Текст книги "Грани отражения (СИ)"
Автор книги: Джулс Бичем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Джулс Бичем
Грани отражения
1. Между светом и отражением
Пресс-конференция, организованная по случаю крупной сделки молодой корпорации с достаточно известным концерном, была главным событием, заключавшим череду нескольких недель переговоров и обсуждений условий сделки. Поэтому ожидалось множество репортеров, стремившихся узнать больше о событии из первых рук.
В вошедших в зал мужчинах журналисты достаточно безуспешно пытались различить главу компании, начальника пресс-службы и телохранителя. За исключением одного, выглядевшего старше своих спутников, остальные не могли быть кем-то значимым.
Средний рост, плотное телосложение, одинаковые классические костюмы, короткие стрижки. Вполне подходящее описание для начальника пресс-службы и телохранителя. На котором, кстати, были очки: не темный пошловатый цвет агента из кино, а необычный хамелеон, не позволяющий увидеть глаз, но и не превращающий очки в два чернильных пятна.
Поэтому присутствующие удивленно зашептались, когда на место главы корпорации сел молодой мужчина в очках, тот, что постарше, оказался на месте начальника пресс-службы, а третий остался стоять позади, как и подобает телохранителю.
– Господа, – обратился мужчина постарше к залу, – пресс-конференция открыта. Мы рады приветствовать вас.
Щелканье камер и набирающий обороты поток вопросов, на которые преимущественно отвечал господин Янковски, стали достигать апогея. Пока откуда-то с задних рядов не прозвучал вопрос:
– Дин Смит, газета “Вечерний город”. Мистер Маргулис, почему Вы предпочитаете носить темные очки – это дань моде или проявление эксцентричности?
Янковски бросил нервно взгляд на охранников, те незаметно стали продвигаться по залу в поисках человека, задавшего вопрос. Журналисты перешептывались, почуяв нечто странное и стоящее потраченного времени. Хотя к тому, что прозвучало, никто не был готов к тому.
Мистер Маргулис поднял взгляд в зал, блеснув золотыми искрами оправы, и улыбнулся:
– Скорей это дань необходимости. Потому, что я – слепой.
На секунду в зале повисла гробовая тишина. Но за эту секунду он успел подняться, направляясь к выходу, а в ответ на прорвавшуюся плотину криков и вопросов господин Янковски вежливо сообщил, что конференция окончена.
* * *
Очередное дежурство начиналось как всегда, с утренней суматохи и массы дел, разбираться с которыми предстояло весь день. Лия вышла из комнаты сестер. Деловые врачи, спешащие по коридорам, проходящие к палатам посетители и медики. Обычный день госпиталя.
– О, привет, – Мила поставила на этажерку бикс, до верха наполненный перевязочными материалами, как значилось на его маркировке, и повернулась к Лии. – Сегодня целый день сущее светопреставление: такое ощущение, что весь город выбрал эту неделю, чтобы попасть к нам. Тебе еще повезло, вряд ли ночью понадобится бросаться на десятки вызовов в палаты.
– И то верно, – кивнула стоявшая рядом усталая медсестра из соседнего отделения, забиравшая чьи-то карты, – сегодня госпиталь устроил день открытых дверей.
– Кстати,– Мила уже собиралась уходить, но снова вернулась, – У нас несколько новеньких. Надеюсь, с ними не будет проблем, как с той тетушкой, которой вечно казалось, что под её кроватью прячется санитар. Помнишь, она еще всё утверждала, что он пытается приставать к ней?
От души посмеявшись, Лия отвернулась к листам назначений.
– Загляните в третью палату. Проверьте, как там пациент, – обратился к Лии дежурный врач.
Всё на месте в третьей палате, к которой проявили такое внимание. Лампы чуть приглушены, датчики в норме, кнопка вызова сестры исправна. Да, всё в идеальном порядке. Кроме пациента.
Сидящий на кровати, спиной к Лии, мужчина смотрел в окно. Но она могла поклясться, что именно то, как он сидел, заставило её присмотреться к нему внимательней, ища объяснения своему интересу.
– Добрый вечер, – сказала Лия, – Уже время сна. Если Вы хотите, свет можно выключить.
Поза мужчины стала напряженней, но Лия решила, что ей это показалось. Во всяком случае, её слова остались без ответа.
После бессонной ночи, во время которой то и дело сестрам не удалось даже присесть дольше, чем на пять минут, Лия пребывала в состоянии ворчливо-раздраженного настроения. Наступившее утро потребовало пройтись по палатам, измеряя температуру, давление и предупреждая больных о предстоящем врачебном обходе. Именно поэтому она оказалась снова в третьей палате со странным пациентом.
На окнах не были отдернуты шторы, что удивило Лию, поскольку обычно больные не любили находиться в полутьме, особенно если за окном светило солнце.
– Я открою шторы, если Вы не возражаете, – Лия двинулась к окну.
Происшедшее дальше раз и навсегда убедило её, что с координацией у нее точно проблемы. Она прошла вдоль кровати, мужчина встал из кресла у окна, Лия, как ей показалось, попробовала его обогнуть, но с ужасом поняла, что они движутся друг другу навстречу.
От шумного столкновения и последующего падения её спасли две руки, подхватившие Лию.
– Простите! – Она почти отпрыгнула назад, если бы её не держали,– мне очень жаль! Вы не ушиблись? Как же так, я же шла вам навстречу, разве Вы не видели?
– Нет, не видел.
От скрытой насмешки в голосе пациента к смущению Лии прибавилось негодование. Еще и издевается!
– Я слепой, – спокойно добавил мужчина.
Очевидность обрушилась, победно трубя и звоня во все колокола. Перед ней стоял человек, чей взгляд оставался неподвижен и был устремлен выше её головы, несмотря на то, что Лия была ниже его намного. Его глаза не меняли положения и были безмятежно спокойны. Действительно, перед ней стоял слепой.
От души желая себе провалиться прямо тут же, она сообразила, что стоит, чуть ли не открыв рот, и разглядывает пациента. Внезапно, он, до сих пор державший её за плечи, убрал руки. Лия с трудом отвела глаза и попыталась собрать мысли воедино.
Положение спас вошедший в палату мужчина в деловом костюме, с дипломатом в руке. Он шумно обратился к слепому пациенту:
– Мистер Маргулис, надеюсь, Вы уделите мне несколько минут?
Лия на цыпочках вышла в коридор и пообещала себе укоротить свой предательский язык под корень. Еще раз, вспомнив все в мельчайших деталях, она поняла, что сгорает от стыда за свою глупость как маленькая школьница.
* * *
В каждом коллективе, который на две трети состоит из женщин, всегда есть кто-то, вызывающий повышенный интерес у всех в силу своей неординарности.
Таким являлся молодой врач Ян Дорнот, практиковавший на отделении, куда пришла работать Лия. Его особенностями были внешность, эрудиция и подкованность в тонкостях специальности. Конечно же, первое было главным достоинством в глазах дам. Доктор был не из тех мужчин, покоряющих с первого взгляда броскостью и абсолютной мужской красотой, напротив, черты его лица были скорей резкими и почти жесткими. Глаза не привлекали цветом, или величиной и иными достоинствами, они заставляли человека испытывать неудобство, если тот вздумал бы смотреть чуть дольше Дорноту в глаза: так бывает неудобно смотреть на ледники солнечным ярким днем. Он не часто улыбался, предпочитая спокойно смотреть на собеседника, но если улыбка и касалась его губ, то лишь слегка, не изменяя внимательного и холодного выражения, которое заставляло женщин, вне зависимости от их возраста, испытывать заинтригованность. Он мало с кем общался достаточно тесно, говорили, что он из состоятельной семьи, что он переехал из другого города. Мало кто мог заявить, что достаточно тесно дружит с ним, хотя доктора часто видели в компании коллег и сверстников. Слухов и сплетен ходило более чем достаточно, и женская половина была от него без ума.
Ян достаточно хорошо рекомендовал себя как специалист, и старшие коллеги прочили ему успешную карьеру. Лия сталкивалась с ним не очень часто, но при встрече он словно и не замечал её. Это не могло не задевать какую-то часть Лии, которой не было приятно то, что на неё смотрят как на пустое место. Само собой, на высоких блондинок из соседней смены она не была похожа и прекрасно знала, что она не так заметна. Поэтому приходилось философски слушать страдания Милы, которая всячески изыскивала возможности поймать доктора в свои сети, но так же безуспешно, надо признать, как и другие медсестры.
Утренняя суматоха в госпитале уже плавно переходила в дневную размеренность. Наступило время обеденного перерыва, и Лия вышла за кофе.
В небольшой очереди она, как обычно, оказалась позади всех и приготовилась передвигаться с черепашьей скоростью – её коллеги всегда достаточно долго обсуждали выбор и принимали решение – что взять на обед.
Поэтому Лия незаметно оказалась невольным слушателем разговора двух мужчин впереди.
– Не знал, что ты встречаешься с Таней. Ты как обычно скрываешь своих подруг.
– Просто не считаю нужным демонстрировать свою личную жизнь. Да, я пока остановил свой выбор на ней.
– А как же твоя интрижка с Анной? Вроде у вас было все серьезно.
– С кем? С этой девицей непонятного происхождения, только и ждущей как бы броситься снимать с тебя брюки? Друг мой, я могу переспать с такой, но не более. Для того чтобы начинать серьезные отношения, она точно не подходит.
Второй мужчина засмеялся.
– Звучит так, будто ты женщин рассматриваешь как кобыл на рынке. Одна для скачки, другая – на развод.
– Можно сказать и так, – собеседник пожал плечами, – Я слишком щепетилен в своих взглядах, которые со мной почти с детства.
С одной стороны Лии было неудобно за подслушанный разговор. С другой стороны она не могла отделаться от гадкого омерзения, вызванного услышанным диалогом. ”Конечно, – подумала она, – каждый имеет право на свое мнение. Но высказывать подобное вслух и так унижать людей не позволительно и недопустимо ни в коем случае”.
К тому времени мужчины уже расплатились и с подносами в руках направились к столам, проходя, таким образом, мимо Лии. Вторым собеседником оказался к величайшему удивлению Лии никто иной, как сам доктор Дорнот.
Из состояния неприятного шока её вывел вопрос из создавшейся позади очереди – собирается ли она идти вперед, или же планирует остаться стоять до вечера?
Все это настолько задело Лию, что как она не старалась выкинуть из головы услышанное, не смогла, даже когда вернулась на пост. Она не могла представить, что образованный с виду человек высказывает такую несусветную чушь с умным видом и не стесняется этого.
От кипящих возмущением мыслей её отвлек загоревшийся сигнал вызова из третьей палаты. Лия осторожно открыла дверь и вошла. Маргулис сидел как обычно – в кресле у окна, но при этом руками обхватил голову, как человек, страдающий от непомерной боли.
– Я могу чем-то помочь?– Обратилась к нему Лия.
– Да, не были бы Вы так любезны, дать мне какое-нибудь снотворное?– произнес он, не поднимая головы.
– Да, конечно же, – ответила Лия. Она дошла до поста, нашла успокоительное и вернулась снова в палату Маргулиса.
– Спасибо, – поднялся на нее неподвижный взгляд.
– У Вас необычайно острый слух, – заметила Лия.
– Небольшая компенсация природы. В некоторых случаях это проклятье, в иных – полезный подарок, – пожал он плечами.
Лия развернулась к двери, но неожиданно для себя помедлила. В этой палате царил полумрак, тишина и спокойствие. И этого ей вдруг остро стало не хватать.
– Останьтесь, пожалуйста. Ведь в Ваши обязанности входит удовлетворение потребностей пациента в лечении, поддержании здоровья и общении, не так ли?
Он смотрел на нее так, словно видел её замешательство. И Лия приняла вызов, так же прямо глядя на него.
– Да, Вы правы.
– Присядьте, – Маргулис показал в сторону второго стула, – Сегодня Вы расстроены и взволнованы. Возможно, я плохой пациент, но на роль молчаливого собеседника сгожусь.
Лия подчинилась его просьбе и, сев на краешек стула, сказала:
– С чего вы взяли, что я взволнованна? Отнюдь.
– Обычно Вы смеетесь и любите поговорить. Вы уходили, а вернулись тихой и ни с кем не говорили. Вы не возразили на мои слова.
Лия искренне порадовалась, что в полутьме не видно её вспыхнувшего свекольным цветом лица.
Маргулис помолчал, а потом снова заговорил:
– Никогда и никому не позволяйте выводить себя. Пока Вы владеете собой – Вы владеете ситуацией и Вас не победить.
Его незрячие глаза смотрели на нее, и Лия позволила себе рассмотреть его, насколько позволял полумрак. Он создавал ощущение человека в броне. Его глаза разделяли его и собеседника стеной. ”Он никого не пускает в свой мир”– подумала Лия.
– Заходите, если Вам захочется поговорить или просто отдохнуть в тишине, – сказал Маргулис.
Оказавшись за дверями, Лия поймала себя на мысли, что ей совершенно не хочется покидать эту палату. Ощущение спокойствия и уравновешенности, исходящее от этого человека, окутывало надежным покрывалом защиты и уверенности. А она нуждалась в этом.
* * *
Иногда Эрика посещали мысли – как выглядит свет. С недавних пор он стал ловить себя на том, что эти мысли стали снова появляться в его голове. Причиной этого оказался смех. Услышав его впервые, Эрик непроизвольно протянул руку в направлении этих звуков. Это был осязаемый, материальный смех, похожий на мягкий, волнистый бархат. И с тех пор он стал искать эти звуки в толпе остальных.
Вскоре он понял – кому принадлежит этот смех. Это была девушка, судя по всему совсем недавно работавшая здесь. Во всяком случае, Эрик, проходивший здесь, в госпитале, где работала когда-то его мать, каждый год обычное обследование, раньше её не встречал.
Женщины никогда не останавливали его внимания надолго. Они существовали для него или как деловые партнеры, или как сиюминутные особы, стремящиеся оказаться рядом с его финансами. Никого из них не волновал он – как человек. Да и они мало интересовали его, кроме физической стороны вопроса. Они приходили во мраке и так же уходили туда, кто-то– более умело скрывая свои цели и отвращение к его слепоте, а кто-то– плохо или вовсе не скрывая.
Поэтому он ловил себя на мысли, что эта смешливая девушка задела какие-то странные чувства, о существовании которых он до сих пор не подозревал. Он слышал, как она сегодня она смеялась, но после чего-то, случившегося буквально час назад, её не было слышно. И это заставило Эрика заметить, что его напрягает эта тишина, заставляет испытывать отсутствие чего-то важного, вносящего оживление в его мир. Поэтому он впервые в жизни поддался порыву и предложил ей остаться, а позже – зайти к нему. Что-то действительно задело так сильно, что она молча приняла его предложение, хотя в другое время обязательно прокомментировала бы это и отказалась.
В выдавшуюся свободной минуту Лия вышла на лужайку рядом с госпиталем. Наступали последние дни лета, но погода капризничала и редко радовала солнечными днями. Таким, как например, сегодня.
Обычно Лия совершала небольшую прогулку по аллее вдоль главного корпуса, но в этот раз она решила пересечь лужайку перед ним. Впереди нее идущего мужчину она не узнала, вероятно, это был один из посетителей или пациентов, решивший воспользоваться теплым и ясным днем для прогулки. Лия шла не быстро, но скоро догнала его и почти обошла, когда он обратился к ней.
– Гуляете?
“Нам что, просто судьба сталкиваться почти везде? ”, – подумала Лия и отозвалась:
– Да, так же как и Вы.
– Вы любите свою работу так, что посвящаете ей почти все свое время?– Он чуть повернул голову в её сторону. Лия озадаченно вскинула брови:
– Да, я люблю свою работу, но…
– Никогда почти не гуляете, у Вас нет молодого человека, Вы любите ночные дежурства, и Вас всё это устраивает.
Лия почувствовала некоторое раздражение:
– Да, всё именно так.
Маргулис наконец повернулся к ней и устремил на нее невидящий взгляд. Лия мысленно поежилась и отвернулась. Одно дело выдерживать эту игру взгляда в полумраке палаты, другое – при свете дня смотреть в неподвижные глаза, которым слепота придавала какой-то странный отблеск металла.
– Прошу меня простить, – начала она.
– Хорошего дня, – Маргулис продолжал смотреть в её сторону. Лия замялась, испытывая неудобство и не зная – как поступить. Маргулис, видимо понял это и, оказавшись рядом со скамьей, опустился на нее.
Она пошла дальше.
Он задержался здесь, – подумал Эрик. Возможно, всё это и необычно, но его ждет работа. Дела не любят, когда им уделяют мало должного внимания. Почти, как женщины.
В полумраке палаты он ощущал себя так же, как и на самом ярком свету – погруженным в море звуков, рисующих вокруг него картины окружающего мира. Так, какая для него разница – светит ли солнце или царит непроглядная тьма?
* * *
– Подготовьте документы для пациента из третьей палаты на выписку, – сказал дежурный врач Лии, – Обследование завершено.
Лия послушно забрала пухлую папку и вышла из кабинета. Проходя мимо третьей палаты, она поймала себя на том, что действительно идет на носочках, но вместо того, чтобы обругать себя, вдруг задумалась, что ей будет не хватать в какой-то мере полумрака и странного ощущения спокойствия, когда этот человек выпишется.
“Все это глупости, – оборвала себя Лия, – я действительно переработала. Надо сегодня пойти домой и пораньше лечь спать. Иначе я начну горевать о каждом выписывающемся пациенте”.
Лечащий врач предупредил Эрика, что уже завтра он может покинуть госпиталь, поскольку обследование завершено, и его здоровье не нуждается в медицинских вмешательствах. Эрик поблагодарил врача и вернулся в палату.
Что же, день обещал быть вполне сносным, тем более что вечером она будет дома пораньше, – решила Лия. Только закончить процедуры, передать списки сестре-хозяйке и можно отправляться домой.
Лия всегда побаивалась темноты, сколько себя помнила. Поэтому, единственный уголок, который её нервировал на отделении – это зона отдыха, сплошь заставленная цветами и комнатными пальмами. В вечернее время это был достаточно темный угол, который сейчас Лия стремилась пройти как можно скорей.
– Вы опять спешите?
На этот раз первым желанием Лии было – не останавливаться, а лучше даже – прибавить шаг. Но здравый смысл возобладал, и она, чуть притормозив, кивнула:
– Да, слишком много пациентов.
– Уделите мне минуту?
Ян шагнул навстречу ей из света, и Лия сообразила, что если не отойдет назад – окажется стоящей вплотную к нему, а если отойдет – попадет в “сумеречную зону” темноты. Кажется, выбирать было не из чего, поэтому она незаметно сделала шаг назад, создав небольшое, но безопасное пространство между ними.
– Я очень спешу, – извиняющим тоном сказала Лия, – Не задерживайте меня.
Дорнот некоторое время молчал, глядя на нее, а затем произнес:
– Такая необычная девушка в обыденном мире. Вы восхищаете меня.
Лия подумала, что с удовольствием сбежала бы прямо сейчас, но пройти мимо, не минуя доктора, не представлялось возможным. Поэтому она стала срочно искать выход из создавшегося положения. Но, кажется, Ян уже имел собственное решение на этот случай, приготовленное заранее – он преодолел зону отчуждения одним шагом. Лия пожалела мысленно о своем маленьком росте, когда он почти прижал её к стене.
“Сейчас я закричу, если он попробует предпринять что-то”, – подумала Лия с неопределенным чувством раздражения. Удивительно, но ничего делать не пришлось.
Он приблизил лицо к ней, вглядываясь в её глаза. Лии показалось, что он словно хотел что-то сказать. Это было непонятно, и к раздражению примешалась доля любопытства, Лия постаралась не шевелиться, чтобы не провоцировать его.
Доктор отступил на шаг, вновь восстанавливая между ними расстояние. Он не пытался больше что-то сказать или сделать, просто закрыл глаза на секунду. Затем произнес: “ Простите” и резко шагнул прочь.
Она поправила выбившиеся волосы и раздраженно выдохнула, стараясь вернуть себе спокойное состояние, в котором было легче оценивать ситуации и принимать решения. Но, даже спокойная, она не могла объяснить себе, почему этот человек вызывает у неё ощущение раздраженного беспокойства, будто её потревожили, пробуждая что-то новое, чего она не могла назвать. И от этого становилась еще более раздраженной.
* * *
– Возьми Мелани и пройдись с ней по магазинам, – посоветовал брат, смотря футбольную передачу, при этом поглядывая на сидящую в углу дивана сестру, которая явно скучала. Лия скептично вздохнула:
– Ты же знаешь, что с твоей женой я общаюсь лишь тогда, когда этого требует необходимость или правила приличия. У неё слишком высокий ум для моего скромного опыта в жизни. Я вполне переживу вечер одна дома. Возьму кусок пирога, залезу в интернет и буду радоваться жизни.
Брат что-то пробурчал, но от комментариев воздержался. Лия не то, что скучала, ей просто было некомфортно на душе.
“Мне уже даже не двадцать четыре, я – маленькая, слишком обычная и не имеющая претензий на особенность. И кажется все мои знакомые, включая даже брата, который младше меня, уже с радостью умчались в направлении брака и семейной жизни, а кто-то даже успел сделать парочку детей. Видимо, я не скоро найду себе пожилого офисного работника и буду доживать с ним после тридцати лет жизнь. А возможно – вообще буду стариться в компании нескольких кошек”, – размышляла Лия, глядя на кусок пирога и безуспешно пытаясь справиться с зависшим ноутбуком. Видимо, сегодня ей придется ограничиться унылым киданием мяча Жулибо и его компанией в поедании пирога. “Что ж, – подумала Лия, – Это далеко не грустный вариант, чем жизнь замужней женщины, понимающей, что она все равно остается одинокой, даже при наличии рядом некоего мужа, живущего отдельно и пересекающегося с ней на кухне, в постели и по выходным”.
Маргулис вернулся в офис в тот же день, когда покинул госпиталь. Дел скопилось невпроворот, и возвращению босса были рады абсолютно все. Через час Эрик вдруг понял, что его мысли не могут сконцентрироваться на таких привычных для него с детства числах.
Маленьким мальчиком он развлекал себя, считая в уме многозначные числа, и был первым в учебе. Поэтому, он смог легко окончить школу и удивить всех, поступив в университет на факультет финансов и экономики. Никому не известный студент решил познакомить с собой мир биржи, и начал он с игры на росте акций. Для его тренированного годами мозга не составляло труда составить прогноз и вероятность падения или роста. И через полгода он стал владельцем контрольного пакета акций строительной фирмы, где работал когда-то его отец. Он помнил лишь его голос и большую руку, трепавшую его по волосам вечерами, когда отец возвращался с работы. Порадовать его своим успехом Эрик не смог – отец умер за год до окончания им школы. Мать умерла еще раньше. Если бы он мог её помнить лучше, возможно в его жизни было бы место чему-то еще. Но всё, что он о ней знал, это то, что она работала в этом госпитале, и он проходил ежегодное обследование именно здесь, простым пациентом Маргулисом, воздавая ей, таким образом, дань уважения и словно пытаясь сказать, что не забывает о ней.
Сегодня Эрик ощущал недостаток чего-то, что было ему нужно.
– Мне необходимо пройтись,– бросил он, выходя из кабинета, удивленному секретарю. Маргулис просто шел вперед, не слушая звуков, не ища ничего. Он не мог объяснить, что именно он ищет или чего хочет. Он просто шел вперёд. Дальше от офиса, от зданий, от суматохи и размеренности графиков. Как бы ни звучало издевательски – он шёл, куда глаза глядят.
Лия не ожидала, что весь день проведет в парке. Но, поскольку брат с женой приехали к матери на несколько дней, дабы избежать ненужных лишних встреч, Лия отправилась гулять, взяв с собой собаку.
Городской парк находился в центре, объединяя собой и жилую часть, и деловые кварталы. Низко клонящиеся к воде пруда посреди парка, ивы образовывали тенистые аллеи вокруг прохладного водоема. Эти аллеи были излюбленным местом для прогулок всех горожан. Лия медленно шла по дорожке, изредка останавливаясь когда пес не хотел следовать за ней, чем-нибудь увлекшись. Вокруг гуляли парочки, матери с детьми всех возрастов, несколько художниц, пристроив свои мольберты почти у кромки воды, ловили моменты, чтобы остановить их в своих этюдах.
–Жулибо, – позвала в очередной раз собаку Лия и направилась к берегу пруда. Собака опередила её и с размаху бросилась в воду, но, решив, что та слишком холодна для неё, выскочила, и шумно отряхнулась, подняв фонтан. Оказавшись под холодным душем, Лия невольно охнула и засмеялась – нет, это просто судьба – попадать во всевозможные передряги: стоило ей надеть светлые брюки, как очередное злоключение нашло её.
Эрик, стоявший на аллее парка, поднял голову и замер. Вряд ли его мучают галлюцинации, но это был тот самый смех. То, чего ему почему-то не хватало. И он вдруг понял, что с облегчением вздохнул. Но другая его часть, логичная и рассудительная, неодобрительно возразила – что за вздор, разве за две недели он стал считать, что женский смех – то, что ему необходимо для душевного равновесия? Эрик отмахнулся от этих мыслей и направился в сторону пруда.
С ней было животное. Довольно непоседливая и шумная собака. Маргулис остановился позади них, просто слушая и не желая нарушать их прогулку своим присутствием.
– Пойдем, – сказала Лия собаке, которой понравилось купание – она упорно пыталась повторить трюк с брызгами. Повоевав несколько минут с ней, Лия стала возвращаться на аллею.
На тропинке позади них стоял мужчина в темных очках, сложив руки за спиной и смотря вдаль – один из многочисленных гуляющих по парку в вечернее время. Лия уже оказалась на дорожке аллеи, когда внезапно поняла, что ей на удивление кажется знакомым этот человек. Во всяком случае, она точно его где-то уже встречала. Лия повернулась и взглянула на мужчину – тот смотрел на пруд, не отрывая взгляда. Возможно, ей показалось, и она зря ломает голову, пытаясь вспомнить его.
Лия собралась идти дальше, но в ту же секунду мужчина снял очки и подставил лицо поднявшемуся над прудом ветру. Теперь она узнала его: это был тот самый слепой мужчина из госпиталя, его фамилия начиналась на “М”. Он снова надел очки и двинулся по дорожке в её сторону.
– Добрый вечер, – сказал Маргулис, поравнявшись с Лией.
– Добрый,– Лия подумала, что ей не хваталоисходившей от него ауры спокойствия и уверенности.
– В этом парке кажется, всегда можно встретить случайно знакомых людей,– кивнул он в сторону гуляющих горожан.
– Парк так удобно расположен,– согласилась Лия.
– Я всё время забываю спросить, как Вас зовут?– Он неторопливо шагал, постукивая тростью.
– Лия.
– Лия,– повторил он,– Что же, будем знакомы. Я – Эрик.
Солнце окрашивало верхние этажи деловых центров в золотой цвет, отблеск на их окнах пробивался сквозь листья деревьев. Лия нарушила возникшую тишину.
– Вы гуляете один?
– Я – счастливый слепой потому, что мой слух позволяет мне осязать то, что я не могу увидеть, – он пожал плечами.
Оказавшись возле выхода из парка, Лия повернулась к нему:
– Мне надо спешить домой, меня уже наверно потеряли,– улыбнулась она вполне возможной ситуации, – Я была очень рада встретиться и побеседовать с Вами.
– Возможно, я смогу составить Вам компанию завтра во время обеда? Я знаю хорошее кафе рядом с госпиталем, – Эрик устремил на нее взгляд. Лия растерялась от немного необычной ситуации, но поняв, что от неё ожидается ответ, торопливо сказала:
– Это, безусловно, хорошее предложение.
– Но? – Взгляд остался неподвижным, – Ваш ответ подразумевает продолжение, и вероятно оно с негативным оттенком.
– Ничуть,– Лия оправилась от неожиданности и улыбнулась такому забавному искажению её слов, – Это действительно хорошее предложение, и я согласна.
– Тогда – до встречи.
– До встречи,– Лия продолжала стоять: бросить слепого человека, в центре города казалось её преступлением. Но он, кажется, не хотел, чтобы она оставалась и своими действиями намекнула на его дефект.
– Ну, я пойду, – сказала она и взглянула на мужчину. Поскольку на его лице ничего не отразилось, Лия действительно пошла прочь по улице, раздумывая – правильно ли сделала, оставив его? Завернув за угол ближайшего дома, она выглянула – Эрик шел неторопливо и уверенно, чуть подняв лицо по обыкновению слепых и, кажется, действительно не нуждался в чьей-либо помощи.
“Правильно ли я сделала, согласившись пообедать с ним? – Размышляла Лия, лежа ночью без сна,– Раньше я никогда не была столь скоропалительна в решениях. Возможно, и в этой ситуации не следовало поддаваться порыву. Но, кажется я действительно не жалею, что встречусь с ним завтра”.
Эрик никогда не считал себя безумцем, даже если его так и называли. Даже когда он принял решение о создании компании. Даже когда он начал пробовать себя на биржевых сделках. Даже когда он принял решение поступить в университет.
Нет, сумасшедшим он не был никогда. Но сейчас Эрик сомневался в этом. Потому, что только безумием можно назвать то, что он сделал. Он фактически навязал ей себя завтрашней встречей. Не будучи знакомым с ней, не зная её толком, он просто понадеялся наудачу. И удача его не подвела.
Эрик шагал по улице, привычно вслушиваясь в потоки звуков. Как проходили его знакомства раньше? Их представляли друг другу, женщины издавали почти осязаемую ауру интереса к нему, как к редкостному созданию, затем, узнав о его занятиях, меняли свой тон на безудержное и откровенное заигрывание. Такие знакомства заканчивались почти сразу, изредка – через неделю. Он интересовал их лишь как оригинальный бизнесмен со странностями. Почти каждая вообще стыдилась выходить с ним на люди, но ради его средств могла ему простить его уродство. Вот только он не мог простить и терпеть такого отношения. “Мне не нужна ничья снисходительность, – понимая, что начинает закипать, подумал Эрик,– Может кто-то и называет меня калекой, но у меня есть всё, что мне нужно. И это – главное”. Но, не смотря ни на что, он сам пошел на то, что бы предложить свое общество этой девушке. Воистину, иначе как безумием это не назвать.
* * *
– Я сегодня уйду перед обедом, – сказала Лия Миле,– Могу я тебя попросить подменить меня?
– Боже,– зашептала, округлив глаза, Мила,– Свершилось! Ты идешь на свидание? Да я просто обязана тебя выручить! Наконец-то, Лия!
– Брось,– смущенно засмеялась Лия, – просто иду обедать и ничего больше.
– Да-да, мы знаем,– таинственно подмигнула Мила и подалась вперед, – Кто он? Симпатичный? Молодой?
– Вполне,– кивнула Лия, не желая посвящать излишне общительную Милу в подробности.
– Я буду держать за тебя кулаки, засияла та, и Лия с ужасом подумала – неужели со стороны она выглядит такой неудачницей, что обед в компании мужчины уже воспринимается как из ряда вон выходящее событие? Впрочем, это и неважно. Всё это касается только её, а кому охота придумать – пусть старается.
