Текст книги "Вкус любви"

Автор книги: Джойс Дингуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Джина, если ты упустишь этот шанс, другого может и не быть. Видела бы ты лицо Тони за ленчем! Он аж позеленел.

– Я подумала, что это из-за его соревнований.

– Дорогуша, семена ревности заронены. Тебе нужно лишь правильно разыграть карты, и он в твоих руках. Послушай, другого шанса не будет, тем более с таким роскошным мужиком, как новый шеф. Если ты ничего не предпримешь, пройдет еще пара лет. Майлз – твой единственный шанс, не упусти его. Ну, что скажешь?

Несчастной Джине хотелось плакать, а не говорить. Письмо отца она давно уже засунула в карман, но его слова жгли ей сердце.

А куда податься старику? Сама-то она подождала бы еще несколько лет, но ради отца нужно действовать безотлагательно. И разве зазорно бороться за мужчину, которого любишь? «А я его люблю», – дважды повторила она, словно стараясь себя убедить.

– Ну же, Джина?

– Да… пожалуй.

– Заставишь Тони решиться с помощью нового шефа?

– Д-да.

– Умница! – Барбара ликовала. – Посмотри, что наделал этот паршивец Генри – связал косички Алисы и Ивоны. Развяжи их, а я поймаю чертенка…

После их ухода, Майлз Фаерлэнд обдумал нечаянно услышанное. Его губы сложились в насмешливую улыбку. Девочке не мешает преподать хороший урок. Вслух же он сказал:

– Ну-ка, спускайся, совенок!

Глава 3

К ужину Тони пришел в себя. Человек он был кипучий. Вероятно, это свойство его натуры и привлекло когда-то Джину. Но сейчас оно уже раздражало ее. Вдвойне раздражало и его расположение к Майлзу Фаерлэнду.

– А все обернулось хорошо, – радостно объявил он. – Я попробовал Соумса вместо Филипса, и у него здорово получается.

Раздосадованная его самодовольством, Джина тут же решила приступить к выполнению плана Барбары. И все же, ей могло не хватить храбрости на это, если бы новый шеф не проявил к ней особого расположения после обеда, когда, уложив детей, взрослые собрались выпить кофе и поболтать в огромной комнате для отдыха. Майлз Фаерлэнд не только ответил на какой-то пустяковый вопрос Джины, но и подошел к ней так близко, что их плечи соприкасались, когда он что-то объяснял. Барбара просигналила глазами: «Молодец!». Тони же продолжал восторгаться Соумсом и уже предсказывал новую победу.

– Теперь – взрослые, – говорил он Майлзу. – Приют выставляет смешанную пару на местных соревнованиях. В прошлый раз я выбрал миссис Дору Дег. – Он закатил глаза. – Железнодорожники разбили нас в пух и прах!

Джина отлично помнила, как Тони предпочел ей молоденькую и, как он надеялся, более сильную Дору.

– Теперь-то я поумнел, – подмигнул Тони. – Займусь вплотную тренировкой Джины. Она более ответственна, хоть и не блестяща.

– Прошу прощения, – мягко прозвучал голос Майлза Фаерлэнда. – Я тут ознакомился с правилами теннисных соревнований и тоже хотел бы выступить с мисс Лейк.

– Вот как? – Тони даже не попытался скрыть своего изумления.

– Да.

– Но…

– Что-нибудь не так, Молори? Мисс Лейк ведь не ангажирована? – Майлз вопросительно взглянул на Джину, и она покачала головой.

– Вообще-то нет, но… – Тони помолчал. – Дело в другом. Я явный фаворит Бенкрофта, и будет только справедливо, чтобы во славу нашего Фонда со мной играла лучшая партнерша.

– А мисс Лейк – лучшая пара?

– Ну, лучше Доры, и заткнет за пояс остальных.

– Извините, Молори, но я не могу понять, как на этом основании вы можете претендовать на мисс Лейк.

– А я, – взорвался Тони, – не понимаю, как можете претендовать на нее вы, только потому, что выше по положению.

– Вовсе нет.

– Вы только что сказали, что выбрали Джину.

– Я сказал, что тожевыбрал ее. Должность здесь ни при чем. – Он повернулся к Джине. – Думаю, выбор за леди.

Глаза Бэб победно засверкали, а Джина прошептала:

– Партнером я выбираю вас, мистер Фаерлэнд.

Тони даже покраснел от обиды.

Но Джина вдруг решила, что не может принять такой подарок судьбы.

– Не уверена, что составлю хорошую пару кому-либо. Стоит… попробовать нас на отборочных.

Тони весь засветился:

– Отлично, Джина. Как вы, сэр, насчет отборочных?

– Не против. Я попробую леди сегодня вечером.

Спокойный ответ Майлза задел Тони, и он резко спросил:

– Вы, должно быть, профессионал, раз так уверены в себе?

– Любитель, не больше. Давно уже не играл.

– Я рад, что вы согласились на конкурс, – ухмыльнулся Тони.

– Решимость – сильный фактор, – предостерег Фаерлэнд, глядя на Джину. – А я полон решимости.

Тони рассмеялся, но в его смехе прозвучало замешательство. Он пробежал пальцами по своим густым вьющимся волосам; они по-мальчишески встали дыбом, и Джина невольно им залюбовалась.

На следующее утро Тони принес список.

– Начнем, пожалуй, с дам.

Наливавшая кофе Дора заявила не без злорадства:

– Я не участвую, мистер Молори, вы же сказали, что я тогда дурочку сваляла.

– Я сказал только, что даже в настольном теннисе, не говоря уж о большом, ты не отличишь «пинг» от «понга», – усмехнулся Тони.

– Пусть меня заменит Бренда, – надулась Дора.

– Только не я! – запаниковала полная, малоподвижная Бренда.

– Тогда с Джиной может поспорить только Барбара – объявил Тони. – Раз миссис Дег не станет участвовать, значит, остается Джина, так как Барбара понятия не имеет об игре.

– Спасибо, – ядовито откликнулась Бэб. – У меня другие интересы.

Тони то ли не понял, то ли решил не обращать внимания.

– Спор за Джину между нами двумя. – Он улыбнулся новому шефу. – Если не хотите попотеть, сэр, забудьте обо всем. Если мы думаем о выигрыше очередного чемпионата, нам пора тренироваться.

– Что ж, небольшая разминка пойдет мне только на пользу.

– Ага, – Тони опять выглядел озадаченным. – Но предупреждаю вас, сэр, я играю всерьез.

– В теннис?

– В любую игру.

– В жизненную? Или любовную? – рассмеялся Майлз.

Тони захохотал в ответ, но уже не так беспечно. Майлз тут же добавил:

– И я играю всерьез. Пусть победит сильнейший.

«Ну вот, – думала Джина, – меня уже можно поздравить с успехом. А я ведь даже не начинала…»

«Или начала?» – спросила она себя на следующее утро, провожая малышей к ручью, где они так любили спускать лодочки на воду. Майлз оценивает ее, как любой мужчина в первый раз, а я приглядываюсь к нему, как любая женщина к новому мужчине. Вот и начало…

Нет, это не по мне, – решила она и стала пускать лодочки вместе с детьми. Не запускал их только малютка Джонатан. В свои три года он был самым маленьким приемышем и терпеть не мог ни воды, ни лодок. Ему нравился только плюшевый мишка, а тот остался дома.

Забавно выбрать щепочку и наблюдать, как она плывет по течению и прыгает на водопаде на целых шесть дюймов. Джина любила это с детства и развлекалась теперь от души, пока выражение лица Джонатана не остановило ее.

– Дружок, посмотри, вот и твоя лодочка. Пусти ее вместе с Полем и посмотришь, упадет ли она на водопаде раньше его лодочки.

– Не-а.

– Медвежонку не понравился бы ручей – его мех намок бы.

– Не-а.

– Мы принесем его в следующий раз.

Джонатан помрачнел:

– Его нет.

– Нет в шкафу? А в его берлоге? – Медвежонка укладывали каждую ночь вместе с другими зверюшками в третий ящик слева, но дети верили, что он возвращался в свою берлогу.

– Не-а, я бы принес его.

Действительно. Медвежонка приходилось отнимать у Джонатана, когда другие дети хотели поиграть с ним. В такие моменты «братик медвежонка» – как называл себя Джонатан – уединялся в каком-нибудь углу и не реагировал на остальные игрушки.

– Медвежонок должен быть там, – сказала ему Джина.

– Не-а.

Надо бы поискать медвежонка, но другие дети не оставляли для этого времени. Так что Джонатан сидел, надувшись, пока остальные детишки развлекались до второго завтрака.

На корте Тони тренировался вовсю. Блестящий игрок, он наверняка будет представлять «Бенкрофт».

Тони заметил Джину и, перепрыгнув через сетку, поспешил к ней.

– Ты вовремя, мы как раз проводим предварительную отборку.

– И кто же главный претендент?

– Не будем спорить. Предстоит долгая борьба. А вот и Майлз.

Обернувшись, Джина увидела Барбару и Майлза.

Новый шеф не переоделся в теннисные шорты, а остался в привычных для него серых брюках. Даже не снял свою шелковую рубашку, в отличие от Тони, одетого в майку, открывавшую его мускулистые плечи. Но на нем были кроссовки – единственная уступка с его стороны.

Он пожал руку Тони и, как свойственно рыцарям, поклонился Джине. Покраснев, как рак, она собрала вокруг себя малышей.

С самого начала поединок был неравным. Тони играл лучше. Майлзу не хватало спортивного фанатизма, и он едва сосредоточивал внимание на игре.

Тони выиграл подачу и без труда открыл счет. Майлз же даже своей подачи не мог выиграть. Тони опять набрал очки на своей подаче. И так продолжалось до самого конца сета. Бэб принесла лимонад.

– Мне побольше сахара, – подсказал Майлз. – Хочу отыграться.

– Можно закончить и на этом, – предложил Тони.

– Ни в коем случае. – Майлз взглянул на Джину. – Я предвкушаю победу.

И все повторилось сначала. Майлз проиграл два гейма. Но потом новый шеф устоял перед подачей Тони, и все пошло иначе. Джина даже не поняла, что произошло: самоуверенность ли Тони была тому виной, или почти фанатичное желание Фаерлэнда выиграть.

На каждый свирепый выпад Тони он отвечал аккуратно, хоть и не столь блестяще. Мячи теперь летали быстрее, удары становились резче и короче. Среди зрителей воцарилась мертвая тишина, которую нарушали лишь дыхание игроков и стук мяча.

Тони страшно нервничал – у него никогда еще не было столь упорного соперника. Будучи сильнее, он негодовал на то, как оборачивалась игра, и мазал почем зря, а Майлз, используя каждый его промах, выиграл второй сет.

– Обед через двадцать минут, – вмешалась Барбара, предлагая свой лимонад. – Может, сократите вашу схватку?

– Согласен, – отозвался Майлз.

Тони ограничился одобрительным ворчанием. Он решил покончить с противником своей неотразимой подачей, но Фаерлэнд не поддался. То ли чудом, то ли чистой волей, он возвращал каждый удар; Тони психовал, а Майлз становился все аккуратнее.

– Кролик против черепахи, – фыркнула Бэб. – Я еще не видела такой целеустремленности, как в новом шефе. Ну, ты даешь, Джина! Скрывать такие способности все эти годы!

– Да ничего подобного…

– Только-только проснулась? – хохотнула Бэб, потом бурно зааплодировала – Фаерлэнд выиграл.

Мужчины обмахивались полотенцами. Тони протянул руку и улыбнулся:

– Поздравляю.

– Спасибо.

– Вынужден признать, не ожидал.

– Просто я настроился на выигрыш.

– Теперь буду знать, что нельзя недооценивать такую решимость, – удрученно бросил Тони.

Забыв, что он жених, и помня лишь о спорте, он принялся планировать смешанную пару.

– Хорошо, но, извините, не блестяще, Майлз.

– Да, до вас мне далеко, – ответил Фаерлэнд.

Тони с радостью принял похвалу. Неважно, что его подруга выступит не с ним, а с шефом в предстоящем турнире, главное – победит их команда.

– Даже не знаю, что лучше – выставить победную пару или победить самому. – При этих словах Джина прикусила губу. Ей что организовать собственное похищение, чтобы Тони, наконец, пробудился?

Она повела детей к дому. Майлз догнал ее.

– Не слышал ваших восторгов, мисс Лейк, – он наклонился и подхватил Джонатана, все еще скорбящего по медвежонку.

– Ах, простите, поздравляю… от всего сердца.

– Довольно сухо…

– Что вы, я просто поражена. – Она поспешила добавить: – Простите, я не сомневаюсь в вашем умении.

– А могли бы. Нет у меня никакого умения.

– Тогда?..

– Только решимость, когда речь заходит о том, чего я хочу.

– А вы хотели побить Тони?

– Не особенно.

– Выиграть участие в турнире «Бенкрофт»?

– Тоже нет.

Она в изумлении уставилась на него.

– Я захотел, – четко и ясно отчеканил Майлз, – получить вас в партнерши.

– Но я… я неважный игрок. – Джина непроизвольно сжала ручку Белинды с такой силой, что та пожаловалась: «Больно!»

– Вы ошиблись с мотивом. Я выиграл не ради выигрыша, а ради вас, мисс Лейк. Это единственная побудительная причина.

Джонатан забарабанил пятками, вынудив шефа опустить его на землю: ему не терпелось убедиться, что медвежонок Эдвард спит в своей берлоге. За ним припустились другие дети, оставив их одних.

– Единственная причина, Джина. – Теперь он назвал ее по имени.

В замешательстве Джина сосредоточилась на своих туфлях, не осмеливаясь взглянуть на него, и поэтому не заметила его насмешливо-сочувственного взгляда.

Глава 4

В пять утра Джину разбудил тихий, но властный стук в дверь. Натянув халатик, она приоткрыла дверь: Майлз Фаерлэнд! Показав ей ракетку, он потребовал:

– Поторопитесь, партнерша!

– Разве Тони уже на корте?

– Нет еще, – усмехнулся Майлз. – Поэтому-то я и тороплюсь.

– Но он же должен тренировать нас, – она вдруг вспомнила, что неодета, и запахнула поплотнее халатик.

– Он молодой и поймет.

– Поймет?

– Двое – уже компания, – вкрадчиво проговорил Майлз.

Даже не смотря на него, Джина чувствовала его пронизывающий взгляд.

– Но Тони… это не понравится, – заметила она.

– Почему?

Джина молчала, чувствуя, что просто не может ответить.

– Я не знаю… – еле выговорила она наконец.

– Сказать? Не здесь, конечно, и не на корте, а как-нибудь вечером, в апельсиновых зарослях… Там, должно быть, чудесно – аромат цветов, шепот ручья, луна…

– Я… оденусь, – вконец смутилась она и закрыла дверь.

Но минут пять Джина не одевалась, а, присев на постель, размышляла: «Что я затеяла? Когда успела? Как это прекратить? Долго ли выдержит такое Тони? А если долго, что тогда? Что?»

Она никак не могла припомнить, когда дала повод Майлзу говорить с ней так. Да, к чему отрицать, это входило в ее планы, но она еще даже не начинала осуществлять их… А может, никогда и не решится… Нет, инициатива исходит от Майлза. В этом Джина уже не сомневалась. Выходит, не она искала его общества, а он – ее. Его инициатива, и, зная его так мало, она едва ли могла принять ее. А что дальше? Как? – мучила она себя вопросами.

– Вы скоро, Джина? – раздался за дверью его голос.

– Я… сейчас – Джина втиснулась в своей теннисный костюмчик, ополоснула лицо, прикоснулась помадой к губам и выскочила наружу.

– Кто первым добежит до корта? – вызвал ее Майлз.

Когда они вышли из дома, рука Майлза как бы случайно коснулась ее руки. Оставив свои сомнения на потом, Джина побежала по влажной от росы траве, вдыхая пахнущий апельсинами утренний воздух, рядом с высоким стройным мужчиной, подстраивавшимся под ее шаг. Славный получился кросс в этом свежем, новорожденном мире. Они уже задыхались, когда добежали до корта.

– Привет! – крикнул Тони. – Вам следовало бы беречь силы.

– Ты опередил нас? – выдохнула Джина.

– Проклятье! – произнес Майлз тихо, но достаточно отчетливо.

Тони не дал им отдохнуть. Майлза он поставил отрабатывать более мощную подачу, бросая то на него, то на Джину оценивающие взгляды, но вскоре, увлекшись тренировкой, позабыл обо всем остальном.

Когда они шли на завтрак, он все же втиснулся между игроками и даже понес ракетку Джины, а другой рукой обнял девушку за плечи. Тони никогда не выказывал своей любви публично, и Джина, раньше жаждавшая этого, как подтверждения их отношений, сейчас почувствовала себя неловко от такого жеста и особенно от быстрого, все замечающего взгляда нового шефа, словно усомнившегося в искренности этой невинной ласки одним лишь поднятием бровей.

Видевшая их возвращение Барбара сделала ей тайный знак, который Джина демонстративно проигнорировало. На Бэб это не подействовало, и она шепнула Джине: «Что дальше?»

Ответить на этот вопрос Джина не могла еще несколько часов, ибо пропал медвежонок, которого Джонатан считал своим братиком.

– Джонатан, он должен быть в своей берлоге.

– Не-а. – Джонатан был малословен.

– Значит, его положили в другой шкафчик.

– Не-а.

– Пойдем поищем вместе.

Джонатан оказался прав. Она проверила шкафчики для книг, кубиков и железной дороги, под каждой кроваткой. Она даже обыскала комнаты школьников: только потому, что тебе исполняется семь, восемь или девять лет, ты не перестаешь тискать плюшевого мишку. Но Эдварда нигде не было.

– Я думаю, он умер, – сказала Филиппа, стараясь заполучить Джину для себя, чтобы ты вырезала ей платья для куколок. От ее заявления Джонатан не расплакался, с чем Джина справилась бы, а только побледнел и даже не произнес свое обычное «не-а».

По классификации отца, Джонатан относился к наихудшим случаям. Он пережил нечто более тяжелое, чем смерть родителей – их развод, после которого они просто перестали его навещать. В отличие от других, Джонатан не надеялся на то, что они приедут, а боялся этого. Его страшно пугали громкие звуки, и когда дети ссорились или смеялись, он закрывал уши своими маленькими ладошками.

Вероятно поэтому он не был ни «маминым», ни «папиным», как привыкли подразделять детей Бэб и Джина – у старого зава имелись более научные термины для описания эмоциональных потребностей таких малышей. Поскольку Филиппа не отходила ни на шаг от Джины, ее считали «маминым» ребенком; Тимоти и Пол тоже были «мамиными».

Но Джони отличался от них. Он знал своих родителей, но они не произвели на него должного впечатления. Любовь, с которой рождается каждый ребенок, в Джонатане не проявлялась ни к одному человеческому существу. Он обратил ее на медвежонка Эдварда.

– Я должен найти своего братика. – Это необычно длинное для Джонатана предложение лишь подчеркивало переживаемый им стресс.

– Мы его найдем, дорогой, – заверила его Джина. Но где?

Она оставила малыша на попечение Филиппы и разыскала Бэб, которая, слава Богу, относилась к детям также, как и она.

– Пропал Эдвард, – объяснила она.

– Черт!

– Может, один из твоих взял его?

– Может быть. Дай-ка подумать. Да, вчера на прогулку его брала Мириам. Мири, дорогуша…

Шесть лет назад Мириам оставили на крыльце городской конторы Бенкрофта, и ее направили сюда, посчитав, что она нуждается в свежем воздухе. Она ответила: «Да, я брала Эдварда с собой, но потом устала и дала его вам понести».

– Верно, – нахмурилась Бэб. – Помню, я положила его на камень. – Она сказала, где именно, и Джина пустилась на поиски.

На полпути ее догнал Тимоти:

– Барбер… – так выговаривали малыши имя Барбары – вспомнила, что принесла Эдварда.

Джина повернула назад.

Барбара сказала, что Дина несла Эдварда, когда Люси Мариот, жена одного из садовников, пришла пригласить на чай четырех малышей.

Джина позвонила Люси и узнала, что медвежонка действительно оставили у нее.

– Все в порядке, – порадовала Джина Барбару. – Возьму велосипед и съезжу за ним.

Как всегда, Люси захотела, чтобы она побыла у нее немного. В ее саду не часто появлялись посетители. Джина выпила чаю с Люси и, волнуясь за Джонатана, спросила о медвежонке Эдварде.

Люси прошла в дом и вернулась с одноухим слоненком.

– Лично я считаю его отвратительным, но я же не ребенок.

– Но это не Эдвард, – простонала Джина. – Люси, неужели ты не заметила, что это не медвежонок?

– Я только заметила, что это игрушка. Я страшно сожалею, Джина, ты выглядишь такой озабоченной.

– Еще бы. Джони трудный ребенок. Если не возражаешь, я поеду.

Она нажимала на педали, думая, куда еще мог подеваться медвежонок, когда из-за угла вынырнула машина. На такой узкой дороге нужно было строго придерживаться своей стороны. К счастью, автомобиль ехал медленно, и Джина успела свернуть в канаву.

Машина была того же серого цвета, что и костюм нового шефа. Джина увидела подходящего к ней Майлза Фаерлэнда. Он был в ярости, и девушка пожалела будущих хулиганов из числа старших детей приюта. Нелегко же им придется!

– Вы не пострадали? – спросил он и, убедившись, что она в порядке, обрушился на нее: – Беспечная глупышка, почему вы ехали так неосторожно?

Она заслужила такое обращение, но сейчас, волнуясь за Джонатана, посчитала выговор несправедливым.

– Я езжу так, как хочу, – огрызнулась она.

– Ну, нет. Не только ради вашей же безопасности, но и ради безопасности других, вы не должны так ездить. Вы могли вынудить меня съехать в кювет, а машину не так-то легко извлечь оттуда. – Он поднял велосипед и потянулся к ее руке, которую она держала за спиной, пряча кровоточащую ссадину.

– Так вы все же пострадали…

– Вовсе нет. Всего лишь пустяковая царапина.

– Маленькая глупышка, – повторил он.

К ее стыду, на глаза навернулись слезы. Она отчаянно пыталась скрыть их, но они предательски покатились по щекам. Он взглянул на нее с удивлением:

– Вас никто никогда не ругал? Даже отец? Будь вы моей дочерью, я обязательно бы отругал вас.

– Да… Нет… Я хочу сказать…

– Если вы продолжите в том же духе, я решу, что вы пострадали серьезно, а не просто поцарапались. Что вы хотели сказать, Джина?

Джина зарыдала:

– Медвежонок Эдвард. Некоторые люди просто не могут обойтись без медвежонка.

Как ни странно, он понял ее и спокойно произнес:

– Я и сам был таким. У моего медвежонка были две бусины вместо глаз, которые он потерял в возрасте шести лет. Мне к тому времени было уже семь. Его звали Тед. А кто страдает сейчас?

– Джонатан. Он из семьи разведенных. И он не «мамин» и не «папин». Поэтому он полюбил медвежонка Эдварда.

– И Эдвард пропал?

– Мы искали везде. Я даже поехала к Люси, но у нее оказался лишь слоненок, – тут Джина вспомнила, что не забрала слоненка, и громко застонала.

– А никто не страдает из-за отсутствия слоненка? – спросил Фаерлэнд таким тоном, что Джина обрушилась на него:

– Это не шутки!

– Рад этому, но если бы вы загнали меня в кювет в моей новой машине, мне тоже было бы не до шуток. Кстати, вы забыли восхититься моим автомобилем. Я только что забрал его из деревни.

В следующее мгновение Майлз уже укладывал велосипед в багажник и усаживал ее на сидение рядом с собой.

– Деревушка маленькая, но раз в ней можно купить машину, то найдем и медвежонка.

– Да, но не похожего на Эдварда.

– Я видел Эдварда, самый обычный медвежонок.

– Эдвард очень потрепан.

– Это можно подделать.

В магазине Симпсона Джина подобрала медвежонка, подходящего по размеру и цвету на Эдварда.

– А теперь за работу, – сказал Майлз, когда они сели в машину. – Оба глаза целы?

– Да, но нос уже изжеван.

– Как у вас с зубами? – поддразнил он, и Джина удивилась, почему она не испытывает неловкости.

– Поразительно, как легко можно изжевать нос. – Он тер черный нос напильником.

Точно также они обошлись с ушами и лапами медвежонка, даже проделали маленькую дырочку там, где у настоящего Эдварда вылезала соломенная набивка.

– В точности Эдвард! – с восторгом воскликнула Джина.

Приехав в приют, они отнесли нового медвежонка в кабинет, чтобы придумать то место, где Джонатан мог бы его найти.

– Вы просто замечательный, – зааплодировала Джина. – Вы так хорошо все понимаете. Что бы я без вас делала?

Их взгляды впервые встретились по-настоящему. Его теперешний взгляд стал другим – естественным, теплым и глубоким. И он, как магнит, удерживал ее взор, пока крики на улице не нарушили очарования момента. Это Тони внушал одному из мальчишек, чтобы тот ускорил шаг, если хочет попасть в команду. Его голос изменил атмосферу в комнате. Когда Майлз подошел к Джине, теплота исчезла из его глаз, в них промелькнул странный холод.

Что случилось бы дальше, что она ответила бы, как бы поступила, Джина так никогда и не узнала, ибо ее отвлек Джонатан, проходивший под окном, прижимая к себе своего братика – медвежонка Эдварда.

– Джони! – крикнула Джина, поднимая окно. – Ты нашел его?

– Да.

– Где? Где он был, дорогой?

– Там.

– В шкафчике?

– В берлоге.

Майлз закрыл окно, чтобы не дать малышу увидеть еще одного Эдварда.

– Продается медвежонок с изжеванным носом и дырявой лапой, – продекламировал он.

Она рассмеялась, и Майлз Фаерлэнд улыбнулся ей.

Когда Джина отправилась послушать, как был найден Эдвард, ей подумалось: «А это было забавно… Я и не знала, что может быть так забавно».