Текст книги "Не соблазняй меня"

Автор книги: Джулия Ортолон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

– Не так уж долго тебе пришлось меня ждать.

– Но ожидание того стоило. – Взгляд Эйдриана задержался на ее груди. – Никакого купальника не нужно. Ты и в этом гидрокостюме выглядишь… очень аппетитно.

– Аппетитно? – рассмеялась Джеки. – Будем надеяться, акул поблизости не будет.

– Ни одной, кроме меня.

– С тобой я как-нибудь справлюсь, – хвастливо бросила Джеки, когда Эйдриан наклонился, чтобы взять и подать ей акваланг. Традиционно черный гидрокостюм сидел на мускулистом теле Эйдриана как влитой, плотно облегая крепкие ягодицы. Вот это по-настоящему аппетитно!

Решив во что бы то ни стало сохранять хладнокровие, Джеки перекинула через плечо сумку со снаряжением и зашагала по дорожке к песчаному берегу. Они ступили на пристань. Ветер с залива усилился. Над головой отчаянно кричали морские чайки, выпрашивая угощение.

– Так почему ты опоздала? – спросил Эйдриан, когда они дошли до конца пристани.

– От дневников не могла оторваться. – Джеки уронила сумку на один из контейнеров и повернулась к Эйдриану, чтобы он помог ей надеть акваланг.

– Я вижу, они тебя заинтересовали.

– Даже очень. – Джеки опустила голову, застегивая надувной жилет, к которому был прикреплен акваланг, и, увидев, как низко обнажена ее грудь, ужаснулась. «Боже правый!» – воскликнула она про себя, подтягивая молнию. Неудивительно, что Эйдриан буквально пожирает ее взглядом. – Это чтение увлекательнее любого романа, правда, первые тетради, которые я читала вчера, местами казались мне скучноватыми.

– На чем ты остановилась?

– Я почти уже вернулась к тому, с чего начала, – к описанию первой встречи Джека с Маргаритой.

– Как это «вернулась, с чего начала»?

– Я схитрила и первым делом прочла именно этот эпизод. Не терпится еще раз его перечитать. – Джеки присела, чтобы надеть ласты.

Ей вспомнилось прочитанное. Дневники увлекли ее с самой первой минуты. Маргарита начинала свои записки с рассказа о том, как она стала талисманом, приносящим удачу. Повивальная бабка-знахарка, присутствовавшая при ее рождении, поклонница культа Буду, услышала, что мать собирается отправить ребенка в приют. Зная, что подобная участь страшнее, чем воспитание в публичном доме матерью-проституткой, она благословила малютку, наделив ее особым даром, и дала ей имя Маргарита, что значит жемчужина. «Тот, кому достанется эта жемчужина, будет удачлив во всем», – предрекла она и, сняв с себя кулон с жемчужиной, повесила цепочку девочке на шею, наказав матери, что талисман должен непременно оставаться с ребенком, иначе колдовство потеряет силу.

Позже Маргарита узнала, что колдунья умерла той же ночью, а кулон, который она передала ей, некогда принадлежал Жану Лафиту. Тот много лет назад, незадолго до знаменитой битвы у Нового Орлеана, подарил его женщине в благодарность за то, что она помогла совершить побег из тюрьмы его брату Пьеру.

Как это ни удивительно, Маргарита терпимо относилась к своей матери, которая оставила ее при себе лишь из-за дара, которым ее наделила повитуха. Это, казалось, скорее забавляло ее, нежели вызывало чувство горечи. И действительно, после рождения дочери фортуна повернулась к ее матери лицом: некий состоятельный клиент заведения полюбил ее и взял к себе на содержание, у него она ни в чем не знала отказа. Когда его состояние достаточно выросло, мать поведала ему историю рождения дочери, и уж это заставило его навсегда отказаться от мысли бросить Маргариту. Благодаря этому человеку девочке открылся мир оперы. Сначала любовник матери позволил Маргарите бывать с ним в театре, а позже стал оплачивать ее уроки музыки.

Возможно, больше всего Маргариту забавляло поведение людей, которые, узнав о предсказании повитухи, лезли из кожи вон, стараясь ей угодить. Даже владелец оперного театра, в котором она стала примадонной, обходился с ней, как с королевой – и неспроста. Когда Маргарита поступила в этот оперный театр, дела там шли из рук вон плохо. Но как только она вышла на его подмостки, театр превратился в один из ведущих в Новом Орлеане.

Со славой Маргариты как оперной певицы распространялись слухи о ее способности приносить удачу тем, кто с ней рядом. Все мужчины, в числе которых были и титулованные особы, опускались просто до смехотворных уловок. Они ни перед чем не останавливались, дабы снискать ее расположение. Маргарита, однако, не желая расставаться со своей независимостью, отказывала всем без исключения.

Так продолжалось до тех пор, пока в дверь ее гримерной не постучался Анри Лерош. Его зловещая красота и окружавший его ореол опасности сразу же покорили ее. Но даже тогда она его, как и всех остальных, не подпускала к себе близко. Тем не менее, с помощью фальшивых, лицемерных заверений в любви Анри удалось подчинить ее себе.

Но за право владеть ею Маргарита потребовала заключения брака, полагая, что столь выдающийся деловой человек не пожелает жениться на дочери проститутки. Однако тот в ответ на ее условие сделал ей предложение, обставив его так красиво, что, не знай, Джеки, чем вся эта романтическая история закончится, она была бы глубоко тронута.

Лерош привез Маргариту в Галвестон, чтобы показать ей остров, приобретенный им якобы для нее. Хотя, конечно, Джеки было очевидно, что на самом деле остров был приобретен в качестве форпоста незаконной торговли. Стоя на этом самом берегу, он показывал Маргарите сделанные архитектором чертежи дома, который он построит для нее, когда она станет его женой.

Глядя теперь на монументальный фасад особняка, Джеки могла понять решение Маргариты согласиться на предложение Анри вопреки одолевавшим ее сомнениям. На нее произвело впечатление не только внешнее величие дома. Главным было то, что для нее олицетворял этот дом – семейное счастье, любовь и настоящее взаимопонимание, которые Маргарита, как и Джеки, всегда страстно желала обрести.

Так она приняла предложение Анри, а тот в качестве свадебного подарка построил невесте дом.

Далее, однако, романтическая история стала стремительно превращаться в триллер. Уже в брачную ночь Маргарита поняла, что Анри ничем не лучше остальных мужчин, которые стремились заполучить ее себе лишь как талисман, заговоренный на удачу. Когда она высказала все это ему в лицо, он даже и не пытался отпираться и признался, что лгал ей с самого начала. Маргарита пригрозила расторгнуть брак, за что муж ее жестоко избил, поклявшись, что она до конца своих дней останется с ним, на Жемчужном острове. Дом, построенный в подарок, отныне стал для нее тюрьмой, а сказочный брак превратился в сущий кошмар.

«Какая печальная ирония!» – размышляла Джеки. Кулон, наградивший Маргариту даром приносить счастье другим, для нее самой, как альбатрос, явился предвестником беды. Джеки думала, что, будь она на месте Маргариты, не долго думая, швырнула бы проклятый кулон в море. Но Маргарита берегла украшение, считая его неотъемлемой частью себя, напоминанием о необыкновенном стечении обстоятельств, благодаря которым она появилась на свет, и символом не умирающей надежды на то, что однажды она все же обретет настоящее счастье.

«Не стоит ли поучиться этому у Маргариты? – Джеки. – Не просто выживать, но при этом никогда, ни при каких условиях не терять надежды?»

– Эй! – Эйдриан помахал перед лицом Джеки рукой. – Ты здесь?

– Ах, прости! – Джеки тряхнула головой. – Просто задумалась.

– О чем? – Он тоже присел рядом, чтобы надеть ласты.

– О кулоне. – Джеки устремила взгляд на море. – Ты уверен, что он все еще там?

– Абсолютно. Никто из нас не сомневается, что именно его Джек спешил спасти, когда на шхуне произошел взрыв.

Джеки выгнула бровь.

– Так почему же вы не сказали об этом на собрании историческому обществу? Наверняка кулон заинтересует их не меньше, чем пороховница.

– У нас на это есть свои причины, – уклонился от прямого ответа Эйдриан.

С минуту Джеки вглядывалась в его лицо, а потом рассмеялась:

– Надеетесь присвоить его? Эйдриан насупился:

– Хотелось бы. Но мы не собираемся этого делать. Мы давно решили, что если спасем его, то обязательно подарим музею. Мы просто не хотим отдавать дневники в Галвестонское историческое общество, где, чтобы установить их историческое значение, в них будут ковыряться все, кому не лень.

– Тогда зачем подводные раскопки? Сам подумай, вдруг украшение действительно обладает магической силой? Не сказать, чтобы я такуж верила в подобные вещи, но все-таки вдруг, лишившись его, вы лишитесь и удачи тоже?

Эйдриан долго смотрел на море, а потом ответил:

– Джек Кингсли погиб, пытаясь спасти его.

– Ну и что?

– Я интересовался паранормальными явлениями и узнал, что иногда души умерших не могут оставить этот мир, если человек не выполнил своей миссии на земле. Возможно, душа Джека все еще пытается отыскать кулон и не желает без него покинуть бухту.

– Стало быть, если ты найдешь цепочку, ты поможешь успокоиться его душе? – спросила Джеки, не сводя глаз с Эйдриана. – Ты веришь в… это… ну, в потустороннее?

Он поднялся.

– Ну что, готова? Джеки рассмеялась:

– Ты сменил тему, значит, ответил на мой вопрос положительно.

Взяв фонарь, Эйдриан двинулся к краю пирса.

– Первые сорок футов вода будет довольно мутная. Поэтому, как только нырнем, держись за эту цепь. – Эйдриан указал на цепь, которая, свисая под углом, исчезала в воде. – Она ведет непосредственно к кораблю, который затонул прямо посреди бухты.

– Ясно. – Джеки надела маску. Эйдриан последовал ее примеру, вставил в рот загубник и с громким всплеском нырнул. Когда его голова вновь показалась над водой, Джеки последовала за ним, оставляя за собой дорожку из пузырьков.

Они подплыли к цепи и начали спуск сквозь бурую взвесь. Как и предупреждал Эйдриан, вода оставалась мутной, пока они не опустились футов на сорок, где сразу вода вокруг стала прозрачной. Но вместе с этим резко упала температура.

Эйдриан обернулся посмотреть, как Джеки, и она знаком велела ему плыть дальше. Света проникало ровно столько, чтобы разглядеть висящие в воде частички донных наносов и косяки рыб, время от времени мелькавшие в лучах фонарей. Джеки внезапно поняла, отчего ее так тянет в Карибское море. Там плавать под водой совсем не то, что нырять возле техасского побережья.

И, прежде всего потому, что Карибское море гораздо более теплое. Джеки предвидела, что на глубине в шестьдесят футов вода будет холодной, но такого холода она не ожидала! Чем ближе они подплывали к кораблю, тем становилось холоднее.

Внезапно перед ними в лучах фонарей возник нос корабля. Глаза Джеки расширились от удивления, когда она увидела, насколько хорошо он сохранился. Шхуна была деревянной, и все ее, не покрытые илом части должны были бы полностью истлеть за какие-то несколько лет. Однако этого не произошло, и со дна бухты торчала верхняя часть полубака, напоминая своими очертаниями о былой красоте корабля в те времена, когда он бороздим моря.

«Вот он, корабль Джека Кингсли», – сказала себе Джеки, когда они с Эйдрианом приблизились к шхуне вплотную. До чего же он был хорош! Джеки всегда считала, что красивее ее шхуны нет на свете корабля, но «Свобода» обладала каким-то неповторимым изяществом и мощью, которые невозможно было не почувствовать всем сердцем.

Подплыв к главной палубе, они направили на нее лучи света. Все, что они видели, было покрыто грязью и илом. Джеки подняла фонарь и обнаружила сохранившуюся мачту. Она выступала под углом, остатки снастей колыхало течением.

Застыв в ледяной воде над кораблем, Джеки попыталась, сложив все услышанное воедино, представить себе ту роковую ночь.

Узнав, что Маргарита избита Анри и заперта в своей комнате, Джек поспешил к Жемчужному острову с твердым намерением спасти ее. Но прорвать выставленную в бухте блокаду было безрассудством даже для такого бывалого морского волка, как Джек.

Добравшись до квартердека, Джеки принялась исследовать корабль с того самого места, на котором обычно стоял Джек. Что пронеслось у него в голове в тот миг, когда он увидел вспышку на балконе, за которой последовал грохот пушечного залпа? Удар, должно быть, потряс весь корабль. Много ли было погибших после первого выстрела? И слышались ли стоны раненых?

Ночь была ненастная, черные тучи прорезали огненные стрелы молний, ветер отчаянно трепал паруса. Человек, руководствующийся доводами здравого смысла, на месте Джека приказал бы лечь на другой галс и поплыл бы прочь из бухты. Но Джек в ту ночь словно обезумел. Его отказ покинуть корабль – верное тому свидетельство.

Джеки подплыла к штурвалу и, протянув руку, взялась за него, подняв облачко ила. Осознав, что руки Джека держали этот руль, она почувствовала, как по телу пробежал холод.

«Зачем, Джек? Зачем так рисковать из-за кулона? Неужели твоя любовь к Маргарите была так велика, что ты не мог пожертвовать ни одной частичкой из того, что принадлежало ей?»

Внезапно вода стала еще холоднее, и в голове загудело. Этот звук набирал силу, а вместе с ним на Джеки нахлынули эмоции, которые буквально рвались наружу. Она закрыла уши руками, но гул не утихал, становясь все громче и громче.

В какой-то миг Джеки с пугающей ясностью ощутила все то, что пережил в ту ночь Джек, – его гнев, боль и отчаяние, такое глубокое, что его сердце рвалось на части. «Господи! – мысленно воскликнула Джеки, чувствуя, как давление сжало грудь тисками, лишая ее возможности дышать. – О Господи! Господи!Господи!»

В эту минуту кто-то схватил ее за руку, и Джеки вспомнила, что Эйдриан рядом. Однако она все еще не могла опомниться, пытаясь справиться с невыносимой мукой.

Встревоженный, Эйдриан начал трясти Джеки, пока ее глаза, наконец, не сфокусировались на нем. «Все в порядке?» – спросил он ее знаками.

Джеки помотала головой: «Нет».

Эйдриан сжал руку в кулак: «Не хватает воздуха?»

«Нет. – Джеки помахала рукой с расставленными пальцами. Затем большим пальцем показала вверх: – Что-то не так, всплываем».

Эйдриан взглянул на часы, проверяя, возможен ли резкий подъем, и показал знаком: «О'кей». Однако когда Джеки начала всплывать, он не увидел за ней пузырей. Эйдриан ухватил ее за грузовой пояс и потянул к себе. Чтобы резко всплыть с глубины в шестьдесят футов, следует равномерно дышать, полностью вдыхая воздух до конца всплытия, иначе разорвутся легкие.

Джеки посмотрела на Эйдриана безумным взглядом, снова показав: «Что-то не так. Всплываем. Всплываем!»

«О'кей. Только медленно!»

Джеки кивнула и прижала ко рту регулятор, делая короткие вдохи и выдохи, тем самым еще больше обеспокоив Эйдриана.

«Дать подышать из моей трубки?»

«Нет. Всплываем! Всплываем! Всплываем!»

«О'кей».

Джеки зажмурилась, и Эйдриан, толкнув ее, указал на свои глаза. «Смотри на меня», – молча скомандовал он, стараясь заставить ее сфокусировать на нем свой взгляд, чтобы не терять с ней контакт.

Кивнув, Джеки стала смотреть ему в глаза и уже больше их не отводила. Эйдриан обхватил ее рукой и поплыл к цепи, ведущей к причалу. Его сердце бешено колотилось. Он ломал голову, что могло случиться. Очевидно, что воздух к ней поступает, хотя дыхание ее затруднено и по глазам видно, что она испытывает боль.

Или что она в панике.

Эйдриан вспомнил свою сестру Рори. Она была подвержена приступам паники. Когда с ней случалось такое, она сгибалась в три погибели и не могла дышать. Может, и Джеки испытывала нечто подобное? В таком случае дело плохо. Под водой ни в коем случае нельзя терять контроль над своим дыханием.

Хотя она, слава Богу, достаточно опытный дайвер и должна справиться со своим инстинктом, чтобы как-то подняться на поверхность.

Они отплыли от корабля подальше, и Эйдриан почувствовал, как тело Джеки немного расслабилось, но только чуть-чуть.

Когда до поверхности оставалось футов сорок и впереди начинался участок мутной воды, Эйдриан остановился в нерешительности. Одной рукой удерживая Джеки и одновременно держась за цепь, он другой взял ее ладонь в свою и прижал к своему животу. Не отрываясь, глядя ей в глаза, он стал глубоко дышать, показывая, чтобы она последовала его примеру.

Мало-помалу ее напряжение спадало, а дыхание выравнивалось. «О'кей?» – знаками спросил он у нее.

Джеки слабо кивнула. «Всплываем».

Эйдриан посмотрел на часы и поднял два пальца, спрашивая, сможет ли она продержаться еще две минуты. Джеки с ужасом закрыла глаза, но кивнула. Встревоженный, Эйдриан привлек ее к себе поближе, и в таком положении, покачиваясь в воде, они оставались еще две минуты. Тело Джеки стало безвольным, ее ноги касались ног Эйдриана, а голова уткнулась ему в грудь.

Когда время истекло, Эйдриан выпустил воздух из жилетов, чтобы не всплыть слишком быстро, и кивнул. Джеки выдохнула и исчезла в мутном слое воды у него над головой. Эйдриан последовал за ней и догнал ее у причала.

Едва показавшись из воды, Джеки выдернула изо рта регулятор и жадно вдохнула всей грудью. Ей хватило самообладания снова надуть свой жилет, чтобы с головой не уйти под воду. Эйдриан, сделав то же самое, сорвал с лица маску и подплыл к Джеки.

– Что случилось?

– Ничего, – задыхаясь, ответила Джеки. – Все в порядке.

– Что значит в порядке? – закричал он, все еще чувствуя, как колотится сердце.

– Я просто хотела всплыть.

– Я заметил. – Эйдриан в недоумении наблюдал, как Джеки, делая широкие, плавные махи руками, подплыла к лестнице, сняла ласты и вскарабкалась на пирс.

«Ну ладно, – подумал Эйдриан. – Слава Богу, ничего страшного. Все в порядке. В конце концов, всякое случается, и на старуху бывает проруха».

Он тоже снял ласты и поплыл за Джеки. Усевшись рядом с ней на пирсе, он снял акваланг и заметил, что Джеки все никак не отдышится.

– Может, еще раз? – обратился он к ней.

– Что еще раз? – переспросила Джеки, задыхаясь.

– Может, еще раз объяснишь, что произошло?

– Ничего не произошло, просто… не знаю… я испытала что-то вроде приступа клаустрофобии.

– А раньше с тобой такое бывало?

– Нет. – По-прежнему задыхаясь и клацая зубами, Джеки издала смешок. – С полной уверенностью могу сказать, что ничего подобного я раньше не испытывала.

– С чего это началось?

– Я… м-м… – Джеки обхватила себя руками. Ее била дрожь. – Я понятия не имею. Боже, как же там было холодно!

– Не так уж там было и холодно. – Прижав ее к себе, Эйдриан принялся растирать ей руки. Устремив взгляд вдаль, на море, он задумался над ее словами. – Разве что ты столкнулась с Джеком.

– Что? – Джеки изумленно вытаращила на него глаза.

– Ну, с привидением. В местах соприкосновения с ним бывает очень холодно.

– Стало быть, ты признаешь, что там было холодно?

– Если Джек дотронулся до тебя, холод могла почувствовать только ты, но не я.

– Да ладно тебе! – передернуло. – Ты так думаешь потому, что он мой прадед.

– Вовсе нет. Такое бывает не только с родственниками. Эллисон рассказывала, что подобное происходило со Скоттом, когда он в первый раз подплыл к кораблю.

Джеки недоверчиво взглянула Эйдриану в глаза.

– Я что, по-твоему, должна поверить, что человек, умерший в середине девятнадцатого века, вот так запросто может входить в контакт с людьми?

– Вполне возможно. – Эйдриан вытер капельки воды с лица. – Помнишь, я рассказывал, что иногда, стоя на балконе, я явственно чувствую рядом с собой Маргариту? Но это не все. Я чувствую ее присутствие.

– Ч-чувствуешь? – По телу Джеки снова пробежал озноб, иЭйдриан, чтобы она согрелась, потер ей спину.

– Нет, не совсем. Это… – Он задумался, подыскивая подходящее слово. – Я как бы чувствую все то, что чувствует она, все обуревающие ее эмоции. Причем переживаю их очень глубоко и ярко.Горе,страх и тоска буквально заполняют все мое существо. Быть может, там, под водой, ты испытала не клаустрофобию, а те же чувства, что и Джек Кингсли в ночь его гибели.

Лицо Джеки оставалось бесстрастным.

– Слушай, – фыркнула она. – Я уже говорила, что не верю ни вкакие привидения.

– Само собой, – кивнул Эйдриан с самым серьезным видом.

– Ноя готова согласиться. – Джеки ущипнула себя за нос, стараясьвыгнать оттуда соленую воду. – А ты уверен, что тебе придется столкнуться с тем, что там находится?

– Так, значит, ты признаешь, что там что-то есть? – Джекивместо ответа, пытаясь согреться, уткнулась лицом ему вплечо, а Эйдриан обхватил ее руками.

– По правде говоря… – вздохнул он, – мы ни в чем не уверены, но думаем, что мы правы. Во всяком случае, надеемся на это.

– Надеетесь? – Джеки подняла голову, и ее лицо оказалось в нескольких дюймах от его лица. Если бы он чуть-чуть наклонил голову, то смог бы коснуться губами ее губ. – Не очень-то это обнадеживает.

– Порой интуиция и надежда – это все, что есть.

С минуту они оба сидели неподвижно. Эйдриан задумался, не будет ли Джеки против, если он поцелует ее? Хочет ли она его так же, как он ее? Заметив на ее щеке капельки воды, он поднял руку и, смахнув их, скользнул большим пальцем по ее губам. Джеки вздохнула, приоткрыв рот, а ее веки вдруг отяжелели. Теплое дыхание Джеки коснулось руки Эйдриана, заставив его тело напрячься.

«Только один поцелуй», – подумал он, страстно желая наклониться к ней поближе.

Но прежде чем он успел что-либо предпринять, Джеки отстранилась. «Тем лучше, – подумал Эйдриан, вздыхая. – За первым поцелуем неизбежно последовали бы другие».

– Пойдем, согреемся и обсохнем, а я приготовлю тебе что-нибудь поесть.