Текст книги "Волшебная страна"
Автор книги: Джуд Деверо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)
И вот наконец она осталась стоять только в лодочках на высоких каблуках и черных шелковых; – чулках, которые удерживались на месте, чуть повыше колена, кружевными подвязками. Девушки повернули ее кругом и вынули шпильки из волос. Золотой водопад упал на плечи и спину Морган.
И тогда тишину взорвал гром аплодисментов, словно здесь, в зале, были сотни людей! Она слышала, как они вскакивают с места, опрокидывая стулья. Ей хотелось бежать и спрятаться, но девушки держали ее за руки, а двери загораживал Самсон.
Ее медленно провели вдоль сцены и обратно, при этом распущенные волосы едва прикрывали ее наготу. Наконец, – ей показалось, что прошло несколько часов, – ее увели.
Девушки облекли ее в халат, и она упала, рыдая, на кровать.
Вскоре к ней в комнату вошла мадам Николы.
– Ты произвела сенсацию! Этот аукцион войдет в историю. Они устроили овацию стоя.
– Вы получили, что хотели. Для вас дело кончено, а для меня все только сейчас начинается. Я продана. Один Господь ведает – кому Возможно, такому человеку, который будет делать со мной что захочет.
Николь по-своему любила своих девушек, и ей был неприятен этот едкий тон. Она обняла Морган, и та зарыдала еще сильней на ее обширной груди.
– Нет, cheri, я не совсем бесчувственна. Много лет я вела такие аукционы в Нью-Орлеане. Только второй раз я устраиваю распродажу в Сан-Франциско, но благодаря тебе я добилась блестящего успеха. Ты мне сделала громкое имя, и я тебе за это благодарна.
Она крепко обняла Морган за плечи, дрожавшие от рыдания. И, глядя в залитые слезами глаза, объяснила:
– Я тоже была когда-то молода. И я знаю, что это такое – любить, любить истинно и верно. Я дала тебе шанс начать новую жизнь Я не взяла самую высокую ставку и молю Бога, чтобы об этом никто не узнал. Твой благодетель из тех, кто тебе нравится, и твое израненное сердце заживет. А когда ты придешь в себя и твой дух будет столь же прекрасен, как и тело, ты сможешь все начать заново и надеяться на новую любовь.
Морган вытерла глаза.
– Я не понимаю, о чем вы, что вы имеете в виду?
Николь встала:
– Ты поймешь и, может быть, когда-нибудь перестанешь ненавидеть меня. Знаешь, не очень-то легко пожертвовать большой прибылью. Девушки! Принесите Морган дорожное платье. Мистер Шоу ждет ее в своем экипаже.
Она кивнула Морган на прощание и ушла.
– Мистер Шоу! Этот красавчик – И Кэрри выкатила глаза от изумления.
– Мадам Николь задаст тебе, если узнает, что ты сказала, – и девушки снова захихикали.
– Почему вы так странно ведете себя: сначала мадам Николь, теперь вы? Что в нем не так, какому чудовищу она меня продала?
Девушки снова взглянули друг на друга, просто умирая от смеха. Даже пальцы у них дрожали, так что они едва справлялись с застежками на капюшоне шоколадного цвета.
– Убирайтесь отсюда, слышите? – потребовала Морган. Она сорвалась на крик – ее охватил все возрастающий панический страх.
Девушки моментально исчезли, и дверь щелкнула, затворившись за ними. И сразу же отворилась опять. Морган продолжала возиться с застежками.
– Я же велела вам убираться, с меня достаточно…
Она подняла глаза – перед ней стоял изумительно красивый человек. Наверное, ему было за сорок, но кожа у него была гладкая и молодая. Светлые волнистые волосы были зачесаны со лба. Глаза голубые, плечи широкие, грудь выпуклая, ноги стройные.
Морган, онемев, воззрилась на него. Он был слишком хорош, чтобы оказаться реальным живым человеком. Он знаком предложил ей взглянуть в зеркало. То, что она увидела, изумило ее. Их отражения были почти идентичны. Волосы и глаза поразительно похожи.
– Словно мы брат и сестра, правда? Когда я вас увидел в зале, я был поражен нашим сходством. Повернитесь и позвольте мне взглянуть на вас. – Он дотронулся до ее подбородка. – М-м-м, да я боялся, что Николь положила тон, чтобы скрыть какие-нибудь дефекты кожи, но теперь я убедился, что их нет и в помине.
Морган резко откинула голову назад и заставила его опустить руку.
– Полагаю, что вы и есть мистер Шоу.
– Нет необходимости вам говорить это с таким видом, словно я какое-то насекомое. Да, я Терон Шоу. Вы можете называть меня по имени.
– Хорошо, мистер Шоу, – она подчеркнула официальность обращения. – Что вы собираетесь делать со своей рабыней?
– Рабыней? Да, конечно, вы должны испытывать по отношению ко мне некоторую враждебность из-за этого довольно вульгарного представления, которое устроила Николь. Но у меня действительно есть в отношении вас кое-какие планы. Однако сейчас уже довольно поздно и я устал. А завтра Рожество, и мы целый день можем обсуждать ваше будущее. Давайте поедем?
– Ваше желание – для меня закон.
– Ну когда же, наконец, вы оставите этот противный саркастический тон? Но вы его оставите, правда? Я хочу сказать, что цинизм не свойствен вашей натуре, верно?
Она промолчала, но он ее начинал удивлять.
– Позвольте мне попрощаться с подругой, – сказала Морган, услышав за спиной голос Джесси:
– Мне достался красавчик. Мои прислужницы сказали, что он очень, очень богат, а кроме того, хороший любовник.
Джесси счастливо улыбалась.
– Но они же мне сказали, что мадам Николь сыграла с тобой скверную шутку. Мне тебя очень жалко, Морган, ты заслуживаешь лучшего.
– Ты идешь, Джессика?
– Слышишь? Он зовет меня «Джессика». Развеселись, и, может быть, мы скоро увидимся. До свидания.
Они расцеловали друг друга в щеку и расстались.
Терон подсадил Морган в элегантный экипаж. Они ехали молча. И наконец остановились перед простым белым двухэтажным домом. Он был недавней постройки, но в отличие от многих новых зданий его фасад не имел никаких архитектурных украшений.
Однако интерьер дома ошеломил Морган. Такого ей еще не приходилось видеть. Терон внимательно наблюдал за ее реакцией, и ее удивленное восклицание его обрадовало.
– Значит, тебе дом нравится?
– Он прекрасен. Я ничего никогда не видела, что могло бы с ним сравниться.
– Ну, знаешь, ведь этим я как раз и занимаюсь. Я собиратель и коллекционер. Большинство людей украшают свои дома в соответствии с современной модой, но я отбираю только то, что мне нравится. Вот почему китайский фарфор у меня соседствует с марокканскими коврами. Вот этот голубой стул из Италии относится к концу семнадцатого столетия. Мне сказали, что его изготовили специально для короля, но посредник не мог точно сказать, какого. – Глаза его смеялись.
Терон подвел ее к великолепной витой лестнице, поручни которой поддерживали перила, выполненные из дерева в виде гирлянд цветов и виноградных лоз.
– А эту лестницу я привез с вашего родного Юга. Тот дом сгорел, но лестница, в числе немногих предметов, уцелела и совершенно не пострадала. Тебе известно что-нибудь о живописи эпохи Возрождения? Вот Брейгель, вот Рембрандт, а вот новый художник, Энгр. Мне нравится изгиб этой женской спины, а тебе? Конечно, физически он невозможен, но какая чудесная линия!
Морган с трудом усваивала то, о чем он говорил.
– Морган, ты устала. Пожалуйста, прости. Вот твоя комната. Боюсь, что сегодня вечером тебе придется самой о себе позаботиться. Я не рассчитывал, что вечером буду принимать у себя гостью.. Но утром тебе во всем будет уже помогать Жанетта. Что я могу для тебя еще сделать? Хочешь есть?
Она молча покачала головой. Он пожелал ей покойной ночи и ушел. Она осталась у закрытой двери, а ее маленькая дорожная сумка с ночными принадлежностями стояла на полу.
Если утонченность и элегантность внутренних покоев дома восхитили ее, то при виде спальни у нее захватило дух. Стены были обтянуты бледно-голубым шелком с легким тканым узором. Потолок был белый. Пол выложен отполированным, как зеркало, паркетом, с разбросанными там и сям белыми ковриками. Огромная постель была застлана той же тканью, что на стенах. Здесь были еще низенький туалетный столик, высокий комод на ножках и застекленный шкаф – все из того же дерева медового цвета, что и паркет. В шкафу стояло несколько искусно изваянных статуэток из жадеита Здесь не было ни одной мелочи, которая казалась бы чужеродной, не предназначенной специально для этой комнаты.
Через несколько секунд она обрела способность размышлять трезво, ведь вскоре должен был вернуться Терон, чтобы осуществить свое право владения ею. Она быстро сняла коричневое дорожное платье и натянула розовый халат, который ей подарила мадам Николь. В этой прекрасной комнате халат выглядел неказисто.
Она взяла щетку с туалетного столика и расчесала волосы. Здесь же стоял зеленый мраморный косметический набор – почти из двадцати предметов – для приведения в порядок ногтей и волос. Она легла в постель, задула лампу и несколько минут ждала прихода Терона. Но день был слишком утомительный, и она скоро заснула.
Когда Морган проснулась, солнце уже заливало комнату ярким светом. У кровати стояла молодая женщина в черно-белой униформе горничной и, улыбаясь, смотрела на Морган. Улыбка обнажала ее белые и совершенно ровные зубы.
– Доброе утро. Мистер Шоу сказал, чтобы я вас не будила, но так как вы проснулись, он с удовольствием позавтракает в вашем обществе.
– Полагаю, что у меня нет выбора, – пробормотала Морган.
Горничная удивленно взглянула на нее, А потом сказала:
– Меня зовут Жаннетта. Мистер Шоу говорил, что вы будете его новой помощницей.
Теперь уже чувство удивления испытала Морган.
– Помощницей? – И заметила, что Жаннетта слегка нахмурилась при виде ее дешевого коричневого платья, лежавшего на стуле.
– Извините, мэм. Я сейчас же найду вам другое.
И через несколько секунд Жаннетта вернулась с платьем из блестящего голубого шелка, украшенного опушкой из перьев марабу у шеи и на подоле.
– Прекрасное, правда? У мистера Шоу такой изысканный вкус.
Терон завтракал и читал газету. Увидев Морган, он встал и подвел ее за руку к стулу рядом и усадил.
– Надеюсь, вы хорошо выспались?
Морган не знала, что и думать об этом человеке. Когда из комнаты ушел дворецкий, Терон повернулся к ней:
– Правда же, Морган, нет никакой причины смотреть на меня взглядом запуганного кролика и. отодвигаться подальше. Сейчас все слуги в квартале станут сплетничать, будто я вас побил.
Прежде чем она нашлась что ответить, вернулся дворецкий с блюдом, покрытым куполообразной фарфоровой крышкой в том же стиле, что и блюдо. Он поставил его перед ней и снял крышку.
– Oeufs demi-devil[11]11
Яичница по-дьявольски – с перцем (фр.).
[Закрыть]! – воскликнула Морган. – Вот уже год как я последний раз ее готовила. – Она подцепила вилкой изрядный кусок и посмотрела на удивленного Терона. – Замечательно! Вкусно! Ваш шеф-повар достоин похвалы.
– Так вы знакомы с французской кухней? – спросил Терон недоверчиво, словно и надеяться на положительный ответ было невозможно.
– Да, одно время я изучала ее тонкости под руководством повара-француза.
Он улыбнулся и стал похож на греческого бога.
– Так мы с вами прекрасно поладим. Во время завтрака они говорили только о еде и поварском искусстве. Морган успела заметить и сверкающую белизной скатерть, и голубой с белым лиможский сервиз, и серебряные приборы, и бело-голубые гвоздики в серебряной вазе.
– Джарвис, кофе мы будем пить в зимнем саду.
Морган оперлась на руку Терона, и он повел ее через арку в дальний конец гостиной, которая заканчивалась полукруглой стеклянной и решетчатой стеной. Решетка была сделана из темного дерева. Этот стеклянный полукруг был полон зелени и цветущих орхидей всевозможных цветов и оттенков. В середине стояла беломраморная древнегреческая статуя мужчины, удивительно пропорционально сложенного. Казалось, что моделью для статуи послужил сам Терон, таково было сходство, и Морган вопросительно взглянула на него.
– Я вижу, вы заметили сходство. Но я нашел эту статую в Греции, – отвернувшись, он стал пристально разглядывать цветок орхидеи «Каттелия».
Морган поняла, что он тщеславится подобным сходством, но стесняется этого.
– Вы намерены объявить сегодня, что меня ожидает в будущем?
– Да. – Он явно почувствовал облегчение оттого, что разговор перешел на другую тему. – Я вам уже говорил, что собираю по миру произведения искусства и привожу их сюда. Большую часть жизни я провел и работал в Нью-Йорке, но узнав, что в Калифорнии нашли золото, сразу понял, что есть возможность упрочить дело. Когда мужья находят золото, женам хочется его потратить каким-нибудь дельным образом. Сначала они заставляют мужей строить для них огромные дома, а затем наполняют его стены разными разностями. Вот тут появляюсь я. Я поставляю им то. что они хотят купить, – а это прекрасные, чудесные, дорогие вещи. Я также советую им, что покупать. Дело в том, что, к сожалению, деньгам не часто сопутствует хороший вкус.
Морган отпивала кофе маленькими глотками.
– А я тут при чем?
– В Европе или в Нью-Йорке для меня проблемы не возникает. Там люди меня понимают. Но здесь! Добытое золото в одну ночь превращает фермера или рабочего в миллионера. Но со своим внезапно обретенным богатством он остается прежним невеждой. Он одевает свою толстую, потеющую супругу в пурпурный шелк и полагает, что она от этого стала леди, и думает, что теперь каждый мужчина только о том и помышляет, чтобы завладеть сим жирным куском. – Он помолчал. – Боюсь, я чересчур эмоционально отношусь ко всему этому. И я понял, что мне нужен компаньон – женщина, чтобы помогать в переговорах с этими невежественными людьми. А кроме того, мужья охотнее идут навстречу экстравагантным просьбам жен в присутствии другой, молодой и прекрасной женщины.
– И вы хотите предложить мне эту должность? Быть вашей помощницей?
– Да, – ответил он лаконично.
– Но я не понимаю, зачем вам надо было для этого выкупать женщину из борделя? Вы же могли нанять кого-нибудь.
– Да, звучит просто, но на самом деле это не так. Вы сами не заражены золотой лихорадкой и не знаете, что она делает с людьми. Женщины сюда приезжают с мужьями или отцами, и им не надо работать – они хотят только загорать на пляже. Сейчас очень трудно нанять кого-нибудь для постоянной ежедневной работы. А кроме того, как вы, наверное, успели заметить, я не терплю около себя ничего некрасивого. А фермерские дочки редко удовлетворяют мой эстетический вкус.
Некоторое время назад у меня была помощница, но она бросила работу из-за одного из тех вечно пьяных горлопанов, у которых накопилось немного золотой пыли в грязном кармане. – В голосе Терона звучало презрение. – Я, как правило, не посещаю таких представлений, как аукцион мадам Николь. Но мой приятель, мистер Леон Томас, заметил сходство между нами, и это меня заинтересовало.
Мадам Николь прислала мне предложение. Средства к существованию я получаю тем, что продаю вещи… красивые вещи. И когда я вас увидел, то сделала ставку.
– Но нельзя же продавать и покупать людей!
– Ну, пожалуйста, – он протестующе поднял руку, – не будем опять касаться этой темы. Мадам Николь сказала, что ваш муж умер и вы одиноки. Мне нужна помощница, а вам дом. Неужели мы не можем заключить с вами цивилизованный деловой договор?
– Деловой договор? – прошептала Морган. И на глазах у нее навернулись слезы – она вспомнила, как то же и в тех же словах она меньше года назад предложила Сету.
– Извините, наверное, я опять что-то не так сказал.
– Нет, это не из-за вас. Просто это воспоминание о прежнем. Но оно еще свежо в моей памяти. Я еще никак не могу пережить смерть мужа. Иногда я думаю, что никогда с этим не смирюсь.
Наступило тягостное молчание.
– Я хочу сказать, что вы можете работать на меня и жить у меня в доме, пользуясь всеми удобствами, пока не возместите сумму, которая уплачена мной мадам Николь.
Она с минуту обдумывала его предложение. Конечно, она может вернуться в Нью-Мехико на ранчо отца. Конечно, учитывая все случившееся, она может быть признана его наследницей на законном основании. Но что ей делать одной на ранчо? Наверное, лучше жить, самой зарабатывая себе на жизнь.
– А какие еще есть условия в этом деловом соглашении? Что я должна исполнять помимо обязанностей декоратора?
Он улыбнулся и стал особенно похож на своего мраморного двойника.
– Если вы думаете, что я собираюсь стать вашим любовником, то ошибаетесь. Хоть вы и прекрасны, но не вызываете у меня того интереса.
Она вдруг вспомнила о Жан-Поле, поваре, которою наняла когда-то мать, все поняла и улыбнулась ему в ответ. Мадам Николь действительно облагодетельствовала ее.
– Да, я принимаю ваше предложение.
– Хорошо, тогда приступим сразу к делу. Жаннетта сказала, что платья, которые вы привезли с собой, просто уродливы. Я представляю себе, каков вкус у мадам Николь. – И он слегка вздрогнул – А так как у нас с вами одни краски, то, наверное, я могу судить, что вам к лицу насыщенные, яркие, вибрирующие цвета.
– То же самое говорила моя свекровь. «Ничего розового или бежевого для Морган, только оттенки красного, голубого и черный цвет».
Терон похлопал ее по руке.
– Мы создадим свое собственное дело, ты и я, и о нас заговорят повсюду. Только взгляни. – он помедлил перед большим зеркалом, и она опять поразилась сходству между Тероном и собой. Светлые волнистые волосы, пестреющие каштановыми прядями.. блестящие голубые глаза… одинаково полные губы. – Разумеется, по возрасту я гожусь тебе в отцы, но вряд ли им являюсь. – Он подмигнул ей, и она рассмеялась. – Думаю, наше сотрудничество доставит удовольствие нам обоим.
Следующие недели были похожи на волшебную сказку. Терон был приятным собеседником и очень проницательно судил о людях. Вместе они не раз смеялись над претензиями нуворишей. Безупречный вкус Терона, в частности, во всем, что касается ее одежды, подчеркивал красоту Морган. Скоро она стала в Сан-Франциско знаменитостью. Где бы они не появлялись, они привлекали все взгляды. Приглашения и предложения сыпались дождем.
Мужья поощряли жен вступать с Тероном в деловые соглашения и тратить деньги, заработанные на золотых приисках. И много раз Терону приходилось спасать Морган от слишком пылких поклонников ее красоты.
Джесси пригласила Морган на ленч в модном чайном ресторанчике. И то был редкий случай, когда Морган показалась в городе одна, без Терона.
Джесси и Морган обнялись, радуясь встрече. Морган заметила, что дешевое тафтяное платье девушки было помято и в пятнах, но глаза сияли счастьем, которые не могли омрачить денежные затруднения.
– Моему последнее время не везет на приисках. А кроме того, он неудачно вкладывал деньги.
– Но ты же счастлива, Джесси? Это главное.
– О, конечно. Мы с Томом все еще отлично ладим. Но я завела себе любовника. Ну-ну, не смотри на меня так укоризненно, Морган. Я не ты. Я не могу любить только одного. А теперь расскажи о себе. Я расстроилась, когда девушки мне сказали, какого типа мужчине тебя продала мадам Николь. Но, может быть, ты тоже за это время приобрела любовника?
Морган засмеялась:
– Думаю, хорошо бы нам быть вместе почаще. Иногда я просто обо всем забываю, кроме французских эмалей и мебели в стиле Людовика XIV. Ты всегда знаешь, чего хочешь?
– Да, я уже точно знаю, что самая красивая мебель любви мужчины не заменит. Но ты мне не ответила на вопрос: у тебя уже есть любовник?
Морган стала серьезной.
– Но в моей жизни был только один мужчина, и только он мне нужен. Никто и никогда не заменит мне Сета. И не смотри на меня, Джесси, так, словно я сумасшедшая. Я счастлива, насколько возможно быть счастливой без Сета. Мы друзья с Тероном. Он хорошо ко мне относится, и мне очень нравится декораторское дело.
– Да, ты действительно сумасшедшая. Но раз ты счастлива, это не имеет значения. А теперь мне надо идти, или Томми решит, что я от него сбежала, и выбросит из дома мои вещи. А если бы он узнал, что я знакома со знаменитой, великолепной Морган, он бы просто загрыз меня до смерти, настаивая, чтобы я тебя с ним познакомила.
Смеясь, они расстались.
В мае, когда Морган жила у Терона уже почти пять месяцев, с востока стали все чаще прибывать фургоны с новыми переселенцами, жаждущими поискать счастья на злотоносных реках. Среди вновь прибывших были и Чэндлеры.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Чэндлеры проехали долгий и тяжелый путь из Вермонта. У них было два фургона: один – заполненный сельскохозяйственным инвентарем и кое-какими необходимыми инструментами для поисковых работ, другой – домашней утварью и припасами. Эд Чэндлер был рад знакомству с таким мощным мужчиной, как Сет Колтер. Лучшего нельзя было и желать, чтобы обеспечить безопасность жены и двух довольно деятельных и очень самостоятельных дочек. Дочери были хорошенькие, и, казалось, все до единого молодые люди из длинного, в двадцать шесть фургонов переселенческого «поезда» были к ним неравнодушны.
Мистер Колтер о себе рассказал мало, только то, что направляется на Запад. Эд сразу же предложил ему работу: заниматься пополнением продовольствия и лошадьми, а за это столоваться с ними, и женщины станут держать в порядке его одежду.
Эд рассмеялся, когда они ударила по рукам. Сет недоуменно взглянул на него.
– Я не уверен, что делаю вам слишком уж большое одолжение, мистер Колтер.
– Почему же, мистер Чэндлер?
– Да мои дочки большие мастерицы по разбиванию сердец. Боюсь, что у вас с ними возникнут проблемы.
Сет ответил серьезно:
– Не думаю, что мне потребуется заботиться о невредимости своего сердца.
Эд Чэндлер нахмурился. Уж чересчур серьезен этот молодой человек.
На следующее утро Сет присоединился к фургонам и познакомился с женщинами семейства Чэндлер. У Айви Чэндлер были беспокойные глаза, постоянно выглядывающие дочерей. Девушки, Глэдис и Сьюди, были хорошенькие, высокие, сильные, с прекрасными каштановыми волосами. Глэдис было семнадцать, Сьюди – восемнадцать. Когда отец представил им Сета, они уставились на него и молча кивнули. Сет притронулся в знак почтения к шляпе и ушел.
Прошла целая минута, прежде чем девицы опомнились. Первой заговорила Глэдис:
– Папа, а почему вы прежде ничего не говорили о мистере Колтере?
– Но я говорил, вчера, – он улыбнулся, поняв, что стоит за этим вопросом.
– А он откуда?
– Он женат?
– Девочки! Ну, помилосердствуйте. Я почти ничего о нем не знаю. Я только вчера познакомился с ним и предложил ему работу.
– Ты думаешь, что правильно поступил, Эд? Я хочу сказать только, что мы его совсем не знаем, а придется жить вместе три месяца.
– Три месяца! – вздохнула Глэдис.
– С незнакомцем. Высоким и красивым! – присоединилась к ней Сьюди.
– Хватит, девочки! Мистер Колтер папин наемный работник. Хотя мы и в дикой чащобе, эго не значит, что вы должны вести себя не так, как подобает приличным девушкам.
Девицы как бы застыдились, напустив на себя кротости и смирения. Но как только мать повернулась к ним спиной, с улыбкой переглянулись. И отец наблюдавший за ними, не мог удержаться от смеха.
– Эд, не поощряй их, – прошептала Айви мужу.
В течение дня Сет не раз опережал фургоны в поисках добычи – пропитание добывали охотой и рыбной ловлей. По ночам переселенцы ставили фургоны в круг, образуя таким образом крепость, чтобы отразить неожиданное нападение.
– Хотите тушеного мяса, мистер Колтер? Я приготовила его собственноручно.
Сет улыбнулся девушке и впервые внимательно ее рассмотрел.
– Да, хотел бы, тем более что вы сами его приготовили.
Глэдис засияла, услышав комплимент, и улыбнулась, увидев, что Сьюди нахмурилась.
– А кофе хотите, мистер Колтер? – спросила Сьюди.
Айви Чэндлер с беспокойством наблюдала за дочерьми. Ночью в постели она сказала мужу:
– Эд, поговори с дочками. Они слишком нескромно себя ведут. С тех пор как появился мистер Колтер, они даже не разговаривают с другими юношами. И так пристают к бедняге, что ему просто некогда заниматься делами.
– Айви, но ведь они не делают ничего дурного. Ты вспомни, когда я за тобой ухаживал, куда я ни пойду, ты тут как туг.
– Эдвард Чэндлер! Ты хочешь сказать, что я за тобой охотилась?
Эд рассмеялся:
– Нет, дорогая. Я уверен, что это было просто совпадение. Но мистер Колтер все время грустит. Он кажется очень одиноким.
– Да, я тоже эго заметила.
– И, наверное, две хорошенькие девчонки, соперничающие из-за него, улучшат ему настроение.
Глэдис и Сьюди очень старались завладеть вниманием Сета, но должны были признать, что им это пока не удается.
Однажды Глэдис обрадовалась, увидев, как Сет один идет куда-то из лагеря. Она позволила ему отойти на некоторое расстояние и затем пустилась за ним бежать, окликая по имени.
Он оглянулся и увидел ее, а она, ловко подвернув под себя ногу, в тот же момент упала.
Сет быстро подбежал и, опустившись рядом на колени, взял ее лодыжку в свои огромные ладони. Разминая и поглаживая ее, он взглянул на девушку, ожидая увидеть на лице гримасу боли. Ничего подобного он не увидел, и происшедшее стало ему безразлично. Только одна женщина на свете не пускалась на хитрости, чтобы завладеть им. Другую такую же он встретить не надеялся.
– Болит?
– О да! – вскрикнула Глэдис, пытаясь выжать слезинку из глаз.
– Позвольте, я помогу вам встать. Он ее обнял, и она прижалась к нему, однако, сделав один шаг, опять упала.
– Мне очень жаль, мистер Колтер, но, кажется, я совсем не в состоянии идти. Может быть, вы сходите за папой? Он отнесет меня в фургон. – И Глэдис застенчиво взглянула на него из-за полуопушенных ресниц.
Он, усмехнувшись про себя, наклонился и поднял на руки увесистую девицу.
– Мистер Колтер! Вы не должны этого делать. Я слишком тяжелая, чтобы нести меня на руках.
– Да вы немного потяжелее птички, мисс Чэндлер, – солгал Сет.
Сначала Эд Чэндлер огорчился, услышав о вывихе, но, заметив, что Сет улыбнулся при этом сообщении, догадался о проделке Глэдис.
Сьюди очень разозлилась на сестру. Ночью она с силой ухватила ее за лодыжку:
– Ты ее не повредила! Ты не имела права так себя вести!
– А кто это сказал, что я не имею права?
– Он мой. Я с первого же взгляда ею захотела.
– Но я тоже. – И Глэдис проворно повернулась к сестре. – Ты и представить не можешь, как это хорошо – быть у него на руках. Он такой сильный.
Тут Сьюди вцепилась Глэдис в волосы и даже вырвала клок.
На их крики и вопли поспешила мать.
Айви Чэндлер прочитала дочерям нотацию на тему, как им следует вести себя с мистером Колтером. Она им напомнила, что они знают об этом человеке очень мало и что, возможно, он женат и у него несколько детей.
С неделю девушки сторонились Сета. Но однажды ночью Сьюди выглянула из окошка фургона и увидела, как Сет сидит один около угасающего костра. Она украдкой вышла из фургона и присоединилась к нему.
– Не спится, – объяснила она.
– Хотите кофе? – И он налил ей чашку. Она зябко потерла верхнюю часть рук:
– Ночи в горах становятся ужасно холодные, правда?
Сет подошел к лошади, достал одеяло из тюка. Сьюди встала, а когда он накидывал одеяло ей на плечи, подставила лицо, ожидая поцелуя.
Инстинктивно он ее поцеловал. Она прижалась к нему. Губы у нее были очень мягкие, но Сет ничего к ней не чувствовал. Она ею не волновала.
– Сьюди, полагаю, вам лучше бы вернуться в фургон.
Но она счастливо улыбнулась, словно в забытьи.
Сет смотрел, как она уходит, крепко прижав руки к бокам.
«Будь ты проклята! Будь ты проклята, Морган!» Он подошел к своему спальному месту и вытянулся на нем, пытаясь вновь ощутить на губах поцелуй Сьюди, но видел в воображении только Морган. Сьюди готова была ему отдаться, но он мог думать только о Морган и о ее близости. И прошло много времени, прежде чем он заснул.
После ночного поцелуя Сьюди стала все время заявляв права на отцовскою помощника. Она заботливо чистила его рубашки и следила, чтобы его тарелка была всегда полна. Но чем дальше они ехали, тем больше Сет старался уединяться.
Когда Айви Чэндлер решила узнать причину такого поведения дочери, Сьюди созналась, что Сет ее поцеловал.
И когда их фургоны подошли к границе, за которой начиналась пустыня, на пути к Сан-Франциско Айви Чэндлер приступила с допросом к Сету, вооруженная признанием дочери.
– Я бы хотела узнать о ваших намерениях, мистер Колтер. Моя дочь очень молода и держит себя довольно свободно, мне известно это… но я бы хотела знать, каковы сейчас ваши отношения?
– Я сожалею, миссис Чэндлер. Я не хочу воспользоваться неопытностью вашей дочери. Сожалею о том, что произошло. Но что касается моих намерений, то у меня их нет.
– Сет, вы женаты? У вас есть жена? – Ее голос был мягок. Она заметила, что этот вопрос причинил ему боль.
– Да, у меня есть жена. Только я не знаю, где она сейчас.
Она положила руку ему на плечо:
Вижу, что у вас сейчас очень тяжело на сердце. И надеюсь, что со временем вы утешитесь.
Айви сообщила дочерям, что Сет женат. Они обе расстроились, но в конце концов решили обратить свои симпатии к другим молодым людям.
Переход через пустыню был гораздо тяжелее, чем они себе представляли. Все обитатели фургонного поезда мечтали только о воде. Все они были изнуренные и грязные, когда в мае 1850 года прибыли наконец в Сан-Франциско.
