Текст книги "Граф-пират"
Автор книги: Джулия Энн Лонг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Джонатан жестом остановил сестру.
– Нет, Вайолет, все это слишком нелепо. Что, этот пират берет на абордаж корабли, грабит и насилует?
Джонатан с трудом сохранял спокойствие.
– Почему бы тебе самому не спросить у графа Эрдмея? Пока о нем не узнал король, его имя было капитан Флинт, а теперь он должен поймать Кота и передать в руки правосудия за вознаграждение. Возможно, тебе он скажет больше, чем женщине. Наверное, с тобой ему будет удобнее говорить о грабежах и насилии. Но и ты ведь похож на этого Кота.
Даже в толпе легко было заметить графа, словно айсберг посреди моря. Он вежливо беседовал с пожилым джентльменом, месье Лавей стоял поблизости – холодный и элегантный перед тихой угрозой, исходящей от графа.
– Я говорил с ним, – коротко ответил Джонатан. – Отец представил меня ему и лорду Лавею. Он поинтересовался, не хотел бы я когда-нибудь отправиться в плавание, сказал, что ему нужно найти замену помощнику повара Ратскиллу, потому что он неумеха и наглец. Мне жаль бедолагу. Но я не обратил внимания на то, как он смотрел на меня, Вайолет. Очевидно, король решил пожаловать титул человеку, склонному к героизму.
– Жаль, что наш отец не получил его за что-нибудь героическое.
– Да уж, то, что он тебя терпит, уже героический поступок, – ответил Джонатан, как и ожидала Вайолет. – И потом, почему об этом Коте и его «Оливии» не слышал Майлз? Он ведь везде побывал.
– Но в последнее время он никуда не выезжал. И совсем не обязательно, что Майлз знает всех и каждого лишь потому, что много плавай. Ради Бога, Джонатан!
– Возможно, он был слишком поглощен Синтией и не обратил внимания.
– Майлз все замечает и по-прежнему пытается найти деньги для своей экспедиции на Лакао. Возможно, он не слышал обо всех недавно появившихся пиратах.
Брат с сестрой молча стояли у стены, оглядывая зал. Их отец беседовал с одним из членов его инвестиционной группы «Меркурий-клуба», и его было трудно не заметить. Высокий, худощавый, элегантный, он, наверное, убеждал своего богатого собеседника вложить средства в недавно затеянное клубом строительство железной дороги или в отправку торговых судов в Китай, Индию и Америку; Говорят, так делали граф Эрдмей и мистер Хардести: зарабатывать все больше и больше, приобретать влияние посредством торговли и иными путями. Таков был и ее отец.
– Вайолет… – осторожно начал Джонатан успокаивающим тоном. Проклятие! Она насторожилась. – Ты скучаешь по Лайону. Мне кажется…
– Не надо! – прошипела она. – Наговори со мной таким тоном, Джонатан Редмонд, как будто я глупая девчонка, которую необходимо развеселить. Он решил, что ты похож на Кота, Джон. Он подумал, ты и есть Кот. И с каждым днем ты становишься все больше похожим на Лайона. «Оливия»! Хотя бы представь, что это возможно.
Вайолет почти умоляла брата, а ведь она никогда в жизни ни о чем не просила.
Джонатан долю смотрел на сестру с обеспокоенным выражением на красивом лице. Внезапно в его темных глазах появилась тревога.
– Оставь, Вайолет! Даже не думай об этом.
– Джонатан, что, если он в опасности? Граф Эрдмей хочет передать Кота в руки правосудия. А ты ведь знаешь, что это может означать. Разве ты забыл о том, что едва не случилось с Колином Эверси? Если граф Эрдмей задумал добраться до Лайона, ему не сможет помочь даже отец. Разве ты не хочешь, чтобы он вернулся домой?
– Я этого не говорил. Но, Вайолет, Лайон ведь не… – Джонатан медленно покачал головой. – Он просто не может быть… – на его лице отразилось смущение, и он с трудом договорил: – пиратом.
И тут Джонатан не сумел удержаться от хохота.
Чем больше он размышлял над словами Вайолет, тем громче смеялся. Время от времени он похлопывал себя по бедру и весело восклицал: «Пират!», «Подумать только!» и «Думаешь, он завел себе попугая?». Ей захотелось стукнуть его как следует.
Даже сам Лайон, которого они знали и любили, счел бы эту мысль нелепой. И все же…
Они оба с ужасом ждали очередного отъезда Майлза в эту экспедицию в Южную Америку. Он стал знаменитым исследователем благодаря своим книгам и лекциям о Лакао. А на этот раз он собирался взять с собой жену. Говорил и, она ему не пара. Синтию не желали принимать в доме Редмондов по указанию главы семейства Айзайи Редмонда. Странно, но Майлза не лишили наследства после женитьбы.
В том, что Майлз влюбился в печально известную мисс Брайтли, была вина Вайолет. Решив совершить доброе дело, а заодно поступить всем вопреки, она пригласила Синтию в дом Редмондов. После чего разгорелся очередной семейный скандал.
Скандалы были по части Вайолет.
Однако Лайон превзошел ее, когда бесследно исчез около двух лет назад. Отец уже отчаялся дождаться его возвращения и сделал наследником Майлза. Так продолжалось до появления Синтии.
Вайолет не могла смотреть, как любовь разрушает ее семью, в то время как каждый притворяется, будто все хорошо, и продолжает жить обычной жизнью. Ей хотелось, чтобы все вернулось на круги своя.
– Джонатан, что такого сказала ему Оливия, что он решил уехать?
Джонатан резко повернул голову.
– Откуда ты знаешь, будто она что-то говорила?
– Но ведь так и было!
Ее брат снова замкнулся в себе.
– Он никогда не рассказывал мне о случившемся, Вайолет.
Она поняла, что Джонатан лжет и не в состоянии это скрыть. Что-то новое и необычное.
Джонатан откашлялся и вытер глаза – к нему снова вернулось отличное расположение духа.
– Скорее всего это означает, что тебе суждено выйти замуж за Лавея. Не забудь о словах цыганки. – Темные глаза Джонатана задорно блеснули. – Что скажешь, сестренка? Ему удалось сохранить свое состояние во время войны? Может, он один из этих французских аристократов, кто спрятал свое имущество и семью в чужой стране? Или он обеднел и теперь ищет жену с богатым приданым? Он ведь красив, не так ли? Кажется, все дамы находят его привлекательным.
Джонатан знал, как разозлить сестру.
– Не знаю, что тебе ответить. Я еще ни разу не встречала мужчину, который был бы достоин ехать моим мужем, – надменно произнесла Она.
Но ее взгляд вновь упал на графа Эрдмея и лорда Лавея. Она не могла ничего с собой поделать: фигура графа притягивала ее больше всех других в зале. Он улыбнулся собеседнику, пожилому сутулому джентльмену, оживленно жестикулирующему. Его улыбка оказалась на удивление привлекательной и искренней, что было видно даже на расстоянии.
И все же было в графе нечто непостижимое. Вайолет пришло в голову, что его уверенный вид и такая непохожесть на других чем-то сродни старой ране, которой он гордится: это удерживало на расстоянии желающих приблизиться к нему. Вайолет смотрела на очаровательную улыбку этого опасного человека, испытывая странное ощущение.
Ей захотелось… защитить его. Это невероятно странное чувство появилось внезапно. К счастью, оно улетучилось через мгновение.
Неожиданно граф вскинул голову, словно, услышал неведомый зов. Он уже не обращал внимания на собеседника и перехватил взгляд Вайолет. Его глаза холодно блестели в свете люстр.
Граф был опасным человеком. И если Лайон на самом деле пират и графу поручено схватить его, Вайолет не сомневалась, что он так и сделает.
Она быстро отвернулась.
Но что, если этот элегантный француз Лавей действительно должен стать ее мужем? Если все это не имеет никакого отношения к Лайону? Что, если цыганка, выкрикнувшая его имя, хотела сказать именно об этом? Что она должна сейчас чувствовать? Любовь приходит внезапно, или, чтобы влюбиться, нужно время? Как обо всем догадались Майлз и Синтия? Каково это: не чувствовать скуки, беспокойства и одиночества?
– Поскорей бы ты встретила своего суженого, Вайолет, иначе останешься старой девой, будешь висеть на шее у родителей. А что будет делать с твоим приданым отец? – удрученно спросил Джонатан.
В его глазах плясали веселые огоньки.
Вайолет искоса взглянула на него.
– Да, пожалуй, мне лучше поторопиться. Жаль, что я всего лишь бедная и некрасивая женщина в годах, – через пару лет на мне уже никто не захочет жениться.
Джонатан сердито и в то же время восхищенно посмотрел на сестру, покачал головой. У Вайолет было больше уверенности в себе, нежели у иного мужчины, намного больше, чем пристало женщине. Он знал о пари в клубе «Уайтс» и понимал, насколько она притягательна для многих светских молодых людей.
Однако Джонатан не мог представить Вайолет ни с одним из знакомых мужчин или вообразить, чтобы она беспомощно краснела, как эти бедняжки, с которыми он заигрывал. Если когда-нибудь она полюбит, молния пронзит небеса, земля задрожит под ногами и континенты сдвинутся с места. Возможно, его сестра своенравна, испорчена и безрассудна, но никто не может любить сильнее, чем она. История ее любви станет легендой. Может быть, именно поэтому Вайолет никогда и не влюблялась.
И поэтому исчезновение Лайона так глубоко ранило ее. Даже Джонатан знал об этом.
– Не делай этого. Вайолет.
Такие слова никогда не могли остановить ее.
– Не делать чего?
– То, что ты задумала.
Она удивленно повернулась к Джонатану:
– Я редко раздумываю, Джон. Все просто происходит само собой.
Она послала ему воздушный поцелуй и грациозно удалилась под жгучими и опасливыми взглядами молодых людей.
Глава 4
Вайолет отодвинула тяжелую бархатную штору и выглянула в окно их лондонского дома. В голове всплыла фамилия Ратскилл. Так зовут помощника повара, наглеца и неумехи, которого граф хотел заменить.
Был час ночи, за окном совершенно темно. Вайолет покинула бал с родителями в собственном экипаже, и теперь они отправились спать… вместе. В последнее время такое случалось все чаще. Она считала это странным, потому что в их браке было больше нежной снисходительности: Айзайя делал что ему вздумается, а Фаншетта тратила его деньги. В последние месяцы обстановка немного изменилась: оба супруга стали уделять друг другу больше внимания, и Вайолет часто думала, от кого она унаследовала свой талант обращаться с мужчинами: у отца или матери.
Наверное, все началось, когда Редмонды, включая их младшую кузину Лизбет, собрались, чтобы увидеть, как Колин Эверси болтается на виселице. Естественно, будучи Эверси, Колин вместо этого исчез с эшафота посреди взрывов и облаков дыма.
Впервые в жизни Вайолет увидела, как отец вышел из себя и выкрикнул: «Сукин сын!» Его терпение лопнуло, как прогнившая веревка.
Толпа бушевала, по всему Лондону распевали веселую песенку про Колина Эверси, которая не умирала вот уже несколько лет и звучала то в театрах, то в пабах.
Говорили, что всем Эверси помогает сам дьявол.
Колина не повесили. Вместо этого он женился на загадочной темноволосой женщине, с которой каждое воскресенье приходил в церковь в Пенниройял-Грин. Они вместе занимались выращиванием овец, коров и другой живности. Поговаривали, что следующим женится его брат Чейз, который частенько проводил в «Свинье и чертополохе» всю ночь, порой даже в одиночестве. Помолвка Чейза Эверси тоже была неожиданностью. Он отправил из Лондона в Пенниройял-Грин молодого человека по имени Лайам Плам и его сестру Мегги, которые теперь работали в «Свинье и чертополохе».
Еще одна представительница семейства Эверси, Оливия, стала причиной исчезновения Лайона. Из всех тайн и размолвок, веками связывавших семьи Эверси и Редмонд – одни были известны Вайолет, другие хранились в секрете, и она была уверена, что узнает правду, только когда ее родители будут на смертном одре, – это исчезновение оказалось самым болезненным ударом. Колин был счастлив. Редмонды жили обычной жизнью, их достоинство, состояние и власть остались в неприкосновенности, но семья понесла большую потерю. У всех вдруг появилась своя жизнь, а Вайолет все чаще хотелось покинуть дом.
А что касается Оливии Эверси, то, по-видимому, она не собиралась выходить замуж в ближайшем будущем. Пусть живет своей общественной жизнью, с горечью думала Вайолет.
Возможно, всем Эверси невероятно везло, но Редмонды должны сами поймать свою удачу, решила Вайолет. Она подозревала, что отец нередко за удачу платил.
И вот теперь она решила ловить удачу сама. Хотя она и сказала Джонатану, что у нее все просто происходит само собой, однако не могла оставить все как есть. Вайолет не знала, что будет дальше и как она сможет осуществить задуманное. В любом случае выбора нет.
За спиной у нее раздался шепот:
– Я отнес чемодан и вызвал кеб, как вы просили, мисс Вайолет.
Она обернулась к слуге:
– Спасибо, Морис.
– Желаю вам хорошо провести время с леди Перегрин в Нортумберленде. Две недели, мисс? Семейный праздник?
– Да, две недели. Благодарю, Морис. Думаю, мы прекрасно проведем время.
Она поплотнее запахнула плащ и отвернулась от окна. Морису Вайолет сказала, что на рассвете едет к леди Перегрин, а по пути должна встретиться на постоялом дворе с подругой.
Она испытала легкое сожаление от того, что придется оставить Джонатана, и знала, как будет переживать семья, если узнает, что ее нет и не было в Нортумберленде.
Но Вайолет нутром чувствовала, что вернется с победой.
Корабли были похожи один на другой – огромные мачты, спущенные паруса, тяжелые цепи, которые удерживали их у берега как отдыхающих зверей. Они казались огромными, неповоротливыми, устрашающими. Стояла ночь, слышалось тихое плескание черной воды в порту. Пахло морем, деревом и дегтем, воздух был холодный; внезапно подул ветерок, принеся зловоние, и Вайолет завернулась в плащ.
– Вы уверены, что хотите высадиться здесь, мисс? – неожиданно участливо поинтересовался извозчик, что, впрочем, было вполне понятно.
– Да, сэр, вы очень любезны, – с ледяным высокомерием ответила Вайолет. – Не могли бы вы немного подождать? Если я вернусь и попрошу отвезти меня обратно на площадь Сент-Джеймс, то заплачу вам вдвойне. А если согласитесь подождать, пока я не отправлюсь в путь, то я дам вам фунт прямо сейчас.
– Целый фунт, мисс?
Огромное состояние для извозчика.
– Да.
Сердце Вайолет забилось быстрее. Она незаметно скрестила пальцы под плащом.
Извозчик радостно вздохнул, откупорил фляжку и удобно расположился на сиденье, приготовившись ждать. У него был довольный вид. Вне всякого сомнения, он уже повстречал немало богачей, совершавших странные поступки рано поутру. Лошади фыркали и били копытами, но наконец смирились с необходимостью ожидания.
Вайолет заплатила портовому рабочему, чтобы он на лодке доставил на «Фортуну» записку с ее просьбой, после чего принялась ждать, запрокинув голову к небу, где вокруг голубовато-белого полумесяца танцевали облака.
Через несколько минут лодка вернулась, и на пристань сошел полный коротконогий человек в крепких ботинках, в плотно натянутой на голову шапке и с повязанным вокруг шеи шарфом, как у всех моряков. У него было такое бледное лицо, что в лунном свете оно почти блестело.
– Мистер Ратскилл, полагаю?
– Ну да, – подозрительно протянул он.
– Пять фунтов, если вы возьмете меня на борт «Фортуны».
– Хотите, чтобы я взял вас на «Фортуну»?
– Да, – нетерпеливо повторила Вайолет.
Он посмотрел на нее так, словно перед ним было привидение или эльф. Наконец, очевидно, он пришел к какому-то выводу.
– Прошу прощения, мисс, но команда всегда ходит повеселиться в «Бархатную перчатку». Никто из них и я тоже, мисс, не заплатит пять фунтов за леди, пусть она и красавица. Но я польщен.
У Вайолет закружилась голова. Слишком яркой была картина, особенно матросы, развлекающиеся в «Бархатной перчатке», что бы это ни означало. И никогда прежде она не задумывалась, сколько платят мужчины за вечер с доступной женщиной. Оказывается, женщину можно купить меньше чем за пять фунтов.
– Я не проститутка, мистер Ратскилл. – Вайолет с трудом озвучила презренное слово. Наверное, ни одна из представительниц рода Редмондов не произносила его веками. – Я дам вам пять фунтов, если вы позволите мне занять ваше место на корабле, поскольку мне известно, что вам там не нравится.
Она сама удивилась такой храбрости, вызванной отчаянием и подкрепленной лишь смутными домыслами. Вайолет вновь скрестила пальцы.
Ратскилл ахнул, выпучил глаза, побелел и издал нервный смешок.
– Так вы согласились, мадам? Вас нашел Грибер или Коркоран? Капитан меня в порошок сотрет, сдерет кожу заживо. Так и будет – какое варварство! – или что-либо похуже, – мрачно произнес Ратскилл.
Что может быть хуже, чем быть заживо освежеванным? Вайолет не стала спрашивать – у нее не было времени выслушивать рассказ о жестоких корабельных наказаниях.
– Но если вас не будет на корабле, этого не случится, верно? До меня дошли слухи, что вы не совсем довольны вашим положением, мистер Ратскилл, а разговор с капитаном убедил меня, что вас и без того ожидают трудные дни. Мое предложение вполне серьезно. – Вайолет в очередной раз скрестила пальцы. – Вы не хотите быть на борту «Фортуны», а я хочу.
Ратскилл тут же встревожился.
– Я в это не верю, мисс, но уверяю вас: мы с капитаном терпеть друг друга не можем. Вы когда-нибудь были на корабле?
Вайолет решила пропустить вопрос мимо ушей. Чем дольше продолжался этот разговор, тем сильнее она рисковала быть обнаруженной с мистером Ратскиллом. Граф говорил, что вернется на рассвете, но мог появиться и раньше.
– Капитана ведь нет? – осторожно спросила она.
– Нет, еще не вернулся.
– Уступите мне вашу каюту. Я заплачу вам пять фунтов, если вы покинете корабль.
– Но вы ведь женщина.
Ратскилл уставился на нее.
– У вас хорошее зрение.
Ратскилл задумчиво жевал нижнюю губу, пристально глядя на нее.
– Вижу, вы этого очень хотите, так что я могу попросить у вас побольше, если вы меня понимаете.
– Я вас понимаю, однако если вы посмеете об этом просить, один из моих братьев перережет вам горло.
– И где сейчас ваши братья, мисс?
– Совсем рядом, в экипаже.
Извозчик громко закашлялся.
– Я вам не верю.
– Можете проверить. Я громко кричу и могу вас ударить.
– В Лондоне жизнь ничего не стоит.
Ратскилл попытался говорить угрожающим тоном, но вышло смехотворно.
– Ради Бога, мистер Ратскилл, – принялась увещевать Вайолет, которой стало за него стыдно.
– Так, значит, вы безжалостная женщина? – заныл он.
– Нет! – Странно, но Вайолет вдруг стало обидно.
– Точно, – настаивал Ратскилл. – Одна из этих амазонок. Они очень сильные.
Последнее слово он произнес с удовольствием.
– Возможно, вы имеете в виду сирену? – в отчаянии спросила она.
– Понятия не имею, что это. Амазонки – это такие женщины, которые живут в джунглях и побеждают мужчин. – Ратскилл с надеждой посмотрел на нее. – Наш капитан побывал повсюду, видал всяких женщин и, могу поклясться, амазонок тоже, а вы одна из них.
Капитан встречал разных женщин? Вайолет в этом ни минуты не сомневалась, вспоминая о его холодном отношении к ней. Чувство досады так и не прошло.
– Сирены, заманивают моряков на скалы своей красотой и сладким пением. Это миф.
Вайолет почему-то надеялась, что Ратскилл изменит свое мнение.
– Может, я и не люблю капитана, но не хотел бы, чтобы он разбился о скалы. «Фортуна» красивый корабль.
– Это всего лишь миф, – с отчаянием повторила Вайолет. – Метафо… Забудьте.
Положение было безвыходным.
– Все равно вы очень красивая, – польстил ей Ратскилл.
– Спасибо.
– Может, сыграете роль моей жены в пабе и дадите мне десять фунтов?
Ратскилл усиленно соображал, какую выгоду можно извлечь из создавшейся ситуации.
– У нас нет времени. – Вайолет намеренно сказала «у нас», тем самым делая его своим сообщником. – И я сказала – пять фунтов. Мое предложение остается в силе, и я даю вам минуту на размышление.
Деловую хватку Вайолет унаследовала от отца.
– Мисс, – с отчаянием произнес Ратскилл, – у меня есть сердце. Я сплю в гамаке с четырьмя другими матросами. Грибер орет во сне, а Ламли иногда жутко портит воздух…
– Может быть, у вас есть свободная каюта, которую можно запереть? – перебила Вайолет. – Вы ведь доставляли дипломата рейсом в Испанию? Я уверена, ему не приходилось спать в гамаке с матросами.
Ратскилл помолчал.
– Да, у нас есть каюта для знати. Называется «для высоких гостей». И на этой неделе мы никого не берем на борт. Так что она пустует.
– Я займу эту каюту. Отведите меня туда. Пять фунтов ваши. Одна минута на размышление.
Коротышка замолчал, напряженно вглядываясь в очертания города – возможно, представляя свою жизнь без «Фортуны» и ужасного капитана Флинта; его губы то и дело подергивались.
– И за кем вы охотитесь – за Лавеем или капитаном?
Вайолет вздрогнула.
– Ни за кем.
Ратскилл улыбнулся, показав немногочисленные зубы, блеснувшие как крохотные звездочки в черном небе. Он пристально посмотрел на Вайолет и примирительно покачал головой.
– Я вам не верю. Но после нашего разговора, думаю, вы станете отличной местью для капитана. Я отведу вас на корабль, а сам затеряюсь в городе. На рассвете меня уже не будет, и, помяните мои слова, он предпочел бы скормить меня акулам, чем простить.
Вайолет с неприязнью слушала Ратскилла, но понимала, что он прав.
– Я позабочусь о капитане.
Вайолет знала, что со временем они поладят. К любому мужчине можно найти подход, даже к такому непростому, как граф.
Она оглянулась на ожидающий экипаж. Извозчике насмешливым видом кивнул ей, поднял фляжку и сделал медленный глоток.
Если эти переговоры продлятся еще хотя бы минуту, она не выдержит.
– На счет «десять» вы должны принять решение, мистер Ратскилл. Мой чемодан стоит рядом с экипажем. Один, два, три…
И в тот же миг – Вайолет будет помнить его всю жизнь, потому что он как будто решительно прочертил грань между здравым смыслом и безумием, между безопасностью и неведомым, – Ратскилл, несмотря на свой малый рост, легко взвалил ее чемодан на плечо.
Вайолет в последний раз оглянулась на Лондон. Город был так похож на чернильную воду, плескавшуюся у пристани, темные силуэты кораблей и зданий неотличимы друг от друга, слышался далекий грохот экипажей, отвозивших гостей домой. Вайолет с восторгом подумала, что, возможно, больше никогда не услышит светских пересудов, и вновь подавила жалость к своей семье, которая и так уже понесла потерю.
Она вернется с победой – с Лайоном или с известием о нем. Вайолет понятия не имела, как это случится, она редко задумывалась о последствиях. Или же она вовсе не вернется домой.
И пока мистер Ратскилл тащил ее чемодан, она подала извозчику фунтовую банкноту. Он коснулся края шляпы, натянул вожжи и уехал.
Вайолет последовала за Ратскиллом; мостки под ногами колыхались и протестующе скрипели, словно предвещая дурное. Он помог ей сесть в лодку и в полутьме повез к борту «Фортуны».
* * *
К половине девятого утра «Фортуна» снялась с якоря и вышла из лондонского порта. Флинт шел по палубе с кружкой восхитительно крепкого черного кофе, готовясь заменить у штурвала мистера Ламли, чтобы снова управлять своим кораблем.
– Капитан Флинт?
– Да, мистер Коркоран?
– Мистер Ратскилл привел на борт шлюху вчера ночью.
Флинт вскинул голову, посмотрел на говорившего, но тут же снова принялся изучать карты.
– Невозможно, – рассеянно произнес он. – Он знает, что приводить на борт женщин запрещено.
– Но я же видел, как он помог ей подняться на палубу, сэр. Они прокрались к каюте для высоких гостей и заперлись. Какое-то время они были там, но тут я уснул и ничего не слышал из-за сильного храпа. Я подумал было, что правила изменились, а мне ничего неизвестно, – с надеждой в голосе добавил Коркоран.
Флинт снова поднял голову.
– Правила не изменились. Продажные женщины не допускаются на борт «Фортуны». Может, вы просто хотите навредить Ратскиллу?
Флинт пронзительным взглядом уставился на матроса, но не счел нужным добавить, что Ратскилл сам напрашивался на неприятности. Он и Коркоран оба это знали.
– И не подумал бы, сэр. – Коркоран стянул с головы шапку и прижал к сердцу, словно в подтверждение своей искренности. На словакапитана о продажных женщинах он не отреагировал. – Но сегодня утром его никто не видел. Может, они еще в каюте.
Флинт вздохнул.
– Почему вы так уверены, что с ним была женщина? Вам это точно не приснилось?
– Нет, сэр. Я пытался уснуть, почти уснул, но заметил на передней палубе тени. Сначала я ничего такого не подумал: решил, это моряки возвращаются с берега, – но потом услышал женский голос, сэр.
– Вы слышали, что она сказала?
Коркоран откашлялся и произнес:
– «Что это за отвратительный запах?»
Коркорану на удивление правдоподобно удалось воспроизвести голос утонченной женщины. Он покраснел, откашлялся и коротко кивнул, словно сопрано после завершения выступления.
Подобную историю Коркоран просто не сумел бы выдумать. Он был крепким моряком и хорошо дрался, но отличался простодушием.
– У нее был такой испуганный голос? – нахмурился Флинт.
– Да, сэр. А потом я услышал, как Ратскилл шикает на нее, и звук запираемой двери. Вряд ли проститутка будет возмущаться вонью – так ведь, сэр? Но клянусь, именно это я и слышал.
– Все это очень маловероятно.
Флинт принялся раздумывать, Что, черт возьми, происходит?
– Ну да, у нас на корабле достаточно всяких дрянных запахов, но мужчина к ним привыкает, а потом вообще перестает замечать. Однако женщины, они могут испугаться малость. Даже если вы платите женщине, и она привыкла к морякам, запах может ее напугать.
– Возможно, – протянул Флинт. Что-то было не так, и теперь он насторожился. – И. сегодня утром вы не видели Ратскилла?
– Не видел, сэр, – подтвердил Коркоран. – Утром его не было в гамаке. И завтрак свой он не взял. Так что я про себя подумал, сэр, может, он еще с ней. Или с ним приключилось что-то плохое.
– Спасибо, Коркоран.
Флинт прошагал мимо него, быстро обошел полубак, решительно спустился к каюте и схватился за ручку.
Дверь была заперта.
Что-то случилось.
Флинт ударил в дверь кулаком.
– Ратскилл!
Он уже представил его лежащим на полу с перерезанным горлом – женщина убила его из-за денег. Или же они, пьяные, храпят на постели. Наконец он с наслаждением представил, как задаст Ратскиллу трепку или привяжет к рее, потому что он уж и так достаточно натерпелся от него.
Флинт прижал ухо к прочной двери.
Ему показалось, или внутри раздались тихие шаги?
Флинт вытащил револьвер, кивком приказал сделать то же самое Коркорану и с силой потянул ручку, так что дверь угрожающе затряслась.
– Ратскилл! Если с тобой все в порядке, выходи, или я вышибу дверь, и тогда тебе не поздоровится.
Капитан снова прислушался.
Тишина.
Он отступил назад, поднял руку и уже собирался с силой ударить, как они услышали тихий щелчок. Дверная ручка медленно повернулась.
Кулак Флинта застыл в воздухе. Словно зачарованные, они с Коркораном смотрели на открывающуюся дверь.
Наконец она со скрипом отворилась на два дюйма.
Через секунду в шелке возникли синие глаза с длинными ресницами под тонкими темными бровями и изящная переносица.
Женщина моргнула.
Умные, блестящие, выразительные и настороженные глаза смотрели на него. В них было что-то чертовски знакомое.
– Девка! – мстительно воскликнул Коркоран.
– Ничего подобного, – раздался негодующий голос, чуть приглушенный дверью.
Флинт уже слышал этот голос, однако воспоминания были заслонены ощущениями – теплое дыхание возле его уха, лукавый вопрос, светлая кожа над вырезом платья голубого цвета. Женщина в голубом?
Откуда ему знаком этот голос?
– Мадам, я граф Эрдмей и капитан «Фортуны». – От этого голоса, полного превосходства, могли дрогнуть даже самые суровые мужчины. – Вы ранены или нездоровы? Вас привели сюда против вашей воли?
Короткая пауза.
– Нет, сэр, – вежливо ответила женщина.
Дверь по-прежнему была чуть приоткрыта. Ресницы кокетливо дрогнули. Подозрения графа становились все сильнее.
– Отлично. Тогда попрошу вас, мадам, отпереть дверь и выйти. Мы желаем убедиться, что вам действительно не причинили вреда. Даю вам слово джентльмена, что со мной вы в безопасности. Нам также интересно узнать о местонахождении мистера Ратскилла, поскольку мне доложили, что именно с его помощью вы могли проникнуть на борт. Если он с вами, мы должны это знать.
– Я одна, сэр.
– Я и забыл, что вы граф, капитан, – весело заметил Коркоран.
– Порой я и сам это забываю, – раздраженно ответил Флинт. – Этот титул принес мне одну головную боль. Мадам, я должен вас просить немедленно выйти из каюты, иначе мне придется силой открыть дверь. Если вы не одеты, накиньте плащ.
Коркоран удивленно кашлянул – он совсем не подумал о такой возможности. Флинт сурово посмотрел на него.
Последовало молчание.
Флинт услышал, как женщина вздохнула. Скорее всего она собирается с силами. Через секунду она закашлялась, наверное, не в состоянии больше терпеть отвратительный запах в каюте.
– Хорошо, – наконец с достоинством произнесла она.
Дверь начала открываться и наконец с шумом распахнулась.
Последовало недоуменное молчание.
– Боже правый! – благоговейно произнес Коркоран, сорвав с головы шапку и приложив ее к сердцу.
В дверях стояла высокая темноволосая ухоженная англичанка в темно-красном дорожном платье с золотой тесьмой и в ротонде – модная и невероятно дорогая вещица, судя по безупречному крою, решил Флинт. У нее были темные блестящие волосы, глубоко посаженные синие глаза, тонкие черные брови, прямой нос, бледные полные губы, изящно очерченные скулы, упрямый подбородок. За спиной свисала шляпка с лентами.
Они молча и недоумевающе разглядывали друг друга.
Она выглядит совсем другой, подумал Флинт. Это она назвала его дикарем. Ей было скучно на балу. От нее исходил слабый аромат лаванды, когда она приподнялась на цыпочки и спросила его, считает ли он ее невинной, и Флинт испытал искушение, легкое пробуждение чувств, когда пелена скуки и формального обмена любезностями спала и они наслаждались откровенной, хотя и не очень простой для него беседой. Но уже тогда он знал, что она просто проверяет себя. Она действительно была невинна, но могла вести себя зло и бездумно. И любой мужчина, кто спровоцирует ее, дорого за это заплатит.
Ах да, ее брат был похож на Кота. Именно желание отомстить заставило Флинта пуститься в плавание.
– Мисс…
Он едва мог говорить от изумления. Неужели он только что обратился к женщине на своем корабле?
Да, на его корабле женщина. Господи, какой неприятный поворот.
– Редмонд, – с ледяной учтивостью подсказала Вайолет.
Словно она давно привыкла произносить это имя, а потом наблюдать, как все будут почтительно кланяться.
О Боже!
Флинт вспомнил эту Редмонд. В ту ночь его представили богатому, влиятельному и могущественному Айзайе Редмонду. Он пошлет за «Фортуной» целую флотилию, если узнает, куда отправилась его дочь.
Флинт с отчаянием посмотрел в сторону удаляющегося Лондона, словно раздумывая, не стоит ли ему посадить Вайолет в лодку и заставить кого-нибудь из матросов доставить ее на берег. Но они были уже в открытом море. До ближайшего порта несколько дней пути.
