил его. Он был ритмичным, регулярным и, казалось, шел из точки на некотором расстоянии над нами.

– Стража! – прошептал он. – Некоторые из них идут вниз по лестнице!

Мое сердце готово было остановиться при мысли о бое на узкой лестнице над бездной. И каждую минуту, что я стоял в нерешительности, топот ног раздавался все ближе и ближе. Почему они спускались по лестнице вместо тросов, я не знал, хотя, скорее всего, они просто начали спуск еще до получения сигнала снизу. Но, независимо от причин, они подходили все ближе и ближе. Мой разум, на миг впавший в ступор перед лицом смертельной опасности, снова действо вал с неистовой скоростью, и я развернул вторую веревку, которая была смотана вокруг моего тела. Бортик по краю лестницы, через равные промежутки, был прорезан сквозными отверстиями. В одно из них я и продел веревку, надежно закрепив и снабдив петлями на конце. Лэнтин сразу же понял мой замысел, и, пробормотав «Хорошо!», поставил ногу в одну из петель, в то время как я сделал то же самое с другой.

Шаги приближались, хотя в темноте мы не видели никого. Продев ноги в петли и надежно ухватившись за веревки, мы сиганули с лестницы в темную бездну шахты. Мы раскачивались на веревках на расстоянии двадцати футов ниже лестницы и на высоте почти две тысячи футов над городом Ямы.

Вскоре появились марширующие охранники, и я перестал дышать от страха, когда они проходили мимо места, где наши веревки был привязаны. Если бы хотя бы один из них заметил веревку и небрежно полоснул ножом, мы бы полетели вниз. Но охранники прошли мимо, и я отчетливо слышал команду их командира двигаться быстрее, когда они прошли мимо нас. Дождавшись, пока они удалятся, мы начали выбираться наверх. Медленно и предельно осторожно мы взбирались по раскачивающейся над пропастью веревке, до тех пор пока наши руки не сжали бортик, ограждающий лестницу, и мы перевалились через него, рухнув на ступени.

Рукоять моей рапиры при этом громко звякнула о металл. Потрясенный, сжавшийся от ужаса, я лежал, ожидая конца, но охранники либо не услышали этот звук, либо не придали ему значения. Их шаги постепенно стихли, удаляясь. Я поднялся на ноги, тяжело дыша.

– Проскочили, прошли по лезвию! Если бы они нас заметили, нам был бы конец! – прокомментировал Лэнтин.

Отвязав веревку, я снова смотал ее вокруг моего тела и подошел к Лэнтину.

Он стоял неподвижно, вглядываясь в темноту. Когда я шагнул к нему он воскликнул вдруг:

– Берегись, Уиллер!

Я инстинктивно бросился плашмя на лестницу, тяжелый нож пролетел в воздухе над моей головой, и упал, звякнув о стену. Я вскочил на ноги и повернулся, выхватывая рапиру из ножен. На пять ступеней ниже по лестнице от нас стоял охранник, высокий смуглолицый парень, которого я едва видел в сумраке. В мгновение ока я понял: он услышал звон от удара моей рапиры о лестницу, вернулся и наткнулся на нас.

Охранник издал хриплый крик и побежал ко мне. Его длинное копье было нацелено в мое сердце. Но теперь у меня был клинок, и, увернувшись от копья, я нанес удар ему в горло – выше доспехов. Удар был верным, и мой противник рухнул с лестницы, издав страшный крик, жуткий и пронзительный. Снизу донеслись встревоженные крики других охранников. Нельзя было терять ни единой секунды.

Звон оружия, крики и топот доносились снизу. Нас обнаружили.

Я знал, что мы очень близко к вершине лестницы, но, хотя мы знали, что металлическая крышка люка открыта, не было никакого света сверху. В храме казалось так же темно, как и в шахте.

– Только бы не было охранников в верхней части лестницы, – пробормотал я на бегу. Лэнтин не ответил, и по его измученному дыханию я понял, что он выбивается из сил от нашего долгого, тяжелого подъема. И с противоположного края лестницы, с другой стороны ее спирального витка, уже доносились крики и звон оружия. Потом крики смолкли на мгновение, охранники поняли, что их товарищ убит. Затем с воплями гнева они помчались за нами.

Мы, шатаясь как пьяные, преодолели последний виток лестницы. Из тьмы появилась складная лестница, соединявшая винтовую лестницу с помещением Храма. Признаков присутствия охранников не наблюдалось, но я все же вытащил рапиру из ножен и поднимался очень осторожно, пока мы не шагнули на черный каменный пол кольца, ограждавшего шахту. Густая тьма царила в гигантском здании, и полная тишина свидетельствовала, что Храм пуст. Лэнтин стоял рядом со мной, снизу приближались разъяренные охранники. Я начал лихорадочно шарить руками по стене в поисках спасительного рычага.

Внезапно мои руки нашли его, и я рванул его вниз, до отказа, и простонал с облегчением. С громким щелчком складная лестница втянулась в стену.

– Это задержит их, – сказал я моему другу, который подбежал ко мне и схватил меня за руку. Когда мы пробежали вокруг стены к выходу, я объяснил в нескольких словах, что я сделал. Было очень хорошо для нас, что я вспомнил, как складывается и раскладывается эта лестница. До нас доносились исполненные бессильной ярости вопли – преследователи обнаружили, что оказались в тупике.

Проскочив через арочный тоннель входа, мы оказались, наконец, на открытом воздухе. На мгновение забыв о храме позади нас, мы с замиранием сердца остановились, вдыхая воздух, наслаждаясь бесконечностью неба над головой, вместо каменного свода.

Тьма царила над городом цилиндров, тьма, усугубляющаяся отсутствием луны или звезд. От места, где мы стояли, на восток убегала улица, но беда была в том, что на улице было полно охранников.

Я повернулся к Лэнтину, но прежде чем я успел что-то сказать, мы оба инстинктивно прижались к стене храма. Звук шагов на площадке возле здания, тихий и неслышный, звучал для нас как раскаты грома!

Мы прижались к стене в тоннеле входа. Из храма едва слышно доносилась ругань охранников, которые еще не выбрались из моей ловушки. Затем две фигуры появилось у входа в тоннель, две призрачные белые фигуры, которые двигались сквозь тьму.

– Рабы! – пробормотал Лэнтин, и по белым халатам и механическому характеру движений незнакомцев я понял, что он прав. Они прошли мимо нас, точно две заводные куклы – механические и лишенные разума и воли. Нас они не удостоили ни малейшего внимания. Они прошли мимо нас в глубину туннеля.

Я поспешил за живыми мертвецами, держа рапиру за лезвие дюймах в шести от рукояти. Подкравшись к ним сзади, я нанес два быстрых удара рукоятью по черепам. Рабы упали. Лэнтин подбежал ко мне, мы сняли с ходячих трупов их белые одеяния и напялили поверх одежды. Я вздрогнул с глубоким омерзением, когда коснулся ледяных на ощупь тел рабов. Мертвые рабы Кан-Ларас! По крайней мере, я надеялся, что мои удары освободили их от их страшного посмертного рабства.

Замаскировавшись, мы поспешили из туннеля вниз по пандусу, на широкую улицу, освещенную багровым заревом фонарей. Мы прошли некоторое расстояние вдоль улицы, прежде чем встретили первых охранников, и когда мы встретили их, мы изменили нашу походку, стараясь копировать механические движение, а лицам придать пустое и бессмысленное выражение.

Мы прошли беспрепятственно. Никто из охранников даже не взглянул на нас. Мы вздохнули с облегчением, хотя еще долго сохраняли механическую походку и безразличное выражение лица.

Когда мы подходили к краю города, улица почти опустела. Здания стали меньше размером и располагались дальше друг от друга; и мы были недалеко от места, где красные огни на улице заканчивались, и улица превращалась в дорогу.

Внезапный звук заставил меня схватить Лэнтина за руку. Из Храма над городом доносился тревожный набат, звон огромного колокола, сигнал тревоги! Он прозвучал несколько раз, и улицы наполнились яростными криками и грозным ревом боевых труб.

– Охранники! Кто-то нашел их там на лестнице! Они идут за нами! – прошептал я в отчаянии.

– Быстрее! – пробормотал Лэнтин, не оборачиваясь. – Мы почти выбрались из города.

Так и было. Мы приближались к концу освещенной части улицы, здания по обе стороны становились все меньше и меньше. Через несколько минут город закончился.

– Мы за городом! – невольно воскликнул я.

– Бога ради, Уиллер, молчи! Охранник смотрит на нас! – прошептал Лэнтин, побагровев. Мое сердце чуть не остановилось, когда, взглянув влево, я увидел человека, охранника в полном вооружении, который стоял в дверях небольшого здания, одного из последних на краю города. И он с подозрением смотрел в нашу сторону. Без сомнения, его внимание было при влечено невероятным зрелищем – говорящими друг с другом мертвецами. Я проклял себя за глупость.

Мы вышли из города, с замирающими от страха сердцами. Оказавшись за пределами уличного освещения, мы скинули сковывающие движения халаты рабов и припустили рысью в ту сторону, где была спрятана наша машина.

Далеко позади нас в городе утихли крики наших преследователей. Мы были в открытой местности, дорога закончилась, мы бежали через поле к холмам, где был спрятан наш хронолет.

– Опасность миновала! – радовался я, когда мы приближались к холмам во мраке ночи. – Им никогда не найти нас!

– Найдут, если охранник, который видел нас, расскажет о разговорчивых мертвецах, – ответил Лэнтин.

– Даже тогда, – начал я, но вдруг оборвал себя и оглянулся. – Лэнтин! – закричала я в панике. – Лэнтин!

Из города к нам приближались сто или более мужчин, неся с собой множество пылающих багряным пламенем фонарей, свет которых зловеще играл на доспехах и наконечниках копий. Пока до них было более мили, но разрыв между нами быстро уменьшался, так как они шли прямо по нашему следу.

– Трава! – Я ахнул, осознав очевидное; – они могут нас легко отслеживать по следу!

Трава была сухой и ломкой, мы вытоптали в ней отчетливую тропку, и найти нас сумел бы даже пятилетний ребенок. И завывания преследователей за спиной свидетельствовали о том, что они взяли наш след.

Мы бежали, выбиваясь из сил, но погоня неуклонно приближалась, находясь уже меньше чем в миле от нас. К этому времени мы знали, что должны находиться недалеко от долины, где наша машина была скрыта. Вот тогда и началась настоящая гонка.

Я слышал, как задыхается на бегу Лэнтин. Длинный подъем по лестнице из ямы и поход через город подорвали его силы, и его выносливость была почти исчерпана.

Сквозь тьму маячила темная масса перелеска. Мы были у цели, но надо было в темноте пробраться сквозь чашу. Когда мы сделали это, Лэнтин обессилено рухнул на землю.

– Иди дальше, Уиллер. Ты можешь уйти. Я не могу идти дальше, – простонал он.

Я оглянулся и увидел, что наши преследователи продвигаются широкой линией через лес, освещая чащу заревом огней, так что мы не могли скрыться от них в тени. Здесь не было травы, и мы не оставляли следа, но шансов отсидеться у нас не было.

– Я не мшу оставить тебя здесь. Если ты останешься, останусь и я, – ответил я Лэнтину.

– Иди! – приказал он. – Ты все сможешь сделать без меня. Поспеши!

Я посмотрел назад, колебался пару секунд, а затем быстро нагнулся и, подхватив друга, поставил его на ноги и поволок к машине.

Я не оглядывался назад, но длинные лучи красного света резали тьму возле меня, когда наши преследователи и их огни появились из рощи. Они увидели нас, раздались крики и улюлюканье. Через несколько шагов я был на месте на дне долины, на склоне, где был спрятан хронолет. Из последних сил я полз на склон.

Внизу хищно сверкали мечи и копья преследователей. Я из последних сил тащил Лэнтина, а он уговаривал меня бросить его и спасаться одному. Преследователи были от нас не более чем в ста ярдах. Я раскидал гору сучьев и убедился, что машина цела. Открыв люк, закинул Лэнтина внутрь. Я уже забирался в машину, когда десятки преследователей вынырнули из мглы, завывая, потрясая копьями, озаряя сумрак багровым сиянием фонарей.

Они остановились, увидев меня, на расстоянии примерно пятнадцати метров. Трое ближайших подняли их тяжелые копья, занеся их для броска. Три смертоносные металлические молнии метнулись ко мне.

Но не успели достигнуть цели, порыв ветра внезапно налетел на меня, а затем охранники, фонари, и даже три копья в воздухе исчезли – это наша машина рванулась сквозь время!