Текст книги "Святой"

Автор книги: Э. Сноу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Если бы ты не была моей пешкой, ты не позволила бы мне сразу же начать действовать.

Он выглядит почти удивленным, когда я отступаю. Дрожа, я поворачиваюсь так, чтобы он не видел эмоций: стыда, отвращения, желания на моем лице.

Со мной действительно должно быть что-то не так. Что-то испортилось и сломалось глубоко в моем сердце.

Какое еще объяснение существует для бабочек в моем животе и того, как моя кожа практически требует большего от того, что было?

Все становится только хуже, намного хуже, когда я чувствую его грудь своей спиной. Он наклоняет голову, пока его губы не касаются моего уха. Сначала он не произносит ни слова. Он просто делает неглубокие выдохи в мои волосы, пока его опьяняющий аромат, аромат денег и привилегий, окутывает меня. Затем он открывает рот, его слова вырываются низким рычанием.

– Почему я так с тобой поступаю? – повторяет он вопрос, который я задала, когда думала, что одержала верх.

– Потому что ты моя, Мэллори. Сломать. Ненавидеть. Делать все, что мне заблагорассудится, пока ты не дашь мне то, что я хочу.

– И что это? – спрашиваю шепотом я.

– Уезжай.

Глава 9.

Я просыпаюсь в понедельник утром измученная второй бессонной ночью подряд. События с вечеринки в пятницу вечером продолжают повторяться в моем сознании, особенно мой разговор с Сэйнтом. Как бы я ни старалась, я не могу выкинуть этот ядовитый укол из своей головы. Я все еще чувствую его руку на своем бедре, как будто каждый кончик пальца был выжжен на моей коже, так что шрамы от его прикосновений будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

В ту ночь я убежала от него, как будто он был монстром, готовым сожрать меня, и я рада, что сделала это. После того, как он объявил, что может делать со мной все, что ему заблагорассудится, я поняла, с ним я в большей опасности, чем ожидала. Сбежав обратно на вечеринку, я хотела быть в безопасности рядом со своими друзьями, лишив его острых ощущений от того, что он, возможно, планировал для меня.

В реальной жизни все было именно так, но в моих снах…

В своих снах я оставалась.

В своих снах я позволяю его пальцам продолжать свое исследование, прикасаясь и лаская части моего тела, которые я была полна решимости игнорировать в течение нескольких месяцев. В моих снах он не нежен, но мне все равно. Я не хочу нежности. Я хочу злого, жестокого и грубого. Сэйнт дает мне то, чего я хочу, снова, снова, и снова. Мой сон такой яркий, я просыпаюсь в поту, на грани того, чего не чувствовала почти год, но мне так и не удается свалиться в эту бездумную пропасть, прежде чем снова придти в сознание. Это так меня пугает, что я боюсь засыпать.

Таким образом, мой организм в глубоком изнеможение, пошатываясь я вхожу в обеденный зал.

Заходя внутрь, я расчесывая пальцами растрепанные волосы, которые у меня не было возможности заплести. Люди останавливаются и смотрят на меня, когда я прохожу мимо, но не так, как обычно. Тут то я понимаю, что-то не так. Сегодня утром они не сверкают глазами, не сердятся. Они в восторге.

Некоторые почти благоговеют.

Какого черта происходит?

Прежде чем я достигаю середины зала, я вижу Лони, бегущую прямо ко мне. Я останавливаюсь и жду, пока она доберется до меня, когда она это делает, ее глаза широко раскрыты от недоверия.

– Что, черт возьми, происходит? – бормочу я, оглядываясь по сторонам на наблюдающие за мной глаза. – Почему все так на меня смотрят?

– Мэл, ты переспала с Сэйнтом в пятницу вечером? – шепотом спрашивает она.

– Что? – Смеюсь я. – Конечно, нет!

Быстро отрицаю это, но мой желудок скручивается, когда образы из моего повторяющегося сна нападают на меня.

Прижав руку к груди, она с облегчением выдыхает.

– Хорошо, я так и думала, но я должна была спросить.

– Это то, что все думают? – Я хватаю ее за руку и тащу к пустому столику, не обращая внимания на взгляды, которые на нас бросают, когда мы проходим мимо.

– Так вот почему все ведут себя так странно?

Она нацеливает на меня оба указательных пальца, когда мы садимся. – Бинго, подруга.

– Почему люди так думают?

Она выгибает бровь и смотрит на меня, как на дурочку.

– Я не знаю, может быть, потому, что ты исчезла на парковке с ним на вечеринке?

– Люди заметили это? – Я чувствую, как краска отливает от моего лица, когда меня охватывает ужас.

– Черт возьми, да, люди заметили. Неужели ты действительно думала, что сможешь исчезнуть вместе с богом среди народа, и никто вас не увидит?

Я опускаю голову на руки и издаю стон.

– Черт, черт, черт. Все было не так. Ничего вообще не было!

Она похлопывает меня по спине.

– Ну, почти вся школа думает, что что-то случилось. Посмотри на это с другой стороны! Все, вероятно, перестанут относиться к тебе как к дерьму, если решат, что Сэйнт переспал с тобой.

– Спасибо, что дала мне повод проблеваться.

Она замолкает на несколько мгновений. Когда я поднимаю на нее взгляд, она выглядит задумчивой.

– В чем дело? – спрашиваю я, боясь того, что еще она может мне сказать.

– Почему ты пошла за Сэйнтом? И еще, почему ты солгала об этом мне?

Сев, я поворачиваюсь на стуле так, чтобы полностью оказаться лицом к ней, стыд горит в моей груди.

– Мне жаль. Я должна была просто сказать вам правду, что делала, но в то время я сама не была уверена, в том, что делаю. Мне просто нужно было встретиться с ним лицом к лицу, понимаешь? Мне нужно было встретиться с ним лицом к лицу и спросить, в чем его проблема.

– И? – Она слегка наклоняет голову, глаза горят любопытством. – Ты получила какие-нибудь ответы?

Что я принадлежу ему , чтобы играть со мной так , как он считает нужным , и я ничего не могу с этим поделать .

– Не совсем. – говорю я вместо этого. – Думаю, он просто решил, что я легкая мишень, и очевидно, он все еще злится из-за яблока.

Этот фрукт будет преследовать меня до конца моей школьной карьеры.

Лони скорчила гримасу.

– Это такая глупая причина для того, чтобы преследовать кого-то. Это не похоже на то, что ты заперла его машину ключом.

Нет, но теперь, когда я думаю об этом, я должна была это сделать. Результат был бы тот же самый.

– Ты не ошибаешься, – наконец говорю я.

– Ну, есть по крайней мере один человек, который ненавидит тебя больше, чем кто-либо.

Она машет пальцами и ухмыляется мне через плечо. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, над кем она издевается, и встречаюсь глазами со сводной сестрой из ада. Лорел сидит за столом в центре комнаты, окруженная своими приспешницами, и смотрит на меня с чистейшей яростью, которую, я думаю когда-либо вообще видела.

Я поворачиваюсь к Лони.

– Черт возьми, она выглядит способной на убийство прямо сейчас.

– Ну, она думает, что ты трахаешь ее единственную настоящую любовь, – язвительно замечает Лони, и уголки ее губ подрагивают в усмешке. – Девочка немного обижена.

Я не могу удержаться от смеха, и Лони присоединяется ко мне.

– Что тут смешного, дамы?

К нашему столику подходят три парня. Я никогда не общалась с ними, но узнаю их лица по нескольким митингам и вывескам, размещенным по всему кампусу. Каждый из них в футбольной команде, и выражение лица Лони становится мрачным, когда они приближаются. Я в шоке. Я никогда не видела ее такой разъяренной, даже с Лорел.

– Я могу тебе помочь? – спрашивает она сквозь стиснутые зубы.

Один из парней темноволосый, выглядит так, как будто он должен быть на обложке журнала GQ, а не в школьной столовой, заметно вздрагивает от ее резкого приветствия, но ничего не говорит. Он как бы отстраняется от двух других, выглядя так, словно в этот момент предпочел бы быть где угодно, но не здесь.

Те двое, что находятся рядом с нами, не так благословенны в плане внешности. Они уродливы, но в то же время кажутся ... злыми. Один из них, у которого большая квадратная голова и короткая стрижка, кладет руки на стол и наклоняется близко к моему лицу.

– Так ты и есть та шлюха, которая зацепила Анжелла, да? – Он делает вид, что оглядывает меня с головы до ног. – Думаю, у тебя красивые губы, но в остальном полный провал.

Его друг смеется, как идиот.

– Не будь таким близоруким, Финн. Такие губы означают, что она профессионалка в сосании члена. Хочешь устроить нам демонстрацию, милая? Давайте сами проверим, из-за чего весь этот шум?

Я в шоке смотрю на них. Мои руки сжимаются в кулаки, а кровь кипит от гнева. Кем, черт возьми, эти придурки себя возомнили?

– Проваливайте, ублюдки, – говорит Лони холодным голосом. – Ты думаешь, Сэйнт оценит тот факт, что ты так оскорбляешь его девушку?

Я бросаю на Лони широко раскрытый взгляд. Я теперь его девушка?

Она едва заметно пожимает плечами, и я решаю смириться с этим. У Лони явно есть какой – то план.

– Ну же, ребята, хватит, – говорит третий парень, самый горячий, вставая между своими друзьями. Он хватает того, кто все еще опирается на стол, за плечо и оттаскивает его от меня, прежде чем бросить на Лони страдальческий взгляд.

– Прости, Лон. Они просто ведут себя как придурки.

– Да, ну, тогда они идеальная компания для тебя, не так ли, Бран? – Огрызается Лони. Я никогда не видела ее такой враждебной.

Бран, глубоко вздыхает. Повернувшись ко мне лицом, он говорит: – Мне действительно жаль. Ты в порядке?

– Ее не интересуешь ты и твои дурацкие извинения. – Она встает на ноги и хватает меня за руку, чтобы притянуть к себе.

– Давай, Мэл. Пора уходить.

Сбитая с толку, я позволяю ей оттащить меня от трио тестостерона. Она не говорит мне ни слова, пока мы не выходим на улицу и не оказываемся на полпути к учебному корпусу.

– Лони? Что, черт возьми, это было там, в столовой? Кто были эти парни?

Наконец она останавливается и поворачивается ко мне лицом. Ее темные глаза мрачны, а щеки ввалились, как будто она борется за контроль.

– Это был Джон Эрик, Финнеган и … Брэндон. – Она произносит фамилию как ругательство, делая на ней особый акцент. Меня немного смущает, что Брэндон, похоже, испытывает к ней наименьшую ненависть, поскольку двое других были самыми большими придурками из троих. Брэндон на самом деле казался чертовски приличным.

– Есть кое-что, о чем ты мне не говоришь, – бормочу я, изучая выражение ее лица. – Что тебя так взволновало?

Она оглядывается, чтобы убедиться, что мы одни, затем глубоко вздыхает.

– Хорошо, вот в чем дело, – начинает она. —В прошлом году произошел ... инцидент.

Крошечные волоски на моем затылке встают дыбом.

– Инцидент?

– Нападение. – признается она тихим голосом. – На брата Генри, Ника.

Я удивленно моргаю, глядя на нее.

– Я не знала, что у Генри есть брат.

Она качает головой, ее черные кудри подпрыгивают вокруг лица.

– Да. Ник и Генри близнецы, но они очень разные люди. Генри всегда был более общительным и спортивным. Он был членом футбольной команды и частью более популярной публики до ... ну, до инцидента. Ник всегда был спокойнее. Немного зануда. Немного неловкий. Хотя он никогда никому не причинял вреда. Никогда ни о ком не говорил ничего плохого, и, видит Бог, большинство придурков в этом кампусе заслуживают самого худшего.

То, как она говорит, заставляет меня думать, что с Ником случилось самое печальное, что вообще может случиться с человеком.

– Он ... он ...

Глаза Лони широко распахиваются, и она дергает головой по сторонам.

– О, нет! Ник все еще жив. Извини, я не имела в виду, что он умер. Однако какое-то время его задирали, а потом.. Его так сильно избили, что ему пришлось сделать операцию, чтобы восстановить часть лица.

– О Боже мой! – Вскрикиваю я, тошнота подступает к моему горлу. – Кто, черт возьми, мог сделать что-то подобное? За что?

Она облизывает губы, выглядя немного нервной.

– Нападение произошло на вечеринке, которую устраивал Сэинт. Все предполагают, что это был он и его друзья, но единственные люди, которые знают наверняка – это Ник. И Брэндон.

– Брэндон?

– Да. Ник ничего не помнит с той ночи, но Брэндон был тем, кто нашел его, отвез в больницу. Я знаю, что он точно в курсе, что произошло, потому что он не может смотреть мне в глаза, когда я спрашиваю его об этом, он труслив, чтобы что-то сказать.

– Так вот почему ты его так сильно ненавидишь?

Она чешет голову и сосредотачивает свое внимание на кирпичной брусчатке под своими дизайнерскими мокасинами.

– Это, и тот факт, что я встречалась с ним в то время и не понимала, насколько дерьмовым человеком он был.

– О, черт.

Она вздыхает и издает хриплый смешок. – Да. О, черт возьми, это именно то, что я говорю всегда.

Я думаю о том, что она сказала, и делаю неглубокий вдох.

– И так ... Кажется, что самый вероятный человек, который сделал это с Ником является Сэйнт?

– Да, именно так.

Тупая тяжесть оседает у меня в животе, и я мгновенно наполняюсь отвращением к Сэйнту и к себе. Мне снился этот парень. Вожделея к нему, по крайней мере на подсознательном уровне, несмотря на все то, через что он заставил меня пройти.

Хотя Лони предупреждала меня . Он разрушает жизни .

О чем я только думала? Этот парень-монстр.

Тот факт, что я его желаю, делает меня жалкой.

– Что случилось с Ником? – Я полагаю, что он больше не посещает Ангелвью, если Генри даже ни разу не упомянул о нем при мне.

– Я думаю, он учится на дому в Чикаго до конца средней школы, – говорит Лони, потирая затылок. – Он все еще сильно не в себе с прошлого года, и его врачи думают, что стресс от возвращения в то место, где с ним жестоко обращались, только вызовет дополнительную травму.

– В этом есть смысл.

Я могу только представить, через что он, должно быть, прошёл. Что делает что-то подобное с человеком? Это его ломает. Превращает в ничто, пока он не решит, что он ничего не стоит. Я думаю о несчастном случае. Думаю о боли, которую я оставила в Рейфорте. Думаю о Сэйнте и о том, что он, вероятно, не думает о Нике. Я ненавижу его. Чертовски ненавижу его.

Когда мы с Лони поворачиваемся, чтобы продолжить урок, я знаю, что больше не буду мечтать о нем.

Сэйнт Анжелл, блядь, мертв для меня.

– Эллис! Я слышал, что ты должна была взять у меня в рот. Почему бы тебе не встать на колени и не дать людям то, что они хотят увидеть?

Мой инстинкт говорит мне развернуться и вцепиться в его надменную задницу, но я заставляю себя смотреть вперед. Я решила, что мне придется заняться этим после спортзала, и я мысленно приготовилась к его дерьму. Я только что вышла из женской раздевалки и нисколько не удивлена, обнаружив, что Сэйнт и Гейб ждут меня в коридоре.

Я прохожу мимо них, игнорируя его отвратительную просьбу.

– Кто-то засунул палку тебе в задницу? – огрызается он. Я слышу, как он следует за мной, но не оглядываюсь. – Ты что, оглохла или что-то в этом роде?

– Может быть, она думает, что если будет достаточно сильно верить, ты исчезнешь, – смеется Гейб.

– Заткнись на хрен, – огрызается Сэйнт. Его голос звучит грубо, и я получаю удовлетворение от этого факта.

Внезапно он оказывается прямо рядом со мной, его длинные шаги легко поспевают за моими гораздо более короткими. Я чувствую, как его взгляд обжигает меня, но веду себя так, как будто его не существует, потому что для меня его не существует. Уже нет.

– Ты думаешь, что можешь просто игнорировать меня, да? Он наклоняет голову, и я чувствую его горячее дыхание на своей щеке. Чувствую запах корицы от его жвачки.

– Ты не сможешь так легко избавиться от меня, сука. Пока ты существуешь в этом кампусе, ты моя. Не забывай об этом.

Угроза заставляет меня вздрогнуть, и, к моему отвращению, не совсем от страха. Тем не менее, я смотрю прямо перед собой и продолжаю идти. Я не отвечаю, не смотрю. Даже когда он перестает преследовать меня, я остаюсь сильной в своем убеждении игнорировать его.

Я слышу, как Гейб смеется.

– Черт возьми, она горячая штучка, и у нее большие яйца. Никогда раньше не видел, чтобы ты становился невидимым, Анжелл.

– Серьезно, заткнись нахуй, пока я не врезал тебе по чертовой глотке, – рычит Сэйнт.

Обращаясь ко мне, он кричит: – Ты можешь играть в свои игры сколько угодно, Эллис, но ты не сможешь долго игнорировать меня.

Хочешь поспорить , задница ?

Я ухмыляюсь, чувствуя себя так, словно выиграла свою первую битву, когда заворачиваю за угол и оставляю его позади.

Глава 10.

Той ночью, когда я сижу одна в своей комнате в общежитии и занимаюсь, у меня звонит телефон. Я беру трубку, ожидая увидеть имя Карли на своем экране, но замираю, когда вижу номер, которого я не знаю, вместе с текстом, мелькающим на экране.

9:49 вечера: Возьми трубку. Это твоя мама.

Какого хрена Дженн мне звонит?

Я не получала от нее вестей уже несколько месяцев. Во всяком случае, не напрямую. Карли всегда пыталась успокоить меня, говоря, что Дженн рискованно звонить, вот почему она этого не сделала, но я знала, Дженн не позвонила мне, потому что не хотела выходить со мной на связь. Конец истории.

На мгновение я подумываю о том, чтобы проигнорировать вибрацию своего телефона. К сожалению, мое любопытство слишком велико, и на пятом звонке я раздраженно вздыхаю и отвечаю.

– Чего ты хочешь? – Я срываюсь на неё.

– Это такой новый способ приветствия своей мамы? – Голос Дженн проникает через динамик в мои уши как червяк. Ей за тридцать, но голос у нее хриплый от многолетнего курения по крайней мере целой пачки в день и всего остального, что она могла приготовить со своими парнями. Но все же я чувствую странный прилив ностальгии, ненавижу это. Ненавижу хотеть, чтобы ей было не наплевать на меня.

– О, прости, я уверена, что это правильный этикет, когда разговариваешь со своим родителем, который не удосуживался связаться с тобой в течении трех месяцев, —шиплю я в ответ.

– Я была ... занята. Ты знаешь это, ты знаешь почему.

Она, как всегда, защищается, и я знаю, что она вот-вот разразится какой-нибудь длинной, бессвязной историей о том, что мир полностью против нее, абсолютно не по ее вине, если я сдамся, то позволю ей погрязнуть в моей жалости к ней.

Но если бы не Дженн, где бы ты была? Голос в моей голове садистски напоминает мне, я откашливаюсь и хмуро смотрю через комнату на ручку двери в ванную.

– Как скажешь, мама, – наконец говорю я. – Ты, очевидно, хотела о чем-то просить?

– Я просто хотела проведать свою малышку и послушать, как у тебя дела в этой твоей модной новой школе?

Чушь.

– Я в порядке. В школе тоже все в порядке.

– Мэл, с тобой трудно.

Мама , ты ведешь себя невыносимо .

– Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? —Спрашиваю я.

Может быть, если я смогу узнать от нее больше подробностей, то смогу понять, чего она на самом деле добивается.

– У тебя появились друзья?

Куча гребаных врагов .

– Парочка, – говорю я, думая об Алондре и Генри.

– Как твои оценки?

Как будто тебе не все равно .

– Семестр недавно начался, ещё рано об этом говорить, но думаю, что пока у меня все хорошо.

– Кого ты там встретила? Кого-нибудь известного, кого я могу знать?

Изо всех сил стараюсь не застонать вслух.

– Никого из знаменитостей, которых ты могла бы знать. Просто кучка богатых детишек с серебряными ложками в задницах.

– Например, кто?

Я делаю паузу. Все ее вопросы кажутся мне странными. Почему она задает мне так много вопросов о школе и людях, которых я знаю? Она никогда не удосуживалась спросить меня об этом, когда я училась в своей старой школе.

– Откуда такой внезапный интерес к моей общественной жизни, Дженн?

Ей требуется несколько мгновений, чтобы ответить, что я истолковываю как знак того, что у нее нет готового вранья.

– Просто удивлена, что ты продержалась так долго. Мне было интересно, были ли у тебя люди, которые тебе в этом помогли.

Оскорбление задевает меня сильнее, чем, вероятно, следовало бы, ведь каждая критика звучит намного хуже, когда она исходит от моей собственной матери.

– Что это значит?

Она вздыхает.

– Послушай, милая, я знаю, что ты была умной в своей старой школе, но твоя старая школа была дерьмом. Ангелвью – это совсем другая лига, малышка. Эти дети выросли с репетиторами и лучшим образованием, которое можно было купить за деньги. Было бы понятно, если бы ты, ну, отставала.

Я немедленно ощетиниваюсь.

– Я не отстаю

Сначала Сэйнт и его дружки, теперь моя мама. Почему так много людей думают, что я должна уехать из этого места? Что я не способна выжить здесь?

Я им всем покажу. Я не просто выживу, я буду процветать!

– Уверена, что у тебя все будет хорошо, малышка.

– Не называй меня малышкой, – огрызаюсь я.

Это звучит неискренне, по сравнению с теми моментами когда так меня называет Карли. – Ты не можешь исчезать на месяца, а потом звонить, как будто в этом нет ничего особенного, и называть меня малышкой, как будто тебе на самом деле не наплевать на меня.

– Я не виновата, что мне пришлось исчезнуть, помни – шипит она в ответ. – Это не моя вина, что мне пришлось скрываться, чтобы защитить твою глупую задницу. Перестань обвинять меня в том, что я плохая мать, когда ты единственная, кто не могла..

– Ты плохая мать! – Кричу я, перебивая её.

– Если бы ты не убила этого чертова футболиста, мы бы не оказались в такой ситуации!

Я вешаю трубку и выключаю телефон. Не хочу больше её слушать, я в ярости, что она так заговорила со мной о Джеймсе.

– Чертова сука – кричу я, слезы наворачиваются на глаза.

Моя кровь закипает, а сердце бешено колотится. Сейчас я напряжена и зла, как обычно бывает после разговора с Дженн. Знаю, что, черт возьми, мне ни за что не удастся заснуть этой ночью, если я не сожгу часть этой тревожной энергии. Есть только одна вещь, которая приходит на ум, и я не колеблюсь. Встав, иду к своему шкафу, чтобы взять купальник.

Тепло и запах бассейна помогают успокоить мои нервы, когда я переступаю порог комнаты. Я делаю глубокий вдох, и мои глаза сканируют воду в поисках Лиама, словно движимые инстинктом. Когда я замечаю большое тело, рассекающее воду, мне требуется мгновение, чтобы осознать, что это не тот парень, которого я ищу. На мускулистой спине и руках нет никаких татуировок, и у него светлые волосы, хотя они потемнели от воды.

Это не Лиам выходит подышать воздухом у стены бассейна.

Глаза Лиама темные, а не льдисто-голубые.

Это Сэйнт, и он ухмыляется мне.

– Черт. Это слово вылетает у меня изо рта прежде, чем я успеваю его остановить.

Двигаясь к лестнице, он вылезает из воды, я не могу удержаться, чтобы не посмотреть на него. Его тело ... святое дерьмо. Я не могу думать, даже не могу пошевелиться, когда он неторопливо идет ко мне. Голос в моей голове говорит мне убегать, но я не слушаю. Я как моряк, которого сирена соблазняет на гибель, но вместо прекрасной русалки, зовущей меня, это сексуальный демон, который покажет мне мое падение.

– Нравится то, что ты видишь, Эллис? – спрашивает он, останавливаясь прям передо мной. Он весь мокрый и не утруждает себя взять полотенце, так как, кажется, выставляет своё тело напоказ. Высокомерие заставляет его глаза сиять, а рот все еще скривлен в жестокой, злой усмешке.

Мне удается стряхнуть оцепенение и напомнить себе, почему я его ненавижу. Я думаю о том, что он сделал с Ником, что он продолжает делать со мной, и даже вспоминаю, как злюсь на свою маму только для того, чтобы дать моей ярости дополнительный небольшой пинок. Вместо того, чтобы ответить на его глупый вопрос, я сужаю глаза, поворачиваюсь без слов и вылетаю обратно из бассейна.

Конечно, он следует за мной.

– Эллис! – кричит он, как будто произнесение моей фамилии угрожающим голосом принесет ему какую-то пользу.

Я продолжаю идти, мои шлепанцы шумно шлепают по виниловым плиткам, когда я возвращаюсь по коридору. Внезапно, как только я подхожу к одному из больших ящиков с трофеями, выставленных по всему зданию, его пальцы обхватывают мой локоть, и он дергает меня, заставляя остановиться.

Я поворачиваюсь к нему.

– Убери от меня свою руку.

– Кем ты себя возомнила? – спрашивает он, полностью игнорируя мои слова.

– Кем я себя возомнила? – Я повторяю в ответ, как какой-то чертов попугай. – Кем, черт возьми, ты себя возомнил?

Не сводя с меня глаз, он указывает на коробку с трофеями. Нахмурив брови, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, на что он указывает. Там есть большой трофей, датированный десятилетиями назад, но он не указывает на него. Он указывает на его основание, где лежит старая фотография. Она выцвела и сложена с одной стороны, но на ней изображены четыре мальчика, гордо улыбающихся в камеру, а за ними школьные ворота. Я прищуриваюсь и изучаю фотографию ближе, один из мальчиков похож на Сэйнта, только с темными волосами.

– Кто они такие? – спрашиваю я, оглядываясь на него.

– Мой папа и его друзья, когда то тоже были здесь, – легко отвечает он, отпуская мой локоть.

Я смотрю на него и на фотографию, сходство завораживает.

– Ну и что? – говорю наконец, несколько сбитая с толку. – Хорошо это твой отец, но какое это имеет отношение к нам сейчас?

– Я владелец этой школы – усмехается он, делая шаг ко мне. – Точно так же, как мой отец, который был владельцем до меня.

Он сейчас слишком близко. Его размеры ошеломляют меня, а его тепло и запах обволакивают. Я не хочу, чтобы мое тело реагировало на него, но ничего не могу с этим поделать. Я сжимаю ноги, чтобы унять пульс, который начал биться в моем сердце, я так противна себе, что меня тошнит.

Скрестив руки на груди, я отвожу от него измученный взгляд.

– Как будто мне не все равно, – огрызаюсь я. – Как будто мне не плевать на то, кем и чем, по-твоему, ты владеешь. Я не должна и не буду, стоять здесь и терпеть твое дерьмо больше ни секунды.

Я поворачиваюсь, намереваясь убежать, но его рука снова хватает меня за локоть, он разворачивает меня обратно. Следующее, что я помню, я прижимаюсь к его груди, и его рука запутывается в моих волосах, заставляя мою голову откинуться назад, чтобы я встретилась с ним взглядом. Легкий вздох срывается с моих губ, прежде чем я успеваю остановить его, я парализована страхом и желанием, когда смотрю в его холодные глаза.

– Вот тут ты ошибаешься, – говорит он. Его другая рука обнимает меня за талию, его пальцы растопырены на моей пояснице. Слишком низко. И медленно опускаются ещё ниже.

– Тебе действительно придётся смириться с моим дерьмом, потому что у тебя нет выбора. Это моя школа, я устанавливаю правила. Выбираю игры и то, как мы в них играем, и я еще не закончил играть с тобой.

– Ты социопат, – шиплю я и сосредотачиваюсь на дыхании, когда его пальцы уходят все дальше на юг. – Меня от тебя тошнит. Я знаю, что ты сделал с Ником, сукин ты сын. Неужели причинять боль людям действительно для тебя так весело?

К моему удивлению, его черты темнеют. Он и до этого был зол.

Но сейчас? Сейчас он в ярости.

– Ты действительно тупая сука, если веришь, что я имею к этому какое-то отношение.

Его голос низкий и опасный. Я не могу не подумать о хищнике, рычащем в темноте, предупреждающем свою жертву о том, что ее время на исходе.

– Конечно, ты будешь это отрицать, – парирую я. – Но не так уж сложно представить, что ты нападаешь на кого-то подобным образом. Только посмотри, через какой ад ты меня всегда заставляешь проходить!

– Это совсем другое.

Он дергает меня за волосы, чтобы подчеркнуть свои слова, в то время как его пальцы скользят вниз, чтобы остановиться на изгибе моей задницы. Я хочу отодвинуться от него, потому что слишком боюсь, что мне понравится чувствовать его рядом с собой. Но вместо этого я стою совершенно неподвижно.

Все еще в опасности.

Но это все ещё не означает, что я буду признавать ужасную правду о том, что Сэйнт Анжелл делает со мной.

– А в чем отличие?

Я прищуриваюсь и обнажаю зубы.

– Пытка есть пытка, хотя моя была гораздо более щадящей, чем у бедного Ника.

– Мне плевать на Ника Рейнольдса, я говорю только то, что мне не плевать, что мое имя как-то связано с дерьмовой ситуацией в которую он попал.

Его сердитое признание застает меня врасплох.

Значит ли это, что ему есть какое-то дело до меня?

Долгое мгновение я не могу отвести от него взгляд и не пытаюсь сопротивляться его хватке. Между нами воцаряется тишина, тяжелая от наших гневных слов и горящих взглядов. Его пальцы перестали опускаться, но он не убирает их. Такое чувство, будто магнит пытается притянуть меня к нему, и когда он опускает голову, я не говорю ни слова, чтобы отговорить его.

Внезапный грохочущий звук в коридоре выводит меня из моего саморазрушительного ступора.

– Черт, – рычит он, ослабляя хватку на мне, так что, когда я отталкиваюсь от него, я легко вырываюсь.

Я слышу скрип колес ведра для швабры и понимаю, что уборщик направляется в нашу сторону. Отвернувшись от него, я готова вырваться, но его следующие слова останавливают меня.

– Не думай, что это конец, Эллис.

Когда я оглядываюсь через плечо, его глаза прикованы ко мне.

– Мы еще далеко не закончили.

Выражение его лица пугает меня так же сильно, как и возбуждает. Он выглядит так, словно хочет проглотить меня целиком и выплюнуть обратно. Я не думаю, что выживу, оказавшись в его власти.

Не говоря ни слова, я поворачиваюсь к нему спиной и убегаю от него и темных обещаний в его глазах.

Глава 11.

Я удвоила свои усилия, чтобы игнорировать Сэйнта после нашей неудачной встречи в бассейне. Притворяюсь, что не вижу его, когда прохожу мимо него в кампусе, и веду себя так, как будто не слышу, когда он зовет меня по имени или оскорбляет меня. Для него я – неприступная крепость, невосприимчивая к нему и его резким словам.

На самом деле у меня вообще нет иммунитета.

Чем больше я игнорирую его, тем труднее мне выбросить его из головы. Я должна была бы прийти в ярость от того, что он прикоснулся ко мне, но я не могу забыть, какими сильными были его пальцы, как приятно было ощущать их прикосновение к моей чувствительной коже. Я ненавижу себя за такие мысли, но ничего не могу с собой поделать. Это похоже на сильную сыпь, от которой я просто хочу избавиться, но в то же время так приятно её почесывать.

Ночью после нашей стычки в бассейне, я вернулась, потому что он был прав, видимо я действительно глупая маленькая мазохистка. Сказав себе, что это потому, что я отказываюсь позволить ему отучить меня от моего любимого хобби, но в глубине души в самом черном уголку моей души, я думаю, что надеялась увидеть его там.

Когда я его не увидела, я почувствовала облегчение, как умственное, так и эмоциональное.

К сожалению, Лиама тоже не было.

Я была удивлена тем, насколько я разочаровалась не увидев его. Бассейн казался слишком тихим без его плесканий поблизости, и когда я делала перерывы между сетами, молча висев на веревке, чувствуя себя странно одинокой.

Когда я вернулась на следующую ночь, Лиама все еще не было и на следующую ночь тоже. Я начала искать его по кампусу так незаметно, как только могла, чтобы не казалось, что вместо этого я ищу Сэйнта.

На нашем уроке английского, всякий раз, когда я смотрела в его сторону, он всегда смотрел куда угодно, только не на меня. Я начала думать, что он намеренно игнорирует меня.