Текст книги "Последний - на Арлингтонском кладбище"

Автор книги: Джозеф Димона

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Уильямс встал.

– Буду действовать сам. Не думаю, что есть смысл подключать министерство.

Удивленный Коннорс поднялся вместе с ним.

– Квазиофициально, Джордж. Это не бог весь что. Но нам потребуется помощь бюро, не так ли? Давай я свяжусь с Джимом по телефону, отправлю ему ходатайство о помощи, а попозже мы с тобой поговорим еще. Да, и вот что. Можешь ты оставить мне это письмо?

– Нет.

Они поглядели друг на друга, потом Коннерс кивнул, и Уильямс ушел. Коннорс еще долго смотрел на дверь после того, как она закрылась. Коннорс был жестким, кое-кто считал его беспощадным, а Уильямс вообще был загадкой.

Коннорс щелкнул выключателем, и через минуту из динамика магнитофона послышался их разговор. "Не думаю, что есть смысл подключать министерство", – говорил Уильямс.

Почему? Опасался чего-нибудь?

3

Негр в дашики сошел в Вашингтоне с поезда и стоял в укромном месте, пока не увидел проходящего Аллена. Он знал этого стервеца. И не хотел иметь с ним ничего общего. Ничего.

Тогда они пробились в Лонсан под непрерывным огнем, вьетнамцы, как всегда, открыто преследовали их, а не прятались; негр зашел за хижину и обнаружил троих "зеленых беретов", охраняющих толпу пленных. "Береты", видимо, пробрались сюда раньше и теперь небрежно держали автоматы, хотя невдалеке бушевал бой.

Негр терпеть не мог "беретов". Они совсем озверели. Кастрировали взятых в плен, коллекционировали отрезанные уши и убивали не моргнув глазом. И этот "берет", стройный парень с покатыми плечами, которого негр только что узнал в поезде, вдруг открыл огонь по толпе безоружных пленных. Прямо у него на глазах! Вопли, залитые кровью лица, кто-то пытался бежать, а этот скот косил их. Зверски! Ни с того ни с сего!

У него не выходили из памяти эти серые глаза, и вот на тебе, этот самый тип в яркой спортивной куртке торопливо усаживается в такси.

"Дерьмо ты, белый", – написал он на карточке и оставил ее на сиденье. Ни об одном другом белом он так не думал.

4

В сотнях миль к северу от Вашингтона готовилось первое поступление сведений на Аллена Лоуэлла в Национальный информационный центр ФБР. Все началось с допроса.

Джо Игнелли, начальник отдела охраны комбината "Ю. С. стил" в Ларго Фоллз, тянул жилы из Гарри Эндрюса.

– Гарри, соберись с мыслями!

Эндрюс утер лоб зеленым платком.

– Я заметил, что тот парень вел себя странно. Нужно было бы приглядывать за ним.

– Когда, по-твоему, он взял их? Эндрюс задумался.

– Это могло произойти в любое время, но, по-моему, когда подбросил чуть ли не на милю вверх один патрон и я смотрел, кто его поймает.

– Он вытащил из кузова два патрона, припрятал их, а потом, когда ты уже пил мартини, вернулся? Эндрюс поднялся.

– Съезжу опять туда. Все-таки возможно, что их по ошибке куда-то засунули. Там никто не знал, что делать. Игнелли позвал секретаршу:

– Эй, Мери!

Секретарша вошла. Игнелли объявил ей:

– Нам с тобой предстоит работа. А Эндрюсу сказал:

– Гарри, прочеши каждый дюйм этой проклятой пустыни. Если нужно, проведи там неделю. Но каждый дюйм!

5

"23 октября 1973 года

От начальника отдела охраны "Ю. С. стил", Ларго Фоллз, начальнику отдела промышленных взрывчаток

Доклад о пропавшей взрывчатке

1. Инвентаризация показала, что два бруска "кемита" исчезли после киносъемок компании "Колмен продакшнз" 22 октября 1973 года. Гарри Эндрюс, служащий, назначенный на объект, не заметил вовремя исчезновения брусков. Оправдывается общей суматохой и незнанием съемочного процесса.

2. Пять брусков из привезенных двенадцати были взорваны во время съемок. Пять возвращено на склад.

3. Редактор фильма, находившийся при съемочной группе, внештатник, то есть человек, не состоящий в штате компании, исчез вечером после демонстрации "кемита". Есть основания полагать, что он нашел способ похитить бруски и припрятать их до отъезда.

4. Зовут этого человека Джефф Болтон. Указанный адрес: Мэриленд, Балтимор, Марлтон-авеню, 1340.

5. Президент компании "Колмен продакшнз" Леонард Колмен нанял его специально для съемок этого фильма. Он обещал незамедлительно связаться с Болтоном.

6. Дальнейшие меры будут приняты, как только мистер Колмен поговорит с ним.

Джозеф Игнелли, начальник отдела охраны"

Телефонный разговор Мартина Харвестера, служащего "Ю. С. стил", Ларго Фоллз, с агентом № 12 сиракузского отделения ФБР, записанный на пленку с ведома звонившего:

Харвестер. Как положено, сообщаем о пропаже двух зарядов взрывчатки. Называется взрывчатка "кемит".

Агент. "Кемит"?

Харвестер. Да.

Агент. На упаковке есть отличительные приметы?

Харвестер. Да, минутку. У меня здесь есть один патрон. Написано красным "Рейнолдс кемикл", это все. Упаковка, кстати, белая.

Агент. При каких обстоятельствах они исчезли? Может, это просто ошибка при инвентаризации?

Харвестер. Киногруппа использовала для съемок рекламного фильма настоящую взрывчатку. Редактор исчез в один день с зарядами. Это и вызывает у нас тревогу.

Агент. У вас есть его фамилия и адрес?

Харвестер. Джеффри Болтон, Мэриленд, Балтимор, Марлтон-авеню, 1340.

"СТС[7] сиракузского отделения ФБР Национальному информационному центру ФБР, Вашингтон:

Джеффри Болтон, адрес Мэриленд, Балтимор, Марлтон-авеню, 1340, подозревается в краже двух зарядов взрывчатки с комбината "Ю. С. стил" в Ларго Фоллз, штат Нью-Йорк. Произведите проверку".

"СТС НИЦ ФБР, Вашингтон сиракузскому отделению ФБР:

Возраст и внешние данные подозреваемого?"

"СТС сиракузского отделения ФБР НИЦ ФБР, Вашингтон:

Возраст двадцать с лишним, шесть футов, стройный, глаза серые, особых примет не замечено, коротко стрижен, описан как "чисто американский тип", то есть не хиппи".

"25 октября 1973 года Джозефу Игнелли, начальнику отдела охраны "Ю. С. стил", Ларго Фоллз, штат Нью-Йорк Уважаемый мистер Игнелли!

Я звонил Джеффри Болтону по номеру, которым мы пользовались прежде, сотрудничая с этим человеком. Телефон оказался отключенным. Визит по адресу привел в дом с меблированными комнатами, где он снимал квартиру на втором этаже, домовладелица миссис Маргарет Смит сообщила, что Болтон заплатил за квартиру авансом и съехал в прошлый четверг по неизвестному адресу.

Я не могу разобраться в происшедшем. Мы привлекали Болтона к съемке двух рекламных фильмов и нашли, что он прекрасный редактор. В доказательство можем продемонстрировать вам оба его фильма.

Тем не менее я узнал от режиссера, что на съёмках он вел себя странно, и его исчезновение подчеркивает, что там произошло что-то необычное.

Могу лишь принести свои глубочайшие извинения и обещать вам всяческое сотрудничество в розыске этого человека. Я связался с профсоюзом киноредакторов в Нью-Йорке, но Болтон не является его членом, и профсоюз ничем не может помочь.

Ирвинг Миллер, президент союза, утверждает, что никогда не слышал этой фамилии.

Пожалуйста, немедленно свяжитесь со мной и передайте инструкции.

С почтением Леонард Колмен, президент фирмы "Колмен продакшнз"

"СТС НИЦ ФБР. Вашингтон сиракузскому отделению ФБР Джеффри Болтону, проживающему в Род-Айленде, Мапл-стрит. 1308, 8 марта 1968 года было предъявлено обвинение в краже автомобиля № РВ 50083 с завода Олсли, повторяем, Олсли моторов. Мейн-стрит. 1600. Обвинение снято.

Никакого другого Болтона в досье НИЦ нет. Джеффри Болтон из Род-Айленда, Провидено, Мапл-стрит, 1308, – негр.

Подозреваемый Джеффри Болтон Мэриленд, Балтимор, Марлтон-авеню, 1340, съехал, не оставив нового адреса. Компьютерные поиски проведены по опознавательным номерам социального страхования, налогового управления и министерства обороны".

"25.Х.1973 года Директору отдела промышленных взрывчаток от начальника отдела охраны "Ю. С.

стил". Ларго Фоллз Рапорт о пропавшей взрывчатке

1. Не волнуйтесь. Два пропавших заряда "кемита" найдены.

2. Гарри Эндрюс провел поиск на месте съемок и сообщил, что оба заряда оказались зарыты в песок футах в пятидесяти от того места, где находилась камера.

3. На съемках работал персонал, не знающий правил обращения со взрывчаткой, очевидно, кто-нибудь положил заряды там и забыл.

4. Жду инструкций насчет выговора или штрафа Гарри Эндрюсу. Эта оплошность достаточно серьезна даже для увольнения. Но обстоятельства киносъемки были внове для него, и, возможно. этим оправдывается его заявление о неразберихе.

Джозеф Игнелли, начальник отдела охраны "Ю. С. стил", Ларго Фоллз"

"СТС сиракузского отделения ФБР НИЦ ФБР, Вашингтон:

"Отмените розыск. Взрывчатка найдена".

6

Молодой человек в зеленой ветронепроницаемой куртке ждал в условленном месте перед банком Риггса на Дюпон-серкл. Увидев Аллена, он направился к перекрестку Девятнадцатой и Н-стрит, где свернул направо. Аллен следовал за ним в нескольких футах, пока они не подошли к синему "фольксвагену". Оба сели в машину.

Как только машина тронулась, бородатый молодой человек с рябоватым лицом достал из кармана конверт и протянул Аллену.

Аллен вскрыл его и стал читать:

"Вы обманываете нас. Почему?

Удалось ли достать белое вещество?

Все контакты через человека у банка Риггса в девять утра по вторникам и пятницам, как условлено. Вас он знает как Стена Хейкера, жителя Сент-Луиса, дезертира.

Пока вы в Вашингтоне, он и его группа будут снабжать вас оружием и оказывать содействие.

Зовите его Алекс".

Аллен устроился поудобнее в углу сиденья. Алекс спросил:

– Взрывчатку достали?

– Два заряда, – ответил Аллен. – Этого должно хватить.

– Динамит?

– Нечто новое под названием "кемит". Вот квитанция. – Он протянул бумажную квитанцию. – Взрывчатка в портфеле. Храните ее в прохладном месте.

– Ясно, – сказал Алекс. – Вы делаете успехи, приятель. Они подъехали к закусочной на Коннектикут-авеню и выпили по чашке кофе.

– Когда все будет готово, я дам знать, – сказал Аллен. – Тем временем мне потребуется от вас кое-что.

– Что именно?

– Девушка, согласная провести ночь в кутузке. И пистолет со слезоточивым газом.

Ей придется применить его.

Бородатый парень взглянул на него с огоньками в глазах.

– Такая у меня есть. Она уцепится за возможность помочь. Аллен условился о встрече с ней на К-стрит в пять часов, потом попросил отвезти его на Дамбартон-стрит в Джорджтаун[8]. Бородатый высадил Аллена, Аллен подождал, пока машина скроется, потом пошел на Р-стрит. Через несколько минут он постучал в дверь одной квартиры. Из-за двери послышался девичий голос:

– Кто там?

– Джефф, – ответил Аллен.

Дверь отворилась, раздался радостный крик, и девушка, брюнетка в джинсах и желтом лифчике, бросилась к Аллену и обняла его.

– Где ты пропадал? Господи!

Аллен высвободился.

– Только что приехал из Сан-Франциско по служебным делам.

– Не ври, что ты работаешь, – сказала она, ведя его в квартиру. Аллен увидел простую серую кушетку, несколько ярко-желтых кресел, стереопроигрыватель, альбом для пластинок, валяющиеся вокруг конверты и баньяновое дерево в кадке.

– Гостиная у меня для показухи, – сказала Пегги Бартон. – Пойдем туда, где я бываю сама собой.

И повела его в комнату, где не было ничего, кроме крошечной статуи Будды на шестидюймовой подставке у стены.

– Здесь я предаюсь размышлениям. Но Аллена не интересовало, где предается размышлениям . Пегги.

– Я привез кое-что от Томми, – сказал он.

Эта новость ошеломила ее.

– Правда?

Аллен открыл картонную коробочку, там лежал золотой браслет с медальоном св.

Христофора.

– Он купил его тебе. С тех пор я все искал тебя. Я не знал, что ты уезжала в Европу.

У Пегги навернулись слезы. Она вышла в гостиную и с коробочкой в руке села на кушетку.

– Господи, это невыносимо, – сказала она.

Аллен неподвижно стоял посреди комнаты.

– Сядь ты ради бога, – попросила она, чуть не плача. – Неужели не можешь проявить немного... сочувствия?

Аллен ничего не ответил, но сел. Пегги полезла в сумочку и вынула пергаминовый пакетик.

– Джефф, ты не любишь этого, я знаю, но сейчас мне необходимо. Я сама не своя.

Она набила гашишем маленькую белую трубку, зажгла ее и глубоко затянулась, потом легла вверх лицом и выпустила струйку голубого дыма. И тут же стала более сдержанной.

– Не понимаю, почему вы с Томми были так близки, – сказала она. – Ты не куришь, почти не пьешь, ты такой... правильный. И заставлял Томми поступать по-твоему.

– Пегги, мне пора.

Но Пегги уже была или во власти воспоминаний, или гашиша. Она с деланной улыбкой протянула трубку Аллену.

– Сделай мне одолжение, Джефф, ради Томми. Затянись. Докажи, что в тебе есть что-то человеческое.

Аллен выбил трубку из ее руки. Горящие крошки разлетелись по всему ковру, Пегги, стоя на коленях, пыталась смести их, а Аллен направился к двери.

– Я правильный, а Томми мертвый, – сказал он. Пегги сверкнула на него глазами.

– Без тебя знаю, гад.

Час спустя Аллен, сняв пиджак, лежал на кровати в скромном отеле на углу Четырнадцатой и К-стрит и думал. Стефани Сполдинг в Паунд-Ридже, Карсон в Манхаттене, Меллон в Нассау, Уорнки в Итаке.

Для Аллена важно было начать в Вашингтоне, поэтому жребий выпал Медуику.

Уильямса Аллен решил держать на горячих углях.

Конечно же, Уильямс знал кое-что о смерти. Еще бы. Но даже Джордж Уильямс будет поражен методом отправки Медуика на тот свет. Есть разные способы убивать.

Рояльные струны и тапочки, классический способ особых подразделений? Слишком примитивно.

Медуик заслуживал чего-нибудь получше.

7

При Дж. Эдгаре Гувере приемная его кабинета представляла собой ностальгический экскурс в увлекательное прошлое. В стеклянном ящике хранилась гипсовая копия посмертной маски Джона Диллинджера, соломенная шляпа, в которой он был убит, и даже сигара "корона-бельведер" из нагрудного кармана его рубашки; в одном углу стоял вращающийся стенд с газетными рисунками, живописующими подвиги агентов ФБР за многие годы; в другом висел список погибших при исполнении служебных обязанностей – с 1924 года их набралось более двадцати. Стены пестрели сотнями грамот и памятных значков от организаций и школ, восхвалявших великого Директора.

Теперь почти все экспонаты исчезли, осталась только выставка Диллинджера, но и ей не суждено было пережить переезда в новое здание, возводящееся напротив.

Сегодня ФБР представляет собой компьютеры, лаборатории, электронные приспособления.

Через приемную в кабинет прошел Фред Джарвис, один из старых служащих: войдя, он увидел, что и при новом директоре большой стол красного дерева по ту сторону толстого тридцатипятифутового ковра по-прежнему украшают звездно-полосатые флажки, воткнутые по углам, и маленькая копия печати ФБР в центре. Эта композиция повторялась на задней стене двумя большими флагами и большой копией печати между ними. "У тебя тоже замашки Муссолини", – подумал Джарвис.

Директор смотрел, как приближается этот высокий седеющий человек в неизменном твидовом костюме, вечно сутулящийся и глядящий из-под кустистых бровей как бы с недоверием. Подойдя к столу, Джарвис опустился в кресло, словно устал от ходьбы.

– Бьете в набат?

Директор улыбнулся. Придя в бюро, он обнаружил, что Джарвис занимает в списке личного состава одно из последних мест, и поднял его над быстро исчезавшей толпой охотников за гангстерами. Он полагался на здравый смысл Джарвиса, и ему нравилась его занятная ирония.

– У нас странное дело, – сказал директор, – Джорджу Уильямсу грозят убийством.

– Из Белого дома?

Директор засмеялся.

– Угроза анонимная. А взглянуть на обратный адрес, видимо, не догадались.

Оба улыбнулись, и директор продолжал:

– Какой-то псих сообщил письмом, что в ознаменование десятой годовщины со дня смерти Кеннеди будут убиты шесть человек.

– Забавно, – сказал Джарвис, но не улыбнулся.

– Коннорс воспринимает угрозу всерьез.

– Я тоже, – сказал Джарвис.

– Нужно будет пропустить через машину шесть фамилий, включая Уильямса. Кроме него я знаю только конгрессмена Медуика.

Они поглядели друг на друга.

– А он, как известно, замешан еще в одном деле.

Джарвис промолчал.

– Нам нужно найти убийцу, скрывающегося где-то на целом континенте, снова заговорил директор. – И мы беремся его искать, заведомо зная, что это безнадежно.

– Не совсем так, – быстро сказал Джарвис. – Вы забываете, что убийца прислал письмо. Это меняет картину.

Директор ФБР повернулся вместе с креслом и стал смотреть из окна на новое здание, строящееся на другой стороне улицы.

– Дело сводится вот к чему, – сказал Джарвис. – Если точно выяснить, почему он отправил это письмо, почему предупредил их, хотя в этом не было необходимости, этого человека можно найти.

Но тут директор снова повернулся и навалился грудью на стол.

– Вот это и ставит нас в тупик. Вопрос: зачем он посылает Уильямсу письмо?

Вопрос: почему он называет всех шестерых? Вопрос: почему он упоминает убийство Кеннеди? Черт возьми, это не может быть связано с Далласом. Та история закончена!

– Вопрос четвертый, – сказал Джарвис. – Почему эти шестеро?

Директор резко хлопнул ладонью по столу.

– Какой-то маньяк собирается убить шесть человек в ознаменование убийства Кеннеди – и все, кроме одного, даже не знали президента. Невероятно!

Бессмысленно!

Но Джарвис снова быстро сказал:

– Для него в этом есть смысл.

Директор кивнул. Потом сказал:

– Кажется, Коннорс занят другим делом. Он попросил меня устроить Уильямсу тщательную проверку.

Джарвис покачал головой.

– Письмо это написал сумасшедший, даже если он и не знает о своем безумии.

Уильямс определенно в своем уме.

– Но все равно, это может быть уловкой. Возможно, здесь как-то замешан кто-нибудь из остальных пяти.

Джарвис пожал плечами.

– На мой взгляд, есть только одна линия поиска. – Он встал и потянулся. – Мать всегда заставляла меня извиняться, когда я потягивался. – Он помахал списком. – Где-то должна быть связь между этими шестерыми. Работа, женщина, клуб. Мало ли что. Введу их фамилии в компьютер и посмотрю, что он выдаст.

8

Наступила ночь. Прожектора ярко освещали белый камень Капитолия, двое агентов службы безопасности патрулировали лужайку, еще один стоял у двери.

Внезапно к широким ступеням Капитолия подъехала машина с подростками и, заскрипев тормозами, остановилась.

– Пошли, – сказал один агент, направляясь к машине. Молодая блондинка в микроюбке вылезла из машины и побежала вверх по ступеням, автомобиль укатил. Она подбежала к агенту у двери и сказала:

– Я ищу своего отца.

– Перестаньте паясничать, мисс.

Девушка внезапно оторвала две пуговицы, и ее блузка на глазах изумленного агента распахнулась. Под блузкой не было ничего. Потом, прежде чем агент успел сказать хоть слово, девушка навела на него пистолет со слезоточивым газом.

– Ах, черт! – завопил он, согнувшись и протирая глаза. Девушка повернулась и побежала вниз.

– Он порвал на мне блузку, – крикнула она агентам, тяжело бегущим навстречу ей.

И действительно, блузка была порвана: они с Алленом разорвали ее час назад в комнате девушки. – Он не пускал меня, а потом порвал блузку!

Агенты даже не слушали. Они схватили ненормальную девицу и поволокли вниз, к машине.

– Проведешь ночь в камере, дурочка, – сказал один. Аллен Лоуэлл проскользнул мимо ослепленного агента в дверь. В кабинете Медуика Аллен надел инфракрасные очки. С помощью инфракрасного фонарика он определил, что ящики картотеки заперты, но отмычки из набора быстро сделали свое дело. Роясь среди карточек, он наткнулся на помеченную "Техас". Этот ящик он вытащил. Потом поискал "Интернейшнл дайнемикс", но не нашел и удовольствовался двумя пухлыми папками с пометкой "личное".

Аллен положил налоговые и личные дела на стол, сел и стал печатать письмо.

Час спустя он снова был у себя в номере и делал запись в дневнике, потом вдруг замер. Письмо, отправленное Уильямсу!

Когда он переправлял через посредника Джеку Андерсону похищенные из ФБР бумаги, то забыл об одной мелочи.

Нет, выследить его не могли. Это невозможно. Но все же...

9

На другой день Джордж Уильямс взял письмо и отправился на другую сторону Пенсильвания-авеню, в здание ФБР. Билл Оренберг, начальник отдела анонимных документов, сидел в длинном застекленном кабинете на пятом этаже.

– Насколько я понимаю, – сказал Билл, – мы действуем на квазиофициальном основании, что бы это, черт побери, ни значило.

Джордж улыбнулся. Воочию предстала одна из великих рекламных идей Дж. Эдгара Гувера: по коридору, глазея сквозь стекло, шла ведомая агентом группа туристов.

Туристам не верилось, что перед ними рабочий кабинет. Но они видели мужчин и женщин, глядящих в микроскопы, вынимающих папки и следящих за счетчиками непонятных машин. Неподалеку от Уильямса женщина выложила на сильно освещенный стол старую коричневую шляпу, вывернула ее наизнанку и стала энергично чистить щеткой.

– Зачем это она делает?

– Собирает волосы для экспертизы, – объяснил агент туристам. – Бюро расклассифицировало волосы на триста типов, по одному волоску можно определить пол подозреваемого, возраст, расу, иногда даже национальность. И если на волосах есть какой-то жир, мы можем классифицировать и его...

"Должны же туристы уйти", – подумал Уильямс. И спросил Оренберга:

– Как тебе нравится работать в зоопарке?

– Мы привыкли к этому... постепенно.

– Проработай эту бумажку, – сказал Уильямс, протягивая ему письмо. Но Оренберг откинулся назад.

– Э, нет, – сказал он. – Прежде всего отпечатки пальцев. Ты уже искал их?

– Конечно. Ни единого. Этот парень – профессионал.

Оренберг сел на высокий табурет за лабораторный стол микроскопом и другим оборудованием.

– Почему ты сказал "парень"?

– Так. по интуиции. Может я ошибаюсь и это целая организация.

– Угу, – сказал Оренберг и посмотрел письмо на просвет. – Ну, здесь трудностей не будет.

– Почему?

– Он печатал на машинке. Более того, на одной машинке. Твоему парню не бывать анонимным убийцей.

– Если это портативная "ройял", у нас два миллиона подозреваемых.

– Письмо отпечатано на одной машинке. – сказал Оренберг. Он надел стереоскопические очки и стал изучать его. – Строчная "м", – сказал он. Взгляни-ка.

Сняв очки, он надел их на Уильямса. Уильямс увидел громадные увеличенные буквы, и "м" оказалась с засечкой слева, слегка размазывающей краску. Уильямс снял очки.

– Вижу.

– Дай-ка мне конверт, – сказал Оренберг. – Чтобы не совать его под валик, адрес почти всегда пишут печатными буквами. В таком случае авторы писем у нас в руках.

Им не приходит в голову, что печатными буквами они заполняют девять бланков из десяти.

Уильямс улыбнулся; с Оренбергом они уже работали вместе.

Подав конверт, он сказал:

– Тебе не повезло. Адрес тоже отпечатан.

Оренберг взял лупу и осмотрел клапан конверта.

– Первым делом мы ищем губную помаду. Но тут у нас мужчина или женщина, не пользующаяся косметикой. – Он засмеялся. – Ладно, давай я пропущу письмо с конвертом через свои чудовищные машины и начну сужать поле поисков.

Говоря, он пытался вытряхнуть что-нибудь из конверта.

– Никогда не знаешь, что там может случайно оказаться... ниточка, волос, иной раз даже обратный адрес.

Уильямс встал.

– Чудес я не жду, Билл. Мы уже говорили об этом раньше.

Но вот одно мне нужно знать как можно скорее.

– Что же?

– Отпечатано ли письмо на казенной машинке? В точку! Оренберг поднял взгляд на Джорджа, снова поражаясь ему. Он до сих пор помнил то убийство борца за гражданские права, когда Уильямс посоветовал ФБР соскрести грязь с внутренней поверхности крыла машины, брошенной в тысяче шестистах милях от места убийства.

С помощью компьютера эксперты определили, что взятые образцы почвы характерны лишь для того района США, где было совершено преступление. Убийца был найден и сознался, после чего известность Уильямса возросла.

Теперь Оренберг понял, что Уильямс разыскивает гражданского государственного служащего и его чудовищные машины наверняка могли помочь в этом. Если это государственный служащий, зарегистрированный во множестве мест, на его поиски уйдет всего несколько часов.

– Я смогу назвать тебе тип машинки, – сказал Оренберг, – фамилию изготовителя, год изготовления, и мы узнаем, казенная это машинка или нет. Потом я проведу анализ бумаги и конверта, они тоже могут оказаться казенного образца. И, кроме того, если удастся, тип и год выпуска ленты, может, тоже казенного образца. Еще я проверю, не использовал ли ранее твой приятель этот лист как подкладку и не оставил ли каких отпечатков. Этого достаточно?

– Я удовольствуюсь половиной, – с улыбкой сказал Уильямс. – Когда будут результаты, позвони мне.

– Вот что еще, – сказал Оренберг. – Если возникнут сложности с анализом бумаги, можно оторвать клочок для спектрографа?

– Один уголок, – сказал Уильямс и ушел.

Оренберг положил письмо на стекло и зажег под ним двухсотваттную лампу. Кабинет его был заставлен компьютерами, микроскопами, рентгеновскими установками, хроматографами, спектрографами, ультрафиолетовым оборудованием, всем этим он пользовался постоянно. Но больше всего полагался на собственное чутье. Зачастую первое исследование с простой лупой давало ему больше, чем вся сложная аппаратура. Вот и теперь он сразу же заметил кое-что, любопытное. Последняя фамилия в списке была допечатана после остальных пяти. Качество печати было иным, и, что еще более важно, интервал был пошире. Измерительный микроскоп тут же подтвердил это. Очевидно, печатавший вынул письмо из машинки, потом вложил снова, чтобы допечатать последнюю фамилию. Действовал он почти безупречно.

Почти.

Оренберг немедля продолжил работу. Он сунул клапан конверта под ультрафиолетовые лучи, край засветился голубовато-белым, и поверх голубовато-белого оказался желтый мазок. Ясно.

Оренберг сделал пометку. Автор письма открывал конверт над паром, и потребовался клей, чтобы снова заклеить его. Причина? Очевидно, автор забыл написать последнюю фамилию... или решил допечатать ее уже позже. Почему?

Оренбергу это ни о чем не говорило, но подобные ключи были нужны Уильямсу. Он взглянул на последнюю фамилию.

Роберт Уорнки.

Час спустя Оренберг сфотографировал и увеличил текст письма. Невооруженным глазом он видел, что это шрифт "цицеро", десять знаков на дюйм. И это была ручная машинка, не электрическая, с легко узнаваемым пропорционным интервалом, каждой букве отводилось от двух до пяти единиц измерения, каждая единица 1/32 или 1/36 дюйма.

По неровной печати он также понял, что печатал не профессионал. Шрифт казался смутно знакомым, и Оренберг терялся в догадках. Он положил увеличенную фотографию на сканер компьютера, хранившего в своей памяти образцы шрифтов всех известных в стране машинок. Потом стал нажимать клавиши. Начал он с "а", "г", "т", "р" и "м", потому что их конфигурация сильно различалась в машинках разного типа.

Через несколько минут после сравнения полдюжины букв количество возможных машинок свелось к семи. Запоминающее устройство компьютера с щелканьем выбросило фотографии их шрифтов.

Оренберг снова взял лупу. Уильямс, как всегда, не ошибся в направлении поиска.

Три из пяти возможных машинок были казенными. Оренберг положил анонимное письмо возле одной из фотографий и стал сличать шрифты. Один шанс на тысячу, думал он.

Один на тысячу. Но все может быть.

10

Пенсильвания-авеню, прекрасный осенний день; в "ягуаре" смеется блондинка; ветерок гонит по тротуарам вдоль больших гранитных зданий опавшие золотистые листья; весь мир сверкает, ощущая живящую октябрьскую свежесть, прохладный воздух убыстряет движение крови, и ты внезапно ощущаешь себя живым, бодрым, энергичным.

Джордж Уильямс давно не ощущал всего этого так остро из-за анонимного письма, похожего на шутку, но не бывшего шуткой; казалось бы, бессмысленного, но имевшего смысл.

Кто-то должен был погибнуть, Уильямс понимал это. Предотвратить внезапное нападение невозможно. Бывали ранены или убиты даже президенты и кандидаты на этот пост, окруженные взводами агентов секретной службы. А тут шесть человек, ежедневно бывающих на улицах без всякой охраны.

Джордж Уильямс переходил Пенсильвания-авеню и не замечал наблюдавшего за ним стройного молодого человека.

Уильямс шел на встречу с директором ФБР, к которому хорошо относился. Директор сообщил, что его контактом будет Фред Джарвис.

В настоящее время, сказал директор, Джарвис просматривает досье на всех указанных в списке, и на всякий случай компьютерные данные НИЦ. Уильямсу было сказано, что эти начальные поиски должны храниться в секрете. Главным образом потому, что директор утверждал, будто в ФБР нет никаких досье.

Но от Уильямса трудно было отделаться шутками.

– Мое досье можете держать в секрете, но я должен видеть остальные. Там должна быть какая-то связь.

– Ее-то мы и хотим найти, – сказал директор. – Дайте нам хотя бы день.

– А если сегодня ночью кто-нибудь погибнет?

– Думаете, опасность так близка?

Уильямс поглядел на него.

– Эта угроза не шантаж ради выкупа. Поэтому она втройне опасна. У этого человека лишь одна цель.

– Какая же?

– Он намерен всех убить!

11

Окинава, 13 августа 1945 года. Офицеры ТДК-848[9] были злы. Весь день корабль был пришвартован к "Пенсильвании", линкору, накануне подбитому камикадзе, теперь его борт возвышался над водой лишь на фут. Но повреждение было исправлено, и ТДК было поручено снять с линкора боеприпасы во избежание опасности взрыва.

ТДК-848 был одним из крупнейших десантных кораблей времен второй мировой войны.

Он прибыл на Окинаву как ТДК (с), это обозначение указывало, что корабль предназначен для эвакуации раненых. На борту находилась группа армейских и флотских врачей и десятки фельдшеров, их задачей было доставлять с берега наиболее тяжело раненных и оперировать их в кубриках на импровизированных столах.

Наряду с медперсоналом ТДК были приданы две баржи, пришвартованные с правого и левого бортов; ТДПС[10], стоящее на главной палубе; танковая палуба была заполнена амфибиями, именуемыми ДГА-3[11], и на борту находились офицеры и солдаты первой дивизии морской пехоты.

1 апреля, когда началась высадка на Окинаву, ДГА выезжали из низкого люка на танковой палубе, сперва они полностью выгрузились, потом просто держались на плаву, вспенивая воду, а затем растянулись широким фронтом и устремились к берегу. Пришвартованные с обоих бортов баржи были освобождены и скрылись с громким плеском, а потом всплыли. На них сошла с ТДК команда саперов, и вскоре уже баржи доставляли грузы на берег. Потом ТДК перегружал балласт в трюмах, пока крен на правый борт не достиг сорока пяти градусов. Тросы, удерживающие ТДПС, были срезаны, судно медленно сползло в море и стало одним из многочисленных десантных транспортов.

Примерно через полчаса на борт стали поступать первые раненые. В мае корабль был ими забит, по сотне и больше человек зараз бывало пристегнуто к столам на танковой палубе, а в кубриках молодые врачи уверенно, профессионально делали сложные операции.

Что помнилось лейтенанту Питу Шовайса? Он вспоминал лежавшего на столе крепкого мужчину с шрапнельными ранами от взрыва противопехотной мины и незрячими глазами. Шовайса случайно оказался рядом, когда этот человек говорил: "Доктор, я ничего не вижу. Я знаю, это слепота, но вернется ли ко мне зрение?" Проходивший мимо врач сказал: "Конечно. Это просто шок".