Текст книги "Греховная связь"

Автор книги: Джулиана Маклейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Клара в эту минуту совсем не чувствовала себя счастливой. Ей казалось, что она сходит с ума. В том, что говорила Джиллиан, не было и намека на что-то предосудительное в ее отношениях с Сегером. Джиллиан сказала, что Сегер был ее другом и что она не испытывала к нему глубоких чувств, но что-то слышалось в ее тоне. Что-то, что раздражало Клару и, казалось, достигало цели. В голосе Джиллиан слышалась снисходительность, и она хотела, чтобы Клара чувствовала ее.

– Так скажите, – спросила Джиллиан, – Сегер часто говорит, что любит вас?

Клара с трудом подавила желание ответить Джиллиан грубостью, но напомнила себе, что девушка член семьи Сегера. И потом, Клара не могла доказать, что Джиллиан нарочно старается расстроить ее. Боже, да это все ее воображение! Она могла чувствовать себя такой уязвимой только из-за всех этих женщин, связанных с Сегером, – были ли они бывшими любовницами, пристававшими к нему на балах, злобными кузинами или призраками из прошлого.

Клара уже ни в чем не могла быть уверена.

– Если вы не против, – тихо сказала Клара, – я бы предпочла, чтобы некоторые вещи знали только мы с Сегером. Я уверена, вы меня понимаете.

Джиллиан переложила стек в другую руку.

– Боже, простите меня. Я не хотела выглядеть такой любопытной. Я ненавижу таких людей. А вы?

Клара лишь кивнула, и они выехали из парка, направляясь домой.

В эту ночь, когда Сегер пришел к ней, она кокетливо улыбнулась и сняла ночную рубашку. Она прогнала из головы все мысли о Джиллиан, и Дафне, и всех остальных женщинах. Она больше никогда не допустит ошибки и не испортит эти единственные минуты близости, существовавшей между ней и мужем.

– Сегер когда-нибудь доказывал вам фотографию Дафны? – спросила Джиллиан на следующий день Клару за завтраком. – У него была миниатюра. Должно быть она где-то лежит у него. Я и подумать не могу, что он ее выбросил.

Клара старалась сохранять равнодушие.

– Я тоже не могу этого представить.

– Она была очень красива, вот поэтому я и спрашиваю вас, вы ведь тоже красивы. Надо признаться, что вы похожи на Дафну. Мы все это заметили. Тетушка так и сказала, когда впервые увидела вас. И экономка тоже упомянула об этом.

Клара всеми силами старалась не выдавать своей враждебности и выглядеть спокойной и немного любопытной.

– Чем же я похожа на нее?

– У вас такой же цвет волос и такой же рот. – Она указала на свои губы. – Дело в губах. Сегер разбирается в губах, не правда ли? Вы это заметили?

«Как будто ты должна замечать!»

Клара держала себя в руках и заставляла себя говорить, как и Джиллиан, уверенным и торжествующим тоном. Она злорадно улыбнулась:

– Да, полагаю, он действительно ценитель губ.

Она с удовольствием услышала в собственном голосе намеки на всевозможные сексуальные удовольствия. К ее удивлению, Джиллиан быстро взглянула на нее и покраснела. Клара попала в точку.

«Вот так!» – сказала она себе и с удовлетворением принялась за чай.

Джиллиан первой нарушила наступившее молчание:

– А вам известно о надгробном памятнике?

Клара заметила, как вызывающе блеснули глаза Джиллиан, и подумала, что ситуация выходит из-под контроля. Враждебное поведение Джиллиан больше не вызывало сомнений. Теперь они обе признавали это. Джиллиан не скрывала, что бросает в Клару кинжалы, и знала, что Клара это понимает. Теперь они действовали открыто, это была битва в открытом поле.

– О каком памятнике вы говорите? – спросила Клара. Неожиданно ею овладела усталость.

Джиллиан с ненавистью и презрением подняла бровь. Она даже не пыталась действовать исподтишка!

– Памятник Дафне. Вы не знаете, что он поставил ей памятник?

Клара признала, что в этой мелкой схватке потерпела поражение. Она допила чай и поставила чашку на блюдце.

– Я этого не знала.

– Он установил его в своем имении на том месте, где они тайно встречались, и вокруг посадил нарциссы. Это были ее любимые цветы. Он рассказал мне об этом, когда особенно сильно тосковал по ней.

Клара глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, и выпрямилась на стуле.

– Джиллиан, от ваших рассказов о моем муже у меня начинает болеть голова.

Джиллиан чуть вздернула подбородок.

– Не думаю, что от этого.

– Нет?

– Нет. – В глазах этой проклятой женщины Клара видела вызов. И в ярости сжала кулаки.

– Давайте попытаемся поговорить о чем-нибудь другом. У вас есть и другие интересы, не правда ли? Музыка? Книги?

Джиллиан саркастически улыбнулась.

– Понимаю, Клара. Я прекрасно вас понимаю.

Клара, готовясь ко сну, как раз закончила расчесывать волосы, когда в спальню вошел Сегер с бутылкой красного вина и двумя бокалами.

– Я подумал, что тебе, может быть, захочется выпить, – тихим обольстительным голосом сказал он, ласково глядя на нее.

Клара, никогда не знавшая другого мужчины, кроме Сегера, подумала, все ли мужья были так внимательны и очаровательны, как он?

Едва ли, решила она, постепенно возбуждаясь. Всепобеждающее обаяние Сегера заставляло женщин желать его, и поэтому она не могла устоять перед ним.

– Ты всегда знаешь, чего мне хочется, – ответила она.

Клара даже с каким-то восторгом смотрела на его широкие плечи, оценивая совершенство его тела, когда он ходил по комнате. Он, без сомнения, был безупречно сложен. Он был похож на Давида Микеланджело, если только можно было представить Давида в черном шелковом халате.

Клара же представляла своего мужа вообще без одежды.

Однако в эту ночь обстоятельства изменились. Прежде всего в этот день у нее начались месячные, и она не знала, как с этим быть. Что делали мужья и жены, когда жена была нездорова?

Кроме этого, ни один из них не упомянул об их споре о Джиллиан. Как будто его никогда и не было. Прошлой ночью они занимались любовью, но Клара чувствовала, что отдалилась от Сегера, и не знала, как избавиться от этой отдаленности, не начиная нового спора.

Она встала и заставила себя улыбнуться, все время думая, как плохо знает своего мужа. Они вели себя как случайные знакомые, беседуя о пустяках, смеясь над банальными шутками и занимаясь любовью. Несмотря на то, что Сегер замечал каждое ее желание, даже еще невысказанное, и удовлетворял его. Он хотел, чтобы Клара только улыбалась, была красивой и развлекала его.

Она радовалась, что ей было легко улыбаться и быть красивой, когда они занимались любовью, потому что в эти минуты она чувствовала себя именно такой. Но, наблюдая за тем, как он разливает вино, она с сожалением вынуждена была признать, что роль, которую она играла, когда муж не занимался с ней любовью, начала утомлять и раздражать ее.

Были минуты, когда Кларе хотелось накричать на Сегера или швырнуть в него чем-нибудь, но она боялась, что если сделает это, он снова подумает, что она ненормальная. А она не хотела, чтобы он так думал. Ей нужно было сохранить его уважение и на этом построить их близость. Сегер подал ей бокал:

.– Попробуй это, дорогая. Это самое лучшее вино в доме.

Она пригубила вина и почувствовала приятное тепло, растекающееся по ее горлу и расслаблявшее все ее мышцы. А это было ей так необходимо!

– Восхитительно, – прошептала она.

Он поднял свой бокал.

– Но далеко не так восхитительно, как ты сама. За твою красоту! – Он сделал большой глоток.

Клара смотрела на него, освещенного тусклым светом лампы, очарованная его красотой, твердой линией скул, сильными мускулистыми руками. Иногда казалось, он не сознает силу своей привлекательности, а в другое время он прекрасно знал, как пользоваться своими чарами.

Как бы она ни восхищалась красотой мужа, у нее все еще не выходил из головы этот памятник Дафне. Сегер установил его в своем имении, и этот памятник его первой любви будет стоять там вечно, даже после того, как там поселится Клара.

Она подумала, не ездит ли он все еще туда? Продолжает ли он приносить к памятнику нарциссы? Будет ли он продолжать эту традицию и тогда, когда там станет жить Клара?

Она укоризненно покачала головой в ответ на эти мысли, от которых желала избавиться. Ей не хотелось портить вечер.

Клара села на кровать и спросила, как Сегер провел день.

Сегер смотрел на свою жену и удивлялся – эта женщина была совершенством во всех отношениях, начиная с ее земной красоты и кончая неземным ангельским очарованием. В ее улыбке была вся его жизнь. Иногда Клара была милой и обаятельной, в другое время – уверенной и спокойной, или в ней была сексуальность, которая заставляла его сгорать от обжигающе горячего желания. Она была прекрасным сочетанием невинности и искушенности.

Сегер забыл об их разговоре, состоявшемся ночью несколько дней назад, и казалось, Клара тоже о нем забыла. Она больше не упоминала Джиллиан, и его это радовало. Ему не хотелось напоминаний о том, что Клара не полностью доверяла ему, в то время как он делал все, чтобы заслужить ее доверие. К тому же ему не хотелось говорить с Кларой о Джиллиан. О Джиллиан меньше всего.

Сегер отставил бокал, лег в постель и заключил Клару в объятия. Он прижался к ее губам, и аромат вина на ее языке смешался со вкусом его языка, и эротические горячие волны прокатывались по его телу, проникая в самые возбудимые точки всего его существа.

Да, за исключением нескольких незначительных моментов, брак пока был чертовски увлекательным делом.

Сегер не мог представить, что ему было бы также хорошо с какой-нибудь другой женщиной. Да ему никогда раньше и не приходила в голову мысль о возможности таких отношений с другой женщиной.

Однажды была такая женщина, но это было в совсем другие времена.

Он опустил Клару на подушки и начал расстегивать ее платье, но она остановила его.

– Сегер…

Несколько удивленный, он отстранился от нее.

– Что?

– Я не уверена, что мы сможем заниматься этим сегодня.

Он не сразу понял ее.

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу… – Клара встала и подошла к двери. Сложив на груди руки, она холодно посмотрела на него.

– У меня сегодня пришли месячные.

Воздух с шумом вырвался из его легких, когда он понял, что с некоторым страхом ожидал ее ответа. Он боялся, что она просто была «не в настроении» даже после его страстного поцелуя. Он с облегчением услышал, что причина была совсем иная.

– Понимаю. – Ему не часто приходилось сталкиваться с этой проблемой. Большинство женщин, которых он знал, просто избегали таких ситуаций. И еще он подумал, что это означает, что Клара не беременна.

– Ты разочарована?

– Разочарована тем, что сегодня мы не сможем заниматься любовью? – спросила она таким невероятно нежным и невинным тоном, что у него потеплело на сердце.

– Прежде всего мы можем, если ты хочешь, заниматься любовью, но я не это хотел сказать, – пояснил он. – Ты разочарована, что мы с тобой не зачали ребенка?

Выражение ее лица смягчилось, а голос дрогнул:

– Немного, я думаю. Я на самом деле хочу подарить тебе сына.

Он подошел и обнял ее.

– Не расстраивайся, дорогая, Я слышал, это нередко занимает несколько месяцев. Но в этом есть и приятный момент: это значит, что нам придется очень постараться в ближайшие недели. Не думаю, что меня это огорчает, а тебя?

Клара улыбнулась.

– Нет, не огорчает. Но как же сегодня? Я чувствую себя очень неловко и неудобно. – Она коснулась пальцем его губ. – Ты уйдешь в свою комнату?

– А ты хочешь, чтобы я ушел?

– Нет. – Ее голос понизился до шепота. – Надо же подумать и о твоем удовольствии.

Он тихо рассмеялся и почувствовал, как в нем пробуждается желание.

– А что именно ты имеешь в виду?

Его обожаемая жена опустилась на колени и развязала пояс его халата. Ее глаза потемнели, когда она игриво посмотрела на него.

– Думаю, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Он поддержал своей большой рукой ее голову.

– Я только пытался быть любезным, любимая. Я не решался осмелиться…

– Можешь осмелиться на все, что тебе хочется. Нет смысла тратить понапрасну хорошее вино. – Она прикоснулась к нему губами, и огонь охватил его тело.

В комнате было темно. Сегер лежал на постели и гладил Клару по щеке. Внезапно он понял, что нисколько не чувствует себя разочарованным тем, что лежит в постели с женщиной после того, как согласился воздержаться и не заниматься с ней любовью.

Его самого не смущали пятна на простынях, но его милая Клара казалась стыдливой, и он не хотел смущать ее. Боже! Он уже давно, очень давно не испытывал такой нежности. Если быть точным, то восемь лет. Он уже забыл это чувство.

Неожиданно он вспомнил выражение лица Клары, когда она сказала ему, что не носит ребенка. Она была разочарована. Он утешил ее сочувственной улыбкой и несколькими удачно найденными словами.

Может быть, для него была надежда. Может быть, они с Кларой станут ближе друг другу, она начнет доверять ему, и он не будет чувствовать себя таким бессердечным, когда столкнется с ее более сложными эмоциями. Он был убежден сейчас, что стал ближе ей, и не только в физическом смысле этого слова.

Он закрыл глаза, крепко обнял ее и уснул.

Глава 18

«Дорогая Клара, вчера на званом обеде я сделала ошибку, попросив хозяйку передать мне соус, и за столом наступила мертвая тишина. Весь вечер со мной никто не разговаривал. Миссис Уодсуэрт, моя славная гувернантка-англичанка, после этого объяснила мне, что никогда не следует о чем-либо просить хозяйку. На это есть слуги. Но ты, вероятно, уже это знаешь…

Адель».

Клара увидела входившую в бальный зал сестру и, извинившись перед дамами, поспешила поздороваться с ней.

– София, ты приехала! Как там Бат? Вам удалось убедить Лили вернуться домой?

– В Бате все было чудесно, и Лили, кажется, в хорошем настроении. Я пыталась уговорить ее закончить сезон здесь, но она об этом и слышать не хочет. К ней еще не вернулась уверенность в себе.

Клара сочувственно кивнула:

– На это может потребоваться время.

Они, улыбаясь и кивая гостям, прогуливались по залу, а затем София взяла Клару под руку.

– Я получила твое письмо.

– А я не знала, получила ли ты его. Теперь я жалею, что написала его.

– Почему?

– Потому что, кажется, все изменилось к лучшему. С тех пор я больше не напоминала Сегеру о своем отношении к Джиллиан, и мы пару недель были очень счастливы.

София остановилась и посмотрела на Клару:

– Но ты была так встревожена, когда писала это письмо. С тех пор Джиллиан говорила еще что-нибудь подобное?

– Да, кое-что еще, но я научилась не обращать на это внимания и всеми силами стараюсь не волноваться по этому поводу. Я думаю, она довольно злая, но я никому этого не скажу, кроме тебя. Я не могу оскорблять или презирать родственников Сегера. Его мачеха возненавидела бы меня, а я этого не хочу. Я хочу, чтобы меня приняли в его семью.

Они продолжали ходить по залу.

– Но если она говорит гадости, намеренно оскорбляя тебя, ты должна рассказать об этом хотя бы мужу.

– Сейчас я не могу. Когда я представлю, как повторяю ее слова, они звучат так незначительно. Она ни разу не сказала ничего явно оскорбительного. Вся эта двусмысленность в ее голосе и в выражении глаз. Сегер опять подумает, что я выдумщица. По его мнению, Джиллиан безобидная робкая девушка, которая не видит плохого даже у себя под носом. Кроме того, я думаю, его беспокоит, что я не доверяю ему.

София тихо сказала:

– Но ты думаешь, что он будет на ее стороне, а не на твоей? И это после того, как вы женаты почти месяц? Ему бы уже пора понять, что ты не выдумщица. Конечно, должны быть между вами какие-то более глубокие чувства. Ведь так?

Клара почувствовала себя неловко.

– Я не знаю.

София завела ее за кадку с большим папоротником, где они могли сесть на диван и поговорить наедине.

– Он признался тебе в любви?

Клара, опустив глаза, смотрела на свои сложенные на коленях руки.

– Нет, и я даже не знаю, изменилось ли в эту сторону его отношение ко мне. Он обращается со мной с такой добротой и вниманием, но…

– Он все ночи спит с тобой?

– Да, каждую ночь.

– Ну, это уже кое-что.

– Я полагаю. Он очень нежный и любящий и льстит мне, но я думаю, что для него естественно так вести себя, занимаясь любовью с женщиной. Поэтому они все так и хотят его.

София покачала головой:

– Ты не должна так думать, Клара. Его холостяцкие дни прошли, и ты единственная женщина в его постели. Если… ты не подозреваешь, что он…

– Нет, нет! Мы проводим вместе каждую ночь, и нет никаких признаков… ну, духов чужой женщины или чего-то такого.

София откинулась на спинку дивана и посмотрела в сторону.

– Поверить не могу, что мы обсуждаем такие вещи. В этом нет необходимости, поверь мне.

– Да, ты права, – ответила Клара. – Правда, я в последние несколько недель дала волю таким мыслям. Но самое главное то, что он действительно был восхитителен, София.

– Я рада. А если Джиллиан продолжит подло вести себя, все станет ясно. Сегер умный человек, и по мере того как растет его уважение к тебе, он научится различать правду. – Она сменила тон и выразительно потрясла кулаком в воздухе. – Добро восторжествует!

Клара рассмеялась.

– Не знаю, что бы я без тебя делала, София.

– Ты прекрасно бы справилась.

После встречи со своим поверенным, с которым он обсудил небольшую денежную проблему, Сегер шел по Пиккадилли и думал о своей жене.

Он не мог и представить, что брак окажется таким невероятно приятным, конечно, у него были сомнения. И какие-то сомнения оставались. Его тревожило, что Клара не доверяла ему, но надеялся, что это скоро пройдет. Он делал все, чтобы добиться этого.

Кроме того, Клара была красива, жизнерадостна, очаровательна. Ему доставляли наслаждение бесконечные ночные часы любви, и он с удивлением обнаружил, как ему нравится просто беседовать с ней. Его страсть к жене становилась безграничной.

Они часто засиживались допоздна, разговаривая о своей жизни, а также о книгах, искусстве и обществе. Его восхищали ее суждения о жизни и людях. Ее необычная проницательность всегда поражала его. Возможно, это происходило от того, что она была американка, воспитанная с другими понятиями о жизненных ценностях. Ему нравилось, как она меняла его взгляд на жизнь.

Он также понял, что его начинает меньше смущать она сама как личность, и ему это было приятно.

Последнее время Клара стала ему ближе, как будто что-то проснулось в его душе. Хотя он не знал, что об этом сказать, если бы потребовалось вообще об этом говорить. У них создались такие приятные отношения, что говорить было не о чем. Клара выглядела счастливее после того, как вышла за него замуж. Возможно, она чувствовала возраставшую между ними близость и со временем научилась бы доверять ему.

Если бы он вернулся к давешнему спору из-за Джиллиан, он вел бы себя по-другому. Он не стал бы так ее защищать и, конечно, был бы на стороне Клары.

Он должен был проявить больше сочувствия и понимания. Клара много испытала, сначала с грубым герцогом, грозившим опозорить ее, затем, не будучи замужем, потеряла свою девственность, за этим последовала поспешная свадьба и утрата американского гражданства. Ничего удивительного, что ее смущали некоторые вещи. Может, сегодня ночью он извинится за свое отношение к этому разговору и спросит, не беспокоит ли ее поведение Джиллиан.

Проходя мимо модного магазина, он остановился посмотреть на бальное платье выставленное в витрине. На Кларе оно бы выглядело потрясающе. Она бы затмила любую женщину в Лондоне. И даже во всем мире – своей восхитительной улыбкой и обворожительным смехом.

Сегер пошел дальше, но про себя решил, что вечером расскажет жене об этом платье. Возможно, Клара захочет сама на него посмотреть.

Боже, подумал он с улыбкой, постукивая тростью по земле. Должно быть, он совсем потерял голову, если собирается разговаривать с женой о нарядах. Подумать только!

Он почувствовал голод и завернул в небольшое кафе. Усевшись в глубине зала, он заказал баранину и попросил принести газету.

Не прошло и пяти минут, как Сегер услышал, что кто-то произнес его имя. Он поднял глаза.

– Куинтина, Джиллиан! – Он отложил газету и встал. – Что вы здесь делаете?

Поднимаясь, чтобы поцеловать мачеху в щеку, он подумал, что в последнее время их отношения стали менее напряженными. Он не думал о гневе, который мачеха вызывала у него после того, что случилось с Дафной, и который на несколько лет определил отношения между ними. И решил, что это Клара таинственным образом повлияла не только на него, но и на другие стороны его жизни.

– Я тоже хотела спросить тебя о том же, – сказала Куинтина. – Мы ходили по магазинам и подумали, что нам надо перекусить.

Сегер указал на свободные стулья за своим столом.

– Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне.

Леди, сделали заказ и рассказали Сегеру о своих покупках, лентах для волос и гребнях для Джиллиан и шляпе для Куинтины. Однако блюда не успели принести, как Куинтина прижала руку ко лбу.

– Надо же, у меня начинается ужасная головная боль.

Джиллиан дотронулась до ее руки:

– Вам что-нибудь дать, тетушка?

– Нет-нет, спасибо, моя дорогая. – Она снова приложила руку колбу. – Ох, какая жесткая боль! – Оглядев кафе, она сказала: – Полагаю, мне придется отказаться от ленча. Сегер, ты не мог бы отвезти Джиллиан домой? Я не хочу портить ей день.

– Конечно.

– В этом нет необходимости, тетушка, – сказала Джиллиан. – Я поеду с вами.

В эту минуту принесли еду.

– Не глупи, моя дорогая девочка. Поешь с удовольствием.

Сегер проводил Куинтину до дверей и вернулся к столу. Он приятно провел с Джиллиан час, несмотря на то что, как обычно, ему было трудно поддерживать разговор.

Клара переоделась к обеду и пошла в гостиную. Она не ожидала застать там Сегера, ибо он предупредил ее, что будет обедать в своем клубе со старым другом из Чартер-хауса, который жил в Индии и приехал в Лондон на пару недель. Клара вошла в гостиную. Там стояла Джиллиан и смотрела в окно. Она повернулась и приветливо улыбнулась вошедшей Кларе.

– Вы сегодня прекрасно выглядите, – сказала Джиллиан.

Клара подумала, как это Джиллиан удается временами бывать такой злобной, а в другое время блистать притворным очарованием.

– Вы тоже.

Сидя на диване, Клара жалела, что не взяла с собой книгу – это избавило бы ее от необходимости вести разговор.

Джиллиан села рядом.

– Сегер рассказал вам?

Выражение глаз этой молодой женщины заставило сердце Клары сжаться от страха.

– О чем?

– О платье! Сегодня мы сидели вместе за ленчем на Пиккадилли, и он рассказал, как оно ему понравилось. Думаю, он присмотрел его для вас.

– Вы думаете?

«И мой муж встречался с вами за ленчем? Они двоюродные брат и сестра, – говорила она себе. – Иногда родственники едят вместе».

Джиллиан не сводила с нее глаз.

– Да, я думаю, он это имел в виду, когда упомянул о платье, хотя ни в чем нельзя быть уверенной.

Клара решила на это не отвечать. Она собиралась вообще не говорить ни слова. Она не будет помогать Джиллиан сочинять всякие истории.

Напряженное молчание заставило девушку подняться. Она подошла к камину и как будто от скуки начала перебирать стоявшие на полке безделушки.

– Очень приятный получился ленч, если не считать момента, когда мы заговорили о леди Кливленд. Надеюсь, я не слишком возмущалась.

Естественным был бы вопрос: «Возмущались чем?», но Клара сдержалась и не задала его, именно потому, что этого хотела Джиллиан.

Тем не менее девушка продолжила:

– Я действительно ненавижу эту женщину. Полагаю, вы тоже должны ее ненавидеть. Если бы я знала, как мы, вы и я, вместе сумели бы уничтожить ее, но я не думаю, что это понравилось бы Сегеру, как вы считаете?

Клара по-прежнему ничего не говорила, а сидела, стиснув зубы.

– Я не забыла, что однажды сказала, что если бы я была женой Сегера, то смотрела бы на его выходки сквозь пальцы, но сейчас я в этом уже не так уверена. Я понимаю ваше положение. Когда я сегодня случайно столкнулась в одном из магазинов с леди Кливленд, у меня кровь буквально вскипела от возмущения, потому что я знала, что Сегер только что вышел из ее дома. Он сказал, что был у своего поверенного, и, может быть, это правда, но там он пробыл недолго, но я-то знала правду. – Она сверху вниз посмотрела на Клару. – Полагаю, такова наша судьба – страдать от таких вещей, не правда ли?

Вот оно. Клара не могла пережить еще минуту этих мучений. Она встала. «Наша судьба?» Клара не могла больше вынести. Она гордо подняла голову:

– С меня довольно, Джиллиан.

Джиллиан приняла невинный вид.

– Клара, я думала, мы станем близкими друзьями и сможем всем делиться друг с другом. Мне не нравится ваш тон.

Клара чуть не расхохоталась от чепухи, льющейся из ее рта.

– Как и мне не нравится ваш. И я сомневаюсь, что Сегер серьезно отнесся бы к вашим словам, если бы услышал вас сейчас. Вы пытаетесь вывести меня из себя, и ваши намерения до смешного очевидны. Вы похожи на плохую актрису в плохой пьесе, и если бы вы не были мне так отвратительны, я могла бы считать вашу игру занимательной.

Щеки Джиллиан побледнели.

– Как вы смеете! Я член семьи Сегера.

– А я его жена, – сказала Клара. – Мать его будущих детей. Хозяйка этого дома.

Джиллиан, прищурив глаза, подошла к Кларе и спросила:

– Вы полагаете, мои намерения очевидны? Как же вы ненавидите меня, но в этом нет ничего удивительного.

– На что вы намекаете?

– Я ни на что не намекаю. Я надеюсь, что я всего лишь откровенна. Вы не можете смириться с тем, что я близка Сегеру, а вы нет. Я это знаю, потому что мы знакомы много лет. Он раскрывает передо мной самые глубокие чувствам говорит, что для него вы значите не более, чем любая посторонняя женщина. Так что не обвиняйте меня в том, что в вашем браке нет любви, и не жалуйтесь ему на меня, потому что он видит вас насквозь. Если Сегер отдаляется от вас и это расстраивает вас, это не моя вина. Я не сделала ничего дурного. Уверяю вас, я по-прежнему всего лишь его близкий друг. Ничего не случилось, по крайней мере, пока не случилось, но вы уже ненавидите меня, не так ли? Несмотря на то, что я ничего такого не сделала, чтобы заслужить это. – Она отвернулась от Клары и подошла к окну. – Если вам надо ненавидеть кого-то, вам следует ненавидеть леди Кливленд.

Клара стояла, застыв на месте. Она не находила слов. Она не знала, как ответить на гневный взрыв Джиллиан. Она находилась в состоянии полного шока.

В комнату вошла Куинтина и поцеловала Клару в щеку.

– Добрый вечер, моя дорогая. Какой прекрасный сегодня был день. – Она села на диван. – Насколько я знаю, Сегер сегодня обедает в своем клубе, не так ли?

Джиллиан подняла бровь и бросила взгляд на Клару, как бы сомневаясь, что он в клубе. Торжествующее выражение ее лица просто кричало: «Я же вам говорила!»

Когда Клара ничего не ответила, Куинтина посмотрела на Джиллиан и сказала шутливым тоном:

– Вы обе выглядите голодными. Готовы пообедать?

Они молча кивнули и перешли в столовую. Такого отвратительного обеда у Клары еще не было с тех пор, как она ступила на английскую землю.

Клара, пылая гневом и испытывая приступ тошноты, снимала серьги, когда в дверь спальни постучали. В надежде, что это Сегер, хотя она совсем не. знала, что скажет ему, если это он, она подошла к двери.

В коридоре стояла ее свекровь.

– Куинтина!

– Здравствуй, дорогая, – произнесла она сочувствующим тоном. – Можно войти?

– Конечно. – Клара отступила, пропуская в комнату Куинтину.

Куинтина остановилась посреди комнаты.

– Вы были так молчаливы за обедом. Что-нибудь случилось?

Клара осторожно обдумала ответ. Она не могла рассказать Куинтине, что произошла серьезная ссора между ней и ее племянницей, главным образом потому, что знала, как эта женщина любит единственного ребенка своей покойной сестры. Как и не могла рассказать Куинтине, как ее расстраивают, обоснованные или не обоснованные, предположения, что в эту самую минуту ее муж лежит в постели другой женщины.

– Я просто устала, вот и все.

Куинтина кивнула, но, кажется, не поверила Кларе. Она окинула взглядом комнату.

– У вас много красивых вещиц. – Она взяла в руки вставленную в рамку фотографию, стоявшую на столе. – Это вы и ваши сестры?

– Да, этот снимок сделан, когда мне было двенадцать лет.

– В самом деле. Вы были хорошенькой даже тогда. Вы все. – Она поставила на место фотографию и снова посмотрела на Клару. – Пожалуйста, расскажите мне, что вас беспокоит. Это из-за разговора, что случился у вас с Джиллиан сегодня вечером?

Клара удивленно посмотрела на свекровь.

– Я почувствовала, что у вас с Джиллиан вышел спор, и когда я спросила об этом Джиллиан, она сказала мне, что вы обсуждали леди Кливленд. Бедная Джиллиан. Она очень беспокоится о вас и очень переживает, что заговорила об этом. С вами все в порядке, Клара?

Клару удивляло, как это получается у Джиллиан внушать всем, какое у нее доброе сердце, а в действительности быть настоящим воплощением зла.

Куинтина шагнула к Кларе и обняла ее. Это было так неожиданно, и Клара удивилась, как это тронуло ее. Она вдруг поняла, что очень одинока в этом доме. Но все же она понимала, что должна быть осторожной с Куинтиной.

– Как приятно, что вы зашли ко мне, – сказала она.

Куинтина дотронулась до носа Клары.

– Я не могла не прийти. У вас был такой несчастный вид.

– Нет, я чувствую себя прекрасно.

– Вы уверены?

– Да.

Куинтине не хотелось выпускать Клару из рук.

– Вас не должна беспокоить леди Кливленд, – сказала она. – Эта женщина привлекает Сегера только своим бунтарским духом. Это ненадолго. Они никогда не задерживаются. Самое главное, надо помнить, что он женат на вас. Вы – та, кого он выбрал. Я могла бы поговорить с ним об этом, но думаю, это бесполезно. Он будет все отрицать, как это сделал бы любой джентльмен.

Второй раз за этот вечер Клара не находила слов. Она не могла представить, что Джиллиан рассказала Куинтине. Она могла только смотреть на стоявшую перед ней женщину, а воспоминание о леди Кливленд не выходило у нее из головы.

Между тем Куинтина попятилась к двери.

– Обещайте мне, что придете ко мне поговорить, если вдруг почувствуете себя несчастной или в чем-то неуверенной. Я бы хотела, чтобы мы сблизились, Клара. У меня никогда не было родной дочери.

Куинтина вышла, оставив ее размышлять обо всем, что произошло в этот день, а Клара наконец решила поговорить обо всем с мужем, едва он только вернется домой.

Она пообещала себе, что будет исключительно разумна в выяснений истины и не станет устраивать скандал.

Около полуночи Сегер вошел в спальню. От него пахло виски и сигарами.

– Ты хорошо провел время? – спросила его Клара нарочито ласковым голосом, несмотря на то что ее терзали сомнения относительно Джиллиан и леди Кливленд. И даже того несчастного платья, о котором упомянула Джиллиан.

Сегер стянул галстук и начал расстегивать рубашку.

– Да, спасибо. Лорд Кобекуид прекрасно выглядит. Через пару недель он собирается вернуться в Индию.

Сегер рассказал ей, как они пообедали, сыграли в бильярд, и пересказал несколько истории лорда Кобекуида о британской колонии в Индии.