355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Эдгар Аллан По » Бойся Кошек » Текст книги (страница 12)
Бойся Кошек
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 18:45

Текст книги "Бойся Кошек"


Автор книги: Эдгар Аллан По


Соавторы: Говард Филлипс Лавкрафт,Брэм Стокер,Элджернон Генри Блэквуд,Джозеф Шеридан Ле Фаню,Артур Порджес,Уильям Уинтл,Барри Пейн,Гектор Монро,Эрнест Гаррисон

Жанры:

   

Ужасы

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Как и обычно, он встретил меня, стоя на причале, со всех сторон окруженный оравой завывающих, изголодавшихся кошек.

– Капитан, вы привезли еду для них? – прокричал он мне еще до того, как я бросил ему конец.

– Все, как вы заказывали, сэр, – ответил я, подводя шлюп к кромке причала.

Нам опять пришлось буквально продираться сквозь сплошную массу кошачьих тел, чтобы добраться до его хижины. Старик, похоже, сильно ошибался, оценивая численность их населения – мне показалось, что сейчас их здесь где-то под две сотни. На островке длиной всего в километр, а шириной не более сотни метров, подобный отряд мохнатого зверья смотрелся особенно внушительно.

Едва мы переступили порог хижины, он принялся жаловаться на своих подопечных, готовый признать, что они действительно превратились для него в серьезную проблему.

– Знаете, капитан, – сказал он, – последние две недели были для меня сплошным кошмаром. – И добавил почти жалобным тоном: – Рыбачить я начал примерно месяц назад, когда стало ясно, что запасов не хватит. Мне никогда не приходилось видеть столь охочего до еды зверья.

Лицо его избороздили тревожные морщины. Внешний вид Фостера утратил свою былую опрятность и аккуратность, на лице появилось какое-то затравленное выражение. Его островная Утопия довольно быстрыми темпами превращалась в ад. Получалось так, что здание его мечты грозило развалиться прямо у него на глазах.

– Боюсь, нам и в самом деле придется что-то придумать в отношении этих кошек, – скорбным голосом проговорил он. – На сей раз я вообще не приготовил для вас ни одного листа рукописей. Эти животные не дают мне ни минуты покоя. Слышали бы вы их вопли, особенно в периоды спаривания или когда домогаются еды! Взрослые коты даже начали пожирать новорожденных котят, а схватки между ними практически никогда не прекращаются. Надо что-то делать!

Я не особенно удивился, услышав все это. Уже в прошлый свой приезд я начал подмечать первые признаки нарождающегося раскола, да и старик тоже постепенно осознавал складывающиеся реалии.

– А что, мистер Фостер, может, в следующий раз мне привезти какую-нибудь отраву для них? – предложил я.

– Яд?! – Как я и ожидал, он резко вздрогнул, потом закрыл глаза и нервными пальцами стиснул лоб. Затем старик снова посмотрел на меня. – Нет, ни в коем случае. Я не могу совершить подобную жестокость. Их пребывание здесь является плодом моих трудов, сами они ни в чем не виноваты. Надо найти какой-то иной выход.

Я улыбнулся и похлопал старика по плечу:

– Надеюсь, мистер Фостер, вы простите меня, но я предвидел, что когда-нибудь кошки станут основательно докучать вам. Так вот, на этот раз я привез с собой несколько собак.

Теперь и он не на шутку разволновался.

– Собак? – воскликнул он и в глазах его промелькнул луч надежды.

– Именно, мистер Фостер. Я подумал, что вы сможете привязать их у дверей своей хижины. Уж с ними-то кошки будут вести себя поспокойнее.

Его определенно обрадовало мое известие. Глаза его заблестели ярче, а на лице расцвела знакомая мне улыбка. Он схватил мою ладонь и принялся энергично трясти ее. Я молча поздравил себя с тем, что мне вовремя пришла в голову эта идея. Даже если бы он не позволил оставить их на острове, я намеревался сбросить их за борт где-нибудь неподалеку от берега, чтобы они сами вплавь добрались до суши. Мне слишком был симпатичен этот маленький человечек, чтобы я спокойно позволил каким-то кошкам разрушить им же созданный рай.

– Кстати, я позаботился о том, чтобы это были кобели, добавил я, поворачиваясь, чтобы сходить за обоими псами. – Так что с их размножением на острове проблем у вас не будет.

Мое сообщение о собаках мигом облетело все Папете. Я специально постарался подобрать самых что ни на есть злобных собак, которых только можно было отыскать на Туамоту. Они, похоже, не нравились даже самим себе и оба просто впадали в безумную ярость при появлении кошек. Тем не менее, ход дальнейших событий показал, что я оказался не столь смекалистым как предполагал: двух псов явно не хватало для двух сотен оголодавших кошек.

К тому времени, когда я следующий раз достиг атолла, кошки полностью заполнили остров и завладели его территорией. Я услышал их отчаянное завывание еще тогда, когда только входил в лагуну. При этом я пытался, было, разобрать в этом реве отголоски собачьего лая, но так и не услышал ни малейшего намека на него.

Приближаясь к причалу, я разглядел за закрытым окном хижины лицо старика. За несколько секунд до того, как я достиг дощатого настила, его дверь громко хлопнула, после чего появилась его фигура, бегущая ко мне и угрожающе размахивавшая тростью. Прыгающие, вопящие кошки нехотя уступали ему дорогу, но вели себя при этом неимоверно дерзко, совсем нагло. Они попросту вздымались над землей от раздиравшей их ярости, пытаясь уклониться от ударов трости, и останавливались на безопасном расстоянии, выгнув спины и пронзительно шипя на него.

Фостеру пришлось скинуть в воду не меньше дюжины кошек, прежде чем он смог подхватить конец троса. Наконец, нам удалось пробиться в его хижину. Входя в дверь, я успел разглядеть у порога цепи и пустые собачьи ошейники. Вопли голодного зверья буквально заглушали все остальные звуки.

Когда я наконец отдышался и повнимательнее присмотрелся к старику, то тут же едва не отпрянул в изумлении. Пожалуй, мне никогда еще не доводилось, и, упаси Господи, чтобы довелось впредь, увидеть такое затравленное выражение человеческого лица. Глаза его ввалились, кожа обтянула острые скулы, а губы как-то съежились, превратившись в тоненькую полосочку, окаймлявшую желтоватые зубы. Вид у него был крайне неопрятный и он, похоже, уже несколько дней не брал в руки бритву.

Ему не было необходимости пересказывать мне, что он пережил за истекшие месяцы. Кошачье завывание, доносившееся из-за окна, было красноречивее любых слов. Меня охватывал ужас при мысли о том, чтоб прожить здесь хотя бы один день, не говоря уже о нескольких неделях. Бедняга прозябал в аду, который сам же и сотворил. Я понимал, что он еще не окончательно помешался – в противном случае он не отважился бы распахнуть передо мной дверь своей хижины, а перед этим встретить меня у причала.

– Собаки! – прокричал я. – Где собаки?

Кошатник уставился на меня как последний идиот – можно было предположить, что он не понимает смысла сказанных ему слов.

– Они сожрали их, – проговорил он странным, каким-то металлическим голосом. – Две недели назад. Убили и сожрали – не оставили даже коготка или клочка шерсти. Прежде собакам удалось загрызть несколько кошек и те сожрали их трупы. С тех пор они стали преследовать даже меня.

Несмотря на его вид, я понимал, что старик продолжает держаться изо всех сил. Первое, что мне предстояло сделать, это накормить толпу алчущих тварей, прежде чем они разорвали нас на куски. Я подхватил его трость и направился к двери.

Несколько зверюг прыгнули мне на спину, пока я прорывался к пристани. Они нанесли мне несколько довольно болезненных укусов и царапин, прежде чем я успел стряхнуть их с себя. Пятерых я прикончил ударами трости, пока они, наконец, не усвоили, что замах у меня подлиннее и покрепче, чем у старины Фостера. Каждая сраженная кошка немедленно пожиралась ее оголодавшими братьями и сестрами.

Добравшись до шлюпа, я перенес в легкую лодку несколько ящиков кошачьей еды и метров на шесть отплыл от берега. Затем я минимум два часа беспрерывно орудовал консервным ножом, открывая банки, пока мои пальцы не покрылись волдырями.

Когда последняя кошка отвалилась в сторону, наконец-то насытившись всласть, я подтянул лодку к берегу и стал пробираться к хижине старика. Он по-прежнему сидел за столом, опустив голову на скрещенные руки – и спал!

Несколько часов отдыха, душ, бритье – и выражение страха на его лице несколько ослабло. Бедолага стал хоть немного походить на себя самого. Мы выпили кофе и принялись обсуждать ситуацию. На сей раз я решил говорить с ним начистоту.

– Полагаю, мне не удастся уговорить вас покинуть остров?

Он покачал головой:

– Ни за что, капитан.

Я стал просчитывать про себя варианты. Люди типа Фостера обладали такой силой воли, которая была способна сдвинуть горы. Возможно, именно поэтому он мне и нравился.

– Ну что ж, – продолжал я, – тогда нам надо что-то придумать в отношении кошек. В следующий раз я привезу с собой добрую порцию отравы для этих тварей.

Несмотря на весь пережитой кошмар, при слове «отрава» лицо Фостера невольно исказилось гримасой боли.

– Скажите, капитан, а без яда нам никак не обойтись? – с надеждой в голосе спросил он.

– Только не пытайтесь меня отговорить, – твердо заявил я. – На сей раз я постараюсь избавить вас от этого кошачьего отродья, и сделаю это даже в том случае, если мне придется привязать вас к пальме.

С некоторой неохотой Фостер все же согласился с моим предложением:

– Пожалуй, вы правы. Я уже не в состоянии сдерживать их. Ведь надо же когда-то и делом заниматься, я имею в виду свою книгу.

Мне была ненавистна мысль о том, что его придется оставить наедине с кошками, однако иного выбора у меня не было. В этот раз я привез с собой даже больше жратвы для кошек, но все равно ее было явно недостаточно. Проинспектировав свои запасы, я отдал ему все, без чего мог обойтись сам, а в придачу ко всему при последней ездке на лодке привез со шлюпа свой карабин.

– Возьмите-ка на всякий случай, – предложил я.

Он взял оружие с таким видом, словно уступал прихоти другого человека. Затем я извлек из кармана коробку патронов и также передал их Фостеру.

– С этим поосторожнее, – добавил я, – и постарайтесь не расходовать их понапрасну. Здесь ровно пятьдесят патронов, больше у меня просто нет.

Патроны он также принял с печальной, но определенно благодарной улыбкой на лице.

Отгребая от причала, я прокричал ему напоследок:

– Старайтесь целиться в котов!

Уже потом я поймал себя на мысли о том, что мне следовало бы самому пристрелить полсотни котов – это хотя бы отчасти облегчило его положение. Тем не менее, я уже принял решение совершить очередную почтовую поездку и как можно скорее вернуться с солидной порцией яда. Кроме того, мне была бы невыносима мысль стрелять в кошек на глазах у их несчастного хозяина. Он определенно боялся их, однако по-прежнему приходил в отчаяние, представляя, что кто-то может причинить им боль.

Я как можно быстрее завершил свои дела на Папете и уже через три дня вышел в море. В районе Тубуайи меня застал ураган. Это был не самый страшный шторм, который когда-либо обрушивался на эти острова, но худшего мне еще не доводилось переносить на своем шлюпе. Вместе с туземцами я пережидал его на одном из атоллов. К сожалению, мой шлюп врезался в причал и в конце концов его выкинуло прямо к стволам пальм. Можно сказать, что судна я лишился – от него оставались практически одни обломки.

Когда море наконец успокоилось, я договорился с одним из местных моряков, чтобы он отвез меня назад на Папете. Это было долгое, жалкое путешествие, но в конце концов мы добрались до цели. По глупости я рассчитывал, что мне удастся купить или нанять какое-то другое судно, чтобы продолжать заниматься своими обычными делами или, по крайней мере, доставить старику на Тао необходимые вещи. Я даже не представлял, насколько тяжелыми окажутся последствия шторма, пока не увидел Папете. На эти острова обрушилась основная мощь урагана и результаты были самыми плачевными. Девяносто процентов судов и мелких лодок, которые стояли у причалов, были разрушены либо серьезно повреждены. Невозможно было ни купить, ни нанять, ни хотя бы украсть судно, способное выйти в открытое море. Едва взглянув на последствия катастрофы в гавани Папете, я напрочь забыл про собственную утрату. Вскоре, однако, все мои мысли вновь сосредоточились на несчастном старике, который остался на острове наедине со своими кровожадными тварями.

Не будучи способным найти новую лодку, я принялся отчаянно искать выход из создавшегося положения. Я накупил крепежных болтов, приобрел новую ткань для паруса, материал, которым можно было законопатить днище, в общем все, что, как я полагал, может понадобиться для ремонта моего корыта, после чего договорился с туземцами, чтобы они отвезли меня на своей лодчонке на Тубуайю. Я рассчитывал, что нам удастся подремонтировать шлюп, чтобы я вовремя вернулся на «Кошачий остров».

Туземцы вообще никогда не были особо хорошими работниками, а на сей раз откровенно лодырничали, так что я едва не пришиб парочку из них, пока мы собирали обломки моего судна и заново лепили из них нечто похожее на некогда существовавший шлюп. Я регулярно привозил их к месту работы, так что работали они, можно сказать, от рассвета до заката, а порой даже ночью при свете фонаря. То, чего у нас не было, но что действительно требовалось, мы изготавливали сами. За полтора месяца мы, наконец, привели шлюп в относительный порядок. Признаюсь, что судно получилось не очень-то надежное, но я понимал, что оно все же выдержит и сможет идти под парусом, если, конечно, не попадет в очередной ураган.

Все то время, пока мы работали, меня преследовали мысли о старике Фостере, оставшемся на Тао. Запасов продовольствия для прожорливых существ ему должно было бы хватить не более чем на три месяца, и срок этот к моменту окончательного спуска подлатанного судна на воду давно истек. Я произвел элементарный подсчет и понял, что если вернуться на Папете, чтобы пополнить запасы продовольствия и снаряжения, то я потеряю еще не меньше месяца.

Как и остальные белые люди, жившие на островах, я не придавал особого значения всем этим туземным суевериями табу. Обычно эти предрассудки основывались на культурных традициях и легендах, а отнюдь не на каких-то реальных фактах. Тем не менее, я испытал сильное нервное напряжение двадцать шесть дней спустя, когда до Тао оставались одни сутки плавания.

Море было совершенно спокойным. В корму дул легкий, устойчивый ветерок и меня со всех сторон окружала чистая, темно-синяя вода. На сей раз все шло нормально, но меня не оставляло предчувствие, что я покидаю мир живых существ и направляюсь прямо к вратам ада.

В лагуне я оказался где-то вскоре после полуночи. Едва я бросил якорь, как со стороны черной кромки атолла послышался громкий, похожий на стон звук, который донесся до меня, отражаясь от походившей на залитое лунным светом зеркало поверхности воды. По коже у меня пробежали мурашки и я в буквальном смысле почувствовал, как напряглась кожа у меня на затылке. Оголодавшее зверье услышало меня и теперь требовало своей пищи.

Я тщетно пытался увидеть луч света из окон хижины старика. Раз десять я прокричал ему над поверхностью лагуны, но в ответ мне раздавались лишь очередные всплески кошачьего воя. Потом я стал всматриваться, надеясь разглядеть на берегу хоть какие-то признаки жизни, и в самом деле вскоре увидел их. Кошачьи глаза! Сотни и сотни их отражали свет полной луны и переливались подобно серебристым блесткам на черном бархате береговой линии атолла. Все они были там – голодные и ожидающие меня или кого-либо еще. Волна тошноты подступила к моему горлу, когда я понял, что опоздал. На ум почему-то пришла мысль о том, сколько же старику удалось подстрелить этих тварей, прежде чем они добрались до него?

Я дождался начала рассвета и лишь тогда отвязал свою лодку от кормы шлюпа. Когда солнце наконец взошло, я вооружился двумя увесистыми дубинками и стал приближаться к берегу. Достигнув пляжа, я увидел зрелище, которое, наверное, не забуду до конца дней своих. Несколько кошек плескались и ныряли на мелководье неподалеку от берега, плавая на манер тюленей. Они ловили рыбу!

Два здоровенных кота поплыли навстречу моей лодке и попытались, было, забраться в нее сбоку. Я яростно огрел их дубиной по спинам и сразу же отставил в сторону идею добраться до причала, поскольку он был полностью заполонен проклятым зверьем; существовала реальная опасность того, что они запрыгнут в лодку и опрокинут ее прежде, чем я ступлю на сушу. Пляж буквально кишел ими, превратившись в сплошной ковер, сотканный из мохнатых тварей. Они выли и вопили в безумном крещендо, как если бы я нес личную ответственность за их бедствия. Пока я подгребал к дальнему концу пляжа, они преследовали меня по берегу, злобная, пятнистая волна шипящего меха.

Я вновь принялся открывать банки с едой и бросать ее кошкам, пока мои пальцы не покрылись кровавыми ссадинами. Опустошив шлюпку, я погреб назад к причалу. Примерно половина кошек продолжала следовать за мной, явно намереваясь встретить меня на берегу. Я решил не искушать судьбу и не выходить на сушу, а вместо этого быстрыми гребками направил лодку к пляжу. За мгновение до того, как днище лодки коснулось песка, я убрал весла, схватил обе дубинки и приготовился к прыжку.

Едва ступив на землю, я бросился бежать, размахивая своим оружием подобно крыльям мельницы. Кошки подыхали при каждом моем взмахе, но они все равно пытались наброситься на меня. Я кричал от боли, чувствуя на теле укусы их зубов. Проклятые звери совершенно обезумели; они настолько рехнулись от голода, что готовы были бросаться на кого и что угодно.

Я с боем пробивал себе путь к хижине старика и несколько раз был на грани полного поражения. Как я и предполагал, оконные рамы были сплошь исцарапаны когтями. Я не стал тратить время, чтобы отпирать дверь, а вместо этого плечом вышиб ее и по инерции влетел внутрь. Охваченный яростью и ощущая острую боль, я увидел, что кошки отчаянно сражаются за какую-то добычу, лежавшую на полу посередине хижины. Мне уже было ясно, что добычей этой являлось то, что оставалось еще от тела Фостера.

К тому моменту я взбесился не хуже кошек. Не обращая внимания на кровожадное зверье, которое продолжало отчаянно цепляться и вгрызаться в мое тело, я принялся пробивать брешь в этом извивающемся слое меха. Дубинки взлетали и падали, пока я методично размалывал волосатые тела, и наконец я увидел, за что именно они дерутся. Это был клок белоснежных волос, прилипший к остаткам скальпа.

Пожалуй, в тот момент я совершенно лишился рассудка. Не знаю, как я выбрался из той хижины, но подозреваю, что определенно сошел с ума, потому что потерял одну из своих дубинок, бросив ее на пол, чтобы схватить волосы. Помню только, как я несся к пляжу, а кошки взметались и со всех сторон прыгали на меня. Едва вступив в воду, я с размаху поднырнул под лодку и с силой уткнулся руками в ее корму.

Этот маневр спас мне жизнь. Удар был настолько силен, что лодку оттолкнуло от берега и она медленно поплыла вглубь лагуны. Толком ничего не соображая, я отмахивался от подплывавших ко мне кошек, пытаясь орудовать неудобной теперь дубинкой.

На палубе я сбросил свою изодранную одежду и принялся залечивать сотни царапин и укусов, чем и занимался практически на всем обратном пути к Папете. По прибытии в порт я подробно сообщил обо всем французскому губернатору, но у меня сложилось впечатление, что он мне не поверил. Тем не менее, он все же отправил к атоллу Тао служебное судно с представителями местной полиции, чтобы они на месте разобрались во всем этом деле. Когда отряд вернулся назад, мои рассказы о «Кошачьем острове» стали восприниматься как нечто вроде сказок из воскресной школы.

Полицейские даже не вышли на берег Тао. Плавающие кошки встретили их еще в водах лагуны; они взбирались по оснастке судна и пытались добраться до сидевших в нем людей. Неудивительно, что полицейские постарались поскорее унести оттуда ноги. По их словам, тела кошек покрыли собой абсолютно весь атолл и они охотились в лагуне не хуже пингвинов. После этого за атоллом и закрепилось, став практически официальным, название – «Кошачий остров».

С тех пор буквально все жители этого района обходят атолл стороной. На протяжении нескольких лет ни одно судно даже не приближается к нему. По своим почтовым делам я временами проплываю мимо него, однако никогда там не останавливаюсь. Иногда я подумываю о тех деньгах, которые старик хранил в железном ящичке у себя в хижине, прикидывая варианты того, чтобы сплавать туда за ними, однако всякий раз, когда подобная глупая идея приходит мне в голову, я принимаюсь пересчитывать оставшиеся на теле следы от понесенных ран и извлекаю из своего морского сундучка оставшийся от Фостера «сувенир». Мне достаточно одного взгляда на клок белоснежных волос старого писателя, чтобы от столь вздорных мыслей не осталось и следа.

Перевод О. Коняевой

    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

  • wait_for_cache