Текст книги "Марсианские рыцари (Сборник)"

Автор книги: Эдгар Райс Берроуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 44 страниц)

– Нет, не забываю, – ответил Карторис, но не сказал Иаву, что он помнит еще кое-что, о чем тот умолчал, и это давало ему надежду.

Карторис поднялся, чтобы идти. Иав встал перед ним, преграждая путь.

– Ты успел понравиться мне, красный человек, – сказал он. – Но не забывай, что Тарно все еще мой джеддак, а он приказал, чтобы ты оставался здесь.

Карторис собирался ответить, когда до них донесся слабый женский крик о помощи.

Одним движением руки принц Гелиума отбросил жителя Лотара в сторону и с обнаженным мечом выскочил в коридор.

8. Зал смерти

Когда Тувия из Птарса увидела, что Карторис уходит, оставляя ее одну с Тарно, ее охватил ужас. Дух таинственности наполнял величественный зал. Его обстановка говорила о богатстве и культуре и наводила на мысль, что им часто пользовались как местом для королевских торжеств, и в такие дни он был заполнен до отказа.

А сейчас ни в прихожей, ни в коридоре не было и признака других существ, кроме ее самой и полулежащего джеддака Тарно, наблюдавшего за ней из-под прикрытых век со своего великолепного ложа.

Некоторое время после ухода Иава и Карториса человек внимательно ее разглядывал. Затем он заговорил:

– Подойди ближе, – сказал он, а когда она подошла, продолжал: – Чье ты создание? Кто посмел материализовать свое представление о женщине? Это противно обычаям и королевским указам Лотара. Скажи, женщина, чей мозг создал тебя? Иава? Нет, не отрицай этого. Я знаю, что это сделал не кто иной, как этот завистливый реалист. Он стремится соблазнить меня. Он надеется увидеть, как я паду перед обаянием твоих чар, и тогда он, твой хозяин, будет распоряжаться моей судьбой – моим концом. Я все это представляю. Я все это представляю!

Краска негодования и гнева прилила к лицу Тувии. Ее подбородок был поднят, прекрасно очерченные губы надменно изогнулись.

– Я не знаю, что вы болтаете! – закричала она. – Я Тувия, принцесса Птарса. Я не плод чьего-то воображения. Никогда до сегодняшнего дня я не видела того, кого вы называете Иавом, не видела вашего нелепого города, о котором величайшие нации Барсума никогда и не слышали. Мои чары предназначены не для тебя или таких, как ты. Они не продаются и не обмениваются, даже ценой этого трона. А что касается того, чтобы употребить их для победы над твоей поверхностной властью… – Она закончила предложение, пожимая своими великолепными плечами и презрительно смеясь.

Тарно сидел на краю своего ложа, опустив ноги на пол. Он наклонился вперед с широко открытыми от возбуждения глазами: казалось, он не замечал ее оскорбительных слов и манер. В ее словах, видимо, было что-то возбуждающее и неотразимое.

Он медленно поднялся на ноги.

– Клянусь клыками Комала! – пробормотал он. – Но ты реальная женщина! Живая женщина! Не мечта! Не глупый и тщетный вымысел разума!

Он шагнул к ней с протянутыми руками.

– Подойди, – шепнул он. – Подойди, женщина. Многие века я мечтал, что когда-нибудь ты придешь. А теперь, когда ты здесь, я не могу поверить своим глазам. Даже сейчас, зная, что ты реальна, я все же страшусь того, что ты – обман.

Тувия отпрянула. Она думала, что он сошел с ума. Рука ее потянулась к украшенной бриллиантами рукоятке кинжала. Мужчина заметил этот жест и остановился. Хитрое выражение появилось в его глазах. Затем они стали мечтательными и пронзительными, как бы сверля девушку насквозь.

Тувия почувствовала в себе внезапную перемену. О причинах ее она не догадывалась, но каким-то образом человек, стоящий напротив, начал вызывать в ее сердце новое отношение.

Он больше не казался ей страшным и таинственным врагом, а стал старым и доверительным другом. Ее рука соскользнула с рукоятки кинжала. Тарно подошел ближе. Он произносил мягкие и дружеские слова, а она отвечала ему голосом, который казался ей чужим.

Теперь он был рядом с ней. Его рука лежала на ее плече. Его глаза были устремлены на нее. Она смотрела ему в лицо. Его взгляд, казалось, проникал в скрытые источники ее души.

Губы девушки приоткрылись в благоговейном трепете и удивлении при странном освобождении внутренней силы, которая обнажила ее сознание. Она знала Тарно всегда. Он был для нее ближе чем друг. Она подвинулась к нему. Внезапно она поняла правду. Она любила джеддака Лотара, она любила Тарно. Она всегда любила его.

Мужчина, увидев успех своих действий, не смог удержать слабой улыбки удовлетворения. То ли промелькнуло что-то в выражении его лица, то ли от Карториса, принца Гелиума, находящегося в дальнем зале дворца, дошли до нее более властные внушения – кто знает? Но вдруг что-то рассеяло странное, таинственное влияние на нее этого человека.

Как будто маска была сорвана с ее глаз.

Тувия внезапно увидела Тарно прежними глазами и, привыкшая к странному проявлению высокоразвитого ума, который является обычным для Барсума, быстро догадалась, что она в смертельной опасности.

Она резко отступила, освободилась от его объятий, но мимолетное прикосновение к ней пробудило в Тарно давно уснувшие страсти.

С приглушенным криком он бросился на нее и обхватил руками, страстно ища своими губами ее губы.

– Женщина! – закричал он. – Прекрасная женщина! Тарно сделает тебя джеддарой Лотара. Слушай меня! Прислушайся к любви последнего джеддака Барсума!

Тувия пыталась освободиться от его объятий.

– Остановись, человек! – крикнула она. – Остановись! Я не люблю тебя. Остановись, или я позову на помощь!

Тарно засмеялся ей в лицо.

– Позовешь на помощь? – передразнил он ее. – А кто в залах Лотара может ответить на твой призыв? Кто осмелится войти к Тарно без приказания?

– Есть один человек, – ответила она, – который войдет и отважится сразить тебя на твоем троне, если узнает, что ты оскорбил Тувию из Птарса.

– Это Иав? – спросил Тарно.

– Не Иав и ни один из жителей Лотара, – ответила она, – а настоящий человек, настоящий воин – Карторис из Гелиума!

Мужчина опять засмеялся над ней.

– Ты забываешь о стрелках, – напомнил он. – Что может сделать твой красный воин против моих бесстрашных легионов?

Он снова грубо притянул ее к себе и потащил к своему ложу.

– Если не хочешь быть моей джеддарой, – сказал он, – будешь моей рабыней.

– Нет! – закричала девушка.

При этом она сделала быстрое движение правой рукой. Тарно, отпустив ее и скорчившись, повернулся. Обе руки его были прижаты к боку. В тот же миг комната наполнилась стрелками, а джеддак Лотара без чувств упал на мраморный пол. В тот момент, когда он потерял сознание, стрелки готовы были выпустить свои стрелы в сердце Тувии. Непроизвольно она издала крик о помощи, хотя знала, что даже Карторис из Гелиума не сможет спасти ее.

Тогда она закрыла глаза в ожидании конца. Ни одна стрела не пронзила ее тело. Она подняла веки, чтобы посмотреть, что остановило руки ее палачей.

В комнате не было никого, кроме нее самой и лежащего у ее ног в том же положении джеддака Лотара. Маленькая лужица темно-красной крови растекалась на белом мраморе пола рядом с ним. Тарно был без сознания.

Тувия была озадачена. Куда исчезли стрелки? Почему они не выпустили в нее свои стрелы? Что все это могло значить?

Минуту тому назад комната была наполнена вооруженными людьми, призванными явно для защиты своего джеддака, налицо все доказательства ее поступка; люди исчезли так же таинственно, как и появились, оставляя ее одну с телом своего правителя, в чей бок она вонзила длинное острое лезвие своего кинжала. Девушка в страхе огляделась, сначала в поисках стрелков, а затем – средств к побегу.

В стене за возвышением находились две маленькие двери, скрытые тяжелыми драпировками. Тувия быстро побежала к одной из них, когда услышала позади бряцанье воинского металла.

О, если бы у нее было еще одно мгновение, она достигла бы этих прикрывающих дверь гобеленов и нашла бы способ убеждать, но теперь было слишком поздно – она была обнаружена!

С чувством, близким к агонии, она обернулась, чтобы встретить свою судьбу, и увидела быстро бегущего к ней Карториса, с обнаженным длинным мечом, блестевшим в его руке.

А она сомневалась в намерениях принца из Гелиума! Она считала его участником похищения. С тех пор как судьба свела их вместе, она едва удостаивала его поверхностными ответами на его замечания, пока странные и ужасные происшествия в Лотаре не вывели ее из заблуждения. Она знала, что Карторис из Гелиума будет бороться за нее, но сомневалась, хочет ли он спасти ее для себя или для другого.

Он знал, что она была обещана Кулан Титу, джеддаку Каола, но если он способствовал ее похищению, мотивы его поступка не могли быть подсказаны верностью друга или заботой о ее чести.

И все же, когда она увидела его бегущим по мраморному полу через зал аудиенций Тарно из Лотара с глазами, полными беспокойства за ее безопасность, его стройную фигуру, олицетворяющую все самое прекрасное для воина с Марса, она не могла поверить, что малейший след предательства таился под этой прекрасной внешностью.

«Никогда в жизни, – думала она, – ни один мужчина не был так нужен мне». Она с трудом сдержала себя, чтобы не бросится ему навстречу.

Она знала, что он любит ее, но помнила, что обещана Кулан Титу. Она не могла даже показать всю глубину своей признательности принцу Гелиума, боясь, что он неправильно поймет ее.

Карторис теперь был рядом с ней. Его быстрый взгляд обежал комнату, заметив и неподвижную фигуру джеддака, распростертую на полу, и девушку, спешившую к открытому выходу.

– Он причинил тебе зло, Тувия? – спросил он. Она подняла темно-красное лезвие, чтобы он мог видеть его.

– Нет, – сказала она, – он не причинил мне зла.

Зловещая улыбка осветила лицо Карториса.

– Позор вашим предкам! – пробормотал он. – А теперь давай посмотрим, удастся ли нам скрыться из этого проклятого города прежде, чем их жители обнаружат, что их джеддак больше не существует.

С твердой уверенностью, которая так шла тому, в чьих жилах текла кровь Джона Картера из Виргинии и Деи Торис из Гелиума, он взял Тувию за руку и, повернувшись, устремился через весь зал широкими шагами к огромной двери, через которую Иав ввел их в этот день к джеддаку.

Они почти достигли порога, когда какая-то фигура влетела в зал через другой вход: это был Иав.

Он тоже окинул взглядом всю сцену. Карторис повернулся к нему с готовым к бою мечом в руке, закрывая своим телом стройную фигуру девушки.

– Подходи, Иав из Лотара! – воскликнул он. – Давай сразу же решим наш спор, так как только один из нас может покинуть зал живым с Тувией из Птарса. – Затем, увидев, что тот совершенно безоружен, он воскликнул: – Вызывай своих стрелков или следуй за нами как пленник, пока мы спокойно не покинем твой призрачный город.

– Ты убил Тарно? – воскликнул Иав, не обращая внимания на вызов Карториса. – Ты убил Тарно! Я вижу его кровь на полу, настоящую кровь – это настоящая смерть. Тарно был таким же реальным, как и я! И все же он был нереален. Он не смог материализоваться. Разве могут они быть правы? Да, но мы тоже не правы! И все эти века мы ссорились, убеждая, что не прав другой… Однако он мертв! Я рад этому. Теперь Иав займет свое место. Теперь Иав станет джеддаком Лотара!

Когда он кончил, Тарно открыл глаза и быстро сел.

– Предатель! Убийца! – закричал он. – Кадар! Кадар! – Так жители Барсума вызывают стражу.

Иав смертельно побледнел. Он упал на живот и пополз к Тарно.

– О, мой джеддак, мой джеддак! – захныкал он. – Иав не причастен к случившемуся. Иав твой преданный слуга. Иав только сейчас вошел в зал и нашел тебя на полу и этих двух чужестранцев, собирающихся бежать. Я не знаю, как все это произошло. Поверь мне, славнейший из джеддаков!

– Прекрати, мошенник! – закричал Тарно. – Я слышал твои слова: «Однако он мертв. Я рад этому. Теперь Иав займет свое место! Теперь Иав станет джеддаком Лотара!» Наконец-то, предатель, я разоблачил тебя. Ты своими словами сам вынес себе приговор, как и поступки этих красных людей определили их судьбу, если только… – Он остановился. – Если женщина не…

Но он не успел продолжить. Карторис догадался, что тот хотел сказать, и до того, как слова были произнесены, он подскочил и ударил Тарно ладонью по лицу.

Тарно вскипел от злости и унижения.

– Посмей-ка еще раз обидеть принцессу из Птарса, – предупредил юноша, – я не посмотрю, что у тебя нет меча. Я не смогу остановиться, руки у меня так и чешутся.

Тарно отпрыгнул назад к маленьким дверцам за его спиной. Он попытался заговорить, но мускулы его лица так отвратительно работали, что в течение нескольких минут он не мог произнести ни слова. Наконец ему удалось произнести вразумительное:

– Умри! – закричал он. – Умри! – И повернулся к выходу за спиной.

Иав прыгнул вперед, вопя в ужасе:

– Сжалься, Тарно! Сжалься, Тарно! Вспомни долгие века, когда я верно служил тебе. Вспомни все, что я сделал для Лотара! Не приговаривай меня к ужасной смерти! Спаси меня!

Но Тарно только рассмеялся и продолжал поворачиваться к драпировкам, скрывающим маленькую дверцу. Иав обратился к Карторису.

– Останови его! – закричал он. – Останови его! Если ты любишь жизнь, не давай ему уйти из этой комнаты. – И с этими словами он бросился в погоню за своим джеддаком.

Карторис последовал его примеру, но последний из джеддаков был очень быстр. К тому времени, когда они достигли гобеленов, за которыми тот исчез, они обнаружили, что тяжелая каменная дверь преграждает дальнейший путь.

Иав бросился на пол в припадке ужаса.

– Подойди сюда, человек, – закричал Карторис. – Мы еще не мертвы. Давай попытаемся покинуть город. Мы еще живы, а пока мы живы, мы можем попытаться сами определить свою судьбу. Что пользы в том, что ты безвольно опустился на пол? Успокойся, будь мужчиной!

Иав лишь покачал головой.

– Ты разве не слышал, что он позвал стражу? – простонал он. – О, если бы нам удалось перехватить его. Тогда бы у нас была надежда, но он слишком быстро скрылся.

– Хорошо, хорошо, – нетерпеливо воскликнул Карторис. Ну и что из того, что он позвал стражу? У нас будет достаточно времени побеспокоиться обо всем после их прихода, пока же я не знаю, взяли ли они на себя труд подчиниться вызову джеддака.

Иав печально покачал головой.

– Ты ничего не понимаешь, – сказал он. – Караул уже приходил и ушел. Они сделали свое дело, и мы погибли. Посмотри на все выходы.

Карторис посмотрел на двери, расположенные в стенах большого зала. Каждая была плотно закрыта огромной каменной дверью.

– Ну и что? – спросил Карторис.

– Мы должны умереть, – бессильно прошептал Иав. Больше он не произнес ничего, сел на край ложа джеддака и стал ждать.

Карторис придвинулся к Тувии и стал с обнаженным мечом так, чтобы можно было видеть весь зал и чтобы враг не мог приблизиться незамеченным.

Им казалось, что много часов ничто не нарушало тишины их могилы. Никакого знака не подавали их палачи с того времени, как их замуровали. Им ничего не было известно о том, когда и как они умрут. Неопределенность положения была ужасна. Даже Карторис из Гелиума чувствовал огромное напряжение. Если бы он знал, как и откуда придет смерть, он смог бы встретить ее безбоязненно, но так долго страдать от ужасного напряжения и неопределенности, не зная планов убийц, было мучительно.

Тувия из Птарса приблизилась к нему. Она чувствовала себя безопаснее, когда ее рука лежала на его руке, а юноше соприкосновение с ней придавало силы. Он с улыбкой повернулся к ней.

– Кажется, они пытаются испугать нас до смерти, – сказал он, смеясь. – Да покроет меня позор, но я должен признаться, что они близки к достижению своей цели в отношении меня.

Она собиралась ответить, когда полный ужаса крик сорвался с губ жителя Лотара.

– Наступает конец! – закричал он. – Наступает конец! Пол! Пол! О Комал, будь милосерден!

Тувии и Карторису не нужно было смотреть на пол, чтобы заметить его странное движение. Мраморные плиты медленно опускались во всех направлениях к центру. Вначале их постепенное движение было едва заметно, но вскоре угол стал так велик, что можно было стоять, лишь опустившись на одно колено.

Иав все еще кричал и хватался за королевское ложе, которое уже начинало скользить к центру комнаты, где Тувия и Карторис заметили маленькое отверстие. Оно росло в диаметре, по мере того как пол принимал форму воронки. Становилось все труднее удерживаться на головокружительном наклоне гладкого и полированного мрамора. Карторис пытался поддерживать Тувию, но сам начал скользить в увеличивающееся отверстие в центре воронки.

Чтобы лучше держаться за гладкий камень, он сбросил свои сандалии из шкуры цитидара и укрепился на вызывающей тошноту высоте, протянув руку, чтобы поддерживать девушку.

Она в ужасе обняла его руками за шею. Ее щека была рядом. Смерть, невидимая и неизвестная, казалось, близка и из-за неизвестности была еще более ужасной.

– Мужайся, моя принцесса! – прошептал он.

Она посмотрела ему в глаза и увидела улыбку на его губах и смело смотрящие глаза, в которых не было страха.

Затем пол стал наклоняться еще быстрее. Они опять начали скользить в отверстие. В ушах зазвенели полные ужаса и отчаяния крики Иава, и все трое вскоре оказались на королевском ложе Тарно, которое застряло в начале мраморного коридора.

На мгновение они вздохнули спокойно, но тотчас же заметили, что вход увеличивается, и ложе скользнуло вниз. Иав опять закричал. Их охватило неприятное чувство, когда все опустилось под ними, и они стали падать в темноту, навстречу неизвестной смерти.

9. Битва на равнине

Расстояние от пола зала до дна трубы не могло быть большим, так как все три жертвы гнева Тарно остались невредимыми. Карторис, все еще прижимая Тувию к груди, приземлился, как кошка на ноги, чтобы ослабить удар для девушки. Едва он коснулся грубых каменных плит этого нового подземного зала, как меч его был уже готов к немедленному применению. Но, хотя комната была освещена, вокруг не было и признака врага.

Карторис посмотрел на Иава. Тот был бледен, как смерть, от страха.

– Какова же будет наша судьба? – спросил юноша. – Скажи мне, человек. Стряхни с себя страх и скажи мне, чтобы я мог приготовиться отдать свою жизнь и жизнь принцессы Птарса как можно дороже.

– Комал! – прошептал Иав. – Нас сожрет Комал.

– Ваше божество? – спросил Карторис.

Житель Лотара кивнул головой. Затем указал на низкий проход в углу зала.

– Оттуда он придет к нам. Выбрось свой слабый меч, глупец. Это только больше разозлит его и усилит наши страдания.

Карторис улыбнулся, еще крепче сжав свой длинный меч.

Иав издал вдруг ужасающий вопль и в то же время указал на дверь.

– Он пришел, – захныкал он.

Карторис и Тувия посмотрели в направлении, указываемом Иавом, ожидая увидеть ужасное и наводящее страх существо в человеческом обличье, но к их удивлению, они увидели широкую голову и закрытые гривой огромные плечи гигантского бенса, самого большого из виденных ими.

Медленно, с чувством собственного достоинства, могучий зверь продвигался по комнате. Иав упал на пол и извивался всем телом в такой же рабской манере, как он делал это перед Тарно. Он заговорил со свирепым зверем, как заговорил бы с живым человеком, моля о пощаде.

Карторис встал между Тувией и бенсом, готовый отразить нападение.

Тувия повернулась к Иаву.

– Это и есть Комал, ваш бог? – спросила она. Иав утвердительно кивнул. Девушка улыбнулась и, проскочив мимо Карториса, быстро шагнула к рычащему плотоядному животному.

Низким твердым голосом заговорила она с ним, как говорила с бенсами в Золотых Скалах и у стен Лотара.

Зверь перестал рычать. С опущенной головой и кошачьим мяуканьем он подполз к ногам девушки. Тувия повернулась к Карторису.

– Это всего-навсего бенс, – сказала она. – Нам незачем бояться его.

– Я и не боялся его, – ответил он. – Я тоже верил, что это будет бенс, а у меня есть мой длинный меч.

Иав сел и уставился на происходящее. Стройная девушка заплетала рыжевато-коричневую гриву огромному существу, которое он считал за божество, а Комал терся своей мордой о ее бок.

– Это и есть ваш бог? – засмеялась Тувия.

Иав выглядел озадаченным. Он не знал, осмелится ли он осмотреть Комала или нет, поскольку так сильна власть религиозных предрассудков, что даже если мы и знаем, что почитали обман, все же колеблемся – признать или нет законность наших вновь приобретенных убеждений.

– Да, – сказал он. – Это Комал. В течение веков врагов Тарно бросали в эту яму, чтобы наполнить утробу Комала, так как его нужно было кормить.

– А есть ли выход из этого зала на улицы города? – спросил Карторис.

Иав вздрогнул.

– Я не знаю, – ответил он. – Мне никогда не приходилось бывать здесь раньше, никогда не было у меня такого желания.

– Успокойся, – проговорила Тувия. – Давайте все исследуем. Должен быть выход.

Все трое приблизились к двери, через которую вошел Комал. За ней находилось логовище с низким сводом и с маленькой дверцей в дальнем углу.

Она, к их радости, открылась при поднятии обычной щеколды и вывела их на круглую арену, окруженную зрительными рядами.

– Вот место, где Комала кормят при публике, – объяснил Иав. – Если бы Тарно осмелился, наша судьба решилась бы здесь, но он очень боялся лезвия острого меча красного человека, поэтому опустил нас в яму. Я не знал, что эти два зала так близко. Теперь мы легко можем достичь улиц и ворот города. Только стрелки могут препятствовать нашему освобождению, но, зная их секрет, я сомневаюсь, что в их власти повредить нам.

Другая дверь вела к ступенькам, поднимавшимся от арены наверх через скамейки к выходу в конце зала. За ней находился прямой широкий коридор, ведший прямо через двери в сады.

Никто не появился пока они проходили здесь. Могучий Комал шагал рядом с девушкой.

– Где же люди из дворца, свита джеддака? – спросил Карторис. – Даже на улицах города, по которым мы прошли, я не видел признаков живых существ, а все кругом свидетельствует о большом населении.

Иав вздохнул.

– Бедный Лотар, – сказал он. – Это действительно город призраков. Нас осталось едва ли тысяча, а раньше насчитывались миллионы. Наш великий город населен созданиями нашего собственного воображения. Для наших нужд нам нет необходимости материализовывать этих людей, созданных нашим разумам, и все они для нас очевидны. Даже сейчас я вижу огромные толпы, наводняющие проспект, спешащие туда и сюда по своим делам. Я вижу женщин и детей, смеющихся на балконах, – это нам запрещено материализовывать, но я все же вижу их, они здесь… Почему же нет? – задумчиво произнес он. – Теперь мне нечего бояться Тарно – он сделал самое худшее и потерпел неудачу. Остановитесь, друзья, – произнес он. – Не хотите ли посмотреть на Лотар во всем его величии?

Карторис и Тувия согласно кивнули головами, больше из вежливости, а не потому, что уловили значение сказанного им.

Иав проницательно посмотрел на них короткое мгновение, затем сделал жест рукой, воскликнув:

– Смотрите!

Картина, представшая перед ними, вызывала трепет. Там, где до сих пор не было ничего, кроме пустынных мостовых и алых газонов, зияющих оконных проемов и дверей, теперь толпилось бесчисленное множество счастливых, смеющихся людей.

– Это прошлое, – сказал Иав низким голосом. – Они не видят нас – они живут жизнью старого, мертвого, прошлого, древнего Лотара, погибшего Лотара античности, который стоял на берегу Трокуса, самого могучего из пяти океанов. А посмотрите на этих прекрасных стройных мужчин, шагающих вдоль по широкому проспекту. Посмотрите на молодых девушек и женщин, улыбающихся им. Посмотрите, как мужчины приветствуют их с любовью и уважением. Это мореплаватели, сошедшие с кораблей, причаливших в порту на краю города. Это смелые люди. Но слава Лотара поблекла. Посмотрите на их оружие! Только они носили оружие, потому что пересекали пять морей, чтобы достичь таинственных мест, где их подстерегала опасность. С их уходом исчез и воинственный дух жителей Лотара, превратив их с течением веков в расу мягкотелых трусов! Мы ненавидели войну и не готовились к ней, не готовили нашу молодежь. Это и привело к нашей гибели, так как, когда высохли моря и зеленые орды напали на нас, нам ничего не оставалось, как спасаться бегством. Но мы помнили морских стрелков дней нашей славы – воспоминания о них мы и обратили против наших врагов.

Когда Иав кончил говорить, картина исчезла, и трое продолжали путь к далеким воротам по пустынным проспектам.

Дважды им попадались жители Лотара из плоти и крови. При виде их и огромного бенса, в котором они узнавали Комала, люди поворачивались и убегали.

– Они донесут Тарно о нашем побеге, – закричал Иав. – И скоро он пошлет стрелков за нами. Давайте надеяться, что наша теория правильна и их стрелы бессильны против разума, осведомленного об их нереальности. Иначе мы обречены! Красный человек, объясни женщине правду, которую я раскрыл тебе, чтобы она встретила стрелы сильным обратным внушением невосприимчивости, то есть внушила себе, что она неприкосновенна для этих стрел.

Карторис сделал то, о чем просил его Иав, но они подошли к большим воротам без признаков погони. Здесь Иав привел в движение механизм, открывающий похожие на колесо огромные ворота, и минутой позже все трое в сопровождении бенса вышли на равнину перед городом.

Не успели они пройти и ста ярдов, как до них донеслись крики множества мужчин. Повернувшись, они увидели группу стрелков, выходивших на равнину из ворот, через которые они только что прошли.

На стене над воротами находилась еще одна группа жителей Лотара, среди которых Иав узнал Тарно. Джеддак стоял и смотрел на них, явно сконцентрировав на них все силы своего тренированного ума. Было очевидно, что он делал сверхчеловеческие усилия, чтобы умертвить своих врагов.

Иав побледнел и задрожал. В решающий момент, казалось, он потерял мужество. Огромный бенс повернулся к движущимся на них стрелкам и зарычал. Карторис стоял между Тувией и врагами, лицом к ним в ожидании их наступления.

Внезапно Карториса осенило:

– Брось своих стрелков против стрелков Тарно! – закричал он Иаву. – Давайте посмотрим на нематериализованную битву между двумя умами.

Предложение нашло одобрение у Иава, и в следующую минуту все трое стояли позади плотных рядов огромных стрелков, бросавших насмешки и угрозы надвигавшимся группам, выступившим из окруженного стеной города.

Иав словно преобразился в тот момент, когда его батальоны предстали перед Тарно. Можно было поклясться, что любой человек поверил бы в то, что эти существа, созданные гипнотической силой, из плоти и крови.

С хриплыми воинственными криками они атаковали стрелков Тарно. Острые стрелы полетели густо и быстро. Стрелки и земля были красными от крови.

Карторис и Тувия с трудом мирились с реальностью происходящего. Они видели, как воины сотня за сотней маршировали стройными рядами для поддержки бесчисленных стрелков, которых Тарно посылал вперед, чтобы арестовать их.

Они видели, что войско Иава соответственно увеличивалось, пока все вокруг них не превратилось в сражающееся и ругающееся море воинов. Мертвые грудами лежали в поле.

Иав и Тарно, казалось, забыли обо всем, кроме сражающихся, которые то наступали, заполняя широкое поле между лесом и городом, то отступали.

Лес темным пятном вырисовывался за Тувией и Карторисом. Карторис бросил взгляд на Иава.

– Пошли! – прошептал он девушке. – Оставим их вести свой беспощадный бой – никто из них не способен нанести вред другому. Пока они заняты боем, мы отдадим свои силы поискам прохода на расположенную за скалами равнину.

Пока он говорил, Иав отвлекся на мгновение от боя и уловил его слова. Он видел, как девушка двинулась за воином из Гелиума. Хитрое выражение мелькнуло в глазах Иава.

Девушка, удаляющаяся сейчас от него, глубоко запала в его сердце с тех пор, как он впервые увидел ее. Он не подозревал этого до настоящей минуты, когда она, казалось, могла навеки исчезнуть для него.

На мгновение он сконцентрировал свою волю на юноше и девушке.

Карторис увидел, как Тувия шагнула вперед с вытянутыми руками. Он удивился тому, как она внезапно смягчилась по отношению к нему; с радостным сердцем они соединили руки и повернулись от забытого Лотара к лесу и направились к отдаленным горам.

Когда житель Лотара повернулся к ним, Тувия была удивлена, услышав новый план Карториса.

– Оставайся здесь с Иавом, – услышала она его слова, – пока я буду искать проход в скалах.

Она отступила, удивленная и разочарованная, так как знала, что нет причины, препятствовавшей ей сопровождать Карториса. Конечно же, с ним она была бы в большей безопасности, чем с Иавом.

Иав наблюдал за ними и улыбался своей хитрой улыбкой.

Когда Карторис исчез в лесу, Тувия безразлично уселась на красную траву, наблюдая кажущееся бесконечным сражение стрелков.

Длинный день клонился к закату, а воображаемые легионы атаковали и отступали. Солнце уже почти зашло, когда Тарно начал отводить свои войска обратно к городу.

Его намерение прекратить военные действия на время ночи встретило полное понимание Иава, так что он заставил свои войска построиться в сотни и уйти к краю леса, где они скоро занялись приготовлением еды и расстилали свои шелка и меха на ночь.

Тувии едва удавалось сдерживать улыбку, когда она смотрела, как тщательно соблюдают воины все мельчайшие детали поведения, созданные воображением Иава. Все было так правдиво, будто они были из плоти и крови.

Были выставлены караулы между лагерем и городом. Офицеры расхаживали по лагерю, отдавая команды и следя за их правильным исполнением.

Тувия повернулась к Иаву.

– Для чего все это? – спросила она. – Зачем вы с такой точностью соблюдаете правила, определенные воинским уставом, когда и Тарно, и вы знаете, что войска являются лишь плодом вашего воображения? Почему не разрешить им просто разойтись, пока вам не потребуются их услуги?

– Ты не понимаешь, – ответил Иав. – Пока они существуют, они реальны. Я призываю их к существованию и руковожу их действиями. Но если я распущу их, они будут такими же подлинными как ты и я. Их офицеры командуют ими под моим руководством. Я их генерал – и это все. И психологический эффект на врага гораздо больше, чем если бы я обращался с ними, как с нематериальными существами.

– Затем, – продолжал Иав, – всегда существует надежда, в которую мы, правда, мало верим, что однажды эти плоды нашей материализации станут реальными – что они останутся, хоть некоторые из них, и, таким образом, мы откроем способ восстановления нашей умирающей расы.

Находятся такие, кто заявляет, что они закончили процесс. Предполагается, что среди нереальных людей есть малое количество, которое является постоянной материализацией. Говорят даже, что такие, как Тарно, и являются ими, но этого быть не может, потому что он существовал до того, как мы обнаружили все возможности подобного предположения. Существуют и такие, кто утверждает, что ни один из нас не реален. Что мы не могли бы просуществовать все эти века без материальной еды и воды, если бы мы были материальными. Хотя я и реален, но склоняюсь к этой теории. Кажется верным и разумным основываться на вере, что наши древние праотцы до своего вымирания так чудесно развили свои умственные способности, что самые сильные умы жили и после смерти своих тел – что мы бессмертные умы индивидуумов, которые давно умерли. Это кажется возможным, и, насколько я знаю, у меня все признаки материального существа. Я ем, сплю. – Он сделал паузу, бросив многозначительный взгляд на девушку. – Я люблю!