Текст книги "Неукротимое сердце"
Автор книги: Джулия Грин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Кейт протянула ему бриллиант.
Глава 21
В то время как Бью и Син вели переговоры с амстердамскими торговцами драгоценными камнями, господами Брандом и Роусфельдом, а Лидия занималась гостиницей, Кейт находилась в Бристоле, готовясь к переезду вместе с Бью в Новый Свет.
– Черт побери этот Бристоль и его проклятую мрачную погоду, – ворчала она сквозь стиснутые зубы. Кейт всегда считала Бристоль самым унылым портовым городом, даже когда погода была хорошей, что случалось нечасто.
– Желаете видеть мистера Нортона, мэм? – спросил, заметно оживившись, старший клерк конторы «Нортон и Мэйсон». Кейт редко встречала подобную предупредительность в офисах фирм.
– Пожалуйста, сообщите ему, что мисс Пенхоллоу здесь, – сказала она, развязывая шарф, который поддерживал ее новую шляпку из серебристого бобрового меха.
Мужчина чопорно поклонился в пояс, плотно прижав руки к бокам.
– Слушаюсь, миледи. Он немедленно будет извещен о вашем прибытии.
Горящие угли маняще потрескивали в камине в длинной, заставленной столами комнате. Она вытянула к камину свою стройную ногу, обутую в изящный сапожок из серой кожи, отделанный белкой. Такая обувь надежно защищала ее от грязи и талого снега на улицах.
Ей льстило то, что клерки с бледными лицами восхищенно посматривали на нее, однако ее раздражало монотонное поскрипывание их перьев. Кейт начала бесцельно разглядывать комнату.
Интересно, как она выглядела? Наверное, ужасно похожа на Аэндорскую волшебницу. Она осторожно взглянула в маленькое зеркальце, с которого начало облезать серебро. Оттуда на нее смотрело, несомненно, привлекательное личико, но из-под бобровой шляпки выбился локон. Кейт с раздражением заметила на нем следы пудры. Она смочила пальцы и заправила локон под шляпку.
Привлеченная глухим шумом, возникшим от вибрации пола, она подошла к окну и задержалась у него. В проезд, расположенный прямо под офисом, въезжала вереница повозок. Груз пропустили во двор и для удобства погрузки расположили его вдоль бортов кораблей, стоящих с каждой стороны Т-образной пристани, принадлежащей компании «Нортон и Мэйсон». Посмотрев дальше, Кейт увидела дюжины подобных складов товаров, большей частью некрашеных и грязных. За ними высилась гора брошенных как попало бревен и такелажа. В дымном тусклом небе кружили несколько перепуганных чаек.
Сожалея о том, что ей не удалось выспаться во время путешествия в Бристоль, Кейт глубоко вздохнула и, ощущая множество запахов, решила, по возможности, определить, чем пахло. Сморщив носик, она перечисляла: рыба, деготь, табак, скипидар, краска и странный чувственный запах соленых кож. Наиболее возбуждающим из всех был запах смеси специй: гвоздики, корицы, имбиря и перца.
Не в силах спокойно стоять, она отошла от окна, выходящего на улицу, и приблизилась к противоположной стороне офиса, откуда открывался унылый вид черепицы, дранки и мрачно дымящих труб. Десятки, сотни труб изрыгали клубы ядовитого черного дыма, который поднимался на несколько ярдов и дождем осаждал сажу на крыши домов.
Внизу по скользкой булыжной мостовой грохотала подвода. Крупные лошади, тянувшие ее, наклонились вперед в своих хомутах, с трудом переставляя косматые, до смерти уставшие ноги. Кучер в помятой треуголке, низко надвинутой на лицо, сидел сгорбившись. В подводе был огромный моток троса, деревянный молот и пара бочек. В хвосте устроились двое маленьких оборванных мальчишек, похожих на грязных воробьев. На другой стороне улицы старые дома склонились друг к другу, как усталая упряжка пашущих лошадей. Проезжавшая подвода толкнула женщину с рыночной корзиной, прижав к стене, измазанной летящей из-под колес грязью. Та пронзительно выругалась, но кучер даже не поднял головы.
– Наверное, на всем свете нет безобразнее города, – решила Кейт, отворачиваясь от грязных оконных стекол.
Она подошла к другим окнам, выходящим на корабли и гавань. То, что она увидела, заинтересовало ее. Один из кораблей компании «Нортон и Мэйсон» отчалил. На пристани она узнала полную коротконогую фигуру мистера Нортона. На этот раз отплытие корабля почему-то не сопровождалось обычной в таких случаях суматохой и бурным весельем. На пристани стояла плотно сгрудившаяся кучка людей, которые молча наблюдали, как высокие борта корабля начинают медленно удаляться.
– Послушайте, любезный, – сказала Кейт. – Куда направляется этот корабль, в Индию? В Италию?
Мистер Мотли, главный клерк, чуть не опрокинул чернильницу в своем рвении услужить.
– Нет, миледи. «Вестерн фляер» направляется в Нью-Йорк.
– В Нью-Йорк? – Кейт ослепительно улыбнулась измученному старику.
– Да, миледи. Нью-Йорк – один из главных портов Нового Света.
Несчастный человек, был ли он когда-нибудь более раскованным? Он выглядел таким худым, а его глаза покраснели, но явно не от излишеств красного вина.
Северная Америка? Неожиданно Новый Свет показался Кейт чужим и страшным местом. За все эти годы она не могла припомнить, кого из американцев она встречала, кроме Бью. Нет, она, конечно, видела их, но только джентльмен из Нового Орлеана произвел на нее неизгладимое впечатление. И он вошел в ее жизнь буквально из моря. Почему он произвел такое впечатление? Может быть, потому, что в ранние часы, когда в гостинице около игорного стола уже оплыли свечи и воздух стал спертым, он был полон жизненных сил и от него веяло свежестью, что наводило на мысль о солнечных лесах и о продуваемых ветром полях. Сейчас, стоя у окна и безучастно глядя на серую воду гавани, она особенно живо вспомнила, как он сидел на лошади, когда скакал по болотам. Она чувствовала, что всегда будет помнить ту особую грацию, с которой он появлялся у входа в бар, несмотря на похмелье. Они прекрасно подходили друг другу. Несчастный Бью! Как плохо он использовал свои шансы устроить приличную жизнь для себя! Теперь все будет по-другому!
«Хорошо, что мы встретились такими, как есть, – подумала она. – Если бы он был более молодым мужчиной, я бы никогда не поладила с ним. Слишком много у нас общего». Она не переставала удивляться.
– Табак, который я чувствую, из Вирджинии? – неожиданно спросила Кейт.
– Да, миледи, почти весь табак нашей фирмы произрастает в Вирджинии, – сказал мистер Мотли.
Она повернулась так, чтобы лучше видеть большие деревянные бочки, едва различимые через дверь склада. Бью однажды сказал, что его кузен выращивает табак в Вирджинии. Кейт с улыбкой подумала, что какая-то часть этих коричневых листьев, хранившихся внизу, могла быть выращена на земле кузена Бью!
Мистер Мотли суетился, потирая замерзшие руки и делая вид, что занят, когда в комнату вошел мистер Нортон. При виде Кейт, стоящей у окна, такой высокой и подтянутой, полная фигура мистера Нортона склонилась так низко, что стал виден пучок седых волос, прилипших к его гладкой лысине.
– Рад, мисс Пенхоллоу, вашему неожиданному визиту. – Внезапно он оглядел контору. – Почему мисс Пенхоллоу вынуждена ждать здесь? Ее следовало провести в мой кабинет. Мотли, подойдите сюда!
Пожилой клерк соскользнул со своего стула и поспешил вперед, заткнув за ухо гусиное перо, отчего чернильное пятно на его розовой коже ниже пожелтевшего парика стало еще заметней.
– О чем вы думали, когда заставили мисс Пенхоллоу ждать здесь?
Моргая глазами, мистер Мотли неуверенно отступил на полшага назад.
– Но… но мистер Нортон, я не знал, что в вашем кабинете топится камин.
– В моем кабинете всегда топится камин! У вас что, нет мозгов? Конечно, там горит огонь. – Нортон прекрасно знал, что камин был совсем крошечным и давал мало тепла.
Пожилой клерк выглядел таким униженным и жалким от страха, что Кейт почувствовала отвращение.
– Вы меня поражаете, Мотли, боюсь, что у вас недостаточно сообразительности, чтобы быть главным клерком! – прорычал Нортон, сморкаясь. – В пятницу вы опять станете обычным клерком… самым обычным!
Вялое лицо Мотли передернулось. С мольбой он вытянул руку с распухшими жилами.
– О нет! Пожалуйста, сэр, прошу вас! Я не переживу позора. Всю свою жизнь я трудился, чтобы добиться этой должности. Я сделаю все, чтобы вы были довольны, сэр.
Кейт заметила алчные взгляды других клерков. Они смотрели с жестокой надеждой.
– Пожалуйста, ради меня, позвольте Мотли остаться главным клерком, – попросила она. – Я сама предпочла находиться здесь.
– В самом деле?
Она подарила ему самую очаровательную улыбку.
– Да, правда. Знаете, мистер Нортон, я ненавижу сидеть в одиночестве. От этого у меня портится настроение. К тому же отсюда я могла видеть корабли.
Она заметила выражение пылкой благодарности на лице пожилого клерка, когда мистер Нортон, снова громко высморкавшись, проворчал:
– Поскольку мисс Пенхоллоу ходатайствует, однако… думайте впредь, слышите? И вот что, Мотли, вы… и все остальные, прекратите глупо таращить глаза. Думаете, я плачу вам по десять и по шесть фунтов за то, что вы сидите, широко разинув рот, как деревенщина на ярмарке? Займитесь своей работой, или в пятницу вы окажетесь на улице!
Для Кейт было крайне удивительно, что такой маленький и невзрачный человек, как мистер Нортон, мог внушать ужас подчиненным. Всего за десять и шесть фунтов. Боже милостивый! Она подумала, как эти несчастные создания должны жить на такую сумму! Нет, они не жили, они просто существовали, как старые башмаки, которые еще не выбросили.
Раскрасневшись, она последовала за торговцем в маленький кабинет, заваленный множеством пыльных моделей судов, проектами новых кораблей и образцами товаров. В комнате пахло мышами. И она сразу обнаружила две норки. Одна была в дальнем углу, где стояла швабра, а другая – за ножкой стола Нортона. В застекленных рамках на стенах висели сигнальные флажки. Ее внимание привлек эскиз, лежащий на столе, и она взяла его в руки.
– Какой прекрасный корабль!
– Это бриг, мэм. У него три мачты.
– Ну, несмотря на эти отличия, сэр, он красив. Просто прелесть! Сколько поэзии в его очертаниях. «Янки клипер»? Какое необычное название. Он ваш?
Нортон улыбнулся, покачав головой.
– Нет, он строится в Нью-Йорке. Мой компаньон видел его, обрисовал его контуры и подкупил одного из судостроителей, чтобы тот скопировал размеры. – Нортон поджал губы. – Он красив, но, боюсь, вряд ли будет экономичным. Однако, если «Янки клипер» проявит свою быстроходность, мы, пожалуй, построим еще один такой же корабль. Может быть, два.
– Но хорошо ли так поступать?
Мистер Нортон снисходительно улыбнулся.
– Конечно. Мэйсон пишет, что он строится конкурентом. Тот тоже копировал наши корабли. Прошу садиться.
Нортон помог ей сесть в кресло, пахнущее плесенью и пылью. Оно было слегка обращено к огню. Сняв пальто и повесив свою бобровую шапку на крюк, торговец подкинул в камин еще немного угля.
– Так лучше, а? – обратился он к Кейт и, повернувшись спиной к камину, стал греть свои ладони позади пухлых ягодиц.
– Здесь холодно. Ей-богу, я вижу свое дыхание.
– Я считаю, тепло притупляет мозги, мисс Пенхоллоу. Эти неожиданные холода и дожди я нахожу восхитительными, – заметил он, глядя на прелестную молодую женщину, откровенно раскинувшуюся в кресле. У нее дьявольски красивые ноги, длинные и стройные, с тонкими лодыжками. Неожиданно он ощутил свои годы. – Что привело вас в этот город? Снова карты или гонки? – Он нахмурился, лукаво поглядывая на нее. – Или это ваш корабельный бизнес?
– Ужасная неудача во всем. Увы! Ни одна лошадь не бежит так быстро, как утекают деньги, которые я ставлю на нее. Все лучшие карты я сдала своим друзьям, – сказала она, глядя не на него, а на угли. – А недавно я лишилась корабельного бизнеса.
– Весьма сожалею.
– Благодарю вас, мистер Нортон. Дело в том, что я временно нуждаюсь в деньгах. И в поездке в Новый Свет.
Мистер Нортон не спеша извлек из кармана пиджака коробочку из черепашьего панциря и взял щепотку нюхательного табака.
– Позвольте напомнить вам, мэм, что идет война и фирма «Нортон и Мэйсон» уже потеряла несколько кораблей. – Он поднял глаза к потолку. – Нет ничего хуже, но наши цены крайне высоки.
– Да, я это хорошо знаю. – Кейт криво улыбнулась, и одна из ее ног, та, которой любовался мистер Нортон, начала беспокойно покачиваться. – Я… ну, в общем, я должна взять взаймы вопреки своему принципу.
Нортон слегка пожал плечами, изучая крышку коробочки с нюхательным табаком.
– Это будет очень трудно, мэм. Однако почему бы вам вместо займа не продать кое-что из своего имущества в Корнуолле. Скажем, гостиницу?
Кейт засмеялась и развела руками.
– Это, мой дорогой мистер Нортон, невозможно. Она уже не принадлежит мне.
– Ну, тогда другие капиталовложения, которые отец оставил вам?
Кейт приложила ладонь к губам и сдула невидимый предмет.
Брови Нортона сошлись.
– Тогда земля на пустоши? Она-то не исчезла?
– О нет! Правда, отец ограничил право наследования ее. Но я взяла эту землю в аренду на двадцать лет.
– И сколько вы платили за нее в год?
– Пятьсот гиней, но…
Неодобрение мистера Нортона смешалось с удовлетворением.
– Вы выгадали! Она стоит по крайней мере тысячу. Однако вы ухитрились арендовать за пятьсот.
Лицо Кейт исказила гримаса.
– Аренда была уплачена на двадцать лет вперед. Вот почему я была готова продать гостиницу так дешево этой леди из Лондона… о, как ее имя? Кажется, Лидия…
Мистер Нортон был искренне встревожен.
– Мое дорогое дитя, не говорите мне, что вы потеряли все остальные ценности тоже!
От кивка Кейт чуть затрепетали концы шарфа из тонкой ткани.
– До последнего фартинга. Я натворила столько чудовищных ошибок в эти последние месяцы. Забери меня чума!
– Но столовое серебро? Гобелены?
– Ими завладели бессердечные ростовщики, мистер Нортон. Мне дьявольски не везет в этом году.
– О Господи! Не могу поверить. – Маленький торговец застонал и обхватил свою голову, которая внезапно стала влажной. Он чихнул от своего нюхательного табака, не получив должного удовольствия. Он был потрясен потерей таких больших денег. Большинство торговцев за год получали доход, который эта женщина потеряла за несколько месяцев!
– Может быть, есть какие-нибудь драгоценные камни? Вероятно…
Кейт откинула упрямый локон со своего уха. Нортон заметил, что ее тонкие пальцы были без колец.
– Клянусь, мистер Нортон, до вас слишком медленно доходит. Все, что у меня осталось, так это вот платье на мне и сундук со старомодной одеждой, которую ростовщики вряд ли могут высоко оценить.
– А ваши друзья? У вас их было так много. – Полное лицо Нортона сморщилось в беспокойном изумлении, отчего Кейт чуть не рассмеялась. – Я знал вашего отца, Кейт. Он был благородным и полезным человеком. Несомненно…
– «Чайное и торговое благородство», – заметила Кейт. Она наклонилась вперед, протянув тонкие руки к горящему огню. – Да, мистер Нортон, в надежде на признание у вас не было проблемы в поисках отпрысков, чьи семейства сражались за Великую хартию вольностей… – Она эксцентрично приподняла бровь. – Чьи предки были одеты в дерюгу и осыпаны пеплом, и чем меньше было дерюги, тем лучше.
Кейт Пенхоллоу поднялась с грациозной неторопливостью и подошла к окну. Начался дождь, а она торчит здесь и пока ничего не добилась.
– Теперь вы понимаете, мистер Нортон, почему я вынуждена уехать в Новый Свет?
– Вполне, – последовал неторопливый ответ.
Нортон подошел к своему столу и взял газету. Он сел и начал листать ее, пока не нашел статью. Ему не нравилось то, что он должен был сказать. Было что-то такое в безумно непрактичной дочери старого Пенхоллоу, что очаровывало его и в то же время приводило в ужас.
– Вы читали сегодня новости?
– Боюсь, что мало.
– Ну тогда прочитайте это.
– Нет. Вы уже читали, перескажите мне основное.
– Хорошо, – согласился маленький торговец мрачно, положив обратно сложенный лист. – Если кратко, то война с Францией продолжается, мисс Пенхоллоу. И французы ужесточили свое эмбарго на перевозку английских товаров. Не думаю, что мы сможем послать много кораблей в колонии. Мы и так уже много потеряли.
– Почему вы продолжаете называть колониями земли в Северной Америке, мистер Нортон? Я думала, они уже добились независимости.
Мистер Нортон смущенно заерзал.
– Старая привычка, мисс Пенхоллоу. Важно то, что на наши корабли наложено эмбарго. Колонии симпатизируют французам.
– Эмбарго? – пробормотала Кейт. – Какое чарующее слово! Бью и Сину оно понравилось бы. Что оно означает?
– Оно означает, мисс Пенхоллоу, что колониям… то есть американцам, недоступны наши товары.
– Но почему? Что сделала им фирма?
– Я не имею в виду товары только нашей фирмы, мэм. Эмбарго распространяется на все британские перевозки.
– Странно, что война мешает торговле. Это, несомненно, очень интересно, но что же мне делать?
– Боюсь, мисс Пенхоллоу, список ваших неприятностей пополнится.
– Что вы имеете в виду? – Кейт недоверчиво повернулась к нему, поскольку знала, что все зависит от ее поведения. Она тяжело откинулась на спинку кресла. – Вы хотите сказать, что не можете обеспечить мне поездку в Новый Свет?
Его неотесанное, круглое лицо выражало сочувствие. Нортон встал из-за стола и вышел вперед.
– Это не означает, что я не хочу перевезти вас, мисс Пенхоллоу. Это значит, что я не могу. Вы и другие, кому крайне необходимо уехать, вряд ли смогут сделать это, пока продолжается война. И вам следует смириться с этим.
Его слова били по ушам Кейт, словно деревянная дубинка по чурбану. Горло ее сжалось. С широко раскрытыми глазами она пыталась сосредоточиться на толстом маленьком человеке, который что-то говорил ей.
– Запомните мои слова, мэм, в течение этого года большинство торговых домов будут вынуждены бороться за свое существование, и многие фирмы навсегда закроют свои двери. Видите эти пристани, задыхающиеся от бездействующих кораблей? Вероятно, это вам будет неинтересно, но в 69-м и 70-м годах ваш отец и я узнали, что может сделать эмбарго. На этот раз я намерен подготовиться лучше.
– Значит, вы не обеспечите мне поездку в Америку?
– Я хочу помочь вам, мисс Пенхоллоу. Ваш отец был настоящим другом в прежние дни, когда наша фирма только начинала дело, покупая акции, и когда мы нуждались в новом корабле. – Мистер Нортон тяжело переместился. Он не любил говорить о периоде основания своей компании. – Это было, конечно, рискованное капиталовложение, однако все обошлось, – заключил он, запинаясь.
– Тогда и я сделаю не меньше, чем мой отец, – сказала Кейт оживленно. – Так как вы не пошлете корабли в Америку, пока продолжается война, Господи убереги нас, и многие будут стоять без дела, может быть, я смогу договориться о покупке одного из них?
– Корабля, вы говорите? А где вы найдете деньги для этого, вы, кто нуждался минуту назад?
– У меня все еще есть гостиница, – сказала Кейт с притворной скромностью. – Может быть, я смогу набрать еще десять тысяч фунтов в дополнение к тому, что мне уже уплатили. Конечно, этих денег еще недостаточно, но я думаю, может быть…
Нортон хитро взглянул на нее.
– А, так, значит, у вас все-таки есть деньги? – Он сел назад за стол. – Ну что же, давайте, скажем… пятьдесят тысяч фунтов.
– Двенадцать тысяч… я даже не уверена, смогу ли достать еще две тысячи, – сказала Кейт обеспокоенно.
– Хорошо, тогда двенадцать, – сказал мистер Нортон явно облегченно.
– И пусть это будет «Янки клипер». Мне нравится его вид.
– У вас взгляд отца на корабли. Хорошо, пусть будет «Янки клипер».
Двенадцать тысяч фунтов, подумал мистер Нортон, когда Кейт ушла, какая удача – избавиться еще от одного корабля. Когда он зажег свою трубку, его лоб беспокойно сморщился. Получил ли он выгоду? С Пенхоллоу никогда нельзя быть уверенным в этом.
Выйдя на улицу под дождь, Кейт улыбнулась. Она приехала в Бристоль, готовая заплатить любую цену даже за койку на борту корабля. Теперь же она приобрела целый корабль, и всего лишь за двенадцать тысяч фунтов! Конечно, надо будет заплатить за команду и некоторый ремонт, ремонт всегда требуется, но как легко она заманила старика в его собственную ловушку. Неужели же она могла позволить взять верх над Пенхоллоу!
Глава 22
Когда сделка с амстердамскими торговцами драгоценностями, господами Брандом и Роусфельдом, была завершена, Кейт, Бью и Син стали богатыми сверх самых смелых ожиданий, а Син оказался еще богаче благодаря значительному приданому, которое принесла ему Лидия.
После того как суды утвердили помилование, Бью и Син, получив горький урок, в благодарность вложили часть вновь обретенного состояния в добрые дела. Вместе с Кейт они восстановили и расширили дома призрения в гораздо большей степени, чем сэр Роджер Мухьюн мог представить себе, и так обустроили их, что они стали раем для всех старых моряков побережья. Затем они под руководством его преподобия Кастоллака и братства Троицы построили на мысе маяк, чтобы подавать сигнал кораблям в проливе и чтобы в будущем грабители не могли заманить их на мель. И наконец, они украсили церковь, выбросив громоздкие дубовые сиденья и установив вместо них изящные стулья, обитые кожей. Большую часть старых оконных стекол пришлось заменить новыми, плотно защищающими от ветра. Во всей округе не было церкви, которая могла бы соперничать с их церковью и в которой были бы установлены новая высокая кафедра, аналой и алтарь. Огромный склеп с его содержимым был приведен в порядок и опечатан, после чего легенды о Мухьюнах перестали распространяться.
Деревня тоже преобразилась вместе с новыми домами призрения и церковью. Старые дома были восстановлены, обновлены и сданы внаем, карнфортская гостиница тоже была отремонтирована Сином и Лидией и снова открыта для людей, так что путники, приезжая из далекого Кэмелфорда, останавливались там. Все потерпевшие крушение или изнуренные путешествием моряки находили приют и радушие за ее дверями.
Как ни странно, но не Кейт, а Син и Лидия купили большое поместье и вернули ему былое величие. Лужайки были подстрижены. Обновлены террасы с парапетами, где Син и Лидия могли сидеть и наблюдать, как в летние вечера тонкая синяя дымка повисала над деревней. Они редко покидали деревню. Им нравилось встречать рассвет над длинной золотой грядой утесов и ночь, спускающуюся на покрытые росой луга, наблюдать, как весной покрывается зеленью бук и как зреет инжир на южном склоне. А на заднем плане раскинулось, словно занавес, вечное море, всегда такое постоянное и в то же время такое переменчивое. Больше всего Син любил море, когда оно бушевало во время осеннего шторма. До них доносился грохот волн и скрежет гальки, как будто огромный орган играл всю ночь. Тогда он, ворочаясь в кровати, от всего сердца благодарил Бога, может быть, больше, чем любой другой человек, что ему не приходится в это время бороться за свою жизнь на побережье Мунтайда.
За три тысячи миль от Корнуолла Кейт Пенхоллоу скрипела пером по книге счетов, лежащей перед ней. Ее счета за бригантину «Золотая Леди II» показывали, что пристанские сборы, лоцманские услуги, питание во время путешествия в Бостон и портовые расходы поднялись от 47, 86 долларов до 50, 22. При таком тарифе компания «Пенхоллоу и де Ауберг» вынуждена поднять свои цены или компенсировать издержки за счет своих доходов. Одного этого было достаточно, чтобы заплакать.
Но Кейт, прервавшись, зевнула и взяла перочинный нож с роговой ручкой, чтобы подточить гусиное перо. Пыль, поднявшаяся около кишащего крысами склада товаров, забила ей глаза, отчего они отяжелели. Печальное монотонное песнопение грузчиков, поднимающих на борт бригантины груз, начинало действовать ей на нервы. С шести часов она водила пером по этой кажущейся бесконечной книге, где регистрировались счета, накладные, декларации судовых грузов и списки погрузки. Ее пальцы уже не гнулись и настолько одеревенели, что, казалось, принадлежали кому-то другому.
Время от времени Кейт поворачивалась, чтобы взглянуть в окно на пристань. Там был такой беспорядок, что она едва могла различить «Золотую Леди II», подставившую свои посеревшие рангоуты холодному голубому небу. Вспотев на холодном зимнем солнце, Бью работал больше, чем любой из пыхтящих грузчиков. Впрочем, он нещадно погонял их, потому что знал: из-за этого холодного западного ветра отлив начнется рано, и ему не хотелось упустить момент. Кейт немного отдыхала, наблюдая за серыми чайками, описывающими круги и кричащими над мачтами бригантины. Иногда они внезапно устремлялись вниз, надеясь поживиться у разбитого контейнера или бочки.
Прыщавый подросток, которого Бью удостоил звания клерка погрузки, повернул к ней свое глупое веснушчатое лицо.
– Один или два бочонка патоки для Уелдона и Кº, мэм?
– Три. Во имя всего святого, три! И запомни, не позволяй этим ублюдкам протыкать крюком мешки с мукой. Они еле шевелятся, как монахи ордена Монка и Пибоди.
Резко зазвенел колокольчик, и с улицы вошел смуглый человек с огромной бородавкой на подбородке. Одна из его закоптелых щек вздулась от жевательного табака, как будто он был болен свинкой.
– Привет. Хирд говорит, что вы ищете палубных рабочих.
– Да, это так, – живо откликнулась Кейт. – А вам не мешало бы снять шляпу в моем присутствии.
Вошедший какое-то мгновение пристально смотрел на нее, но подчинился. Он казался очень довольным.
– Значит, так, я привел пару негров, они снаружи… подходящие матросы. Полагаю, мэм, вы можете нанять их за полтора доллара в день… каждому… и питание.
Доллар и пятьдесят центов! Кейт выпрямилась, сердце ее замерло. Компания «Пенхоллоу и де Ауберг» нуждалась в дополнительных рабочих, но сейчас у нее было мало денег. Строительство второй и третьей бригантины обошлось гораздо дороже, чем они ожидали. Кроме того, слишком много было вложено в старую бригантину, которая стояла у причала. Однако нельзя было допустить, чтобы человек оставался в рабстве, когда существовала достойная работа, которую он мог бы получить. Кейт задумалась. Она надеялась заполучить пару рабочих для следующего рейса за семьдесят пять центов в день на каждого. Это было на пять центов ниже самой низкой текущей заработной платы. По расчетам, от Нью-Йорка до Бостона в зимнее время было пять дней пути. Но «Золотая Леди II» была так стара и тихоходна, что Кейт не могла рассчитывать добраться до Бостона и за семь дней. Дважды семь – четырнадцать, затем неделя там, в порту. Ее цепкие пальцы порхали над счетами. Шестьдесят три доллара! У нее и Бью не останется и десяти центов, чтобы совершить рейс и вернуться, не тронув основного капитала. Было ясно, что она не могла платить и семидесяти пяти центов.
Откинув пыльные волосы с глаз, Кейт сказала:
– Полтора доллара! Мистер, я никогда не слышала такой чепухи, тем более от работорговца!
Пришедший сопел, жуя свою жвачку, и вращал тусклыми глазами.
– Ну хорошо, мэм, я отдаю этих негров за доллар в день и питание.
Кейт мило улыбнулась ему.
– Я возьму их за шестьдесят центов.
Небритая челюсть рабовладельца отвисла.
– Как это?
– Вы слышали меня. Это хорошая цена, – твердо заявила Кейт. – Вы же знаете, как мало кораблей ходит в это время года!
– Куда направляется корабль?
– В Бостон. Он вернется назад в течение месяца. Вы могли бы вытащить этих ваших рабочих из загона и заработать деньги, вместо того чтобы тратиться на их питание.
Поковырявшись грязным пальцем в носу, работорговец подумал.
– Восемьдесят пять центов в день, – проворчал он. – И вы можете забирать их, или прекратим сделку.
– Шестьдесят, – повторила Кейт, соскальзывая со своего стула.
Она отряхнула руки, иссушенные ветрами и работой, и, явно игнорируя работорговца, продолжала проверять счета. Легко ли быть скрягой? Она разозлилась. Не далее как двадцать минут назад две женщины из церковной общины прогуливались здесь в шляпках из серебристого бобрового меха, подвязанных шелковыми лентами под подбородками. Они выглядели модно и знали, что она завидует, потому что у нее наверняка не было такой шляпки. Ей хотелось убить их обеих за тот самодовольный вид и сострадание, с которым они прошли мимо, когда она сидела, склонившись над книгой счетов, в измятой верхней юбке, из-под которой виднелась полоска ее старой нижней юбки. Они не вошли к ней, а прошли мимо, хихикая и прижимая друг к другу свои глупые головы. «Ну погодите, – подумала Кейт, – скоро я смогу купить и продать вас… вместе с вашими папашами!»
Краешком глаза она заметила Бью, который прервал работу и направился на склад поговорить с мистером Альстоном. Она знала его как человека, следящего за приливом и отливом на таможне. «Странно, к чему бы это? – подумала она. – Впрочем, узнаю об этом вечером за ужином».
Кейт вздрогнула, когда посетитель неожиданно сказал:
– Ладно, убедили. – Обозревая то, что извлек из своего носа, работорговец резко кивнул. – Забирайте их за шестьдесят пять.
Если он рассчитывал на благодарность со стороны Кейт, то его ждало разочарование.
– Вы пользуетесь преимуществом своего пола, сэр, – посетовала Кейт. – Позвольте посмотреть на этих моряков.
Торговец высунул свою лохматую голову в дверь.
– Эй, вы, Осия, Бенджамин, идите сюда!
Неуклюжей походкой, вытерев лепешки грязи со своих босых ног, вошел низкорослый негр, с такими сутулыми плечами, что казался горбатым. Затем в конторе на мгновение стало темно, когда в дверях появился другой, громадный раб. Его кожа была скорее иссиня-серой, чем коричневой, а на щеках выделялись шрамы. Они еще не зарубцевались. Его передние зубы совсем сточились. Он двигался медленно, потому что на его лодыжках были железные кольца, соединенные приваренной к ним цепью. Оба чернокожих стянули свои красные шерстяные шапочки и стояли, уставившись в усыпанный песком дощатый пол.
– Вы можете сразу увести этого последнего, – резко приказала Кейт. – Мистер де Ауберг не желает иметь на борту смутьянов.
– Бенджамин не смутьян, мэм. Он хороший палубный рабочий.
– Вздор! Это синий негр. Вам не удастся одурачить меня. Плохой негр всегда останется таким. – Кейт указала на рубец, выглядывающий из-за ворота потрепанной рубашки большого чернокожего. – Это жульничество – предлагать мне ниггера с еще свежими отметками от кнута на спине! А этот другой! Да он ложку из котелка не поднимет!
Ее последнее замечание явно не соответствовало действительности, и Кейт знала это. Короткие ноги и руки этого моряка были очень мускулистыми.
Рыжевато-коричневые глаза раба-гиганта нерешительно поднялись и остановились на Кейт. Он смотрел на нее жалким, безнадежным взглядом. Кейт чувствовала, он понимал, что его не собираются нанимать, и ему еще раз придется отведать вкус сыромятной плети работорговца.
Но он ошибся. Через пять минут был подписан контракт, по которому Осия и Бенджамин принимались на работу в качестве обычных моряков за шестьдесят пять центов в день с питанием.
