Текст книги "Душа любви"
Автор книги: Джудит Макнот
Соавторы: Джуд Деверо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
– И что же ты на самом деле хочешь знать? – спросил он, явно испытывая неловкость, но храбрясь.
– Я хочу точно знать, когда следует остановиться Должен быть какой-то верный признак.
Почувствовав, что ему приготовили ловушку, Спенс откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.
– Есть несколько признаков, – неохотно начал он, – и я думаю, ты их прекрасно знаешь.
Кори широко открыла глаза и невинно спросила:
– Если бы я знала, разве я стала бы тебя спрашивать?
– Подумай, Кори, как я могу изобразить тебе все стадии и последствия поцелуя?
Дверца мышеловки открылась, и Кори оставалось только подтолкнуть Спенса внутрь.
– Может, ты мне покажешь?
– Ни в коем случае! Но я хочу дать тебе хороший совет. Берегись, ты встречаешься не с теми людьми, если тебя принуждают дать больше, чем ты хочешь.
– Наверное, я тебе не все объяснила. Боюсь, я сама веду себя с молодыми людьми не так, как надо, и они меня не правильно понимают. – Кори стояла у открытой мышеловки и широким жестом приглашала Спенса зайти внутрь. – Видимо, все дело в том, как я их целую.
Спенс вошел в мышеловку, и дверца за ним захлопнулась.
– Интересно, как же ты их целуешь? – спросил он и тут же рассердился, осознав свою ошибку. Кори положила руку ему на плечо.
– Не надо волноваться, – сказала она участливо. – Расслабься.
Она ощущала его напряженное плечо под своей рукой, словно он готов был бежать от нее: игрок на футбольном поле, который знает, что его ждет поражение.
Кори невольно улыбнулась, глядя в его прищуренные глаза. Она вела его за собой, она чувствовала уверенность, и это делало ее необычайно счастливой.
– Спенс, – посоветовала она, – я тебе говорю: хватай мяч и беги вперед. Не усложняй, все очень просто.
Ее способность увидеть смешную сторону в его затруднительном положении еще больше разозлила Спенсера.
– Не могу поверить, что ты серьезно хочешь, чтобы я это сделал!
Кори бросила на него умоляющий взгляд из-под ресниц – Ну кого же мне еще попросить? Пожалуй, я могу обратиться к Дугласу, чтобы он объяснил мне, что я такого делаю…
– Хорошо, я согласен, – коротко прервал он ее. Колено Спенса все еще было рядом с ее бедром и мешало ей подвинуться ближе к нему.
– Ты не мог бы убрать свое колено? – попросила Кори. Молча он передвинул левую ногу, но только ногу – сам он остался на прежнем месте. Кори подвинулась ближе и устроилась так, чтобы видеть хотя бы в профиль его лицо.
– Что дальше? – сурово спросил он, скрестив руки на груди.
Именно на этот случай у Кори уже был заранее подготовлен ответ.
– Представь себе, что ты Дуг, а я – это я.
– Я не желаю быть Дугласом Джонсоном, – отрезал Спенс, явно недовольный всем происходящим.
– Будь кем угодно, только будь паинькой, хорошо?
– Хорошо! – почти прокричал он. – Я уже паинька. Кори ждала, когда он сделает хотя бы одно движение, повернется к ней. Сделает хоть что-нибудь.
– Ты можешь начинать, как только будешь готов, – напомнила она, видя его бездействие.
– Это что – обязательно? – возмутился Спенс. Кори взглянула на его упрямое лицо и чуть не расхохоталась. Этим вечером она надеялась осуществить самую заветную мечту своей жизни: добиться от него поцелуя, настоящего поцелуя, а не прежней пародии на поцелуй. Она жаждала его поцелуя больше всего на свете и в то же время нервничала и страшилась испытания. И вот она почти добилась своего, но теперь был в растерянности и нервничал сам Спенсер, а она, напротив, была спокойна и с трудом сдерживала смех.
– Ты должен начинать, – снова повторила Кори. – Так положено.
Спенс оставался неподвижен, и она с притворной заботой спросила:
– Может быть, ты не знаешь, как начинать?
– Нет, знаю, – пробормотал он.
– Потому что, если ты не знаешь, я могу тебе подсказать. В своем большинстве молодые люди…
Кори остановилась, заметив, что Спенс осознал нелепость ситуации, и его глаза насмешливо заблестели.
– Так что же делают в своем большинстве молодые люди? – спросил он лукаво и притянул Кори к себе. – Что, Джонсон начинает вот с этого?
Он наклонил голову, и Кори приготовилась к страстному поцелую, от которого можно упасть в обморок. Но вместо обжигающего прикосновения он неуклюже ткнулся в губы куда-то сбоку, и Кори неодобрительно затрясла головой.
– Что, не то? – Он стиснул ее в медвежьих объятиях и слегка куснул за ухо.
– А как это?
Он шутит с ней, осенило Кори, и она испугалась, что дело ограничится игрой, без намека на серьезность. Нет, она не позволит Спенсу погубить ее тщательно разработанный план, но она не могла удержаться от смеха, когда он принялся, ссылаясь на воображаемого Дуга Джонсона, демонстрировать один прием за другим.
– Могу поклясться, что это его самый любимый, – объявил Спенс, ткнулся носом в ее нос, попробовал добраться до ее губ, и снова ему помешал нос Кори. Что-то мне не везет, – пожаловался он.
Смеясь, Кори прижалась к его крепкой широкой груди и только и могла что кивнуть головой.
Он взял ее за подбородок, повернул в сторону и, как шаловливый щенок, носом потерся о ее шею.
– Сообщи мне, когда я заставлю тебя умирать от страсти, – сказал он, и Кори засмеялась еще сильнее. – Ну как, ты довольна? – спросил он, л его нос защекотал шею Кори за другим ухом. – Скажи, что это у меня плохо получается!
Кори подняла на него смеющиеся глаза и молча энергично закивала головой.
– Ты молодец… – Она запнулась. – Просто Дуг Джонсон совсем в другом роде.
Он усмехнулся в ответ, одобряя ее остроумие, все еще крепко обнимая ее и глядя ей в глаза, как добрый товарищ и хороший друг, и в этот миг Кори не хотела ничего другого, кроме этого молчаливого, спокойного единения с ним. Она была всем довольна, она была в мире с самой собой, и он тоже. Она знала, что сейчас он снова поцелует ее, и это будет совсем другой поцелуй. Она знала, что шутки кончились.
Удерживая своим взглядом ее взгляд, Спенс приподнял ее подбородок и медленно наклонил голову.
– Пришло время рассмотреть проблему с научной точки зрения, – сказал он тихо, и его губы неторопливо приблизились к ее губам.
При первом их прикосновении все тело Кори напряглось в ожидании. Спенс явно заметил ее реакцию, потому что оторвал свои губы от ее губ и переместил их на щеку, целуя ее и при этом нашептывая:
– Для получения надежных данных… – Его рот скользнул вниз, к подбородку.
– Обе стороны… – Его теплые губы были уже около ее уха. – Обе стороны должны сотрудничать на равных в проведении эксперимента. – Он положил руку ей на затылок, поднимая голову повыше.
Его рот сначала слегка, потом сильнее прижался к ее рту, все усиливая давление, заставив губы Кори раскрыться под его настойчивым напором и вызвав в ее теле страстную всевозраставшую дрожь. Стон удовольствия прозвучал где-то в глубине ее груди, так и не вырвавшись наружу; Кори закинула руки Спенсу на плечи и отдалась поцелую, позволив ему раздвинуть ее губы, а языку проникнуть внутрь; ей уже было все равно, она безвольно подчинялась и даже жаждала подчинения.
Его пальцы запутались в ее волосах, расстегнули заколки, тяжелые золотые пряди упали ей на плечи, и это было как сигнал, после которого все вышло из-под контроля. Уже не раздумывая, Кори отвечала на поцелуи Спенса, и его язык бродил по всем закоулкам ее рта.
Его ладони легли на ее груди жестом собственника, и Кори впилась ему в губы, ее ногти царапали его плечи, тело откровенно прижималось к его телу, ощущая растущее в нем возбуждение.
Долгие годы затаенной любви и мечтаний с лихвой возмещали недостаток опыта. Кори с готовностью отвечала на каждый бесконечный жгучий поцелуй, ее ладони гладили напрягшиеся мускулы на его спине и плечах, раскрытые губы подчинялись его губам. Его пальцы, вызывая дрожь, ласкали ее груди, обещая, что это лишь начало. Для Кори перестали существовать время, окружение, обстоятельства, а осталось лишь одно победившее желание и его рот, все с большей жадностью терзавший ее губы… И его колено, настойчиво раздвигавшее ее ноги, и его руки, которые… Его руки внезапно остановились.
Спенсер оторвал свой рот от ее рта и резко отпрянул в сторону, так неожиданно освободив ее от веса своего тела, что Кори оторопела. А когда она увидела выражение его лица, у нее перехватило дыхание.
Его брови были сдвинуты в мрачную недоуменную гримасу, в растерянности он смотрел на свою руку, все еще лежавшую на ее груди. Спенс отдернул руку, словно она была в чем-то виновата. Растерянность на его лице сменилась выражением стыда.
Медленно, все еще сомневаясь, Кори начала понимать причину его растерянности и облегченно вздохнула. Спенсер потерял над собой контроль, и ему это не понравилось. Он и не предполагал, что она способна довести его до такого состояния, тем не менее ей это удалось. Она победила Спенсера. Переполненная гордостью, удовлетворением и любовью. Кори улыбнулась ему и спросила, все еще держа руку на его груди:
– Ну, и как я тебе понравилась?
– Все зависит от того, какие у тебя были дальнейшие планы, – коротко ответил Спенс.
Кори приподнялась, торжествуя, что заставила его пожелать себя; никакие его слова уже не могли погасить ее ликования.
– А теперь, когда ты все продемонстрировал, – поддразнила его Кори, может, скажешь мне, в какой момент ситуация вышла из-под контроля?
– Нет, – сказал он и сел.
Кори села рядом, чувствуя себя хозяйкой положения и улыбаясь самой невинной из своих улыбок.
– Но ведь ты обещал объяснить мне, что я такое делаю, отчего все идет не так. Может быть, повторим?
– Больше никаких демонстраций. – С этими словами Спенсер встал. – Твой отец гонялся бы за мной с ружьем, узнай он, что здесь сегодня произошло. И он был бы прав.
– Но ничего не произошло.
– Если, по-твоему, сейчас ничего не произошло, то почему ты жалуешься, что молодые люди заходят с тобой слишком далеко?
Кори шла рядом со Спенсером и изо всех сил притворялась огорченной, хотя больше всего ей хотелось торжествовать победу.
– Тогда все-таки скажи: когда мы зашли слишком далеко?
– Не зашли. Но могли зайти – вот что главное.
Глава 6
Спенсер уехал в Даллас, и Кори увидела его только в ноябре, в День благодарения. Когда он пришел их навестить, Кори поняла, что ей ни за что на свете не заманить его в укромное местечко, и она решила про себя, что майский поцелуй возымел свое действие и сделал его предельно осторожным.
Диана была склонна согласиться с сестрой, и Кори вновь заручилась ее поддержкой, чтобы окончательно осуществить свою мечту, с которой жила уже не один год. Кори неистово жаждала ее осуществления, и ей даже в голову не приходило, что ее противником в этом деле может выступить сама судьба. Для достижения своей цели она к концу визита Спенса при творилась несколько встревоженной и чуть печальной. Удостоверившись, что Спенс заметил ее взволнованное состояние, Кори оставила его наедине с Дианой в гостиной, а сама притаилась за дверью в соседней столовой.
– Бедняжка Кори, – посочувствовала Диана, как и было между ними условлено.
– Что случилось? – быстро спросил Спенс, и Кори чуть не подпрыгнула от радости, услышав тревогу в его голосе.
– Весь этот семестр Кори только и мечтала, что о рождественском школьном бале. Она уже давным-давно приготовила себе бальное платье.
– И в чем же загвоздка?
– Загвоздка в том, что ее партнером был Дуглас Джонсон – ты знаешь, он играет в Бейлорской футбольной команде, – но он позвонил сегодня утром и сказал, что его семья на Рождество едет на Бермуды и что они и слышать не хотят о том, чтобы он остался дома. Мне очень жаль Кори.
– Наверное, это только к лучшему, – заметил Спенс. – Ты ведь знаешь, какие они, эти футболисты, и чего они требуют от девушки, если удостаивают ее своим драгоценным вниманием.
– Ты сам играл в футбол, – смеясь, заметила Диана.
– Вот откуда я это и знаю.
– Дело в том, что она вообще может не попасть на бал. А это очень важное мероприятие, особенно для выпускников.
– Почему она не попросит сопровождать ее еще кого-нибудь? – спросил Спенс, удивленный, что Диана обращается к нему.
– У Кори много друзей, но все они уже выбрали себе пару. Кори показалось, что прошла вечность, прежде чем Спенс ответил:
– Ты хочешь, чтобы я сопровождал Кори на бал?
– Я только сказала, а ты уж сам решай.
Диана встала и вышла из комнаты. Проходя мимо Кори в столовой, она приветствовала ее ободряющим жестом. Кори уже была на пороге гостиной, когда вдруг сообразила, что широко улыбается, и поспешила придать лицу соответствующее печальное выражение. Но Спенсер ничего не заметил: он как раз надевал куртку, чтобы уходить.
– Моя мать приезжает домой на Рождество, – оповестил он Кори.
– Я рада.
– Я жду ее приезда, – признался Спенс, немного смущенный своей сентиментальностью. – Я не видел ее целых три года, – пояснил он. – Диана сказала мне, что у тебя нет кавалера для рождественского бала. На Рождество я буду здесь, в Хьюстоне, и если ты не стесняешься такого старика, как я, и не можешь найти никого другого, то я с удовольствием буду тебя сопровождать.
У Кори закружилась голова от счастья, но она воздержалась от чрезмерного проявления чувств, чтобы не спугнуть Спенсера. Вместо этого она сдержанно сказала:
– Очень благодарна, что ты меня поддержал.
– Сейчас я еду обратно в Даллас. Ты мне скажешь, когда я должен вернуться, чтобы сопровождать тебя на бал?
– Я могу это сделать прямо сейчас. Бал будет двадцать первого, – поспешно сказала Кори. – Ты мог бы заехать за мной в семь?
– Конечно, нет проблем. Дай мне знать, если найдешь кого получше.
Он застегнул молнию на куртке и уже начал спускаться по ступенькам крыльца, когда Кори, совсем как взрослая, храбро похвалила его:
– Какой ты милый, Спенс!
В ответ он рассмеялся, пощекотал ее под подбородком, как будто она была шестилеткой, и ушел.
Глава 7
Когда двадцать первого декабря в семь часов вечера Кори спустилась вниз в синем шелковом платье и такого же цвета туфлях на высоких каблуках, она и не выглядела, и не чувствовала себя маленькой девочкой. Она была женщиной, и ее глаза сияли счастьем и надеждой; она была Золушкой, ожидающей своего прекрасного принца у окна гостиной.
К сожалению, прекрасный принц опаздывал.
Когда без четверти восемь он все еще не появился, Кори позвонила ему домой. Она знала, что бабушка Спенса вернется из Скотсдейла только на следующий день и что она отпустила прислугу до Рождества, поэтому, когда никто не ответил, Кори решила, что Спенс уже на пути к ней.
Но в восемь пятнадцать его все еще не было, и отец предложил сам отправиться к миссис Бредли и выяснить, что задерживает Спенса и все ли там в порядке. Вся в напряжении и во власти тревожных предчувствий. Кори ожидала возвращения отца, уверенная, что только смерть или в крайнем случае дорожная катастрофа могут помешать Спенсу выполнить обещание.
Мистер Фостер вернулся через двадцать минут. Кори увидела его рассерженный, негодующий взгляд и сразу поняла, что он привез ей плохие новости. Новости оказались не просто плохими, но ужасными. Отец переговорил с шофером, который жил в квартире над гаражом, и тот рассказал мистеру Фостеру, что Спенсер в конце концов решил не приезжать домой на праздники. По словам шофера, мать Спенсера, которую ждали домой к Рождеству, вместо этого отправилась в Париж, в результате чего бабушка Спенсера, миссис Бредли, решила продлить до Нового года свое пребывание в Скотсдейле.
В отчаянии, еле сдерживая слезы. Кори выслушала отца. Но у нее не хватило сил выслушивать еще и соболезнования и законное возмущение членов своей семьи.
Она заперлась в своей комнате, сняла прекрасное платье, выбранное ею с такой тщательностью для того, чтобы ослепить и покорить Спенсера Всю следующую неделю, стоило зазвонить телефону, Кори вскакивала с места в надежде, что это Спенсер, готовый все объяснить и принести извинения.
В первый день нового года Кори, так и не дождавшись от Спенсера ни того ни другого, очень спокойно вытащила из шкафа прекрасное синее шелковое платье и упаковала его в коробку, затем сняла со стен, зеркал и других мест в комнате все до одной фотографии Спенсера.
Она спустилась вниз и попросила всех членов семьи никогда, ни под каким предлогом не говорить Спенсеру, с каким нетерпением она его ждала и как огорчилась, когда он не появился. Все еще в бешенстве от оскорбления, нанесенного Кори, мистер Фостер с горячностью доказывал, что Спенсер слишком легко отделался и что его следует строго наказать, к примеру, отхлестать кнутом, ну а если не кнутом, то хотя бы высказать ему в лицо все, что они о нем думают! Кори с прежним спокойствием ответила, что Спенсер не должен знать, как она, терзаясь и беспокоясь, ждала его у окна.
– Пусть он думает, что я отправилась на бал с кем-то другим, – твердо сказала она.
Когда же мистер Фостер продолжал настаивать, что в качестве отца Кори он имеет право «потребовать объяснений от наглеца», мать Кори положила мужу руку на плечо и сказала:
– Гордость Кори превыше всего, и она хочет ее спасти. Диана была не менее отца зла на Спенсера и все же приняла сторону Кори.
– Мне бы тоже, папа, хотелось наградить его хорошей оплеухой, но Кори права. Мы не должны показывать ему, что он был дорог Кори.
На следующий день Кори отдала прекрасное синее шелковое платье в магазин, торговавший одеждой в благотворительных целях.
Она сожгла некоторые фотографии, но пожалела красивые толстые альбомы, хранившиеся под кроватью, и упаковала их в большую коробку вместе с фотографиями Спенсера, вставленными в рамки. Она отнесла коробку на чердак, думая, что когда-нибудь, если ей понадобятся альбомы или рамки, она выбросит старые фотографии и заполнит их снимками людей, более достойных, чем Спенсер Аддисон.
В ту ночь в постели Кори не плакала, но с тех пор никогда больше не позволяла себе думать о Спенсере Аддисоне. Он? рассталась не только с фотографиями, она рассталась со своей юностью и свойственными ей обольстительными заблуждениями.
В дальнейшем судьба предоставила Кори всего два случая увидеть Спенсера и поговорить с ним, если бы у нее возникло подобное желание, а именно: похороны его бабушки, миссис Бредли, весной того же года и его свадьба летом с дебютанткой из нью-йоркского высшего света. Кори присутствовала ни похоронах вместе со своей семьей, но когда они подошли к Спенсеру, чтобы выразить ему соболезнования, Кори намеренно скрылась в толпе людей, пришедших на похороны.
Устремив взгляд на усыпанный цветами гроб. Кори помолилась за упокой души бабушки Спенсера, и слезы, которых она не замечала, катились у нее по щекам.
Потом Кори незаметно ушла.
Она не присутствовала на свадьбе Спенсера, хотя свадьба состоялась в Хьюстоне, где жили близкие родственники невесты. Не присутствовала она и на приеме, состоявшемся после венчания, хотя все остальные члены семьи Фостер были и на приеме, и в церкви. Свадебную ночь Спенсера она решила провести точно таким же образом, как и он: заняться любовью.
К сожалению, Дуглас Хейвард, которому она решила подарить свою девственность, оказался куда лучшим другом, чем любовником, и дело завершилось исповедью и долгим искренним плачем у него на груди.
Прошло время, и Кори совсем забыла о Спенсере. Начались новые, более интересные события, оттеснившие Спенсера на задний план.
Прежде всего с каждым годом семья Фостер становилась все более известной.
Увлечение семьи садоводством, кулинарией и столярным делом, которое многие считали пустым занятием, превратилось в нечто серьезное, в солидное дело, которое Марджори Крамбейкер продолжала с энтузиазмом пропагандировать в своей газетной колонке.
В тот год, когда Кори училась на первом курсе колледжа, редактор журнала «Лучшие дома и сады» прочла хвалебную колонку Марджори и после посещения дома Фостеров и присутствия на приеме по случаю Дня независимости четвертого июля решила напечатать у себя в журнале обширную статью под названием «Приемы у Фостеров и стиль их жизни».
Номер вышел с многочисленными снимками накрытых столов, уставленных посудой, расписанной бабушкой Розой, и украшенных салфетками ручной работы, а также букетами и композициями из цветов, выращенных матерью Кори в собственном саду и в небольшой теплице. Были и очень удачные снимки любимых блюд семьи, их подробные рецепты, советы, как выращивать зелень и ароматические травы, фрукты и овощи, использованные для приготовления кушаний на снимках. Но самым запоминающимся был конец статьи, где мать Кори объясняла, почему их семья посвятила себя этому нелегкому труду: «Я считаю, что успех любого дела, будь то приготовление обеда, прополка огорода, покупка мебели для спальни или организация вечеринки, зависит от того, с кем и для кого вы это делаете.
Главное – вы должны заниматься этим с людьми, которых любите. Вот тогда вас ждет настоящее удовлетворение, независимо от конечного результата ваших усилий».
Журнал назвал эту мысль «идеал Фостеров», и с тех пор любое начинание или предложение семьи Фостер автоматически обретало это название. После статьи в журнале «Лучшие дома и сады» другие журналы обратились к Фостерам с предложением писать о них и платить за это деньги. Мать Кори и дедушка с бабушкой могли давать только наметки и необработанный материал, который Диана превращала в статьи, а Кори сопровождала фотоснимками.
Сначала это было для Фостеров не более чем семейным хобби.
Роберт Фостер умер от кровоизлияния в мозг в 1987 году, именно в тот момент, когда цены на бирже упали до самого низкого уровня. Его адвокат и бухгалтер открыли членам семьи истинную картину их финансового положения, и Фостеры поняли, отчего в последний год Роберт был нервным и озабоченным, отчего, охраняя их спокойствие, скрывал от них размеры катастрофы. После этого семейное хобби превратилось в бизнес, который позволил им выжить. Колонка Марджори Крамбейкер уже сделала Мери Фостер знаменитой хозяйкой светских приемов, но после смерти Роберта Фостера талант Мери оказался невостребованным и терял всякий смысл.
В конце концов Элиз Ланье, жена одного из ведущих предпринимателей Хьюстона, занимающегося организацией приемов, обедов, ужинов и свадеб, помогла Фостерам остаться на плаву. Спустя месяц после смерти Роберта она позвонила Мери и очень осторожно спросила ее, не возьмет ли она на себя подготовку буфета и оформление Бала орхидей. Мери согласилась, и тогда Элиз использовала все свое значительное влияние, чтобы заинтересовать этой идеей других членов комитета по организации бала.
Впервые за всю историю Бала орхидей на одного человека возлагалась такая огромная ответственность. Элиз проявила себя настоящим другом, и Мери не забыла ее поддержку. Через несколько лет, когда муж Элиз был избран мэром Хьюстона, Мери наконец сумела выразить ей свою благодарность. Она послала Элиз корзину величиной с небольшой автомобиль, до краев наполненную подарками и перевязанную широкой трехцветной лентой.
В корзине были расписанные вручную фаянсовые тарелки, кофейные чашки, подсвечники, кольца для салфеток, солонки и перечницы, а также салфетки ручной работы. Это был полный набор для пикника на двадцать четыре персоны, и в каждом предмете чувствовались любовь и мастерство дизайнера и художника. Каждая вещь была украшена монограммой Ланье красного, белого и синего цветов.
И хотя за один вечер после Бала орхидей Фостеры превратились в самых знаменитых в городе организаторов приемов, они не могли зарабатывать этим достаточно денег для поддержания привычного образа жизни, и очень скоро тяжелая каждодневная работа стала не под силу матери Кори, ее дедушке и бабушке.
Именно Диана решила, что им следует оставить этот изматывающий труд по организации и обслуживанию обедов и приемов, для которого им не хватало ни опыта, ни сил. и посвятить себя написанию статей для различных женских журналов по домоводству, тем более что в этой области они уже заработали себе имя. Диана проявила себя настоящей дочерью предпринимателя, и хотя Роберту Фостеру не повезло и он разделил печальную судьбу многих богатых техасцев семидесятых восьмидесятых годов, Диана определенно унаследовала от отца умение заниматься бизнесом.
Она составила рабочий план, собрала все статьи и рецепты, появившиеся в журналах за прошлые годы, а также многочисленные снимки, сделанные Кори для иллюстрации этих гатей.
– Если мы действительно хотим добиться успеха, – объяснила она Кори, отправляясь к банкиру, который был другом отца, – то должны сразу поставить дело на широкую ногу, получив хорошую финансовую поддержку. Иначе мы потерпим крах не из-за отсутствия опыта и таланта, а из-за недостатка средств, чтобы продержаться первые два года.
Каким– то образом Диане удалось получить необходимые деньги.
Первый номер журнала «Образцовое домоводство Фостеров» вышел через год, и, хотя Фостеры столкнулись с трудностями, причем кое-какие из них граничили с катастрофой, журнал нашел своего читателя. Фостеры начали также выпускать поваренные книги и красивые подарочные альбомы, благодаря которым Кори стала признанным фотографом и существенно пополняла бюджет фирмы.
И вот теперь этот заказ в Ньюпорте, подумала Кори Десять лет работы, тысячи снимков, и она опять там, откуда начинала: она берет фотоаппарат и едет туда, где снова встретит Спенсера Аддисона…
Кори взглянула на часы и поспешно открыла дверцу машины Уже поднимаясь по ступенькам крыльца, она вдруг поняла, что ее волнует будущая встреча со Спенсером. Почти полчаса просидела она в машине, перебирая неприятные воспоминания, некогда похороненные на чердаке вместе с альбомами, заполненными фотографиями Спенсера. Теперь, самостоятельной женщиной, она извлекла их на свет, но не почувствовала прежней боли.
Когда– то она была мечтательным подростком, влюбленным во взрослого мужчину. Этот взрослый мужчина сознательно избегал ее обожания, а потом грубо отверг ее любовь.
Далеко позади осталось то время, ей уже исполнилось двадцать девять, ее окружали друзья, она немалого достигла в жизни, и впереди ее ожидало еще много счастливых дней.
Спенсер… Кем он был для нее теперь? Незнакомцем, чей брак после пяти лет жизни окончился неудачей? Спенсер остался жить на восточном побережье, где поддерживал связь со своими единственными родственниками: сводной сестрой и племянницей, собиравшейся теперь выйти замуж.
Продумав все до мелочей. Кори удивилась, что сначала испугалась встречи со Спенсером. Возможность сфотографировать свадьбу для «Образцового домоводства» была для нее вызовом, проверкой ее профессиональных качеств, а она не сомневалась в своем профессионализме. Сейчас она относилась к Спенсеру с полным безразличием. Прошлое увлечение казалось ей таким по-детски наивным, что она решила достать с чердака коробку с альбомами и заранее отправить ее в Ньюпорт.
Ей самой не нужны старые фотографии, но они рассказывали о молодости Спенсера, и, кто знает, может быть, он захочет их иметь.
Кори вошла в кухню и застала там всю семью, расположившуюся вокруг стола, заваленного списками необходимых покупок и неотложных дел.
– Привет, друзья! – поздоровалась Кори и села к столу. – Так кто же из вас отправляется со мной в Ньюпорт?
Ответом ей были довольные улыбки всех матери, бабушки, дедушки и Дианы.
Своим вопросом Кори подтвердила, что поездка состоится.
– Едут все, кроме меня, – сказал Генри Бриттон и взглянул на стоящую рядом палку, без которой не мог теперь обходиться. – Вы, девушки, всегда умеете взять от жизни лучшее!
