Текст книги "Улыбка Моны Лизы"

Автор книги: Джулианна Морис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Грохот на кухне прервал его размышления:

– Что происходит?

Ники округлила глаза. Они бросились в дом и увидели дедушку, который резал болгарский перец, оставленный Люком.

– Дедушка?

– Я хочу есть, – сказал Джон. Хотя его руки дрожали, он сложил кусочки перца в чашку. – Нужен чеснок, – резко потребовал он.

Люк и Ники поглядели друг на друга.

– У тебя есть чеснок? – спросила она.

– Возможно, на старой грядке, – пробормотал Люк. – Бабушка использовала чеснок для своих блюд.

Он казался ошеломленным, колеблясь между надеждой и недоверием, и Ники захотелось поцеловать его… по-братски, конечно. Она не знала, означали ли попытки профессора самостоятельно приготовить завтрак прогресс в болезни или нет, но это было лучше, чем видеть, как он сидит на стуле, уставившись в никуда.

Взволнованная, Ники поспешила в сад. Она быстро нашла перышки чеснока на заросшей грядке и сорвала несколько.

Грядки с овощами были еще больше запущены, чем цветочные клумбы. Значит, ей придется задержаться в доме Маккейдов еще на некоторое время. Нужно купить солнцезащитный крем и, возможно, широкополую шляпу, чтобы работать на солнце… а еще пару шорт и футболок.

Ники продолжала твердить себе, что ее намерения не имеют никакого отношения к Люку.

Глава пятая

Позже днем, в магазине, Ники поставила тележку для продуктов рядом с Люком.

– Что это? – нетерпеливо спросил он, указывая на список, который напоминал египетские иероглифы.

Она пояснила, что им нужна жидкость для посудомоечной машины.

– О да. Спасибо. Я не могу… прочесть, что ты написала.

У Ники было собственное мнение по поводу того, что нужно в доме Маккейдов, и она клала в тележку различные товары, не замечая, как озабоченно Люк расшифровывает ее записку. Ники была не лучшей кухаркой, но полагала, что самодельная лазанья куда лучше замороженной пиццы, которую Люк хотел приготовить на обед дедушке.

– Привет, Ники, – служащий магазина помахал ей из-за прилавка с картофелем. – Выглядишь потрясающе!

Ники почувствовала, что краснеет:

– Спасибо, Марти.

– Только что привезли хорошие вишни из Калифорнии, – сказал он. – Их раскупят очень быстро. Надеюсь, ты успеешь.

Ники маниакально любила вишни, поэтому она заполнила два больших полиэтиленовых пакета и поставила их в тележку.

– Набрать вам вишен? – спросила она, глядя на Люка.

Уголки его рта задрожали:

– А эти два пакета тебе?

– Я люблю вишни.

– Заметно. Как тебе удается быть такой худой?

Замечание Люка прогнало ее улыбку. Она действительно была худой, и ее новая одежда, вероятно, подчеркивала это. Правда, Люк не критиковал ее фигуру, но бывший муж Ники часто ворчал, что она худая.

– Наверное, мне повезло, – она заполнила другой пакет вишнями, хотя Люк не просил об этом. – Мне нужен солнцезащитный крем, – пробормотала она, толкнув тележку вперед, прежде чем он смог ответить.

Люк догнал ее.

– Что-то не так?

– Нет, ничего.

– Женщины всегда говорят «ничего», когда злятся. Скажи прямо.

Ники пнула колесо тележки и сверкнула глазами. Она не хотела говорить об этом с Люком.

– Ники?

– Мой муж всегда говорил, что я слишком худая. Ладно, ну и что? Я не мечта мужчин – у меня не шестой размер груди и мозги на месте. Но это ваши проблемы, не мои.

Люк вздрогнул. Его собственные слова эхом отозвались в голове. Когда они были детьми, он тоже назвал ее худой. Но теперь Ники, с ее стройной элегантностью, была так привлекательна, что захватывало дух. Он только не мог понять, почему она скрывала себя под бесформенной одеждой. И почему ее бывший муж, который, конечно, знал ее лучше, оказался не способен увидеть это?

– Я не сказал, что ты слишком худая, – оправдывался он. – Есть разница.

– Ха! – Ники схватила с полки две бутылочки солнцезащитного крема и бросила их в тележку. – Ты говорил о груди, ведь правда же? – спросила она. – Почему ее размер так важен для парней? Это что, остатки юношеских фантазий или здесь заложены другие причины? Думаю, вы все генетически запрограммированы на огромную грудь.

Люк не знал, что и сказать. Победить в подобном споре с женщиной мужчине нечего и надеяться. Затем он сообразил, что Ники и не ожидает ответа – она уже подталкивала тележку к проходу.

– Знаешь, а ведь ты права, – сказал он. Самое смешное, что Люк на самом деле так думал. – А еще мне кажется, что у тебя красивая фигура.

И хотя Ники, словно в негодовании, закатила глаза и снова толкнула тележку вперед, Люк понял, что она уже не злится.

Они уже стояли в очереди в кассу, когда Люк вспомнил о списке.

– Зачем это все? – спросил он, недоуменно глядя на тележку Ники. – Ты купила это для себя?

– Для себя кое-что. Но, думаю, профессору нужны не только полуфабрикаты.

– Мм… Я не могу готовить, – возразил он. – Яичница по утрам и…

– Зато я могу, – оживленно сказала Ники. Она отделила свои покупки от остального и вытащила кошелек.

– Убери деньги, – немедленно сказал Люк.

– Нет, я сама заплачу!

Он пробормотал проклятие.

– Ты упряма и неблагоразумна, – заявил Люк уже на автостоянке, подкатывая тележку к своей машине.

На следующий день Люк проснулся на рассвете. Он всегда ненавидел раннее утро, но тут встал и спустился в сад.

– О, ты уже проснулся! – приветствовала его Ники.

Казалось, она не очень рада видеть его.

– Как прошла игра в лото вчера вечером? – спросил он после долгой паузы.

– Прекрасно.

– Надеюсь, ты выиграла?

– Ага.

Люк нахмурился. Для женщины, которая любила поговорить, сегодня Ники была слишком неразговорчива. К своему собственному удивлению, Люк предпочел, чтобы она осталась болтушкой.

– Я тут подумал, может, дедушке понравится играть в лото, – сказал он. – Все-таки смена обстановки. Как думаешь, в санатории не будут против?

Ники задумалась.

Люк Маккейд играет в лото со стариками?

А почему бы и нет?

– Мм… вообще-то там гостей любят. Ко многим старикам никто не приходит, так что рады всем. Я с удовольствием возьму с собой профессора.

Люк поймал ее за локоть и развернул к себе. Его взгляд горел негодованием.

– Вообще-то, я имел в виду, что мы поедем туда втроем. Я хотел напроситься с тобой еще вчера вечером, но ты так спешила, что даже не осталась поужинать с нами.

Если Люк стремится внушить ей чувство вины за поспешный уход, то напрасно. У Ники была собственная жизнь. Пусть скажет спасибо за то, что она приготовила им ужин. А уж оставаться с ними на вечер…

– Мне не хотелось, чтобы ты думал, будто я ожидаю приглашения на ужин или еще чего-нибудь подобного…

Люк молчал так долго, что Ники забеспокоилась. Затем он вздохнул.

– В следующий раз, прошу, останься. Дедушка не сказал ни слова. Я ужинал с каменной стеной.

Сердце Ники сжалось от боли за Люка и профессора, и она постаралась сгладить неловкий момент:

– Извини, я не думала, что все так плохо.

– Ладно, – он откашлялся. – У меня предложение. Может, прочистим пруд и водопад на днях? Так приятно слышать журчание воды.

– Давай.

Люк нагнулся и бросил в нее охапку травы, Ники отмахнулась. Низкий смех Люка повис в воздухе. Он подхватил еще одну охапку сорняков.

– Не смей, – предупредила она, отступая от него. Брошенная Люком трава пролетела мимо. – И это все, на что ты способен?

Люк засмеялся. На самом деле ему хотелось схватить Ники и, повалив на траву, кубарем кататься с ней по земле. Он уже и забыл, когда занимался подобными глупостями с симпатичной девушкой… Люк посмотрел на часы и вздохнул. Пара кормить дедушку, а потом звонить в офис и… впереди еще тысяча других дел.

– В другой раз увидишь, – сказал он, потягиваясь. – Мне нужно проверить, как там дедушка, и позвонить в офис.

– Трусишка!

Веселые искорки заплясали в его глазах.

– Ты мне заплатишь за это!

– Сомневаюсь, – Ники побежала по дорожке, и вскоре ее смех зазвучал где-то в глубине сада. Он не знал, где она спряталась, – в садовом лабиринте было много укромных уголков.

Напевая про себя, Люк зашел в дом. Поднявшись по лестнице, он увидел дедушку, выходящего из ванной. Сегодня профессор опять оделся сам – второй день подряд! Острое чувство надежды нахлынуло на Люка.

– Доброе утро, дедушка. Ники и я работали в саду.

Профессор кивнул и пошел вниз по лестнице. Раньше он бы улыбнулся и, покровительственно похлопав по плечу внука, спросил о планах на день.

«Ники, пожалуйста, окажись права», – то ли помолился, то ли пробормотал Люк.

Люк затащил Ники на кухню, чтобы позавтракать с ней. Взглянув на девушку, он невольно залюбовался ею. Сейчас она была похожа… на прохладное начало утра – ее золотые волосы, яркие и взъерошенные, казались легким бризом… и Люк почувствовал возбуждение.

Ники вымыла руки, затем села на стул, положив ногу на ногу так естественно и изящно, что Люк улыбнулся. Он, должно быть, был слеп, раз не разглядел ее раньше.

– Ты улыбаешься, как Чеширский кот, – прокомментировала она, взяв чашку с кофе.

– Тебя это возбуждает?

– Нет!

– Ну, хоть чуть-чуть?

– Нисколько, – ее васильковые глаза смеялись над ним. – Я же знаю тебя.

– Хочешь сливки или сахар?

– Молоко, но я налью сама, – она поднялась и добавила молока в чашку. – Тебе помочь?

– Да, сходи в гостиную и приведи дедушку.

– Меня не нужно вести, – резко сказал дедушка, появившись в дверном проеме. Он выглядел хмурым, но не таким отдаленным, как обычно, и даже придвинул стул для Ники, чтобы она села снова.

У Люка вновь проснулась надежда. Правда, его дед всегда был истинным джентльменом, и его безукоризненные манеры оставались неизменными, независимо от того, в каком состоянии он был.

– Спасибо, профессор. – Ники пристально посмотрела на Люка, и он заметил в ее глазах… Что в них мелькнуло?

Беспокойство!

Не за дедушку, а за него. Люк признался ей, как трудно все время надеяться и надеяться – только для того, чтобы разочаровываться снова и снова. И теперь она волновалась за него…

Люк почти не разговаривал за столом, в то время как Ники болтала об искусстве, затем она спросила профессора, какими удобрениями следует подкармливать цветы в саду. Очевидно, она прочитала книги бабушки и теперь, как бы между делом, обсуждала достоинства многолетних и однолетних растений.

Дедушка ничего не говорил в ответ, но впервые за долгое время Люку показалось, что профессор внимательно слушает.

Наконец Ники развила тему органического удобрения почвы вместо химических удобрений и пестицидов. Затем она спросила профессора, что он думает по этому поводу.

– Органические, – коротко сказал он.

Люк вспомнил, что его бабушка была фанаткой органических удобрений, и захотел звонко чмокнуть Ники.

– Ладно, – согласилась она. – Мне тоже не нравятся химикаты.

– Люди слишком часто их используют, – пробормотал дедушка.

– Не знал, что ты так хорошо разбираешься в садоводстве, – сказал Люк, надеясь поддержать разговор с дедушкой. – Я думал, твой конек – искусство.

Дедушка поднял одну бровь:

– А что такое сад, молодой человек? Искусство человека, а человек – искусство Бога.

– Мне нравится эта цитата из Филиппа Джеймса Бейли, – сказала Ники. – Помню, он был в дополнительном вопросе по истории искусства.

– Верно.

Люк уже искренне начинал верить, что Ники ему послал сам Бог. Она нашла просто гениальный подход к дедушке.

– Скажите, профессор, – предложила Ники, – почему бы вам не посидеть снаружи, когда я работаю? Сегодня не так жарко, и вы можете смотреть, как преображается сад.

Люк не на шутку взволновался, когда дедушка согласно кивнул. В то же самое время он испытал легкое чувство разочарования. Если дедушка будет сидеть поблизости, Люк не сможет попытаться пофлиртовать с Ники…

Они работали все утро, возя тачки с обрезанными ветками кустарника к старой куче компоста. Люк пытался делать самую тяжелую работу, когда видел, что Ники берется за то, что ей не по силам.

– Шовинист! – буркнула она, когда он запретил ей взбираться на старую лестницу, чтобы закрепить плети ежевики на решетке.

– Я не шовинист, – оскорбленно возразил он. В его компании женщины имели те же самые возможности, что и мужчины. Просто Люк не видел смысла в том, чтобы заставлять женщину делать тяжелую работу, которую он может сделать сам. О чем он ей и сказал.

– О, значит, тяжелая работа – удел мужчины?

– Да, – Люк сердито нахмурился. Возможно, у него несколько старомодные представления, но глупо заставлять слабую, хрупкую женщину таскать тяжести и лазить на полусгнившую лестницу. В любом случае он справится с этой работой лучше. А ей здесь и так хватает занятий.

Черт, он никогда не видел, чтобы женщина так трудилась! При том что это вовсе не ее сад. Казалось, Ники вкладывает сердце и душу в сад его бабушки.

В полдень они перекусили, после чего Люк погрузился в свой бизнес, а Ники поднялась в бывшую комнату бабушки. Она села за стол с блокнотами и лупой. Ее руки и плечи болели от непривычной физической работы, но она была довольна. Предстояло еще так много сделать, но оно того стоило. И потом Ники так хотелось помочь профессору.

И Люку.

«Замолчи», – раздраженно сказала она своей совести.

Ладно, стоит признаться, что ей нравилось работать бок о бок с внуком профессора. Ники питала слабость к подобному типу мужчин, хотя они, как правило, были эгоистичны и ненадежны. Впрочем, теперь это для нее не проблема. Ведь Ники не собирается крутить с ним роман.

Глава шестая

На следующий день они решили заняться прудом. Когда-то он был прозрачен и чист, но теперь зарос ряской, затянулся тиной.

Ники вовсе не была преисполнена энтузиазма. Грязный водоем, заполненный опавшими листьями и другим мусором, – это совсем не то, чем ей хотелось заниматься. Но Люк почему-то был захвачен этой идеей.

– Мы убьем одним выстрелом двух зайцев, – объявлял он с ликованием. Им только нужно было найти место, чтобы свалить весь ил. И скоро у них будет естественный компост для сада.

Теперь Люк стоял, хмуро глядя на насос, который недавно купил в магазине, поворачивая его из стороны в сторону, чтобы собрать. Его бронзовые плечи блестели на солнце, и Ники засмотрелась на Люка, убрав влажные волосы со лба.

– Разве там нет инструкции? – спросила она.

Люк с негодованием посмотрел на нее.

– О да, я же забыла, – усмехнулась Ники. – Настоящие мужчины не читают инструкции.

– Я читал.

Насос был нужен, чтобы выкачать воду из пруда на улицу. Несколько брандспойтов лежали рядом.

Ники отошла в тень дерева и наблюдала за Люком, пытающимся подключить насос. Какой упрямый! Почему-то он решил, что соберет насос без посторонней помощи. Ну что ж, посмотрим!

Ники подтянула колени к груди и уперлась в них подбородком. Как так случилось, что она снова оказалась рядом с Люком Маккейдом? Впрочем, у нее на этот счет не было иллюзий. У них так мало общего. Люк терпеть не может провинциальную жизнь, а она не мыслит себя без Дивайна. Он богат и находится под властью своих амбиций, в то время как Ники довольствуется довольно скромным существованием и, уж во всяком случае, не нуждается в миллионах. Наконец, Люк красив, а она…

И все же Ники чувствовала тоску. Когда она смотрела на Люка, то понимала, что он лучшее, что может случиться в ее жизни.

– Проснись, – прошептала она сама себе. – Не хватает только разрушить свою жизнь ради мужчины, который однажды уже разбил ее сердце.

Их быстрые и неловкие поцелуи тогда, в больнице, были тем не менее страстными и горячими, и она никогда не забудет прикосновение его пальцев к своей коже, когда он пытался соблазнить ее. В ночь накануне его выписки из больницы Люк почти преуспел в этом…

Она уже было согласилась переспать с ним той ночью.

Люк дразнил и уговаривал, пока она не разрешила поцеловать ее грудь. И он накрыл ее сосок своим ртом, нежно играя, так что Ники едва не умерла от… наслаждения.

– Слушай, может, эту штуку прикрутить вот сюда? – сказал Люк, возвращая Ники к реальности.

Она почувствовала, как покраснела ее шея. Хорошо, что он не умеет читать мысли!

– Нужно соединить эти два шланга, – с энтузиазмом добавил Люк, что-то переключая в насосе. Почти тут же он отскочил в сторону, так как его едва не окатило фонтаном грязной воды.

Ники засмеялась.

– Черт возьми! – Люк пнул, насос и злобно уставился на него.

В то время как он воевал с насосом, Ники мыслями перенеслись в прошлое. Он, вероятно, и не помнил те их детские поцелуи. И то, как он вел себя в школе, когда выписался из больницы. Ники престала для него существовать. И хотя Люк уже не был капитаном футбольной команды, ходил он с высоко поднятой головой и вел себя так, словно ничего не изменилось. А Ники снова стала невидимкой, проливая слезы в подушку и вспоминая поцелуи, которые он подарил ей.

Хуже всего, что она не усвоила урока и вскоре вышла замуж за другого обойденного успехом спортсмена. О чем она только думала? Как могла наступить на одни и те же грабли? Конечно, Люк не был таким неисправимым бабником, как Силач, но, конечно, у него тоже были свои демоны в душе…

– Так, – сказал Люк. Он снова щелкнул выключателем насоса, и раздался звук работающей помпы. – Победа, – объявил он, подскочив к Ники и посмотрев на нее взглядом героя. – Я просто гений, правда?

Ники с трудом воздержалась от высказывания, что она предлагала прочитать инструкцию. Не сказала она и о том, что Люк выяснял, как работает насос, целых сорок минут. Он потратил бы меньше времени, если бы заглянул в инструкцию.

Что ж, пусть теперь радуется. Ей даже понравилось это довольное выражение на его лице. Должно быть, именно поэтому некоторые женщины терпят амбиции своих мужчин. Во взрослом, сильном мужчине они всю жизнь видят мальчика.

– Ммм… думаю, теперь мне нужно полить цветы, – сказала Ники, утомленная своими размышлениями.

Так или иначе, Люк вернется в Чикаго, как только кто-то другой из семьи приедет присматривать за профессором. Он забудет о саде, о спорах об искусстве и окунется в свой бизнес. Он забудет, как смеялся с нею, шутливо кидался сорняками и пил лимонад…

– Я помогу, – Люк встал, протянул руку и легко поставил ее на ноги.

Каждый из них взял по шлангу, и они двинулись к цветочным клумбам. Ники едва успела наклонится над лилиями, как холодная струя воды ударила ей в спину.

– Ты… – закружилась она и облила его грудь.

– А на большее ты не способна?

Он снова окатил ее водой, и Ники бросилась бежать от него. Довольно скоро промокшие с ног до головы они добежали до ручья. Ники встала на колени и стала брызгать в него ледяной водой.

– Эй, холодно! – Люк сексуально улыбнулся ей и схватил за руку. Оба покачнулись, не удержали равновесия и полетели в глубокую, тихую заводь ручья.

Нырнув, через несколько секунд они всплыли, все еще смеясь.

– Перестань! – потребовал Люк.

– Ни за что, – Ники плеснула на него еще раз и поплыла к берегу.

Они вылезли на берег и улеглись на траве сохнуть.

– Профессор предложил, чтобы мы развели алтей, – пробормотала Ники.

– А еще он сказал, чтобы ты звала его Джоном, – ехидно заметил Люк.

– Я знаю, но это кажется так… непочтительно? Он мой учитель, и я никогда не ожидала… – она пожала плечами.

Его пристальный взгляд медленно рассматривал ее тело. Влажные футболка и лифчик соблазнительно прилипли к телу.

Он подавил вздох.

Зачем он смотрит на нее так? Ники, словно ангел, спустилась с небес и вошла в жизнь его дедушки. То, что профессор наконец-то пошел на поправку, было целиком заслугой Ники, и у Люка не было сомнений на этот счет. Поэтому он должен вести себя как джентльмен и прекратить думать о своих сексуальных желаниях.

Подняв руку, Люк отщипнул стебелек травинки и начал щекотать им шею Ники. Ее глаза удивленно распахнулись:

– Ты опять за свое, Маккейд?

– Конечно, я же неисправимый бабник.

– Ммм…

Но она не отстранилась от него.

– У тебя такие красивые губы, – прошептал он.

– Это лишь губы.

– Все дело во вкусе, – большим пальцем он погладил розовую выпуклость ее нижней губы, наклонился ближе и нежно поцеловал. – У тебя очень вкусные губы.

– Л-Люк? – едва сказала Ники между легкими поцелуями. – Мы должны… поливать… цветы…

– Нет, главное – помнить, чтобы вода не затопила клумбы.

Клумбы? Сейчас Ники чувствовала себя так, что не помнила даже свое имя. Даже когда она была замужем, то не испытывала ничего подобного. Конечно, Силача больше интересовал результат, а не процесс, и прелюдия никогда не была в списке его приоритетов.

А вот Люк…

Его руки были нежными и деликатными, а поцелуи глубокими и горячими.

Он осторожно ласкал ее тело под футболкой, и Ники ощущала прикосновение его горячей кожи и упругих мускулов. Она закинула свою обнаженную ногу на его бедро и почувствовала, как Люк задрожал.

Его поцелуи стали более глубокими, язык жадно двигался, исследуя ее рот. У его губ был вкус свежего лимонада, а тело пахло тем мужским запахом, от которого Ники безумно захотелось испытать всю гамму чувств. Словно ей снова стало пятнадцать, и вернулись все ее надежды и мечты.

Ники вздохнула, ведь она помнила, кто разрушил ее девичьи мечты и научил ни на что не надеяться… И вот сейчас этот человек так страстно целовал ее.

– Люк?

Люк услышал напряженность в голосе Ники и ощутил, как она сжалась.

– Что? – пробормотал он, целуя ее шею.

– Остановись…

Он обхватил губами один из ее тугих сосков и услышал страстный вздох. Ники хотела его. И все же когда его рука инстинктивно расстегивала кнопку на ее шортах, он остановился. Он хотел заняться любовью с Ники, но… не был готов к этому морально.

Забавно.

Он предпочитал внезапный секс и всегда был наготове – как дисциплинированный бойскаут. И хотя сейчас инстинкты убеждали его рискнуть, Люк понял, что поступает с Ники несправедливо.

Еще раз поцеловав ее грудь, Люк застонал и откинулся на спину. Каждая клеточка его тела пульсировала, требуя продолжения ласк.

С тех пор как Люк узнал правду о своей невесте, он никогда не терял контроля над собой и не позволял женщинам вскружить ему голову. Но сейчас маленькая Ники Йоханссон превращала его в какого-то бредящего маньяка. Люк снова чувствовал себя этаким буйным подростком.

– Гм… Люк?

Он не хотел говорить с ней. Прежде чем Ники повернула голову, он поднялся на ноги:

– Останься здесь.

Первым делом Люк выключил насос. Затем пошел проверить профессора.

– Как ты, дедушка?

– Ммм, – Джон Маккейд что-то читал, и Люк подошел ближе.

– Что это? – спросил он.

– Журнал о садоводстве, который дала Ники. Она сказала, что выбрала растения, ползущие по стенам.

Люк слегка вздрогнул. Он не был уверен, но дедушка, казалось, чувствовал себя лучше, чем прежде. Люк знал, что Ники убедила старика прогуливаться вместе с ней. Это было замечательно – прогулки могли бы помочь дедушке выйти из депрессии.

– Возможно, тебе стоит сходить к доктору, – пробормотал он.

– Со мной все в порядке! Так или иначе, я не сумасшедший, – добавил дедушка. – И мне не нужны те лекарства, которые ты мне пихаешь.

– Тогда мы снова пригласим доктора. Возможно, он даст другие лекарства или посоветует еще что-нибудь?

– Мне не нужен твой доктор! Знаешь, я выбросил все пилюли, – объявил дедушка. – Не выпил ни одной за неделю.

Вот как!

Впрочем, Люк даже не удивился. Он еле сдержался, чтобы не засмеяться.

– Мы поговорим об этом позже, – сказал он, незаметно усмехаясь. – Ники ждет меня.

Ники не выглядела смущенной, за что Люк был ей искренне благодарен, и он лег на землю рядом с нею. Теперь он мог расслабиться…

– Я выключил насос, – сказал он. – Мы закончим с прудом попозже.

Ники искоса взглянула на него.

– Да, – он лег на спину, положив руки под голову, чтобы держать их подальше от нее. Его глаза смотрели в небо. – Я даже не взял с собой сотовый. Знаешь, когда я бездельничал целый день последний раз?

– Воображаю, – Ники поудобнее устроилась рядом с ним. Казалось, они оба заинтересованы переплетением ветвей дерева над ними. – Ты так сосредоточен на успехе, что никогда не бездельничаешь.

– Ммм… – уклончиво протянул Люк.

– Как красиво играет на листьях солнечный свет.

– Да. Расскажи мне, как ты жила все эти годы, – попросил он. – У меня такое ощущение, что ты ненавидишь мужчин. Почему?

Ники наморщила нос.

– Ну, я… Тому есть две причины – мой отец и мой бывший муж. Отец хотел, чтоб я училась лучше всех. Но в то же время он никогда не был рад моим успехам. Я так и не поняла, почему.

– Вероятно, его задевало, что ты умнее его?

– Не думаю, что я умнее своего отца! – возмущенно возразила Ники. – Он был хорошим человеком.

Люк попытался вспомнить, встречал ли он когда-либо мистера Йоханссона, и наконец в его памяти всплыл образ высокого мужчины с белокурыми волосами и холодным, недобрым лицом. Он приходил на конкурс в среднюю школу – поболеть за проект Ники. Она тогда выиграла приз, но мистер Йоханссон, судя по его поведению, был не очень-то доволен.

Так вот в чем дело!..

Когда Люк понял, что Ники воспитывал подобный тип, ему стало не по себе. Но его совесть тут же услужливо напомнила ему, как и они сами дразнили мисс Серую Мышку.

Люк хотел извиниться, но слова не шли с языка. И как можно извиниться за то, что тогда был молодым, глупым и жестоким?

– А… – Люк прочистил горло. – А твой бывший муж?

Ники вздохнула:

– Ну… у него… были проблемы с семьей. Его старший брат был любимчиком, и все считали Силача недоумком, потому что он предпочел спорт учебе. Когда его брат умер, Силачу пришлось управлять семейным бизнесом. Можешь не верить, но он стал отличным бизнесменом – вопреки всему.

– А какое отношение это имеет к тебе?

– Силач был умным и хорошо учился, но колледж надоел ему, и он ушел через семестр… в то время как я получила степень доктора уже в двадцать один год. Иногда он гордился мной, иногда был… я не знаю… зол, что ли…

Люк нахмурился:

– Поэтому ты развелась с ним?

– Нет. Он изменял мне.

Люк открыл рот от удивления.

– Ты удивлен? – спросила Ники.

– Черт, да, я удивлен, – Люк перевернулся на живот и посмотрел на расстроенное лицо Ники, которая вновь переживала неприятные воспоминания. – Он просто идиот.

– Легко говорить. Но я-то знаю, что оказалась недостаточно хорошей для него…

– Ради бога, Ники, ты не виновата в его изменах. Ты умная, добрая и невероятно сексуальная. Черт побери, меня чуть удар не хватил, когда я поцеловал тебя!.. Если он не оценил такую женщину, то скатертью ему дорога. – Он немного помолчал. – Хочешь, я расскажу тебе свою историю? Согласись, что я не урод, так ведь?

Она кивнула.

– Ладно, – Люк вздохнул. – Несколько лет назад я встречался с одной девушкой, даже собрался на ней жениться. Моя невеста была красивой и сексуальной… бывшая мисс Иллинойс. Я сходил с ума от любви, планировал свадьбу, а потом узнал, что она спала в это время с другими парнями… Ты думаешь, я был недостаточно хорош для нее?

– Нет!

Такой категоричный и мгновенный ответ приятно озадачил его. Вообще-то Люк не любил рассказывать о своей жизни. Но сейчас он почему-то охотно выкладывал все Ники.

– То же самое касается и тебя, – уверенно сказал он. – Только не понимаю, почему ты все еще веришь в любовь. Как можно верить в любовь, если это чувство тебя предало?

– Любовь не виновата. Мой брак разбился, потому что я выбрала не того мужчину.

Тихая уверенность в голосе Ники произвела на него впечатление.

Выбрала не того мужчину.

– Думаешь, все дело в этом? – резко спросил Люк. – Что мы выбрали не тех?

– Возможно.

Люк лег на спину и покачал головой.

Он не мог доверять любви – слишком непостоянной, слишком легко теряемой. Не только из-за того, что случилось с Сандрой. Его подруга из школы исчезла из его жизни, как только он перестал быть капитаном школьной команды. Через пару дней она уже встречалась с новым капитаном.

И потом, даже если бы ему попалась верная и преданная девушка, она потребовала бы больше, чем он мог дать. Его собственные родители любили друг друга, но мать была несчастна, потому что отец постоянно уезжал. Три дня из четырех она оставалась одна.

А дедушка, потерянный в тумане печали, неспособный даже улыбнуться! Дедушка страдал, потеряв любимую жену. Кому нужны такие страдания?

– У нас разные взгляды, – категорично сказал Люк. – Любовь – это боль. Я избил друга, когда он открыл мне глаза на поведение Сандры. Посмотри, что происходит с дедушкой. Я не хочу пережить подобное…

– Так ты разочаровался в любви?

Люк грустно посмотрел на Ники:

– Да. Я знаю цену все этим любовным мечтам. И не только любовным. Когда со мной произошел несчастный случай, я потерял все. Лежа на больничной койке, я еще на что-то надеялся. Я надеялся, что доктор окажется неправ и я вскоре выйду на футбольное поле. Но он не разрешил… И весь город возненавидел меня за то, что я упустил шанс и не привел футбольную команду к победе в финале.

Ники вздохнула. Она не знала, через что еще прошел Люк, но знала о своих потерянных и разбитых надеждах и мечтах, а еще о том, что жизнь продолжается и со временем приходит вера во что-то лучшее.

– Город не ненавидел тебя.

– Неужели?.. – горько усмехнулся он.

Она хотела возразить, но он был прав. И очевидно, Люк никогда не смирится с тем несчастным случаем, который оборвал его футбольную карьеру.

У этого человека не было гармонии с самим собой.

– Ты тоже ненавидела меня, – сказал Люк, поглаживая ее лоб пушистым одуванчиком.

– Я не люблю футбол.

Он опять усмехнулся:

– Да. У тебя были другие причины ненавидеть меня, – он стал еще печальнее. – Ники, я вел себя как животное…

– Я выжила.

Он провел одуванчиком по ее щекам и губам:

– Ты не заслуживала подобного. И главной причиной твоих бед был я. Не представляешь, как я сожалею…

– Я приму твои извинения… – Ники положила руку на его грудь и провела пальцем вдоль узкой полоски волос, которая спускалась вниз, к животу, и исчезала в джинсах. Что-то внутри нее придало ей смелости. – …если ты сделаешь кое-что.

Из его темных глаз исчезло выражение боли, и сразу же загорелся страстный огонь.

– Что?

Она улыбнулась:

– Поцелуй меня.