Текст книги "Меня не обманешь!"

Автор книги: Джудит Мак-Уильямс (Макуильямс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Почему ты притихла? – неуверенно спросил ее Лукас.

– Мне холодно. Давай продолжать работу, чтобы закончить до темноты.

– Хорошо. – Он полез в карман и вынул пакет пластиковых прищепок. – В инструкции сказано, что надо повесить на них лампочки.

Разорвав пакет, она вскарабкалась по лестнице и прикрепила крючки и лампочки. Это оказалось относительно легко. С помощью Лукаса дом был обвешан лампочками в течение получаса.

Еще полчаса потребовалось, чтобы развесить все восемь разноцветных шаров на двух деревьях во дворе.

Взяв пустые коробки, Джослин отнесла их в гараж. Лукас протянул удлинители к наружным штепсельным розеткам.

– Ты готова к торжественному включению? – осведомился он, когда Джослин вернулась к дому.

– Готова! – откликнулась она. – Приступай, Эдисон!

Лукас послушно вставил вилку.

– Силы небесные! – ахнула Джослин, ослепленная блеском разноцветных шаров. Они великолепны!

– Довольно мило, правда? – Лукас посмотрел на дом. – Как ты думаешь, может быть, нам нужны еще лампочки?

Джослин критически оглядела небольшое строение.

– Нет. Разноцветные шары напоминают мне о танцах.

Взяв лестницу, Лукас направился к гаражу. Джослин шла за ним.

– Мы часто ходили на дискотеки? – спросил он, безуспешно пытаясь вспомнить, как он танцевал с Джослин.

– Последний раз я была на дискотеке, когда мне было лет двадцать, и я никогда не ходила с тобой.

Джослин придерживала дверь гаража, пока Лукас ставил лестницу на место.

– Как мы развлекаемся? – задал очередной вопрос Лукас.

Джослин торопливо порылась в памяти и обнаружила кое-что, чем они занимались вместе во время деловых поездок.

– О, нормально, – сказала она. – Нам нравится ходить на концерты, в рестораны и букинистические магазины, и тебя очень интересуют средневековые доспехи, латы и прочее.

Перед глазами Лукаса возник застекленный шкаф, заполненный сверкающими доспехами.

– Неужели?

– Уж я-то знаю! Последний раз, когда мы были в Нью-Йорке, мы провели целый день в музее, рассматривая коллекции доспехов.

– Мне кажется, что ты не увлекаешься этим? – спросил он, опасаясь, не принадлежит ли он к тем мужчинам, которые пренебрегают интересами своих жен, требуя, чтобы они разделяли их собственные.

– На самом деле мне это кажется довольно интересным, – возразила она, – и впечатляющим. Должно быть, у тех ребят были хорошие мускулы, если они таскали на себе такую тяжесть! Ты обещал повести меня на выставку, посвященную эпохе Возрождения, когда она откроется в Филадельфии.

– Мы обязательно пойдем, – пообещал Лукас. Открывая дверь в кухню, он обвел глазами веранду позади дома. – Она выглядит довольно уныло. Может быть, нам следует слегка оживить ее?

– Не мешало бы! Можно купить несколько шаров и развесить их на нижних ветвях того дерева, – Джослин указала на невысокий клен, росший на заднем дворе. – Их будет видно из гостиной, если открыть дверь во двор.

– Хорошая мысль! – одобрил Лукас. – Завтра же заберем эти шары, пока кто-нибудь не скупил их. Я выведу Перси еще раз, а ты разведи огонь. Потом мы пожарим сосиски и подрумяним зефир.

– Хорошо! – согласилась она.

Ей удалось быстро разжечь камин. Поставив защитный экран, она заметила, что Макс прижался к двери, выходившей во двор, и пристально наблюдает за Перси.

– Он вернется через несколько минут, – успокоила его Джослин, опускаясь на колени рядом с котом. Она нежно провела рукой по спине кота.

– Хочешь поесть немного, малыш?

Макс не обращал на нее внимания, поглощенный наблюдением за Перси.

Джослин поднялась и пошла в кухню. Положив несколько ложек еды для каждого животного, она отнесла миски в гостиную и поставила их рядом с Максом.

Как только они освоятся, она постепенно приучит их, чтобы они ели в кухне, решила Джослин. Сейчас они слишком напуганы, чтобы разыскивать пищу.

Макс, очевидно, чувствовал себя так неуверенно, что боялся даже повернуть голову и есть, пока рядом не было Перси.

Как только Перси оказался без поводка, он устремился в гостиную, обнюхал Макса, а затем проглотил свой обед.

Макс незаметно подобрался к своей миске и очень аккуратно расправился с тунцом.

– Я тоже умираю от голода, – заявил Лукас.

– Тогда найди вилки, которые мы купили, и я приготовлю еду. Огонь горит хорошо.

– Ладно, – согласился он.

Лукас оглядел гостиную, как будто отыскивая что-то.

– В чем дело? – спросила Джослин.

– Кажется, у нас нет ни проигрывателя, ни телевизора, ни даже радио. Интересно, почему?

– Не знаю. Может быть, тебе это было не нужно? – предположила Джослин.

– Я думаю, что лыжник должен знать прогноз погоды. А музыку хорошо слушать по вечерам, – сказал Лукас. – Завтра, когда будем покупать шары, мы захватим проигрыватель, коллекцию дисков, радио и телевизор.

Подумав о суммах, которые он тратит, Джослин моргнула. Возможно, Лукас не обрадуется этому, когда к нему вернется память. У него будут и другие причины рассердиться.

Ей остается только надеяться, что он не мстительный, иначе она окажется в большой беде, с тревогой подумала Джослин.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Непонятные звуки под дверью спальни разбудили Лукаса. Его веки дрогнули.

Перси! – понял он, наконец. Пес пытается найти его. Ну, придется ему потерпеть еще полчасика, подумал Лукас, не в состоянии превозмочь дремоту. Он постарался уютнее устроиться в постели и внезапно натолкнулся на чье-то податливое тело рядом с собой.

Он удивленно открыл глаза и обнаружил, что смотрит в безмятежное лицо спящей Джослин. Она просто великолепна, подумал он, пожирая глазами мягкие полуоткрытые губы. Стоит ему чуть-чуть наклониться вперед, и он прикоснется к ним и…

Джослин? Лукас едва не задохнулся, почувствовав сильное головокружение. Чувство равновесия исчезло, и ему показалось, что он падает. Прошло несколько минут, показавшихся ему бесконечными, прежде чем он пришел в себя и попытался понять, что произошло.

Несчастный случай! Вот с чего надо начинать. С ним произошел несчастный случай. Он поморщился, когда сознание услужливо воспроизвело большую черную машину, которую неумолимо заносит прямо на него. Нахмурившись, Лукас тщетно пытался вспомнить, что последовало за этим. Он помнил только, как машина, огромная, как гора, несется на него. Следующее воспоминание, которое ему удалось восстановить, – бледное лицо Джослин, в тревоге склонившейся над ним. У нее был испуганный и напряженный вид, но он не знает, что напугало ее и почему ему показалось, что она решается на что-то. У него даже нет уверенности в том, что он действительно видел ее. Возможно, она только почудилась ему. Он начал вспоминать.

Пробормотав что-то во сне, Джослин пошевелилась, и Лукас замер, боясь, что она проснется. Ему крайне необходимо привести в порядок свои мысли, прежде чем они посмотрят друг другу в глаза.

Она, не просыпаясь, теснее прижалась к нему.

Полный решимости понять, что происходит, Лукас заставил себя вызвать в памяти несчастный случай и внимательно проследить ход событий, которые он помнил. Джослин, должно быть, заявила на месте происшествия, что она его жена, так как в больнице ее воспринимали именно так. Но для чего она сделала это? Лукас не мог найти ни одной правдоподобной причины. Заявление об уходе уже было подано, и ей предстояло уйти через…

Она могла оставить его в больнице и тут же улететь. Билет у нее был, но она им не воспользовалась. Почему? Что она надеялась получить, притворяясь его женой?

Многое, подумал Лукас. Перед его мысленным взором предстала женщина с резкими чертами лица. Его мачеха. Если бы он поверил, что Джослин – его жена, он открыл бы ей доступ к своим банковским счетам, а они весьма значительные.

Но она не покушалась на его счета. Они купили только рождественские украшения, и это была его идея.

Джослин отнюдь не глупа. Ей следовало знать, что время, в течение которого она может извлечь из него какие-либо финансовые выгоды, ограничено.

В этой теории есть еще один недостаток, понял он. Когда Джослин выдала себя за его жену, она не могла знать, что он потеряет память. Для чего она сделала это?

А что, если… у нее есть к нему какие-то чувства? Его охватило радостное волнение, но здравый смысл взял верх. Если она хоть что-то чувствовала бы к нему, она бы не захотела уйти с работы. А она захотела. И выразила это весьма недвусмысленно и энергично.

Однако в этом есть смысл, если Джослин заняла пост его административного помощника с целью завлечь его, как мачеха проделала это с отцом. Она решила уволиться, когда поняла, что у нее ничего не получается. Ей нужно было подождать всего несколько недель, подумал Лукас, немного терпения, и она была бы вознаграждена, увидев, какого он свалял дурака.

Но даже если это так и она утвердилась в роли его жены, чтобы попытаться извлечь из него выгоду, факт остается фактом – она не предприняла такой попытки. Лукас не мог понять, почему.

Джослин шевельнулась, и он замер. Ему надо срочно решить, что делать.

Есть два варианта, подумал он. Можно сказать Джослин, что к нему вернулась память, и можно притворяться, что у него амнезия. Если он признается в первом, он никогда не узнает, для чего ей понадобилось это перевоплощение. Он даст Джослин немного времени, чтобы она сделала следующий шаг, и тогда обязательно узнает ее замысел. Ему не придется гадать.

Он не сможет притворяться бесконечно, потому что ему необходимо управлять компанией, но рождественские каникулы он себе позволит, наконец, решил Лукас. И если из этого ничего не выйдет, у него останутся воспоминания о времени, проведенном с женщиной, которую он любит.

Лукас похолодел, осознав, какое слово он подсознательно использовал. Разве он любит Джослин?

Лукас осторожно встал с постели. Торопливо одевшись, он открыл дверь и увидел, что перед ней лежит Перси. Макс прижимался к нему.

Пес взглянул на Лукаса с робкой надеждой, как будто он в равной мере приготовился как к проявлению дружелюбия, так и к плохому обращению.

Наклонившись, Лукас почесал у него за ушами и погладил Макса.

– Доброе утро, ребята! Дайте мне пять минут, чтобы я обулся и надел куртку, и тогда я выведу тебя, Перси.

Макс был невозмутим, но лохматый хвост Перси радостно застучал по ковру.

Через три минуты Лукас поспешно выскользнул с собакой во двор. Перси не терял времени даром. Он явно опасался, что, если задержится во дворе слишком долго, Лукасу придет в голову не впустить его в дом.

– Теперь завтрак, – объявил Лукас, как только они вошли в дом.

Перси радостно взвизгнул. Войдя в кухню, Лукас, следуя совету ветеринара, разложил пищу в небольших количествах. Перси мгновенно расправился с едой и ожидающе посмотрел на него.

– Прости, приятель. Через час я дам тебе еще.

Перси поднял одно ухо, повернул голову, как будто прислушиваясь, и проворно побежал в гостиную. Макс продолжал аккуратно доедать свой завтрак.

Лукас пошел посмотреть, что заинтересовало собаку, и увидел, что Джослин стоит в спальне, лаская Перси. Его взгляд жадно пробежал по ее стройной фигуре. На ней были джинсы, восхитительно облегавшие точеные ноги, и толстый свитер кремового цвета. У нее был очень аппетитный вид. По мнению Лукаса, она выглядела бы еще восхитительнее в кружевном пеньюаре. В зеленом, решил он, сшитом из тонкого мягкого щелка, облегающего все округлости ее фигуры. Лукас провел кончиком языка по внезапно пересохшим губам, когда перед его мысленным взором предстало глубокое декольте и груди Джослин, едва прикрытые кружевами. Он бы…

– У тебя болит голова? – прервал сладостные размышления Лукаса ее прозаический вопрос.

Осторожно, Форестер, она ничего не должна заподозрить, иначе всему конец! Она умчится прочь, как испуганный кролик, и ты останешься ни с чем.

– Нет. Просто мне немного холодно. Мы с Перси выходили во двор.

Джослин быстро оглядела гостиную.

– Никаких сюрпризов?

– Ни одного. Совершенно очевидно, что наш Перси жил в чьем-то доме, пока его не бросили.

Наш Перси. Джослин с наслаждением вслушалась в эти слова. Как будто они одна семья! В данный момент так оно и есть. И так будет то недолгое время, пока к Лукасу не вернется память.

Перси лизнул ей руку, и Джослин улыбнулась ему. Семья, которая растет с каждым днем.

Джослин подняла глаза и увидела, что Лукас смотрит на нее с напряженным вниманием. Она узнала этот взгляд. Он всегда так смотрит, когда что-то озадачивает его, и он всеми силами старается понять это.

Неужели к нему вернулась память? От страха Джослин похолодела. Нет, ей это показалось, пыталась она убедить себя. Если бы Лукас все вспомнил, он бы потребовал объяснений. Но он молчит и даже никак не комментирует ситуацию.

– Я накормил их, – сказал Лукас. – Давай составим план на сегодняшний день, пока мы будем завтракать.

Эти слова успокоили Джослин, и она пошла за ним в кухню.

– Будешь есть овсяную кашу? – спросила она, открывая кухонный шкаф.

Лукас смотрел, как Джослин высыпает в миску содержимое небольшого пакета.

– Мне, пожалуй, двойную порцию, – попросил он. – У нас есть пончики, чтобы перекусить, пока будет готова каша?

– Она будет готова через полторы минуты! – возмутилась Джослин. – Тебе вредно есть пончики.

– Пончики – пища для души, – заявил Лукас. – Разве ты не слышала о том, что надо питать свою внутреннюю сущность?

– Ну, еще бы! Еще я слышала о высоком кровяном давлении, повышенном уровне холестерина и…

– Сейчас слишком ранний час, чтобы обсуждать такие зловещие темы! – взмолился он.

– И спорить тоже, – добавила Джослин, так как у нас нет пончиков. Тебе придется довольствоваться овсянкой.

Она поставила перед ним миску с горячей кашей.

Лукас добавил в нее молока и с чувством удовлетворения принялся за еду. У него получилось! Она не поняла, что к нему вернулась память. Теперь ему надо только продолжать в том же духе и заставить ее раскрыть карты. Но как сделать это? – размышлял он, рассеянно опустошая тарелку.

– Не печалься! – обратилась к нему Джослин. – Если тебе так хочется пончиков, купим их, когда поедем в город.

– Заедем в булочную, – согласился Лукас. При этих словах Джослин внезапно ощутила беспокойство.

– Какую булочную? Ты что-то вспомнил?

Лукас обругал себя за опрометчивость. Ему придется труднее, чем он думал.

– Нет, – солгал он. – Когда ты была в аптеке, официантка в ресторане сказала, что они получают пирожки из булочной. – И тогда же ты сделала телефонный звонок, о котором я не должен был знать, – вспомнил он.

– Вот оно что! – Джослин вздохнула с облегчением. – Итак, чем же мы сегодня займемся? – спросила она, когда они покончили с завтраком.

– Мы поедем в город, найдем место, где продают электронику, и купим проигрыватель для компакт-дисков, телевизор и еще что-нибудь, что нам понравится. Что тебе хочется?

Лукас внимательно наблюдал за ней, ожидая, что она воспользуется его предложением. Он удивился ее равнодушию.

– Может быть, нам лучше взять все эти вещи напрокат? – спросила она. – Потому что иначе расходы будут большие. К тому же, если бы ты хотел, у тебя уже был бы проигрыватель и все прочее.

– У нас какие-то финансовые проблемы, которые ты пытаешься скрыть от меня? – с любопытством спросил Лукас.

– Я говорила тебе, что ты можешь позволить себе любые покупки, но это не означает, что ты одобришь большие траты, когда к тебе вернется память.

– Я могу себе позволить? Так как я не помню наше бракосочетание, скажи мне, подвергся ли этот пункт изменению? – Лукас не смог удержаться, чтобы не надавить на Джослин. – Что-то вроде «всеми земными сокровищами тебя я наделяю»? – привел он цитату из брачной церемонии, на которой ему довелось недавно присутствовать.

Джослин нахмурилась.

– Откуда ты знаешь это?

– О, я знаю много разных вещей! Мне трудно вспомнить лишь то, что касается меня.

– Возможно, эти слова произнес мировой судья, который поженил нас, но я слишком нервничала и не запомнила их.

– Возможно, – согласился Лукас. – Вряд ли мировой судья может сказать что-нибудь оригинальное во время бракосочетания. Может быть, нам следует прямо сейчас повторить эту брачную церемонию, чтобы я наконец запомнил ее?

Лукас пристально смотрел на Джослин, ожидая, какой будет ее ответ.

– Нет! – выпалила она. – Мы можем пожениться еще раз, когда к тебе вернется память, – попыталась Джослин смягчить свой отказ.

Ему стало неприятно от непреклонного тона, которым она отвергла его предложение. Ясно, что Джослин не хочет выходить за него замуж. Черт подери! Какая же у нее цель? Лукас стиснул зубы, пытаясь не поддаться искушению и не задать ей этот вопрос. Он должен сохранять непринужденный вид!

– Если тебя беспокоит, как я трачу свои деньги, скажи, не будешь ли ты возражать, если мы потратим половину тех денег, которые я завещал тебе?

– Ты говоришь, как филадельфийский юрист, а не бизнесмен, – заметила Джослин.

– Пожалуйста, без оскорблений! Еще утро. Ты помнишь, когда открываются магазины?

– Продуктовый магазин работает круглосуточно. Остальные магазины должны открываться в десять часов. Это обычное для них время.

Лукас посмотрел на часы.

– Прекрасно! Давай сначала заедем за шарами и удлинителями, а потом займемся всем остальным.

– Хорошо, – согласилась Джослин, не в силах избавиться от беспокойства. На мгновение ей показалось, что перед ней прежний Лукас, такой, каким он был до несчастного случая, серьезный и решительный.

Она неуверенно посмотрела на него. Может быть, с каждым днем он все больше становится самим собой? Тогда это понятно. По крайней мере, более понятно, чем все остальное.

Возможно, она могла бы… Внезапно телефонный звонок прервал ход ее мыслей.

– Что это? – Лукас повернулся и посмотрел в направлении гостиной, где на столе лежал ее телефон.

– Телефон звонит. – Джослин поспешно поднялась. – Это, наверное, моя подруга или Ричард с последними новостями.

Войдя в гостиную, она схватила телефон и нажала кнопку. Скрипучий голос Билла привел Джослин в смятение.

– Проклятого завещания там нет! – разразился он жалобами. – Я разобрал его квартиру на части и не нашел его. Говорю тебе, оно должно быть в его горной хижине.

Джослин хотела высказать ему многое. Но это было невозможно по нескольким причинам, и самая важная из них заключалась в том, что Лукас стоял позади нее и слушал все, что она говорит. Он потерял память, но не ум. Ей нельзя говорить ничего, что может вызвать у него подозрение. Если Лукас проведет хотя бы небольшое расследование, ее обман будет раскрыт.

– Отвечай мне, черт подери! – заорал Билл.

– Я не поняла, что это был вопрос. – Джослин сделала огромное усилие, чтобы сохранить спокойствие.

– Не притворяйся глупее, чем ты есть! Завещание должно быть в хижине!

– Его здесь нет, – сказала она.

– Откуда ты, интересно, знаешь?

– Я искала, – солгала Джослин.

– Вероятно, ты искала не в тех местах! Увези оттуда Лукаса, и я сделаю все как надо. Я прилетел вчера поздно вечером, после того как до меня дошло, где он спрятал завещание. Через полчаса я приеду.

Когда она представила, как Билл роется в ее вещах, у нее мороз пробежал по коже. К тому же Лукас обязательно заметит, что дом обыскивали. Он вызовет полицию, и кто знает, что выплывет на свет, если вмешается полиция. Каким-то образом ей нужно задержать Билла до тех пор, пока…

Неожиданная мысль осенила Джослин, когда ее взгляд остановился на животных. Тесно прижавшись, друг к другу, они сидели на кровати Перси.

– Я говорила тебе, что Лукас завел пса? – спросила она.

– Пса? – недоверчиво переспросил Билл. – На кой черт ему пес?

– Он бездомный. Пес славный, но пока не очень покладистый. Я думаю, что, как только он освоится, он не будет таким… – Джослин умышленно не договорила.

– Какой породы этот пес? – подозрительно спросил Билл.

– Ну, я не знаю. Обычный пес. Ветеринар считает, что это помесь с питбулем. – Джослин улыбнулась, мысленно попросив у Перси прощения. – Он все время сидит и следит за нами. И ест очень много. Похоже, он голодал.

– Ты глупая сучка! – в ярости прошипел Билл. – Лишение пищи – один из способов дрессировки бойцовских собак. Эта мерзкая тварь, вероятно, опасна.

– Вряд ли, – возразила Джослин, довольная тем, какое впечатление ее выдумка произвела на Билла. Если повезет, Билл, боясь, что его искусает собака, не будет пытаться проникнуть в дом Лукаса.

– Ты должна избавиться от пса! – потребовал Билл.

– Каким образом? Ведь это не моя собака. Но все-таки я обыщу дом еще раз, – торопливо добавила она в надежде, что ей удастся задержать Билла на некоторое время.

– Смотри же, постарайся! – прорычал Билл и бросил трубку.

– Кто звонил?

Джослин обернулась и увидела, что Лукас настороженно смотрит на нее. Она почувствовала, что нервничает. Может быть, Лукас услышал громкий голос Билла? Или он просто хочет поговорить с ней?

– Подруга, – ответила Джослин.

Странно, печально подумала она, ей совсем не стыдно лгать Биллу, но ей становится плохо, когда приходится скрывать правду от Лукаса.

– Почему ты сказала, что бедный Перси помесь с питбуль-терьером?

– Я пошутила, – нашлась Джослин. – Все это пустяки. Если мы собираемся в город, то нам пора.

Лукас смотрел на ее побледневшее лицо, и его беспокойство возрастало. Джослин разговаривала не с подругой. Она даже не разговаривала, а слушала. Она ничего не сказала, за исключением выдумки о Перси. У него сложилось впечатление, что она пытается отговорить кого-то от приезда в их дом. Но кого?

Лукас прищурил глаза. Джослин была очень напряжена во время разговора, почти испугана.

Внезапно его охватил гнев. Кто осмелился угрожать ей? Чем ей угрожают? Уж конечно, это не имеет отношения к ее прошлому.

Эмми, его троюродная сестра, дала Джослин прекрасную характеристику, и он сам тщательно проверил ее, прежде чем принять на работу. Ее жизнь была так безупречна, что вызывала скуку.

Его охватило чувство безысходности. Так много поставлено на карту, а он не только не знает правил игры, в которую играет Джослин, но и игроки ему неизвестны.

– Лукас! – неуверенно окликнула его Джослин, обеспокоенная изменившимся выражением его лица. Ясно, что он не поверил ее объяснениям, но она не смеет рассеять его сомнения, потому что это создаст еще большие осложнения.

– Прости. – Лукас заставил себя отвлечься от неприятных мыслей. – Я пытался представить Перси в роли питбуля. Это превосходит всякое воображение! Легче представить Макса злобным монстром.

Джослин заметно успокоилась от шутливого тона Лукаса. Она проследила за его взглядом. Макс, уютно свернувшись в клубок рядом с Перси, спал крепким сном.

– Одна из моих приемных матерей любила повторять, что надо опасаться тихих, потому что «в тихом омуте черти водятся». Именно она сказала мне, что Бог покарает меня, как только я солгу.

– Сказать такую ужасную вещь ребенку! – Лукас был возмущен. – Она что, хотела, чтобы тебя мучили кошмары?

– Да нет, все было не так плохо, – задумчиво возразила Джослин. – Просто замученная работой домохозяйка, которая брала детей на воспитание, чтобы свести концы с концами.

– У тебя было много приемных родителей? – спросил Лукас.

– Больше, чем мне бы хотелось. Поедем? – спросила Джослин, желая переменить тему разговора.

– Тебе не хочется говорить об этом.

Глядя на вьюрка, усевшегося на перила веранды, Джослин попыталась разобраться в своих чувствах.

– Нет, не совсем так. Просто теперь мне это кажется неуместным, – пояснила она, пытаясь найти объяснение. – У меня такое ощущение, что это была чужая жизнь. Жизнь, прожитая кем-то другим, которая не имеет ко мне никакого отношения.

Лукас не удержался и обнял ее. Прижав Джослин к груди, он зарылся лицом в ее волосы, источавшие слабый цветочный аромат. Она пахнет просто восхитительно! Что бы ни произошло, Джослин будет всегда напоминать ему о весне, о новой жизни.

– Потому что теперь ты взрослая.

– И я больше не пленница. – Джослин благодарно прильнула к Лукасу, жадно впитывая непривычное ощущение, возникшее от его утешения и поддержки.

– И ты не сделаешь таких ошибок, когда будешь воспитывать наших детей, – добавил Лукас, и у Джослин замерло сердце.

– Нет, но у меня, вероятно, будет множество других ошибок, – возразила она, стараясь говорить легким тоном. – И как ни приятно дурачиться с тобой, нам нужно ехать.

– Дурачиться? – Лукас слегка повернул Джослин к себе, чтобы заглянуть ей в глаза. – Так это называется «дурачиться»?

– Но это такое же хорошее слово, как любое другое, – тихо сказала она.

– Ну, нет! Я знаю слова намного лучше, – возразил он.

– Правда?

– Конечно! Дай мне подумать. – Лукас сделал вид, что вспоминает. – Одно из моих любимых слов – целоваться!

– Целоваться? – прошептала она.

– Вот так, – он властно приник к ее губам.

Ее тело отозвалось волнами дрожи. Не дав Джослин насладиться этим ощущением, Лукас наклонил голову, и его губы стали медленно исследовать чувствительную область под левым ухом Джослин. Она вздрогнула, и Лукас крепче прижал ее к себе.

– Ну и семейка! – произнесла она, задыхаясь.

Лукас удовлетворенно разжал руки и сделал шаг назад. Как бы там ни было, физически он отнюдь не безразличен Джослин. Ей нравится, когда он целует ее. Он уверен в этом.

– Как ты уже сказала, время не ждет. Нам нужно ехать в город и купить рождественскую иллюминацию.

– Рождественскую иллюминацию, – повторила Джослин.

Как только к Лукасу вернется память, она, Джослин, исчезнет. И, вероятно, в ее ушах будут звучать проклятия Лукаса. Она не должна допускать душевной близости между ними, чтобы не сделать свою боль невыносимой.

Но как? – в отчаянии спрашивала себя Джослин. Как ей сделать это, если Лукас постоянно прикасается к ней?