Текст книги "Греховная связь"

Автор книги: Джулиана Маклейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Неожиданно в комнате стало очень тихо. Сегер стоял не шевелясь и смотрел на Клару. Она пыталась не волноваться. Она посмотрела в глаза своему жениху. В них не было гнева, в его глазах вообще ничего не было.

– Действительно довольно странная история, – сказала она с улыбкой, стараясь сохранить небрежный тон.

О, она надеялась, что Сегер поймет ее. Он должен понять ее. Он – король греховного прошлого…

– Расскажи мне.

Она кивнула, соглашаясь.

– Его звали Гордон Такер, и когда он сделал предложение, мой отец запретил мне выходить за него замуж. Я сказала Гордону, что все равно выйду за него, вопреки воле моих родителей, но он знал, что никогда не сможет увезти меня с собой, поэтому украл деньги у своего хозяина. Уверяю тебя, я ничего об этом не знала. Все, что я знала, это то, что он как-то сумел оплатить наш проезд в Европу. Он сказал, что скопил достаточно денег, чтобы мы продержались, пока он не найдет работу, когда мы приедем.

Мы собирались пожениться на корабле. Я думаю, что он считал, что как только мы поженимся, у отца не будет другого выбора, кроме как обеспечить нас материально.

Сегер свел брови, и впервые Клара увидела, что он немного рассердился.

– Так ты хотела выйти за этого человека? Хотела так сильно, что решилась бежать с ним?

Ее нервы мгновенно напряглись.

– Да.

– Ты любила его?

Она опустила голову и помолчала, прежде чем ответить. Она была увлечена Гордоном, в этом не было сомнения. Он был красив и знал, как очаровать ее, как манипулировать ею, но она никогда не была влюблена в него.

– Нет, – наконец ответила она.

– Как я могу быть уверен, что ты говоришь правду?

– Ты можешь только доверять мне и верить, когда я говорю тебе, что как только села с ним на пароход, меня укачало, затошнило, и я рыдала от радости, когда мой отец забрал меня домой. Когда я сказала «да» в ответ на предложение Гордона, я только хотела избежать принуждения.

– Тебя принуждали удачно выйти замуж?

– Да.

Сегер на минуту задумался над этим, а Клара, беспомощная, испуганная, сидела молча, не зная, что сказать. Ей так хотелось узнать, что у него в голове. Сердился ли он на нее? Или ненавидел ее? Или он страдал?

– Так ты не любила его, – сказал Сегер. – А ты хотела его? Позволяла ли ему трогать тебя?

Вопрос расстроил ее. Было ясно, что для Сегера самым главным был секс. Она покачала головой:

– Никогда.

Он смотрел на нее некоторое время, затем с явным удовлетворением повернулся кокну.

– А где этот человек сейчас?

– Его посадили в тюрьму за кражу денег.

Сегер снова посмотрел на Клару.

– В тюрьму? Бог мой. И был суд? Ты была замешана в этом скандале?

– Нет, мой отец позаботился об этом. Обо мне не упоминалось.

Широкие плечи Сeгepa поднялись и опустились. Он выглядел усталым.

– Так было еще многое, о чем ты не рассказала мне на ассамблее у твоей сестры? Это очень серьезно, Клара. Тебе не следовало это от меня скрывать.

Она видела на его лице разочарование и больше всего жалела о том, что не рассказала обо всем раньше. Она не хотела делать из этого секрет. Просто это вылетело у нее из головы.

«Вылетело из головы». Может быть, это был ее способ притворяться, по крайней мере перед собой, что всего этого не было, потому что она не могла этим гордиться.

– Сначала я не могла тебе сказать, – ответила Клара. – Я почти не знала тебя. А об этом я не стала бы говорить с незнакомыми людьми. Затем, когда между нами стали развиваться какие-то отношения, я просто забыла об этом.

– Забыла об этом? – Сегер сказал это, как будто не верил ей, и снова повернулся к окну. – Ты рассказала мне все?

– Да.

– Ты уверена? Нет больше ничего, что мне следовало бы знать? Потому что, кто бы ни послал телеграмму, он знает все, что произошло, и если ты в чем-то виновна…

– Я не виновна!

– Ты говоришь правду?

– Да!

Клара снова подумала, не страдает ли он. Но он, конечно, не показывал этого. Он думал о фактах, а не о своих чувствах. И ей нечему было удивляться.

– Как ты думаешь, кто это прислал? – спросил он. – И почему?

– Я не знаю.

– Может, твой брошенный любовник?

– Может. – Ей было неприятно слышать слово «любовник», относящееся к другому мужчине. Сегер в раздумье расхаживал по комнате.

– Ты понимаешь, что в моем положении я бы имел все основания отменить нашу свадьбу?

Его жестокие слова глубоко ранили Клару. Она кивнула.

– Но мы уже занимались любовью, – продолжал он, – и ты оказалась девственницей. – Он долго, задумавшись, ходил по комнате.

Клара с волнением ожидала его решения. Каким оно будет? Однажды он уже страдал из-за женщины. Возможно, он снова чувствовал себя, неудачником. Бессильным. Возможно, он разочаровался в Кларе и не мог простить ее. Или эти события испугали его и напомнили ему, почему он целых восемь лет не решался жениться.

Это было мучительно.

Наконец он остановился перед диваном, где она сидела, и сказал:

– Думаю, мы привязаны друг к другу.

Клара закрыла глаза. Конечно, он так видит ситуацию. Он не будет говорить об оскорбленных чувствах или разочарованиях. Он будет говорить только о необходимости исполнять свой долг при таких обстоятельствах.

– Я никогда не хотела подставить тебе ловушку, – попыталась объяснить Клара.

Сегер ничего не ответил. Он продолжал говорить, словно не слышал ее, голосом, лишенным всяких эмоций. Он мог бы так говорить о чайнике с остывшим чаем:

– Едва ли я могу судить других, поэтому мы поженимся. Будем надеяться, что это дело не всплывет еще раз, а тот, кто послал телеграмму, на этом успокоится. Если же нет, разразится скандал, тогда я поступлю соответствующим образом.

– Я не хочу быть проблемой, которую тебе надо решать, – сказала Клара.

– Скандалы для меня не проблема. Я научился быть совершенно счастливым вне общества. Иногда я удивляюсь, зачем я вообще захотел вернуться в него. О да, из-за желаний.

А теперь из-за обязательств.

Клара упала духом.

Сегер обошел диван и посмотрел на нее холодным отчужденным взглядом. Он был совершенно не похож на прежнего Сегера. Она никогда не видела его таким.

– Просто мы должны оставить это позади, Клара. Ты – красивая девушка, и я по-прежнему желаю тебя.

И это все? Основа – физическое влечение? Неужели этот разговор уничтожил их шансы на что-то более глубокое?

Клара чувствовала, будто сделала один шаг вперед с Сегером – ведь они все же собираются жениться, – но два шага назад в попытке создать что-то иное, кроме желания.

Наконец крохотные искорки сочувствия вспыхнули снова в его глазах, и он поцеловал ей руку.

– Увидимся через пару часов?

Потрясенная, она лишь смотрела на него.

– Да…

– Хорошо.

И не сказав больше ничего, он вышел, оставив Клару с ощущением, что она теперь знает его еще хуже, чем раньше.

Глава 15

– Не могу поверить, что он собирается пройти через это, – сказала Куинтина Джиллиан, когда они в карете ехали в церковь. – И что это она сказала, чтобы помешать ему отменить свадьбу?

Джиллиан равнодушно смотрела на залитое дождем окошко.

– Может, она соврала ему.

– Нам остается только надеяться. Если она соврала, то это дает шанс на признание брака недействительным. Он мог бы заявить об умышленном обмане или о чем-то в этом роде.

Джиллиан повернулась к тетке:

– И откуда вы все это знаете?

Куинтина посмотрела на Джиллиан.

– Я читала и читала, дорогая, стараясь найти способ изменить положение в нашу пользу. Прошлый раз, когда это произошло, Генри, упокой, Господи, его душу, железной рукой лишил Сегера возможности жениться, но, к сожалению, я не имею сил сделать это. Сегер уже мужчина, и у него самого железная воля. Мы должны быть более ловкими и заставить его самого покончить с этим. Поверь мне, если есть какой-то способ для этого, то я найду его. Я не из тех, кто теряет надежду.

– Но он собирается жениться на ней сегодня, тетушка. А после этого какая может быть надежда?

Куинтина взглянула на племянницу и, увидев уныние в ее глазах, вспомнила тот день, когда умерла мать девушки, сестра-близняшка Куинтины, Сюзанна, которая была ей очень дорога. У нее болело все тело. И эта болезнь тянулась неделями, приближая ее конец, и все это время она металась в постели от невыносимой боли. Куинтине было тяжело оставаться с ней, слишком неприятно было видеть ее мучения. Куинтины не было рядом, когда она умерла, хотя Сюзанна непрестанно звала ее.

Куинтина до сих пор чувствовала себя виноватой. Сюзанна была ее сестрой-близняшкой.

А вот Джиллиан все время была у постели матери, ожидая, молясь и надеясь.

В смерти была какая-то завершенность, подумала Куинтина, глядя на племянницу, не отрывавшую взгляда от окна. Неудивительно, что теперь трудно на что-то надеяться.

Она снова схватила Джиллиан за руку.

– Не отчаивайся, дорогая. Все происходит очень быстро, а мужчина, который так поспешно женится, потом горько жалеет об этом. К счастью для нас, Сегер не относится к людям, которые боятся скандальных разводов. Думаю, он, если не будет счастлив в браке, первым воспользуется возможностью получить свободу. – Она откинулась на спинку сиденья и натянула перчатки. – Мы должны надеяться, что дети появятся не скоро. Это бы усложнило дело.

– Что вы говорите, тетушка?

– Я говорю, что даже если он сегодня женится на американке, это не значит, что он долго будет женат на ней. Я знаю, знаю, это звучит как злая сплетня, особенно когда развод случается в нашей семье, я не могу смотреть, как ты страдаешь. Ты достаточно настрадалась, когда твоя мать покинула этот мир, а твой отец был просто скотиной, упокой, Господи, его заблудшую душу. Твоя мать была моей сестрой, и ты дорога мне, как если бы была моей дочерью. Ты заслуживаешь того, чего хочешь, Джиллиан, а ты всю свою жизнь хочешь получить Сегера.

– Больше чем хочу, тетушка. Я полюбила его.

Карета качалась то вперед, то назад и тряслась на неровной булыжной мостовой. Джиллиан улыбнулась Куинтине.

– А вы помните, когда мне было двенадцать, я упала во дворе Родон-Мэнора и разбила колено?

Куинтина кивнула, ее сердце сжалось от сочувствия, когда она вспомнила тот ненастный день.

– Я помню, как мне было больно, я чуть не заплакала, но я сдержалась, потому что боялась отца. Он всегда сердился, когда я плакала. Потом откуда-то появился Сегер и, взяв меня на руки, внес в дом. Я уткнулась лицом в воротник его пальто, а он сказал: «Не беспокойся, Джиллиан, я держу тебя. У тебя все будет хорошо», и я расплакалась. Никогда еще мне не было так приятно плакать, как в тот день. Колено болело, но я ни о чем не могла думать, кроме как о том, что Сегер чудесный человек.

Потом он приходил навестить меня в тот же день и на следующий, и вот тогда я и влюбилась в него. Никто не знает, каков он на самом деле, тетушка. Но я знаю его. Я знаю настоящего Сегера. Общество всегда было несправедливо к нему.

Куинтина старалась скрыть дрожь в голосе. Она помнила тот день. Очень хорошо помнила. Вот тогда и упало в землю это зернышко, и оно выросло во что-то слишком большое и значительное, чтобы теперь вырвать его с корнем из земли. Особенно позволить это сделать американке.

Куинтина расправила плечи и заговорила со вновь обретенной решимостью:

– Они оба поступили необдуманно. У нас есть место для маневра, Джиллиан, и управления ситуацией. Очень скоро мы все будем жить вместе в одном доме, и я, со своей стороны, не передам просто так бразды правления вульгарной иностранной авантюристке. Она не отдала своего сердца этому браку, в то время как ты половину своей жизни любила Сегера, искренне и преданно. Это несправедливо, и мы сделаем все необходимое, чтобы преодолеть это препятствие. Ты его получишь; Это будет несложно. Со всем, что мы знаем об этой женщине и ее прошлом, мы найдем способ положить этому конец.

Ему не следует волноваться, убеждал себя Сегер, давая свадебные обеты перед священником и немногочисленными гостями. У Клары просто оказалось пятно в ее прошлом, которое и сравнить было нельзя с его собственным, ее пятно становилось незаметным на фоне его небезгрешной жизни. Он должен считать это еще одним доказательством того, что они подходят друг другу. Она, так сказать, была для него родственной душой. По натуре порывистая и непокорная, восстающая против людских запретов, даже оказавшись на грани скандала, она старалась не сходить со стези добродетели.

Неделю назад он стал свидетелем ее неуправляемой страсти, когда она умоляла его заняться с ней любовью, и он уступил ей и был в восторге. Он восхищался ее страстностью.

Что же происходило сейчас? Почему он не чувствовал радости в этот день, когда становился обладателем красивой страстной женщины?

Ему надо расслабиться. Он должен чувствовать, как тяжелый груз свалился с его плеч, но не чувствовал этого. У него были лишь дурные предчувствия.

Возможно, потому, что начинались постоянные отношения с этой непростой женщиной, и ему предстояло заниматься не только жизненными проблемами, но и ее эмоциями в возникших ситуациях.

Сегодня утром он разбирался с одной проблемой, и это был неприятный разговор. Ему не доставляло удовольствия задавать ей те вопросы. Он пытался быть беспристрастным и хотел от Клары этого же, ибо он лишь один раз за всю жизнь позволил себе обратить внимание на чувства женщины и, сделав это, влюбился. Потом, когда все кончилось, он испытал невероятные страдания.

Нет, сказал он себе, надевая кольцо на тонкий пальчик своей невесты. Он не допустит никаких предчувствий или других каких-то сложных эмоций. Все было очень просто. Однажды Клара сделала ошибку и чуть не вышла замуж за мошенника. Ее не интересовал этот человек, и это была старая история. Теперь он знает ее и очень быстро о ней забудет.

Ему бы следовало поискать в этом и что-то хорошее. Секрет Клары отдалил их друг от друга. Они и прежде мало знали друг о друге, и в это утро стала ясна эта истина.

Да, ему надо суметь расслабиться. Теперь у него был маленький выбор.

Итак, все, о чем ему следует думать, – это об очень приятной обязанности доставлять удовольствие новой леди Родон. Он полностью посвятит свое время ее удовольствиям, час за часом, пока она не будет удовлетворенно вздыхать в его объятиях.

Не такая уж тяжелая судьба, если подумать.

В этот вечер Клара в своей комнате ожидала мужа.

Ее мужа. Это казалось невероятным. Она совсем недавно издалека восхищалась им. А теперь, всего лишь спустя несколько недель, она была замужем, замужем за ее таинственным желанным любовником.

Дверная ручка повернулась, и в комнату вошел Сегер. При виде его у нее от восхищения перехватило дыхание. В черном шелковом халате, двигаясь с мягкой грацией и уверенностью пантеры, он приближался к кровати, излучая соблазняющую мужскую силу. Если у него и оставалось какое-то недовольство от утреннего разговора, он, естественно, не показывал этого. Он выглядел совершенно довольным и полным приятных сексуальных ожиданий.

– Ты была права, – сказал он, садясь на кровать. – Это была хорошая идея консуммировать наш брак неделю назад. Теперь ты можешь без всякой боли насладиться нашей брачной ночью. Тебя ждет только удовольствие.

«Удовольствие. Всегда на первом месте удовольствие», – подумала Клара.

Она растерянно смотрела на Сегера. Это была ее свадебная ночь, и Клара не знала, что она должна чувствовать. Она не могла испытывать страх, потому что они уже были близки. И ей нечего было бояться за свое тело. Она должна ожидать наслаждения, которое Сегер доставил ей педелю назад и обещал доставить в эту ночь.

Или, может быть, ей следовало беспокоиться? Сомневаться, доверяет ли он ей, и смогут ли они когда-нибудь преодолеть эту трещину в их отношениях? Может быть, ее должно было беспокоить то, что он был совершенно спокоен. Как всегда обаятелен. Таким очаровательным он был и с леди Кливленд. Таким он был внешне. Таким он представлялся тем, кто не знал его.

В качестве его жены будет ли она все о нем знать? Узнает ли она того Сегера, которого знала добрая половина хорошеньких женщин Лондона?

Клара жалела, что не узнала его лучше. Она хотела что-то значить для него. Она хотела узнать того Сегера, которого не знал никто.

Он повернулся на бок и, подперев щеку, посмотрел на нее насмешливо-веселым взглядом.

Клара не могла сдержать улыбку. Она даже, тихо засмеялась, потому что он был в веселом расположении духа, и ей тоже захотелось таких же удовольствий. Ведь в этом состояла основа их брака. По крайней мере в данное время. Сегер погладил ее щеку.

– По-моему, сегодня все прошло хорошо. Угощения были превосходными.

– Да, все было очень вкусно. Мне особенно понравились пирожные.

– А, ты любишь сладкое? Я так и знал, – ехидно заметил он.

– Что знал?

Он провел пальцем от ее скулы до шеи, и мурашки побежали по ее плечам.

– Некоторые женщины любят закуски, другие главное блюдо. Ноты… Я бы назвал тебя женщиной, предпочитающей десерт.

– Мы, женщины, делимся на такие простые категории?

Сегер рассмеялся.

– Но это правда! Ты ждешь десерта, даже когда наелась досыта.

Да, она ждала.

– А чего бы ты хотел, Сегер? – спросила Клара с похотливой хрипотцой в голосе.

Он сел и помог ей снять ночную сорочку.

– Точно не знаю, хочется то одного, то другого. Я люблю закуски, но когда подают главное блюдо, я думаю, что оно самая лучшая, самая сытная часть обеда.

В мерцающем свете лампы он смотрел на ее обнаженное тело. Клара положила голову на подушку и наслаждалась его жадным восхищенным взглядом.

– Сегодня я буду твоей закуской, главным блюдом и десертом, – сказала она. – Если ты хочешь. Считай это очень личным свадебным подарком. – Она закинула руки за голову и скрестила ноги.

Лицо Сегера оживилось от предвкушения. Он быстро снял халат и бросил его на пол.

Кларе нравилось, что она так действовала на Сегера. Она была просто счастлива. По крайней мере эта часть их брака оставалась не омраченной.

Если бы только все остальное оставалось таким же.

Обнаженный и уже возбужденный Сегер навалился на нее и прижался губами к ее губам. Тяжесть его разгоряченного крепкого тела пробудила все ее чувства. Не сознавая, что она делает, Клара раздвинула ноги и, обхватив его бедра, перекрестила лодыжки за его спиной.

– Клара, ты восхитительна.

Она почувствовала, как его член касается открывшегося перед ним входа в ее лоно.

– Может, на этот раз мы сможем обойтись без закусок? – спросила она. – После недельной разлуки с тобой, мой дорогой, боюсь, я хочу главного блюда.

Он рассмеялся и закрыл ей рот поцелуем.

– Ты просто мечта.

Быстро и ловко он одним усилием вошел в нее. Клара чуть не ахнула от изумления, а он продолжал ласкать, растирать, мять ее самые чувствительные места.

Это было единственное самое эротическое ощущение за всю ее жизнь. Наслаждение пронзило Клару до самой глубины ее существа. Сегер застонал и вышел из нее. Затем, приподнявшись, снова и снова стал входить в нее, добираясь до того места, где, казалось, рождалось и кончалось желание.

Клара забылась в сладких ощущениях, лихорадочная дрожь заставляла ее таять, растекаясь как масло по телу ее мужа. Она хотела больше, глубже и быстрее, того, что удовлетворило бы ее сладкую острую боль, заглушавшую все другие чувства.

Сегер поднялся, опершись на руки, и смотрел ей в лицо, продолжая доводить ее до оргазма. Вскоре она почувствовала его приближение, и что-то вспыхнуло и взорвалось в ней. Она закрыла глаза и, ухватив Сегера за широкие плечи, задвигала бедрами в одном ритме с ним.

Но вот ее тело расслабилось, и она уже больше ни о чем не думала. Все ее сомнения и тревоги исчезли, уступив место физическому удовлетворению, которое не было чисто физическим, поскольку они были неразличимы.

Клара открыла глаза и посмотрела на своего красавца мужа. Она чувствовала его внутри себя, его колдовской, почти поэтический ритм. Он пристально смотрел на нее, и на мгновение она почувствовала себя на седьмом небе.

Она слишком сильно любила его, сильнее, чем следовало.

Наконец Сегер удовлетворил свою страсть и застонал, ощущая оргазм.

Клара надеялась, что она забеременеет очень быстро.

Ей хотелось иметь ребенка от Сегера. Она хотела делать все и делить с ним все.

Скользкий от пота, он бессильно опустился на нее и через несколько минут соскользнул с нее и улыбнулся.

– Это было невероятно, – тяжело дыша, сказал он, глядя в потолок.

– Конечно, но у меня возник один вопрос.

Сегер повернул к ней голову.

– Я не хочу торопить тебя, но когда подадут десерт?

Он расхохотался.

– Как только пирожное будет готово, дорогая.

Она придвинулась к нему и прикусила мочку его уха.

– И как скоро оно испечется?

– Скоро.

Она провела рукой по его влажной мускулистой груди и затем по нижней, более мягкой части его тела.

– Главное блюдо было восхитительным, но ты права, даже когда я удовлетворен, мне хочется еще чего-то. Странно, не правда ли?

Клара оперлась на локоть и начала целовать солоноватую кожу его живота. Обводя языком его пупок, она спросила:

– Ты не против, если я разожгу твой очаг?

Сегер поднял голову и посмотрел на нее.

– Ты еще и умеешь управляться на кухне? – Он провел ладонью по ее волосам, закрыл глаза и откинулся на подушку. – Понятия не имел, что у женщины, на которой я женился, есть столько скрытых талантов.

– Я очень быстро учусь, – сказала Клара и принялась доказывать это.

На следующее утро, когда Клара проснулась, комнату заливали потоки солнечного света, падавшего из окон. Сегер лежал, вытянув через постель руку, обнимавшую ее шею. Клара лежала совершенно голой.

Какое блаженство!

Она немного подвинулась поближе и залюбовалась красотой лица спящего Сегера. Она осторожно дотронулась до его носа, чтобы поцеловать его, но побоялась разбудить Сегера, ибо они оба очень мало спали в эту ночь. Великодушный во всем, он делал все для ее удовольствия, снова и снова доводя ее до экстаза, и этим заслужил еще один часик сна.

Он спал с таким умиротворенным выражением на лице! Любуясь божественной формой его скул и носа, Клара упивалась его красотой. Она вспоминала неповторимое ощущение его рук, ласкавших ее в темноте. И как она предлагала ему себя. Он был человеком с особым талантом понимать потребности и желания женщин. Его энергия была безгранична, желание удовлетворять женщину неугасимо. На рассвете Клара была совершенно обессилена, и Сегер, уверенный, что полностью насытил ее, позволил ей уснуть.

Зато как ей сейчас хотелось ощутить вкус его губ!

Неожиданно в дверь постучали. Сегер с трудом проснулся, глубоко вдохнул и огляделся, как будто не узнавая, где находился. Однако, увидев Клару, он повернулся к ней, обнял ее и собирался снова заснуть.

– Сегер, дверь, – шепнула она.

Стук повторился, и Сегер почти проснулся.

– Кто-то стучится в мою дверь после моей брачной ночи? Пусть этот человек молится, что он хочет сообщить мне что-то важное.

Он неторопливо встал с постели, набросил халат и подошел к двери узнать, кто стучит. Клара узнала голос дворецкого, когда тот заговорил:

– Сожалею, что приходится беспокоить вас, милорд, но к вам пришел какой-то джентльмен. Он говорит, что у него срочное дело.

– Срочное? А кто это?

– Его зовут Джон Хибберт, м. илорд.

Сегер отступил назад и собирался закрыть дверь.

– Я никого не знаю с таким именем. Скажи ему, чтобы пришел в другой день.

Но дворецкий настаивал:

– Он говорит, что дело касается мисс Флинт, и оно очень срочное.

Сегер оставил дверь полуоткрытой.

– Джиллиан? Ради Бога… Скажи, что я сейчас выйду.

– Что случилось? – спросила Клара, отбрасывая одеяла и слезая с кровати. Она взяла свой халат и надела его.

Сегер натянул брюки.

– Не знаю, но я это выясню.