Текст книги "Мифы и личностные изменения. Путь к блаженству"

Автор книги: Джозеф Кэмпбелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Итак, перед вами – ваше собственное Я со всем его потенциалом. У вас есть растущее сознание эго, с которым вы себя отождествляете, и оно развивается в соответствии с тем нарядом, в который вы облачаетесь, с конкретной персоной. Хорошо, если таких нарядов много, и каждый из них соответствует вашему сознанию. Нравственные устои – это часть вашей персоны.

В каждом из нас есть много такого, что не отражается в персоне и не вписывается в ваше эго, которое вы воспринимаете как собственное «я». Его антиподом, погребенным в подсознании, является то, что Юнг называет «тенью».

А общество определит, какую роль вам суждено играть, и значит, вам нужно раздробить собственную жизнь на множество частей в соответствии с тем, что вам, как личности, нужно сделать или осмыслить. Социум может потребовать от вас: «Вам следует делать то и это» – но может и запрещать: «Вам нельзя делать того и сего». Неблаговидные поступки, которые бы вам хотелось совершить, оседают в глубине подсознания. Это – центр бессознательного отдельной личности.

Тень – это тот, кем вы могли бы стать, если бы родились в иных условиях или при иных обстоятельствах: другой человек, другое ваше Я. Она состоит из желаний и мыслей, которые вы подавляете, – всего, что составляет интериоризированный id. Тень – это и свободное от эго пространство, и своеобразная кладовая: в ней хранятся ваши великие нереализованные возможности.

Природа вашей тени зависит от функций вашего эго. Это теневая сторона вашей светлой стороны. В мифах тень представлена как чудовище, которое нужно победить, как дракон. Темное существо возникает из глубин и бросает вам вызов, как только вы вступаете на путь, ведущий в подсознание. Оно пугает вас так, что вы больше не хотите спускаться. Оно стучит снизу. Кто это там, в глубине? Кто это там, наверху? Очень, очень таинственно и пугающе.

Если ваша собственная личность слаба и незначительна – если вы слишком многое похоронили в себе, там, где живет ваша тень, – ваши силы скоро иссякнут. Большая часть вашей энергии останется вам недоступна, ведь там, в глубине, можно обрести столь многое. А в конце концов энантиодромия нанесет свой удар, и непризнанный демон, которому не придавали значения все это время, с ревом вырвется на белый свет.

Тень – это та часть вашей личности, о которой вы не подозреваете. Но ваши друзья ее замечают, и потому некоторым людям вы не нравитесь. Тень – это вы, такой, каким могли бы быть, это та часть вас, которой вы бы стали, если бы позволили себе задействовать те свои возможности, которые заставили бы вас совершать неприемлемые поступки.

Общество, безусловно, не признает эти аспекты вашего потенциального Я. Вы их тоже в себе не признаете, вы даже не знаете, что они есть или что вы подавляли их.

Если вы представите себя в виде огромного круга, где эго находится наверху, в самом центре сознания, а тень, напротив, окажется гораздо ниже, в области глубокого бессознательного. У этого есть причины; тень – тот аспект вашей жизни, о котором эго не знает, который вы похоронили так глубоко потому, что он не соответствует вашим представлениям о себе самих. Тень – часть вас, которую вы не хотите показывать. В ней скрывается и хорошее – я имею в виду активное, – и опасное, разрушительное содержимое вашего потенциала.

Как правило, архетипы проявляются в персонифицированном виде в ваших мифах, мечтах и снах. Мы персонифицируем тайну вселенной как Бога. Эго становится героем или героиней. Подсознательное Я становится мудрецом или ведуньей. Тень персонифицируется в том числе и в образе, напоминающем Мефистофеля. Очевидно, что тень несет в себе не только то, что хорошо для вас, но и то, что для вас плохо. Тень скрывает как нереализованный потенциал, так и все, что опасно выразить, включая желание прибить вон того мерзавца, который весь вечер вас перебивает, украсть, обмануть, разрушить.

В ваших мечтах и снах, как и в мифах вашей культуры, эти стремления представлены в виде тени – эта тень всегда того же пола, что и вы, и всегда представляет угрозу.

Вы можете узнать, кто это, просто подумав о людях, которые вам не нравятся. Они похожи на человека, которым и вы могли бы быть, иначе они не значили бы для вас так много. Люди, которые ярко запоминаются вам с положительной или отрицательной стороны, до некоторой степени являются проекцией вас самих:

Я не люблю вас, мистер Фелл.

За что – сказать я б не сумел.

Но все, что я б сказать хотел,

Я не люблю Вас, мистер Фелл³⁷.

(Перев. О. Чекчуриной)

За что не люблю? За то, что он – моя тень. Я не знаю, бывало ли с вами такое, но лично мне доводилось встречать людей, которые вызывали у меня презрение с первой же минуты знакомства. Эти люди воплощают те мои черты, существование которых в себе самом я отказываюсь признавать. Эго имеет тенденцию идентифицироваться с обществом, забывая о своей тени. Оно считает, что оно и есть вы. Вот положение, в которое общество нас ставит. Обществу совершенно все равно, сломаетесь ли вы, когда тень набросится на вас, – это ваша проблема.

Помню, как один священник сказал мне: «Если бы я не верил в Бога и Церковь, то был бы отвратительным человеком». «Ну и что бы Вы тогда стали делать, как вы думаете?» – спросил я. Он не смог ответить. Я продолжил: «А я уверен, что знаю, что бы Вы сделали, но Вам этого не скажу. Зато могу сказать, что Вам бы это очень скоро надоело и Вы бы поняли, что Вы – еще один старый зануда в этом мире и что все оно того не стоит. И даже если бы Вы и не перестали делать гадости, процесс скоро бы сошел бы на нет сам собой, и Вы бы не представляли для общества такой серьезной угрозы. Так что отпустите себя на волю. Сделайте что-нибудь из этих отвратительных вещей. Вы поймете, что не такие уж они и плохие, и больше не скажете ничего подобного».

Вы должны найти способ сделать то, чего требует ваша тень.

Следующая проблема – это проблема пола. Каждый мужчина должен быть настоящим мужиком, а все, что общество запрещает ему делать, он приписывает женскому началу. Такие области своей личности он подавляет и отправляет в область бессознательного. Это – противоположность персоне. Такие аспекты личности превращаются в то, что Юнг называет «анима»: женский идеал мужского подсознания.

Точно так же женщина носит в своем подсознании анимуса – свою мужскую часть личности. Общество требует от нее определенных действий, и все, что в ней ассоциируется с мужским началом, репрессируется в анимуса.

Интересно вот что: с биологической и психологической точек зрения, в каждом из нас живут и мужчина, и женщина, однако в любой культуре нам разрешается быть лишь кем-то одним. Другой уходит вглубь нашей души. Более того, наши образы и представления об этом другом – производные нашей биографии, включающей два аспекта. Первый является общим для всех представителей человечества: почти у каждого есть мать и отец. Другой аспект для каждого человека свой: ваши мама и папа были именно такими, а не другими. Точное представление о роли мужчины и женщины складывается в соответствии с опытом человека и предопределяет качество основ из основ наших переживаний. У каждого была Мать и у каждого был Отец.

В обоих случаях похороненный в глубине души идеал имеет тенденцию проецироваться вовне. Мы обычно называем эту реакцию влюбленностью: мы проецируем наш собственный идеал в отношении противоположного пола на конкретного человека, который, в силу какого-то магнетизма, вызывает к жизни нашу аниму или анимуса. Иногда, придя на танцы, вы видите там порядочную, милую девушку, которая сидит в абсолютном одиночестве, в то время как все увиваются вокруг бойкой девчонки неподалеку. Что в ней такого? Что-то такое в ее глазах вызывает к жизни проекции анимы у всех мужчин в округе. Существуют способы подавать себя именно таким образом, но мы не всегда знаем, каковы они. Я видел людей, которые представляли собой идеальные объекты анимы и при этом считали, что ни к чему подобному не способны.

Два человека встречаются и влюбляются друг в друга. Потом они женятся, и сквозь фантастическую оболочку начинает проступать реальный Сэм или реальная Сьюзи, вот так потрясение. Многие супруги просто забирают назад своего анимуса или свою аниму, разводятся и ждут, когда же появится человек, более подходящий на эту роль. Затем они снова влюбляются, потом следует очередное потрясение. И так далее. И тому подобное.

Неоспоримый факт: разочарование неизбежно. У вас был идеал. Вы вступили с ним в брак, а потом проявились факты, которые идеалу не соответствуют. Вы вдруг заметили нечто, что не соответствует вашим представлениям. Что делать, когда такое произойдет? Есть только одно решение: снисходительность. Это несчастное обстоятельство, на котором я женился, не соответствует моему идеалу; это всего лишь человек. Ну что же, я ведь тоже человек. Встретив наконец другого человека, я буду жить с ним и постараюсь вести себя по-доброму, проявляя снисхождение к слабостям, которые и мне как человеку присущи.

Совершенство представителям человечества не свойственно. Люди несовершенны. Нашу любовь – я имею в виду именно любовь, а не влечение – вызывает именно человеческое несовершенство. И когда несовершенство реального человека по сравнению с идеалом вашего анимуса или анимы начинает проявляться, скажите себе: ну что же, надо быть милосерднее. А потом попробуйте так и поступить, и что-то начнет получаться. Вы перестанете так зацикливаться на идеальной аниме. От чрезмерной привязанности к ней нужно избавляться, точно так же, как от чрезмерной фиксации на персоне. Урок жизни, который Юнг называет индивидуацией, в этом и состоит: научиться видеть и людей и самого себя не с точки зрения архетипов, которые вы проецируете вокруг себя и которые проецируют на вас.

Конечно, святой Павел говорит: «Любовь все превозмогает», но вы не можете быть равны Богу³⁸. Слишком рассчитывать на собственное милосердие может оказаться разрушительным для вашего собственного существования. Но даже если так, по крайней мере, попытайтесь – не ради конкретных людей, а ради самой жизни. Это так просто. Распространенная юношеская глупость – утверждать, что мир не соответствует ожиданиям. «Что такое? Я пришел, и вот это – все, что они приготовили для меня?» Оставьте. Имейте сочувствие к этому миру и тем, кто живет в нем. Не только политика, но и вся наша жизнь – дело грязное, и вы должны отнестись к этому снисходительно.

В одном из своих первых романов «Тонио Крюгер» Томас Манн дал нам ответ на вопрос, что делать, когда реальность начинает проступать через маску, которую мы на нее надели³⁹. Он поведал историю о молодом человеке, который совершает это открытие и обнаруживает, что снисходительность необходима. Тонио Крюгер родился в северной Германии, в городке, все жители которого – голубоглазые светловолосые люди, сильные, смелые хозяева своего мира. Мать Тонио была итальянкой или была откуда-то из Средиземноморья. По его имени уже понятно, какая в нем гремучая смесь кровей. У него темные глаза и волосы, в наследство ему досталась тонкая нервная организация, благодаря которой из него может получиться деятель искусства или писатель. Хотя Тонио влечет к приземленным, светловолосым соседям, ему с ними не по пути, и по отношению к ним он постоянно находится в позиции наблюдателя – отмечая, впрочем, как они чудесны. На танцах от этих людей не оторвать взгляд: девушки так хорошо танцуют, да и парни – не хуже. Но когда танцевать идет сам Тонио, он думает, что по-настоящему хотел бы только мечтать, – а девушки желают лишь плясать. Поэтому он приглашает только тех, кто падают во время танца, и вскоре оказывается не у дел.

Став старше, Тонио решает сделаться художником и уезжает; он хочет оказаться в другом мире. Он отправляется на юг, возможно, в Мюнхен, и там попадает в богемную среду, которую мы бы назвали коммуной хиппи. Среди богемы ему встречаются люди с величественными жизненными идеалами и манерой отпускать обличительные едкости так, чтобы обесценивать все хорошее, что происходит в этом мире. Эти люди полны идей и считают, что этот мир не соответствует этим идеям, они уже не проецируют на мир свой идеал и свою любовь, мир их разочаровал. Они холодны, полны презрения, они циничны. Тонио понимает, что ему и это не подходит. Он тоже интеллектуал, он уважает идеи, но любит тех, далеких – голубоглазых со светлыми волосами.

Тонио – молодой человек, который застрял между двумя мирами: миром трудяг-обывателей без воображения, в котором он родился, и миром интеллектуальных богемных критиков, в компанию которых он случайно попал. В конце концов он приходит к выводу, что все живущие в этом мире несовершенны, и именно благодаря этому несовершенству человек остается здесь. Он осознает, что ничто живое не соответствует идеалу. Если вы хотите охарактеризовать человека как художника, ваше описание должно быть безжалостно объективным. Именно это несовершенство отличает живых. Именно это несовершенство вызывает нашу любовь.

То качество, благодаря которому автор превращается из литератора – так Манн называет человека, пишущего статьи, например, в журнал «Нью-Йорк Мэгэзин», – в поэта или художника, создающего образы, помогающие жить, заключается в способности принимать несовершенство тех, кто его окружает, с сочувствием. Принцип, на котором основано милосердие, заключается в умении превратить разочарование в дружеское участие. И когда реальный факт начинает просвечивать через анимус или аниму, вы должны отреагировать на это снисходительно. Это и есть та любовь, которая лежит в основе всего, превращая критика в живого человека, которому есть чем поделиться с миром, кроме своих претензий.

Именно так следует вести себя, если вы утратите иллюзии относительно анимуса и анимы. Вы испытаете разочарование. Это реальность, которая открывает новую глубину знаний о себе, потому что и вы несовершенны. Вы можете и не подозревать об этом. Мир – это созвездие несовершенств, а вы, возможно, самое несовершенное из них. Ваша любовь к этому миру помогает вам подобрать для него слова, без сожалений и того, что вы считали любовью раньше. Манн называет эту противоположность эротической иронией. Такое открытие может спасти ваш брак.

Итак, что есть у нас в распоряжении? Собственное Я, эта огромная, не заполненная текстом страница. Собственное эго, сознание, которое все больше и больше распространяется на окружающий мир опыта и света. У нас есть персона, поле для Volkergedanken, этнически детерминированный способ проживать свою жизнь в конкретном социуме. Если образы общества не помогают вашему бессознательному пробиться к сознательному миру, то вы попадаете в мертвое пространство; вы словно заблудились в пустыне.

Первый, самый угрожающий из всех архетипов – тень. Скрывая тень в глубине, вы можете вести ту жизнь, которой общество требует от вас.

Следующая угроза – это противоположный пол. Он волнует и завораживает. Здесь Фрейд был, конечно, прав. Особенно это относится к пубертатному периоду жизни, когда весь ритм и тайна жизни сфокусированы в представителях противоположного пола.

И здесь возникает важнейшее психологическое явление. Человек влюбляется с первого взгляда. Но что же это значит, боже мой? Вы даже не знакомы с этим человеком. Надеюсь, все переживали подобное. Кто-то входит в комнату, и ваше сердце останавливается.

Томас Манн приводит красивые примеры того, как это происходит. В его первом опубликованном рассказе «Маленький господин Фридеманн» этот самый маленький человек переживает катарсис. Господин Фридеманн никогда не умел справиться с жизнью, и когда перед ним возникает потрясающая блондинка, похожая на статую, он говорит лишь: «Боже мой, Боже мой». Его сердце замерло; он понял, что раньше и не жил. Ему открылся целый мир. Вот так возникает анима-путеводительница⁴⁰.

Нравится вам или нет, но это работает именно так – в том числе и с вами. Возможно, одним из самых смелых поступков в вашей жизни стало бы вступить в брак с идеалом, в который вы влюбились. Самое серьезное начинается позже – ведь все предыдущее было проекцией. Это больше, чем желание. Анимус или анима – словно удочка, на которую попалось ваше подсознание, и чем глубже вы спускаетесь вниз, тем больше всплывает на свет. С этим-то змеем Уроборосом[32]32
  Уроборос (греч. «пожирающий (поглощающий) свой хвост») – змей, кусающий себя за хвост, древний и очень распространенный символ вечного возвращения, бесконечности жизни и циклической природы Вселенной.


[Закрыть] (ну, или змеей) вы вступили в брак.

Я был знаком с одним господином, который впоследствии стал психологом-юнгианцем. Как-то раз он пересказал Юнгу свои сон. Ему приснился огромный утес, над самой вершиной которого показалась голова змеи. Змея поползла вниз – она была просто громадная, – ползла и ползла, казалось, что она бесконечна. Выслушав, Юнг сказал: «Это мисс Такая-то. Женитесь на ней». Мой знакомый так и поступил. Брак оказался очень счастливым.

Но что происходит, если вы женитесь по любви с первого взгляда? Какой педагогический совет можно дать в подобной ситуации? Через спроецированную маску идеала просвечивает факт, который не соответствует идеалу. Что вам делать с этим несовершенством?

Юнг был убежден, что нужно отбросить все проекции. Не отождествлять женщину, которую вы встретили, с вашей проекцией анимы. Не отождествляться с собственной проекцией анимы. Освободиться от всех проекций и идеалов. Именно это Юнг назвал индивидуацией. Человека, который отождествляет себя со своей персоной, Юнг называет «мана» – а мы бы назвали «надутым формалистом». Он или она – всего лишь роль, которую играет. Такой человек никогда не позволяет проявиться своему истинному характеру, оставаясь вечной маской. Постепенно его силы иссякают: он совершает ошибку за ошибкой, начинает сильнее бояться самого себя и больше энергии тратит на то, чтобы удержать маску на месте. Происходит разрыв между персоной и собственным Я, и тень все глубже погружается в бездну.

Вам нужно принять свою тень, вобрать ее в себя. Не обязательно делать то, чего она требует, но вы должны знать о ней и с ней примириться.

Вам не нужно ассимилировать аниму или анимуса – вот еще один вызов, с которым вы должны справиться. Вам нужно установить с ним связь через Другого Человека.

Единственный способ стать человеком – это устанавливать отношения с другими людьми, мужчинами или женщинами, для которых вы, в свою очередь, станете Другим. Мужчины всегда будут так или иначе ассоциироваться для женщин с анимусом, а женщины для мужчин – с анимой.

А первый путь к этому – это сострадание. Не похоть. Не страх. Будда, Христос и все остальные очень ясно указывали на то, что мы должны избегать и того, и другого.

Погружаясь в область подсознания, вы вытягиваете на поверхность не только тень и аниму, но и те способности переживать опыт и строить суждения, которые раньше были не востребованы в вашей жизни. Вы сможете интегрировать низшие функции и отношения, так что любая возможность возникновения энантиодромии станет лишь способом реализации вашего полного потенциала, и вы не рухнете изувеченными на скалы, где обитают Сирены.

Есть четыре вида кризисов, которые могут вызвать серьезную энантиодромию. Первый происходит, когда вы переходите от одного этапа жизни к другому, не осознавая этого, – джентльмен весьма зрелого возраста, который так сосредоточен на своих успехах в гольфе, что не сумел вступить в последний, заключительный этап жизни.

Юнг утверждает, что жизнь похожа на ход Солнца по дневной орбите. В первой половине – подъем, движение от рождения к обществу. Во второй – спад, путь вниз, уход от мира и движение к смерти. И если в первой половине угрозу представляла жизнь, то во второй половине пугает смерть, и у всех символов меняется смысл.

Юнг считает, что на финальном этапе жизни сложнее всего интегрировать внутренние и внешние функции. Это самая важная задача, которую вам предстоит разрешить в преклонном возрасте. Поэтому давайте подумаем об образах, в которых воплощается воссоединение противоположностей. Один и тот же символ, который для экстраверта будет связан с сексуальным подтекстом, для интроверта будет связан со сражением. Когда человек начинает добиваться индивидуации и интеграции, он воссоединяет два аспекта собственной души.

Кризис перехода от одного жизненного этапа к другому, если человек не готов к нему, блокирует этот процесс. В этом заключается проблема сорокалетнего малыша и шестидесятилетнего человека, который считает, что ему тридцать пять. Жизнь вознесла вас в солнечный зенит, а затем вы начинаете двигаться к закату – но считаете, что вы все еще наверху? Ох, нет, дружище. Вы уже гораздо ниже. И как же резко вам придется падать! Гораздо лучше поймать тот момент, когда начинается движение вниз, чтобы с удовольствием скользить с горки; внизу тоже есть много приятного.

Второй тип кризиса – это ослабление требований, которые предъявляет вам жизнь. Вы работали как проклятый, чтобы стать царем шнурков для ботинок во всей Вселенной. Вам принадлежат все фабрики шнурков в мире, вам сорок с небольшим, и больше не надо лезть вон из кожи. Все делается само собой, и, кроме того, у вас есть секретарши, которые не только ведут дела, но и кажутся вам гораздо привлекательнее, чем должны бы быть, по вашему мнению, молодые девушки, так что вам есть на что отвлекаться от работы. У вас в запасе есть неизрасходованное либидо. И что с ним делать?

Эротически ориентированный экстраверт оглядывается вокруг и вдруг становится владыкой-монстром. Старый добрый дядя Гарри, король шнурков для ботинок, в душе человек власти, превращается в старого развратника. Но трагедия такого кризиса заключается в том, что, по сути, уже слишком поздно. Все идет не так – оттого, что оба делают не то, что надо.

Третий кризис – это разочарование в нравственных идеалах; такая форма энантиодромии часто происходит с молодыми студентами колледжа. У молодого человека есть сосед по комнате, который принадлежит к совершенно иному социальному кругу: он бедняк, а вы обеспечены, он христианин, а вы атеист, вы буддист – а в соседи вам достался иудей. Вы понимаете, что он тоже очень достойный человек; и не то чтобы он соблазнял вас совершить нечто плохое; просто, познакомившись с ним, вы можете усомниться в собственных принципах морали. А поскольку именно такие принципы – комплекс персоны – помогают вам сохранять свое эго неизменным, то стоит им ослабеть, и все остальное выходит на поверхность. Возникает угроза или искушение стать ужасным человеком: это стучится ваша тень из глубин – тук-тук-тук... Заговорила ваша темная сторона личности. А еще с вами может произойти то, что я называю мерцанием вашей анимы или анимуса: пойдем. Пойдем со мной, мои мальчик, там, за углом, так интересно. Вы никогда раньше не смотрели на девушек с такой точки зрения.

Ну и позвольте это себе, говорит Юнг. Позвольте. Но не надо предаваться этому занятию с таким самозабвением, чтобы ваше эго разлеталось в щепки. Например, вот что произошло с одной из моих студенток в колледже. После нескольких занятий по социологии она осознала, что ее отец построил свою карьеру на крови и костях других людей. И вот она приходит домой на праздничный ужин в День Благодарения, а семья не понимает, что с ней такое. Девушка появляется на лекциях и семинарах – и не способна работать. Она становится распущенной. Она переходит в другой лагерь и теперь играет на другой стороне. Это энантиодромия заставляет ее демонстрировать свою принадлежность к противоположному лагерю, размахивая знаменем угнетенного пролетариата. И это – такая же крайность, как и пребывание в блаженном неведении внутри прежнего лагеря.

Не так уж все плохо: каждому нужно испытать и то, что происходит там, на другой стороне. Это словно оборотная сторона ковра, которую стало видно, и мои студенты иногда немного напоминали такую изнанку. Удачно, если подобные вещи происходят с молодым человеком в заведении вроде колледжа, который хоть как-то может защитить его персону, – потому что в конечном итоге задача-то в том, чтобы интегрировать, воссоединить обе стороны.

Еще один кризис является очень серьезным испытанием и происходит, когда требуется принять невыносимо трудное решение или совершить что-то неприемлемое для вас с нравственной точки зрения, сделать нечто постыдное, унижающее ваше достоинство постыдное. Прекрасный пример – история про принесение в жертву Авраамом Исаака. Голос Господа повелел Аврааму принести в жертву своего сына, и человек оказался перед лицом неразрешимой проблемы. Его вынуждали либо ослушаться того, кого он считал Богом, либо убить своего ребенка. Если бы Авраам отказался, он бы ослушался Господа, а если бы он убил Исаака, то нарушил бы главную заповедь человека. Отцы не должны убивать своих сыновей.

Да, это невыносимо тяжелое решение. И вы можете с таким столкнуться. У некоторых моих друзей во время Великой депрессии были семьи, но не было работы; чтобы обеспечить своих родных, им приходилось делать то, на что они бы никогда не согласились, если бы отвечали только за себя. Подобные решения разрушают ваше эго и вызывают к жизни целый пласт явлений из области бессознательного.

Проблема индивидуации, как ее трактует Юнг, испытания, с которыми человек сталкивается в период кризиса среднего возраста, заключается в том, чтобы разрушить проекции и отпустить их на свободу. Когда вы понимаете, что ваши нравственные идеалы – те моральные принципы, которые вы исповедуете, – являются составной частью персоны, то осознаете всю глубину и опасность подобной позиции. Вам необходимо вооружаться моральными принципами или отказываться от них в соответствии с тем, насколько это уместно в данный момент; вам нельзя отождествлять эти моральные нормы с космическими истинами. Законы общества – это социальные конвенции, а не вечные заповеди, и обращаться с ними, как и судить о них, нужно с учетом того, насколько они в данный момент полезны для того, ради чего их создавали.

Человек сам принимает решение, как действовать. Конечно, ему необходимо удостовериться, что ревнители общественного порядка правильно истолкуют его поведение и не усложнят ему жизнь за то, что он не играет по их правилам. Но основная проблема интеграции заключается в том, чтобы установить отношения с окружающим миром и жить полной жизнью.

По сути, человек должен научиться проживать свой собственный миф.