Текст книги "Волшебный рассвет"

Автор книги: Джулия Тиммон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Да, – ответила Эвелин, на мгновение оживая. – Спасибо тебе. Глупостей я постараюсь не наделать, не волнуйся.

Она слонялась по своему люксу до вечера, не обращая ни малейшего внимания на окружающую ее роскошь и не притрагиваясь к музыкальному центру. А около восьми наспех собрала вещи и уехала.

8

Ричард терзался сомнениями всю дорогу до аэропорта, во время полета и приехав домой. Слова Эви, ее смех, сладострастные стоны звучали в его голове снова и снова, приобретая все большую значимость, причиняя все более нестерпимую боль.

Теперь ему казалось, что он поступил как последний трус, как законченный мерзавец. И очень сожалел, что не дождался пробуждения Эви и по-дружески с ней не поговорил, все не объяснил. Уезжая из Анахайма, он думал только о том, что своим исчезновением освобождает Эвелин от тяжести своего присутствия, и о том, что должен будет убить в себе зародившуюся к ней любовь или, по крайней мере, притупить ее, приглушить.

О чувствах Эвелин он не думал и, когда вдруг предположил, что и она сейчас страдает, страшно разволновался.

Кретин! Идиот! – мысленно обзывал себя он. Разве я не видел, что эта ночь стала для нее чем-то особенным: по выражению глаз, по безоглядности, с которой она мне отдалась? Получил ценный совет, насладился прогулкой и сексом – и в кусты!..

В редакции в день приезда Ричард решил не появляться – над статьей еще следовало поработать. Ему страстно хотелось на что-то отвлечься, но мысли никак не желали переключаться на «Диснейленд», а сердце разрывалось от жуткой боли.

Промучившись до самого вечера, он надумал позвонить сестре и, не откладывая в долгий ящик, тут же уселся на диван, снял с телефона на столике трубку и набрал давно заученный наизусть номер. Пока в трубке раздавались длинные гудки, перед его глазами промелькнула вся прошедшая жизнь, начиная с детства.

Совсем еще детьми они с Сильвией страшно дрались, потом научились терпеть и понимать друг друга, а повзрослев, превратились в близких друзей. Ричард вспомнил, как, решая, выходить ли ей замуж за Даррелла, Сильвия часами напролет беседовала с ним в кухне. Они вместе взвешивали все «за» и «против», спорили, смеялись. Сильвия, тогда еще тоненькая, с длинными волосами, заплетенными в косы, поглядывала на брата с мольбой, будто считала, что от его мнения зависит вся ее судьба…

Из трубки донесся приглушенный щелчок, и на сердце у Ричарда похолодело.

– Алло!

Это была Сильвия. Ее голос прозвучал тише и спокойнее обычного, но не узнать его Ричард не смог бы даже по прошествии полувека.

– Сильвия? – все же спросил он, больше потому, что не знал, как начать этот безумно сложный разговор.

Последовала продолжительная пауза. За это время в голове Ричарда пронеслась дюжина мыслей. Может, она не желает со мной разговаривать? Или не узнала? Или считает, что я отказался тогда от этого чертового наследства, просто чтобы повыпендриваться, вот и молчит, демонстрируя свое презрение?..

– Ричард… – робко произнесла Сильвия, по-видимому и не думавшая его презирать.

– Как дела? – спросил он весьма сдержанно, не в состоянии в одночасье коренным образом изменить отношение к жадной до денег сестре.

– Гм… А мама не рассказывала тебе? – спросила Сильвия таким жалобным тоном, что сердце Ричарда мгновенно смягчилось.

– С мамой я не общался вот уже два месяца, – ответил он, впервые за полтора года задумываясь о том, что мать, возможно, нуждается в его помощи.

Сильвия тяжело вздохнула.

– У меня серьезные неприятности, – призналась она.

Заболела? – подумал Ричард с тревогой. Или что-нибудь с работой?

По-видимому, Сильвии тоже непросто было с ним разговаривать. Прежде чем продолжить, она еще несколько раз вздохнула и безрадостно усмехнулась.

Ричард молча ждал.

– Даррелл полюбил другую женщину, – произнесла наконец Сильвия надтреснутым голосом. – Тоже художницу.

Ричарду захотелось услышать подробности, понять, виновата ли в охлаждении к ней мужа сама Сильвия. И, как ни удивительно, ощутил острую потребность поддержать ее, успокоить. Оказалось, он никогда не переставал любить свою странную непредсказуемую сестру, просто запрещал себе об этой любви думать.

– Вы развелись? – спросил он, больше не в силах томиться неизвестностью.

– Да, совсем недавно, – ответила Сильвия убито. Ричарду показалось, она рада слышать его и чувствует облегчение, делясь с ним. – Если честно, Стефани во сто раз лучше меня. По большому счету, я рада за Даррелла. Он достоин быть счастливым… – Ее голос задрожал, и она замолчала.

Ричард настолько растерялся, услышав ее признание, что в первый момент не смог подобрать подходящих слов для ответа. Его охватило желание сегодня же отправиться в Окленд, встретиться с сестрой, посидеть с ней в кухне родительского дома, как тогда, много лет назад, выслушать все-все, что бы она ни пожелала рассказать. Собственная обида вдруг показалась ему настолько ничтожной, что стало стыдно. Он вспомнил Эвелин и зажмурил глаза от приступа благодарности, смешанной с желанием и отчаянием. В его сознании мелькнула спасительная мысль: может, еще не поздно все исправить? По крайней мере, попытаться…

– Ты знакома с этой Стефани? – услышал он собственный голос.

– Да… – Сильвия всхлипнула, но, по-видимому, тут же взяла себя в руки, так как незамедлительно продолжила: – Они поступили благородно. Не стали обманывать меня, взяли и во всем признались. Сначала мы поговорили один на один с Дарреллом, потом все вместе…

– Только не впадай в уныние, – произнес Ричард, напрочь забывая о том, что еще несколько дней назад даже имени сестры не желал слышать. – Если все так вышло, значит, иначе нельзя. Надо перетерпеть, найти в себе мужество.

Сильвия горько усмехнулась.

– Я стараюсь. Только не понимаю, к чему все это…

– Что? – спросил. Ричард озадаченно.

– Терпеть, находить в себе мужество, – произнесла Сильвия устало.

– То есть как не понимаешь?

– Я сама во всем виновата, Ричард, – сказала Сильвия с каким-то пугающим отчаянием. – И знаю, что не буду счастлива. Я не имею на счастье права. – Она сделала паузу, сглотнула и заговорила более пылко и взволнованно: – Даррелл просил родить ему ребенка, а я все отказывалась, говорила, что, мол, еще не насытилась вольной жизнью. В трудные моменты я не поддерживала его, думала только о себе.

Даже вспоминать стыдно… Причем мне казалось, что я во всем права, веришь? – Последнее слово она произнесла молящим тоном, и Ричарду ясно представился ее взгляд – такой же, как в те вечера перед замужеством.

– Верю, – ответил он, как мог мягко.

Сильвия вздохнула с облегчением.

– Только сейчас я вдруг осознала, что жила совсем не так, как следовало, что стремилась неизвестно к чему. Что не ценила прекраснейших людей, находившихся со мной рядом. Потому-то судьба и отобрала их у меня – папу, Даррелла, тебя…

Ричарду показалось, что он ослышался. Выходило, сестра страшно мучилась из-за своих проступков, чувствовала себя прескверно и жаждала прощения. Если бы не Эвелин, он еще долго не узнал бы об этом, возможно даже никогда. Эта девочка сотворила настоящее чудо. Перевернула всю его жизнь. Он был обязан встретиться с ней хотя бы еще раз…

– Мне очень стыдно за мое поведение, Ричард, – произнесла Сильвия дрожащим голосом. – С удовольствием оправдала бы себя, но не могу, не знаю как…

Ричарду хотелось утешить сестру, но он не представлял, каким образом. Поэтому молчал, вслушиваясь в каждый ее вздох, каждое всхлипывание.

– Я сотню раз собиралась позвонить тебе или приехать и попросить прощения, но то не решалась, то не находила времени, ухаживая за мамой…

Смысл последних слов Сильвии дошел до Ричарда не сразу. С первых минут разговора он пребывал в сильном волнении, захлестнутый стыдом и раскаянием, а очнувшись, медленно переспросил:

– Ухаживала за мамой?..

– Ну да, – ответила Сильвия удивленно. – До операции и после. Ей уже лучше.

– Сильвия, ради бога! – вскричал Ричард, охваченный паникой. – Объясни, о чем ты? Какая операция? Какой уход?

– Ты что, ничего не знаешь?.. А мама говорила, что обо всем тебе рассказала, что ты предложил помочь, приехать, очень обеспокоился, даже денег хотел выслать… Но она сказала, что не нужно…

У Ричарда помутилось в голове. Их мать была больна. Но его в свои проблемы не посвятила, очевидно щадя. С Сильвией и с остальными родственниками он все равно не общался, вот мама и решила, что ему о ее болезни никогда не узнать.

– Сильвия, умоляю, объясни толком, что случилось?

– Сердце, – ответила Сильвия глухо. – Операцию сделали недавно.

Ричард судорожно переваривал все, что услышал. Деньги… Мама солгала, будто он предложил ей денег. Значит, операция стоила недешево. Значит, им пришлось терпеть какие-то лишения, в чем-то себе отказывать.

– Вы уже оплатили счета? – спросил он.

– Да, не беспокойся, – торопливо ответила сестра. – Нужную сумму мы с мамой быстро насобирали.

– Как?

– Кое-что продали, – ответила Сильвия как-то смущенно. – На что нам все эти богатства? От них одни несчастья…

Получается, что теперь, познав серьезную беду, и мои родственники больше не страдают «вещизмом», прямо как родня милой Эви, подумал Ричард. Эви! Какую громадную роль ты сыграла в моей судьбе, Малыш. Моя красавица, умница…

– Я приеду, Сильвия. Завтра же! – произнес он решительно.

– Правда? – воскликнула Сильвия настолько обрадованно, что у него ёкнуло сердце. – Ричард, миленький, мама умрет от счастья! Только… – ее голос посерьезнел, – пожалуйста, не рассказывай ей о нашем с Дарреллом разводе. Она еще довольно слабая, расстроится. Пусть пока думает, что у нас все наладится, что Даррелл оставит Стефани. Я потом с ней сама поговорю.

– Конечно, – пообещал Ричард.

Две недели спустя Ричард поднимался на борт самолета, летящего в Лос-Анджелес.

В Окленд к родственникам он поехал на следующий же день после разговора с Сильвией, упросив главного редактора «Небоскребов» позволить ему взять отпуск. Сестра и мать устроили в честь его приезда настоящий пир, приготовив все, что он любил с детства: ореховый пирог, свинину, фаршированную шпинатом, тушеную брюссельскую капусту и кучу другой вкуснятины.

В первый вечер они общались втроем, не приглашали больше никого из родни. Ричарда терзали угрызения совести: он смотрел на постаревшую, слабенькую после операции мать, на измученную неудачами в личной жизни сестру и проклинал себя за то, что так долго не уделял им ни капли внимания.

Эвелин за две недели разлуки превратилась для него в заветную мечту, в недосягаемую звезду. Общаясь с близкими, он ни на минуту о ней не забывал и постоянно представлял себе их новую встречу.

Они должны встретиться! Непременно должны!

Садясь сегодня в самолет, Ричард не имел понятия, где Эвелин живет и чем занимается. Он не знал ни номера ее телефона, ни адреса в Лос-Анджелесе, ни адреса ее родителей. Поэтому направлялся в Анахайм, в отель «Меркури», в котором они познакомились.

Всю дорогу перед его глазами стоял светлый образ девушки. Она представлялась ему то возмущенной и дерзкой, то растерянной, то улыбающейся, то сосредоточенной, то стонущей от блаженства. Он жаждал вновь почувствовать ее в своих объятиях, а при мысли о том, что она запросто может отвергнуть его, не хотел дальше жить…

За администраторской стойкой в «Меркури» сидела, когда Ричард вошел в отель, черноглазая женщина лет тридцати, с дежурной улыбкой на тонких губах, в строгом сером костюме и с бейджем на груди. Словом, типичная администраторша, совсем непохожая на лучезарную Эви.

– Чем могу быть полезна? – услужливо осведомилась женщина по имени Анджела, когда Ричард приблизился к стойке.

– Не подскажете, где я могу найти Эви? – спросил Ричард, отчаянно надеясь получить утвердительный ответ.

Анджела изумленно повела черной бровью.

– Это кто-то из постояльцев?

– Нет-нет. – Ричард усмехнулся. – Она временно работала здесь до вас.

– А-а! – Лицо Анджелы расплылось в улыбке. – Эвелин! Конечно-конечно, я помню. – Она взглянула на коробку с визитками, просмотрела те из них, что лежали с края, и развела руками. – К сожалению, я понятия не имею, где она теперь. Ее давно не видно.

Ричард нахмурился и принялся теребить свои короткие волосы, напряженно думая, что ему делать. Он дал себе слово разыскать Эви и сказать ей все, что должен, и намеревался во что бы то ни стало это слово сдержать. Поймав на себе веселый взгляд Анджелы, он быстро пригладил волосы и спросил:

– А вашего босса когда я могу увидеть?

– Гм… – Анджела пожала плечами. – Сложно сказать. Он появился здесь утром, но не задержался, уехал по делам и больше не показывался.

Ричард задумчиво уставился на то место, где впервые увидел Эвелин. Она сидела в обтянутом серой кожей кресле за письменным столом. Углубившись в мысли о ней, он настолько ясно ее увидел, что даже испугался и покачал головой.

– Послушайте, мне просто необходимо разыскать Эви, – стараясь расположить к себе Анджелу, проникновенным голосом произнес он. – Дело личного характера, можно сказать, жизненно важное.

Лицо Анджелы приняло заговорщическое выражение. Она таинственно улыбнулась и понимающе кивнула.

Ричард продолжил с большим пылом:

– У вас нет ни ее адреса, ни телефона. У меня тоже. Значит, я вынужден обратиться за помощью к ее дяде, владельцу «Меркури». Подскажите, как я могу с ним связаться.

– Я не имею права давать посторонним его телефон, – с той же улыбкой, но категорично ответила Анджела.

– Тогда сами ему позвоните, – попросил Ричард. – Скажите, в «Меркури» явился Ричард Барнс… Ой нет! Моей фамилии ему называть не стоит.

Он с облегчением вздохнул, радуясь, что не допустил дурацкой ошибки. На вечеринке Эвелин представила его родственникам просто как Ричарда. Барнсом называла только на начальном этапе их знакомства – в пору жарких скандалов.

– Скажите: «Здесь Ричард, тот самый, с которым Эвелин приезжала на семейный ужин. Он хотел бы встретиться с ее дядей и спрашивает, где может его увидеть и в котором часу».

Анджела недоверчиво взглянула на него.

– Признаться честно, мне все это не нравится. У меня еще не закончился испытательный срок, поэтому ввязываться в сомнительные истории я не хотела бы.

Ричард порывисто прижал руки к груди.

– Я вас прекрасно понимаю. Но уверяю, эта история вовсе не сомнительная. Стивен моментально вспомнит, о ком вы говорите, готов поспорить!

Анджела с явной неохотой сняла с телефонного аппарата трубку и набрала номер Стивена. Их разговор длился буквально пару минут.

– Он приедет через полчаса, – сообщила она, возвращая трубку на место. – Просил вас подождать.

– Большое вам спасибо, Анджела! Не представляете, какую огромную услугу вы мне оказали!

Ричард отправился в ресторан – перекусить, выпить чашку кофе и собраться с мыслями. Как объяснить Стивену, почему у него нет ни телефона, ни адреса Эви, он пока не знал, но ощущал себя самым счастливым человеком на свете.

Стивен приехал даже чуть раньше, но Ричард уже сидел в одном из кресел в холле, ожидая его.

– Ричард! Здравствуй, – сказал Стивен, протягивая руку.

Ричард сразу почувствовал, что разговаривает Стив несколько натянуто, но, памятуя о нанесенной Эдвину и его родителям обиде, решил не придавать этому особого значения.

– Здравствуйте!

Мужчины обменялись рукопожатиями.

– Пойдем ко мне в офис, там и поговорим.

В просторном кабинете, оформленном в светлых бежево-кофейных тонах, Ричард опустился на маленький диванчик. Стивен же сел за стол, очевидно по выработанной за годы владения «Меркури» привычке.

– Итак, что у тебя стряслось? – спросил он, раскрывая папку с какими-то бумагами и глядя в них.

Ричард не воспринял этот жест как оскорбление. Напротив, даже обрадовался. Поведать Стивену, что его сюда привело, было не так-то просто, тем более глядя ему в глаза.

– Понимаете, мне надо срочно встретиться с вашей племянницей и кое-что ей объяснить, – произнес он не так уверенно, как хотел бы.

Стивен поднял голову от бумаг и посмотрел на гостя как на идиота.

Черт! – подумал Ричард, проклиная себя за нерешительность. Надо рассказать ему правду, хотя бы частично, а то он выставит меня вон. Никакие выдумки в данной ситуации помочь мне все равно не смогут.

Он сделал глубокий вдох.

– Видите ли, у меня нет номера телефона Эвелин. Она не успела дать его мне, потому что мы были знакомы с ней совсем недолго.

Стивен недоверчиво нахмурился, и между его бровями образовались две складочки.

– То есть как? – спросил он строго. – Я не верю. Эвелин никогда не приводила в мой дом мужчин, а тут вдруг решила явиться с практически незнакомым человеком?

Ричард развел руками, заставляя себя непринужденно улыбнуться.

– Вы же знаете свою племянницу. Она непредсказуема, как стихийное бедствие.

Эти слова Стивен, по-видимому, нашел справедливыми.

– Впрочем, да, – ответил он, почесав висок. – А что у тебя к ней за разговор? И пожелает ли она с тобой встречаться?

– Не знаю, – искренне признался Ричард. – Я хотел бы поговорить с ней на сугубо личную тему.

Стивен сузил глаза.

– Смотри у меня, – пригрозил он не то в шутку, не то всерьез. – Обзавестись собственными детьми мне не довелось, поэтому к племянницам я отношусь, как к родным дочерям. Тому, кто попытается их обидеть, голову откручу.

Ричард вытянул вперед руки.

– Не беспокойтесь. Мне Эвелин не менее дорога.

Стивен пристальнее всмотрелся в лицо собеседника, словно проверяя каким-то секретным способом, не врет ли тот.

– Может, вы позвоните ей и спросите, согласна она меня видеть или нет? – предложил Ричард, начиная сомневаться в том, что сумеет договориться со Стивеном по-другому. – Если Эви ответит «нет», я тут же уйду, обещаю.

Очевидно, Стивену эта идея пришлась по вкусу. Он снял с телефона трубку и набрал номер, за возможность узнать который Ричард был готов отдать все, что имеет.

– Эви, дорогая, тут вот какое дело, – начал Стивен, и сердце у Ричарда в груди застыло от страха. – У меня в кабинете сидит тот парень, с которым ты была на вечеринке в моем доме.

Даже Ричард со своего диванчика услышал, как Эвелин крикнула в трубку:

– Барнс?!

– Барнс?! – повторил за ней Стивен, вытаращив глаза. – Значит, это и есть тот самый Барнс? Но ведь ты сказала…

Наверное, Эви что-то стала ему объяснять, так как он резко замолчал, сосредотачиваясь. Его изумленный взгляд, казалось, вот-вот прожжет в Ричарде дыру.

– Ему надо срочно с тобой встретиться, – произнес он спустя какое-то время. – Явился ко мне, чтобы узнать твой телефон. Не возражаешь, если…

Он опять замолчал, но вскоре произнес:

– Хорошо.

По выражению его лица Ричард не мог определить, что ответила Эви, поэтому чувствовал себя человеком, ожидающим вынесения приговора.

Стивен положил трубку, и складки между его бровей вдруг разгладились, а взгляд повеселел.

– Она не против. Скажу больше: даже рада. – Он качнул головой, прищелкивая языком. – Ну и странные же создания эти женщины! Век буду жить, не пойму их логики. Если бы ты только видел, с каким негодованием несколько недель назад она рассказывала мне о Барнсе. Просто места себе не находила от злости. Хотя… – в его глазах запрыгали чертики, и он за секунду помолодел лет на пять, – я сразу почувствовал, что что-то здесь не так. По ее лицу увидел. Щеки у нее горели, эмоции хлестали через край. М-да, сложная штука – жизнь!

9

Стивен летел к выходу из «Меркури» как на крыльях, сжимая в руке лист кремовой бумаги с выведенными ровным почерком Стивена номером телефона и адресом Эвелин. Драгоценность, не идущую ни в какое сравнение со всеми сокровищами мира.

Он позвонил ей из апельсиново-лимонного парка, куда неосознанно направился, с той самой низкой скамеечки, при свете дня выглядевшей более темной.

Эвелин ответила сразу, как будто сидела рядом с телефоном и даже держала на трубке руку.

– Эвелин…

Ричарду хотелось назвать ее по-другому, даже не Эви и не Малыш, а каким-нибудь более ласковым, более душевным словом. За время разлуки у него их скопилось множество. Но ему помешала глупая скованность, потому он и обратился к ней так официально.

– Да? – ответила она довольно строго.

Ричард сглотнул. От волнения мысли в его голове скрутились в спираль, а ладонь, в которой он держал трубку, повлажнела. Это был его последний шанс. Следовало подобрать самые нужные, самые главные слова, чтобы убедить Эвелин встретиться с ним, выслушать его, и, осознавая это, он страшно нервничал.

Разумеется, она обиделась на него. Но общаться с ним не отказалась, значит, не все еще было потеряно.

– Малыш… – пробормотал Ричард, внезапно решая, что особых слов ему не стоит выдумывать, что чуткая, человечная Эви, которая называла себя взбалмошной и вредной и, может, порой именно такой и была, в любом случае все поймет правильно. – Извини, что я уехал тогда, не простившись с тобой, не поговорив.

– Ты звонишь только для того, чтобы попросить прощения? – спросила Эвелин сдержанно.

– Д-да… – ответил Ричард, теряясь.

– Я прощаю тебя. Ни о чем не волнуйся, – сказала Эвелин таким тоном, словно разговор был уже окончен.

– То есть нет! – выпалил Ричард. – Точнее… Малыш, я звоню для того, чтобы попросить тебя со мной встретиться. Нам надо серьезно поговорить.

– О чем? – спросила Эвелин уже гораздо мягче.

– Очень о многом, – произнес Ричард серьезно.

Всем его существом вдруг завладело желание сейчас же рассказать Эви и о примирении с родственниками, и о семейных новостях, и обо всем, что он успел проанализировать и переосмыслить за последние две недели. А главное – о том глубоком, невообразимо прекрасном чувстве, которое она зародила в его сердце. Но он ограничился лишь кратким:

– Это очень важно.

Эвелин не торопилась отвечать.

Вдруг у нее слишком много других дел и она не может сказать сразу, когда ей удобно со мной встретиться? – подумал Ричард. Или же боится, что и на этот раз дело закончится постелью, а наутро я вновь исчезну, оставив ее зализывать новые раны в полном одиночестве?

– Эви, милая моя, – ласково, умоляюще заговорил он. – Клянусь, я не обижу тебя. Если пожелаешь, даже пальцем к тебе не притронусь. Сама реши, где нам встретиться. Хочешь, в каком-нибудь людном месте, в ресторане или в парке. Для меня это не имеет значения.

Ричард закрыл глаза, и ему вспомнилось, как, сидя на этом самом месте, он горячо целовал Эви и сходил с ума от наслаждения. Нет, для него имело значение, где они встретятся. О возможности еще раз прикоснуться к ней, почувствовать ее тепло, он мечтал все эти две недели. Но по сравнению с проблемами, которые она ему помогла разрешить, секс блек и отодвигался на задний план.

– Хорошо, – сказала Эвелин тихо, но с той же решимостью, с которой тогда, взяв Ричарда за руку, повела его в свой номер люкс. – Давай встретимся.

Такого сильного облегчения Ричард не испытывал, наверное, никогда. Даже во время телефонной беседы с Сильвией, сделавшей возможным его возвращение в семью. Ему вдруг показалось, что краски вокруг – зелень листвы, желтизна солнца, прозрачная лазурь неба над головой – сделались более насыщенными. Его губы растянулись в улыбке, а сердце в груди словно пустилось в пляс.

– Когда и куда мне приехать? – спросил он, готовый хоть сию секунду перенестись в любую точку земного шара, какую бы Эви ни назвала.

Она задумалась лишь на миг.

– Приезжай ко мне.

– К тебе? – переспросил Ричард, не веря, что, после того как он с ней обошелся, она все еще ему доверяет.

– Да, – ответила Эвелин без колебаний. – Мой адрес у тебя есть?

– Есть, – ответил Ричард, для чего-то разворачивая кремовый листок бумаги, который до сих пор сжимал в руке. – Стивен дал вместе с номером телефона.

– Приезжай к семи вечера, – сказала Эви, не выражая голосом ни радости, ни грусти. – Я буду ждать, – добавила она тихо, почти шепотом.

Эвелин не понимала своего состояния. В ней бушевал ураган чувств, голова шла кругом.

За две прошедшие недели она стала совершенно другим человеком. На вечеринку к Сузи и Джиму не поехала, внезапно обнаружив, что больше не питает пристрастия к подобного рода развлечениям. Про массовку и «Дримуоркс» вообще ни разу не вспомнила, осознав, что, чтобы стать хотя бы посредственной актрисой, ей надо еще учиться и учиться. Люсинде написала на следующий день по возвращении в Лос-Анджелес. Та сразу ответила, пообещав, что в скором времени непременно навестит ее.

О Ричарде Эвелин ни на минуту не забывала, как ни старалась вытеснить его из своего сердца. Почему он так запал ей в душу, было трудно понять. По сути, они почти друг друга не знали и никогда даже намеками не заговаривали о совместном будущем, о серьезных отношениях.

Когда сегодня зазвонил телефон, у нее неожиданно похолодело в груди. Странно, ведь она не ждала, что ей позвонит Ричард – у него не было ее номера. Он ни словом, ни поведением ни разу не дал ей понять, что желает продолжить их знакомство. В последнюю ночь осыпал ее ласками и нежными словами, но не более того. Сняв трубку и услышав голос дяди, она еще сильнее разволновалась. Стивену принадлежал «Меркури», а познакомились они с Ричардом именно там.

Когда дядя сказал, что Ричард в его кабинете, Эвелин показалось, что она опять видит сон, снившийся ей постоянно в последние две недели. И пока, несколькими минутами позже, не раздался второй звонок и из трубки до нее не донесся столь милый сердцу голос самого Ричарда, она все еще не верила, что не спит.

Было без четверти три, когда, договорившись о встрече, они закончили разговор.

Положив трубку, Эвелин некоторое время не двигалась с места – сидела на кровати в своей спаленке в счастливом отупении и смотрела в пространство перед собой. Затем стала соображать, что ей надо успеть сделать. Позвонить маме и сказать, что на ужин к ним она сегодня не приедет. Полежать в травяной ванне, чтобы к вечеру выглядеть хоть немного посвежее. За последние две недели, потеряв аппетит, она немного похудела, а от постоянных переживаний и тяжких дум утратила живой блеск в глазах. Позвонить Абби, сообщить ей сногсшибательную новость и спросить совета…

Вдруг Эвелин вскочила с места и неожиданно для самой себя принялась кружить по комнате, будто вальсируя.

Ричард отправился в Лос-Анджелес сразу же, хотя до встречи с Эвелин у него еще было больше четырех часов. Она жила на окраине города, в одном из тихих спальных районов. Ричард сразу разыскал ее дом – небольшой двухэтажный особнячок с двумя входами, по-видимому рассчитанный на две семьи.

Интересно, она одна живет в своей половине? – подумал он, остановившись недалеко от дома. И как давно? В котором часу просыпается, на чем обычно ездит на занятия?

Ему было интересно все-все, что касалось жизни Эвелин. На асфальт под ногами, на гравиевые дорожки, ведущие к входам в дом, он смотрел с волнительным трепетом. Ему так и казалось, что если прислушаться, то можно уловить звук ее легких быстрых шагов.

Если бы Эвелин в этот момент откуда-нибудь возвращалась или, наоборот, куда-нибудь направлялась, то непременно увидела бы его, но, думая об этом, Ричард ничуть не смущался. Стыдиться своих чувств, своих душевных порывов, скрывать их от любимых людей ему больше не хотелось.

Простояв на одном месте минут пятнадцать и внимательно рассмотрев дом Эвелин, он медленно побрел вниз по улице и свернул в небольшое уютное кафе на перекрестке. Приветливая официантка с вытатуированной на плече бабочкой тут же подала ему меню. Взглянув в ее улыбающиеся глаза, он подумал, что она догадалась о том, что в его душе поет весна. И улыбнулся.

– Чего-нибудь выпьете? – спросила официантка, немного наклоняясь.

– Нет, спасибо, – ответил Ричард, и без вина чувствующий себя охмелевшим. – Разве что чашечку кофе.

Он просидел в кафе около часа, купаясь в светлых мечтах. Опомнился, когда до встречи с Эвелин оставалось всего двадцать пять минут.

Цветы! – прозвучало в его голове. Надо непременно купить ей букет цветов! Пусть сразу поймет, что я смотрел на нее не просто как на развлечение, а как на достойную восхищения женщину, как на любимую.

Когда официантка принесла счет, он спросил, где расположен ближайший цветочный магазин.

– Справа от кафе, через два здания, – с готовностью сообщила та, и Ричарду опять показалось, что она разгадала его секрет.

Цветочный оказался небольшим магазинчиком, буквально потрясающим воображение красками и ароматами.

Как только Ричард появился на пороге, к нему подскочил невысокий круглолицый продавец.

– Чего желаете? – спросил он, широко улыбаясь.

Ричард обвел растерянным взглядом многообразие расставленных тут и там ваз с цветами. Он понятия не имел, что любит Эвелин: розы, лилии или, например, герберы.

Продавец быстро смекнул, в чем дело.

– Собираетесь преподнести букет женщине? – спросил он с видом знатока.

– Да, – ответил Ричард, задумываясь, сможет ли кто-нибудь ему помочь в столь щекотливом деле, пусть даже человек, всю жизнь продающий цветы.

– Жене, невесте? – продолжал расспрашивать продавец. – Или, может, матери, тете?

– Гм… – Ричард не знал, как назвать Эвелин. Женой она ему, естественно, не доводилась, но и невестой пока не была.

– Я понял, – без тени смущения произнес его собеседник. – Вы влюблены в нее до беспамятства, но еще не успели объясниться. Так?

– Так. – Ричард смутился, но вздохнул с большим облегчением. Этот продавец и впрямь знал толк в связанных с цветами делах.

– Тогда рекомендую розы, желательно красного оттенка! – провозгласил он, указывая на вазы с багровыми, алыми, темно-розовыми, пурпурными и коралловыми цветами. – Если, конечно, вы уже готовы сказать ей самые главные слова, – добавил он, многозначительно понижая голос.

Ричард моргнул. Прошедшие две недели он постоянно думал о том, что должен выразить Эви свою бесконечную благодарность, непременно восхититься ее непосредственностью, необычной красотой, предложить стать его девушкой, может даже женой. Но ни разу не представил себе, как объяснится ей в любви.

А ведь именно любовью называлось то многоликое, сложное чувство, которое привело его на этот раз и в Лос-Анджелес, и на эту улицу, и в цветочный магазин.

– Да, полностью готов, – с поразившей его самого решимостью ответил Ричард. – Именно сегодня я во всем ей признаюсь, иначе просто нельзя.

На губах продавца заиграла улыбка человека, которому постоянно приходится общаться с потерявшими от любви голову мужчинами. Он довольно потер руки.

– Тогда прошу! Выбирайте для своей принцессы самые красивые розы. Наверняка она их достойна, а? – В его глазах заплясали смешинки – по-видимому, примерно такие же слова он говорил влюбленным всех возрастов и калибров.

Ричард не заметил смешинок.

– Разумеется, – ответил он, сосредотачивая внимание на огненно-красных розах.

Ричард шел к двухэтажному особняку, сам не свой от волнения. Огромный букет роз говорил всем, кто попадался ему навстречу, о том, что в его сердце пылает любовь, но он не замечал ни любопытных взглядов, ни понимающих улыбочек.