Текст книги "Влюбиться в звезду"
Автор книги: Джулия Лэндон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Глава 20
– В общем, я сказала адвокату Дэнни, что он может делать все, что угодно, но если Дэнни хочет снова увидеть своих сыновей, пусть лучше прекратит прямо сейчас. – Гейл замолчала и затянулась сигаретой. – Представляешь, какая дрянь?
– Да уж, – ответила Одри, глядя на небольшой ручеек, протекающий за домом матери. Предыдущие владельцы превратили эту лужайку с ручейком в маленький оазис, но с тех пор, как Одри купила дом для матери, никто им не занимался. Трава вымахала так, что доросла уже до мостков, на которых они с Гейл сидели.
– Не думаю, что ему когда-нибудь приходило в голову, что все эти скандалы плохо отражаются на детях, – говорила Гейл, словно сама была ни в чем не виновата. Насколько Одри знала, сестра устраивала скандалы гораздо чаще своего мужа. Одри уже и припомнить не могла, сколько раз Гейл жаловалась, что ей не нравятся женщины, с которыми встречается Дэнни, и не разрешала сыновьям и близко подходить к этим паршивкам, как она их называла.
Но сегодня утром Одри радовалась, что Гейл болтает без умолку, потому что мысли блуждали за миллион миль отсюда. Одри никак не могла смириться с тем, что ее вызвали домой, наврав, что речь идет о жизни и смерти, и все только для того, чтобы получить от нее десять тысяч долларов за посещение Алленом отделения неотложной помощи, причем, как оказалось, никакой острой необходимости в этом посещении не было.
Это уже просто чересчур, честное слово. Да она бы отдала им сто тысяч, если бы они в этом нуждались! Одри никак не могла смириться с другим – с тем, что они, похоже, ни в грош ее не ставили. Для них она была только чековой книжкой, и больше ничем. Где-то на дороге жизни она перестала быть сестрой и дочерью.
Одри проглотила слезы безысходности, глядя на плавающих в речушке рыбешек и слушая, как Гейл продолжает распинаться про Дэнни. Не хотелось признаваться и этом даже самой себе, но в последнее время, куда бы Одри ни пошла, ей казалось, что она везде чужая. Она никогда не чувствовала себя настолько одинокой, как в два последних месяца, и в этом заключалась особая ирония, потому что одной ей побыть не удавалось никогда. Но в глубине души она чувствовала невероятное одиночество, как будто где-то там, на дороге жизни, потеряла и саму себя.
Одри больше не знала, что для нее важно, не знала, чего хочет и что может сделать ее счастливой.
Единственное светлое пятно в последние несколько недель – это Джек. И Одри тут же окутало теплом, стоило ей увидеть, что он спускается к ручью. Джек остановился у мостков, подбоченился и улыбнулся:
– Здесь хоть когда-нибудь что-нибудь водилось?
– Только змеи, – ответила Гейл. – Иди к нам, сладенький, и мы не дадим тебя в обиду.
Джек фыркнул, и этот негромкий звук показался Одри таким знакомым, что ей захотелось кинуться к нему в объятия, уткнуться лицом в его плечо и спрятаться от всего мира.
Вместо этого она сделала кое-что – спустила ноги с мостков и спрыгнула на берег. Замечательно!
– Эй, ты куда? – воскликнула Гейл и посмотрела на сестру снизу вверх. Одри почувствовала, что Джек взял ее за руку, и позволила себе прислониться к нему, напитаться его силой.
– Не знаю, – сказала она. – Может, повидаться с папой.
– О Боже! – произнесла Гейл, театрально возводя глаза к небу. – Ты помнишь Хейли Грант?
– Конечно. Хорошенькая блондинка. У нее было все, чего не хватало мне.
– Ну, так папа с ней сейчас встречается.
Джек сильнее сжал руку Одри, но не шевельнулся. Он просто стоял рядом, пока та пыталась переварить услышанное.
– Хейли Грант на год младше меня! – потрясенно воскликнула она.
– Поэтому я тебя и предупреждаю, – весело хмыкнула Гейл. – Скажи маме, что я повезла мальчиков в воскресную школу, ладно? – добавила она, прикуривая следующую сигарету. – А если увидишь Аллена, передай ему, чтобы прекратил таскать у меня курево! Елки, я буду так рада, когда он отсюда уедет!
Одри передала матери слова Гейл. Миссис Лару убиралась в кухне и только пробурчала что-то себе под нос. Аллена Одри не увидела, а когда спросила, мать ответила, что он ушел в город.
Через полчаса, пройдя сквозь строй журналистов Редхилла (группа телевизионщиков Форт-Уэрта, местная газета, выходившая раз в две недели, и радио) и ответив на несколько довольно доброжелательных вопросов («Мой брат здоров. Турне проходит хорошо»), Одри и Джек уже стояли перед кошмарным особняком стоимостью в миллион долларов, построенным ее отцом, и любовались половиной автомобиля, необъяснимым образом оказавшейся на парадной лужайке.
– Похоже, это «родстер», – заметил Джек, внимательно разглядывая останки.
– Но это только половина машины! – возразила Одри.
– Это хорошая половина, – отозвался Джек. – И двигатель на месте.
– Какой смысл в двигателе без машины? – поинтересовалась Одри.
– Девочка моя! – зарокотал от входной двери голос отца.
Он быстро шел по лужайке, а следом за ним поспешала Хейли Грант. В отличие от мамы, с возрастом словно бы усыхавшей, отец выглядел здоровым, был в прекрасной форме и казался моложе своих пятидесяти пяти лет. Он был красивым мужчиной и знал это – свои любовные интрижки, думала Одри, он и сосчитать не в состоянии. Отец облапил Одри, стиснул ее в медвежьих объятиях, встряхнул несколько раз, как трясет резиновую игрушку собака, и снова поставил на ноги.
– Я уже слышал, что ты в городе.
– Гейл?
– Нет. Мама Хейли работает в больнице. О, ты ведь помнишь Хейли, да? – спросил он, шагнув назад и схватив Хейли за руку.
Одри заставила себя улыбнуться:
– Конечно. – И протянула руку. – Привет, Хейли, выглядишь потрясающе.
– Спасибо! – пискнула Хейли, взяла Одри за руку и несколько раз тряхнула ее.
С сияющей улыбкой на лице отец повернулся к Джеку:
– А это кто?
Одри быстро представила Джека, сказав, что это ее Друг.
– О, в самом деле? – заинтересовался отец. – А как же наш Лючок-Чудачок? Что случилось с ним?
– Он остался в турне.
– Ничего удивительного, – заявил отец, зацепив пальцами ремень брюк. – Этот парень никогда не упустит случая побыть на виду и покрасоваться.
Джек хмыкнул.
– Кстати, о «побыть на виду», – строго сказала Одри. – Пожалуйста, перестань болтать с репортерами из «Энтертейнмент тунайт». История о том, как я в шестилетнем возрасте пела в баре, – ложь, и ты об этом знаешь.
– О черт, да ведь они обожают такие трогательные истории, – благодушно произнес отец. – Если бы я помнил, что ты на самом деле делала в шесть лет, я бы им рассказал. Но я не помню, – признался он и громко расхохотался, хлопнув Джека по спине. – Как насчет пивка, дружище?
– Нет, спасибо. Я на работе.
– На работе? Парень, это не работа! – захохотал отец. – Пойдемте в дом, хоть лимонаду выпьешь! Хейли знала, что ты заглянешь, Одри, и сделала целый кувшин лимонада.
– Заходите! – эхом откликнулась Хейли.
Очевидно, связь между отцом и Хейли тянулась достаточно давно, потому что девушка успела обжиться в доме. Одри неохотно пошла за ней внутрь, предварительно кинув на Джека умоляющий взгляд.
Хейли провела их в гостиную. Полы были выложены дорогой плиткой, но мебель стояла ширпотребная, из «Дисконт барн». Пластиковая растительность украшала каждое окно и все углы и даже вилась вокруг огромного плазменного экрана телевизора. Над камином была прибита оленья голова, а в другом конце комнаты отец повесил над встроенным баром зеркала. Гостиная выглядела так, словно кто-то сшиб в ней лоб в лоб «Уол-Март» и паб.
– Я уже сто раз просила Джина избавиться от этой машины на лужайке, – сказала Хейли. – Но он даже слушать не хочет! Говорит, что собирается раздобыть вторую половину и починить автомобиль.
– А почему не убрать его в сарай? – спросила Одри.
– Не могу, – ответил отец, взяв у Хейли пиво. – Сарай забит до отказа.
– А в мастерскую? – настаивала Одри.
– О, – бросил отец, небрежно махнув рукой, – я ее продал пару месяцев назад.
Он продал мастерскую? Ту самую автомастерскую, что принадлежала семейству Лару с 1931 года?!
– Принести вам лимонада, Джек? – чрезмерно приторно спросила Хейли.
– Нет, спасибо, – ответил Джек. Он облокотился об один из столбиков, обозначавших вход в гостиную, и про сто осматривался вокруг.
– Ты продал мастерскую? – недоверчиво переспросила Одри, опускаясь на стул возле барной стойки. – Но почему?
– Она мне не нужна. Это головная боль, и больше ничего. Кроме того, я решил принять участие в гонках «Наскар».
– А на что ты собираешься жить? – поинтересовалась Одри.
– То есть? – нахмурившись, спросил отец. – В нашем совместном предприятии все складывается замечательно, разве нет? – сказал он, показав на Одри и на себя.
В отличие от матери отец нисколько не смущался, принимая ее щедрые дары – он пользовался ими с удовольствием. Их «совместное предприятие», как он любил это называть, на самом деле представляло собой денежное содержание, которое Одри выплачивала ему ежемесячно. Она предложила это несколько лет назад, когда в экономике был спад и отец с трудом сводил концы с концами, но почему-то до сих пор так и продолжала давать ему деньги.
– Так что привело тебя в Редхилл, Одри? – спросила Хейли, наливая ей лимонада. – Ты не так уж часто сюда приезжаешь, правда?
– Да просто невозможно выкроить время, – ответила Одри. – Я очень занята.
– Конечно, так оно и есть, – закивала Хейли, перегнулась через стойку бара и улыбнулась Одри. – Мы здесь, и Редхилле, так тобой гордимся! А как оно – быть супер-звездой?
– Не приставай к ней с этим, Хейли, – строго произнес отец. – Она приезжает домой, чтобы отдохнуть от всего от этого, правда, девочка моя?
– Ну, вообще-то в этот раз я приехала из-за Аллена. – Аллена? – все еще улыбаясь, переспросил отец. – А, ты имеешь в виду ту ерунду, которая приключилась с ним на днях?
– Ерунду? Я-то думала, что это вопрос жизни и смерти.
Отец громко расхохотался.
– Ну, это Лианна! – сказал он, имея в виду мать Одри. – Она, как никто, умеет сделать из мухи слона. Позвонила бы мне, Тыковка, и никуда бы не пришлось ехать.
– Но, папа, разве ты о нем ничуть не беспокоишься?
– О ком? Об Аллене? – Отец пожал плечами. – Насколько я понимаю, никто из нас ничего тут поделать не может. Парню уже двадцать шесть лет! Если ему хочется вот так распорядиться своей жизнью, кто я такой, чтобы вмешиваться?
– Знаешь, мне всегда казалось, что у него эти склонности все усиливаются, – вмешалась Хейли. Заметив вопросительный взгляд Одри, она добавила: – Ну, ты пони маешь… наркотики и всякое такое.
Она говорила так, будто отлично знает Аллена. Когда они учились в старших классах, Хейли входила в группу поддержки и была очень популярна, а Аллен был очень застенчивым, всегда носил мешковатую одежду, прятал лицо за копной длинных светло-каштановых волос и всегда держался особняком. В те времена Хейли представления не имела, кто такой Аллен, а теперь притворялась, что знала его, и Одри вдруг ужасно захотелось перегнуться через барную стойку и удушить Хейли. Но вместо этого она как можно вежливее сказала:
– Не думаю, что у него до недавнего времени имелись такие склонности. Но теперь ему нужна помощь, чтобы справиться с ними.
– Он сам разберется! – весело отмахнулся отец. – Ну а как твои дела, дитя? Ты уже успела подумать насчет той гоночной машины?
– Папа, – измученно произнесла Одри.
– Я просто прошу тебя помочь мне, милая, – возразил он. – Пока мы с тобой это обсуждаем, я подыскиваю спонсоров. – Он повернулся на стуле и посмотрел на Джека. – Одри уже рассказывала вам о моих планах? – нетерпеливо спросил он. Джек вежливо покачал головой, и отец Одри пустился в долгий рассказ о том, как он станет следующей известнейшей личностью в «Наскаре».
Для Одри все это было китайской грамотой. Пока отец разглагольствовал, она встала и подошла к большому венецианскому окну. Окно выходило прямо на бассейн, а за ним тянулось поле с побуревшей стерней, сожженной августовским солнцем. Рядом с окном стояла этажерка, а на ней были красиво расставлены фотографии в рамках. Одри вгляделась в них. Отец с Хейли в разных местах. Есть фотография отца с Гейл, фотография Дастина и Логана, отца с Алленом, поднявшим вверх большущую рыбину.
И ни одной фотографии Одри. Сзади, за фотографиями, стоял ее диск, но ни единого снимка! Она почувствовала себя посторонней, заглянувшей в чужой дом. Может, она и в самом деле чужая здесь. Она уехала отсюда так давно, что и не помнит, каково это – жить в Редхилле.
Примерно через час, когда у Джека слегка остекленел взор, Хейли объявила, что ей очень жаль уходить, но у нее аэробика. Одри ухватилась за возможность попрощаться, сказав, что ей нужно возвращаться к маме.
Хейли села в машину, а у Джека зазвонил мобильник. Он отошел в сторону, чтобы ответить на звонок.
Одри с отцом смотрели, как отъезжает Хейли.
– Она потрясающая, правда? – спросил отец.
– Да… но ведь она младше меня, папа.
– И что? Возраст – это просто цифры, Одри Джейн.
Одри кивнула:
– Думаю, так оно и есть, потому что вы с мамой одного возраста, да только она выглядит намного старше.
– Ну, – сказал отец, ухмыльнувшись и зацепив пальцами ремень брюк, – я стараюсь.
Одри улыбнулась и обняла отца.
– Мне пора, папа. Нужно решить, чем я могу помочь Аллену.
– Помочь ему в чем? – спросил отец.
– Боже мой, папа! – воскликнула Одри. – Да он вот-вот попадет в тюрьму! Клянусь – такое впечатление, что никому, кроме меня, до этого нет дела!
– Полегче, Тыковка, – предупредил отец. – Нечего приезжать домой и вести себя со мной как всемогущая королева. Ты представления не имеешь, сколько я помогал Аллену. Ты представления не имеешь, что это такое – смотреть, как твой сын идет по кривой дорожке. Но ни ты, ни я ничего не можем с этим поделать. Пока Аллен не захочет хоть что-нибудь изменить, ни один медицинский центр в мире ему не поможет. Ты просто еще не поняла этого. Что есть – то и есть.
У Одри поникли плечи.
– Ты в самом деле так думаешь?
Отец обнял ее за плечи и слегка сжал.
– Черт, я не думаю. Я знаю. Ты чувствуешь себя вино ватой, потому что живешь в другом мире, но говорю тебе не надо. Нет ничего труднее, чем поменять полоски на тигре и вылечить наркомана. Можешь вбухать в него все заработанные тобой деньги, и все равно ничего ни на йоту не изменится.
Возможно… но Одри все же не хотела так сразу выбрасывать белый флаг.
– Мне все равно кажется, что есть что-то, чем я могу помочь, – неуверенно повторила она.
– А мать ты спрашивала? – поинтересовался отец.
Одри застонала и помотала головой.
– Она на меня даже не смотрит, папа. Не знаю, за что она меня так презирает.
– Она тебя не презирает, Одри. Она тебя любит. Просто попробуй взглянуть на это с точки зрения Лианны. Она всегда мечтала выбраться из Редхилла.
– Я уже пробовала, – ответила Одри.
– Ну, постарайся еще. Кстати, что ты думаешь об этой машине? – весело спросил он, когда к ним подошел Джек.
– У меня нет таких денег.
– Конечно, есть. Джек сказал, что ты выступаешь при полных залах и что у тебя просто невероятный талант.
Одри посмотрела на Джека и поинтересовалась:
– Он правда так сказал?
– Еще какая правда, – широко улыбнувшись, ответил отец. – И если у тебя сплошные аншлаги, то уж, наверное, ты можешь подбросить еще немного деньжонок своему старичку, а?
– Ничего не получится, – сказала Одри. – Хорошо, если в этом турне я обойдусь без убытков.
– Ой, да ладно тебе! – произнес отец, и улыбка его увяла. – У тебя есть деньги. Я знаю, что у тебя есть денежки, чтобы помочь своему старому папе…
– Вынужден вмешаться, – прервал его Джек, протянув Одри руку, – но если мы не уедем прямо сейчас, то опоздаем на рейс, а тебе сегодня нужно быть в Нэшвилле.
Ни на какой рейс они не опаздывали, а прилетели на собственном самолете, и в Нэшвилле ей нужно быть только завтра. Джек просто пытался ее выручить.
Одри вложила свою руку в его.
– Ты прав. Если мы не уедем прямо сейчас, то опоздаем.
– Да плевать мне на ваш рейс! Что насчет моей машины? – взорвался отец.
– Мой коммерческий директор позвонит тебе, папа, – ответила Одри и чмокнула его в щеку; Джек повел ее к «кадиллаку».
Она уже села в машину, а отец с побагровевшим лицом все еще что-то говорил о том, что необходимо сделать с его автомобилем.
– Напомни мне, чтобы Рич ему позвонил, – попросила Одри, когда они тронулись с места.
– Напомни мне, чтобы я вычеркнул Редхилл из списка мест, пригодных для отпуска, – сухо отозвался Джек и нажал на газ, выехав на дорогу, ведущую назад в Редхилл. Но когда они подъехали к окраине города, он повернул не направо, а налево, в сторону городского кладбища. Заехав на территорию кладбища, Джек остановился под большим пекановым деревом и выключил мотор.
– Что ты делаешь?
– А что ты делаешь? – спросил он, поворачиваясь к Одри. – Тебе не нужно сюда приезжать!
– Хорошенькое дело, – пробормотала она, обмякнув на сиденье. – Я тебе говорила, что мое семейство – те еще типчики.
– Одри, – произнес Джек, – я тебе честно могу сказать, что последние восемь часов я то и дело ждал, что вот-вот начнется шоу Джерри Спрингера.[5]5
Скандальное семейное ток-шоу на американском телевидении, где его ведущий, Джерри Спрингер, которого называют коллекционером низменных инстинктов, приглашает на шоу проблемные семьи. Участники шоу могут даже подраться во время передачи.
[Закрыть] В жизни своей я не сталкивался с чем-нибудь подобным! Эти люди не любят тебя, они тебя используют.
Едва эти слова сорвались с уст Джека, Одри почувствовала, что сейчас разревется. Просто безумие какое-то – то и дело быть на грани слез! Она сильно зажмурилась, но две слезинки все-таки выкатились из глаз. Одри беспомощно вытерла щеки.
– Боже мой, мне так стыдно! – пробормотала она.
– Не надо. Ты ничего не можешь изменить. – Джек положил руку ей на колено и слегка сжал его. – Но я не думаю, что тебе полезно приезжать сюда, куколка. Ты только усиливаешь стресс. Все эти последние несколько часов ты то и дело старалась съежиться, как высохшая виноградная лоза.
– Правда? – печально спросила Одри, зная, что так оно и есть. Она просто чувствовала, как то и дело старается сжаться в комочек.
– Правда, – ответил Джек. – Но у меня есть идея. В Нэшвилле тебе нужно быть только завтра. Я знаю место, где ты хотя бы на какое-то время сможешь спрятаться от всего этого.
– Ха! – хмыкнула Одри, снова вытирая слезы. – Я дам тебе миллион долларов, если ты покажешь мне такое место!
– Как ни соблазнительно это звучит, меня устроит, если ты просто почувствуешь себя счастливой, – сказал Джек и снова завел двигатель. – Давай попрощаемся с твоей мамой, Алленом и Гейл и уберемся отсюда ко всем чертям.
Одри не могла не согласиться – перспектива убраться отсюда ко всем чертям казалась ей божественно прекрасной.
Глава 21
Миссис Лару даже не пыталась уговорить Одри остаться. Она стояла посреди кухни, вытирала руки о передник и кивала, слушая, как Одри объясняет, что ей необходимо вернуться к работе. Когда Одри закончила извиняться, миссис Лару пожала плечами:
– Жаль, что тебе нужно так торопиться. – После этого она подошла к плите и поставила на огонь кастрюльку, словно собиралась что-то готовить.
Одри как будто опять немного усохла.
– Ладно. Я позвоню через пару дней, чтобы узнать, как у вас дела, хорошо?
– Если выберешь время, – отозвалась миссис Лару, ни на секунду не отвлекаясь от плиты.
Одри беспомощно посмотрела на Джека. Он жестом пригласил ее следовать за собой. Одри замялась; она снова взглянула на мать и внезапно подошла к ней как раз тогда, когда миссис Лару начала открывать консервную банку с супом. Мать не обернулась, продолжая упорно открывать банку. Одри обняла ее, прижалась щекой к плечу матери и произнесла:
– До свидания, мама.
– Пока, – бросила миссис Лару, так и не обернувшись.
Джек волновался, что они не смогут найти Аллена, но Одри точно знала, где его искать. На главной площади, в кофейне, которая, по ее словам, когда-то была бильярдной. Аллен и еще два парня сидели за столиком на улице, пили кофе и курили.
Одри выбралась из «кадиллака» и подошла к брату. Он улыбнулся:
– Привет, Одри. Кофе хочешь? Вы, парни, знакомы с моей старшей сестрой, Одри Лару? – спросил он и рассмеялся. – Да, это Одри Лару, единственная Лару, которой удалось сбежать из Редхилла. – Аллен глотнул кофе.
Его приятели пожали Одри руку и с придыханием сообщили, что обожают ее музыку.
Одри изящно поблагодарила их и повернулась к Аллену:
– Мы можем перекинуться парой слов прежде, чем я уеду?
– Как, ты уезжаешь? – удивился он. – Я-то думал, ты приехала, чтобы спасти меня от самого себя.
– Непохоже, что я могу это сделать, – ответила она. – Так можно с тобой поговорить?
Аллен посмотрел на приятелей и кивнул:
– Конечно, Одри. Все, что пожелаешь. – И неторопливо поднялся на ноги.
Джек проводил их взглядом. Парочка отошла к углу здания. Они очень похожи между собой, подумал он. Аллен засунул руки в карманы и смотрел куда угодно, только не на Одри. Одри же, наоборот, казалась настолько серьезной и взволнованной, что сердце Джека рванулось к ней. Его желание помочь было ощутимым… настолько же ощутимым, как и желание Аллена прекратить эту душеспасительную проповедь.
Джеку доводилось встречаться с парнями вроде Аллена – они с дьявольским упорством занимались саморазрушением, при помощи наркотиков и выпивки пытаясь стереть из своей памяти что-то или кого-то. Те, кто, как Одри, были обречены на успех, не могли понять, как люди могут так стремиться к провалу.
Джек их тоже не понимал.
Прошло пятнадцать минут. Одри говорила, Аллен пожимал плечами, наконец она обняла брата и отошла от него. Аллен, слегка прищурившись, смотрел ей вслед. Одри села в «кадиллак», помахав рукой приятелям брата. Аллен перевел взгляд на небо, устало оттолкнулся от стены и побрел обратно за столик.
Джек развернул машину, Одри смотрела на брата до тех пор, пока он не скрылся из виду, потом повернулась и вздохнула:
– Увези меня отсюда, ладно?
Через полчаса, остановившись только один раз у придорожного овощного рынка, они въехали на территорию приозерной зоны отдыха под названием Поссум-Кингдом[6]6
Possum Kingdom (англ.) – королевство опоссумов.
[Закрыть] – к огромному восхищению Одри.
– Мы ездили сюда, когда я еще была ребенком! – счастливо воскликнула она.
– И мы тоже, – отозвался Джек. – Здесь я и научился нырять со скалы.
– Ты шутишь! – воскликнула Одри. – И что мы будем делать – арендуем домик?
– Нет, – засмеявшись, ответил Джек. – Ты Одри Лару. Для тебя все только самое лучшее, куколка! – И притормозил перед длинной цепью, перегораживающей въезд. В ящичке под скалой он нашел ключ и отпер замок. Когда Джек снова сел в «кадиллак», Одри посмотрела на него с любопытством.
– А теперь держись, – посоветовал Джек и поехал по грунтовой дороге. Они подскакивали на колдобинах, объезжали деревья и в конце концов добрались до старого большого трейлера. За ним присматривали – ставни были свежевыкрашены голубым, вдоль настила у входной двери росли герани. Сразу за домом плескалось озеро, стоило только спуститься со скалы по высеченным в известняке ступенькам к лодочному причалу.
Одри скептически посмотрела на Джека.
– Я понимаю, что это не «Ритц», – поспешно произнес он, – но семья Прайс провела здесь не одно счастливое лето.
Лицо Одри тотчас же осветилось радостью; она восторженно завизжала.
– О, как чудесно! – воскликнула Одри, выбралась из машины и торопливо поднялась по ступенькам к двери.
В трейлере немного попахивало затхлостью – сюда несколько месяцев никто не приезжал. Джек открывал окна, а Одри изучала новое место. Для домика на озере трейлер был обставлен очень уютно – два глубоких мягких кресла, диван, большой телевизор с плоским экраном. Кухня на удивление большая. Джек, Паркер и их отец провели как-то целое лето, пристраивая к задней стене трейлера скользящую стеклянную дверь, которая выходила на порядочного размера настил вроде террасы.
За долгие годы две посаженные сестрами плакучие ивы разрослись и теперь обеспечивали приятную тень от уже опускающегося солнца.
– Это просто волшебно, Джек! – воскликнула Одри.
Джек волновался, что ей не понравится, все-таки это совсем не те условия, к которым она привыкла, но похоже, Одри действительно искренне восхищалась тем, что видит.
– А поплавать мы можем? Озеро так и манит! Когда мы были детьми, еще до того, как Джин и Лианна возненавидели друг друга, – со смешком добавила она, – мы ездили на Скалы.
– Это мне знакомо, – отозвался Джек. – Мои родители купили этот участок, когда мы были еще совсем маленькими. Нам здесь всегда нравилось, потому что место довольно уединенное и находится в стороне от обычных туристических маршрутов.
– Давай поплаваем… ой, мне не в чем!
– Давай-ка глянем, может, я чем-то смогу помочь, – произнес Джек и прошел в дальний конец трейлера, к спальням. Он порылся в комоде и вытащил один из старых купальников своей сестры, очень поношенный, но еще вполне пригодный. Одри расхохоталась, когда Джек протянул его – зеленый с большими белыми крапинками.
– Какой модный, – с усмешкой сказала она.
Но через несколько минут Одри вышла в этом купальнике и наброшенной сверху рубашке Джека, и он подумал, что этот купальник еще никогда не выглядел так здорово.
– Немножко маловат, – сказала Одри.
Джек медленно обвел ее взглядом.
– Думаю, это зависит от точки зрения.
Она рассмеялась, протиснулась мимо него и сдвинула стеклянную дверь.
– Ты идешь? – окликнула она, оглянувшись.
– Смеешься? – отозвался он. – Встретимся в озере!
Через несколько минут Джек появился в старых шортах и резиновых шлепанцах. В одной руке он держал сумку-холодильник, в другой – небольшую резиновую камеру. Одри уже плавала в озере. Джек стоял на лодочном причале и смотрел на нее, думая о том, о чем думать не следовало ни в коем случае, – о ее теле. О том, как он окажется в ней, как будет медленно входить и выходить из нее. Ну что тут можно сказать? Одри невероятно сексуальна, а сейчас, плавая на спине, просто повергала его в трепет.
– Что это у тебя? – крикнула Одри.
Джек ухмыльнулся, пристроил холодильник на камеру и встал на колени.
– Плыви сюда и возьми, – ответил он и толкнул все к ней.
Одри открыла холодильник, вытащила бутылку пива и засмеялась.
– Здорово!
– Это еще не все, – сказал Джек и пошел к небольшому сараю, построенному на причале. Он набрал цифры на замке, вытащил из сарая две большие покрышки от тракторного прицепа и покатил их по причалу.
– Ой, дай, дай мне! – восторженно завизжала Одри, замахав рукой. Джек скатил одну из покрышек с причала. Вторую он просто бросил в воду, прыгнул, приводнившись прямо в середину камеры. Одри схватила его одной рукой за ногу, другую запустила в холодильник и бросила Джеку пиво.
Он привязал покрышку Одри и холодильник с пивом к своей покрышке, и они провели полдня, покачиваясь на волнах от проходивших мимо моторных лодок, и весь остальной мир словно уплыл от них куда-то далеко. Они пили пиво, махали руками водным лыжникам и врали друг другу о высоте скал, с которых ныряли в воду, будучи детьми.
Одри рассказала Джеку, как они с Алленом однажды угнали небольшую моторную лодку и поплыли на ней через озеро, но оказалось, что она без топлива. Их нашли только ночью, и Одри со смехом вспоминала, как сильно им влетело.
– Папа выпорол Аллена, – рассказывала она, – но меня мама защитила и сказала, что накажет меня работой по кухне. Насколько я помню, один раз мне все-таки пришлось там поработать! – хохотала Одри. – Аллен мне этого так и не простил.
Джек рассказал ей, как летом в год окончания школы он и два его партнера, Эли и Купер, приехали сюда, построили на причале катапульту и стреляли из нее дынями с огорода отца Джека в проплывавшие мимо лодки, пока не явился озерный патруль и не отобрал у них катапульту.
Они хохотали вместе, как два человека из одного медвежьего угла, разговаривающих на одном и том же языке. Болтовня была приятной, дружеские отношения – легкими и ненатянутыми. И нисколько не мешало то, что Одри так чертовски здорово выглядела. Всякий раз, как Джек смотрел на нее, он чувствовал, что в сердце что-то щемит, и он отчаянно желал оказаться в ней. Однако чувствовал и нечто другое, и такое же сильное – искреннюю, настоящую привязанность.
Кто бы мог подумать, что он будет испытывать такие чувства к Одри Лару, которую всего каких-то несколько недель назад считал величайшей мировой звездой?
Когда солнце начало клониться вниз и спустилось за домик, предвещая скорый закат, Джек подгреб к лестнице, ведущей на причал. Он поднялся первым, захватив с собой холодильник. Спустившись во второй раз, он сумел унести сразу обе покрышки, а в третий, смеясь, перекинул через плечо слегка захмелевшую Одри.
Она расхохоталась, когда Джек поставил ее на доски причала, и обхватила руками его бицепсы.
– Пижон! – воскликнула Одри, прищурившись. – Ты такой сильный! – И погладила его плечо. Джек хотел тоже приласкать ее, но Одри сказала: – Умираю с голоду!
– Отлично, – произнес Джек и обнял Одри за плечи. – Шеф-повар Джек покажет вам, как нужно готовить!
Войдя в трейлер, Джек сначала принял душ и переоделся в другие шорты и старую рубашку Паркера.
– Твоя очередь, – сказал он Одри, выйдя из ванной. – Чтобы пошла горячая вода, поворачивай кран в сторону холодной.
Одри недоуменно заморгала.
– Плохая работа водопроводчика, – пояснил Джек. – Все наоборот.
Пока Одри принимала душ, он сходил за стейками, которые вытащил из морозильника и оставил оттаивать на причале. В кладовке нашлась пара бутылок дешевого вина. С зелеными бобами и патиссоном, купленными на овощном рынке у дороги, из этого получится очень приличный ужин.
К тому времени, как Одри вышла из душа, Джек порезал бобы и патиссон. Она прошествовала в гостиную в бледно-голубом лоскутке, который называла летним платьем. Белокурые, еще влажные волосы вились вокруг ее лица. Одри не накрасилась, но ей это и не требовалось – глаза у нее были большими и блестящими. Джек и припомнить не мог, когда она выглядела такой отдохнувшей… или сексуальной.
Одри остановилась около стола, на котором стоял телевизор с плоским экраном и несколько фотографий и рамках.
– Ого! – сказала она, взяв одну из фотографий в руки. – Это ты?
Джек, прищурившись, пригляделся – да, это он лет и двенадцать-тринадцать, тощий, в коротких купальных шортах и с волосами, торчавшими во все стороны. Рядом с ним стоят его сестра Пейдж (как раз вошедшая в возраст «позирования») и Паркер, еще совсем маленький пацаненок.
– Да. Это мой брат Паркер и сестра Пейдж. Моя вторая сестра, Дженет, должно быть, нас снимала.
– Похоже, у тебя и вправду хорошая семья, – произнесла Одри, взяв фотографию его родителей.
– Да, – согласился Джек. – Все они отличные люди.
– Наверное, это здорово, – пробормотала Одри, поставила фотографию на место и вошла в кухню. – Я могу помочь? Я целую вечность ничего не делала на кухне.
– Конечно. Можешь открыть вино.
Одри взяла бутылку, рассмеялась и откупорила пробку.
– Да, вот они, настоящие Прайсы – нам подавай все только самое лучшее, но со скидкой.
