Текст книги "Американский плохиш (ЛП)"

Автор книги: Эдди Кливленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 22

Лорен

2014      

Мак прокладывает дорожку из поцелуев к чувствительному месту на моей шее. Я закрываю глаза, позволяя жару от его губ пронзать меня электричеством. Каждый поцелуй посылает икры к моим соскам, а потом вниз к моему животу, и оно расползается ниже, расцветая у меня между ног.

Проклятье. Только Мак может сделать меня такой влажной одним поцелуем. Простой поцелуй – и это всё, что мне нужно, чтобы сойти с ума. Я всегда была не в силах сопротивляться его губам.

– Не могу дождаться, когда испробую каждый миллиметр тебя, – рычит Мак. Я чувствую, как его зубы касаются моей шеи, и слабая дрожь проносится по моему позвоночнику.

– Каждый миллиметр, значит? – я ухмыляюсь от этой идеи. Девушка может сделать кое-что и похуже, чем заставить Мака Форрестера ака Капитана Америку восхищаться её телом. Правда, я сомневаюсь, что я и лучше могу сделать.

– Каждый миллиметр, – продолжает он, целуя вдоль моей ключицы, пока его пальцы пробираются под края моей рубашки. – Отсюда, – кончик его пальца касается края моего лифчика, и надавливает на грудь под ним, – и просто до сюда, – он проводит рукой вниз по моему животу, по моей заднице, в предвкушении направляясь к лодыжкам.

– Может быть, – выдыхаю я.

– А как насчёт здесь? – Его пальцы медленно возвращаются назад по моей ноге, и останавливаются между моих бёдер. – Мне понравится пожирать твою киску, Лорен, – Мак быстро целует меня в шею, и начинает задирать мою рубашку вверх по животу. Но, кажется у моего тела другие планы.

Пожалуйста, только не сейчас.

– Эм, Мак? – хриплю я.

– Да? – он задирает рубашку на груди, открывая бюстгальтер лавандового цвета.

– Я… эм… я выпила слишком много вина. Мне нужно в ванную, – морщусь я, ненавидя свой жалкий мочевой пузырь прямо сейчас. Худшего времени он выбрать не мог.

Мак отклоняется и смотрит на меня.

– Боже, Лорен, на тебе лица нет, – ухмыляется он. – Да без проблем, иди, пописай. Я никуда не денусь. – Он откидывается на спинку дивана, и смотрит на меня так, будто сидел здесь с самого первого дня, как только я его купила. Он так уютно смотрится в моём доме, будто всегда был здесь. Будто всегда здесь и будет.

– Всё со мной нормально, – лгу я. – Я просто не хочу портить настроение.

Мак внезапно хватает мою руку и притягивает к своему паху, опуская на твёрдый член между ног. Я хватаю воздух ртом, но не оттягиваю её назад.

– Видишь? Ты не в силах испортить настроение. А теперь иди. Возвращайся скорее.

Неохотно, я оттягиваю руку и встаю на ноги, серьёзно ненавидя свой мочевой пузырь ещё больше. Проклятье, кажется, будто его мышцы, татуировки и эго, не единственные вещи, которые увеличились. У него ещё твердый, тяжёлый и огромный член.

Я спешу по лестнице, и словно газель перепрыгиваю через две ступеньки за раз. Думаю, я слышу, как Мак смеётся надо мной из гостиной, но я слишком быстро спешу в ванную, если это можно так назвать.

До сих пор проклиная вино и мочевой пузырь, я сажусь и писаю так быстро, как получается. Пока вода всё ещё крутится в унитазе после спуска, я споласкиваю руки и смотрю на себя в зеркало впервые за сегодня. Я выгляжу на десять лет моложе! Не могу поверить, сколько молодости вернулось в мои глаза, и не могу не улыбнуться своему отражению. Мак действует хорошо не только на моё тело, но и на мою душу. А моя душа не хочет тратить больше ни секунды на разглядывание своего отражения.

Выходя из ванной, я направляюсь к лестнице, но останавливаюсь на полушаге. Сначала нужно проверить Криса. Сейчас не то время, как в детстве, когда я стояла над его колыбелькой, и смотрела, как он спит. Хотя, последние две недели были для него сложными. То есть, лишь краткие вспышки моего взрослого сына пробиваются через беспорядочные тучи боли, за которыми он прятался год, дают моему сердцу надежду. Я просто молюсь, чтобы это не исчезло. Я тихонько прохожу по коридору, и заглядываю в его комнату. Через секунду мои глаза приспосабливаются к темноте, когда я осматриваю его кровать. И его нет!

Подождите, где он? Я осматриваю его комнату, вертя головой так быстро, что шея начинает болеть. Его здесь нет. Я включаю свет.

– Крис? Крис! – Без ответа. Вместо него я вижу зияющую дыру на месте открытого окна, которое, словно рот, пытается прокричать мне ответ на вопрос, где может быть мой сын.

Его комната пуста.

Ужасающий страх сковывает внутренности, когда я разворачиваюсь на пятках, и бегу в свою комнату в поисках сына. Включив у себя свет, мне стало понятно, что он не то, что здесь не спал, он вообще не был в моей комнате.

– Крис? – от нарастающей в груди паники я зову его еще громче. Господи, Боже, где он?

Я несусь вниз по лестнице, и останавливаюсь у самого низа. Мак стоит возле камина, разглядывая наши семейные фотографии. В частности, одно семейное фото. Широкая двойная рамка с коллажем из фотографий, на которых изображены мы с Крисом в его раннем возрасте. Там стоит ряд фотографий, на которых изображены только мы с сыном в парке, на днях рождения, Рождестве, и простые фотографии нашей обычной жизни. Только мы двое. Вот так всё было, пока нас не стало трое. Глаза Мака скользят к следующему фото – фото с нашей с Джоелом свадьбы, где Джоел, Крис и я широко улыбаемся в камеру. Я помню, как облегчённо чувствовала себя, когда мы поженились. Облегчённо, потому что он был хорошим человеком, который хотел Криса и меня. Который хотел присматривать за нами и заботиться о нас.

У меня нет времени задумываться о том, какую историю придумывает Мак у себя в голове. Нет времени объяснять, что Джоела не было на фотографиях тех лет моей жизни, потому что тогда его вообще не было с нами. У меня прямо сейчас нет на это времени, потому что его сын пропал и нам нужно его найти.

– Мак! – он дёргает головой на звук моего голоса.

– Прости, я просто немного осмотрелся вокруг, – начинает объяснять Мак.

– Все в порядке, – я протягиваю руку, чтобы остановить его от дальнейших объяснений. На самом деле, мне сейчас плевать. – Мак, нам нужно позвонить в полицию! Крис пропал. О Боже, сейчас почти полночь! Где он может быть? О, Боже мой! – слёзы собрались в уголках моих глаз.

– Ты уверена?– Мак не ждёт моего ответа. Он мчится наверх, и я слышу стук искусственного протеза по деревянному полу на этаже надо мной, пока он обыскивает комнаты.

Я хватаю телефон, задаваясь вопросом, стоит ли мне позвонить в «911». Я слышу, как Мак спешит назад по лестнице и сокращает расстояние между нами.

– Лорен! Где похоронен Джоел? – он прерывает мои хаотичные мысли.

– Что? – мой мозг не в силах воспринять его слова. Они не имеют для меня смысла. Сейчас мне плевать на Джоела. Я хочу найти Криса. – Почему ты спрашиваешь?

– Я знаю, где он. И я приведу его домой, ладно? Скажи мне, пожалуйста, где похоронен Джоел? – Мак опускает руки мне на плечи, и их вес кажется свинцом. Это подводит меня к грани. Это успокаивает меня.

– Его могила на Магнолия Лейн, в пяти кварталах на север. На кладбище Льюис. Ты думаешь, он там? Почему?

– Я знаю, что он там. Оставайся здесь на случай, если он вернётся, ладно? Я приведу его. Обещаю. Если его там не будет, я позвоню тебе, но думаю, он там. – Мак раздаёт свои приказы, пока хватает свои вещи, и направляется к двери. Однажды солдат – навсегда солдат.

– Хорошо. Мак, но ты уверен? Я думаю, стоит позвонить в полицию. Что если с ним что-то случится, – слёзы катятся по щекам, но мне плевать.

– Эй, – Мак хватает меня за плечи и просто смотрит мне в лицо. – Я сказал тебе, я обещаю, что приведу его. Ладно? Ты можешь довериться моему слову, и ты это знаешь. Пожалуйста, постарайся немного успокоиться. Мы скоро вернёмся. Я позабочусь об этом. Обещаю, – он делает ударение на последнем слове, что на самом деле замедляет моё сердце, отдаляя меня от сердечного приступа, который уже на подходе.

– Ладно, – отвечаю я, и Мак кратко целует меня в лоб, а затем исчезает за дверью. – Я люблю тебя, – я шепотом обращаюсь к закрытой двери своего дома. Пожалуйста, Боже, пусть он приведёт моего мальчика. Пожалуйста, пусть всё будет хорошо.

Глава 23

Мак

2014

Стук слышится каждый раз, когда я ступаю на тротуар своим протезом, пока бегу на кладбище, которое назвала Лорен. Прохладный воздух хлещет по ушам, и я кручу головой из стороны в сторону, пока ищу первые признаки кладбища. У меня не было времени выпытывать подробности местоположения. Я не мог взять её с собой, но чувствовал, если Крис здесь, а я уверен, что он здесь, то он не захочет разговаривать со своей матерью. Ему нужен его отец.

Прежде, чем Лорен спустилась вниз, эти фотографии её семьи… Крис мой? Когда Лорен сказала мне, сколько лет ему было, я высчитал, что она спуталась с Джоелом Брикманом почти сразу после моего ухода в Вест Поинт. И всё равно, я просмотрел несколько фотографий её и Криса, где годами они были одни. То есть, кто-то ведь делал эти снимки, но было странным, что Джоела не было ни на одном из них, кроме свадебного фото.

Я пытаюсь крепко закрыть глаза, но чувство вины волнами омывает меня. Я так привык к ежедневным пробежкам и забегам. Хотя, я уже вижу металлическую решётку, которая означающую вход на кладбище Льюис впереди. Мне не нужен протез. Мне нужен… мой сын.

Он мой сын? Зачем Лорен скрывать это от меня? Она злилась на меня, когда я ушёл в Вест Поинт? Говорят, даже в аду нет ничего хуже, чем злая женщина, но это кажется смешным.

Я должен был быть здесь для неё.

Вам не на кого злиться, кроме как на самого себя.

Я замедляю свой бег до шага, и прохожу через ворота, глазами обыскивая ряды каменных надгробий, словно сова в поисках мыши. Где он? Я нигде его не вижу. Всего лишь сотни каменных надгробий, блестящих под лунным светом. На некоторых лежат свежие цветы от тех, кто любит людей покоящихся под ними, и до сих пор чувствует боль утраты. Некоторые давно забытые, и их заброшенные каменные плиты начинают крошиться.

Я останавливаюсь и внимательно прислушиваюсь. Всё, что я слышу, это отдалённый шум дорожного движения через несколько улиц вниз. Может, я ошибся. Может, Крис пошёл не сюда. Может, я всё понял не так. Может, он даже не мой ребёнок.

Фотография на камине вспыхивает в моей голове. Единственная вещь – младенцем Крис не выглядел, как Джоел. Он не выглядел как Лорен, помимо его прекрасного оттенка кожи. Нет. Он выглядел как я.

Боковым зрением улавливаю движение, и дёргаю головой в ту сторону, чтоб изучить то, что увидел. Почти через двадцать рядов в сторону я вижу маленькую фигурку в тени. Это он. Он на самом деле пришёл сюда! Интересно, в чём ещё я не ошибся?

Мне хочется выкрикнуть его имя, но я останавливаю себя. Что, если он убежит? Или я спугну его? Вероятно, лучше просто пойти и поговорить с ним. Я подхожу к краю ряда надгробий так, чтобы не споткнуться о камень, и сокращаю расстояние между нами.

С каждым шагом я всё больше уверен, что это Крис. Я слышу, как его голос звучит в ночном воздухе.

– … нужно отпустить тебя…

Он сидит у изножья могилы и разговаривает с Джоелом, как и предполагали мы с Армстронгом. Я рад, что он избавляется от замкнутости, что ему и нужно, но я бы предпочёл, чтобы он подождал до завтра.

Я замедляюсь. Не пытаюсь подкрасться к нему, но и прерывать его не хочу. Крис сидит ко мне спиной, но я слышу, как он глотает слёзы.

– Мы с мамой в порядке. То есть, без тебя тяжело… Очень. Я очень сильно налажал. Иногда меня выводит из себя то, что ты ушёл, понимаешь? Зачем ты ушёл, если ты нужен нам здесь? – его голос хрипит.

Я останавливаюсь в паре рядов от него и позволяю ему выговориться. Я был на его месте, и знаю, как важно облегчить душу, чтобы она обрела покой.

– Маме тяжело, – он со злостью обвиняет Джоела. – И, ну, со мной ей тоже пришлось нелегко. Меня исключили из школы, а потом забрали в полицейский участок. Я знаю, что заставляю её волноваться. Я просто… не знаю… не могу перестать злиться. Я имею в виду, я очень зол, – в его голосе звучит поражение, и я вижу, как поникли его плечи. – Но я думаю, что теперь станет лучше. У мамы есть хороший друг. Тебе бы он понравился. Он говорил со мной о тебе и о другом. Все продолжают говорить о замкнутости, и я думаю, что это важно. Поэтому я здесь. Я хотел сказать тебе, что я всё ещё скучаю по тебе, и думаю о тебе постоянно, но я больше не хочу злиться. Я снова хочу чувствовать радость и заниматься тем, чем занимался раньше. Думаю, я чувствовал, что не должен чувствовать радость без тебя, но я знаю, что ты бы этого не хотел. Так что я до сих пор люблю тебя, и я до сих пор скучаю по тебе, но я буду двигаться дальше. Мне нужно. Я не хочу постоянно злиться, – его голос ломается, как и моё сердце. Крис опускает голову на руки, а его спина поднимается и опускается от рыданий.

Я подхожу к нему, и быстро разворачиваю его, вытирая слёзы с его лица.

– Эй, малыш, ты в порядке? – я смотрю вниз, пока слеза стекает по его лицу, и я хотел бы сделать что-то, или сказать, чтобы забрать его боль. Я по опыту знаю, что только времени под силу снять это бремя.

– Да, – Крис шмыгает носом, и тяжело сглатывает. – Мне просто нужно отпустить. Как ты и сказал.

Я киваю. Я знал, что он это сделает.

– Всё в порядке. Ты сделал то, что тебе нужно было сделать. Я понимаю это. Твоя мама немного переживает. Она думает, ты улизнул из дома, чтобы сбежать или что-то типа того.

Я вижу, как его плечи поникли, и он уставился на свои ноги.

– Я снова облажался, да? – он бросает мимолётный взгляд на меня снизу.

– Нее, ты сделал то, что должен был. Я объясню ей это. Понимаю, – честно отвечаю я. И это не ложь. Когда я решился сходить к могиле капрала Томпсона, я сделал разворот на 180 градусов посереди трассы в час пик. Иногда вещи не могут ждать до утра, или пока загорится зелёный сигнал светофора. Когда твоя душа говорит тебе, что ты готов исцелиться, ты её слышишь.

– Я просто быстро позвоню ей, и скажу, чтобы она не волновалась, ладно? А ты пока можешь попрощаться, – я вытаскиваю телефон из кармана, и Крис кивает мне.

Набираю единственный номер, который сохранил в этой штуковине, и Лорен берёт трубку после первого гудка.

– Алло? – по ее голосу я могу сказать, что Крис не единственный, кто плакал.

– Эй, я здесь с Крисом. Он в порядке. Ему просто нужно было отпустить Джоела, но всё нормально, – успокаиваю я её.

– О, слава Богу! Клянусь, каждый раз, когда он исчезает за углом, мне кажется, что он выкинет что-то подобное! О чём он думал, ускользая из дома посреди ночи?! Слава Богу, он в безопасности, – я почти слышу, как она крестится.

– Он не ускользал из дома, ладно? Поверь мне, это хорошо, что он пришёл сюда сегодня ночью. Ему нужно было поговорить с Джоелом по-мужски. Это из-за меня с Армстронгом у него появилась эта идея, так что, пожалуйста, дай ему поблажку на этот раз. Я не думаю, что он ещё когда-либо сделает что-то подобное, – умоляю я.

В трубке тишина. Я скольжу пальцем по экрану, посмотреть, не отключилась ли она, но секунды на таймере разговора ещё идут.

– Лорен?

– Хорошо, – наконец-то тихо отвечает она. – Но ему всё ещё нужно знать, что ускользать посреди ночи – плохо. Даже если он идёт на могилу. – Я слышу, как начинает дрожать её голос. Не думаю, что она знает, стало ли ей легче, рада ли она или злится. Вероятно, всё вместе.

– Он знает, – перебиваю я. – Поверь мне.

– Ладно, значит, поскорей возвращайтесь домой.

– Ну, увидимся очень скоро.

Я вешаю трубку, и иду к Крису. Теперь он стоит, и вытирает остатки слёз.

– Она зла на меня? – он смотрит мне в лицо, и в этот раз, я будто смотрю на своё отражение.

– Нет. То есть, конечно, она переживала. Не волнуйся, всё будет в порядке, – я забрасываю руку на его плечо, и сжимаю его. К моему удивлению, Крис обнимает меня обеими руками, и утыкается в меня лицом.

– Спасибо за то, что помогаешь мне, – бурчит он. – Не только с этим, а типа… понимаешь меня. – Он отпускает меня и смотрит вниз на землю.

– В любое время, ладно? Я всегда буду рядом, если понадоблюсь.

Крис смотрит вверх, и его глаза изучают моё лицо. Будто он не уверен в том, просто так я говорю или на самом деле это имею в виду. Он, кажется, видит честность на моём лице, потому что его губы растягиваются в улыбке, и он кивает мне.

– Ладно, давай возвращаться домой, – он отходит от могилы Джоела. – Теперь я готов.

– Ладно.

Единственный звук окружающий нас – это звук наших шагов, пока мы идем бок о бок к воротам кладбища. Я чувствую, будто сбросил десять фунтов тяжести только от того, что знаю, насколько легче маленькому человечку рядом со мной. Я даже представить не могу, насколько лучше он себя чувствует. Или насколько лучше станет его жизнь теперь, когда он закрывает дверь перед носом своей скорби. Я не говорю, что жизнь будет идеальной, но теперь она будет легче.

Я оглядываюсь на каменные надгробия, выстроенные, будто мужчины во время парада. Все стоят по стройке смирно, украшенные и сияющие. Мою кожу покалывает, и я слышу, как воздух шумит у меня в ушах, когда мозг возвращается на военное кладбище, где похоронены мои люди.

Люди, которых я потерял в тот день.

Люди, которых я подвёл.

Внезапно, горло сжимается, и я хватаю ртом воздух, когда вижу лицо Томпсона перед глазами. Крис исчезает, а каменные надгробия вокруг меня растворяются, когда я вижу афганского старейшину в нескольких шагах впереди меня. Его рука спрятана под одеждой, но я знаю, что там. Я миллионы раз видел, как это происходит. Он достаёт топор и тошнотворный звук – это все, что я слышу, когда он раскалывает череп Томпсона пополам. Кровь стекает по тому, что осталось от его лица, и пропитывает песок, который окружает нас.

– Капрал!

– Эй, что происходит? Ты в порядке?

Я моргаю, покрывшись холодным потом, и вижу, как возле меня снова появляется Крис. Пыльная адская дыра, с которой я борюсь, испаряется, и вокруг меня снова вырастает кладбище.

Крис выглядит напуганным. Я борюсь с рвотным спазмом, и стираю капельки пота со лба, пока мой мозг яростно пытается найти для него ответ.

– Ага, прости. Думаю, кое-что вспомнил. Уже поздно. Как насчёт вернуться домой, чтобы мы оба могли поспать?– горло пересыхает, пока я пытаюсь его убедить. Последнее, что мне нужно, это чтобы Крис и Лорен волновались обо мне. Это моя работа – присматривать за ними, а не наоборот.

– А... ладно, – он выглядит, будто не поверил до конца. По крайней мере, он больше не поднимает эту тему.

Что я там говорил о том, чтобы сбросить тяжесть и оставить её здесь на кладбище?

Давайте надеяться, что у Криса это получится лучше, чем у меня.

Глава 24

Лорен

2014

Входная дверь открывается, и я прекращаю ходить из стороны в сторону, когда Крис входит в дом следом за Маком. Не чувствуя ног, я несусь просто к нему. Я прижимаю Криса к себе в объятьях, и молча благодарю Бога.

– Я так испугалась! – Мой голос охрип от слез. – Никогда больше так со мной не поступай, – я отхожу на шаг и удерживая своего сына за плечи. Он поднимает голову с мягким выражением в глазах, и дрожащим подбородком.

– Не буду, мам. Прости меня.

Я вижу, что он пытается выглядеть сильным перед Маком. Скорее всего, он не хочет плакать перед своим героем. И я не стану заставлять его.

– Поднимайся к себе. Я приду через секундочку, – я ещё раз быстро его обнимаю.

– Ладно, – тихонько отвечает он. – Спокойной ночи, – он оглядывается через плечо на Мака, а потом мчится наверх.

– Ты поговорил с ним? Сказал, то он не может поступать так со мной? – я пялюсь в глаза Маку, когда Крис исчезает из поля видимости.

– Да, Лорен, ты была расстроена…

– Ты чертовски прав, говоря, что я была расстроена. С ним всё что угодно могло случиться! Всё! Его могла сбить машина, или его мог похитить какой-то извращенец. Я могла потерять его, Мак! – рыдание душит слова в горле, и я плачу, закрыв лицо руками. Чувствую руки Мака вокруг себя. Сильные руки, которые окружают меня, словно стеной. Рядом с ним я чувствую себя в такой безопасности. И всегда чувствовала.

– Он в порядке. Я знаю, что он напугал тебя, но частично в этом винить нужно меня. Мы с Камероном поговорили с ним о замкнутости, и речь шла о том, что нужно поговорить с погибшим на его могиле. Я не думал, что он выберется из дома посреди ночи, чтобы сделать это, но я понял это сразу. Он нёс большое бремя на своих плечах. У тебя потрясающий ребёнок, Лорен. Не срывайся на него, – его голос рокочет в груди.

Прижавшись к ней ухом, я слышу, как бьётся его сердце и как работают его лёгкие, пока голос успокаивает мои страхи. Как-то, даже просто слышать, как тело Мака исполняет свои простейшие функции, поддерживает в нём жизнь, успокаивает мои нервы и будит во мне желание остаться в его руках навсегда.

– Мне нужно поговорить с ним, – бурчу я в его рубашку, но вместо того, чтобы отойти, я обнимаю Мака за талию. Всё кажется таким далёким. Боль от потери Джоела. Боль в груди от того, что Крис пропал. Моя работа. Весь мир. Это всё такое далёкое, пока я просто слушаю сердце Мака.

– Конечно. Потому что ты – отличная мать, Лорен. Давай, иди. Просто помни, что он всё ещё раним.

– Я знаю.

И это правда. Мой сын стал королём крутизны в прошлом году, не проронив ни слезинки и будучи всегда готовым выкинуть очередное едкое словечко. Я видела, как близко к поверхности были его эмоции, когда он вошёл в дом. – Я вернусь через минуту. Просто пожелаю ему спокойной ночи, – мне удаётся расцепить руки на талии Мака, и мои глаза закрываются от дрожи, когда он притягивает меня к себе и мягко целует в лоб.

– Ничего меньшего я не ожидал, – улыбается он, и отпускает. Агония от его слов тут же накрывает меня. Я чувствую себя менее защищённой от всего этого. Будто бинт с ещё не зажившей раны сорвали слишком рано. Дрожь пробегает по мне, и я тру руками по предплечьям.

– Я сейчас вернусь. Спасибо, что привёл его домой.

Оставив на его щеке быстрый поцелуй, я убегаю наверх прежде, чем у моего тела есть шанс желанием разрушить остатки рациональности.

Я легонько костяшками пальцев стучу в открытую дверь Криса. Он ещё не спит.

– Эй, – мой голос мягкий, а истинная паника, которая ранее окутывала меня, была смыта объятьями Мака. – Я могу поговорить с тобой секундочку?

Крис кивает, и я пересекаю его комнату, садясь на край кровати.

– Мам, прости, что я убежал к могиле, – Крис садится и смотрит на меня такими грустными глазами, что у меня в горле тут же образуется ком.

– Я знаю, что тебе жаль, солнышко. Ты на самом деле очень сильно меня напугал.

– Мам, ты думаешь, я плохой? То есть, я знаю, что я натворил немало дел. Ты думаешь, теперь мне слишком поздно становиться хорошим?

Крис скручивает краешек одеяла и смотрит на него.

– Ты не плохой. Ты просто принимал неправильные решения, Крис. Все их принимают. Даже я это делала. – Как, например, не сказала Маку, что ты – его сын. Эта мысль вертится у меня в голове, оставляя едкий след вины.

– Да? – Крис поднимает на меня глаза, но всё ещё сжимает одеяло в руках. Это напоминает мне время, когда ему было три года, и он не мог расстаться со своим детским одеялом. Наконец-то, я устала от схваток с ним в попытке забрать его у него, чтобы он не таскал его повсюду за собой. Однажды ночью пробралась к нему в комнату, пока он спал, и расправилась с этим одеялом, спрятав улики на дне мусорного бака.

Крис искал своё тупое одеяло везде, где только мог, и, в конце концов, наткнулся на кусочек своего детского голубого одеяльца, которое было покрыто жмыхом из кофеварки и пылью из мусорного бака. Он вытащил его, и намотал на свои маленькие ручки, будто боксер, который наматывает бинты на руки перед боем, отказываясь отпускать его. И какую же нервотрёпку он устроил! В итоге, я отдала ему этот кусочек, позволив оставить этот потёртый материал до тех пор, пока он не будет готов с ним расстаться.

– Ага, даже я принимала. Нельзя прожить жизнь, не совершая ошибок. Так мы учимся. Это не делает тебя плохим. Это делает тебя человеком.

Его подбородок дрожит, и он хмурит брови, когда слёзы катятся по крыльям его носа.

– Так ты всё ещё любишь меня? Ты не злишься? – шепчет он.

Я наклоняюсь и притягиваю его к себе.

– Конечно, я люблю тебя! Этого ничто не изменит, солнышко. Ни единая вещь. У нас будут хорошие и плохие времена, но я всегда буду любить тебя, Кристофер! Мать никогда не перестанет любить своего ребёнка, так что прости, но ты застрял с этим до конца своей жизни, а даже больше! – я крепко его сжимаю.

– Ладно, мама! Ты можешь меня отпустить, – голос моего сына приглушен моими медвежьими объятиями, и я улыбаюсь.

– О, значит, у нас больше не круто обнимать мамочку? – дразню я его.

– Нет, я взрослею. Мак сказал, что я в доме мужчина, – он гордо выпячивает грудь.

– Я знаю, что сказал, но не спеши становиться взрослым, ладно? И не думай, что повзрослел настолько, чтобы не поговорить со мной о вещах, с которыми тебе тяжело. Нам нужно преодолевать это вместе. Тебе и мне. Понял?

– Понял, – Крис улыбается, и падает назад на подушку. Его веки опускаются, словно это стокилограммовые мешки, но он всё равно пытается не закрывать глаза.

Я сжимаю его руку и направляюсь к двери.

– Спокойной ночи, Крис. Сладких тебе снов, солнышко.

– Хорошо, – бурчит он. – И, мам?

– Да, милый? – я поворачиваюсь и смотрю, как он устроился в кровати. Это мальчик, который у меня был, и он выглядит так невинно и мило.

– Если ты хочешь выйти замуж за Мака, я просто хочу, чтобы ты знала, что я не буду возражать, – он улыбается и закрывает глаза, опуская голову на подушку.

Я даже не знаю, что на это сказать, и по мягкому сопению, которое исходит от Криса, не думаю, что ему нужен мой ответ.

– Спокойной ночи, Крис, – я выключаю свет и закрываю дверь, прислоняясь к ней головой и думая о том, что он столько что сказал.

Дети такие восприимчивые! Удивительно, что они видят, и что знают. Нам, взрослым, стоит поучиться у них некоторым вещам.