Текст книги "Узник Марса (сборник)"

Автор книги: Эдмонд Мур Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 58 страниц)

Затем наш крейсер совершил посадку, и Маклин, Хиллиард и я сошли с него с нашим экипажем, под неразборчивые крики толпы, которая окружила посадочную площадку. Мы прошли, шатаясь от усталости, через эти толпы в наши казармы, чтобы провалиться в тяжелый, беспокойный сон…

Передышка окончена!

Мы проснулись, большее, чем десять часов спустя, вечером следующего дня. Наши офицерские квартиры располагались на одном из верхних этажей казармы-башни, и когда я встал и, одевшись, присоединился к Маклину и Хиллиарду у окна, нашим взглядам открылся бескрайний простор. Над нами, в сиянии послеполуденного солнца, сверкали узором окон металлические башни. Но над этими башнями по-прежнему, грозно реяли патрульные корабли. Внизу, на посадочных площадках, ожидали вылета корабли нашего флота. Их было двести пятьдесят только на центральной площади. Вокруг них копошились орды механиков, ремонтирующих и проверяющих огромные двигатели, заполняя жидким воздухом цистерны, снабжавшие экипажи воздухом для дыхания, набивающих магазины орудий блестящими термоснарядами.

Я озадаченно повернулся в сторону двух своих помощников.

– Странно, что они уделяют такое внимание этим двумстам пятидесяти крейсерам, – заметил я.

Маклин, кивнул, хмурясь.

– И наш крейсер среди них, – проворчал он. Тут дверь в нашу комнату открылась и внутрь, отдав резкий салют, шагнул вестовой.

– Капитан Мартин Брант, вам предписано немедленно прибыть в штаб-квартиру флота, – объявил он и добавил, обращаясь к остальным: – Всем офицерам крейсера и экипажам авиаотрядов 1–4 без промедления прибыть на их корабли!

Снова он отдал честь и исчез, оставив нас изумленно пялиться друг на друга. Быстро облачившись в свои черные мундиры, мы кинулись к лифту и вскоре сошли «на грунт». По многолюдным улицам к центральной площади текли потоки людей в черной униформе. Там, на площади, готовые взмыть в небо, ожидали двести пятьдесят крейсеров – то, что осталось от нашего могучего флота.

Экипажи поспешно погружались на борт, и когда Маклин и Хиллиард поднялись на наше судно, я направился к башне, в которой размещался штаб. Миновав несколько постов охраны, я прошел через несколько узких белых коридоров и оказался в большой круглой комнате, которая была резиденцией командования. Вдоль изогнутых стен сверкали белизной пластика и огоньками бесчисленных приборов пульты управления, которые контролировали подачу энергии к могучим двигателям летающего города. В центре комнаты высилась батарея из шести громоздких коммутаторов, которые контролировали направление движения города, позволяя направить в любую сторону его медленный и тяжеловесный полет, сверкающие ручки управления скоростью размещались рядом с ними. Над пультами огромное табло отображало карту мира, на которой множество красных кругов автоматически показывало положение воздушных городов всего мира.

Главнокомандующий сидел перед этим табло, в то время как полдюжины его помощников напряженно склонились над пультами. Ярнолл жестом указал мне на металлическое кресло рядом с собой, возле электронной карты, и несколько секунд молчал, словно взвешивая еще не прозвучавшие слова. Наконец, пристально посмотрев мне в глаза, он начал.

– Уже второй раз, капитан Брант, я вызываю вас к себе, но теперь я вызвал только вас, отправив остальных офицеров на корабли. Вы задаетесь вопросом, почему я сделал это… Победа, которую мы одержали, как я уже говорил, дала нам только передышку. Мы знаем, что две враждебные Федерации, хотя мы и нанесли им немалый урон, до конца не разбиты и готовятся нанести нам новый удар, которого нам не выдержать. Из Европейской Федерации на востоке и от Азиатской Федерации на западе мы получаем данные разведки о таинственном и сверхсекретном супероружии. Хотя сотни агентов были внедрены нами во все крупные города противника за несколько месяцев до начала этой войны, они были либо вычислены и уничтожены сразу, или были в состоянии сообщить только о неких грандиозных приготовлениях в Берлине и Пекине, после чего связь с ними была потеряна. Слухи, которые дошли до нас, указывают, что противником разработано новое, необычайное оружие, новое средство воздушной войны, которым они намерены уничтожить все наши летающие города одним ударом… Ждать, пока их оружие будет готово, для нас равносильно самоубийству. Мы должны остановить их и уничтожить их козырь в рукаве, должны нанести превентивный удар по Европейской и Азиатской Федерациям прежде, когда они ничего подобного не ожидают. И именно поэтому я вызвал вас. Я намерен провести рейд, нападение на Берлин и Пекин. Если мы можем нанести сокрушительный удар этим двум столицам, сможем повредить или уничтожить содержимое их арсеналов, которое держатся в большом секрете, мы, по меньшей мере, выиграем время для подготовки к обороне от их таинственного нового оружия. Даже сейчас двести пятьдесят кораблей готовы к вылету и ждут приказа, чтобы атаковать Берлин, в то время как из Сан-Франциско аналогичное число крейсеров готовится к рейду на запад, в Пекин. И я решил, что вы, капитан Брант, возглавите наш рейд на Берлин, поскольку ваше поведение в великой битве, которую мы выиграли вчера, доказывает, что вы достойны командовать и сможете добиться желаемого результата. Сразу после битвы наши враги не ожидают налета от наших потрепанных ВВС, так что это ваш шанс, неожиданно проскочив через Атлантику, нанести ночной удар по арсеналам и заводам Берлина!

Глава IV

Отчаянный план

На мгновение, думаю, я застыл ошеломленный, молча переваривая услышанное и пытаясь осознать дерзость этой авантюры. Затем я щелкнул каблуками, отдал честь, взгляд мой сверкал от восторга. Ярнолл улыбнулся.

– План достаточно смел, – продолжал адмирал, – но это единственный шанс ошеломить наших врагов, повредить и, возможно, уничтожить их таинственное оружие, которое должно уничтожить нас. Двести пятьдесят крейсеров здесь, на Центральной площади, было полностью укомплектовано и приведено в боевую готовность, пока вы спали. Магазины их пушек набиты термоснарядами, их бомбовые отсеки полны сверхмощных бомб. Таким образом, вы можете вылетать прямо через Атлантику к Берлину. И если вы сможете достигнуть его с группой кораблей под покровом темноты, неожиданно, проскользнув через патрули и цепи воздушных фортов наших врагов, вы сможете нанести удар, который еще может спасти нас. Я знаю, и вы это знаете, капитан Брант, какие опасности лежат между вашими кораблями и их целью, и я не буду говорить про опасности, и не буду говорить о наших надеждах на ваш успех. Я просто приказываю… Вылет немедленно!

Пять минут спустя наши двести пятьдесят крейсеров, жужжа, как рой рассерженных пчел, поднялись в небо. Мой собственный крейсер, теперь флагманский, знакомые фигуры Маклина и Хиллиарда на мостике – все было до боли родным, но на мгновение я с невольной тоской подумал о том, смогу ли я когда-нибудь вернуться в Нью-Йорк. Могучий город проплывал под нами, толпы на улицах в молчании провожали нас взглядами, массы зданий сверкали между землей и небом, как странная рукотворная Галактика, – этот город был домом для меня и был достаточно дорог мне, чтобы я, едва сдерживая слезы, смотрел на то, как он тает вдали.

Мы поднялись вверх, зависли, затем рванулись на запад, плавно набирая скорость, до тех пор пока Нью-Йорк не исчез за горизонтом. А затем я отдал приказ, и наши корабли развернулись, понеслись на юг и затем на восток, уже невидимые из Нью-Йорка. Это был необходимый маневр, потому что в Нью-Йорке были миллионы жителей, среди которых притаились тысячи европейских шпионов, которые, без сомнения, уже отстукивали кодированные послания в Берлин. Пусть они считают, что мы зачем-то улетели на запад.

Теперь, когда мы неслись над Атлантикой, я отдал еще один приказ, и наши крейсеры, все двести пятьдесят, быстро выстроились в компактный клин с моим кораблем на вершине. Это было лучшим вариантом построения для рейда, и наш маленький флот, взмыв вверх, мчался вперед и вперед до тех пор, пока мы не пронеслись над линией наших воздушных фортов, висящих над Атлантическим океаном бдительно охраняющих границу. Мы ответили на их запрос и быстро пронеслись над ними.

В течение нескольких минут они исчезли у нас за кормой, и наши крейсеры рванулись вперед, обгоняя звук, до тех пор, пока на скорости более чем тысяча миль в час мы не легли на курс на высоте восемь километров над поверхностью океана.

Мы двигались на восток, солнце рухнуло за горизонт у нас за кормой, ночь обрушилась на нас лавиной тьмы. В небе вспыхнули звезды. Мы были одни, на высоте, редко используемой воздушными кораблями. Хотя современные герметичные корпуса и автономное жизнеобеспечение и позволяли летать здесь, в почти что вакууме стратосферы, разряженный воздух требовал слишком мощных моторов. Поверхность океана была скрыта от нас вуалью облаков, треугольный клин нашего строя и холодные яркие звезды – больше вокруг не было ничего. Но не огни далеких звезд занимали наши мысли, а непосредственная цель нашего рейда. Вглядываясь в ночь вместе с Маклином, я вновь и вновь прикидывал наши шансы на успех.

Налет через океан на укрепленную столицу Европы, могучий и грозный летающий город, казался форменным безумием. Берлин охраняла гигантская цепь воздушных фортов и патрули, курсирующие над Восточной Атлантикой. Тысячи боевых кораблей. Тысячи термопушек. Могли ли мы, несмотря на это, добраться до Берлина и сбросить наши термобомбы на вражеские арсеналы?

Над врагом

Эти сомнения одолевали меня, а наш клин грозных металлических птиц с заунывным воем рассекал ночную стратосферу, но я решительно отогнал прочь злые мысли, вспомнив, что наша атака парализует врагов, лишив их таинственного преимущества, и что это будет означать для нашей Американской Федерации. Я повернулся к Маклину, который молча указал на циферблат, показывавший пройденное расстояние. Через несколько минут, я знал, берег Европы вот-вот будет под нами, но в ходе нашего полета мы ещё не встретили никакого другого воздушного судна – коммерческие рейсы прекратились с началом войны, в то время как мы были еще слишком далеко на западе для встречи с дальними воздушными патрулями Европейской Федерации.

Но встреча эта была не за горами, и результат нашей смелой экспедиции зависел от того, сможем ли мы проскочить их незамеченными. Если мы будем замечены ими, минуты будет достаточно, чтобы сообщить о нас по радио, а затем от всех европейских воздушных городов – Стокгольма и Лондона, Берлина, Марселя и сотни других, бесчисленные патрульные крейсеры ринутся на нас в ответ на сигнал тревоги. И европейский боевой флот, защищающий Берлин, воздушный город, который мы решились атаковать, без промедления обратит нас в дождь из расплавленного металла огнем своих термопушек.

Но пока мы мчались на запад сквозь ночь, ни я, ни Маклин с Хиллиардом, сменяя друг друга на вахте, не видели ничего, кроме пелены облаков внизу, равнодушных звезд вверху и клина наших крейсеров за кормой. Но вот я посмотрел вперед и вниз, направо по курсу, и похолодел. И тут же включил коммуникатор и отдал приказ:

– Европейские патрули впереди и внизу! Всем крейсерам уменьшить скорость на четверть!

Мгновенно наш клин замедлил полет, каждый крейсер быстро снизил скорость, и теперь нас не выдавал ни рев моторов, ни грохот раздираемого воздуха. Продвигаясь таким образом, так медленно и бесшумно, как только возможно, мы продолжали наш полет. Я указал вниз указательным пальцем в ответ на вопросительный взгляд Маклина.

– Патрули! – прошептал я ему. – Там под нами – перемещаются на север!

Далеко под нами они плыли в ночи, маленькие огни, висящие чуть выше слоя облаков и двигавшиеся неуклонно на север. Двадцать или больше этих белых огней плавно передвигались, сформировав кольцо, и хотя мы не могли видеть крейсеров, сверкавших этими огнями, мы знали, что они могут быть только одним из Западных патрулей противника, летящих традиционным для Европейской Федерации кольцевым строем. Наблюдая за ними, Маклин и я бессознательно затаили дыхание. От нашего корабля и от всего нашего строя не было никаких звуков, кроме низкого гула моторов. Но и те сейчас гудели очень тихо, чтобы не привлекать ненужного внимания. Европейцы уходили на север. Наше присутствие над ними осталось незамеченным.

Я знал, что если бы они случайно повернули к нам, хотя бы одну большую конусовидную антенну аэропеленгатора, такую, какие расположены по бортам всех военных крейсеров и какими снабжены все воздушные крепости и летающие города, мы были бы обнаружены в тот же миг. Эти антенны позволяли на большом расстоянии обнаружить любой работающий электромотор. Фортуна благоприятствовала нам, и патруль, не заподозрив нашего существования, улетела на север, так и не повернув к нам ни одной антенны.

По моему приказу мы вновь набрали скорость. Я знал, что мы должны быть вблизи юго-западного побережья Англии. Наш курс пролегал над побережьем, вдоль линии между двумя могучими воздушными городами – Лондоном и Парижем. Мы намеренно избегали и тот и другой на пути к Берлину. Скоро на нашем пути должна была развернуться цепь воздушных фортов противника. Мы пристально смотрели вперед, надеясь проскочить этот небесный рубеж незамеченными.

– Вряд ли они выставят вторую линию патрулей, – сказал я Маклину. – Как только мы проскочим линию фортов, мы будем иметь хорошие шансы.

Он кивнул.

– Им и во сне не снилось, что мы можем напасть сегодня, и если нас не засекут пеленгаторы фортов…

Он замолк внезапно, и в тот же момент, как и он, я посмотрел вниз и направо. Еще одно кольцо движущихся огней, там, в темноте под нами, двигалось на север. Но неожиданно оно сменило курс, направившись прямо к нам!

– Еще один патруль! – крикнул Маклин в микрофон, предупреждая команду корабля.

Еще один патруль – и он заметил нас! И вот двадцать крейсеров патруля ринулось вверх, к нам, а восемьдесят наших крейсеров рванулись им навстречу! Им не требовалось много времени, чтоб поднять по тревоге все ВВС Европы. И поэтому мы не теряли времени на артиллерийский огонь, решительно ринувшись на таран!

Грохот и визг разрывающегося металла расколол воздух под нами, а затем смятые и разбитые воздушные корабли посыпались дождем в пучину Атлантического океана! Все двадцать вражеских крейсеров и около двадцати пяти наших собственных рухнули в темные воды. Страшной ценой нам удалось избежать использования термопушек, огонь которых выдал бы нас с головой. И мы знали, что самопожертвование наших товарищей спасло нас. А затем пятьдесят пять уцелевших кораблей поспешили вверх, и дальше на восток.

Воздушные форты

Опять мы неслись на чудовищной высоте и скорости сквозь ночь, до сих пор потрясенные этой внезапной схваткой. И вновь я кричал в микрофон, отдавая приказы – предупреждения. Далеко впереди сверкали в ночи кинжальные лучи белого света, сплетаясь в подвижную сеть, в опасную и губительную паутину. Эти лучи описывали в воздухе гигантские круги, было неимоверно сложно проскочить между ними. Источником этих лучей были прожектора европейских фортов, выстроившихся в цепь на высоте четыре мили. Слепящий свет этих прожекторов казался непреодолимой преградой.

Невозможно было пройти над облаками, не попав в перекрестье этих лучей, а пройти значило попасть под ураганный огонь могучих термопушек. Нырять под облака было бессмысленно. Под облаками притаилась вторая цепь фортов, чьи прожектора соткали такую же паутину. Оставалась одна альтернатива – пройти через густой облачный слой, но, хоть это и скрывало нас от пушек воздушных фортов, было само по себе самоубийством, поскольку облачные слои между фортами неизменно таили в себе минные поля – скопления плавающих воздушных мин. Это были кубические контейнеры с термическими зарядами. Они были снабжены собственными антигравитационными приводами, собственными электростатическими электростанциями и собственными импеллерами. Эти боевые автоматы немедленно атаковали бы любой воздушный корабль, имевший несчастье пройти от них в непосредственной близости, и подрывали его. Но теперь, когда наши корабли замерли перед зловещей паутиной света, я взял микрофон и обратился к флоту:

– Наш единственный шанс – пройти в облаках, используя пеленгаторы, чтобы избежать воздушных мин. Пойдем в колоннах по три корабля.

По моему приказу наш клин перестроился в длинную тонкую линию, три корабля в ширину, а затем мы нырнули в облака. Мы ползли в клубящемся тумане, не видя даже друг друга. Но хотя мы не могли видеть форты, мы знали, что те висят впереди и выше нас, сейчас, и что слой облаков, в который мы вошли, наполнен стаями смертоносных мин. Маклин напряженно склонился над штурвалом, медленно и осторожно направляя наш крейсер. Хиллиард прощупывал облачную муть раструбами антенн пеленгатора.

Позади нас шли остальные крейсеры, и хотя мы обменивались данными, на каждом корабле напряженно трудились операторы, прощупывая курс своими пеленгаторами, а не опираясь только на данные идущих впереди. Я напряженно ожидал докладов Хиллиарда. И в момент, когда наш пеленгатор засек работу мотора мины справа, Хиллиард сообщил об этом быстро и четко, и я передал дальше эту информацию Маклину, который мгновенно отклонил наш корабль немного влево. И так – снова и снова.

Каждые несколько минут мы выполняли подобные маневры. За нами такой же воздушной акробатикой занимались остальные корабли. А над нами грозно гудели моторами могучие форты; одного разрыва в облаках хватило бы, чтобы их мощные прожекторы поймали нас, а их батареи превратили нас в воспоминание. Тем не менее мы ползли вперед, молясь, чтобы ни один из наших крейсеров не нарвался на мину, поскольку вспышка взрыва выдала бы нас всех. Даже наш собственный корабль, едва уклоняясь от одной мины, которую Хиллиард вовремя обнаружил, едва не налетел на другую – большой куб металла, заключавший в себе ад конденсированного тепла и смерти, черпающий энергию из неистощимого потока космических лучей. И хотя Маклин успел увернуться, казалось невозможным, что все наши корабли проскочат это поле смерти без катастрофы.

Тем не менее мы ползли все дальше и дальше, через густой туман… Вскоре линия фортов осталась позади, гул их моторов становился тише, удаляясь. А потом мы, так же вслепую, прошли над второй линией фортов, висевшей под облаками. Еще какое-то время мы ползли сквозь густой, клубящийся пар, а затем я дал кораблям приказ подняться и сразу, тщательно, как всегда, наши крейсеры начали осторожно выбираться из облаков вверх, пока вокруг нас не развернулось бескрайнее небо, озаренное холодным светом звезд, пока облачный лабиринт смерти не остался далеко позади и внизу.

На Берлин

– Все целы! – воскликнул я, обращаясь к Маклину. – Невероятно, что все наши корабли прорвались через это минное поле!

Маклин кивнул.

– Мы не сделали бы это, задействуй воздушные форты свои пеленгаторы. Но никому и не снилось, что кому-то придет в голову лезть через заминированные облака!

Я отдал по радио еще один приказ, и наши корабли вновь выстроились клином и устремились на восток, оставив позади смертоносные форты. Теперь, с Маклином и Хиллиардом, который присоединился к нам после работы с пеленгатором, мы внимательно изучали горизонт. Слой облаков под нами истончился до полупрозрачной дымки, а море под нами сменилось сушей. Под нами проплывали земли Юго-Западной Англии. Наш клиновидный строй отклонялся на юг, чтобы избежать встречи с парящим где-то здесь Лондоном. Затем, когда мы уже удалялись на восток, на той же большой высоте, как раньше, мы увидели большое скопление огней далеко на севере, массу белых огней, которые висели высоко над землей. Эти огни сливались в единое пятно мягкого света, пробивавшегося сквозь облака и туманы, а вокруг мошкарой вились огоньки воздушных кораблей.

Не требовались возгласы помощников, чтобы я понял, что это Лондон. Великий город двигался на восток от своей обычной позиции над центром Южной Англии, удаляясь от цепи воздушных фортов и минных полей, которые охраняли его на западе. Но не Лондон был нашей целью, и мы оставили его позади, и он утонул в тумане за кормой. Гораздо ниже нас мы видели караваны грузовых судов, идущих к Лондону или от Лондона и сопровождаемых обычно примерно полудюжиной военных крейсеров, но они были далеко под нами, и, так как мы не включали огней и шли на огромной скорости, они не увидели нас.

Нас не искали, и это доказывало то, что штаб-квартира Европейских ВВС пока о нас ничего не знала. Похоже, им и в голову не приходило, что американцы могут решиться на столь дерзкую авантюру, как наш ночной рейд.

Пока наш клин рассекал воздух, я успел подумать о нашем втором флоте, который сейчас шел к Пекину, а затем мое внимание привлекло новое скопление огней по курсу, на юге. Это был Париж, большой воздушный город, большой, как Лондон, уступающий размером только трем колоссальным воздушным столицам мира. Но не Париж был нашей целью. Уклоняясь от его прожекторов, мы оставили его позади, как ранее Лондон. Мы молнией пролетели над Францией. Иногда мимо нас проносились огни других летающих городов, но мы не обращали на них внимания. Наше путешествие подходило к концу.

Теперь под нами сновало взад-вперед множество воздушных судов, интенсивное воздушное движение центра Европы, но оно происходило далеко внизу, и на нас никто не обращал внимания, так же, как и мы не уделяли внимания ему, сосредоточившись на электрическом зареве у горизонта. Оно пока не могло затмить даже потускневших предутренних звезд, но с каждой секундой становилось все ярче и ярче. И, наконец, со своей высоты в десять миль, мы увидели, впереди, и внизу, на высоте четырех миль, огромное облако огней. И оно быстро росло в размерах, впереди и под нами, до тех пор, пока не превратилось в ослепительно сияющий, могучий город, плавающий в воздухе, огромный, как Нью-Йорк, и сверкающий так же ярко, как и наша столица.

– Берлин!

Наши возгласы в рубке подхватили сотни голосов на всех кораблях флота. Берлин! Во всем великолепии колоссальный, сияющий, он висел перед нами и под нами, могучий воздушный город, который был столицей Европейской Федерации, уступая в размерах только Нью-Йорку и Пекину. Он плыл между землей и звездами, его белые башни высились над могучим металлическим диском основы, в его центре была титаническая игла силовой станции, черпавшая электричество из воздуха. Луч сверхмощного прожектора ощупывал небо. И над городом реяли сотни боевых кораблей, сети патрулей, которые охраняли большой столицу со всех сторон.

Но наши собственные корабли, летящие медленно на огромной высоте, не были пока замечены патрулями под нами, ни разу не попали в луч прожектора. И когда по моему приказу наши корабли становились, мы смогли разглядеть больше деталей в городе, плывущем далеко под нами. Можно было разглядеть огромные батареи термопушек на центральной площади и на круговой стене города, большие квадратные здания из металла – арсеналы, здание штаба ВВС Европейской Федерации. На площадях вокруг этих зданий лежали длинные ряды блестящих сигар – крейсеров, которые исчислялись тысячами, и среди них были те, с кем мы сражались так яростно над водами и в глубинах Атлантики за день до того. И в любой миг на нас мог быть направлен раструб пеленгатора, в любой миг сигнал тревоги мог поднять в небо эти смертоносные армады.

– Крейсеры, и военные объекты и арсеналы будут нашей главной целью, – объявил я в этот напряженный момент, когда мы зависли над сияющим городом. – Электростатическая башня города настолько надежно защищена батареями термопушек, что мы никогда не сможем прорваться к ней, и построена из таких металлических сплавов, которые не поддаются нашим снарядам и бомбам, поэтому мы не можем надеяться уничтожить ее, и, таким образом, вызвать падение города на землю, отрезав его от источника энергии. Нашей целью должны стать крейсеры и арсеналы, и мы будем атаковать их в два захода: вначале уничтожим восточный арсенал, а затем – западный, и, если все пойдет хорошо, можно затем успеть сбежать!

Внезапное нападение

Теперь, готовый к бою, находясь на мили выше летающего города, который сам парил высоко над землей, наш клин висел, как стая хищных птиц. Маклин, стоявший рядом, смотрел вниз также напряженно, как и я, Хиллиард ушел к канонирам. Мои пальцы лежали на четырех рядах белых кнопок, нажатие каждой из которых означало сброс термобомбы чудовищной разрушительной силы и мощности. Вся сцена незабываемо запечатлелась в моем мозгу: мрак ночи вокруг; сияющий круг колоссального летающего города под нами; патрули, роившиеся над ним; толпы, которые заполнили улицы, возбужденные известием о начале долгожданный войны, что должна уничтожить Американскую Федерацию.

Я отдал приказ, и наш клин обрушился на город!

Мы пикировали с головокружительной скоростью вниз, мой крейсер шел во главе строя. Сквозь мили пространства мы мчались потоком сияющих стрел. Мы пронеслись сквозь опешившие патрули к Восточному арсеналу и крейсерам, расквартированным возле него, которые были нашей целью! Все наши корабли проскочили, без единого выстрела патрульных крейсеров, экипажи которых были слишком ошеломлены нашей стремительной атакой. Казалось, над миром повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь гулом наших двигателей. Затем, в один миг, здания арсеналов и ряды боевых кораблей оказались прямо под нами. Мои пальцы заиграли смертоносную мелодию на кнопках пульта, сбрасывая бомбы на Берлин. В следующий миг наш крейсер качнуло – из его металлического чрева посыпались бомбы. Каждый из наших крейсеров сбросил вниз смертоносные подарки, на арсеналы и корабли врага рухнули тысячи гигантских цилиндрических термобомб!

Еще до того как бомбы успели взорваться, наши корабли, как молния, ринулись вверх, но ударная волна и адский жар взрыва все же догнали нас, закружив могучие воздушные крейсеры, словно осенние листья. Однако мы успели мельком увидеть, что примерно полтысячи вражеских кораблей погибли в чудовищной вспышке, а на месте Восточного арсенала зияет оплавленный кратер! И вся сияющая масса Берлина закачалась в воздухе от чудовищного удара, улицы и площади летающего мегаполиса наполнили вопли и крики, которые донеслись до нас сквозь чудовищный рев наших двигателей!

Наш строй уходил вверх на максимальной скорости, которую мы могли развить, и как раз вовремя, потому что канониры городских батарей пришли в себя, и могучие термопушки Берлина, распложенные возле башни энергостанции, открыли по нам ураганный огонь. Мы спланировали первый удар так, чтобы не приближаться к этим грозным орудиям, чтобы их расчеты ни о чем не подозревали до того момента, когда будет уже поздно. Но теперь, прятаться не имело смысла, нас поймали в свои перекрестья лучи мощных прожекторов, по нам лупили все пушки города, а на хвосте у нас висел патруль!

– На второй заход! – кричал я сквозь рев моторов и грохот рвущихся снарядов, когда наш крейсер прорывался вверх сквозь мелькание прожекторных лучей и вспышек разрывов.

– Пора снести Западный арсенал!

Высоко над городом флот вновь выстроился клином. Здесь было безопасно – снаряды бессильно разрывались в милях под нами. Мы двинулись на запад, презирая попытки полчищ патрульных крейсеров остановить нас. Эти крейсеры рвались к нам, извергая шквал снарядов, но наши собственные артиллеристы не дремали, и вражеские суда раскаленным градом сыпались на город! Здесь, в вышине, вне досягаемости орудий зенитных батарей, отстреливая вражеские суда сверху, мы относительно спокойно прошли над городом, пока под нами не оказался Западный арсенал и ряды ожидающих взлета крейсеров противника. А затем я отдал приказ, и мы опять ринулись вниз!

Второй заход

На этот раз мы пикировали сквозь яростную бурю рвущихся снарядов. Наперерез нам мчались чудом уцелевшие крейсеры от Восточного арсенала и сотни патрульных судов, в тщетной попытке предотвратить наш новый удар. Но, прорвавшись через этот ад, мы зашли на цель, моя рука коснулась кнопок, бомбы ушли вниз! И чудовищное пламя пожрало арсенал врага и суда возле него, обратив их в бесформенную массу расплавленного металла.

И теперь, когда бомбы были сброшены, наши крейсеры рванулись вверх, чтобы бежать из города, который мы поразили двумя ужасными ударами, на Запад, снова к Атлантике. На нас обрушились снаряды, десятки крейсеров погибли, прежде чем удалось набрать высоту. Затем мы, зависнув на мгновение, помчались на запад, преследуемые лишь несколькими отчаянными крейсерами патруля вражеского флота. Под нами гигантский воздушный город Берлин полыхал двумя раскаленными кратерами на месте арсеналов. Великий город висел в воздухе – наши удары не могли уничтожить его металлическую основу и гигантские моторы. Но на его улицах начиналась паника, его пушки грохотали, его прожекторы прочесывали небо.

А мы торжествовали. Мы потеряли несколько десятков кораблей, но уничтожили два крупнейших арсенала и тысячи боевых кораблей противника. Казалось, флот противника слишком ошеломлен и дезорганизован, чтобы помешать нам уйти. Корабли противника тысячами стягивались к атакованной нами столице, на выручку городу шли грозные форты, покинув предписанные им места. В этой толчее и неразберихе у нас появлялся прекрасный шанс ускользнуть. Нам удалось воплотить в жизнь наш смелый, безумный план, и теперь многоголосое «ура!» сотрясало корабли американского флота.

– Мы сделали это! – кричал я Маклину, а наши крейсеры неслись к Атлантике. – Дали им жару! Мы уделали их!

– Мы победим! – восклицал Маклин, направляя наш крейсер вперед во главе строя.

Тут Хиллиард, ворвавшись на мостик, заорал:

– Мы сделали это, Брант, – мы уничтожили арсеналы и четверть их флота!

– И теперь мы возвращаемся на запад! – воскликнул я. – Домой… Но посмотрите! Там, выше нас!

Мои слова превратились в крик предупреждения. Ликование сменилось растерянностью и страхом. Два патрульных крейсера противника, которые до того тщетно гонялись за нами, кружили теперь высоко вверху. Они подкрались незаметно, без единого выстрела, и теперь разом рванулись на таран! Два чудовищных снаряда мчалось точно на наш крейсер, в попытке самоубийственной мести! Увидев это, я закричал, но было уже поздно!

Мой крик смешался с криками и руганью Маклина и Хиллиарда.

– Сверху! – кричал я.

Маклин успел уклониться от одного из мчащихся на нас воздушных дредноутов. Но в следующий момент, прежде чем он успел крутануть штурвал, второй крейсер врезался в нас! Раздался чудовищный грохот и лязг, на миг два искореженных корабля зависли в воздухе, а затем рухнули вниз, навстречу парящему городу!