Текст книги "Великосветский переполох"
Автор книги: Эдит Лэйтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 6
Почувствовав, как кто-то тронул его за руку, Майлс тотчас проснулся, оглядываясь в замешательстве. Он всего лишь хотел немного отдохнуть, но когда он прикрыл глаза, еще даже не начинало светать, а сейчас в комнате было совсем светло.
– Сколько же я проспал? – спросил он, поднимаясь со стула и недоуменно озираясь. – Как она?
– Ш-ш! Все хорошо. По крайней мере ее состояние не ухудшилось, а это уже хорошо, – ответила миссис Фарроу. – Гарри пошел спать. А я осталась с ней на ночное дежурство, помните? Но сейчас я должна согреть воды, и, пока я буду занята, нужно, чтобы кто-то побыл с миледи. Я побоялась уходить, пока вы спите. Знаю, это довольно глупо с моей стороны, ведь она все равно ничего не заметит, но мне ужасно не хочется оставлять ее одну даже на короткое время.
– Вовсе не глупо, наоборот, это весьма разумно и очень великодушно, – успокоившись, сказал Майлс, сердце которого вновь стало биться ровно. – Идите и отдохните немного. Я чувствую себя посвежевшим.
Она ответила недоуменным взглядом. Майлс оглядел себя и добавил:
– «Посвежевшим», надо признать, не совсем точное слово. Я выгляжу так, словно спал в одежде, но ведь так оно и было. Однако я действительно чувствую себя лучше.
– Милорд, пятиминутная передышка с закрытыми глазами не позволит восстановить силы, как и отсутствие нормального питания или постоянное чувство тревоги. Вы словно приклеились к этой комнате с того самого момента, как она заболела. Мне бы и в голову не пришло будить вас, если бы не эта необходимость. Полагаю, мне все-таки не следовало этого делать, но…
– Я знаю, – сказал он мягко. – Она совсем одна, и ее состояние непредсказуемо. Идите. Я присмотрю.
«Присмотрю за чем?» – задался он вопросом, вновь сидя у постели своей молодой жены. Может ли она отойти во сне? Но если это случится, имеет ли какое-то значение его присутствие? А будет ли его присутствие иметь для нее значение, если она вдруг проснется? Разве может он дать ей какое-либо утешение? Они чужие друг другу. Он сидел, неловко устроившись в кресле, наблюдая за женой и терзая себя.
Аннабелла по-прежнему спала. Чтобы быть уверенным, что она дышит, Майлс внимательно наблюдал за ней, вглядываясь в очень бледное, но все же красивое лицо и совершенно бескровные губы. Слава Богу, миссис Фарроу сообразила надеть на нее маленький симпатичный кружевной чепчик, поскольку, несмотря на то что Майлс мужественно переносил все испытания, при виде коротко остриженной головки Аннабеллы ему становилось по-настоящему больно.
Если все же случится самое худшее, подумал он, испытывая отвращение к самому себе, он никогда больше не вступит в брак по расчету. Он никогда более не согласится на компромисс в таком важном вопросе, как женитьба, даже если это будет означать, что он больше никогда не женится. Теперь ему стало понятно то, над чем он раньше не задумывался. «Дуракам закон не писан», – гласит пословица. Да, это про него. От одиночества он согласился на жизнь с женщиной, которую совсем не знал. А если бы все пошло так, как они планировали? На что могли надеяться дети, зачатые без родительской любви? На что мог надеяться он сам?
А если она поправится? Как они смогут жить дальше теперь, когда он осознал, какую чудовищную ошибку они совершили?
Дверь отворилась, Майлс поднял голову и увидел, что в комнату заглядывает Гарри.
– Я не заметил никаких изменений, – сказал Майлс. – Иди спать.
– Не могу, – зевая, ответил Гарри и вошел в комнату. – Дома то же самое. Я не могу отдыхать, если есть хоть малейший шанс оказать помощь. Я знаю, что успешный лондонский врач должен посетить предполагаемых больных, поморочить им голову, к их полнейшему удовлетворению, а затем отправиться домой, чтобы спокойно уснуть сном довольного и очень богатого человека. Но часто по ночам я посещал в больнице Святого Гая тех больных, которые не могут себе позволить прийти ко мне на прием днем. Не знаю, как моя Мэри Энн терпит меня.
– Прости, я совсем забыл спросить о ней. Как она поживает?
– Хорошо, хотя думаю, что она достойна лучшего. Мэри Энн очень сожалела, что не смогла быть на вашем венчании, я, кстати, тоже. Но я, естественно, застрял у постели больного. Стоит мне запланировать какое-нибудь мероприятие, у больных, как правило, случается кризис. Моя Мэри Энн была слишком занята с нашим будущим младенцем, чтобы выйти за порог. Если все будет нормально, он должен появиться на свет в следующем месяце. Но как только это случится, она будет рада познакомиться с твоей женой. – Он сделал паузу, прочистил горло, поправил очки и тщательно осмотрел Аннабеллу. – А ты знаешь, – произнес он мягко после непродолжительного осмотра, – ведь твою супругу и в самом деле можно будет когда-нибудь представить моей.
Майлс вскочил:
– В чем дело? Что произошло?
– Дело как раз в том, что ничего не произошло. Она держится. И уже несколько дней не наблюдается никаких ухудшений. Цвет лица у нее не стал хуже, дыхание не затруднено. Я не говорю, что пора праздновать, но наступил рассвет, и вот как обстоят дела. Это хорошо, очень хорошо. Жизненные силы слабеют на рассвете и в сумерках. Именно тогда уходят самые слабые. Она держится. И это уже кое-что.
– Что случилось? – спросила миссис Фарроу. Она замерла в дверях, держа в руках тазик с горячей водой и глядя на мужчин, стоявших у постели больной.
– Ничего, – успокоил ее Гарри. – Мы всего лишь обсуждаем ее состояние. Она не покинула нас, Глориана, и это добрый знак.
– Ох! – произнесла она с искренним облегчением. – Тогда вы двое можете оставить нас ненадолго. Говорят, что мозг спящего человека воспринимает разговоры окружающих, а я знаю, что уж боль и дискомфорт точно ощущаются. Логично предположить, что и комфорт также. Я думаю, что стоит умыть ей лицо и обтереть руки, это наверняка освежит ее.
– Отличная идея, – сказал Гарри. —Дайте нам знать, когда закончите. Пойдем, Майлс, мы глотнем крепкого кофе, тебе тоже необходимо взбодриться.
Они сидели вдвоем в утренней гостиной и ели завтрак, наспех приготовленный из того, что им удалось раздобыть в кухне.
Гарри внимательно посмотрел на своего старого приятеля и, сделав небольшой глоток кофе, пробормотал:
– Если бы ты был моим пациентом, я бы дал тебе два дня, это в лучшем случае. Выглядишь ты ужасно. – Его тон смягчился. – Ты, наверное, очень любишь ее.
Худощавое лицо Майлса потемнело от поросли щетины, под глазами залегли глубокие тени. Застывшая в них печаль придавала ему еще более изможденный вид.
– Нет, Гарри, не люблю, – тихо произнес он, – и в этом-то самое ужасное. Как бы я мог? Я едва знаю ее.
Гарри поморщился:
– А! Брак по договоренности?
– Да, но я не связан никакими обязательствами. Вся низость в том, что я сам его и устроил.
Доктор поднял брови. Майлс вздохнул.
– Ну, не совсем так. Моя семья – вот причина, по которой я вступил в этот брак. Вернувшись домой, я обнаружил, что их положение ужасно. Этот грязный негодяй Проктор оставил мою мать без гроша. Я посылал ей деньги, но я же не мог отправить ей твердость характера, как и не мог купить положение в обществе. Ложь и мошенничество этого типа лишили ее и того и другого. Ее даже перестали принимать в свете. А моя сестра? – Он издал горький смешок. – Она уже превратилась в женщину, а ведет себя словно взбалмошная девчонка, больше времени проводит на конюшнях, чем на балах. Самое странное, что мужчинам это нравится. Боюсь, что они неправильно это истолкуют. И я не столько опасаюсь возможного скандала, сколько волнуюсь за ее будущее. О моем брате лучше вообще умолчать, потому что, если его еще раз выгонят из школы, что, судя по его прошлым характеристикам, может произойти в любой момент, я, прежде чем поздороваюсь с ним, просто поколочу этого негодника. Короче говоря, мне нужна была жена. Жена, которая помогла бы мне привести дом в порядок. Жена, которая могла бы ввести нас в общество, жена, к мнению которой прислушивалась бы моя мать. Ты ведь знаешь, она очень податлива, иначе она никогда бы не вышла замуж за этого мерзавца.
– Твоя матушка не столь податлива, как ты думаешь, – сказал его друг, нахмурившись. – Проктор был низким человеком, и этот брак был ошибкой, но, насколько мне помнится, при всей своей уступчивости твоя мать была по-своему сильной и энергичной женщиной.
– Ты слишком давно с ней не встречался, – сказал Майлс, отрицательно качнув головой. – Это мой отец был сильным человеком, а рядом с ним и она казалась сильной.
– Он был очень хорошим человеком.
– Нет, он был прекрасным человеком, – сказал Майлс резко. – Я, конечно, не думал, что моя мать останется вдовой, поскольку она не тот человек, который может жить самостоятельно. И тем не менее все было бы благополучно, если бы второй муж не оказался подлецом. Теперь от нее осталась лишь тень. Жизнь с Проктором сломила ее дух. Когда я увидел, что с ней сталось, это почти разбило мне сердце. А то, что вытворяли мой брат и сестра, изменило характер. Так что же мне оставалось делать? Знаешь, я уже просто сходил с ума. Мне пришла идея жениться, она не выходила у меня из головы. Казалось, что женитьба не только поможет восстановить положение матери в свете, но и решит все остальные проблемы. Имеющая определенный стиль, умная и энергичная жена станет примером для моей сестры. Жена из высшего общества поможет ввести ее в лондонский свет и направит на правильный путь. А Бернард, при всех его недостатках, еще очень молод и впечатлителен. И если бы я женился на красавице, она могла бы завладеть его вниманием и оказать столь необходимое положительное влияние.
– А что бы это дало тебе? – проницательно спросил Гарри.
– Мне? Я не мог найти любви, поэтому меня вполне бы устроила жена, которой я мог бы восхищаться.
– А она-то почему согласилась выйти за тебя? Майлс нервно двинулся на стуле и, опустив глаза, уставился в чашку.
– Определенные обстоятельства, несчастливые развязки некоторых отношений, на которые она возлагала надежды, – все это заставило ее искать мужа, чтобы положить конец пересудам о ее неудачах на ярмарке невест. – Он поднял глаза с застывшим, почти ледяным взглядом. – Я не рассказываю тебе сказки. Ты это знаешь; да и кто в Лондоне не знает этого? Именно поэтому она и вышла за меня. Так же как и я, она могла заключить и худшую сделку. Что касается браков по расчету, наш мне кажется лучше многих. По крайней мере мы знали, на что идем, и сами сделали свой выбор. – Его голос стал хриплым и тихим. – Так мне казалось. Но, черт побери, Гарри, теперь-то я вижу, какую ошибку мы совершили.
– Я понимаю, – быстро отозвался Гарри. – Ведь для нее умереть в таком возрасте было бы легче, если бы она знала, что любит тебя.
Майлс лишь кивнул.
– Я думаю, – медленно произнес Гарри, – что она может выжить. Но я также думаю, что если это произойдет, то перед тобой возникнет проблема более серьезная, чем чувство вины.
– Ты и в самом деле считаешь, что она может поправиться?
– Да. Если сможет перенести кризис, а это становится все более и более вероятным. Инфлюэнца охватила весь Лондон. Некоторые переносят ее очень плохо; старые и особенно бедные люди мрут как мухи. Но молодые и богатые, те, кто может себе позволить хорошо питаться и изначально обладает хорошим здоровьем, благополучно переносят болезнь. Кстати, а как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно, – отмахнулся Майлс.
– В самом деле? И так было все время с момента приезда в Лондон?
Вопрос был задан таким тоном, что это заставило Майлса задуматься.
– Знаешь, я действительно чувствовал небольшое недомогание перед свадьбой. Я отнес это на счет предсвадебных волнений. Колики, потеря аппетита…
– Чуть больше времени в туалете? Так я и думал. – Гарри кивнул. – Вне всякого сомнения, у тебя было то же самое, но в легкой форме. Иногда так случается.
Майлс крепко сжал губы.
– Ты считаешь, ее мог заразить я?
– Ты и половина Лондона. Но именно это и внушает мне оптимизм. Убивает не сама инфлюэнца, а последствия, ослабляющие силы ее, то, перед чем организм остается беззащитным. Прочный фундамент держится лучше, чем слабый. – Он встал. – Давай поднимемся и взглянем еще раз. Но я начинаю верить, что она справится.
– Боже, надеюсь, что ты прав, – выдохнул Майлс, когда они шли к лестнице. – Если она будет чувствовать себя лучше, то, как ты думаешь, когда она окончательно поправится?
– Об этом можно только гадать. Она тяжело переносит болезнь, и наверняка потребуется какое-то время. Если ты думаешь о возобновлении супружеских отношений, я должен предостеречь тебя…
Майлс остановился и пристально посмотрел на своего друга.
– У меня даже и в мыслях этого не было! Я думал о ее выздоровлении и о том, как долго нам следует оставаться здесь, чтобы Аннабелла окончательно поправилась. Мы планировали провести здесь лишь несколько недель, затем отправиться в Холлифилдс и встретиться с моей семьей. Но сейчас… Как ты думаешь, сколько времени потребуется, чтобы к ней вернулся ее прежний вид?
Он увидел, какой взгляд Гарри бросил на него – смесь потрясения и неприязни.
– И это называется друг! – воскликнул Майлс, покачивая головой. – Тебе следовало бы знать меня лучше. Я спрашиваю не ради себя. Для меня важно лишь то, чтобы Аннабелла поправилась, но уверяю тебя, если это произойдет, первое, что ее будет волновать, – это ее внешность. Она очень гордится своей внешностью, понимаешь. Она вообще очень гордая, —добавил он. – И именно это привлекло меня в ней. Весь Лондон сплетничал о ней, а она держалась как королева, которая знает, что ее подданные всегда будут перемывать косточки тем, кто совершеннее их.
Когда я впервые увидел ее, – сказал он задумчиво, остановившись перед лестницей, вспоминая, – она стояла перед входом в бальный зал. Тогда Аннабелла еще не знала меня, а в тот момент даже не видела. Она стояла и ждала, пока о ней объявят, она была очень красива, ты знаешь, как мне нравятся брюнетки, и я не мог оторвать от нее взгляда. На ней было надето что-то голубое, под цвет глаз. У нее изумительные глаза. – Он продолжил, улыбаясь: – И вот она стояла, наблюдая за остальными, и никто, кроме меня, разумеется, не видел волнения, явственно проявившегося на ее лице. Но самое удивительное было то, что, несмотря на невероятную привлекательность, она выглядела печальной и, я бы сказал, хрупкой. Это меня очень тронуло. Эта изумительно красивая женщина боится? Она стояла, глядя в танцевальный зал, словно оценивая диспозицию, подобно тому, как капитан обозревает корабли противника перед тем, как поднять флаг. А затем, будь я проклят, она сделала глубокий вдох, словно собиралась прыгнуть со скалы. Так высоко поднялась ее грудь… а я все это наблюдал, – добавил он, заставив своего друга тоже улыбнуться. – Потом, – продолжил он, и в его голосе прозвучало удивление, – она вдруг улыбнулась и вошла в двери, у нее был такой вид, словно ничто в мире ее не беспокоит. Она выглядела веселой, искушенной и уверенной. И словно все сомнения и страхи, которые я только что читал на ее лице, были миражом. Она обладала красотой, утонченностью… и смелостью. Помню, я подумал тогда, что это именно те качества, которые я хотел бы видеть в своей жене.
Итак, она храбрая, Гарри, – продолжил Майлс, и лицо его вновь приняло серьезное выражение. Все, чего я желаю ей, – это выжить. Ты дал мне крупицу надежды, но теперь я вижу опасность даже в этом чуде. Потому что осознаю, что если она поправится, впереди ее ожидает более трудный путь, нежели у большинства женщин. Такая замечательная красавица, как леди Аннабелла, даже на время не сможет примириться со своей нынешней внешностью.
– Леди Аннабелла? – воскликнул Гарри, прищурившись. – Так это она?.. Как же я забыл! Ну конечно, ведь это на ней ты женился. Теперь вспомнил, хотя когда я увидел ее, мне это и в голову не пришло… – Он помолчал, тревога появилась на его лице. – Это действительно будет проблемой. – Он вздохнул. – Мне трудно сказать, когда вернется ее красота и вернется ли она вообще. Ее волосы, естественно, отрастут. Но их структура может быть другой, по крайней мере поначалу. Более того, они могут даже выпасть.
Майлс вздрогнул.
– Но потом они снова отрастут, – быстро добавил Гарри. – Лихорадка иногда дает такие осложнения. Со временем цвет лица, как и ее фигура, станут прежними. Усиленное питание и продолжительный отдых помогут этому. Следы от банок и пластырей также исчезнут. Безусловно, ее здоровье восстановится, вернется и красота, но для этого понадобится время, именно время является основным фактором. Конечно, это нельзя сравнить с восстановлением разрушенного собора… но для нее это время может показаться сопоставимым.
Он расправил свои узкие плечи.
– А теперь, Майлс, давай дождемся, пока она придет в себя и вспомнит, что с ней произошло. Надеюсь, достаточно скоро мы увидим, как она снова будет ходить и разговаривать. А затем… что ж, время покажет.
Майлс положил руку на плечо другу.
– Ты только вылечи ее, Гарри. А в остальном я полагаюсь на судьбу.
– Я постараюсь, – серьезно ответил Гарри. – Это все, что я могу сделать. Но как ты понимаешь, не все в моей власти.
Закат был бледным, сумерки опускались мягко и неспешно. Уходящий день был прекрасным – теплым и погожим. Птицы уже щебетали свои вечерние песни, а слабый ветерок легкими волнами пробегал по листве деревьев. Вечерний воздух был напоен пьянящим ароматом цветов. Майлс расхаживал по садовой дорожке, время от времени посматривая на часы. Оставалось еще несколько минут. Какой бы приятной ни была прогулка на свежем воздухе, он согласился на нее только для того, чтобы Гарри наконец перестал ворчать, а миссис Фарроу – жаловаться, что он никогда не покидает комнату наверху. Травница заявила, что ей не нужен еще один больной, за которым тоже понадобится присматривать. Гарри был более кратким. «Выметайся», – только и сказал он.
Майлс сделал глубокий вдох. Он поднял голову и увидел, что на темнеющем небе с узкой полоской уже багряного заката появляются первые звездочки. Воздух, казалось, был подобен бальзаму; Майлс чувствовал, как расправляются его мышцы, как наполняется живительным ароматом грудь и поднимается настроение. Боже, как ему не хватало всего этого.
Нельзя сказать, что Майлс избрал карьеру флотского офицера бесповоротно и навсегда. Ему нравилось море, но сушу он любил. Однако флот обещал то, что ему было необходимо: шанс быстрого продвижения и возможность сколотить состояние. А кроме того, бесконечные просторы, уводящие его от лондонской суеты. На самом деле служба уготовила ему бесконечные часы в тесных душных каютах, в которых не было не только свежего морского, но даже нормального чистого воздуха. Оказалось, что жизнь офицера флота совсем не походила на жизнь джентльмена, совершающего морской круиз. У него зачастую даже не было времени просто прогуляться по палубе, чтобы насладиться запахом моря.
Он дотронулся до длинного рубца на подбородке и улыбнулся, вспомнив о том, как ему приходилось нести вахту на болтающемся от качки судне, как часто это бывало опасно, изредка – тягостно и какие интересные шрамы остались на память об этой службе. Но служба дала ему возможность сделать карьеру и деньги – то, в чем он нуждался больше всего.
Ему казалось, что его жизнь после смерти отца и поспешного замужества матери стала беспрестанным поиском того, что было необходимо кому-то. Когда же придет его черед получить то, что необходимо ему? Или это одно и то же?
Гарри и миссис Фарроу правы, подумал он, впитывая медленно опускающиеся сладкие сумерки, – ему была необходима эта прогулка. Они опасались открывать окно в комнате Аннабеллы. Даже самый слабый сквозняк и даже аромат цветов могли быть сейчас ее врагами. Но ему свежий воздух полезен. Он поднимал настроение, напоминая, что независимо от его проблем продолжает существовать мир, наполненный безмятежностью и радостью. Он чувствовал, как распрямляется его спина, а умиротворение наступающих сумерек успокаивает его нервы.
Этот охотничий домик был небольшим в сравнении с усадьбой в Холлифилдс, но ему он нравился больше. Он был построен не для того, чтобы подавлять своей внушительностью – скорее, для того, чтобы подчеркнуть красоту окрестностей. Он осмотрел сад. За ним хорошо ухаживали. Уже появились ранние розы и цвели поздние примулы; арка, обвитая пурпурной глицинией, уже подернутой более темными, почти багровыми тонами; неподалеку ярко-желтый ракитник еще не хотел отдавать свои краски угасающему свету.
Здесь можно уйти от своих волнений и тревог, бродить по зеленым полям или прогуливаться по прекрасным аллеям. Можно скакать по изумрудной зелени лугов, останавливаясь на берегу чистых ручьев, можно, взяв в руки удочку, попытать удачи и поймать на обед жирную, превосходную форель. Можно встать на рассвете и посидеть у пруда, наблюдая за тем, как раскрываются кувшинки, или просто прогуляться до озера, расположенного чуть дальше у дороги, и, взяв небольшой ялик, слушать мерный плеск весел и наблюдать, как день клонится к закату. Можно…
День и в самом деле клонился к закату. Гарри говорил, что сейчас наступает самое опасное время, именно сейчас жизнь может угаснуть так же, как этот день. Майлс резко развернулся и направился к дому.
