Текст книги "Волшебный рассвет"

Автор книги: Джулия Тиммон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

2

Артур Пондерс появился в «Меркури» через два часа после того, как Ричард Барнс взял «Желтые страницы» и снова удалился в свой однокомнатный номер. Невысокий, плотный, со смеющимися маленькими глазками и курносым носом, Пондерс относился к тому типу людей, которые, несмотря на внешнюю неказистость, сразу располагают к себе простотой общения и жизнерадостностью.

Эвелин, до чертиков уставшая за сегодняшний день и уже не способная ни читать, ни гадать, почему этот Барнс засел так надолго в своем номере, едва только увидев нового клиента, сразу повеселела.

– Добрый вечер! – воскликнул тот с таким задором и доброжелательностью, что губы Эвелин сами собой расплылись в улыбке.

– Добрый вечер!

– Жара спала, на улице – просто рай! – с восторженностью ребенка сообщил человек со смеющимися глазами. Его лицо неожиданно приняло выражения искреннего сочувствия. – Не завидую вам. Сидите здесь, наверное, с самого утра?

Эвелин покачала головой. Ей вдруг захотелось поболтать с забавным парнем, и она призналась:

– Я начала работать только после обеда. Причем совершенно неожиданно.

Брови незнакомца поползли вверх.

– Как так? – спросил он с живейшим участием.

– Просто одной из здешних администраторш пришлось срочно уволиться. У нее заболел отец. А вторая вообще в отпуске. Меня попросили временно поработать. – Эвелин вздохнула, радуясь, что после неприятного общения с Барнсом ей подвернулся столь милый собеседник.

– Да, не повезло… – протянул тот. Его глаза вновь просияли. – Меня зовут Артур Пондерс.

– А я Эвелин. – Она наклонила голову и взглянула на грудь, туда, где у служащих отелей должен висеть знак с именем и названием должности. – Надо попросить, чтобы мне сделали бейдж.

Пондерс одобрительно кивнул.

– Я заказывал номер позавчера.

– Артур Пондерс? – переспросила Эвелин, раскрывая нужную таблицу и с особым вниманием разыскивая в списке фамилию нового гостя.

– Точно, – ответил он с лучезарной улыбкой. Пондерс шел в списке сразу за Барнсом. Эвелин произнесла номер вслух:

– Пятьсот восьмой. Распишитесь вот здесь и получите ключи.

Когда Пондерс со словами благодарности и пожеланием удачно доработать остаток дня зашагал в сторону лифта, Эвелин посетила странная мысль: а вдруг и он сейчас вернется и заявит, что заказывал другой номер? Нет, решила она, прогоняя опасение. Не могла Лорин ошибиться дважды.

Едва ощутимая тень сомнения еще тревожила ее душу, когда Пондерс вновь появился в холле.

– Произошло какое-то недоразумение, – сказал он все с той же улыбкой, но несколько растерянно. – Мне совсем ни к чему две комнаты, и уж тем более балкон. Я заказывал…

– А-а, кажется, я все поняла! – воскликнула Эвелин, облегченно вздыхая. – По-видимому, администраторша, которая вчера уволилась, вписала ваш заказ в колонку напротив имени другого клиента. – Она рассмеялась, вспоминая каменное лицо и угрозы Барнса. – Мне очень жаль, что так получилось. Сейчас мы все уладим.

Оставлять свой пост в столь суматошный день Эвелин не хотелось. Но на ее счастье из коридора, ведущего в ресторан, как раз в этот момент вышла молоденькая горничная в синем платье и белом переднике. Эви окликнула ее и, когда та приблизилась к стойке, попросила сходить в четыреста пятнадцатый номер и позвать оттуда постояльца. Позвонить сама Барнсу она почему-то не решилась.

Он спустился минут через десять, в течение которых Эвелин и Пондерс вели оживленную беседу о Лос-Анджелесе, об Анахайме и о Сейлеме, откуда приехал последний. Барнс выглядел еще более недовольным, чем в свое предыдущее появление в холле. Эвелин пришлось незаметно ущипнуть себя за запястье, чтобы не нахамить ему или не ляпнуть лишнего.

– Насколько я понимаю, найти подходящий номер в другом отеле вам не посчастливилось, – произнесла она с неестественно любезной улыбкой. – А я ведь вас предупреждала.

– Зачем вы позвали меня? – проигнорировав ее шпильку, спросил Барнс. – Гонять жильцов туда-сюда тоже входит в список отличительных особенностей вашего отеля?

Пондерс уставился на него с недоумением, – и одна его бровь поползла вверх.

– Нет, не входит, – невозмутима ответила Эвелин. – Просто ваш случай исключительный.

Барнс ухмыльнулся.

– Какая честь! Я непременно поговорю об этой исключительности с хозяином вашего балагана.

– Пожалуйста. – Эвелин широко улыбнулась, и ее белые ровные зубы блеснули. – Только сначала переселитесь в номер с двумя комнатами и балконом. А то, не дай бог, задохнетесь от недостатка свежего воздуха.

Черт, выругалась она про себя. Это уже откровенная грубость! Надо держать себя в руках, или несчастный «Меркури» «прославится» на весь Анахайм.

Барнс так и впился в нее злым взглядом. Она внимательнее всмотрелась в черты его лица – плотно сжатые губы, две складки между бровями, темные глаза, таящие в себе какую-то тайну, – и на миг ей показалось, что перед ней человек, порядком измученный всякими невзгодами, с которым следует не скандалить, а быть помягче.

Правда, секунду спустя, когда Барнс заговорил, это чувство прошло и Эвелин опять обуяло нестерпимое желание надерзить ему.

– Настолько хамоватого администратора я не встречал еще ни разу в жизни, – произнес он с убийственным презрением. – Временно вы здесь или не временно, я все равно поговорю о вас с хозяином.

– Послушайте, а может, мы решим этот вопрос, так сказать, полюбовно? – подключился к беседе Пондерс. – Нам всем сегодня досталось, в особенности Эвелин. Давайте не будем усугублять ситуацию, а?

Барнс повернул голову и взглянул на него так, будто только что заметил.

– А вы кто, простите…

– Артур Пондерс. – Он протянул руку. – Будем знакомы. Меня поселили в тот номер, который предназначался вам.

– А-а, вот оно что… – Барнс пожал довольно крупную для его роста руку Пондерса. – Ричард Барнс. Само собой, можно просто Ричард.

Ничего себе! – удивилась Эвелин. А мне казалось, этот тип позволяет называть себя только «мистер Барнс». Хамоватый администратор! Станешь тут хамоватой, если вынуждена общаться с таким, как он!

– Распишитесь вот здесь, а вы вот здесь, – произнесла она, кладя перед мужчинами книгу регистрации. – И поменяйтесь, пожалуйста, ключами. Перенести вещи вам может коридорный.

– Не беспокойтесь, – ответил Пондерс, весело подмигивая.

Эвелин улыбнулась, опять расслабляясь под магическим воздействием его дружелюбия. Интересно, кем Пондерс работает, есть ли у него жена и дети? Ей представилась рядом с ним такая же маленькая пухленькая и веселая молодая женщина и пара улыбающихся во весь рот ребятишек. Зеленоглазых, как сам Пондерс, и с такими же, как у него, курносыми носами…

Она очнулась, почувствовав на себе пристальный мужской взгляд, и повернула голову. Барнс уже поставил в книге свою подпись и, ожидая Пондерса, смотрел на нее. Как-то странно смотрел – не с негодованием, не с презрением, а задумчиво и даже грустно.

Ей стало немного не по себе. Не найдясь, что сделать, она взяла книгу и уставилась в нее, будто ожидала увидеть там что-то интересное…

– Желаю спокойно дождаться конца смены, Эвелин. – Ей улыбался Пондерс.

– А, да, – пробормотала она, сильнее смущаясь. – Спасибо. Если что, обращайтесь к горничной или к коридорному.

– Непременно, – пообещал Пондерс и вместе с Барнсом направился прочь.

Эвелин сидела не двигаясь даже после того, как звук их шагов в коридоре стих, а лифт закрылся и кабина поехала наверх. Почему взгляд этого Барнса произвел на нее столь странное впечатление? Почему она повела себя так по-идиотски? Она! Студентка актерского факультета, мечтающая сняться на «Дримуорксе»! Бесстрашная озорница, рассчитывающая когда-нибудь взглянуть в лицо настоящему привидению!..

Актриса, подумала Эвелин, усмехаясь. Стушевалась, поймав на себе пристальный взгляд скандалиста, вымотавшего ей нервы. Не смогла замаскировать своей неловкости. М-да…

Она прижала к горящим щекам ладони и снова пережила то мгновение, когда перехватила взгляд Барнса. В сердце на удивление приятно кольнуло, и боль от этого укола разлилась по телу медовой рекой.

– Бред, – пробормотала Эвелин, облизывая внезапно пересохшие губы. – Не хватало только увлечься этим красавчиком.

Ни к какому коридорному Артур Пондерс и не подумал обращаться за помощью. Из вещей у него была только дорожная сумка, которую он даже еще не успел распаковать. И спустя несколько минут после расставания с Ричардом в кабине лифта он уже стучал в дверь предназначавшегося ему номера на четвертом этаже.

Ричард открыл незамедлительно и предложил:

– Входи, располагайся. Мне осталось уложить кое-какие мелочи. Я быстро.

– Не торопись, – по-свойски ответил Артур, входя в комнату и осматриваясь. Его внимание тут же привлек мини-бар с торчащим в замочной скважине ключиком. – Есть что-нибудь стоящее? – спросил он, кивая на него.

– Нет. Только бутылка легкого вина, – ответил Ричард, укладывая в сумку футболку, которую снял с себя перед тем, как принять душ.

Артур открыл мини-бар и заглянул внутрь.

– Да уж, не густо. А впрочем, я не особенный любитель спиртного.

– Я тоже, – ответил Ричард, поводя плечом.

– Тогда давай отметим знакомство вином, – предложил Артур добродушно.

Ричард закрыл сумку, выпрямился и на мгновение задумался.

– Может, лучше пойдем ко мне? Я того номера еще, правда, не видел, но он с балконом и определенно просторнее. Захотим полюбоваться Анахаймом или просто подышать свежим воздухом, выйдем на балкон.

В новом мини-баре они нашли еще и бутылку бренди, но пить все равно стали вино. Ричард, обосновавшись в вожделенном двухкомнатном номере, совершенно успокоился и не думал больше ни о былых бедах, ни о скандале с хорошенькой администраторшей, ни о своих угрозах пожаловаться на нее владельцу «Меркури», воплощать которые в жизнь, разумеется, не намеревался.

– Что у вас произошло с Эвелин? – поинтересовался Артур, отпив из бокала.

– Эвелин? – Ричард нахмурился, силясь вспомнить, где он уже слышал сегодня это имя.

– С девушкой, которая заменяет администратора, – пояснил Артур. – Бедняга. Ну и досталось же ей сегодня!

– Бедняга? – Ричард усмехнулся. – Этой бедняге палец в рот не клади. Хамить умеет, будь здоров!

– А по-моему, она очень милая. И симпатичная. – Лицо Артура расплылось в мечтательно-довольной улыбке. – Если бы не моя обожаемая Мейси, я, наверное, даже приударил бы за ней.

Ричард посмотрел на него вопросительно. Кто такая Мейси? Подруга? Жена? Но явно любимая женщина.

Артур, как будто прочтя его мысли, просиял, достал из кармана брюк бумажник, раскрыл его и с гордостью показал Ричарду фотографию в прозрачном кармашке. У молодой женщины на снимке были такие же живые и веселые, как у Артура, глаза, пухлые щеки и подкупающая искренностью улыбка. Назвать ее красавицей было сложно, но Ричард прекрасно понял, почему Артур отзывается о ней так восторженно. На руках женщина держала девочку – ангелочка со светлыми курчавыми волосами.

– Я женат, – сообщил Артур счастливо. – Уже пять лет. И ни разу – представляешь! – ни разу за все это время не пожалел, что связал свою судьбу с этой женщиной. – Все с той же улыбкой на губах он продолжил: – Мейси чуткая, заботливая, умная. Всегда угадывает, когда мне нужна помощь или особое внимание. Наверное, я просто везучий.

– Определенно, – ответил Ричард, вспоминая о своем романе с Амандой, закончившемся столь неприглядно, и о старшей сестре Сильвии, которая, увлекшись дележом наследства, напрочь забыла о муже Даррелле. В тот период, полтора года назад, Даррелл, известный в Окленде художник, переживал серьезный творческий кризис и остро нуждался в поддержке жены.

– Я в Анахайме по делам, – сказал Артур. – У меня в Сейлеме небольшой бизнес, продуктовая база. Завтра с утра встречаюсь с поставщиками цитрусовых. Я предлагал Мейси составить мне компанию и Пегги – так зовут нашу дочку – взять с собой. Но Мейси сказала, что не хочет отвлекать меня от дел. Отдохнуть втроем мы планируем в сентябре, может где-нибудь здесь же. Свозим малышку в «Диснейленд». – И Артур посмотрел сквозь открытую балконную дверь на виднеющийся отсюда кусочек Анахайма.

Ричарду живо представилась эта троица на сказочной тропе «Диснейленда»: мужчина и женщина, не красавцы, но в то же время прекраснее многих других даже более привлекательных внешне людей, и похожая на маленького херувима девочка. Ему захотелось вдруг собрать всех на свете хороших людей и поселить вместе с Пондерсами в мире, где нет ни предательств, ни злобы, ни алчности – только веселье, только смех, только радость.

– Я считаю, что надо с раннего детства показать ребенку, какие на свете существуют чудеса, – продолжил Артур. – Пусть наберется положительных эмоций, уверится в красоте и правильности мира. Тогда сможет вступить во взрослую жизнь без внутреннего страха и комплексов. Верно ведь?

Ричард задумался.

– А сумеет ли человек, воспитанный только на чудесах, адекватно воспринимать суровую действительность, бороться с трудностями?

Артур кивнул в знак того, что понимает, о чем толкует его новый знакомый.

– Мы не воспитываем дочь на одних чудесах. Уже сейчас, в три с половиной года, она умеет трудиться. По-своему, конечно, по-детски. Убирает за собой игрушки, аккуратно ставит на место туфельки, помогает маме в кухне. Мейси от природы наделена воспитательским талантом. Она приучает Пегги к труду с поразительной ловкостью: легко, умело, ненавязчиво. – Говорил Артур увлеченно, с подъемом, и его лицо при этом выглядело столь одухотворенным, будто он великий художник, создающий свою самую значительную картину. – Естественно, и я принимаю в воспитании дочери очень активное участие. Учу ее писать и считать…

– В три-то года? – удивился Ричард.

– А что тут такого? – Артур пожал плечами и улыбнулся такой умиленной улыбкой, словно увидел перед собой свою малышку дочь. – Пегги – очень способный ребенок. Я не утруждаю ее занятиями, провожу их в форме игры. Она многое схватывает на лету. Уже умеет писать свое имя, знает, когда у нее день рождения.

– Ничего себе! – Ричард еще раз посмотрел на фотографию в бумажнике, который, как и был, раскрытый, лежал теперь на столике. – Такая малышка, и уже знает, когда родилась…

– Год, конечно, назвать не может, но четко произносит: «Зимой, одиннадцатого января», – сказал Артур. – Прежде чем решить, заводить ребенка или нет, мы с Мейси тщательно продумали, сможем ли обеспечить его всем необходимым как в материальном, так и в духовном смысле. Прочитали несколько книг по воспитанию. Я даже курить бросил.

Ричард удивленно посмотрел на пышущее здоровьем лицо собеседника.

– Ты курил?

– Угу. Целых пять лет.

– Никогда бы не сказал…

– Почему?

– Ну, ты производишь впечатление человека… – Ричард чуть было не сказал «правильного», но подумал вдруг, что в это слово принято вкладывать другой смысл. Правильными называют людей, у которых все разложено по полочкам, которые не способны ни на подвиги, ни на рыцарские поступки, ни на прекрасные безумства. Артур же, казалось, умел радоваться жизни во всех ее проявлениях, дышать полной грудью и любить. То есть был не правильным, а настоящим, достойным уважения и восхищения. – В общем, на курильщика, даже бывшего, ты не похож, – сказал Ричард, предпочтя оставить свои мысли при себе.

Артур пожал плечами.

– Ребенку и беременной женщине в любом случае вредно жить рядом с курильщиком.

– Согласен.

– Вот я и завязал с куревом.

– Сам решил или жена попросила? – полюбопытствовал Ричард.

Артур взглянул на него так, будто услышал глупость.

– Естественно, сам. Хотя… – Он сощурился, с полминуты о чем-то размышлял и, прищелкнув пальцами, ответил: – Возможно, к этому решению меня действительно подвела Мейси. Ты не представляешь, насколько она мудрая и тактичная. Так все обставит, что пойдешь по единственно верному пути и лишь потом, когда хорошенько все проанализируешь, поймешь, какую громадную роль в этом сыграла она…

Артур задумался, и на его веселое лицо легла едва заметная тень грусти.

Наверное, скучает по своим, подумал Ричард и неожиданно ощутил зависть. Ему нестерпимо захотелось тоже найти чуткую и умную подругу, создать с ней крепкую семью, обзавестись детьми и подарить им всего себя, окружить заботой и вниманием.

– Что-то мы совсем не пьем, – заметил Артур.

– Давай за любовь и за верных подруг, – предложил тост Ричард.

– С удовольствием! Они осушили бокалы.

– А у тебя есть семья, дети? Или еще не успел обзавестись этим богатством? – спросил Артур.

– Не успел, – ответил Ричард, стараясь ничем не выдать, насколько сей факт вдруг показался ему безотрадным.

– Пустяки! У тебя все еще впереди! – воскликнул Артур с такой уверенностью, что в истерзанном сердце Ричарда вдруг вспыхнула искра надежды. – С этим делом торопиться не следует. Любовь всей жизни каждый встречает в свой срок. Главное – не принять за нее что-то другое, ну и, разумеется, не упустить свой шанс.

– Сколько тебе лет? – полюбопытствовал Ричард.

– Мне? Двадцать девять.

Ричарду исполнилось двадцать восемь. Его новый знакомый уже пять лет жил с женой, воспитывал дочь и занимался собственным делом. А он о создании семьи практически не помышлял. Работе, хоть и любил ее, уделял недостаточно внимания, потому что слишком много времени копался в своей душе, до краев заполненной беспросветным мраком.

А кому нужны эти мои копания? – подумал вдруг Ричард. Изменить с их помощью свою родню я все равно не в состоянии. Я все больше и больше увязаю в трясине бесплодных размышлений, в то время как мои ровесники посвящают себя занятиям куда более благородным, достойным и полезным…

Он невольно представил себя в кругу семьи, и на сердце у него потеплело. Вот он входит в аккуратный белый дом с садом и детскими качелями во дворе. Чувствует долетающий до прихожей волшебный аромат тушеного мяса с овощами и розмарином – и протягивает руки вышедшей ему навстречу молодой женщине.

Нет, она вовсе не похожа на пухленькую веселую Мейси. Эта женщина стройная, высокая, с детским упрямством в голубых глазах. Светло-пепельные волосы делают ее экзотически притягательной, а милая улыбка – неотразимой и манящей…

Ричард удивленно моргнул, поймав себя на мысли, что в роли своей единственной представляет не кого иного, как скандальную администраторшу.

Совсем спятил, подумал он испуганно. Надо бы отдохнуть, расслабиться, забыть о своих проблемах. Мечтаю уже черт знает о чем!

– Так что это вы с Эвелин не поделили? – спросил Артур.

Ричард взглянул на него с подозрением. Не иначе как его новый, приобретенный столь странным образом приятель наделен телепатическими способностями!

– Не поделили? – переспросил он, стараясь привести в порядок совершенно спутавшиеся мысли. – Послушай, давай не будем об этом.

Артур развел руками. – Не будем так не будем. Но мне Эвелин понравилась. Общительная, улыбчивая… какая-то светлая.

А ведь точно подметил, подумал Ричард и, вспомнив о ее язвительности, поморщился.

– Ладно-ладно. – Артур поднял руки, как бы сдаваясь. – Не хочешь разговаривать об Эвелин, не будем. – Его губы растянулись в улыбке, которую он хотел скрыть, но не сумел. – Только странно, что ты так реагируешь на упоминания о ней.

Ричард вспыхнул. Измученный сегодняшним сумасшедшим днем, думами, историей с перепутанными номерами, он ощутил, что хочет немедленно остаться один и забыть обо всем – об Эвелин, об Артуре, о его чудесной семье и нелепых намеках.

Артур опять все понял без слов. Посмотрел на часы и присвистнул:

– Ого! Уже восемь. Пожалуй, пора пойти принять душ и отправляться на ужин. – Он поднялся с кресла. – Ты уже побывал в ресторане?

– Нет, – ответил Ричард, сознавая, что давно не ел и тоже не прочь подкрепиться.

– Надо проверить, как тут кормят, – сказал Артур, потягиваясь. – Мне гостиничная кухня обычно не нравится. Если и здешняя придется не по вкусу, надо будет подыскать какое-нибудь другое заведение поблизости. Ну ладно, я пошел. Рад знакомству.

Он уже шагнул к двери, когда Ричард окликнул его:

– Артур! Да?

– Только не обижайся на меня за мою мрачность. Ладно? Проблемы заели.

На лице Артура отразилось искреннее сочувствие.

– А-а. Понимаю.

– Знаешь, я тоже очень рад нашему знакомству, – чистосердечно признался Ричард. – Ты долго здесь пробудешь?

Артур пожал плечами.

– Наверное, дня три. Если честно, я бы хоть сегодня рванул назад.

Ричард поставил себя на место приятеля и спросил с участием:

– Скучаешь по семье?

Артур кивнул.

– Просто с ума схожу.

Неизвестно почему – большим приверженцем семейной жизни он никогда себя не считал – Ричард почувствовал, что обрадован ответом Артура. Если не сказать больше: воодушевлен. Его испортившееся было настроение опять улучшилось.

– Если хочешь, ужинать пойдем вместе.

Артур широко улыбнулся.

– С удовольствием. Ненавижу сидеть за столом в одиночестве. Чувствую себя в такие моменты всеми забытым и несчастным. – Он снова посмотрел на часы. – Я мигом. В душ, переоденусь и буду готов. Встретимся в холле минут через пятнадцать. Идет?

Ричард улыбнулся.

– Идет.

Когда дверь за Артуром закрылась, он воспроизвел в памяти его слова: «Ненавижу сидеть за столом в одиночестве. Чувствую себя в такие моменты всеми забытым и несчастным».

Неужели этот парень может чувствовать себя несчастным? – удивился Ричард. Глаза у него так и искрятся. Жизнь явно удалась. Или…

До него вдруг дошло, что судьба Артура сложилась именно так, а не иначе только потому, что тот живет по другим правилам, нежели он, Ричард, и ставит перед собой иные, чем он, задачи. Ричард же, по сути дела, вообще не преследовал никаких целей, в особенности последние полтора года, когда его жизнь резко окрасилась в темные тона.

Он был неплохим репортером и прилично зарабатывал, но, потеряв веру в людей, напрочь утратил желание совершенствоваться, достигать в своей профессии новых вершин. О женитьбе вообще приучил себя не думать, поскольку само слово «семья» с некоторых пор вызывало у него отвращение. В женщинах он серьезно разочаровался и считал теперь, что все они корыстолюбивы, а если и производят иное, более благоприятное впечатление, то, значит, просто-напросто притворяются.

С Амандой, например, они ведь не случайно разошлись именно в тот момент, когда она узнала, что он отказался от наследства. Ричард давно убедился в том, что абсолютно все представительницы прекрасного пола – это определение, кстати, вызывало в нем сильный внутренний протест – прирожденные актрисы и пускают свой талант в ход только для получения какой-либо выгоды.

Сегодняшнее знакомство с Артуром одним ударом разрушило все его теории. Нет, кривить душой, рассказывая о жене и ребенке, этот парень просто не мог. Значит, и впрямь был счастлив в браке и действительно ценил и уважал свою Мейси. Как получилось, что они повстречали друг друга в этом безумно жестоком, нелогичном мире? Может, просто целенаправленно к этому шли, не прятались под вуалью ложных убеждений и давних обид, мечтали о любви смело, открыто?

Какой толк в его, Ричарда, переживаниях? Кто в них нуждался? Никто. Ему самому они только мешали, постоянно держа в плену прошлого, не позволяя нормально наслаждаться настоящим, тем более – мечтать о будущем.

Размышляя об этом, он поднялся с кресла и медленно вышел из номера. В коридоре никого не оказалось. За одной из соседних дверей играла музыка, с улицы сквозь приоткрытое окно лился поток разнообразных звуков: чей-то звонкий смех, обрывки голосов, счастливый детский визг, шум куда-то направляющихся машин. Жизнь шла своим чередом: мужчины жили с женщинами, у них были дети, общие заботы, планы на будущее…

Ричард же почти не задумывался о том, что есть сейчас и что ждет его дальше. Жил в прошлом и словно бы упивался им.

Может, настал момент взглянуть на жизнь по-новому? – подумалось ему. Сбросить груз былых тягот и все начать сначала? Серьезно подумать о том, какую роль он играет в обществе, приносит ли кому-то пользу, не шагает ли в неверном направлении?

Ричард спустился на лифте в холл и, выйдя, тут же увидел Эвелин. Она сидела за стойкой и о чем-то размышляла. Ее взгляд был устремлен в одну точку, светлые волосы с одной стороны заправлены за ухо. Она казалась уставшей и выглядела в этой своей задумчивости мило и трогательно. Ричард вспомнил, как несколько часов назад они скандалили, и усомнился в том, что это ему не приснилось.

В тот момент, когда Эвелин перевела на него рассеянный взгляд, ее лицо резко изменилось. Их разделяло приличное расстояние, метров пятнадцать, но Ричард прекрасно увидел, как губы девушки сжались плотнее, а в глазах сверкнули искры. Она вскинула голову, и заправленные за ухо волосы упали на щеку.

Ричард огляделся по сторонам, ища, куда бы свернуть, чтобы избежать очередной встречи с ней. Но понял, что ему ничего не остается, как продолжать идти вперед. Более того, почувствовал, что неизбежна еще одна словесная стычка. Эвелин смотрела на него как сиамский кот, задумавший устроить драку с одним из собратьев.

– Как вам комнаты? Обстановка устраивает? А размеры? – осведомилась она язвительно. – И самое главное, конечно, балкон. Не слишком ли узкий?

Ричарда охватила злость. Он поразился, что всего секунду назад рассмотрел в этой вздорной особе нечто умилительное и трогательное. Поразился еще больше, вспомнив, как представил ее в роли своей избранницы. Даже не избранницы, а жены!

У меня точно непорядок с головой, подумал он с досадой и раздражением. Может, пора обратиться к врачу? Или к психоаналитику?

Ричард остановился в нескольких шагах от стойки и скрестил руки на груди.

– Неужели вас так сильно волнует, удобно ли человеку, которого сегодня днем вы поселили неизвестно куда? Не верю, честное слово. Для такой, как вы, столь незначительные мелочи не должны играть особой роли.

– Вы так думаете? – спросила Эвелин, театрально изгибая тонкую бровь. – Отчего же?

– Сказать откровенно? – спросил Ричард, подогреваемый гневом.

Обычно, приходя в подобное состояние, он не предпринимал никаких действий. Старался закончить разговор, если с кем-нибудь спорил, отложить дела, если занимался ими, и уединиться, остыть. Сейчас же чувствовал, что совладать с собой просто не в силах.

– Конечно, откровенно, – лучезарно улыбнулась Эвелин, словно не понимала, что нарывается на очередное оскорбление.

– Вы относитесь к тому типу людей, которые совершают ошибки шутя, которым плевать на всех, кому они при этом причиняют страдание, – произнес Ричард подчеркнуто спокойным голосом.

Он заметил, как крылья носа Эвелин дрогнули, как искры в голубых глазах превратились в колючие льдинки. Его слова доставили ей боль, в этом можно было не сомневаться. Но вместо торжества победителя он испытал почему-то стыд и раскаяние.

И то, и другое улетучилось, как только Эвелин вновь заговорила:

– Страдание? – переспросила она насмешливо. – Вы называете страданием отсутствие балкона в номере? Какой неженка! Тепличный цветочек! И как вы только отважились выйти за пределы своей оранжереи? – Она засмеялась, да так издевательски, что Ричард едва поборол в себе желание подскочить и закрыть ей рот ладонью.

Нет уж, подобную стерву я никогда не возьму в жены, подумал он, задыхаясь от злости. Лучше до гробовой доски жить холостяком. Иначе мы придушим друг друга в первую же брачную ночь.

– Ваш смех – еще одно подтверждение правильности моего вывода, – произнес Ричард ледяным тоном.

– А кого интересуют ваши убогие выводы? – спросила Эвелин сквозь смех.

– Вас, само собой, не интересуют! – прорычал Ричард, окончательно выходя из себя.

– Что за шум? – послышался за его спиной голос Артура.

Ричард повернул голову, только сейчас заметив, что в холле помимо них двоих есть и другие люди. Супруги средних лет, стоящие у доски объявлений. Парень на диванчике напротив центрального входа, очевидно кого-то ожидающий. Молодая женщина с ребенком на руках. И все они смотрели на них с Эвелин.

Приехали, подумал Ричард с чувством глубокого недовольства этой неприятной сценой, самим собой, бурей непонятных чувств, все переворачивающих в нем. По-моему, я научился устраивать скандалы в общественных местах и ничуть по этому поводу не смущаться. Прекрасно! Чем дальше, тем веселее!

– Что случилось? – опять спросил Артур, недоуменно переводя взгляд с Ричарда на Эвелин.

– Ничего, – сказала она теперь уже совершенно ровным тоном. – Я всего лишь поинтересовалась, как мистер Барнс устроился на новом месте.

– Всего лишь?! – Ричард хмыкнул. – Забавно! Мисс абсолютно не умеет смотреть на себя со стороны. Я вообще не понимаю, что она тут делает.

Эвелин мило улыбнулась.

– А я не понимаю, что тут делаете вы, мистер Барнс. Таким раздражительным и привередливым типам не рекомендуется покидать пределы их уютного гнездышка. Отели не для вас.

– Пойдем ужинать. – Артур решительно потянул Ричарда за рукав футболки.

Ричард метнул на Эвелин испепеляющий взгляд и, сопровождаемый очередным взрывом ее смеха, последовал за приятелем.

– Не понимаю, что ты к ней придираешься? – спросил Артур, когда они сели за один из свободных столиков в ресторане.

– Я и сам толком не знаю, – ответил Ричард, стыдясь своего поведения и вместе с тем все еще кипя от гнева. – Она определенно действует мне на нервы. Какой только идиот принял ее на работу?

Артур заказал минеральной воды и открыл принесенное официантом меню.

– Эвелин здесь временно.

– Ах да, я совсем забыл. Она ведь говорила. – Ричард тоже принялся просматривать названия подаваемых здесь блюд, хотя сосредоточиться на них никак не мог. Внутри него все клокотало.

– Насколько я понял, ее попросили тут поработать, – сказал Артур.

– Нашли кого попросить! – Ричард зло усмехнулся. – Я к такой ни за что в жизни не обратился бы за помощью. Она со своей грубостью распугает всех клиентов. Неужели человек, ее позвавший, не побоялся этого?

Подошел официант. Артур заказал то, что выбрал, а Ричард – первое блюдо, на название которого упал его взгляд.

– Во-первых, – рассудительно произнес Артур, сделав глоток принесенной минеральной воды, – ситуация сложилась крайне затруднительная. Одна из администраторш в отпуске, а вторая уволилась только вчера, причем совершенно неожиданно. Короче, за помощью пришлось обратиться к Эвелин от безвыходности. А во-вторых, я ума не приложу; почему вы постоянно скандалите. Со мной она разговаривает весьма любезно, даже по-дружески. Я ведь сказал: если бы не Мейси, то приударил бы за ней, честное слово.

Ричард криво улыбнулся, давая понять, что находит эту идею просто нелепой.

– Может, она и тебе приглянулась? – неожиданно спросил Артур. – Влюбленные часто выражают свои чувства довольно странно. Как дети. Мальчишки дергают девчонок за косички, а то и подраться норовят.