Текст книги "Похоже, это любовь (ЛП)"

Автор книги: Джулия Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6

Общепризнанная истина – специального агента ФБР, наделенного большим мастерством и талантом, периодически втягивают в пустой трёп.

Ника – обладателя вышеупомянутого мастерства и таланта – втянули в четверг вечером на пару с его коллегой Джеком Палласом, другим лучшим секретным агентом по мнению Дэвиса.

Они только что закончили тренировку в расположенном на втором этаже ультрасовременном тренажерном комплексе, открытом двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. После академии некоторые агенты теряли форму, но только не в отделении Дэвиса. Начальник не давал своим подчиненным опускаться ниже самых высоких физических стандартов и, как он без обиняков заявлял в своей добро-пожаловать-в-Чикаго речи, рассчитывал увидеть их задницы в спортзале.

Войдя в раздевалку в промокших от пота футболках, Джек и Ник похватали с полки полотенца.

Всего пару секунд назад парни завершили одиннадцатикилометровую пробежку в крытом легкоатлетическом манеже. Пока приятели ненавязчиво пытались обогнать и оторваться друг от друга, они болтали о всякой ерунде, пропущенной Ником за месяцы секретной работы над «Файвстар». В конце концов их разговор свернул к арестам Роберто Мартино и других членов его банды и к расследованию по делу Ксандра Экхарта.

– Слышал, ты теперь подчиняешься приказам Сета Хаксли, – сказал Джек, пока они пробирались через переполненную раздевалку. Конец рабочего дня, что не удивительно, был часом пик, в который большинство агентов перед уходом домой старались впихнуть тренировку. – Ну и как?

– Если под «принятием приказов» ты понимаешь предоставление моего богатого экспертного опыта конспиративной работы в качестве одолжения нашему боссу, тогда я скажу, что все отлично. – Ник притворился смущенным. – Я все не могу понять, почему Дэвис должен был в первую очередь привлечь к этому делу именно меня. Я мог бы поклясться, что один из агентов уже вел расследование по делу Мартино… Ой, погоди-ка – так это же ты, Джек.

Паллас присел на лавочку перед их шкафчиками.

– В эти дни я был немного занят. Тридцать четыре ареста за последние четыре месяца, Маккол. Мой новый рекорд.

Ник стянул промокшую футболку, обнажив грудь.

– А как тебе тридцать семь арестов за последнюю неделю? Новый рекорд отделения.

– Ты все еще отстаешь от меня на семь арестов, приятель.

Это ненадолго, если у Ника найдется, чем ответить.

– После Экхарта и Трилани останется только пять.

Джек усмехнулся:

– Дело Экхарта – отмывание денег. Все, что касается финансовых преступлений, дает тебе лишь пол-очка. – Он поднялся и сорвал футболку, выставляя на обозрение несколько шрамов, следы электрических ожогов и отметину от огнестрельного ранения в грудь.

Проработав несколько лет с Джеком над кое-какими делами и учитывая, что они оба были завсегдатаями тренажерного зала, Нику уже доводилось видеть ранения Палласа – сувениры из тех двух дней, когда его пытали люди Мартино. Двух дней, за которые он не сказал им ни слова. Шрамы были живим напоминанием не только о том, какую гордость испытывал Ник будучи агентом одного из самых крутых отделений ФБР в стране, но также смешанного с завистью уважения к Джеку. Без шуток, они понимали преданность друг друга работе.

Дэвис не молодел, и когда он, как начальник, уйдет на пенсию, вполне вероятно либо Ника, либо Джека попросят занять эту должность. Ни один из них не был полностью уверен, что хочет занять пост главы отделения. Хотя удовольствие, которое мог бы получить, обойдя конкурента, вызывало острое желание хотя бы рассмотреть возможность борьбы за место Дэвиса.

Как и следовало ожидать, Ник проигнорировал шрамы на груди Джека. Он стащил с себя оставшуюся одежду и обернул полотенце вокруг бедер.

– Знаешь, интересно, что ты минуту назад заговорил о подчинении приказам. Слышал, за эти дни ты и сам принял немало приказов. От нового федерального прокурора.

Вообще-то, из нескольких источников в отделении он слышал о том, что Джек был назначен на защиту нового федерального прокурора, проходящей свидетелем в расследовании убийства, и сиганул с лестничной площадки третьего этажа, дабы спасти ей жизнь. Также согласно источникам – делившихся информацией только на условиях полнейшей анонимности – эти двое теперь жили вместе, в результате чего по сравнению со своими прежними деньками Джек немного «подобрел».

– Все мы здесь получаем приказы от федерального прокурора, – парировал Джек. – Она просто нечто. – Уголки его рта приподнялись, в то время как он сам выскальзывал из спортивных штанов.

– Это серьезно была улыбка? – изумленно уставился на него Ник. – Мать твою, Паллас – все эти годы нашей совместной работы я даже сомневался, есть ли у тебя зубы.

– Это часть пробивающейся мягкой стороны Джека, – донесся голос из-за угла. Со стороны душевых вышел молодой, хорошо сложенный афроамериканец. Как и Джек с Ником, он был обнажен, не считая повязанного на талии полотенца. – Вообще-то здорово, что с тех пор он больше открыто не угрожает людям убийством.

Молодой агент протянул Нику руку поверх стоявшей посредине прохода лавки:

– Я напарник Джека, неподражаемый Сэм Уилкинс, – представился он. – Последние несколько дней видел тебя в офисе.

– Ник Маккол, – тряхнул протянутую руку Ник. – Новый парень из Йеля, так? Наслышан о тебе. Люди говорят, твой гардероб может соперничать со шмотками Хаксли.

– Чей это гардероб может соперничать с моим? – Из-за угла показался Хаксли в полотенце и – сюрприз-сюрприз – резиновых шлепанцах. Он достал из шкафчика очки, нацепил на нос и заметил Уилкинса. – О! Здравствуй… Уилкинс.

– Здравствуй, Хаксли, – прохладно отозвался Уилкинс.

Ник помахал пальцем между ними обоими:

– Что-то не поделили, парни?

– Ничего подобного, – отозвался Хаксли. – Всего лишь старое доброе соперничество школ права.

– Не столько соперничество, – поправил Уилкинс, – сколько обоюдное понимание, что Хаксли – выпускник того университета Лиги плюща, чья школа права котируется ниже Йельской.

– А также обоюдное понимание, что Уилкинс – выпускник школы права, хотя формально и принадлежащей, как и Гарвард, к Лиге плюща, но преподающей своим студентам совершенно бесполезные курсы вроде «Закона бабочки», – отметил Хаксли. («Закон бабочки» – Если бабочка взмахнет крылом в Гонолулу, в Калифорнии произойдет землетрясение. Все в мире взаимосвязано. Ни одно наше действие не остается просто так – все дает цепную реакцию, причем итоговое звено цепи может быть просто разрушительным. – Прим.редактора)

Посмеиваясь, Джек еле слышно пробормотал Нику:

– Все равно, что смотреть, как треплются прилизанные и благородные версии тебя и меня. – Он направился к душевым.

Хаксли, кажется, обидели его слова.

– Я не прилизанный. – Голый, если не считать резиновых шлепанцев, он достал из спортивной сумки аккуратно отглаженные боксеры-брифы и напялил на себя.

Ник решил перевести беседу в другое русло:

– И как прошла твоя сегодняшняя встреча с Джордан Родс?

– Отлично. Мы собрались у нее дома и прошлись по деталям субботнего вечера. Если кто-то на вечеринке спросит, как мы познакомились, мы скажем, что я ее покупатель. Я знаю о вине достаточно и потому справлюсь без проблем. И должен тебе сказать – мы не смогли бы найти более подходящего человека, способного помочь нам с операцией. Джордан подробно описала мне офис Экхарта. Не вижу особого труда быстро расставить там «жучки».

– Тебе придется подумать над тем, как улизнуть от остальных гостей, – подсказал Ник.

Хаксли набросил светло-голубую рубашку.

– Уже решено. Джордан собирается увести Экхарта в сторонку и поговорить с ним о каких-то особых винах, которые она пытается для него отыскать. Пока Джордан будет его отвлекать, я ускользну от остальных гостей и проникну в кабинет. – Застегивая рубашку, он одарил Ника многозначительным взглядом. – Слушай, я знаю, что Дэвис попросил тебя за мной приглядывать. – Хаксли поднял руку. – Понимаю, это моя первая секретная операция, но поверь, я над этим делом три месяца корпел – я больше всех хочу, чтобы субботний вечер прошел гладко. Я готов.

Судя по тому, что Ник слышал, он не мог не согласиться.

***

Двадцать минут спустя Маккол прошел через стоянку к своему внедорожнику, разблокировал двери и залез внутрь. Проклятье, ну и холодина. Шесть лет жизни в Чикаго научили его, что нью-йоркские зимы и рядом не стояли со злющими чикагскими. Он завел машину и дал ей несколько минут прогреться. Только Ник собрался выехать со стоянки, как зазвонил его мобильник; звук доносился из динамиков, подключенных к системе «блютуз».

Маккол проверил высветившееся на экране автомагнитолы имя абонента.

Лайза.

Он не разговаривал с ней месяцев шесть, с тех самых пор, как начал работу над «Файвстар». Откровенно говоря, он вообще не планировал с ней когда-либо снова разговаривать. Конечно, они провели несколько веселых ночей, но он с самого начала дал понять, что между ними нет ничего серьезного. Но Ник также не хотел вести себя грубо и игнорировать даму.

Он ответил на звонок.

– Привет, Лайза.

Из динамиков раздался грубоватый женский голос:

– Слышала, ты снова в городе.

– Выпустила своих шпионов? – поддразнил Ник.

– Майа сказала, что позапрошлой ночью ты заказывал доставку покупок из таверны «Скулхауз», – продолжала Лайза, имея в виду официантку, принявшую по телефону его заказ.

– Точно, я и забыл, что она подрабатывает инструктором в твоей студии йоги.

– Она сказала, что ты ничуть не изменился.

– Не так уж много времени прошло, Лайза.

– Шесть месяцев.

– Ну, я тебя предупреждал, что ты нескоро получишь обо мне весточку. – «Если вообще получишь».

– Но теперь ты вернулся. Есть шанс, что ты свободен сегодня вечером? – соблазнительно спросила она.

Ник чувствовал, что настал момент, когда он должен вежливо, но твердо, порвать с Лайзой. Вообще-то он думал, что сделал это еще шесть месяцев назад.

Сначала он объяснит Лайзе то же самое, что объяснял каждой женщине, с которой связывался: Ник Маккол и отношения – вещи несовместимые. Работа под прикрытием, растягивающаяся на несколько месяцев, практически исключала такую возможность.

Прямо сейчас, он сосредоточен на работе и ему нравится сосредотачиваться на работе.

Ник выполнял секретные задания вот уже шесть лет и выполнял хорошо. Напрямую подчиняясь Дэвису, он обычно разбирался с делами так, как хотел, и такое положение вещей его вполне устраивало.

Будучи ребенком, Ник видел на лице матери облегчение всякий раз, когда отец входил в дом после смен. В отличие от отца, многие ночи, недели, месяцы Ник мог совсем не появляться дома. Возможно, он был полностью зациклен на своей карьере, но, по крайней мере, знал, что его непредсказуемый образ жизни не влиял на кого-то еще.

– Лайза, послушай. Мы уже разговаривали на эту тему до того, как я ушел на задание. То, что произошло между нами, было явлением временным, – сказал Ник.

– Но я думала, нам весело вместе.

– Так и было. Но у меня возникли кое-какие дела по работе, и выдалось несколько свободных дней, которыми я планирую воспользоваться позже, поэтому сейчас для меня не лучшее время.

– У тебя есть кто-то еще? – в голосе Лайзы слышались нотки подозрения. – Не вздумай вешать мне лапшу на уши.

– Никого у меня нет. Просто я не в состоянии дать тебе то, что ты ищешь.

На мгновение в динамиках воцарилась тишина. Как Маккол ни старался быть прямолинейным парнем, женщины все равно немного выходили из себя, когда понимали – невзирая на жаркий секс – он действительно говорил серьезно, утверждая, что не ищет серьезных отношений.

– Хорошо. Но все время быть самому по себе одиноко, Ник, – сказала Лайза. – Когда такое случится, вспомни, как нам было хорошо вместе. И позвони мне.

Она повесила трубку.

Ник облегченно выдохнул и убедился, что звонок завершен. Все не так уж плохо. Когда он не перезвонит Лайзе, она двинется дальше. В конце концов, это был всего лишь секс. Без всяких сладких слов, нежностей, обещаний будущего. Довольно скоро она поймет, что где-нибудь в другом месте ей повезет больше.

Только Ник выехал с Огайо-стрит на шоссе, как его телефон снова зазвонил. Он проверил имя абонента.

Дерьмо.

Маккол быстро отмотал события назад, раздумывая над тем, как давно они разговаривали, и понял, что у него на проводе, как пить дать, окажется очередная недовольная женщина. Вероятно, это еще одна причина, почему он и предпочитал работать под прикрытием.

Взяв себя в руки, он нажал кнопку на руле и ответил:

– Ма, я как раз собирался тебе позвонить.

– Как же! Я могла умереть, а ты бы даже не узнал.

Ник расплылся в улыбке. Несмотря на свои шестьдесят его мать была абсолютно здорова и подтянута, но постоянно твердила о собственной смерти и о том, как люди неизбежно загонят ее в могилу.

– Папа, Мэтт или Энтони наверняка позвонили бы мне, случись такое.

Его мать, прославленная Анджела Джулиано, некогда разочаровавшая в Бруклине каждого влюбившегося в нее по уши пылкого итальянца, достигшего брачного возраста (как неоднократно твердила рассказанная Нику и его братьям история), тем, что позволила сильному, спокойному и явному неитальянцу Джону Макколу подвезти себя до дома от коктейль-бара «Лунный свет» в тот судьбоносный канун Нового года тридцать шесть лет назад, фыркнула в знак несогласия.

– Да что твои братья знают? Они живут меньше чем в двадцати километрах от нас, и мы с отцом никогда их не видим.

Ник прекрасно знал, что оба его брата, а также практически все проживавшие в Нью-Йорке родственники со стороны матери, каждую субботу обедали в доме его родителей, без исключений. Отец уже давным-давно смирился с еженедельными итальянскими вторжениями, посчитав их ценой, заплаченной за женитьбу на семье Джулиано.

И как всегда, во время разговоров с родителями или братьями, Ник ощущал укол вины. Он был более независимым, нежели его младшие братья, и в этом смысле расстояние в полторы тысячи километров между ним и родителями казалось не совсем уж плохим делом. Но все же, иногда Ник скучал по тем субботним обедам.

– Ты каждую неделю видишься с Мэттом и Энтони. Да ты со всеми видишься каждую неделю.

– Не со всеми, Ник, – многозначительно заметила мать. Затем ее голос изменился и стал теплее. – Ну, разве что в предстоящие выходные.

Ник выдержал паузу. Это могла быть ловушка. Наверное, мама подозревала, что по случаю ее дня рождения кое-что затевается, и забрасывала удочку в надежде выудить информацию. Хотя удивительно, что она взялась за него, обычно родительница наседала на Энтони, умевшего хранить секреты не лучше четырехлетки.

– С чего бы? Что будет в эти выходные? – небрежно спросил Ник.

– О, ничего такого. Я просто слышала об именинной вечеринке, спланированной для меня отцом и вами, мальчики.

Гребаный Энтони.

– И не вздумай винить Энтони, – тут же кинулась защищать младшенького мать. – Я уже слышала об этом от твоей тети Донны до того, как он прокололся.

Ник знал, какой следующий вопрос она задаст, прежде чем слова сорвались у нее с языка.

– Ну так что? Ты приведешь подружку? – спросила она.

– Прости, ма. Буду только я.

– Вот так сюрприз.

Он въехал на подъездную дорожку, ведущую к гаражу его многоквартирного дома.

– Просто предупреждаю. Я сейчас въеду в гараж – могут быть проблемы со связью.

– Как удобно, – отозвалась мать. – Потому что я запланировала для тебя по-настоящему отменную лекцию.

– Дай угадаю, в чем там вся соль: мне не мешало бы сосредоточиться на чем-то помимо работы, а ты умираешь с разбитым сердцем и без внуков. Тепло?

– Неплохо. Но я припасу остаток лекции на субботу. Я буду много жестикулировать, а телефон не передаст весь дух.

Ник улыбнулся.

– Ужас какой, но жду с нетерпением. Увидимся в субботу, ма.

– Я знаю, как ты занят, Ник, – смягчился ее голос. – Твой приезд домой для меня многое значит.

Он знал, что это правда.

– Ни за что на свете не пропущу.

***

Ранним субботним утром телефон Ника снова зазвонил.

Маккол продрал глаза и увидел, что на улице все еще темно. Перекатился на другой край кровати и пригляделся к часам на прикроватной тумбочке. Пять тридцать восемь утра.

Ник потянулся к телефону и проверил, кто звонит. Хаксли.

Сегодня был большой день, и Маккол определенно мог понять энтузиазм младшего агента. Хаксли имел полное право прыгать от радости из-за своей первой секретной операции.

Но только не в 5:38 утра.

Низким и огрубевшим со сна голосом Ник ответил на звонок:

– В такой час лучше бы кому-то склеить ласты, Хаксли.

На другом конце линии послышался мучительный стон. Ник сел в кровати.

– Хаксли?

– Никто не умер, – откликнулся слабый голос. – Но думаю, я уже к этому близок.

Глава 7

Ник позвонил в дверь обшитого деревом дуплекса Хаксли, и пока ждал, огляделся вокруг. Несмотря на ударившую в начале недели метель, ступеньки, дорожка к крыльцу и передняя часть тротуара очищены от снега, будто его никогда там и не было. Во дворе ни соринки, а перед крыльцом, подстриженные в форме идеальных пирамидок, ровным рядком посажены туи.

Определенно берлога Хаксли.

Маккол снова нажал на звонок и подождал еще несколько секунд, прежде чем попробовал открыть дверь.

Хаксли просил войти в случае, если из-за недомогания сам не сможет подойти. Ник распахнул входную дверь и осторожно ступил в тихий дом. Он инстинктивно потянулся к пистолету, закрепленному в наплечной кобуре под пиджаком, но спохватился. Судя по всему, что бы там не захватило Хаксли, пули ему нипочем.

Ник задержался в прихожей.

– Хаксли? Ты живой? – Слева от него вверх вела лестница, а прямо перед ним простирался темный коридор. В доме не горел ни один светильник. Ник проверил ванную справа. Пусто.

Затем послышался слабый стон:

– Сюда.

Следуя за голосом, Ник пересек коридор; мягкий стук его шагов по деревянным половицам был единственным звуком в доме. Коридор перешел в просторную, совмещенную с кухонной зоной гостиную, словно сошедшую со страниц каталога «Потери Барн». Там-то Ник и обнаружил Хаксли. (Potterybarn.com (Потери Барн) – американский интернет-магазин, предоставляющий эксклюзивную мебель, декор и аксессуары для дома. Компания изготавливает качественную продукцию в роскошном классическом стиле. Прим.редактора.)

Или по крайне мере то, что принял за Хаксли.

Холеный агент, которого он раньше видел в костюмах-тройках и трикотажных жилетах, распластался ничком на бежевом диване, одной рукой безвольно зажав стоявшее рядом мусорное ведро. Бедолага был одет далеко не в свой обычный костюм, а в темно-синюю толстовку и клетчатые фланелевые штаны. Странно, но только на одной ноге оказался надет носок.

Ник скинул пальто и обошел диван. Хаксли слабо поднял голову. Его глаза казались остекленевшими, а волосы на левой стороне головы топорщились как блондинистый ирокез.

– Я бы не стал подходить слишком близко, – предупредил Хаксли. Попытка поднять голову потребовала слишком много сил, и он снова уткнулся лицом в подушку.

Ник присел на дальний конец дивана.

– Ух, ты. Выглядишь ужасно. – Он присмотрелся внимательнее. – Что приключилось с твоими волосами?

Уткнувшись в подушку, Хаксли приглушенно ответил:

– Живот прихватило, когда принимал душ. Я должен был выбраться оттуда как можно скорее. Только голову намылил.

Ник кивнул.

– А носок где посеял?

– В прачечной. Меня вырвало на ногу.

– Ох!

Очень медленно Хаксли перевернулся на спину. Застонал и уронил голову на подушку.

– Хорошие новости, меня не рвало уже минут двадцать. До этого я только девять выдерживал.

– Не похоже, что ты просто перетрудился. Что бы там с тобой не приключилось, оно вряд ли быстро пройдет. Может, ты едой траванулся?

– Сомнительно. У меня жар. 38,8.

– Тогда желудочный грипп.

– Выходит так.

И прежде чем Ник успел хоть что-то сказать, в дверь постучали.

Хаксли закрыл глаза:

– Наверное, это Джордан. Я позвонил ей сразу после тебя и оставил сообщение о том, что у нас проблема.

О, у них проблема, ладно. Пара проблем. Для начала, сегодня вечером мероприятие у Экхарта, а его напарник явно не в самой лучшей форме, и это еще мягко сказано. Во-вторых, Ник умирал от желания отпустить около пяти тысяч шуток о волосах Хаксли, и не был уверен, что сможет еще потерпеть.

– Я открою. – Ник пересек коридор, перебирая в голове возможные варианты.

Маккол ворчал про себя, понимая – выбор у них только один. Предполагалось, что это будет простое задание. Консультирование, как обещал Дэвис. А теперь он застрял.

Открывая дверь, агент пробормотал под нос несколько приправленных бруклинским акцентом проклятий.

Маккол моргнул при виде представшей перед ним женщины. Он ожидал увидеть стильно одетую и упакованную в дизайнерские шмотки дамочку, которую встретил пять ночей назад. Вместо этого, стоявшая на крыльце Джордан была одета в черную лыжную куртку, черные облегающие леггинсы и теплые розовые угги. Длинные волосы собраны в высокий «хвост», но некоторые прядки обрамляли лицо. Ни грамма макияжа, только щеки порозовели от холода и голубые глаза искрились в лучах утреннего зимнего солнца.

Интересно.

Так проявилась новая сторона Джордан Родс. Хорошо еще, что без дизайнерских тряпок она по-прежнему оставалась блондинкой с никчемными родственниками, а то попал бы Маккол в передрягу, посчитав ее довольно милой.

И учитывая, что его роль в деле Экхарта несколько минут назад возросла раз в десять, еще не хватало отвлекаться на милое личико.

От вида Ника на пороге дома Хаксли, глаза Джордан удивленно расширились:

– Агент Маккол.

– Классные боты, – приподнял бровь Ник.

Она смерила его испепеляющим взглядом. Видимо, эти сапоги – запретная тема.

– Вы сказали, что если я вас сегодня увижу, значит, в секретной операции что-то определенно пошло не по плану, – сказала она.

Ник отступил в сторону, освобождая дверной проем.

– Думаю, лучше вам самой все увидеть. – Фэбээровец закрыл за ней дверь, и они остановились в небольшой прихожей. – Но предупреждаю – зрелище немного тревожное. – Он повел ее по коридору в гостиную, где на диване лежала подогретая после смерти версия его напарника.

– О боже, что случилось? – спросила Джордан.

Дрожа, Хаксли еле заметно улыбнулся:

– Полагаю, я выгляжу так же плохо, как себя чувствую.

– Тут больше волосы виноваты, – дипломатично высказался Ник. – Они… без слез не взглянешь.

– Я сейчас с расческой не управлюсь. Слишком тяжело. – Хаксли устало вздохнул. – В данный момент я немного не в себе, – пояснил он Джордан.

– Это еще мягко сказано, – отозвалась Джордан. – Вас трясет. Вы замерзли?

– Это жар.

Она еле слышно спросила Ника:

– Есть причина, по которой он в одном носке?

– Он блеванул себе на ногу.

– Ох! – Она повернулась обратно к Хаксли. – Принести вам второй носок? Может полотенце или еще что-то?

Хаксли сел, что стоило ему болезненных усилий.

– Все в порядке, – простонал он. – Я наверх. Если вы двое меня извините… – Он схватился за живот. – Похоже, на этот раз мне нелегко придется.

Джордан наблюдала, как Хаксли, цепляясь за перила, тащил себя вверх по лестнице.

Когда она услышала хлопóк закрывшейся двери, то обернулась и обнаружила, что Ник перешел в кухню. Последовав за ним, увидела, как фэбээровец, что-то разыскивает, открывая шкафчики.

– Я знаю Хаксли. Где-то тут у него это должно быть, – бормотал он себе под нос. – Ага! Нашел. – Захлопнул дверцу шкафчика и протянул Джордан флакон.

Дезинфицирующее средство для рук.

– И не говорите, что я никогда ничего вам не давал, – сказал Ник.

Джордан не смогла сдержать улыбку.

– Спасибо, – поблагодарила она и взяла бутылочку.

Щедро полила себе на руки и сделала мысленную зарубку, как можно меньше прикасаться к чему бы то ни было в доме.

С верхнего этажа доносились слабые стоны Хаксли.

– Нам следует что-то предпринять? – спросила она у Ника.

– Думаю, прямо сейчас он предпочел бы остаться в одиночестве.

Джордан кивнула. Она первой произнесла эти слова, испытывая настоятельную потребность все выяснить:

– Он не поправится к вечеринке, так?

– Нет, не поправится. И очень жаль, потому что я знаю, как сильно Хаксли хотел туда попасть. Но его трясет, он ужасно выглядит и не может отойти от ванной дольше, чем на двадцать минут.

Джордан стало жаль Хаксли. Несмотря на его очевидный физический дискомфорт, она знала, сколько надежд он возлагал на это расследование. Но, как у последней эгоистки, в данный момент в ее голове вертелись совсем иные мысли: другого шанса вызволить брата из тюрьмы нет и не будет.

– Значит ли это, что план на сегодняшний вечер пошел коту под хвост?

Ник оперся на стойку напротив Джордан, вытянув высокое, поджарое, мускулистое тело. На нем был темно-синий свитер с круглым вырезом «под горло», джинсы и наплечная кобура, заставлявшая его казаться даже более опасным, чем в тот первый вечер в ее магазине. Она обратила внимание на его сильную, угловатую челюсть, и на этот раз темную и щетинистую.

Не самый плохой вид, который она когда-либо наблюдала у парней. Джордан не зашла бы так далеко, чтобы утверждать, будто он ей нравится или типа того, но она полагала, что некоторые женщины посчитали бы такую очевидную… мужественность привлекательной.

– От плана не отказываемся, – ответил Ник. – Возможно, это наш единственный шанс прижучить Экхарта. Однако ситуация с Хаксли означает, что нам надо внести определенные коррективы.

– Например?

Ник подмигнул.

– Похоже, у вас новый кавалер на сегодняшний вечер.

«Мать твою за ногу!»

– Так и знала, что вы это скажете, агент Маккол.

Он помотал головой.

– Больше никакого агента Маккола. С этого момента я Ник Стэнтон, частный инвестор на рынке недвижимости, – объявил он, ссылаясь на легенду, что они планировали использовать с Хаксли. – Владею несколькими многоквартирными домами в северной части города, которые преимущественно сдаю студентам и молодым специалистам. Мы познакомились, когда я зашел к тебе в магазин купить бутылку вина для своего менеджера по недвижимости, Итана, только что обручившегося с девушкой по имени Бекки, креативной рекламщицей родом из Де-Мойна, проживавшей в одном из моих зданий. Ты помогла мне выбрать идеальную бутылку вина, а я был так восхищен, что не обращал внимания на свою покупку. – Он почесал челюсть, делая вид, будто не мог припомнить. – Напомни, что там было за вино, милая? Какое-то французское, о котором я никогда не слыхал.

Джордан заметила, что он немного отклонялся от сценария.

– Гаме?

– Гаме, точно, – щелкнул пальцами Ник.

– С Хаксли это был карменер из Чили. И он его отобрал.

– Ну, Хаксли знает о вине гораздо больше меня, а поскольку времени учиться нет, мой персонаж будет скорее новичком, – широко улыбнулся Ник. – Твой персонаж посчитает сей факт глотком свежего воздуха на фоне всех тех заносчивых винных снобов, с которыми ты обычно встречаешься.

– Но мой персонаж, пожалуй, сегодня не будет сей факт подчеркивать, поскольку большинство всех тех заносчивых винных снобов будет присутствовать на вечеринке, – бросила в ответ Джордан.

Они оба проследили за тем, как Хаксли доковылял до гостиной и опустился на диван.

– Я слышал ваш разговор. Займешь мое место? – обратился он к Нику.

– На данный момент другого варианта у нас нет.

Хаксли уныло покачал головой:

– Три года проработал в ФБР и не брал ни одного больничного. Надо же было этому случиться именно сегодня. – Он откинулся на подушки и посмотрел на Ника. – Тебе понадобится костюм.

– У меня есть костюм и не один, – с виду обиженно откликнулся Ник.

Хаксли, очевидно, его ответ не впечатлил.

– Настоящий костюм. – Он поднял руку, пресекая возражения Ника. – Без обид, но «Менс Веархауз» сегодня не прокатит. (Магазин мужской одежды, ориентированный на потребителей среднего класса. Прим.пер.) Ты хочешь смешаться с толпой, помнишь? Каждый присутствующий на приеме гость будет оценивать парня, явившегося под руку с Джордан Родс. Тебе нужно выглядеть тем, кого они ожидали бы с ней увидеть.

– Эй! Я бы встретилась с парнем в костюме из «Менс Веархауз», – негодующе выступила Джордан.

Ник смерил ее взглядом.

– Хаксли прав. Лучше уж я достану новый костюм.

Джордан оборонительно скрестила на груди руки:

– Вас обоих с вашими домыслами обо мне совсем не в ту степь занесло.

Заглотив наживку, Ник повернулся к ней лицом:

– Ладно, я прямо сейчас возьму свои слова обратно, если честно признаешься, что за последние три года встречалась хоть с кем-то, кто носил костюм от «Менс Веархауз».

Джордан пристально смотрела ему в глаза, желая доказать, что он ошибается как никогда.

Но.

Она скрепя сердцем фыркнула:

– Просто для ясности, у меня нет такого критерия. Верно, я, как правило, встречаюсь с «белыми воротничками». Но если им охота тратить свои деньги на дорогие костюмы, это их дело.

– Ты не должна передо мной оправдываться, принцесса, – пожал плечами Ник.

У Джордан глаза на лоб полезли. Она шагнула к нему, вытянувшись на все свои метр шестьдесят пять.

– Слушай, не знаю, кто ты такой и откуда взялся, но тут никто никого принцессой не называет.

– Бруклин.

– Прости?

– Я из Бруклина. – Уголки губ Ника изогнулись в усмешке. – Ваше величество.

Джордан еще пару секунд сверлила его взглядом, а затем повернулась к Хаксли.

– Разве у ФБР нет какого-то особо секретного витаминного укола, который ставят агенту в подобной ситуации? Такого, что к вечеру сможет поставить тебя на ноги? Хоть что-то?

– Простите. Боюсь, вам придется пойти с Ником.

«Чудненько».

– Поверь, я тоже от этого не в восторге, – признался Ник. – Не в обиду будет сказано, но сидеть запертым в фургоне на протяжении семи часов звучит веселее, чем зависать в компании каких-то избранных винолюбов. – Он глянул на свои наручные часы и выругался себе под нос. – У нас нет времени все это утрясать. Теперь, когда я встаю на твое место, мне нужно найти того, кто меня прикроет и побыстрее, – обратился он к Хаксли. – И еще за покупками сходить.

– Я позабочусь о костюме. – Джордан пролистала в своем телефоне список контактов, нашла нужного человека и послала вызов.

– Пожалуйста, скажи, что идешь в магазин, – ответил мужской голос на другом конце линии. – Из-за снежной бури всю эту неделю у нас тихо как на кладбище.

Джордан улыбнулась. Два года назад она открыла для себя Кристиана, персонального консультанта по покупкам в магазине «Ральф Лорен», и он никогда ее не подводил – неважно насколько скоропомощная модная ситуация возникала.

– Сегодня утром работаешь? Мне нужен мужской костюм. Быстро.

– Нет проблем. Я уже в магазине.

– Прекрасно. У него не так много времени на покупки, поэтому сделай мне одолжение – подготовь несколько костюмов заранее. Сорочки и галстуки тоже. Ничего ультрамодного, нечто классическое. Мне нужен размер… – Она выжидающе посмотрела на Ника.

Судя по его виду, он пребывал не в восторге от ее самоуправства, но и не возражал.