Текст книги "Господство в воздухе. Сборник трудов по вопросам воздушной войны"
Автор книги: Джулио Дуэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Предисловие автора ко второму изданию[4]4
Перевод «Господства в воздухе», как и следующих трех статей, сделан нами по итальянскому посмертному сборнику трудов Дуэ, изданному попечением авиационного журнала «Le Vie dell’Aria» («Воздушные пути» – орган Аэроклуба Италии) под заглавием: «II Dominio dell’Aria», «Probabili Aspetti della Guerra Futura» e gli ultimi scritti del Gen. Giulio Douhet» (издание Мондадори, 1932 г., с предисловием маршала Бальбо, в настоящем издании опущенным).
В этом сборнике текст «Господства в воздухе» перепечатан без изменений со 2-го издания, выпущенного в 1927 г. «Национальным фашистским институтом культуры». 2-е издание отличалось от первого добавлением книги II и исключением приложения, содержавшего элементарные сведения по аэродинамике и летно-техническим данным самолета и дирижабля, а также критическое сопоставление последних с точки зрения военного применения; кроме того, в первоначальный текст книги внесен целый ряд, правда, большей частью незначительных, изменений; некоторые из них указаны нами в дальнейшем.
[Закрыть]
Первое издание «Господства в воздухе» было выпущено в 1921 г. попечением военного министерства.
За истекший период времени, – как в этом сможет убедиться читатель, знакомясь с книгой первой настоящего второго издания, представляющего собой лишь перепечатку первого, ныне разошедшегося, – многие из идей, содержащихся в «Господстве в воздухе», были проведены в жизнь[5]5
Дуэ говорит здесь только об Италии.
[Закрыть]. В самом деле:
1) Была принята и осуществлена концепция координации сухопутных, морских и воздушных сил, выдвинутая мной в книге «Государственная оборона», изданной в 1922 г.[6]6
«La Difesa Nazionale», издание «Anonima Libraria Italiana, Torino», Roma, 1923 г.
[Закрыть].
2) Были созданы сперва комиссариат[7]7
Commissariato dell’Aeronautica»; первоначально состоял из двух главных управлений: военного воздушного флота и гражданского воздушного флота. Во главе его стоял сам Муссолини, заместителем которого был Финци, отличившийся как летчик в мировую войну.
[Закрыть], а затем министерство воздушного флота[8]8
«Ministero dell’Aeronautica», в которое в 1925 г. был преобразован комиссариат. Во главе министерства до 1929 г. стоял Муссолини, передавший затем этот пост Бальбо, до того бывшему его заместителем (вице-министром). С июня 1933 г. Муссолини вновь взял портфель воздушного министра себе, а вице-министром назначен ген. Балле (до того – начальник воздушного генерального штаба).
[Закрыть].
3) Было «принято и осуществлено размежевание независимых воздушных сил и вспомогательных воздушных сил. Таким образом, были приняты и проведены в жизнь все идеи, положенные мною в основу организации государственной обороны, более соответствующей действительным потребностям переживаемого нами исторического периода.
Пять лет тому назад то, что я писал, было истиной, как и сегодня, но в военных сферах эта истина не встретила никакого отклика. Сегодня она кажется истиной даже для скамейки военных школ. Тем лучше!
Принятие и осуществление основных идей, высказанных мной в первом издании «Господства в воздухе», могли бы показаться достаточной причиной, чтобы объявить цель этого труда достигнутой и, следовательно, настоящее его издание – излишним. Но дело обстоит не так по причинам, которые я считаю себя обязанным изложить читателям именно c целью оправдать появление второго издания и объяснить происхождение книги второй, которою я его дополнил.
К моменту окончания мной работы «Господство в воздухе» прошло уже более десяти лет с того дня, как я впервые изложил основные содержавшиеся в ней идеи, и уже в течение более чем десяти лет я сражался, напрягая все свои силы, стремясь влить в умы понимание действительного значения воздушного оружия, но все мои старания были затрачены впустую перед лицом равнодушия военных властей и правительств.
В 1921 г. в результате обстоятельств, о которых бесполезно здесь упоминать, я добился того, что «Господство в воздухе» было издано военным министерством и широко распространено в среде старших начальников армии и флота. Это представляло собой первый успех моей долгой работы, но в то же время вынуждало меня не ударять слишком сильно по сложившимся и господствующим идеям, если я желал добиться чего-нибудь практически полезного для моей страны.
Поэтому я был вынужден выхолостить свою мысль, ограничиваясь тем, что я считал основным и совершенно необходимым на первое время, сохраняя «in pectore» (в глубине души) намерение сделать следующий шаг, когда это позволят обстоятельства, – иначе говоря, когда изменение сложившихся и господствующих идей даст мне эту возможность.
Конечно, в 1921 г. мои надежды были невелики, ибо я хорошо знал, как трудно пробить брешь в инертной и ленивой массе.
Но на сегодня условия совершенно изменились; по желанию или против желания, высшие военные власти должны были изменить свой образ мыслей в вопросах, относящихся к воздушному оружию; первый шаг так или иначе сделан, а потому я могу дополнить высказанные мной мысли о воздушной проблеме; книга вторая настоящего труда и является этим дополнением.
Идеи, изложенные в ней, покажутся (я в этом уверен) рискованными и, возможно, даже странными; но (и в этом я столь же уверен) кончится тем, что они пробьют себе путь, как пробили себе путь все идеи, высказанные мною ранее.
Это только вопрос времени.
Джулио Дуэ
Книга первая
Часть первая.
Новая форма войны
Глава I.Новые технические средства
Воздушный флот, открывая человеку новое поле действий – воздушное пространство, – неизбежно должен был привести человека к борьбе также и в воздухе, ибо где только могут встретиться два человека, там неизбежна борьба.
И действительно, еще прежде, чем воздушный флот был каким-либо образом использован для гражданских целей, он нашел широкое применение для целей военных, чему особенно содействовало начало мировой войны, разразившейся в тот период, когда воздушный флот, находясь в состоянии младенчества, еще отыскивал свой путь.
То обстоятельство, что в распоряжении борющихся сторон оказалось, почти неожиданно, новое орудие войны, характер которого еще ее вполне определимся, а свойства совершенно иные, чем у всех других военных средств, – неизбежно должно было, как и случилось на деле, повести к неуверенности в его применении.
B новом средстве увидели, главным образом, нечто, могущее оказаться полезным для того, чтобы облегчить применение прочих, уже существовавших военных средств, и в течение сравнительно долгого времени отрицалась даже самая возможность борьбы в воздухе.
Так как летательный аппарат поднимается выше всех предметов на поверхности земли и имеет большую поступательную скорость, то одной из первых возникла мысль о применении его как средства наблюдения и разведки. Затем возникла мысль применять его как средство корректирования стрельбы артиллерии. Соображения о том, что сверху не только хорошо видно, но и легко поражать – с учетом того, что летательный аппарат может перелетать неприятельские линии, – привели к мысли о применении его как средства нападения на противника на его позициях и позади них; но этому способу действий отнюдь не придавали большого значения, отчасти и потому, что вначале наиболее широко применяемые летательные аппараты – самолеты – могли перевозить лишь незначительное по весу количество средств нападения.
Но так же, как ощущается необходимость реагировать на какие бы то ни было действия неприятеля, почувствовалась и необходимость противодействовать воздушным операциям противника; в результате возникли противовоздушная оборона и так называемая истребительная («da caccia» – буквально «охотничья». – Пер.) авиация.
Постепенно, чтобы удовлетворить воздушным потребностям, пришлось увеличить силы воздушного флота, а так как эти потребности выявлялись в течение войны грандиозного масштаба, то рост был быстрым и бурным, но не всегда разумно организованным, причем сохранялось воззрение, что воздушные средства имеют основной целью облегчать и дополнять действия сухопутных и морских боевых средств. Только к концу мировой войны в некоторых из воюющих стран возникла мысль, что было бы возможно и выгодно поручить воздушным силам самостоятельные боевые задачи. Но эта мысль не была с решительностью осуществлена никем – может быть и потому, что война закончилась раньше, чем были готовы надлежащие средства.
Сейчас эта мысль воскресает и, невидимому, утверждается. Действительно, она отвечает логической концепции, вызываемой аналогией. Человек живет в основном на суше и, конечно, начал сражаться на ней. Мы не знаем, рассматривал ли он, начиная плавать по морям, средства, предназначенные для мореплавания, как боевые средства, способные усилить и дополнить сухопутные военные средства; но мы знаем, однако, что с давних пор на море сражаются независимо от действий на суше, хотя и согласованно с последними. Воздушный океан имеет для поверхности суши большее значение, чем моря, а потому ничто не препятствует a priori думать, что воздушное пространство может явиться столь же важным полем борьбы.
Сухопутная армия, хотя и сражается на суше, обладает пловучими средствами и может употреблять их для облегчения и усиления своих операций, но это не исключает того, что морской флот может выполнять одними своими средствами боевые задачи, в которых армия не может оказать ему содействия каким бы то ни было образом. Морской флот, хотя и сражается на море, обладает сухопутными средствами и может использовать их для облегчения и утешений своих операций, но это не исключает того, что сухопутная армия может выполнять одними своими средствами боевые задачи, в которых морской флот не может оказать ей содействия каким бы то ни было образом. Аналогично сухопутная армия и морской флот могут обладать воздушными средствами, способными облегчать и дополнять операции первой и второго, но это не может a priori исключить того, что возможно, если это выгодно или необходимо, создать воздушные силы, способные одними своими средствами выполнять боевые задачи, в которых ни сухопутная армия, ни морской флот не будут в состоянии оказать им содействие каким бы то ни было образом.
В таком случае логически эти воздушные силы должны быть поставлены по отношению к сухопутной армии и морскому флоту в такое же положение, в каком взаимно находятся армия и флот.
Очевидно, что армия и флот, хотя одна сражается на суше, а другой на море, должны оба действовать, имея в виду единую конечную цель – победу, а потому они должны действовать согласованно, но не в подчинении друг другу. Зависимость флота от армии или наоборот только уменьшила бы свободу действий одной из сторон и, как следствие, полезного действия ее. Точно так же и силы, сражающиеся в воздухе, должны действовать согласованно с силами, сражающимися на суше или на море, но не в подчинении им.
Я хотел указать с первых же страниц на основную проблему, которая обсуждается в настоящее время, чтобы сразу же выявить ее важность. Поскольку война окончена, постольку исчезла крайняя необходимость стремиться к скорейшему получению хотя бы и минимального коэффициента полезного действия; сейчас необходимо работать совершенно иным методом, а именно – изучать способ получения максимального коэфициента полезного действия с минимальными средствами.
Оборона государства должна быть подготовлена так, чтобы дать стране возможность перенести с минимальными трудностями возможнее в будущем военное столкновение. Но для того, чтобы подготовительные меры оказались действительными, необходимо, чтобы в результате их появились средства, приспособленные к характеру и форме грядущих столкновений. Следовательно, e основу подготовки, направленной к обеспечению государству действительно надежной обороны, должны быть положены характер и формы, которые примут столкновения в будущем.
Современные общественные формы[9]9
В первом издании здесь следовали слова: «со все более расширяющейся демократической базой»; во втором издании автор, ставший на точку зрения фашизма, выбросил их, но оставил без изменения всю остальную часть абзаца, что привело к внутреннему противоречию.
[Закрыть] привели к войнам массового[10]10
Автор применяет здесь и ниже термин «национальный»; в последующих случаях автор подразумевает под этим термином главным образом то, что мы называем словом «государственный».
[Закрыть] характера, т. е. к войнам, вовлекающим в схватку целые народы; и так как эволюция общественного устройства определенно сохраняет то же направление, то следует предвидеть – в тех пределах, которыми должно ограничиться человеческое предвидение, – что характер возможных грядущих столкновений останется безусловно массовым. Напротив, оставаясь в тех же узких пределах человеческого предвидения, можно с полной уверенностью утверждать, что формы возможных в будущем столкновений коренным образом изменятся.
Формы войны, – а военных людей интересуют, главным образом, эти формы, – зависят от имеющихся налицо технических средств. Известно, какое влияние на формы войны оказало введение огнестрельного оружия; между тем огнестрельное оружие было лишь усовершенствованием метательного оружия, использовавшего эластичность твердых тел (лук, баллиста, катапульта и т. д.). Мы сами явились свидетелями того влияния, какое имели на формы сухопутной войны введение ультраскорострельного малокалиберного оружия, в соединении с (применением проволочных заграждении, а в морской войне – применение: подводных лодок[11]11
Из газеты «Matin» от 8/IX 1921 г.: «Исторический отдел морского генерального штаба, лишь недавно созданный, опубликовал в последние дни чрезвычайно интересные документы, из которых с несомненной ясностью следует, что если бы германцы имели больше упорства в их беспощадной подводной войне и если бы необыкновенная доблесть командиров их подводных лодок не встретила препятствий в виде сомнений и отступлений кайзера, и канцлера, то мы (союзники) проиграли бы войну. Германцы сами, после весны 1917 г., мало-помалу сократили число и деятельность своих подводных лодок». – Прим.
[Закрыть]. На наших глазах произошло и введение в обиход войны двух других совершенно новых средств: воздушного оружия и химического (отравляющего) оружия; но так как оба эти рода оружия были еще в зачаточном состоянии и обладали свойствами, совершенно отличными от всех остальных, то мы не смогли еще отдать себе точный отчет в их влиянии на формы войны.
Несомненно, это влияние будет громадным, и я, не задумываясь, утверждаю, что оно коренным образом; изменит известные до сих нор формы войны. Оба новых средства взаимно дополняют одно другое. Химии, после создания сильнейших взрывчатых веществ, теперь удалось создать яды ужасающей мощи, с эффективностью, превосходящей действие наиболее сильных взрывчатых веществ; а бактериология может создать еще более могущественные средства. Достаточно подумать о том, какой разрушительной мощью обладала бы страна, бактериологи которой открыли бы способ распространения смертельной эпидемии во вражеской стране и одновременно сыворотку для предохранения собственного населения.
Воздушное оружие дает возможность перенести, помимо взрывчатых веществ, химический или бактериологический яд в любую точку неприятельской территории, сея по всей вражеской стране смерть и разрушение.
Если мы взглянем на эти современные возможности, которые будущее может лишь усовершенствовать, т. е. все более повышать их эффективность, мы неизбежно должны будем согласиться с тем, что опыт минувшей мировой войны может служить нам лишь отправной точкой, уже очень далекой от нас, но никак не основой, на которой следует базировать подготовку государственной обороны – подготовку, которая должна вестись в расчете на будущие потребности.
Следует также иметь в виду, что существуют условия, благоприятствующие интенсивному изучению и широкому применению этих новых средств еще невиданной эффективности; это – те условия, в которые поставлена Германия[12]12
Читатель должен все время помнить, что Дуэ писал свою работу вскоре после окончания мировой войны. – Прим. редакции.
[Закрыть].
Германия разоружена в отношении прежних родов войск, и ей запрещено содержать вооруженные силы старого типа. Страна, которая вряд ли сможет примириться с тем, чтобы оставаться слабее других, в силу неизбежности вынуждена искать средства для осуществления своего реванша вне круга тех, которые у нее отняты и ей воспрещены!. Германия, пользуется мировым первенством как в области химико-бактериологическом, так и в области (механики; появляются признаки, из которых можно заключить, что Германия уже думает об этом, и следует предвидеть, что ей удастся усовершенствовать – с той интенсивностью и серьезностью работы, которые ее отличают, – новые боевые средства в своих научных и опытных кабинетах, где всякий контроль – если бы подобный контроль вообще мог быть действительным – бесполезен.
Но, независимо от того, что может сделать Германия, остается фактом то обстоятельство, что невозможно не признавать ценности новых видов оружия и не принимать этой ценности в расчет при подготовке государственной обороны. Однако, для того чтобы этот расчет был правилен, необходимо прежде всего составить себе возможно более ясное и точное представление об этой ценности – как абсолютной, так и относительной – по сравнению с сухопутными и морскими силами.
Это именно и является главной целью настоящего этюда.
Глава II.Новые возможности
До тех пор, пока человек оставался неразрывно прикованным к земной поверхности, он был принужден все формы своей деятельности развивать на этой поверхности, приспособляясь к последней. Война, представляя собой вид деятельности, требующий для своего осуществления передвижения вооруженных сил, была тесно связана с земной поверхностью, которая предписывала ей свои условия и определяла ее основные свойства.
Поверхность суши, вследствие своей неровности, представляет препятствия всякого рода, более или менее затрудняющие передвижение по ней, так что для облегчения этого передвижения человек вынужден был приспособиться к движению преимущественно по направлениям наиболее легкой проходимости, прибегая к долгой и утомительной работе, чтобы облегчить проход через трудно проходимые области. Таким образом, поверхность суши постепенно покрылась сетью легко проходимых путей, различным образом пересекающихся и разделенных районами, в которых передвижение менее удобно, а иногда и невозможно.
Морская поверхность, будучи повсюду одинаковой, представляет повсюду одинаковую проходимость, но, будучи ограничена берегами, она позволяет соединить лишь пункты, расположенные на последних, посредством путей, свободно намеченных, но весьма часто обязательно проходящих через определенные пункты или следующих на большом протяжении вдоль самых берегов.
Война синтетически определяется, как действие двух простых и противоположных воль: с одной стороны – тот, кто намерен захватить известную часть земной поверхности, с другой – тот, кто намерен воспротивиться занятию этой зоны противником.
Нападающий продвигается со своими силами по наиболее удобопроходимым путам, ведущим к области, которую он намерен занять; обороняющийся пытается воспрепятствовать этому продвижению и с этой целью развертывает свои силы поперек путей продвижения неприятеля, чтобы противодействовать его наступлению. И для большего облегчения своего противодействия противнику он стремится развернуться там, где этому благоприятствуют условия местности, т. е. на линиях наиболее трудно проходимых препятствий. Так как эти рубежи являются природными и зависящими от почти неизменной формы земной поверхности (так же, как неизменны более богатые и более плодородные области, вызывающие этими свойствами большую зависть народов), то отсюда вытекает, что определенные районы как бы самой судьбой предназначены быть во все времена аренами людских столкновений.
Так как все должно было происходить на поверхности земли, то война могла состоять лишь из движений и столкновений линий, расположенный: на самой этой поверхности. Чтобы победить, т. е. продвинуться к желаемому району, необходимо было прорвать силой некую линию вооруженных сил и открыть себе проход через нее. Постепенно, по мере того как война стала поглощать все ресурсы: борющихся народов, воюющие страны стали бросать все свои силы на боевые линии, придавая последним все большее протяжение, пока, наконец, в последней войне протяжение этих линий не оказалось наибольшим из совместимых с земной поверхностью, приведя к закрытию всех возможных проходов.
Позади этих линий, на некотором расстоянии от них – расстоянии, определявшемся максимальной дальнобойностью огнестрельного оружия, – война не была в состоянии дать непосредственно почувствовать свои удары. За пределы этого расстояния не мог достигнуть никакой удар неприятеля, и жизнь здесь могла поэтому протекать в полной безопасности и относительном спокойствии. Поле сражения было четко ограничено; сражающиеся составляли отдельную категорию граждан, специально организованных и дисциплинированных; существовало, наконец, юридическое различие между сражающимися (комбаттантами) и несражающимися. Таким образом, во время мировой войны, хотя она глубоко захватила целые народы, положение было таково, что, пока меньшая часть граждан сражалась и умирала, большинство жило и работало, чтоб снабдить меньшинство средствами для военных действий. И все это могло иметь место потому, что невозможно было перейти боевые линии, не разбив их предварительно.
Теперь все это отпадает, потому, что в настоящее время возможно проникнуть за линии, не разбив их предварительно.
Этой способностью обладает летательный аппарат. Он передвигается в атмосфере, обволакивающей всю поверхность земли и представляющей собой абсолютно однородную среду. Он является вследствие этого независимым от земной поверхности и способным двигаться во всех направлениях с одинаковой легкостью. Неровности, представляемые земной поверхностью, и различные очертания берегов, ограничивающих поверхности морей, не имеют для него значения. Так же, как он может перемещаться между любыми двумя точками земли наиболее коротким путем – по прямой линии, – он может перемещаться между ними и по бесчисленным произвольно выбранным путям. Все, что человек может сделать на поверхности, не затрагивает летательного аппарата, способного передвигаться в третьем измерении. Все то, что с рождения человечества предписывало войне свои условия и определяло ее основные свойства, не имеет более никакого влияния на действия в воздухе.
Посредством них война может дать почувствовать свои непосредственные удары и за пределами наибольшей дальнобойности огнестрельного оружия, применяемого на земной поверхности, на сотни километров вглубь, на всем пространстве неприятельской территории и морей. Не могут более существовать районы, в которых жизнь могла бы протекать в полной безопасности и относительном спокойствии. Поле сражения ее может более быть ограничено: оно будет очерчено лишь границами борющихся государств; все станут сражающимися, так как все будут подвержены непосредственным нападениям противника; не может более сохраняться различие между сражающимися и несражающимися.
Линии фронта, расположенные на поверхности земли, не могут более защищать то, что находится в их тылу; победа на земной поверхности не предохраняет народ, одержавший эту победу, от воздушных нападений со стороны противника до тех пор, пока победивший на земле не получит возможности, фактически заняв неприятельскую территорию, разрушить то, что дает жизнь неприятельским воздушным силам.
Все это неизбежно должно вызвать глубокое изменение в формах войны, потому что ее основные свойства коренным образом: меняются, и становится ясно, что последующее развитие воздушного оружия, как в области техники, так и в области применения, должно привести к постепенному обесценению вооруженных сил, приспособленных для борьбы на земной поверхности, поскольку эти силы будут находиться во все менее благоприятных условиях для выполнения одной из своих наиболее важных задач, а именно: охраны и обеспечения безопасности страны, которую им поручено защищать.
Грубый, но неоспоримый факт, который должен проникнуть в наше сознание и потрясти его, таков: самая сильная сухопутная армия, развернутая на Альпах, и самый сильный морской флот, крейсирующий в итальянских морях, при современном состоянии воздушной техники не могли бы сделать ничего практически действительного, чтобы в случае войны помешать надлежащим образом подготовленному противнику разрушить – если на то будет его воля – Рим, Милан, Венецию или любой иной из наших ста городов.
