Текст книги "Мой любимый судья (ЛП)"

Автор книги: Эбби Нокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Эбби Нокс
Мой любимый судья
Серия: ВНЕ СЕРИИ

Переводчик:  Ленуся Л.

Редактор:  Любовь Анисимова

Вычитка:  Леруся Нефедьева

Обложка: Екатерина Белобородова

Оформитель : Юлия Цветкова

Переведено специально для группы:

vk.com/book_in_style

Глава 1

Хлоя

– Кто это?

Горсть попкорна застывает на полпути ко рту, глаза прикованы к невозмутимому Папочке на экране.

Моя мама, свернувшаяся калачиком под одеялом на диване рядом со мной, нетерпеливым жестом просит меня передать ей миску с попкорном. Это наш любимый вечер недели, когда мы вместе смотрим соревнования по выпечке и едим нездоровую пищу. Мы уже просмотрели все, так что сегодня вечером с мамой пробуем новое для нас шоу. Я уже подсела.

– Филлип Вайлдвуд, – отвечает она после того, как передаю ей миску. – Предполагается, он какой-то суперизвестный шеф-повар по приготовлению хлеба, но я никогда раньше о нем не слышала.

Пока мама хрустит, отвлекаясь на закуски, я чувствую, как дремлющие места внутри пробуждаются от доминирующего присутствия на экране, словно ко мне взывает маячок.

Я изучаю манеры этого Филлипа Вайлдвуда, когда он оценивает каждого суетливого участника холодным, непроницаемым взглядом. Ледяной взгляд этого мужчины выбил из меня все умные слова.

Барьер телевизионного экрана никак не убеждает в том, что мужчина тоже не оценивает меня. А я – всегда гиперактивный старший ребенок – люблю, когда меня оценивают. Все свою жизнь я преуспевала под строгим руководством учителей, тренеров и наставников. Это ощущается иначе. Кажущееся холодным выражение лица Филлипа и то, как его аура заставляет нервничать всех вокруг, побуждает во мне не инстинкт побеждать в чем-то, а желание победить… его.

Мое пробуждение ощущается так, словно гадалка отодвинула занавес, отделяющий мое настоящее от моего будущего. Я смотрю прямо на свою жизнь через пару лет и мой будущий мир смотрит на меня с непреклонным уважением. Этот мужчина, кажется, стремится запугивать людей, но мое тело, разум и душа чувствуют нечто иное.

Я ничего не смыслю в выпечке, разве что как в зрелищном виде спорта. Но точно знаю одну вещь: однажды я выйду замуж за этого мужчину!

Как правило, я регулярно побеждаю в соревнованиях старшеклассников по шахматам, дебатам (комедийный монолог, большое вам спасибо) и модели Организации Объединенных Наций. Выпечка, кулинария и домашние таланты – удел моих сестер Кары и Чериз, пятнадцати и тринадцати лет соответственно.

Сегодня вечером Кара занята со своей учебной группой, а задорная Чериз на тренировке группы поддержки. Средний ребенок – Диана – мое самое доверенное лицо, сбежала из дома со своими друзьями – укурышами – опять – и взяла с меня клятву хранить тайну. Самая младшая, Сесиль, заперлась в комнате и пишет великий американский роман.

Хорошо еще, что сегодня вечером мои сестры не присоединились ко мне и маме. Они вчетвером превращаются в безжалостных маленьких сучек всякий раз, когда видят, как розовеют мои щеки, как правило, именно тогда на экране появляется ямочка на подбородке Генри Кавилла.

В Генри много интересного, но сегодня мне его очень жаль. Потому что, когда Филлип Вайлдвуд открывает рот, чтобы заговорить, его акцент поражает меня. Я попала. Окончательно. Бесповоротно.

– Ох. Вау. Он… вау.

Мама небрежно приподнимает плечо.

– Так себе. Кажется, он немного самоуверен.

Но я вижу, что в Филлипе Вайлдвуде есть нечто большее, чем просто эго. Под слоем льда лежат океаны теплых течений.

– Однажды я рожу от него детей.

Моя мама фыркает, думая, что я преувеличиваю для комического эффекта.

– Он старше твоего отца.

– Ты этого не знаешь! – Я смеюсь. Но если она права, имеет ли это значение?

Однако меня осеняет осознание того, что потенциально может стать препятствием.

– Подожди минутку. Он в Великобритании?

Мама говорит с набитым попкорном ртом, наблюдая, как участница конкурса подпрыгивает на целый фут, заметив молчаливого Филлипа, стоящего позади нее и наблюдающего за ее техникой укладывания сушеных вишен в тесто бисквита.

– Место действия видно в названии шоу, Поп-Тарт. – Прозвище, данное мне мамой, заставляет меня усмехаться и закатывать глаза. Поп-Тарт – это, пожалуй, единственное, что не могу испортить на кухне.

И вот я здесь, на другой стороне пруда, переживаю свое сексуальное пробуждение.

Так не пойдет.

Так или иначе, я встречусь с Филлипом Вайлдвудом. И я сделаю его своим.

Глава 2

Филипп

– Чертовы американцы!

Черт бы побрал всех, если честно. Я выключаю новости, сегодня вечером больше не могу выносить какой-либо чепухи.

Покидая медиа-зал, направляюсь по каменному коридору в свою спальню, думая о том, как было бы здорово иметь кого-нибудь, с кем можно было поговорить о текущих событиях.

Быть Филиппом Вайлдвудом одиноко. Я сам в этом виноват.

Я останавливаюсь на полпути к своей комнате и кладу руку на дверную ручку самой роскошной комнаты в замке и это не кухня. Эту изысканную комнату я приберегаю для кого-то особенного. Вопреки здравому смыслу, открываю дверь, чтобы взглянуть.

Простыни защищают всю мебель, напоминая, что в моей жизни нет никого, кому я мог бы доверить секреты этой комнаты. Я называю ее детской. Осматривая кровать с балдахином, роскошное постельное белье, элегантную мебель, ультрасовременную звуковую систему и, конечно же, сундук, полный игрушек, я задаюсь вопросом, не поставил ли телегу впереди лошади.

Возможно, следовало дождаться женщину, прежде чем создавать единственную в своем роде комнату для наших игр.

Я уже собираюсь отправится спать, когда меня отвлекает пронзительный звук, доносящийся из библиотеки. В этом нет ничего удивительного, поскольку у меня есть привычка оставлять свой телефон заряжаться там на весь день, к большому разочарованию моего помощника.

Голый каменный пол остужает ноги, пока угрюмо тащусь в библиотеку. Какого черта мне, парню рабочего класса из Ливерпуля, покупать пустой Уорвикширский замок для себя одного? Во-первых, потому что мог. Во-вторых, это место создает потрясающие пасторские визуальные эффекты для моего шоу «Лучший пекарь Британии». А еще потому, что я ошибочно думал, что женюсь к сорока годам и это пустое пространство к настоящему времени уже будет переполнено детьми. Еще раз, Филипп, твои мечты больше, чем твоя реальность.

Я мчусь в библиотеку, полный решимости покончить с этим цифровым обменом, чтобы можно было лечь спать. Одному. Как всегда.

«Пожалуйста, проверь свою электронную почту», – это сообщение, которое читаю от своего помощника Джейсона. Хмыкнув, захожу в электронную почту и вижу письмо от исполнительного продюсера.

«Мы планируем продюсировать специальный американский эпизод шоу».

Я не утруждаю себя чтением остального.

Звоню исполнительному продюсеру, Харлоу, не заботясь, что время уже за полночь. Она управляет финансами, но прямо сейчас может забыть об этой ужасной идее.

– Я знаю, почему ты звонишь, Филипп. Но идея уже была озвучена фокус-группе. Люди отреагировали положительно и нам нужно что-то свежее. Мы теряем зрителей.

– Это не моя проблема, – ворчу. – Я даю им именно то, что они хотят, с самого начала.

– С годами ты стал еще ворчливее. Фокус-группа сказала, что ты зануда. Нам нужен более мягкий образ.

– Харлоу, мы друзья, так что я скажу правду. У Филиппа Вайлдвуда есть два состояния: голодный и возбужденный. И то, и другое делает меня очаровательным парнем, в которого все влюбляются. Ворчливый – мой стиль.

Харлоу вздыхает.

– Как бы мне ни нравилось, когда ты говоришь о себе в третьем лице, – саркастично говорит она, – бренд Вайлдвуд стал менее очаровательным, чем раньше.

Она делает паузу, ожидая моего ответа и я позволяю тишине повиснуть на мгновение. Возможно, она и права.

– Ладно, – отвечаю сквозь стиснутые зубы. – Я согласен. Но в том, кто пройдет в шоу, последнее слово за мной.

– Конечно, – щебечет Харлоу, ее лучезарную улыбку слышно даже через телефон. – Спокойной ночи, Филипп.

Я вешаю трубку и направляюсь к своей ожидающей пустой кровати королевского размера.

К сожалению, я не могу отшлепать американца по всемирному телевидению, но нахожу утешение в перспективе, фигурально выражаясь, заставить самоуверенного колониста подчиниться.

Глава 3

Хлоя

Моя мама и все четыре младшие сестры шокированы тем, что меня покажут по телевизору.

Не знаю, почему они так реагируют. Я ни о чем другом не говорила с семнадцати лет. Сейчас, когда мне двадцать три, я просмотрела каждый эпизод этого английского кулинарного шоу по меньшей мере сто раз в перерывах между классами импровизации и стенд-ап выступлениями. Купила все кулинарные книги Филиппа Вайлдвуда и выучила их наизусть. Я по крайней мере ежедневно знакомлю свою семью со своими ужасными навыками выпечки. И даже написала непристойный комедийный эпизод о своей влюбленности, а также всегда разрываю всех в «Корзинке смеха». Или, по крайней мере, я разорвала в тот единственный раз, когда в аудитории были поклонники британского телевидения.

– Но ты даже не умеешь печь! Как это возможно? – спрашивает мама, не веря поздравительному письму, даже когда читает его на моем телефоне.

Я с тоской смотрю на тарелку с булочками на столике для завтрака. Это вещественное доказательство «А». По текстуре они напоминают хоккейные шайбы. Но ничто не может испортить мне настроение. Вселенная благословила меня великолепной возможностью, и я собираюсь пойти и забрать своего мужчину.

Папа, потому что он замечательный человек, который будет лгать, чтобы защитить мои чувства, басит из-за своей утренней газеты:

– Мне понравился тот мягкий крендель, который ты испекла на мой день рождения, так что не позволяй никому говорить тебе, что ты чего-то не умеешь.

Я приседаю в реверансе.

– Спасибо, пап.

Он улыбается мне, а затем смотрит на маму.

– Видишь? Она даже знает, как сделать реверанс при встрече с королевой.

Я хихикаю.

– Я не собираюсь встречаться с королевой. Особенно, если она когда-нибудь слышала ту единственную шутку, которую я отпустила о принце Эндрю.

Папа подмигивает мне.

– Никогда не знаешь наверняка.

– Билл! Не поощряй ее. Я пытаюсь помешать ей тешить себя надеждами, спасти ее от неприятия и унижения. В чужой стране, не меньше!

– Не нужно обнадеживать меня, – щебечу я. – Я уже знаю, что так и должно быть.

Мама раздраженно поворачивается к моему отцу.

– Единственная причина, по которой она хочет поехать, заключается в том, что у нее есть дурацкая идея заставить этого грубого британского судью влюбиться в нее.

– Того старика? Ха. – Папа выглядит нейтральным. Может, он чувствует, что в двадцать три года ему больше не нужно так меня защищать. Он был прав.

– Да! Разве это не заставляет тебя хотеть защитить свою единственную дочь от боли? Я посмотрела, ему сорок восемь лет! Старше тебя!

– Ха, – повторяет папа. Я знаю этот звук. Он поглаживает свою бороду. И тут я слышу улыбку в его голосе. – Ты знаешь, за ней бы хорошо присматривали. Он, вероятно, будет относиться к ней лучше, чем те жуткие чуваки-комики из «Корзинки смеха». И она всегда хотела поехать в Англию.

Мама кудахчет:

– Это потому, что она тянулась к этому мужчине! Говорю тебе, фантазия вышла из-под контроля!

– Вот, что я скажу тебе, – говорит папа, вздыхая и складывая газету. – Как насчет того, если она все-таки поедет в Англию и впоследствии будет унижена, тогда ты сможешь сказать «я же тебе говорила», а я могу профинансировать совершенно новую машину по ее выбору. Это меньшее, что мы можем для нее сделать, учитывая все долги, которые у нее появились после занятий по импровизации, актерскому мастерству…

Я бегу к нему, обнимая единственного человека, кроме сестры Дианы, который по-настоящему понимает меня.

Мама качает головой.

– Ты ее избалуешь.

Однако папино лицо сияет неуемным солнечным светом, совсем как у меня.

– Срази их наповал, принцесса.

***

И вот теперь я здесь, готовлюсь сразить их всех наповал.

Я берегла себя для Филиппа Вайлдвуда и мой день, наконец, настал.

Я в Лондоне, направляюсь навстречу с ним. Но, согласно моему маршруту, на самом деле я нахожусь в английской сельской местности, где-то недалеко от местечка под названием Уорвикшир. Не просите меня произнести это еще раз.

После того, как дворецкий проводил меня в мою комнату в крыле, где остановились шесть других американских конкурсанток, я решаю осмотреться. Просидев так долго в самолете, я готова лезть на стены. Мы все должны встретиться в бальном зале через тридцать минут, чтобы получить инструктаж от продюсеров шоу, так что я уверена, что смогу быстро прогуляться по территории. Чтобы проникнуться духом, я позаимствовала потрясающее викторианское платье у театральной труппы моей подруги. Когда еще в моей жизни у меня будет возможность побродить по месту, похожему на съемочную площадку исторического фильма, одетой как благородная дама? Никогда. И еще? Благодаря ему мои сиськи выглядят потрясающе.

Территория замка не разочаровывает. Потрясающий розарий спрятан за холмом в задней части замка, с видом на небольшое озеро, гладкое, как стекло, если не считать группы лебедей, скользящих по поверхности. Меня вдруг осеняет, что, возможно, не смогу найти дорогу обратно в бальный зал, но мне все равно. Аромат огромных бутонов переполняет меня и возникает желание прилечь на траву и впитать всю красоту.

Ветерок такой приятный, небо голубое и я действительно здесь, в доме моей единственной настоящей любви. Просто он еще не знает об этом.

Я закрываю глаза и вдыхаю аромат роз, гадая, что скажу, когда наконец встречу своего Филиппа.

Глава 4

Филипп

Сегодня тот самый день и меня внезапно охватывает паническое чувство, что я зашел во всем этом слишком далеко.

Расхаживая взад-вперед по комнате, я не могу придумать ни единого слова для вступления.

Когда Хлоя узнает, что я подстроил весь этот процесс только для того, чтобы встретиться с ней, она помчится обратно в Хитроу. Вполне оправданно.

Несколько недель назад я просматривал видео с прослушиваний, одно за другим. Примерно через пятьдесят невыносимых видеороликов я заметил ее. Не удостоенный наград домашний пекарь, но победитель во всех других неизмеримых отношениях. Длинные темные волосы обрамляли пару глубоких проникновенных карих глаз, задорный носик и пухлые губы, изогнутые в озорной усмешке. На ней был фартук с оборками, она шутила и болтала во время провальной кулинарной демонстрации. В какой-то момент она подожгла сотейник. Она потушила его фартуком – будучи все еще в нем – и продолжила рассказ о своей жизни, не сбиваясь с ритма, будто ничего тревожного не происходило.

В тот день я не знал ее имени и мне было все равно. На кухне она была кошмарна, но это тоже не волновало. Я просто знал, она должна быть моей.

Конечно, я мог бы разыскать ее, вместо того чтобы приглашать сюда под предлогом, что у нее есть хоть какие-нибудь шансы выиграть конкурс выпечки. Проблема в том, что я настолько ужасен в знакомствах с женщинами, что, честно говоря, не знаю, что было бы более жутким.

Я так нервничаю из-за встречи с женщиной моей мечты, что приходится избавляться от своего беспокойства. Режиссер назначил мне встречу с конкурсантками в бальном зале через тридцать минут… достаточно времени для небольшой прогулки.

Я не думал ни о чем другом с тех пор, как увидел запись прослушивания Хлои.

Я решаю прогуляться по розовому саду, так как это всегда успокаивает мои нервы. Когда добираюсь до дальнего конца сада, я вижу сцену, которая будто сошла со страниц викторианского романа. Молодая женщина в длинном платье с завышенной талией лежит в высокой траве.

Когда подхожу ближе, я застываю на месте. Это Хлоя. Но это…

Не говори «невозможно», кретин. Конечно, это возможно. Ты начал эту игру. И вот она здесь.

Точнее, ее здесь быть не должно. Она должна быть в бальной зале и ждать меня.

– Какого черта ты делаешь в моем розовом саду?

Девушка садиться, выпрямившись, с дикими глазами, растрепанными волосами, ее платье покрыто травой.

– Что? Где я?!

О, боже. Я напугал бедную девушку. Возможно, был слишком груб.

– Ты в моем розовом саду. И если не ошибаюсь, я думаю, что ты моя. То есть, думаю, ты моя конкурсантка. Одна из них. На шоу.

Боже. Я выставляю себя полный дураком.

Она потирает лицо и смотрит на меня снизу вверх, затем ее глаза расширяются.

– Это ты!

Я скрещиваю руки на груди.

– Ты меня знаешь? – Стараюсь не казаться слишком довольным, уверенный, что у меня это совершенно не получается.

Она хватается за грудь.

– Хорошо, что сижу, потому что если бы я стояла, то сразу бы упала в обморок! – У нее южноамериканский акцент, который еще более выражен, чем на видео и приходится бороться с желанием поцеловать ее, прежде чем она начнет что-то лепетать.

– Извини, если напугал. Я не очень хорош в знакомствах.

Она изо всех сил пытается встать, а я чувствовал себя идиотом из-за того, что сразу не понял, что ей нужна помощь. Я хватаю ее за руку и помогаю подняться на ноги, отряхивая траву с ее юбок.

Оглядев девушку с головы до ног, я понял, что она еще прекраснее, чем думал, судя по видео с ее прослушивания. Ее темные волосы заплетены в замысловатую косу вокруг головы. На ней странное старомодное платье, поверх которого надет передничек. Ее глубокие карие глаза изучают меня и все еще кажутся испуганными. Это последнее, чего я хочу. К тому же она меньше, чем я предполагал. Пониже ростом и с мягким, женственным телом, которое я бы с удовольствием перекинул через плечо, как Пират Пензанса¹, и прямо сейчас, черт возьми, прошествовал в свои личные покои.

– Хлоя Уильямс? – говорю, проглатывая эмоции, застрявшие у меня в горле. Эти чувства угрожают уничтожить меня, разрушить всю мою личность, мою репутацию. Я ввязываюсь прямиком в роман с конкурсанткой, и никто во всем королевстве не сможет остановить меня.

Ее милое круглое личико расплывается в самой душераздирающей улыбке, которую я когда-либо видел. Она освещает тьму в моей душе и угрожает свести на нет все годы, которые я потратил, возводя вокруг себя эту броню.

– Ты знаешь меня?

Нет причин лгать.

– Да. Конечно, знаю, любимая. Я считаю твое видео с прослушивания…. Ну, незабываемым – слово, которое приходит на ум. Добро пожаловать в Уорвикшир.

Возможно ли, что эта улыбка стала еще шире? Что ее лицо стало еще прекраснее?

Она выглядит такой растерянной и невинной; мое сердце разобьется, если она узнает, что попала сюда не из-за достоинств выпечки.

– Сначала мне придется попробовать тебя.

Она моргает, глядя на меня, ее губы становятся темно-розовыми.

– Что?

О черт. Я сказал это вслух. Я слишком долго разговаривал сам с собой.

Она сгибается пополам в приступе смеха.

– Будь осторожен со мной, я, вероятно, скоро воспользуюсь предложением.

Скоро?

– Забудь, что я сказал.

– Не смогла бы. Я… мне нужно кое в чем признаться. Я смотрю ваше шоу уже много лет, и… Ну, это кажется глупым, знаю, но правда в том, что…

Щеки Хлои покрываются румянцем такого оттенка, который соперничает с моими лучшим розами. Ее грудь быстро поднимается и опускается в такт нервному, неглубокому дыханию, соблазняя меня непристойными желаниями. По размеру и форме они идеально поместятся в моих ладонях. Мои жадные пальцы зачесались от желания прикоснуться к ее сияющей коже, провести большим пальцем по ее губам… и использовать другую руку, чтобы яростно довести девушку до оргазма. Я мог бы заставить это очаровательное, беззащитное личико исказиться от вожделения одним-единственным пальцем. Мог бы схватить это соблазнительные детородные бедра и заставить ее умолять. О, я непременно так и сделаю. Я испорчу этот маленький американский пирожок. К тому времени, как с ней закончу, она будет совершенно уничтожена для кого угодно, кроме меня.

Проклятье, где мои манеры?

Я не могу допустить, чтобы ее дисквалифицировали еще до начала шоу.

– Не… не заканчивай это предложение. Ты же не хочешь, чтобы я знал о тебе слишком много!

Ее улыбка не угасает, она лишь принимает любопытный вид.

– Оу?

– Да. Ты же знаешь, я судья. Нам даже не следовало разговаривать. Никакой фамильярности до… после.

Ее губы приоткрываются то ли от шока, то ли от отвращения.

Я протягиваю к ней руку и говорю:

– Я не хотел тебя обидеть. Пожалуйста, не пойми неправильно.

Она закрывает рот и ее блестящие губы изгибаются в легкой понимающей улыбке.

– Я никогда бы не смогла неправильно к вам отнестись, мистер Вайлдвуд. Я думаю… думаю, я просто… просто…

Ее лицо внезапно расслабляется и мне требуется полсекунды, чтобы понять, что она подавлена. Я подхватываю ее как раз в тот момент, когда у нее подкашиваются колени.

– С тобой все в порядке, любимая?

Ее глаза распахиваются, и она улыбается мне.

– Джетлаг, – рассеянно отвечает она, ее взгляд блуждает по моим губам. Боже, девушка, наверное, видит, как у меня изо рта начинают течь слюни. У меня сложилось отчетливое впечатление, что она позволила бы мне поцеловать ее прямо сейчас. Я был бы чудовищем, если бы сделал это, но было бы еще хуже, если бы я позволил ей участвовать в конкурсе.

Мужские голоса прорезают мечтательную атмосферу розового сада, я поднимаю глаза и вижу, что мой ассистент, исполнительный продюсер, режиссер и мой публицист уставились на нас… на меня, обнимающего одну из конкурсанток, которую я, как предполагается, буду оценивать.

– Филипп! Они, э-э-э, все ждут вас в бальном зале, – говорит режиссер Джейми.

– Как вижу, там все, кроме одной, – с ухмылкой замечает Харлоу.

Это не к добру.

¹(примеч. Пираты Пензанса, или Раб долга (англ. The Pirates of Penzance; or, The Slave of Duty) – комическая опера в двух действиях на музыку Артура Салливана и либретто Уильяма Гилберта)