Текст книги "Волшебный рассвет"

Автор книги: Джулия Тиммон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– И ты меня извини, – пробормотала Эвелин, в своем смущении преобразившись настолько, что Ричарду показалось, будто он почти влюблен в нее. – Я тоже хороша. Столько гадостей тебе наговорила. – Она на мгновение втянула голову в плечи и посмотрела на Ричарда с мольбой о прощении. – Иногда на меня находит. Так разойдусь, что не остановить.

– Такое со всеми бывает, – ответил Ричард, не узнавая собственного голоса.

Когда-то давно он со многими людьми разговаривал так же ласково – с сестрой, с матерью, с девушками, за которыми ухаживал. Теперь же с Сильвией не общался вообще, матери, вместо того чтобы скорбеть о муже, с удовольствием втянувшейся в грязные семейные разборки, звонил редко и был в разговоре с ней весьма сдержан. А влюбляться в девушек словно бы разучился…

По его спине пробежала трепетная дрожь. Нет, не разучился, понял он, глядя в глаза Эвелин, в своем отделанном кружевом топе напоминающей одну из прелестных героинь диснеевских сказок.

– Насколько я поняла, у тебя какая-то творческая профессия, – сказала она, справляясь со смущением.

– Я репортер, – ответил Ричард, радуясь возможности переключиться на нейтральную тему. – Сюда приехал, чтобы написать статью о «Диснейленде».

– Откуда? – поинтересовалась Эвелин.

– Из Сан-Франциско.

Эвелин о чем-то задумалась, а потом спросила:

– А что, все репортеры так обожают двухкомнатные номера с балконом?

Ричард отметил, что теперь воспринимает ее слова даже с умилением. Впрочем, сейчас она поддела его без намека на враждебность, скорее игриво, как разбаловавшийся котенок, напрыгивающий на ногу хозяина, не выпуская коготков.

Ричард улыбнулся.

– Думаю, не все. Но для меня балкон действительно важен. Я, бывает, просиживаю за работой целую ночь, а в перерывах люблю подышать свежим воздухом. Две комнаты – это для того, чтобы в одной отдыхать, а другую с чистой совестью завалить бумагой, ручками, блокнотами и тому подобным. Занимаясь написанием статьи, я чаще всего ложусь спать под утро, а когда просыпаюсь, начинаю с того места, на котором остановился, не тратя времени на доставание и повторное раскладывание в нужном порядке листов и всего прочего. И спать, и работать в одной комнате, согласись, не очень-то удобно…

Он потрясающе хорошо себя чувствовал. Оттого, что разговаривал с Эвелин настолько легко и свободно. Девушка здорово умела слушать.

Ричард терпеть не мог рассказывать о себе тому, кто лишь прикидывался, будто интересуется его жизнью. Притворщика мог без труда вычислить и прекращал разговор при первой же возможности. В особенности восприимчивым к невниманию он стал в последние полтора года, лишившись привычной поддержки близкого человека, потеряв уверенность в себе.

Эвелин не ломала комедию, внимая его словам. В этом не могло быть сомнений.

– А-а, теперь мне все понятно, – сказала она, когда Ричард замолчал. – Мог бы с самого начала объяснить, в чем дело. Тогда, наверное, мы не убили бы столько времени на скандалы… – Она резко замолчала и опустила голову.

Ричард представил, на что они могли потратить «убитое время», и его сердце забилось сильнее от приятного возбуждения.

Он задумался: а был ли у них шанс сблизиться, если бы не перебранки? И пришел к поразительному выводу: не было. Только благодаря допущенной кем-то ошибке и путанице с номерами он обратил на Эвелин внимание, вырвался из трясинного плена своих мрачных мыслей, взглянул на жизнь новым взглядом. Парадоксально! Смешно! Но именно так все и получилось.

Его вдруг вновь переполнило то самое желание сделать свою жизнь похожей на жизнь Артура. И он ясно понял, что рождено оно не чем иным, как знакомством с этой голубоглазой девушкой.

Не зря мне приходили в голову удивительные фантазии и снились странные сны, подумал Ричард в волнении, какого не испытывал целую вечность. Эта встреча послана мне как знак, как подарок.

Ему захотелось сейчас же дать Эвелин понять, что, по его мнению, их знакомство должно вылиться в нечто грандиозное. Но язык как будто превратился в пропитанную водой губку и отказывался повиноваться, а мысли окончательно перепутались.

Эвелин, по-видимому ожидавшая от него подобных слов или хотя бы какого-нибудь намека, потупилась. Ричард мгновенно угадал ее чувства по тому, как дрогнули крылья ее носа. Он уже знал, что именно так выражается на этом милом лице обида или гнев.

– А на творческого человека ты все же не похож, – произнесла она с теми же насмешливыми нотками, каких Ричард понадеялся никогда больше не слышать.

Он тут же вспомнил и про технарскую категоричность, и про обожаемые правила, в которые что-нибудь постоянно не вписывается, – короче, практически в точности воспроизвел в памяти колкие, обидные слова, которые Эвелин бросила ему в лицо в начале разговора. В отместку за его былые оскорбления… Быть может, она и впрямь считала его черствым сухарем, лишенным способности видеть и понимать прекрасное…

Внезапно ощутив себя потерянным и опустошенным, Ричард тихо спросил:

– Почему же я не похож на человека творческого? Все по тем же причинам или…

Взгляд Эвелин потеплел. Вероятно почувствовав его растерянность, она решила над ним сжалиться.

– Потому что творческие люди обычно любят вкусно поесть.

Ричард взглянул на свою тарелку. Картофель, фаршированный сыром, и рубленое мясо лежали на ней нетронутыми.

Эвелин рассмеялась, отправила в рот последний кусок рулета и, прожевав, повернулась к подруге, что-то эмоционально объясняющей Артуру.

– Вы явно нашли общий язык, – заметила она. – Но уже половина двенадцатого. Мы собирались на дискотеку, Абби. Ты не забыла?

Намеревается покрутить перед парнями задом, подумал Ричард, но тут же устыдился своей мысли.

– Нам действительно пора, – сказала Абигейл, поднимаясь. – Приятно было с вами пообщаться.

Эвелин тоже встала. Когда их с Ричардом взгляды встретились, ее голубые глаза смеялись. То ли она продолжала над ним потешаться, то ли праздновала победу, то ли безмолвно говорила: продолжение следует, – этого Ричард не мог понять.

– До завтра, – произнесла она, задвигая стул.

– До завтра, – ответил он, пытаясь не подать виду, что испытывает ревность.

6

Ричард проснулся с мыслью, что сегодня непременно продемонстрирует ей себя настоящего – человека не хмурого, восприимчивого к красивому, способного на прекрасные глупости и жизнь без правил, творческого и многогранного. Ведь таким он и был когда-то, таким с ее помощью становился теперь.

Всевозможные подтверждения ошибочности ее о нем мнения он придумывал все время, пока принимал душ, брился и одевался.

Надо будет сказать ей, что ее бусинки и колечки радуют мне глаз. Что все мои прежние слова – полная чушь, которую я говорил, только чтобы подразнить ее. Признаться в том, что в течение последних полутора лет я переживал серьезный кризис и что наконец выхожу из него лишь благодаря ей…

Из номера Ричард выскочил с такой поспешностью, будто спасался от настигающих его языков пламени, а к лифту в буквальном смысле слова побежал. Если высказывание Эвелин о непременном наличии у людей творческих хорошего аппетита соответствовало действительности, то Ричард в данный момент определенно не мог считаться одним из них. О завтраке он в это утро даже не вспомнил.

Эвелин с кем-то разговаривала по телефону. Сидела нахмурившись, нервно покусывая нижнюю губу и вертя в руках визитную карточку со странным значком цвета киновари в верхнем левом углу.

Ричард остановился у стойки, переводя дыхание.

– В семь? – спросила Эвелин в трубку, кивком приветствуя Ричарда. – А как же работа?

Ричард следил за сменой эмоций на ее выразительном лице. Когда собеседник что-то ей ответил, она удивленно вытянула губы трубочкой и тут же, как от досады, закусила нижнюю, а мгновение спустя кисло улыбнулась.

– Ладно, договорились. Абби как раз завтра уезжает.

По-видимому, собеседник спросил, кто такая Абби.

– Моя подруга из Лос-Анджелеса, – пояснила Эвелин. – Я попросила ее приехать, поддержать меня.

Она говорила еще несколько минут, а положив трубку, посмотрела на Ричарда с отчаянием.

Тот забеспокоился:

– В чем дело? Произошло что-то неприятное?

– Пока нет, – ответила Эвелин. – Но вот-вот произойдет. – С ее губ сорвался такой тяжелый вздох, что Ричарду до покалывания в пальцах захотелось погладить ее по голове и прижать к своей груди. – Моя семейка опять надумала навязать мне одного болвана.

Ричард вопросительно изогнул бровь.

– Полного придурка… Конечно, нельзя так обзывать людей, но… – Она посмотрела на Ричарда с мольбой, молча прося его не то понять, насколько ей гадко, не то спасти от этого самого придурка. – Я не выношу Эдвина, веришь?

Ричард, растерявшись, пожал плечами и одновременно кивнул.

– Типичный маменькин сынок, рохля. Фу! – Эвелин поежилась, будто в ознобе. – Они пытаются свести меня с ним вот уже три года!

– Кто они? – спросил Ричард, ища на лице девушки следы вчерашней проведенной на дискотеке ночи и не обнаруживая ни кругов под глазами, ни красных прожилок на белках.

– Да все мои родственники! – выпалила Эвелин, тряхнув головой. – Этот Эдвин – сын друзей моего дяди, пренеприятный тип!

Ричард представил, как Эвелин пытаются навязать ненавистного ей человека, и у него все перевернулось внутри. Где-то на подсознательном уровне он уже считал ее своей и даже думать о том, что она может достаться кому-то другому, не желал.

– Неужели твоим родственникам не понятно, что тебе этот Эдвин не нравится? – спросил он.

– Понятно, – ответила Эвелин. – Но они считают себя гораздо более опытными и умными, чем я, и утверждают, что мы с ним непременно будем счастливы.

– Бред! – возмущенно воскликнул Ричард. – Не позволяй распоряжаться своей жизнью даже самым близким, самым родным людям, – сказал он твердо, с горечью вспоминая о собственной родне. – И они могут ошибаться, точно тебе говорю.

Эвелин посмотрела на него как-то странно – с благодарностью и изумлением, смешанными с каким-то еще чувством. Неожиданно ее лицо просияло.

– Придумала! – вскрикнула она, вскакивая со стула и сжимая кулаки. – Надо явиться на эту вечеринку с кем-нибудь!

Ричард нахмурился, пытаясь понять ход ее мыслей.

– С кем-нибудь?

– С каким-нибудь парнем, как будто с женихом, – радостно пояснила Эвелин. Она задумалась, потом вопросительно посмотрела на Ричарда. – Слушай, ты не поможешь мне в этом?

Он почувствовал себя настолько счастливым, что в первое мгновение потерял дар речи.

– В Лос-Анджелесе я бы быстро нашла кого-нибудь подходящего, там у меня тьма знакомых, а здесь никого нет! – протараторила Эвелин извинительным тоном. – Это ни к чему тебя не обяжет, побудем там вдвоем, и все!

Ее голос почему-то погрустнел, а может, Ричарду это только показалось. Ему хотелось крикнуть: да, да, да! Я согласен и счастлив! Но он стоял как истукан, молча любуясь ее переменчивым, светлым, как ранняя весна, лицом.

– Надо только убедить их всех в том, что мы… – Эвелин запнулась, смутившись, но быстро справилась с собой и продолжила: – Что мы вместе, то есть встречаемся. – Она с какой-то отчаянной смелостью вскинула голову и посмотрела в глаза Ричарда. – Ну что? Поможешь мне?

– С удовольствием, – ответил тот, с трудом сдерживая счастливую улыбку.

Эвелин шумно выдохнула, вновь опускаясь на стул.

– Слава богу!

Какое-то время она сидела молча, что-то обдумывая. А когда заговорила вновь, ее голос зазвучал рассудительно и деловито:

– Стив все равно ни разу тебя не видел и понятия не имеет, что ты и есть тот самый Барнс.

– Тот самый Барнс? – переспросил Ричард, недоуменно вскидывая брови.

– Ну, я рассказала о тебе Стиву! – скороговоркой выпалила Эвелин, явно пугаясь, что он сейчас разозлится и передумает ей помогать. – Еще тогда, в первый день!

– Кто такой Стив? – спросил Ричард настороженно.

– Мой дядя, владелец «Меркури», – ответила Эвелин с невинным видом.

Ни черта себе! – подумал Ричард, опираясь о стойку обеими руками.

– Значит, это он попросил тебя поработать здесь администратором?

– Да.

Ричард рассмеялся – так безудержно и весело, как давно уже не смеялся. Он угрожал Эвелин пожаловаться на нее хозяину, а хозяин приходился ей близким родственником, обратившимся к ней за помощью в критической ситуации.

– Почему же ты сразу не сказала мне, что доводишься владельцу отеля племянницей? – спросил Ричард, все еще смеясь.

Эвелин повела плечом, обтянутым жатым хлопком нежно-розового цвета.

– Не хотела тебя разочаровывать. – Она посерьезнела. – Но давай перейдем к делу. К появлению на вечеринке нам следует подготовиться.

– О чем это ты?

Только сейчас Ричард подумал о том, в какую авантюру впутывается и чем это ему может грозить… Впрочем, за возможность предстать перед родней Эвелин, а главное, перед маменькиным сынком Эдвином в качестве ее жениха, он был готов на что угодно.

– Если бы мы действительно встречались, ты бы многое знал обо мне, – пояснила Эвелин. – Ну, есть ли у меня братья или сестры, как зовут моих родителей и тому подобное.

Какая предусмотрительная, одобрительно отметил про себя Ричард. Я о таких мелочах и не задумался бы.

– Верно, – согласился он, кивая.

– Если на сегодняшний вечер у тебя ничего не запланировано, давайте опять встретимся и я посвящу тебя в некоторые подробности моей жизни, – предложила Эвелин. – Абби пообщается с Артуром. По-моему, они болтали вчера с превеликим удовольствием.

– Артур, возможно, уже сегодня уедет, – сказал Ричард. – Торопится к семье, – добавил он, почему-то делая акцент на последнем слове.

Но, на их счастье, Артуру пришлось задержаться. Глава фирмы, который согласился поставлять ему цитрусовые на наиболее выгодных условиях, срочно уехал днем по делам и отложил подписание договора на следующее утро. Ричард ничего не имел против болтушки Абби, но не хотел уделять ей сегодня вечером особого внимания. В его планы входило сосредоточиться только на Эвелин. На подробностях ее жизни…

– Постарайся запомнить максимум информации; – попросила его она, когда они вчетвером уселись за столик в ресторанчике неподалеку от «Меркури». – И ничего не перепутать.

– Постараюсь, – ответил Ричард, усмехаясь про себя. Удержать в голове пусть даже дюжину имен казалось ему делом плевым.

– В общем, у меня есть старшая сестра по имени Хизер, – начала Эвелин настолько серьезно, будто сидела перед экзаменатором и отвечала на каверзный вопрос. – Хизер замужем за Феликсом, они живут в Санта-Ане. У них там развлекательный комплекс под названием «Пирамида». Запомнил?

– Развлекательный комплекс «Пирамида», – послушно повторил Ричард.

– Слушай дальше. У Хизер и Феликса – двое детей. Старшему, Джонни, восемь лет, младшей, Кэти, – три. Они вместе с моей мамой Рейчел вернулись в Лос-Анджелес буквально несколько часов назад. Из итальянской провинции Венето, с курорта Абано Терме.

Последние географические названия Ричард слышал впервые в жизни, но решил, что зазубривать их не имеет смысла.

– В честь их приезда, собственно, и устраивается завтрашняя вечеринка, – сказала Эвелин, морщась. – Без Муров подобные мероприятия у нас не обходятся.

– Кто такие Муры? – поинтересовался Ричард.

– Давние друзья Стива, – ответила Эвелин, корча пренебрежительную гримасу. – Эдвин – их сын.

– Ага. Все понятно.

– Мой папа – его зовут Герберт – преподает политологию в Западном колледже, – вновь заговорила Эвелин. – С ним лучше не вступай ни в какие споры, все равно не победишь. У Стива новая подружка, литературный критик. Ее я сама еще ни разу не видела…

Она долго перечисляла имена родственников и друзей семьи, с которыми завтра вечером им предстояло встретиться, но Ричард уже не старался их запомнить. Думать о каких-то посторонних ему людях он напрочь отказался, глядя на чувственные губы Эвелин, которые очень хотелось поцеловать.

Когда ее голос стих, Ричард задал вопрос, который так и вертелся у него на языке:

– А о себе? О себе ты что-нибудь расскажешь?

Эвелин посмотрела на него в замешательстве.

– Если бы ты была моей девушкой, я бы в первую очередь разузнал, что любишь и чем живешь именно ты, – пояснил Ричард. – Зато помнил бы дату твоего рождения, твой любимый цвет, время года и так далее.

Эвелин растерянно моргнула и отвернулась, притворяясь, что воспылала желанием рассмотреть семейство за соседним столиком.

Артур и Абигейл самозабвенно говорили, сегодня о тиграх и антилопах, бог знает, по каким тропинкам добравшись до этой африканской темы, и опять обращали на своих соседей по столику ноль внимания.

– Разве это может понадобиться? – спросила Эвелин, по прошествии нескольких минут снова повернувшись к ожидающему ответа Ричарду и с несвойственной ей нерешительностью глядя на него.

– Еще как может, – ответил он твердо. – Представь, например, такую ситуацию: твоя мама спрашивает меня, верю ли я в гороскопы и что думаю по поводу твоего знака зодиака. Что, по-твоему, я отвечу?

– Мама не увлекается подобной ерундой, – возразила Эвелин.

– Я всего лишь привел пример, – не унимался Ричард. – Если речь зайдет не о гороскопах, то о чем-нибудь подобном. Всего не предусмотришь.

– Верно, – согласилась Эвелин с видом человека, осужденного на казнь. – Ладно, слушай. Я родилась третьего апреля восьмидесятого года…

Третьего апреля, подумал Ричард обрадованно. Я так и думал, так и чувствовал! Не зря она напоминает мне светлую весну…

Рассказав о том, что ее любимый цвет – светло-розовый, режиссер – Стэнли Кубрик, блюдо – салат из тунца, писатель – Курт Воннегут, а животное – ушастый слон, Эвелин перевела дыхание, будто прошла тяжелое испытание.

Ричард протянул руку и нежно коснулся ее плеча. Эвелин вздрогнула. В это мгновение ему показалось, что все волшебство мира сосредоточилось в ней одной, а окружающая их действительность перестала существовать.

Их взгляды встретились. Ни разу за эти несколько дней Эвелин не казалась Ричарду настолько беззащитной, хрупкой и маленькой. За минуту, в течение которой они смотрели друг другу в глаза, совершилось некое таинство, произошло нечто чудесное, что растопило толстую корку льда, сковывавшую полтора года сердце Ричарда.

Губы Эвелин приоткрылись, словно моля о поцелуе. Глаза повлажнели и заблестели как-то по-новому, озаряя ее прекрасное лицо.

– Нам пора, – пробормотала она, смутившись… и разрушила магию момента. – Абби завтра уезжает, а я обещала показать ей Анахайм.

Ричард нехотя убрал руку, с удивлением и страхом осознавая, что мысль о расставании даже до завтрашнего дня пугает его.

– Итак, договорились, – произнесла Эвелин уже обычным ровным тоном. – Встречаемся завтра в холле «Меркури» в шесть тридцать вечера. Не подведешь меня? – Не волнуйся.

Эвелин работала в этот день только до обеда, точнее даже не работала, а объясняла, что где находится, черноглазой Анджеле, администратору с пятилетним стажем, которую Сара взяла на испытательный срок.

Абигейл уехала утром, напророчив Эвелин море счастья с Ричардом и сотню раз повторив, что Артур классный парень, жаль только женатый.

Эвелин решила, что не стоит надевать на вечер нечто экстравагантное, хоть перед Ричардом ей и хотелось покрасоваться в чем-нибудь этаком. Но их ожидал не какой-нибудь официальный прием, а просто ужин в кругу друзей и родственников, на который можно явиться хоть в джинсах.

Однако она остановила свой выбор на коротком платье из шелкового шифона цвета беж. Надела на руку браслет из хрустальных бусин. Покрыла губы тонким слоем ярко-красной помады, а глаза – светло-коричневыми тенями и тушью. Наряд дополняла кожаная сумочка с длинной ручкой…

Ричард уже ждал ее в холле отеля. Вместо обычных футболки и джинсов на нем была ничем особым не выделяющаяся светло-серая рубашка с короткими рукавами и черные брюки. Но смотрелся он замечательно, именно так, как, согласно фантазиям Эвелин, и должен был выглядеть ее мужчина.

Оглядев свою спутницу с ног до головы, Ричард поднял вверх большой палец, и они вдвоем направились к выходу.

«Форд», который Ричард взял напрокат, был припаркован напротив дверей отеля.

– Не знаю, понравится ли твоим родственникам эта колымага, – сказал он, когда оба сели на передние сиденья. – Но если бы я знал, что нам предстоит, арендовал бы что-нибудь попредставительнее.

– Мои родственники, хоть и со странностями, но «вещизмом» не страдают, – с достоинством ответила Эвелин. – Они судят о людях не по марке машины и не количеству денег на их счету.

Она заметила, как лицо ее спутника внезапно помрачнело, и задумалась, чем это вызвано.

– Выглядишь ты просто потрясающе. Прости, по-моему, я забыл это тебе сказать, – произнес Ричард, глядя сквозь ветровое стекло на дорогу и поворачивая ключ в замке зажигания.

– Спасибо.

– Куда едем?

– Прямо, потом направо, а дальше я покажу.

– Понял.

Вечеринку Стивен устроил, как обычно, на широкую ногу. Заказал невообразимое количество всяких деликатесов, украсил дом разноцветными шарами и гирляндами из мелких, как звезды на далеком небосводе, лампочек.

Члены семей Келли и Фламмер действительно не страдали «вещизмом», но ради возможности порадовать друг друга и особенно маленьких Кэти и Джонни были готовы вывернуться наизнанку…

Когда Ричард завел «форд» на небольшую стоянку слева от особняка Стивена, Эвелин неожиданно почувствовала такое сильное волнение, что чуть было не попросила развернуться и увезти ее обратно в «Меркури».

Ричард, по-видимому заметив ее тревогу, мягко накрыл ее руку своей и прошептал:

– Ничего не бойся, я с тобой.

У Эвелин на миг потемнело перед глазами. Более приятных слов она, наверное, не слышала ни разу в жизни. Более приятных, более уместных, произнесенных с нежностью и в то же время твердо.

Она моргнула, одарила Ричарда благодарной улыбкой и сжала его руку.

– Итак, операция «Категоричный отказ Эдвину» начинается!

– Вперед! – скомандовал Ричард, открывая дверцу.

Он заметил боковым зрением, как какая-то дама у соседнего «шевроле» буквально застыла на месте, увидев выходящую из машины с его, Ричарда, помощью Эвелин.

– Шанон Мур, – прошептала девушка одними губами. – Мамаша Эдвина.

Ричард едва заметно кивнул, давая понять, что понял ее.

Эвелин же повернула голову, естественным движением беря его за руку, и лучезарно улыбнулась миссис Мур.

– Здравствуйте! Как дела?

– Н-нормально, – ответила та, сдвигая жгуче-черные, крашеные брови.

– Познакомьтесь: Ричард, – произнесла Эвелин с гордостью невесты, представляющей друзьям семьи своего суженого. – Ричард, это Шанон Мур, супруга давнего приятеля моего дяди Стивена.

Ричард прижал к груди свободную руку и чуть склонил голову.

– Очень приятно, – произнес он тоном человека, старающегося произвести благоприятное впечатление на близких людей своей избранницы.

Эвелин, продолжая улыбаться, на мгновение доверчиво к нему прижалась. Он чмокнул ее в висок и повел к особняку.

– Кстати, чуть не забыла, – произнесла Эвелин полушепотом. – Называй меня Эви. Это будет выглядеть правдоподобнее. Никто из друзей и родственников не обращается ко мне «Эвелин».

– Учту, – ответил Ричард и улыбнулся каким-то своим мыслям.

В душу Эвелин закрался холодный, мерзкий страх. Она впутала в рискованную авантюру человека, который, хоть и вызывал в ней бурю невероятных эмоций, практически не знал ее, к тому же каких-то пару дней назад жаждал довести до белого каления, унизить.

А вдруг, согласившись сыграть эту роль, он задумал мне отомстить? – мелькнула леденящая кровь мысль. Вдруг решил доказать, что последнее слово останется за ним, что он в этой войне победитель?

Девушка повернула голову и пристально всмотрелась в его правильный профиль. Ричард тут же взглянул на нее. В его глазах отражалось явное желание справиться с заданием должным образом и ни капли злорадства. Эвелин успокоилась и, приподняв голову, зашагала более уверенно.

Во дворе толпились гости. Все смеялись, стоя кольцом вокруг табуретки, на которой светящийся от гордости Джонни показывал какой-то фокус – наверняка привезенный вместе с сувенирами и ветками засушенных растений из Абано Терме.

– Если я правильно понимаю, это и есть твой племянник Джимми, – умышленно громко, чтобы привлечь к себе внимание, произнес Ричард.

– Джонни, – улыбаясь, несмотря на опять сковавший ее душу страх, поправила его Эвелин.

– А да, перепутал. Прости, Малыш. Услышав его обращение «Малыш», Эвелин покачнулась, споткнулась о каменный бортик аллеи и чуть не упала. Ричард с такой ловкостью подхватил ее своими сильными руками, что она совершенно растерялась, потрясенная ливнем обрушившихся на нее в этот момент чувств.

Если бы не блестящая игра Ричарда, она, наверное, наделала бы глупостей. Удрала бы отсюда, никому ничего не объяснив, ни с кем не поздоровавшись, или, наоборот, громогласно объявила бы, что Ричард ей не жених, а случайный знакомый.

– Малыш, ты в порядке? – спросил он, прижимая ее к себе с таким искренним беспокойством, будто не только вжился в роль ее сердечного друга, а поверил, что в самом деле им стал.

Эвелин, покраснев и смутившись, пробормотала в ответ что-то нечленораздельное.

– Крепче держи меня за руку, тогда все будет в порядке, – произнес Ричард тоном влюбленного, сосредоточенного лишь на предмете своей страсти. – Слышишь? Обещаешь, что впредь так и будет? – Он взял Эвелин за подбородок и, нежно приподняв, посмотрел ей в глаза. – Обещаешь?

Эвелин кивнула, задыхаясь, чувствуя, что ее щеки горят, и подозревая, что выглядит круглой дурой.

– Вот и отлично.

Эвелин поняла, что она законченная трусиха и что о съемках ей следует забыть, потому как ее актерские способности куда-то бесследно улетучились. Когда она взглянула на гостей, то увидела, что все стоящие вокруг табуретки с Джонни-фокусником теперь смотрят на них с Ричардом, в том числе и сам Джонни, забытый публикой.

Интересно, успел ли он показать им все, что хотел? – пронеслась в затуманенном мозгу Эвелин нелепая мысль.

Неизвестно, чем бы закончилась эта немая сцена, если бы не находчивость Ричарда.

– Джонни, дружище, давай знакомиться! – воскликнул он, как будто не замечая крайнего изумления на физиономиях глядящих на него взрослых.

Мальчик убрал в карман цветные шарики и пробку от винной бутылки – атрибуты фокусника – и, не спрыгивая с табуретки, стоя на которой был ростом выше Ричарда, с готовностью протянул ему свою маленькую, но крепкую руку.

– Меня зовут Ричард, – произнес Ричард просто и дружелюбно, именно так, как следует знакомиться с ребенком.

– А меня Джон Фламмер, – ответил мальчик, радуясь, что с ним обращаются как с равным.

– Я знаю твое имя, – сказал Ричард.

– От Эви? – полюбопытствовал Джонни, впиваясь внимательными живыми глазенками в лицо тети и пытаясь что-то для себя уяснить.

– Да. – Ричард положил руку на талию Эвелин настолько собственническим жестом, что девушку бросило в дрожь, и привлек ее к себе.

– Значит, она твоя невеста? – спросил Джонни тоном человека, разгадавшего хитрую загадку. Его пухлые губы растянулись в улыбке, являя миру дыру на месте верхнего переднего зуба.

– Значит, – ответил Ричард, чмокнув Эвелин в макушку.

– А как же Эдди? – громко и обеспокоенно спросил Джонни.

Головы всех присутствовавших как по команде повернулись куда-то направо. Ричард посмотрел туда же и увидел Шанон Мур, а рядом с ней парня лет двадцати пяти с красным от негодования лицом. Не то чтобы уродливого или неказистого, но «пренеприятного», как верно выразилась Эвелин.

Девушка ощутила себя человеком, которого неумолимо засасывает трясина. Она уже не представляла, как выпутается из нелепой ситуации, и проклинала тот миг, когда ее осенила идея явиться на вечеринку с Ричардом… Хотя, с другой стороны, усердных попыток родни навязать ей в женихи Эдвина после сегодняшнего представления можно было уже не опасаться.

Эдвин, став центром внимания всех собравшихся, наверное, провалился бы сквозь землю, если бы мать Эвелин не пришла ему на выручку.

– Джонни, – ласково произнесла Рейчел, – беги-ка в сад, посмотри, чем занимается Кэти.

– Но я хотел узнать… – начал Джонни.

– Беги к Кэти, – уже строже велела она. Мальчик, больше не пререкаясь, резво спрыгнул с табуретки и помчался к сестре.

– Эви, дорогая! – Рейчел протянула дочери руки.

– Мама!

Они обнялись, и на время в груди Эвелин, искренне соскучившейся по матери, потеплело.

– Как отдохнули? – спросила она, расчувствовавшись.

– Замечательно, детка! Привезли кучу фотографий и видеозаписи. – Рейчел вскинула руки. – Эуганейские холмы просто чудо! А античные колоннады, дворцы, фольклорные фестивали!.. Эви, когда-нибудь и ты должна на все это взглянуть! У меня такое чувство, будто я помолодела на десяток лет. Грязевые обертывания Абано Терме – секрет вечного здоровья…

Эвелин совсем не походила на мать – темноглазую, с полными губами, как у всех добряков. Что в них было общего, так это, пожалуй, ясность взгляда и энергичность. И еще удивительная стройность и высокий рост.

– А ты как съездила? – спросила Рейчел. Эвелин, для которой поездка в Ирландию уже казалась событием из прошлой жизни, напрягла память.

– Чудесно, – сказала она, опять вспоминая, что должна написать Люсинде. – Потом расскажу поподробнее.

Создавалось впечатление, что Рейчел намеренно оттягивает момент знакомства с Ричардом, который наблюдал за происходящим с неподдельным интересом.

– Познакомься: это Ричард, – собравшись с мужеством, произнесла Эвелин.

Глаза Рейчел – в первую минуту она смотрела на гостя с настороженностью, если не с неприятием, – вдруг наполнились материнской теплотой, заметив которую Эвелин почему-то очень обрадовалась.

– Это моя мама, Ричард, – на удивление ровным и спокойным голосом произнесла она.

– Рейчел, – повторил тот, почтительно и непринужденно улыбаясь.

И они обменялись рукопожатиями.

– А это мой папа Герберт, – сказала Эвелин уже настолько свободно, словно в самом деле привела в дом дяди жениха, и, почувствовав, что родня его приняла, расслабилась.

Мужчины пожали друг другу руки.

Эвелин, с раннего детства обожающая своего строгого, серьезного и мудрого отца, всегда чуть-чуть его побаивалась. Его мнение по любому поводу играло для нее огромную роль, хотя она никогда не признавалась ему в этом. Отправляясь на сегодняшнюю вечеринку, она даже подумать боялась, как отец отнесется к Ричарду, которого собиралась представить в качестве своего жениха.

Герберт посмотрел на спутника дочери настолько пристально, что Эвелин испугалась, как бы тот не плюнул на ее затею и не убрался отсюда подобру-поздорову. Но Ричард с честью прошел испытание: спокойно позволил «будущему тестю» себя изучить, не отвел глаз в сторону, не завел, чтобы скрыть неловкость, бессмысленного разговора.

По-видимому, Герберт оценил это по достоинству, потому что, несмотря на всю свою суровость, по-дружески хлопнул Ричарда по плечу. Эвелин не сдержалась и счастливо заулыбалась, что воспринялось всеми, кто на нее смотрел, как само собой разумеющееся.