Текст книги "Меня не обманешь!"

Автор книги: Джудит Мак-Уильямс (Макуильямс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Макуильямс Джудит
Меня не обманешь!

ПРОЛОГ

Завтра приезжает Лукас! Осталось – она взглянула на миниатюрные золотые часики ровно четырнадцать часов и двадцать минут, и она снова увидит любимое лицо.

Лифт плавно остановился на первом этаже, и двери бесшумно открылись. Джослин привычно шагала по черному мраморному полу просторного холла компании «Форестер энтерпрайз».

– Добрый вечер, Гарри, – она приветливо улыбнулась пожилому охраннику, сидевшему за конторкой дежурного.

– Добрый вечер, мисс Стемик, – улыбнулся Гарри.

Открыв тяжелую дверь из зеркального стекла, Джослин улыбнулась. От венка из еловых веток, украшавшего дверь, исходил запах хвои. В Рождество все возможно. Абсолютно все.

Джослин вышла на улицу и задохнулась от ледяного ветра, ударившего ей в лицо. Стоянка была почти пуста. Наклонив голову, она быстро пошла к своей машине.

– Привет, красотка!

Фамильярное приветствие неприятно поразило ее.

Не снизойдя до ответа, Джослин вынула электронный ключ из кармана пальто и открыла дверцу машины.

К ее крайнему раздражению, мужчина быстро подошел к другой дверце и скользнул на сиденье рядом с ней.

Джослин откинула назад каштановую прядь. Что здесь делает Билл? Она не видела его больше года.

– Убирайся из моей машины!

– Как бы не так, куколка. Мне нужна помощь, и я получу ее от тебя.

– Черта с два! – парировала она.

– Ошибаешься! – Злорадная улыбка вызвала у Джослин предчувствие опасности. – Ты же не хочешь, чтобы старина Лукас узнал, что его энергичная и знающая помощница и его ненавистный сводный брат были любовниками?

– Мы не были любовниками!

– Попробуй убедить его, но, как ты думаешь, кому из нас он поверит, когда я покажу ему вот это? А?

Билл протянул ей листок бумаги.

Джослин осторожно взяла его, и сердце у нее упало. Это была квитанция о проживании в гостинице, выписанная на них обоих.

В конце прошлого января Билл пригласил ее провести уикенд в горном курорте Поконос. Предложение показалось ей заманчивым, и она согласилась при условии, что сама оплатит свои расходы. Однако, приехав в Поконос, Джослин узнала, что в начале недели Билл отменил заказ на ее комнату и вписал ее имя в свою броню.

Она приехала из Филадельфии в его машине, и единственный прокат автомобилей был уже закрыт. Ей пришлось остаться. Когда она попыталась снять себе отдельный номер, выяснилось, что свободных номеров нет. Джослин, сожалея о собственной доверчивости, откровенно высказала ему все, что о нем думает. Затем она сняла несколько одеял с единственной кровати в его номере и, свернувшись калачиком на диване в гостиной, провела очень неуютную ночь. Она уехала ранним утром. С тех пор Джослин ни разу не видела Билла.

– Кто сказал тебе, что я работаю у Лукаса? – осведомилась она, пытаясь выиграть время.

– Дражайшая кузина Эмми. Она хвасталась, что помогла тебе найти работу. – Билл запустил руку в безупречно подстриженные волосы. Грубо говоря, я просадил все до последней монеты из тех денег, что оставил мне отец, и если я не найду новый источник доходов…

– …тебе придется работать, как всем нам, без тени сочувствия продолжила за него Джослин. – Шантаж тебе не поможет. Сбережений, которые я накопила за всю жизнь, тебе не хватит даже на неделю.

– Я собираюсь шантажировать не тебя, глупышка, а Лукаса!

Джослин поморщилась.

– Ты же, конечно, не воображаешь, что у меня есть его доверенность?

– Я не собираюсь присваивать деньги компании, – холодно возразил Билл. – Я хочу принять на себя руководство. Компанию можно продать за огромные деньги. Все равно она должна была принадлежать мне.

– Отец Лукаса оставил компанию ему, – повторила Джослин слова Эмми.

– Я думаю, что Лукас подменил настоящее завещание. Мама того же мнения.

– По словам Эмми, компания принадлежала матери Лукаса. Может быть, это было… она сделала неопределенный жест рукой, – то, что раньше называлось «майоратным наследованием»?

– Ничего подобного! Прежде чем выйти замуж, моя мать внимательно ознакомилась с завещанием первой жены отца. Мать Лукаса все оставила мужу. Нет, единственное объяснение, почему не я владелец компании, состоит в том, что Лукас подменил завещание. И я хочу, чтобы ты помогла мне найти настоящее.

Все идет прахом, с ужасом подумала Джослин. Вся ее жизнь, Она машинально наблюдала, как снежинки бьются о ветровое стекло.

– Я свяжусь с тобой, – Билл самодовольно ухмыльнулся и вылез из машины.

Оцепенев, Джослин наблюдала, как он неторопливо подходит к серебристому «Порше» и усаживается за руль.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Краем глаза Джослин рассматривала Лукаса Форестера, не в силах отвести взгляд от квадратного подбородка с небольшой ямочкой. Она с надеждой подняла глаза, пытаясь разглядеть хотя бы намек на сердечность. Напрасно. Губы Лукаса были плотно сжаты, карие глаза, не мигая, смотрели вперед.

Ровно через восемь дней истекает срок ее работы после подачи заявления об уходе. Ей придется уйти. Уйти и никогда больше не видеть Лукаса. Она почувствовала приступ паники. Бессмысленно паниковать. Несчастное детство преподало ей хороший урок, научив не бранить Судьбу. Это бесполезное занятие.

В беспомощное раздражении она кусала нижнюю губу. Все так несправедливо! Всего лишь на мгновенье ей показалось, что Билл Форестер что-то собой представляет, но это заблуждение быстро прошло. И вот расплата.

Лукас… Она перевела взгляд на чеканный профиль.

От мысли, что она никогда больше не увидит Лукаса, Джослин пронзила острая боль.

Она повторяла себе, что сможет пережить и это, но отчаянные попытки убедить себя оказались тщетными.

– Я думаю, надо заехать куда-нибудь пообедать, прежде чем мы отправимся в аэропорт, заявил Лукас, и Джослин слегка вздрогнула от его резкого тона. Терпеливый и терпимый человек, у которого она работала последние полгода, исчез сразу после того, как прочитал ее заявление об увольнении. Как жаль, что надо было подавать заявление! Если бы только можно было просто не прийти на работу! – Вы не возражаете? – осведомился Лукас.

Джослин снова вздрогнула от его резкого голоса, неожиданно нарушившего ее раздумья.

– Конечно, нет, – поспешно откликнулась она.

– Недалеко отсюда есть одно место, где прилично кормят, – сообщил он.

– Хорошо, – отозвалась Джослин. Подавив вздох, Джослин занялась созерцанием унылого ландшафта за окном.

Лукас бросил быстрый взгляд на тонкий профиль Джослин и почувствовал, как его снова охватывает чувство жгучего гнева от ее предательства. В течение шести месяцев они были командой. Они вместе работали, смеялись, жили общими интересами компании. Он считал, что Джослин – единственная в своем роде женщина, которой можно доверять. Лукас был убежден, что он нравится ей как мужчина, а не как Форестер, богатый промышленник, который в состоянии оплатить любые ее прихоти.

Очень быстро восхищение красотой Джослин сменилось осознанием ее невероятной сексуальной привлекательности. Такой женщины Лукас еще не встречал. Ночи напролет он представлял себе все способы, которыми он воспользуется, занимаясь с ней любовью. Его уже не пугала опасность любовной интрижки со своей подчиненной, он даже допускал возможность успешного сочетания бизнеса с удовольствием.

И всего лишь одна страница печатного текста разрушила все его надежды! Читая ее короткое заявление об уходе, он понял, что ошибся. Страшно ошибся. Преданность и симпатия, которую она выражала ему, не были искренними.

Черт! Джослин даже не потрудилась солгать ему, что нашла другое место.

Лукас инстинктивно избегал думать о чувствах, которые он действительно испытывает к Джослин, потому что это ничего бы не изменило. Еще восемь дней – и он больше никогда не увидит ее. Второй брак его отца доказал ему, как безотрадна и бесплодна любовь к женщине, которой нужен не мужчина, а его собственность.

Если только… Лукас решительно подавил эту мысль. Совершенно бесполезно размышлять о том, что «если бы да кабы»…

Проехав еще несколько миль, он увидел знакомый ресторан и включил сигнал поворота.

Лукас припарковался на одном из двух свободных мест и заглушил двигатель.

У двери ресторана он вспомнил, что его портфель с сотовым телефоном остался в машине, а ему необходимо связаться с Ричардом.

– Я забыл телефон, – в его словах прозвучала злость, которая неприятно поразила Джослин. – Сейчас вернусь.

Лукас круто повернулся и направился к их взятой напрокат машине.

Джослин смотрела ему вслед. Может, стоит объяснить ему причину своего ухода? Но ее порыв сразу угас. Это не поможет. Она знает, что это бесполезно, потому что миллионы раз обдумывала возможные варианты своего поведения.

Черт бы подрал этого Билла! Что за пакостный человек!

«Учись на опыте и иди дальше». Джослин придумала эту мантру в детстве, и она всегда помогала ей. Но сейчас она не приносила успокоения.

И тут она увидела влетевший на стоянку черный седан.

Внезапно водитель резко повернул на свободное место рядом с Лукасом, стараясь опередить фургон, который направлялся туда же с противоположной стороны.

Машину занесло, и седан врезался в автомобиль Лукаса. Раздался глухой удар, за которым последовал скрежет металла.

– Господи! Ну, пожалуйста, не надо! – бессвязно шептала Джослин, пытаясь разглядеть Лукаса за громадой черного седана.

Собственный голос вывел ее из оцепенения.

Джослин бросилась к машине. Лукас лежал между двумя автомобилями. Он был без сознания и истекал кровью.

Обежав седан с другой стороны, она открыла дверцу. Пожилой водитель испуганно поднял глаза и невнятно залопотал:

– Я не виноват! Машину занесло на льду. Говорю вам, что это не моя вина!

В ярости, что он пытается оправдаться вместо того, чтобы помочь Лукасу, Джослин схватила мужчину за куртку и выволокла его из машины.

– Бегите и вызовите «скорую помощь»!

– «Скорую помощь»? – повторил он. Джослин сделала к нему шаг, и он, поспешно повернувшись, побежал к ресторану.

Скользнув на его место, она повернула ключ зажигания. Двигатель работал. Нажав на тормозную педаль, чтобы машина не рванулась вперед, Джослин осторожно дала задний ход.

Выпрыгнув из машины, Джослин подбежала к Лукасу. Она опустилась на колени и попыталась определить, откуда столько крови. Голова! – осенило ее. Нужно остановить кровотечение, лихорадочно соображала Джослин, отыскав рану, начинавшуюся на правом виске и заканчивавшуюся где-то в густых каштановых волосах.

Из внутреннего кармана его пиджака она выхватила чистый носовой платок.

– Позвольте мне, мисс! Я врач. – Незнакомый мужчина опустился на колени рядом с ней. Большая, внушающая доверие рука легла на импровизированную повязку. – Дорогая, принеси мне сумку из багажника, – обернувшись, попросил он.

Ей показалась, что прошла целая вечность, прежде чем полная пожилая женщина принесла черную кожаную сумку и, потеснив Джослин, заняла ее место.

– Не беспокойтесь! – сказала она. – Мой муж знает свое дело, а я когда-то была хорошей операционной сестрой.

– Да-да, – машинально пробормотала Джослин.

Закрыв глаза, Джослин попыталась молиться, но ни одно слово молитвы не приходило ей в голову. Она могла думать только о бледном окровавленном лице Лукаса, который неподвижно лежал на черном асфальте.

– Так! «Скорая помощь» уже здесь. – Услышав голос врача, Джослин обернулась и увидела, как бело-зеленая карета «Скорой помощи» со сверкающими красными огнями въезжает на стоянку. За ней следовала черно-белая полицейская машина.

– Я думаю, что вашему мужу потребуется срочное хирургическое вмешательство, – продолжал врач. – Хорошо, что вы здесь и можете дать разрешение на операцию. Вы же его жена, не так ли? – Кажется, он заметил, что на ее пальце нет кольца.

– Да, – пробормотала Джослин. Она должна обеспечить Лукасу помощь.

Карета «Скорой помощи» остановилась, и из нее выпрыгнул рослый и крепкий мужчина в сопровождении высокой, худощавой женщины.

– Как зовут… – полицейский взглянул на неподвижное тело Лукаса и поморщился.

– Лукас Форестер, – ответила Джослин.

– Это его жена, офицер, – вмешался врач. Я буду в ресторане, если вам нужно будет поговорить со мной. Постарайтесь успокоиться, дорогая. У нас здесь отличная больница, – врач похлопал Джослин по плечу, повернулся и ушел.

– Вы видели, как произошел несчастный случай, миссис Форестер? – спросил полицейский у Джослин.

– Да. – Джослин кратко рассказала о происшедшем.

– Позвольте, – рослый фельдшер отстранил Джослин и полицейского в сторону, чтобы задвинуть носилки в машину.

Джослин напряженно смотрела, как Лукаса погружают в «скорую помощь».

– Не волнуйтесь, мэм! – фельдшер ободряюще улыбнулся ей. – У него хорошие сердечные сокращения, а травмы головы всегда выглядят серьезнее, чем на самом деле. Из-за обилия крови, понимаете?

Ее взгляд упал на страшное пятно на асфальте, и она содрогнулась. Да, она прекрасно понимает.

– Вы поедете с мужем в больницу? – спросил фельдшер. – По дороге вы сможете сообщить нам его имя и все остальное.

– Поезжайте, миссис Форестер, – поддержал его полицейский.

Полицейский протянул ей руку, и она забралась в машину. Съежившись на откидном сиденье, она старалась не мешать фельдшеру, который измерял Лукасу давление.

– Скажите, он страдает какими-нибудь хроническими заболеваниями?

– Нет, – ответила она.

– Прекрасно! – Мужчина крякнул, разрывая на груди Лукаса рубашку.

– Далеко еще?

При взгляде на мертвенно-бледное лицо Лукаса ее начинала бить дрожь. Пробивавшаяся щетина резко контрастировала с неестественно побелевшими щеками, придавая ему слегка беспутный вид. Большой кровоподтек, начинающий синеть на левой стороне лица, усиливал это впечатление.

– Скоро приедем. – Фельдшер откинулся назад, когда шофер сделал резкий поворот.

– Вы можете подождать здесь, миссис Форестер. – Мужчина пропустил ее в небольшую комнату, где были только черная виниловая кушетка и оранжевый пластиковый стул. – Присядьте, а я пойду и скажу доктору, что вы здесь, хорошо?

Джослин коротко кивнула и опустилась на кушетку. Сжав пальцы в кулаки, она пристально смотрела на побелевшие костяшки. Крупные слезы, падавшие на них, потрясли ее. Нетерпеливо смахнув их, она вытерла заплаканное лицо рукавом пальто и собралась достать из сумки носовой платок. Но сумки не было. Затуманенными глазами Джослин оглядела комнату и, не увидев сумку, перестала думать о ней. Лукас…

Джослин с трудом подавила приступ панического страха.

– Миссис Форестер, – высокий немолодой мужчина торопливо вошел в комнату. – Я доктор Эдвардз, нейрохирург. Мы только что осмотрели вашего мужа. Продолжается внутричерепное кровотечение, и его необходимо остановить, – пояснил он. – Чрезвычайно удачно, что вы были вместе с ним; в противном случае мы бы потеряли драгоценное время, разыскивая его ближайших родственников.

Джослин содрогнулась. Вспомнив жестокие глаза Билла, Джослин подумала, что он бы не стал спешить со своим согласием на операцию.

Джослин не осмелилась признаться врачу, что она не жена Лукаса. Пока его жизнь в опасности, она будет молчать.

Глубоко вздохнув, Джослин сказала:

– Я подпишу все, что необходимо.

У нее вырвалось рыдание.

– Я знаю, как вам тяжело, миссис Форестер, но постарайтесь не беспокоиться. Результаты вполне удовлетворительные. Уверен, операция пройдет успешно. К Рождеству напоминать ему о том, что произошло, будет только шрам. А теперь попытайтесь отдохнуть. Я пришлю вам секретаря с документами, которые вы должны подписать.

Джослин молча кивнула. Ей оставалось только запастись терпением и ждать, когда закончится операция.

Ожидание показалось ей бесконечным.

Наконец, когда нервы Джослин были уже на пределе, в дверь быстро вошел врач. Его широкая улыбка сказала ей все, что она хотела знать.

Джослин почувствовала облегчение. Она потрясла головой, пытаясь избавиться от неприятного шума, и это движение оборвало ее связь с действительностью.

Прошло несколько минут, прежде чем она пришла в себя и обнаружила, что лежит на кушетке, а над ней склонилось обеспокоенное лицо доктора.

– Как он? – спросила она.

– Вне опасности. Кровотечение остановлено, и, насколько я могу судить, церебральных нарушений нет.

– Насколько вы можете судить? – повторила Джослин. – Что это означает?

– Именно то, что я сказал. Я не увидел ничего, что указывало бы на осложнения от перенесенной травмы. Полицейский принес чемоданы из вашей разбитой машины и сумку, которую вы, очевидно, забыли. Все это в вашей комнате.

– Благодарю вас. Когда я смогу увидеть… мужа? – Ей было непривычно произносить это слово. Непривычно и, как ни странно, естественно.

– Сейчас он в реанимации. Через час мы переведем его в палату интенсивной терапии. А пока я советую вам пойти прилечь. Обещаю, что я приду за вами, как только мы переведем его в палату.

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Доктор Эдвардз попросил вас встретиться с ним, прежде чем вы пойдете навестить своего мужа, – сказала Джослин медсестра, когда она подошла к медицинскому посту хирургического отделения.

Джослин почувствовала, что бледнеет. Что случилось? Вчера ночью, когда она навещала Лукаса, он еще не пришел в сознание, но медсестры были довольны его состоянием.

– Лукас не… – Джослин была не в силах договорить.

– Нет, конечно, нет! – поспешила успокоить ее медсестра. – Просто… А вот и доктор Эдвардз! – С видимым облегчением она поспешила прочь, увидев, что врач идет к ним.

Джослин повернулась, нетерпеливо ожидая, когда он приблизится. Если в состоянии Лукаса не произошло ухудшения, то единственная причина, почему доктор настаивает на встрече с ней, означает, что каким-то образом стало известно, что она солгала им.

Вероятно, его волнует ответственность, которую придется нести больнице за проведение операции без соответствующего разрешения.

Джослин расправила худенькие плечи и приготовилась мужественно встретить ярость доктора. Главное, что Лукас вовремя получил необходимую помощь и никакой бюрократ не решал, когда лечение окажется юридически безопасным.

– Миссис Форестер! – Доктор Эдвардз захватил ее врасплох. Если он узнал, что она не жена Лукаса, почему он называет ее так? – С вашим мужем все в порядке. – Врач без труда понял, что скрывается за выражением ее лица.

– Но?.. – продолжила Джослин, чувствуя, что он что-то недоговаривает.

– Не волнуйтесь! Ничего страшного. Просто временная проблема. У мистера Форестера небольшая амнезия.

– Амнезия? – она в недоумении посмотрела на врача.

– Обычное явление при травмах головы, уверил он Джослин. – Это обнаружилось сегодня утром, когда мы привели его в сознание. Память должна вернуться к нему через неделю. Самое большее через две.

– Амнезия, – повторила Джослин. – То есть он не помнит, кто я?

– Сейчас не помнит, – подтвердил врач.

– Как я должна вести себя? – наконец спросила она.

– Самое важное – сохранять спокойствие и не пытаться заставлять его напрягать память. Каждый день он будет что-нибудь вспоминать, пока память полностью не вернется к нему. Отвечайте на любые вопросы, которые он будет задавать, и, главное, старайтесь не волновать его.

– Понимаю, – медленно произнесла Джослин, лихорадочно соображая, что ей делать. В свете последних событий не может быть и речи о том, чтобы признаться, кто она действительно такая. – Когда он сможет выйти из больницы? – спросила Джослин.

– Если не произойдет ничего непредвиденного, его выпишут послезавтра.

– Так скоро?

– В привычной для него обстановке выздоровление наступит гораздо быстрее. Не волнуйтесь! Вы прекрасно справитесь.

Доктор Эдвардз ободряюще улыбнулся ей и поспешно ушел.

Надеюсь, что лечит он лучше, чем предсказывает, подумала Джослин, зная, что ничего прекрасного не будет. Тем больше оснований как можно лучше использовать настоящий момент, сказала она себе.

Сделав глубокий вдох, Джослин быстро пошла в палату Лукаса.

Лукас лежал на высокой узкой кровати. Его глаза были закрыты; бинты, скрывавшие левую половину головы, подчеркивали сероватый оттенок, который приобрела его кожа. Тихо приблизившись, Джослин болезненно поморщилась при виде зловещего багрово-красного кровоподтека на щеке, начинавшегося под повязкой и доходившего до подбородка. Лукас был похож на древнего воина, который потерпел поражение.

Веки Лукаса медленно поднялись, как будто он почувствовал, что в палате кто-то есть. Джослин внимательно посмотрела ему в глаза. Они казались мутными. Что едва ли удивительно после того, что он перенес, сказала она себе.

Не зная, как вести себя, она растерянно молчала.

Лукас прищурился, пытаясь сквозь пелену затопляющей его боли рассмотреть женщину, стоявшую около его кровати. У нее большие голубые глаза с удивительным лиловым оттенком. Он увидел в них тревогу. За него? – удивился он, восхищаясь нежным цветом ее лица. Россыпь веснушек светлела на тонко очерченном носу. Интересно, есть ли у нее веснушки где-нибудь еще? Лукас инстинктивно перевел взгляд ниже, и жаркая волна, вскипев, ударила ему в голову. От приступа невыносимой боли он почувствовал тошноту.

Точно завороженный, он наблюдал, как она подняла руку и отбросила назад прядь блестящих волос. Настоящий каштановый цвет! Темно-коричневый с рыжиной.

Кто она? – гадал Лукас. Медсестра? Нет, конечно. На ней нет форменного платья. Жаль, что ему не видны ее ноги! Если они такие же волнующие, как ее лицо…

Вспышка пронзительного желания усилила нестерпимую головную боль. Прежде чем донести свои воспоминания до логического завершения, Лукасу пришлось подождать, пока боль немного утихнет. Ему известно, кто эта женщина! Он знал ее до несчастного случая; знал и желал. Черт, мелькнула у него мысль, окрашенная черным юмором, если он поддастся вожделению, то потеряет сознание от боли.

Прищурив глаза, Лукас задумался. Утром, когда он попытался задать врачу некоторые вопросы, единственной информацией, которую он получил, оказалось сообщение, что у него есть жена по имени Джослин. Она находится в больнице с самого начала, но в тот момент в палате ее не было. Неужели эта женщина – его жена? Лукас с трудом заставил себя дышать спокойно, чтобы совладать с внезапным волнением, которое охватило его от этой дразнящей мысли. Он посмотрел на ее груди. Он имел с ней интимные отношения? Провал в памяти вызвал у Лукаса чувство досады.

Он ухмыльнулся и произнес:

– Миссис Форестер, я полагаю? Прелестные голубые глаза внезапно наполнились слезами, что повергло его в смятение.

– Ах, Лукас, я так беспокоилась, что… – Нежный голос задрожал и прервался от глубокого облегчения. Ей удалось так естественно произнести его имя. Оно такое лучистое. Лукас, Лукас…

– …что я забыл тебя? – договорил он, делая собственные выводы. – Подойди ближе. Я не кусаюсь. – Видя, что она не сдвинулась с места, он добавил: – По правде говоря, сейчас игривые мечты вызывают у меня страшную головную боль. – Лукас нахмурился, заметив, что густая краска залила ее бледное лицо. – Разве ты мне не жена? – неуверенно произнес он в замешательстве от ее необычной реакции.

Джослин сделала глубокий вдох.

– Да. Я твоя жена.

Ей показалось, что эти слова, ударившись о голые стены палаты, возвратились к ней стократным эхом. Джослин вслушивалась в них с ликованием и испугом.

– Я чувствовал, что твое лицо мне знакомо, – сказал Лукас, оставив попытку понять быстро изменяющееся выражение ее лица. Вероятно, она просто огорчена, что вовсе неудивительно.

От мучительной боли у него снова раскалывалась голова, и Лукас инстинктивно потянулся к Джослин.

Она схватила его руку и, не в силах совладать с искушением, провела кончиками пальцев по тыльной стороне ладони, наслаждаясь ощущением теплой кожи. Острое возбуждение пронзило ее с ног до головы, когда в ответ на ее ласку Лукас легонько потер ее ладонь большим пальцем.

Джослин облизнула внезапно пересохшие губы. Из-под полуопущенных век Лукас следил за движением ее языка, изнывая от желания проследить его путь своим собственным. А потом он…

– Подожди минутку. Я возьму стул, – раздался неожиданно тонкий задыхающийся голос Джослин. Высвободив руку, она направилась к противоположной стене, где стояло черное виниловое кресло.

Лукас смотрел, как Джослин волочит кресло, и у него возрастало чувство тревоги. Нужно ли ей это кресло, или она просто захотела избавиться от его прикосновения? Стиснув зубы в безнадежной попытке вспомнить, он немедленно поплатился за это тупой болью в голове.

Страшная мысль осенила его, и Лукас широко открыл глаза. Может быть, она знает об операции то, что скрыли от него? Вдруг врач сказал ей, что память не вернется к нему? От охватившего его страха Лукаса прошиб пот.

– Лукас, что случилось? – Джослин заметила его волнение и испугалась, что он все вспомнил.

– Что сказал тебе врач? – спросил он.

– Что он сказал? – повторила она с облегчением, сообразив, что память еще не вернулась к нему, и испытывая чувство вины от своей радости.

– Да. О моей операции.

– Он сказал, что тебе повезло. Необратимых повреждений нет. Амнезия – обычное явление при подобных травмах головы, нужно ждать, когда вернется память.

– Мне он сказал то же самое, – признался Лукас. – По крайней мере, о том, что надо подождать. Но чем же мне теперь заниматься? Вести растительную жизнь?

– В данный момент твоя задача – лежать и отдыхать, – наставительно сказала она.

– Какой скучный сценарий! – проворчал он. – Вот если бы ты предложила разделить со мной постель…

Джослин постаралась придать себе вид опытной женщины.

– Тебе нужно избегать чрезмерных волнений.

– В таком случае поговорим. – Лукас перевел разговор на другую тему: – Расскажи, как я оказался здесь. От врача я знаю, что произошел несчастный случай.

– Он не хочет, чтобы ты волновался, – объяснила Джослин.

– Но незнание тоже может вызвать стресс!

– Рассказывать особенно не о чем, – возразила Джослин, обрадовавшись, что ей не придется обманывать его. – Мы возвращались в аэропорт…

– Возвращались? Так мы не живем здесь? Кстати, где мы?

– В Буффало. Ты прилетел сюда, чтобы завершить сделку по приобретению компании «Блеффордз плэстикс».

– И ты решила прокатиться со мной?

– Я здесь потому, что я твой административный помощник, – сообщила Джослин.

– Неужели? – удивился Лукас. Его правая бровь исчезла под повязкой. – Ты слишком хорошенькая, чтобы быть каким-то помощником.

– А ты, кажется, мыслишь стереотипами! Похоже, твоя голова пострадала больше, чем я думала!

Лукас посмотрел на нее и ухмыльнулся. Блеск ее негодующих глаз очаровал его.

– Может быть, я тайный шовинист и, потеряв память, не знаю, что мне нужно скрывать это.

– Продолжай в том же духе, и ты потеряешь еще кое-что – свою голову! Я профессионал и хочу, чтобы ты уважал мои деловые качества.

– А что ты скажешь о своих супружеских навыках? – игриво осведомился Лукас.

Что происходит? – удивилась Джослин, испытывая явную неловкость. Почему каждая фраза Лукаса внезапно начала приобретать сексуальный подтекст? Они проработали вместе более полугода, и у них не было фривольных разговоров, а сейчас каждое его замечание имеет двойной смысл.

Очевидно, именно так Лукас реагирует на жену. В этом нет никакого сомнения, решила Джослин.

– Мне не следует заставлять тебя напрягать память, – напомнила Джослин, не желая слишком откровенно лгать ему.

– Ну, хорошо, – Лукас внезапно перешел на деловой тон. – Итак, мы приехали в Буффало по делам. Что же произошло?

К крайнему разочарованию Лукаса, ее рассказ никак не помог ему. Четкое восприятие окружающего мира ускользало от него.

– Я люблю тебя, – он осторожно произнес эти слова и с облегчением почувствовал, что они звучат вполне естественно. – Я люблю тебя, Джослин Форестер. Я люблю тебя, миссис Лукас Форестер.

По мере того как Лукас пробовал различные варианты ее имени, голос его креп. Помнит он ее или нет, но он, безусловно, любит ее.

Джослин замерла. От чувства вины у нее перехватило дыхание. Когда драматические события заставили ее выступить в роли его жены, она не подумала, как Лукас поведет себя, узнав, что он женат на ней.

– Твоя очередь, – сказал он, внимательно наблюдая за ней.

Мне просто придется жить с сознанием своей вины, сказала себе Джослин. Отступать поздно. Он нуждается в ней, чтобы выздороветь. Это единственное, что она может сделать для него.

– Я… я люблю тебя, Лукас, – проговорила она.

– Чем я занимаюсь? – к ее несказанному облегчению, он изменил тему разговора.

– В твоей единоличной собственности находится компания средней величины. Ты унаследовал ее от отца, умершего пять лет назад, – быстро сказала Джослин.

– У меня есть родственники? – поинтересовался он.

– Твоя мать умерла, когда тебе было четыре года, и вскоре твой отец снова женился. У тебя есть мачеха и сводный брат.

Джослин внимательно наблюдала за Лукасом, стараясь понять, вспомнил ли он что-нибудь, когда она упомянула Билла.

Он вздохнул, без труда поняв ее взгляд.

– К сожалению, я ничего не помню ни о семье, ни о чем-либо другом. Мне нравится заниматься тем, чем я занимаюсь?

– Да, – ответила Джослин.

Почему он замечает в ней нечто странное, когда разговор переходит на личные темы?

– Кто управляет компанией, пока я отлеживаюсь здесь? – спросил Лукас. – Ты?

– Нет, не я, – она грустно улыбнулась.

– Если не ты стережешь лавку, то кто?

– Ричард согласился присмотреть за делами, пока ты не выздоровеешь.

Перед мысленным взором Лукаса возникло лицо пожилого человека с копной седых волос и аккуратно подстриженной бородкой. Он почувствовал невероятное облегчение. Врач не обманул его. Память вернется к нему. Просто необходимо время.

– Я думаю о том, где ты можешь спокойно отдохнуть, – задумчиво сказала Джослин. Нужно найти место, где они не встретятся ни с кем, кто знает их обоих и то, что они не женаты. И подальше от Билла. Если Билл узнает, что Лукас потерял память…

– И ты что-нибудь придумала? – спросил он.

– Да. По-моему, лучший вариант – это твоя хижина в горах, где ты катаешься на лыжах.

Лукас слегка нахмурился, тщетно взывая к глубинам памяти.

– И где она находится?

– В Вермонте, недалеко от Стоу. Двоюродный дедушка со стороны матери сделал тебе этот подарок, когда ты закончил колледж, – пояснила Джослин в ответ на его непонимающий взгляд. – Я думаю, мы отправимся в Вермонт прямо из больницы.

Хорошо, – согласился Лукас. Ему было все равно, куда они поедут, лишь бы только она была с ним.